Готэм

***

Освальд уставился в дощатый пол квартиры. Перекрещения трещинок расплывались перед глазами. Несколько бесконечных минут назад бесстрастный голос из телефонной трубки сообщил, что Элайджа Ван Даль скончался прошлой ночью. Тело нашли утром в его камере. Остановка сердца.

Конечно, Освальд, поорал минуты две, но ему жёстко ответили, что нужно прибыть на опознание в морг, а по телефону с ним никто разбираться не будет. В голове жужжали осы, всё зудело, воздух застревал где-то в дыхательном горле. Руки онемели и безвольными плетьми свисали вдоль тела. Эдвард, наблюдавший за этой картиной с кухни, снял очки и протёр линзы, беззащитно жмурясь.

- Мне поехать с тобой? - спросил он негромким голосом.

- Нет, - поднял голову Освальд, веки его покраснели от подкативших слёз, но взгляд был острым, как лезвие ножа. - Я хочу сделать это один.

Не говоря больше ни слова, он накинул пиджак, подхватил трость и, весь ссутулившись, покинул лофт. Эдвард только озабоченно посмотрел ему вслед, когда дверь задвинулась с металлическим скрежетом. Загадочник внутри молчал.

Сидя в кабинете главврача лечебницы Аркхем, Освальд запрещал себе думать о том, что ему предстоит опознание. Все документы были готовы, но семейство Ван Далей опаздывало, поэтому Хьюго Стрэндж предложил ему пообщаться наедине.

- Профессор Стрэндж, - начал Освальд, недоверчиво залипая на лысый затылок. Мужчина стоял к нему спиной, приготавливая на маленьком столике чай. Было слышно, как звякают чашечки, когда он ставил их на блюдечко, как с тихим журчание льётся заварка.

- Для вас просто Хьюго, - быстро поправил Стрэндж, не оборачиваясь. - Сливки? Сахар?

- Нет, спасибо, мистер.. Хьюго, - поправился Освальд. - Я имею некоторые сомнения насчёт анамнеза смерти моего дражайшего папеньки. Какие гарантии, что это не врачебная ошибка?

Доктор Стрэндж поставил перед ним фарфоровую чашечку, а сам сел напротив с маленькой, неискренней улыбкой. Глаза его под розовыми стёклами очков были, как две исследовательские лупы, холодные ко всему, что попадает в поле их видения. За спиной сгрудились стопки бумаг, а небольшой комод украшал прототип человеческой головы, расчерченный и подписанный наклонным почерком: telencephalon, diencephalon, mesencephalon.. И другими, неизвестными Освальду, словами. Под потолком билась жирная муха.

- Аналитика смертности пациентов в клинике, - Хьюго вытащил не глядя, словно уже заготовленную заранее, папку из верхнего ящика стола и положил перед Освальдом. - Здесь вы можете видеть, что гибель пациентов происходит крайне редко. Ваш отец скончался по естественным причинам. Знаете, - он сложил пальцы домиком, касаясь кончиками каждый другого. - Длительный стресс, параноидальные мысли и бесконечные приступы ужаса, которыми мучался мистер Ван Даль, всё это не могло не привести к крайне плачевным последствиям.

- Если вы сейчас будете говорить мне, что сделали всё, что было в ваших силах, я вам не поверю. Это не лечебница, это тюрьма, - стукнул ладонью по столу Освальд. Хьюго на секунду вздрогнул. Трус, отметил про себя Освальд. - Вы могли накачать его препаратами, отравить, довести до голодной смерти, в конце-концов.

- Вы видели его последний раз.. Пару дней назад. Он выглядел как человек, которого морят голодом? - итак узкие глаза прищурились ещё сильнее, придавая их обладателю вид охотящейся лисицы.

- Нет, но он выглядел.. Другим. Когда я общался с ним дома.., - попытался возразить Освальд.

- Насколько я знаю, у вас не было времени познакомиться с его приступами. Вы ведь познакомились совсем недавно?

Освальд сомкнул челюсти, внутри поселилось тугое, неуютное чувство, что его водят за нос. Обманывают и насмехаются, используя имя последнего человека, который был.. Глаза снова заслезились. Он мотнул головой, но перемена в поведении не ушла от внимательного взгляда.

- Я вам очень сопереживаю, но здесь нет места врачебной ошибке. Наблюдая вашего отца на протяжении долгого времени, осмелюсь сказать, что это в каком-то роде, отпущение после десятилетий борьбы с терзающим недугом.

- Отпущение, - эхом повторил Освальд, а затем резко прищурился и наклонился вперёд. - Кто вам платит? Грейс? Совиный Суд? Дюма? Вы что мне сейчас втираете?

Доктор с интересом уставился на него снова холодным, исследовательским взглядом. Он взял в руку блокнотик и карандаш, а затем улыбнулся.

- Интересно, очень интересно. Как давно у вас мысли о том, что ну, - он мотнул головой по кругу. - Мир подвержен этим силам, как вы упомянули, Дюма?

Освальд задохнулся от приступа гнева. Он схватился за трость, потому что решил, что сейчас упадёт, пусть и сидел на стуле. На виске надулась венка, в которой яростным потоком пульсировала кровь. Пальцы нащупали основание стилета, вложенного в трость, но он одёрнул себя. Натянул маску язвительного спокойствия, отзеркалил интересующееся выражение на лице доктора.

- Вы меня лечить решили? Я не ваш пациент, - улыбнулся он своей самой сладкой улыбкой.

- Я и не сказал, что вы больны, - скопировал улыбку Хьюго. - Просто ваш отец упоминал подобные образы.. В начале своей болезни.

- Понятно, - Освальд поднялся из-за стола, стараясь не выдать того, что ноги его подкашиваются. - Мы можем перейти к опознанию?

- Конечно-конечно, я уточню, - доктор засуетился и быстро схватился за телефонную трубку.

- ..Они прибыли? Только что? Прекрасно-прекрасно, мы спускаемся, - рычаг телефона звякнул, когда трубка упала на место. Хьюго встал, поправил костюм и открыл перед Освальдом дверь, приглашающе протягивая руку в направлении коридора. - Пройдём-те, ваша семья уже ожидает.

Освальда всего скукожило от слова "семья", но он снова не подал виду, и похромал, со всей силы опираясь на трость, по коридору за энергичной, крепко сбитой фигуркой главврача.

- Ой, - вдруг обернулся Стрэндж и живо юркнул обратно в кабинет. - Кое-что ещё.

Он вернулся спустя полминуты и запер дверь на ключ, провернув трижды, дважды дёрнул ручку, а затем протянул Освальду конверт.

- Здесь свежий вариант завещания Элайджи Ван Даля, заверенный юристом. Он написал его незадолго до, ну вы понимаете, - подмигнул Стрэндж и посеменил вперёд. Освальд обмер, на секунду взглянул на конверт в своей руке, а затем быстро убрал в нагрудный карман пиджака, и поспешил следом.

***

Тяжёлая металлическая дверь, еле слышно скрипнув, пропустила процессию из пяти человек в душную формалиновую безысходность. Освальд тяжело дышал, каждый шаг давался труднее предыдущего, неумолимо приближая его к наглядному доказательству потери. Как птица, с перемазанными нефтью крыльями, ползёт по мазутному пятну к берегу, он полз вперёд. Чуть позади, мрачными призраками, следовала его "семья". Стрэндж хладнокровно проводил их к покойному.

- Ах! - взвизгнуло позади Освальда.

Он не обернулся. Стоял, глядя на бледно-серое лицо отца. Ни искры эмоции не осталось в неподвижных чертах. Обычно говорят, что умершие выглядят так, будто спят. Элайджа Ван Даль выглядел мёртвым, бесповоротно, угрюмо, расплывшейся под руками костлявой старухи, выпотрошенной оболочкой. Серебристые волосы, зачёсанные назад, липли к черепу, обтянутому сухой кожей. Веки опустились вниз, как и уголки бесцветных губ. Освальд медленно сгорбился над ним и поцеловал в лоб.

- Ах! - повторилось громче и ближе.

Он посмотрел себе за спину. Саша прижала руки ко рту, глаза её были выпучены, а сама она словно находилась на грани обморока. Грейс стояла холодная и бесцветная, как обычно, рядом такой же тенью наблюдателя, приткнулся Чарльз.

- Освальд.., - протянула к нему ручонки Саша так, словно он был последней соломинкой, держащей её на плаву сознания. Освальд поморщился и сделал вид, что не замечает, сделал шаг в сторону, пропуская остальную "родню" опознать тело отца. Пока Грейс с детьми разглядывали труп, Освальд чуть поодаль наблюдал за ними.

Мысли скрипели, разжимая сжатые суставы. Он прокручивал в голове всё, что они с Эдом слышали. Знают ли отпрыски Грейс, в чём на самом деле замешана их мамаша? Знают, конечно, яблочко от яблони - вот точно про эту семейку. Даже рожи у всех троих одинаковые. Стрэндж, очень вовлечённый во всё, вид у него такой гадкий, как будто под кожу головы лезет, под череп, в темечко стучит. Он тоже знаком с Грейс, возможно они заодно. Всё комкалось, рвалось внутри, пережёвывалось.

Мог ли Освальд подумать, что окажется в такой ситуации? Там, в тюрьме, перед побегом, в зале суда, в том переулке, который привёл его к тюремному сроку и знакомству с Эдвардом. Мог ли он знать, что окажется в этой фантасмагоричной и почти по-сказочному мрачной истории?

- Подпишите, - вырвал его из размышлений голос врача. - Что претензий не имеете и человек перед вами - Элайджа Ван Даль.

Грейс всё-таки ради приличия сморкнулась в кружевной платочек, всхлипнула и поставила подпись. То же сделал Чарльз. Освальд претензии имел, но что ему оставалось, не в полицию же идти, поэтому он тоже оставил размашистый росчерк.

Вдруг Саша с диким воплем упала вперёд, прямо ему на шею, Освальд аж ухнул от неожиданной тяжести навалившегося на него тела. В ногу стрельнуло, он попятился, а крепкая девчушка не отпускала, рыдала ему в плечо, обхватив руками.

- Как же мы теперь будем, господи, какая трагедия!

Освальд неловко приподнял руку и пошлёпал её по спине. Когда Саша также резко, как напала на него, отстала, он пожелал уйти поскорее.

- Я ещё нужен? - спросил он, обращаясь к Хьюго Стрэнджу.

- Иди, - ответила за него Грейс. - Подготовкой к прощанию я займусь сама, - её голос был пропитан льдом, как этот морг, как комната вокруг и как лоб отца под губами Освальда.

- Хорошо, - дёрганно кивнул головой он. - Позвоните мне, если что-то понадобится.

- Конечно, - донеслось ему уже в спину.

Эффектно сбежать не удалось, поэтому он просто побрёл прочь по коридору, чувствуя как ему в спину уставились четыре пары внимательных глаз. Завернув за поворот, когда, как ему показалось, зловещая семейка его уже не видела, он достал из кармана платок и с остервенением обтёр своё лицо, шею и руки, всё, чего докоснулась сопливая Саша во время своего идиотского шоу. Для чего они так явно желали показать её скорбь, осталось для Освальда загадкой. А спец по загадкам как раз ждал его дома, вот с ним и можно было всё обсудить.

***

Эдвард не выглядел ни удивлённым, ни обрадованным от того, что поведал ему Освальд. На его лице серыми тенями плясало непонятное выражение, которое не обещало ничего хорошего. У Освальда от этого решительного и подобравшегося вида заныло в поджилках. Он ещё раз потрепал в руках конверт. На столе лежала бумага, подкреплённая нотариальной подписью.

- Ты переедешь из квартиры в особняк? - уточнил Эд. Освальд опустил взгляд.

- Ещё чего, там эти.., - он болезненно цыкнул губой.

- Мы можем решить этот вопрос.

- Ты сдурел?

Эдвард только пожал плечами, поправляя очки на носу. Оба не стали говорить прямо, но понимали, что имелось в виду под "решить вопрос". Он ещё раз пробежался глазами по бумаге, перевернул её на другую сторону. Раскрыл конверт в поисках чего-то невидимого, но там, естественно, ничего не было.

- Нужно отправить копию юристу, - с прохладой констатировал он. - У твоего отца была и другая версия завещания.

- Грейс не обрадуется, - задумчиво протянул Освальд, уже представляя себе, чем может обернуться их следующий разговор.

- После похорон, когда ты вступишь в наследство, ты не можешь оставить их там, Освальд. И вряд ли они захотят уйти добровольно.

- Они его травили, ты думаешь, он переписал завещание, потому что знал?

- Понятия не имею. У тебя сообщение.

Освальд взялся за телефон. Незнакомый номер. "Это Саша, мне нужно с тобой поговорить".

- Ещё чего, буркнул он, - блокируя экран. Эд глубоко вздохнул.

- Кажется, они уже знают, если учитывать факт, что это письмо тебе передал Стрэндж.

- Тогда почему они не сделали так, чтобы отец оставил всё как есть? Если они все заодно, если им всё известно, они могли остановить его. Оставить себе полное владением особняком, - он опустил лицо в ладони и шумно выдохнул. Его отец только умер, его тело всё ещё лежало в ледяном морге, а они уже готовились перегрызать глотки за наследство.

- Им досталась доля. Может быть они хотят, чтобы ты остался. Мы не узнаем, если ты будешь терять шансы что-то узнать, - немного раздражённо сказал Эд. - Встреться с Сашей, выслушай её.

Освальд раздражённо разблокировал телефон и написал сообщение. Спустя полминуты, как будто она только и ждала от него ответа, мобильник снова завибрировал. Освальд поднял на Эда взгляд.

- Сегодня, в шесть. Мне нарядиться? - язвительно усмехнулся он.

- Если ты считаешь, что это свидание.., - Оз выпучил глаза и больно ткнул в Эда тростью.

- Мерзость! - громко и раздражённо заявил он, весь передёрнувшись, представив.. Вспомнив слюни и сопли недоактрисульки Саши на своей шее и одежде. Захотелось как следует помыться, оттереть себя жёсткой мочалкой и больше никогда не прикасаться ни к одному из представителей семейки этих вонючих хорьков. Эдвард, наконец, оттаял, улыбнулся на то, какую реакцию вызвал, и успокоительно на него поглядел.

- Пока ты ходишь на это "не свидание", я послушаю, о чём они говорят, - пообещал он.

- Правильно, пока я страдаю, нечего тебе сидеть без дела, - буркнул Освальд, презрительно наморщив нос, но поддержка Эдварда помогла ему немного расслабиться.

***

Тихая пыльная кафешка, адрес которой пришёл в ответном сообщении, могла похвастаться единственной официанткой и допотопной кофемашиной в углу стойки. Освальд недовольно съёжился на проминающемся под ним диванчике, глядя на девушку напротив. Та явно принарядилась перед встречей с ним. Благоухала какими-то цветочными ароматами, вроде лилий, отчего Освальд задыхался. Подкрасила губы и ресницы, аккуратно уложила завитки волос на плечах. Лукавая мордашка умильно пялилась на него, руки спокойно лежали на столешнице, столь замызганной, что Освальду даже смотреть на неё страшно было.

- Для чего ты меня позвала?

- Мы семья, Оззи? - отточенные коготки цепко хрустнули по грязной поверхности. Мордочка чуть наклонилась вперёд.

- Вроде того, - ответил он, холодея от мысли, как эти коготки вцепляются ему в лицо, когда она узнаёт о новом наследнике особняка.

- А почему мы семья, Оззи?

Какой идиотский вопрос. Освальд от злости сжал набалдашник трости.

- Твой отчим - мой отец, - не понимая, к чему эта беседа, процедил сквозь зубы он, теряя терпение.

- Технически, - пальчик обвёл круг по столешнице. - В нас с тобой ни капли родственной крови.

- Ты что творишь? - возмутился Освальд, чувствуя, как к нему под столом протянулась ступня, поглаживая его по лодыжке.

- Технически, - повторила она, поглядывая из-под бровей на онемевшего Освальда. - Если бы я тебе нравилась, мы могли бы..

- Нет! - крикнул он тонким голосом и отпихнул её ногу от себя, даже руки выставил вперёд, а сам вжался в спинку. - Никогда, слышишь? Кошмар, проваливай отсюда, - почти завыл на неё он. Официантка недовольно выглянула из-за стойки.

Саша сама отпрянула, прижала ручки к груди и испуганно уставилась на Освальда. Её лицо скривилось, рот растянулся некрасивой трещиной и дрогнул, а затем раздался всхлип. Ещё один, а затем она опустила лицо в руки и вся задрожала, подёргивая плечами. Она что-то бормотала сквозь всхлипывания, пока слова наконец не стали разборчивыми.

- Ты злой, очень злой человек, нельзя так, очень злой человек, Оззи, - её лицо, почти без слёз поднялось и напугало Освальда больше, чем окажись сейчас перед ним бешеная собака. - Злой Оззи, - шепнула она, дёрнув ртом.

- Иди ты к чёрту, - Оз подскочил со своего липкого диванчика и пару секунд попялившись на чудовище, скрывающееся под маской молодой девушки, выбежал наружу.

- Дату похорон пришлю сообщением, братик, - догнало его в спину вместе со звонком колокольчика захлопнувшейся двери. Звон этот казался насмешкой, брошенной в кощунственно интимный момент его жизни.

Пока Освальд ездил на "не свидание", Эдвард тоже решил не терять времени зря. Он уселся за свой компьютер и подключился к подслушке. На облаке висела совсем свежая запись, оставленная десять минут назад. С интересом он открыл её кнопкой старт.

"Грейс!" Громкий крик пацана, за которым последовали шаги. Кто-то стоял прямо рядом с прослушкой, было слышно дыхание.

"Ты покричи погромче, может сработает".

"Я не хочу оставаться здесь, я боюсь". Капризно заныл Чарльз. "Зелёный дрищ в прошлый раз приехал с пушкой, я видел, она торчала у него из кармана".

"Ты идиот, Чарльз. Сидишь ноешь тут, пока Саша делает всю работу.."

"Ты видела, как он отреагировал на эту дуру?" На несколько секунд тишина стала почти полной, затем по полу скрипнули каблуки.

"Нужно было тебя отправить".

"Да, этот парень явно гомик". Глумливое гыгыканье заставило Эда скривиться.

"И твой брат".

"Фу, я не хочу быть его братом. Он жуткий".

"Заканчивай сопли на кулак наматывать, мы с ним разберёмся до того, как он начнёт размахивать своей липовой бумажкой".

- Понятно, - отклонился на спинку стула Эдвард. Дверь заскрипела и открылась, он повернул голову в сторону как раз подоспевшего Освальда. Тот зацепился за внимательный взгляд и застыл.

- Ну как? - нетерпеливо спросил он, забывая даже скинуть пиджак.

- Они знают про завещание, - сказал Эд. - Как прошло с Сашей?

- Ничего полезного. Зря ездил.

- Они подослали Сашу, чтобы тебя соблазнить, - констатировал Эд.

- Я знаю! - вскрикнул Освальд, холодея от неприятных воспоминаний, что были ещё свежи в его памяти, которые он желал бы стереть чем-нибудь крепким.

Он прохромал на кухню за спасительным вином. Откупорил и налил в бокал больше приличного, почти до самых краёв. Отхлебнул и, скривившись, уставился на Эда. Тепло вина протекло по пищеводу, оседая в пустом желудке тошнотным чувством.

- Ты был прав. Нам нужно решить вопрос с семейкой раньше, чем они начнут действовать против меня.

Эдвард только кивнул и прикусил нижнюю губу, продумывая, как им обернуть всю ситуацию себе во благо. От мыслей его оторвал ещё один вопрос.

- Эд?

Он поднял взгляд и увидел, как губы Освальда слегка окрасились вином, став насыщенно бордового цвета, тот облизнулся и сглотнул перед тем, как спросить.

- Ты примешь моё предложение пожить в особняке вместе, когда всё это.. Закончится?

- Конечно, Освальд, спасибо, - сухо кивнул Эд. - Сообщникам нужно держаться вместе. Ты всё ещё в опасности, а я так и не узнал, что происходит с этим городом и Совиным Судом. И как нам с этим справиться.

Освальду стало невероятно тепло на сердце, но он понадеялся, что это было лишь вино, а не слова "ты в опасности, держаться вместе, нам с этим справиться". Шок от смерти отца наступит позднее, понимал он, не впервые терявший родителя. Но сейчас, когда Освальд, казалось, весь состоял из страха, тошноты и нехватки воздуха, слова Эдварда давали ему пространство для силы.

***

Небо Готэма затянуло зыбкими тучами, воздух пропитался туманом. Само солнце решило отвернуться от Освальда в этот день, накрапывал мелкий дождь. Ровные аллеи серых надгробий с массивными каменными крестами выстроились в тяжеловесные ряды, нагнетающие его итак шаткое эмоциональное состояние. Мысли роились в голове плотными пятнами, не ухватишь ни одну, и только рука Эдварда на его плече помогла бы остаться в реальности. В той реальности, где его отца, его последнего живого недавно родителя, опускали под землю. Но Эдварда рядом не было.

- В рай да приведут тебя ангелы. Мученики встретят тебя при вхождении твоём в Иерусалим небесный. Да примут тебя сонмы ангелов, и вместе с Лазарем.., - заунывно читал священник в белой рясе. Лысая макушка блестела капельками влаги, упавшей с неба, как слёзы незримых. Освальд подумал, если бы Бог существовал, и матушка сейчас всё видела, оплакивала бы она Элайджу? Может быть это её слёзы блестят на лысине священника.

Отец покоился в открытом гробу, на белоснежной подкладке, спокойный и умиротворённый, такой, что у Освальда непроизвольно покатились по щекам слёзы. Он подошёл и вложил букет лилий в гроб. И совсем незаметно, маленьким движением, записку в карман: "С любовью, Гертруда Кобблпот".

- Была бы у меня фотография, - тихо произнёс он. - Прости.

- Вечный покой, - хором повторили Грейс с детьми, когда священник закончил. - Аминь.

- Аминь, - одними губами произнёс Освальд.

Гроб медленно опустился под землю. Минута молчания растянулась в вечности, сердце плясало на кончиках пальцев, сжимающих носовой платок. Мира вокруг не существовало, только размытый перед взором, каплями солёного дождя, тёмно-каштановый гроб.

- Они ушли, - развеяло полумрак в голове нашёптывание на его ухо.

Освальд вздрогнул. Три фигуры, не оборачиваясь, направлялись к автомобилю. Пока он опомнился, мотор уже взвыл, унося семейку троглодитов прочь от места похорон. Священник постоял минуту, скрестив руки на груди, и удалился. Освальд повернулся к Эду, заглянул в его лицо взглядом, которого Эд у него не видел никогда. Потерянным, умоляющим и очень мокрым.

- Постоим ещё пять минут? - попросил он хриплым голосом. Эдвард замер, о чём-то подумал и медленно кивнул головой, а затем приобнял за плечо и притянул к себе ближе.

- Конечно, Освальд, они никуда не денутся. Постоим ещё пять минут.

Освальд кивнул ему в ответ и вернул взгляд на могилу, на которую двое шустрых копателей уже накидывали комья земли. Комья падали с влажным и тяжёлым звуком, закапывая надежды Освальда, он чувствовал, словно закапывают его. А потом вспомнил лица виновных. Что-то вспухало в нём, раздвигало внутренности, заполняло полости, как будто внутри надувался воздушный шар. Тяжесть потери отступала, вероломно сдвинутая со своего места огнём ненависти, прожигающей насквозь и втекающей до самого костного мозга. Его тело напряглось, а плечи выпрямились.

Как струна, подумал Эд. Макушка Освальда упиралась в его плечо, в его колючее шерстяное пальто, накинутое поверх костюма, и он подумал, что держит рядом с собой тикающую бомбу с неизвестным таймингом. И вместо того, чтобы оттолкнуть, ему захотелось прижать эту бомбу к своему животу, даже если она взорвётся. Но он стоял, не шевелясь, а Освальд вскоре оттаял.

- Поехали, у нас незаконченное дело, - бросил он, высвобождаясь из полуобъятий.

- Поехали, - повторил, всё ещё ошарашенный метафорой в своей голове Эд.

Освальд почти побежал вперёд, покатился своей слегка колченогой походкой, перебирая свежим переломом так, что вызывало восхищение то, как быстро его тело может адаптироваться к любым видам боли.

Эдвард выпрямился ещё сильнее, словно хотел макушкой ткнуться в затянутое тучами небо, и отправился следом. Карман пальто надёжно оттягивал пистолет. А в голове, пустой и лёгкой, был только их план, в части которого предстояло импровизировать. Эд не был рад, но Освальд безоговорочно настоял, и ему пришлось поддержать друга в этой идее.

***

Холодное дуло обещало мгновенно воспалиться, глядя прямо в грудь Освальда, посередине и левее. Холл особняка разносил эхо последнего шага, который сделал он от двери. Позади была лужайка, она выглядывала сквозь так и не закрытую дверь, манила свободой и влагой. Шух-шух, дразнили автоматические поливалки. Грейс скривила лицо на одну сторону гнилой улыбочкой. Её отпрыски были тут же, с азартом ожидали развязки.

- Ты решила меня застрелить? - развёл руками Освальд. - Полиция будет рада такому простому делу.

Грейс надменно фыркнула, поведя дулом пистолета. Освальд, не отрываясь, следил за ним, готовясь сделать спасительный прыжок. Два метра, слишком мало места для манёвра, он почти загнан в ловушку.

- Да кому ты интересен, - сказала она. - Даже твой дружок ушёл. Небось, бросил тебя.

- Кому ты интересен, тупой педик, - взвизгнул с восторгом из-за спины матери Чарльз. Мерзкая ухмылка пересекала симпатичное личико, искажая его до уродливого.

- Я даю вам один шанс, - медленно проговорил Освальд, гипнотизируя дуло пистолета. - Собирайте вещи и уходите.

- Я тоже даю тебе один шанс, - усмехнулась Грейс. - Ты можешь стать нашим слугой. Готовить еду, выносить горшки, гладить мои юбки..

Освальду на мгновение показалось, что на её лице проступила та самая алчность, которую она бы предпочла тому, чтобы убить его. Унизить, растоптать, подчинить себе. Очевидно, анализ и критическое мышление были не в её стиле.

В ногу вдарило болью. Свежий перелом, помноженный на древнюю травму, заставили поджать правую конечность немного к себе. Мимолётное движение, созданное автоматизмом лет, не ушло от зорких глазок Саши.

- Ножка болит, хромоногий, - она наигранно приложила палец к губам. Все трое состроили самые пренебрежительные мины. - Мам, - она повернулась к Грейс. - Этот уродец не сможет служить, он же инвалид.

Освальд скрипнул зубами, вжимая трость в пол так, что казалось, мог бы продробить гранитный пол холла. Но продолжал смотреть, даже нахохлившись страхом, перед лицом мгновенной смерти, обещавшей ему покой.

- У тебя никого нет, ни документов, ни жилья на твоё имя, - медленно протянула Грейс. - Ты - призрак. Никому не интересный, без гроша за душой, - она игриво потянула дулом чуть в сторону и тут же вернула его в область сердца. Пуф, словно выстрел, прозвучали её слова. И он задумался. А действительно, если прямо сейчас ничего не произойдёт, кому он будет нужен. Кто встанет над его могилой, положит лилии на холодный бетон. Кому он нужен..

- Ты глубоко ошибаешься, - прозвучал низкий, мурчащий голос, знамение того, что его обладатель доволен и владеет ситуацией. Освальд выдохнул и отпустил взглядом оружие, Эдвард пришёл вовремя.

Таинственный Загадочник, мать его ети. Так и не раскрыл своего плана до конца, только хмыкал, да кокетливо отнекивался. Оставалось поверить в "Освальд, всё будет хорошо". Вот ради чего было трепать несчастные птичьи нервы?

Первый выстрел благосклонно пощадил Сашу, проделав ей аккуратную дырку во лбу. Ошмётки крови рассыпались по полу. Второй пошёл ниже. Видимо, в отместку за "педика", хотелось думать Освальду. Чарльз с звериным стоном сполз по стене, зажимая руками рану посреди живота. Ему оставались считанные минуты. Кровь потоком полилась по полу. Больше и больше. Грейс завизжала, делая шаг вперёд, рассеянно понеслись по холлу особняка пули, впиваясь в портреты и стены, раздробив голову миниатюрной статуи из гипса.

- Сукиии, - завыла она, поскользнувшись на лужах крови своих детей. - Ааа! Я вас убьююю..

Выстрел. Глухой. Тише, чем остальные. Неловкий, неверный, неправильный. Эд вышел из-за каминной полки, за ней, как оказалось, была ниша. Тень его накрыла Грейс, он наклонил голову.

- Ух ты, - сказал Освальд, глядя на третье пятно, растекающееся из-под тела судорожно дрыгающейся перед смертью вдовы. Одна её рука была подогнута под живот, та, в которой был пистолет.

- Поразительно, - холодно прокомментировал Эд. - Я рассчитывал потратить на патрон больше.

Мужчины стояли и смотрели, как секунда за секундой жизнь выплёскивалась из тела женщины. Спустя полминуты она, скорчившись в позе эмбриона, замерла навсегда. Освальд протянул трость и потыкал в неё концом, словно в мёртвую крысу, валяющуюся на тропинке садового участка. А затем вдруг кое-что понял.

- Ты откуда появился-то? - он посмотрел на Эда, приоткрыв рот, и встретил глазами самодовольную улыбку во все тридцать два. Эдвард подошёл к нему почти вплотную и наклонился так, словно готовился рассказать страшный секрет, который никто не должен был услышать.

- Сюрприз за каминной полкой, - горячо выдохнул он ему в ухо.

- О, - Освальд подошёл к камину и присмотрелся к нише, маленький рычаг открывал узкий проход, ступеньки вниз вели во влажную темноту тайного туннеля. - Куда он выводит?

- За территорию в лесочек, ты его видел. Он слегка зарос, видимо, им давно не пользовались, - Эд смотрел на трупы вдовы и её детей. - Нам нужно от них избавиться.

- Да, удобно, - Освальду казалось, что весь мир ненастоящий, пластиковый, в котором ни с того ни с сего могут рождаться заговоры и тайные проходы в особняках. Ему всё ещё не верилось, что это реальность. Он обернулся на пыхтение Эдварда, тот ухватил за ноги Чарльза и пытался оттащить его ближе к каминной полке.

- Думаю, будет лучше, если мы их в лесу прикопаем, - утёр он тыльной стороной ладони лоб. Но тут зазвонил телефон. У Освальда замелькало перед глазами, но он просто протянул руку и прислонил трубку к уху, съедаемый непонятным взглядом Эдварда.

- Здравствуйте, - услышал он. - Я в вас не сомневалась, мистер Кобблпот. Или лучше называть вас Пингвин?

- Что? Откуда вы знаете? - слова скомкались во рту и вырвались нечленораздельно, с присвистом. Эд вытянулся в струнку.

- Коллекторы Готэма глубже, чем вам кажется, - ответил ему женский голос. - Пока дело сделано, но если вы понадобитесь, я с вами свяжусь.

- Это вы заказали убить моего отца?

- Это было инициативой Грейс, она слишком вжилась в роль злой мачехи. Её роль была - привести вас в Готэм.

- Я не стану плясать под вашу дудку.

- Посмотрим, - холодной сталью вылетело слово и трубка замолчала. Освальд повернулся к Эдварду, так и не вернув её на рычаг.

- Нужно узнать её имя, но не сейчас, - попросил он, видя его вопросительный взгляд. - Это всё какое-то безумие.

- Белладонна, - когда Эд приподнял Грейс, из дамской сумочки выкатился пузырёк, он схватил его и показал Освальду. - Похоже, этим она травила твоего отца.

Освальд посмотрел на труп женщины с прожигающей ненавистью и отвращением, если бы он мог её оживить, она бы не отделалась простой и быстрой смертью. Чудовище, которое пригрел на груди его наивный отец. Сколько ещё таких ходит по улицам Готэма?