Лес

Перед Димой, почти в самом дверном проёме, стоял мужчина, лет пятидесяти-шестидесяти. Весёлый, бодрый, с небольшой седевшей бородкой, чем-то напоминавшей «козла», с бритыми на висках чёрными волосами, набиравшими длину, поднимаясь к макушке. И зачем-то в тёмных очках. На нём была свободная непонятно-зелёного цвета футболка, чёрная рубашка поверх неё и чёрные джинсы. Из-под закатанных рукавов рубашки вырисовывались немного потускневшие непонятные чёрные кляксы. Видимо, это была часть рукава, набитого в молодости, как подумал Дима. На шее зелёной звездой горел изумрудный камешек. Мужчина был совершенно мокрый, и одет слишком легко для стоящей на дворе погоды, и Дима, глядя на него, покрылся холодными мурашками.

Пожирая друг друга глазами, они стояли в дверном проёме, пока прохлада осеннего дождя не напомнила о себе. Тогда и мужчина невольно содрогнулся и посмотрел на Диму пытливым взглядом, надеясь, что он, как и подобает гостеприимному хозяину, поскорее пустит его в дом. Но, так и не дождавшись приглашения, заговорил первый, улыбаясь:

— Здравствуй, сынок, не пригласишь старика на кофе?

Слово «сынок» внезапно вызвало в Диме наплыв эмоций. Он вздрогнул и, помедлив немного, с каким-то пустым взглядом распахнул дверь шире, впуская своего незваного гостя в дом.

Соображал Дима очень туго. Дождливы вечера (сколько о них уже говорено!), просто не созданы для гостей, особенно таких нежданных. Это время, когда уходишь в себя, и выйти обратно за короткий промежуток времени, бывает очень сложно. Тем более, когда тебя застают врасплох своим визитом и заставляют варить кофе. К тому же, его буквально вырвали из тёплых объятий сна, поэтому, Дима ещё секунд пять стоял у распахнутой настежь двери, в то время как его гость уже зашёл в дом и принялся увлечённо глазеть по сторонам.

Когда Дима очнулся, гость уже сидел за столом и с большим вниманием рассматривал кухню, лестницу на второй этаж и гостиную, вид на которые открывался с его места. Дима же в свою же очередь стал варить кофе, чувствуя спиной взгляд незнакомца, из-за чего руки его начинали трястись, а пальцы путались среди чашек и ложек. Кое-как справившись с сахаром, он поставил чашку перед гостем и сел напротив.

За всё это время никто из них не проронил ни слова. Между ними повисло неловкое молчание (неловкое только для Димы), и как это всегда бывает, он начал суматошно перебирать в голове темы, подходяще для его пожилого визитёра. Но от этого пауза только затягивалась, и, в конце концов, затянулась настолько, что Дима решил взять инициативу в свои руки, и задать самый нелепый вопрос, который только можно придумать. Никогда прежде он так не поступал, и поступать так сейчас вовсе не горел желанием, но слушать тишину за одним столом со старым незнакомцем было для него просто невыносимо.

Дима боялся незнакомых людей. Незнакомых и малознакомых. В общем-то, спокойно Дима себя чувствовал только в окружении Егора и Сани, даже не реагируя на их попытки помочь ему преодолеть свой страх или стать хоть немного увереннее в обществе.

— Вы заблудились? — робко спросил Дима, отпивая из чашки, — Как вы нашли мой дом?

Он знал, что люди из города избегают Леса. Они всегда говорят, что в нём происходит что-то странное, и Дима прекрасно понимал, что это «странное» исходит только от старинных небылиц, на которые помимо детей велись и вполне взрослые, адекватные люди. Некоторые бабушки, узнав, что ребята живут в Лесу, начинали крестить их и креститься сами. Дима считал это полным цирком, и конечно, не придавал их словам и действиям никакого значения, ведь он знал, что его Лес совершенно нормальный.

— Твой? — удивился мужчина, всё ещё с нездоровым интересом рассматривая дом, — Я думал, ты живёшь не один.

По спине Димы пробежал холодок.

— «Такие непонятные фразы всегда произносят разные маньяки», — пронеслось у него в голове, и сердце пропустило удар, — «Откуда ему знать с кем я живу».

Чтобы не запугивать себя ещё больше, ему срочно нужно было на что-нибудь отвлечься. К этому самому времени гость уже снял свои очки, и взору Димы открылись его глаза. Чёрные как уголь, и такие добрые, с понравившимися ему морщинами и коротенькими, тоже чёрными, ресницами. Присмотревшись, он разглядел в них еле заметные зелёные искорки, и так удивился, что вскинул брови и прищурился, стараясь лучше всмотреться. Это было нелегко, ведь глаза гостя, загороженные веками, постоянно бегали по столу, по чашке, по Диминым рукам. Поэтому Дима всё же решил, что ему показалось. Лицо гостя было спокойно, но глаза улыбались. Что-то внутри Димы зашевелилось и шепнуло ему, что бояться своего гостя не нужно, и он невольно поверил себе же.

Поймав себя на мысли, что смотрит в глаза незнакомцу, да ещё и столько времени, ему вдруг стало страшно за самого себя. Ещё никогда он не поддерживал зрительный контакт так долго, тем более с совершенно чужим ему человеком. Но эти глаза его не пугали. Обычно ему хотелось отвернуться или вовсе уйти, ощущая на себе чей-то взгляд – он не любил долго смотреть в глаза, и не любил, когда долго смотрят на него, – но в этих глазах было что-то... приятное. Под этим взглядом Дима чувствовал себя в безопасности: смотрели они вовсе не угрожающе и не холодно. Ему понравилось это чувство.

Вдруг вспышка. Приоткрытая дверь и глаза. Чёрные, печальные глаза. В них умело скрытая смесь гнева и отчаянья. Молния бешенства и кристаллики слёз в уголках. Щелчок дверного замка и снова вспышка. Видение слишком коротко, чтобы как следует врезаться в память, но своё послевкусие оно оставило.

Дима инстинктивно попытался ухватиться за этот крохотный обрывок дежавю, попытался обдумать, но оно то и дело ускользало от него. Так что вскоре Дима перестал замечать, что неприлично долго разглядывает глаза гостя. Он так же пропустил и то, что старик, заметив странную увлечённость своими глазами, опустил взгляд, шмыгнул носом и ещё сильнее забегал глазами по поверхности стола, но не от волнения. Словно что-то усердно обдумывая, он сдвинул брови над переносицей и поджал губы. Дима, наконец, пришёл в себя и тоже обратил внимание на блестящую деревянную столешницу, словно ища у неё помощи и поддержки в этой неловкой ситуации. Так образовалась новая пауза в разговоре, но теперь было видно, что и незнакомец напряжён от волнения.

Через мгновение он незаметно встряхнул головой, прогоняя наваждение, резко поднял голову, так, чтобы Дима это заметил и возобновил зрительный контакт. Глаза его стали серьёзными. Дима насторожился в ожидании.

— Послушай, — начал он, понизив голос, — Я понимаю, что это может прозвучать глупо, — он старательно подбирал слова, — Но я не сумасшедший, просто постарайся меня понять...

В этот самый подходящий момент входная дверь отворилась и громко ударилась о стул, на котором сидел старик и, оттолкнувшись, начала закрываться. Тот даже не дрогнул. Только опустил глаза с заметным разочарованием. Он опоздал. В дом на полном ходу, снова открывая дверь, влетела Саша, опять ругавшаяся на своего друга.

— Димон, почему дверь нараспашку! Заходи, кто хочешь! Ты может в лифте ро-дил-ся...

Последнее слово она растянула по слогам, заметив странного незнакомца, сидящего за одним столом с Димой, и остановившись, уставилась на них. Следом шёл Егор. Врезавшись в Сашу и чуть не уронив пакеты, он довольно культурно выругался на неё, но вскоре, заметив старика, тоже затих и замер.

Из этих событий Дима понял две вещи: он забыл закрыть за своим гостем дверь и так и не представился ему, собственно, как и тот. Молниеносно среагировав, он вскочил из-за стола, быстро выхватил пакеты из рук ребят, поставил их на разделочный стол, закрыл за друзьями дверь и усадил их рядом с собой. Ребята сели в полном шоке от скорости произошедшего и всё ещё не вымолвили ни слова. Они поочерёдно поглядывали то на старика, то на Диму, вопросительно поднимая брови.

— Это кто? — в конце концов, шёпотом спросил Егор в самое ухо Димы, — И что он делает у нас в доме?

— Это?.. Это Дед, — неоднозначно ответил тот, самозабвенно попивая свой кофе.

— Ты раньше не приводил своего дедушку... — растерялся Егор.

— Да не мой он.

— А чей?..

— Откуда я знаю... Чей-то, — и Дима посмотрел на друга как на полного идиота.

— Ладно... — всё так же растерянно сказал Егор.

Дима похлопал друга по колену, в знак извинения. Он представил ребят своему новому знакомому, а затем представился и сам. И его друзья поздоровались с гостем: Саня кивнула, а Егор протянул ему руку.

Допив залпом оставшийся кофе, Дима вдруг вспомнил:

— А Вы... кажется, что-то говорили.

— Ах да! — воскликнул Дед и почесал затылок. Появление этих двух персонажей не входило в его планы, а значит, совсем не радовало. У него была отличная возможность переговорить с Димой с глазу на глаз, и он её пустил. Но теперь уже ничего не поделаешь. Он замолчал на секунду, размышляя обо всех тонкостях проведения переговоров и перестраивая уже заготовленные фразы, и спустя мгновение продолжил, — Дело в том, что я уже очень давно наблюдаю за этим лесом и за вами, ребята, — он улыбнулся Диме.

— За нами? — удивился Дима и почувствовал себя странно.

— Да-да, именно.

И Дед принялся рассказывать:

— Моё имя Арсений, а фамилия вам ничего не скажет. Относительно давно меня уволили с работы, так что от скуки я решил поселиться здесь в Лесу. И вот тогда-то я и заметил здесь странные активности, выпадающие на полнолуние.

— «Опять очередной взрослый, который боится нашего Леса», — с горечью подумали все трое, но ничего не сказали.

— Я стал изучать этот Лес. Конечно, потребовалось немало времени, прежде чем дело пошло на лад и не дало положительных результатов. И вот, в поисках чего-нибудь интересного, я наткнулся на ваш дом. Я долго пытался понять, кто вы такие, и что вы здесь делаете, ведь у Леса плохая репутация... — он немного помолчал. — А подойти ближе я не решался. И когда спустя долгое время тишины заиграла музыка, я решил действовать! Я знаю эту песню. У тебя хороший вкус, Дима. Это, видно, вселенная дала мне знак, — он снова помолчал. — Может, разрешите задать вам пару вопросов? — и как-то по-корреспондентски улыбнулся.

Арсений врал искусно и профессионально, со знанием дела. Врал, кстати, на протяжении всего пребывания в доме, и надо сказать, весьма успешно. Роль неизвестного учёного ему не совсем подходила, но об этом беспокоиться и не следовало. Он с большим энтузиазмом повествовал, жестикулируя и заглядывая ребятам в лица. И всё это было больше похоже на бред сивой кобылы, чем на правду, но то, как он это рассказывал и его глаза – блестящие, добрые и доверяющие, что каждый из ребят невольно поверил ему.

Друзья дослушали рассказ Арсения до конца, и когда он закончился, недоверчивый Егор, сумевший оправиться от эффекта дедовских глаз, спросил:

— И что же за активности Вы заметили?

Дед сначала даже посветлел от такого интереса, на который он надеялся, конечно, но ждать его не мог. Но Егор, против своей воли улыбнулся хитро и коварно. Совсем незаметно, чтобы Дед это заметил. Но он заметил. И сразу же стал серьёзен.

— У меня дома всё подробно написано. — Слегка заметный акцент. — Я делал заметки.

Егор прищурился.

— А мы вот ни разу ничего не замечали, — сказал он с напущенной беззаботностью.

— А вы и не хотели. — Голос его приобрёл металлические нотки, но сразу же стал прежним, — Чтобы что-то заметить – нужно смотреть. И слушать, — и на губах его проскользнула слабая грустная улыбка. — Если честно, я и сам раньше не верил в мистику. Но вы должны мне поверить, под вашим носом творятся удивительные вещи!

Тут он уже начал переходить на отчаянный полу-крик, понимая, что должен донести до ребят то, во что они упорно отказывались верить.

— А я Вам говорю, что нет в нашем Лесу удивительных вещей! — не унимался Егор, тоже повышая голос, — И с какой стати мы должны верить Вам?

Он смышлёный парень, увлекался психологией, и казалось, видел старика насквозь. Но и тот не собирался сдаваться.

Егор смотрел на Деда недоверчиво и даже немного зло. Весь напряжён и наэлектризован, он жадно выискивал что-нибудь, за что можно было зацепиться и уличить его во лжи. Не каждый день приходиться слушать о странных явлениях твоего, можно сказать, дома. Да и вообще, кто знает, кто он такой этот Арсений, и что он от них хочет. Ещё Егор злился на Диму. Когда это он начал настолько доверять незнакомцам, что впускать в дом бородатых стариков, разгуливающих по Лесу, стало для него нормой. Значит, спросить у прохожего время – это для него страшно, а как в дом норовят залезть и поделиться своими приключениями – пожалуйста, проходите! Чай, кофе? Молочка подлить?

Дед же лишь улыбнулся ему, окончательно сбив с толку, и усмехнулся.

— Если вы мне не верите, я, так уж и быть, могу вам кое-что показать, — сказал он, мимолётно взглянув на Диму, и встал из-за стола.

Ребята переглянулись. Если хоть раз в своей жизни вы видели категорическое несогласие в глазах, то вам легко будет представить сейчас лица Диминых друзей. Сашины брови медленно, но уверенно поползли вверх, а Егор, уловив что-то на Димином лице, так выпучил глаза, что они чуть ли не выпали. А уловил он то, что Дима и не пожелал скрывать – доверие и согласие последовать за Дедом хоть на край света. Дима тут же изменился в лице, поняв, что сильно палится и кивнул. «Я верю. Он не обидит».

И так продолжалось ещё пару секунд. То Егор одним выражением лица изо всех сил старался убедить Диму в глупости принятого им решения, то Дима успокаивал Егора, пытаясь внушить ему свою правоту и безобидность Деда.

В конечном итоге Егор сдался. Он набрал полные лёгкие воздуха, но с выдохом повременил, сморщил нос, закрыл глаза, открыл и только потом выдохнул.

Дед наблюдал за этой картиной из дверного проёма, опираясь плечом на стену.

— Если вам нужно время на переговоры, — сказал он с улыбкой в голосе, но с серьёзным лицом, — Я вас подожду.

Дима как заколдованный поднял друзей за локти, полностью уверенный в безопасности своего решения, и силой вывел на улицу.

— Ничего не случиться. Я ему верю, сам что-то слышу по ночам... — шепнул Дима друзьям.

— Ты ночью в наушниках сидишь! — выпалил Егор.

Дима опустил глаза и молча последовал за медленно идущим Дедом. Егор нахмурился и зло засопел.