Игра в любовь | Pau Cubarsi

Пау неловко протиснулся сквозь тяжёлые бархатные шторы, отделяющие вестибюль от главного зала. Воздух мгновенно наполнился гулом сотен голосов, звоном бокалов и приглушёнными аккордами живой музыки, которая казалась, вибрировала в каждой клеточке его тела. Это был огромный зал закрытого ресторана, превращённый сегодня в нечто среднее между роскошным балом и клубной вечеринкой. Хрустальные люстры бросали блики на полированный мраморный пол, золотые нити штор переливались в свете софитов, а по всему пространству хаотично двигались люди — мужчины в дорогих костюмах, девушки в вечерних платьях, смеющиеся, обнимающиеся, пьющие шампанское.

Для Кубарси, привыкшего к запаху тренировочного поля и гулу стадионов, эта атмосфера была чуждой, почти давящей. Он чувствовал себя неуклюжим великаном среди грациозных бабочек. Он напряг глаза, стараясь сквозь этот людской калейдоскоп выхватить хоть одно знакомое лицо. Сердце сжималось в предвкушении и нервозности. Он искал не просто знакомых; он искал её.

Эсмеральду.

Его взгляд метался по залу, скользя по лицам и останавливаясь на группах смеющихся гостей. Где-то высоко на одной из стен, над цветочной инсталляцией, броско выделялся большой ярко освещённый стенд с крупной надписью, усыпанной блестками: «С Днём Рождения, Эсмеральда!» Именно так, с восклицательным знаком, словно весь мир должен был знать о её празднике.

Пау чуть сильнее сжал в руках свой подарок — небольшую, но довольно тяжёлую коробку, коряво обёрнутую в синюю подарочную бумагу, которая уже слегка помялась. Бант, завязанный второпях, пополз набок. Это был явно не подарок от профессионального стилиста или дизайнера, а от человека, который потратил больше времени на выбор содержимого, чем на его презентацию. Нервная улыбка тронула его губы. Найти Эсмеральду в этом океане роскоши оказалось куда сложнее, чем он предполагал.

Едва парень сделал несколько шагов вглубь зала, как почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, он увидел широкую улыбку и протянутую руку Фернандо Мауретте.

— Пау! Мой мальчик! Рад тебя видеть! — голос мужчины был громким и полным радушия. Его крепкое рукопожатие едва не раздавило пальцы Кубарси, но футболист ответил не менее крепко.

— И я рад вас видеть, сеньор Мауретте. Спасибо за приглашение, — Пау попытался улыбнуться как можно более естественно, хотя внутри всё ещё царило волнение.

— Ну что ты! Разве мог ты не быть сегодня здесь? Ты ведь теперь почти член семьи! — Фернандо дружелюбно хлопнул его по плечу. — Как добрался? Всё в порядке?

— Всё отлично, спасибо. Я… искал Эсмеральду, — произнёс он.

Фернандо Мауретте снисходительно хмыкнул; его глаза блеснули.

— А, Эсмеральда! Конечно! Она сейчас на втором этаже, готовится к выходу. Знаешь, эти женщины… Ей, наверное, понадобится ещё минут сорок минимум прежде чем она соизволит спуститься, — он картинно закатил глаза, намекая на женскую медлительность.

Пау неловко усмехнулся, пытаясь изобразить понимание. Ещё сорок минут!? Ему не хотелось бродить по этому шумному залу в одиночестве, ожидая.

— Понимаю, — пробормотал он. — Спасибо, сеньор Мауретте.

— Не за что! Наслаждайся! — Фернандо снова хлопнул его по плечу и растворился в толпе, увлечённый очередными гостями.

Оставшись один, Пау снова огляделся. Его взгляд пробежался по роскошному убранству, по незнакомым лицам и столам, уставленным закусками, но ничто не могло отвлечь его от главной цели. Краем глаза он уловил то, что искал — широкую богато украшенную лестницу, ведущую на второй этаж. Она была немного скрыта за массивной колонной, но явно вела к тому самому месту, где «готовилась» Эсмеральда.

Пау обернулся, словно проверяя, не следит ли кто-то за ним. Никто не обращал на него внимания; каждый был занят своими разговорами. Он не раздумывая, решительно направился к лестнице. Плевать на этикет. Плевать на ожидание. Он пришёл сюда только ради неё, и ждать сорок минут в этом галдящем муравейнике не собирался. Он почувствовал, как волнение снова заиграло в нём, но на этот раз это было предвкушение, а не тревога.

Поднявшись по широким ступеням, Пау обнаружил, что оказался не в какой-то специальной гримерной, а в тихом, уютном холле. Дальше виднелся длинный коридор с чередой дверей, каждая из которых, судя по табличкам, вела в номер отеля. Осознав, что, вероятно, Эсмеральда и её свита заняли один из люксов для подготовки, он двинулся вперёд, стараясь не шуметь. Его шаги по мягкому ковру были почти бесшумны.

Коридор казался бесконечным, но наконец в самом конце он заметил слегка приоткрытую дверь, из которой пробивался тонкий луч света и слышался негромкий женский голос, что-то бормочущий себе под нос. Кубарси замер перед ней, прислушиваясь. Он уловил вздох разочарования.

Аккуратно, чтобы не выдать себя, он приоткрыл дверь чуть шире и заглянул внутрь. Большая комната была заполнена коробками, развешенными платьями и косметикой, но взгляд Пау сразу же выхватил главное: Эсмеральда стояла спиной к нему перед огромным зеркалом, в шикарном, но до конца не застёгнутом платье. Её руки были вывернуты назад, пытаясь дотянуться до молнии, застрявшей где-то между лопаток. Волосы уже были уложены в сложную прическу, а лицо сияло профессиональным макияжем.

— Тебе помочь? — голос Пау прозвучал неожиданно громко в тишине комнаты.

Эсмеральда испуганно дернулась, будто её ударили током. Она резко развернулась, широко раскрыв глаза. Её грудь, сдавленная корсетом, тяжело вздымалась от внезапного испуга.

— Какого хрена, Кубарси?! — выдохнула она, не заботясь о вежливости. — Ты что, шпионишь за мной?!

Пау расхохотался, проходя дальше в комнату и закрывая за собой дверь. В руках он всё ещё сжимал свою коряво упакованную коробку.

— С днём рождения, Эсмеральда, — весело сказал он, в его глазах светилось неприкрытое восхищение. Даже в таком виде, с застрявшей молнией и рассерженным лицом, она была невероятно хороша. — Кажется, тебя все заждались внизу. Твой отец сказал, что ты будешь ещё минут сорок готовиться. Я решил ускорить процесс.

Она смерила его ледяным взглядом, пытаясь сохранить остатки своего достоинства, хотя платье по-прежнему было расстёгнуто до середины спины, обнажая изящные изгибы.

— Тебе никто не давал разрешения сюда заходить! Это личная территория, Кубарси! И я сама справлюсь.

Пау подошёл ближе, игнорируя её возмущение. Он видел, как её плечи напряжены от попыток достать до молнии.

— Очевидно, что нет,— кивнул он на её спину. — Давай. Я не собираюсь стоять тут сорок минут, пока ты сражаешься с платьем.

Он протянул руку; его пальцы слегка коснулись её обнажённой кожи, и Эсмеральда невольно вздрогнула. Несмотря на её показное негодование, она замерла, позволяя ему сделать то, что ей самой не удавалось. Пау легко подхватил язычок молнии и одним плавным движением застегнул платье до самого верха, касаясь лишь ткани; но её кожа ощутила тепло его пальцев.

Когда молния была застёгнута, он задержал руки на её талии чуть дольше, чем было необходимо. Эсмеральда почувствовала, как по её телу пробежали мурашки. Она тут же отступила на шаг, разворачиваясь лицом к нему.

— Спасибо,— сухо произнесла она; её голос был немного хриплым.

— Всегда пожалуйста,— Пау с нескрываемым удовольствием наблюдал за её реакцией. Он протянул ей свою помятую коробку. — Это тебе. С днём рождения.

Эсмеральда посмотрела на коробку, затем на него, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на растерянность. Она привыкла к дизайнерским пакетам и идеальным лентам. Эта неказистая упаковка выделялась на их фоне.

— Что это? — спросила она с подозрением.

Пау лишь загадочно улыбнулся.

— Твой подарок. От меня.

— Не стоило, — поджала губы девушка.

— Стоило, — ответил Кубарси с лёгкой улыбкой. — Надеюсь, ты оценишь мою авторскую упаковку.

— Это тихий ужас, Кубарси, — не смогла сдержать смех она.

Эсмеральда, всё ещё посмеиваясь, потянула за неаккуратно приклеенный скотч. Бумага зашуршала, обнажая содержимое. Внутри, на слое черной папиросной бумаги, лежали изящные лаковые чёрные туфельки на небольшом, устойчивом каблучке. Они были простыми, но невероятно элегантными, с острым, но не агрессивным носком. Девушка удивлённо приподняла бровь. Платье, которое она сейчас надела, было из плотного чёрного атласа с высоким разрезом и строгим вырезом. Эти туфли были идеальны. Казалось, он заранее знал, что именно она наденет.

Она подняла на него восхищённый взгляд, и на мгновение маска надменности спала, обнажая искреннее изумление.

— А вкус у тебя неплохой, — произнесла она.

Пау чуть пожал плечами, его взгляд задержался на её лице, изучая мельчайшие изменения в выражении.

— На самом деле, это всё заслуга моей сестры, — честно признался он. — По её словам, это самые удобные туфли в её жизни. А я… я просто устал смотреть, как ты страдаешь в этих ошибках дизайнера на каждом мероприятии. Твои ноги потом, наверное, кричат от боли.

Эсмеральда покачала головой; лёгкая улыбка тронула её губы. Она, конечно, носила туфли, которые иногда были произведением искусства, но редко — комфорта. Признание парня было неожиданным и трогательным. Он замечал её боль, её дискомфорт, хотя она и старалась не подавать виду.

Кубарси взглянул на её ноги, обутые в мягкие пушистые тапочки для подготовки к выходу, а затем на новенькие туфельки в коробке.

— Можно? — тихо спросил он, кивнув на её ступни.

Эсмеральда прикусила губу, чувствуя, как по венам разливается непривычное тепло. Она понимала, к чему он клонит. Это было слишком интимно для их фиктивных отношений и для того образа, который они изображали. Но что-то в его взгляде, в его тихом, почти умоляющем вопросе не позволило ей отказаться. Она медленно опустилась на низкий бархатный диванчик, стоявший у стены.

Пау опустился перед ней на одно колено; его движения были неожиданно мягкими и уверенными. Он протянул руку, его пальцы слегка коснулись её лодыжки, и Эсмеральда почувствовала мурашки по всему телу. Он аккуратно взял её небольшую изящную ступню в свои широкие ладони. Его прикосновение было тёплым и сильным, но в то же время нежным.

Он снял с её ноги мягкий тапочек и отложил его в сторону. Её голая ступня казалась в его руках — такой маленькой и хрупкой по сравнению с его ладонями. Пау наклонился; его взгляд был прикован к её ноге, словно он совершал какое-то таинство. Затем он взял новую туфельку и очень медленно, с почти ритуальной заботой начал натягивать её на ступню. Каблучок мягко скользнул по подъёму, а лаковая кожа обтянула её ногу так, будто была создана специально для неё.

Эсмеральда смотрела на его склонённую голову, на тёмные волосы и сосредоточенное выражение лица. Её дыхание участилось. Близость его тела, тепло его рук, эта непривычная забота — всё это окутало её, создавая пузырь интимности посреди комнаты, которая ещё мгновение назад была наполнена её злостью и его насмешками. Сердце колотилось в груди, она чувствовала, как кровь приливает к лицу, а кожа на ноге, где только что были его пальцы, горела. Это был момент, который совершенно не вписывался в их тщательно выстроенный фарс, и от этого он ощущался ещё более реальным и волнующим.

— Ну вот и всё, именинница готова, — прошептал Пау, отпуская её ногу. Он медленно поднялся с колена, его высокий рост теперь буквально нависал над сидящей Эсмеральдой.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Медленно, словно не до конца контролируя свои движения, девушка поднялась с дивана. Ноги казались слегка подкошенными, а внутри всё ещё разливалось странное тепло. Теперь она стояла перед ним, и расстояние между их телами было настолько ничтожным, что она чувствовала его тепло и едва уловимый аромат его кожи, смешанный с запахом новых туфель.

— Спасибо, — прошептала она, её голос был еле слышным, совсем не похожим на её обычный надменный тон. Её глаза поднялись к его лицу, и в них не было ни капли прежней стервозности или отчуждения. Только… что-то неопределимое, что-то хрупкое и обнаженное.

Пау, видя эту перемену, лишь мягко улыбнулся. Его улыбка была не насмешливой или озорной, а тёплой и понимающей, отчего внутри Эсмеральды всё сжалось ещё сильнее.

И в этот момент, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, девушка сделала шаг вперёд. Она уткнулась ему в грудь, крепко обхватывая его руками за спину. Это было не поцелуй и не страсть, а глубокое, почти отчаянное объятие, в котором она искала утешения и защиты от всего мира, от своих сомнений и этой невыносимой публичной жизни. Её лицо оказалось прижатым к его груди; она чувствовала стук его сердца и тепло его тела сквозь тонкую ткань своего платья. Внезапно ей стало так спокойно и безопасно, что она прикрыла глаза.

Пау ответил на объятие. Сначала он немного замер, словно не веря этому спонтанному жесту, а затем его руки медленно поднялись. Он аккуратно, почти боясь спугнуть этот момент, обнял её за талию, проведя ладонями по атласной ткани. Его пальцы слегка сжали её бока, притягивая её ещё ближе. Он прижал подбородок к её макушке, наслаждаясь моментом абсолютной близости, которая для фиктивной пары была не просто интимной, а совершенно невозможной и даже опасной. И от этого она ощущалась только сильнее.

Секунды растянулись в вечность и наполнили комнату невысказанными словами и дрожащей близостью. Наконец Эсмеральда медленно отстранилась от его груди; её щеки всё ещё пылали, а взгляд был немного затуманен. Пау отпустил её талию, но его руки задержались на её локтях, словно он не хотел полностью разрывать эту хрупкую связь.

Она подняла на него глаза. Неловкое молчание повисло в воздухе, нарушаемое лишь приглушёнными звуками праздника изнизу. Кубарси чуть улыбнулся; его взгляд был мягким и понимающим. Он не пытался комментировать произошедшее, и именно эта его тактичность помогла Эсмеральде взять себя в руки.

— Ну что, готова к встрече с толпой? — мягко спросил он; его голос был чуть хрипловатым, словно он тоже был тронут моментом.

Эсмеральда кивнула; её губы тронула легкая искренняя улыбка — такая редкая для неё.

— Кажется, да, — произнесла она и сделала небольшой вдох, поправив несуществующую складку на платье. Она чувствовала себя по-другому. Легче что ли?

Пау, не отпуская её локтя, наклонил голову, предлагая ей свою руку. Это был естественный, почти инстинктивный жест, не требующий лишних слов. Эсмеральда, без колебаний, вложила свою руку в его, и они вместе направились к двери.

Когда они вышли из номера и подошли к лестнице, шум праздника снова обрушился на них. Но на этот раз он казался не таким давящим. Пау слегка сжал её руку, и Эсмеральда почувствовала его поддержку. Он опустился на ступеньку ниже, чтобы им было удобнее спускаться под руку, и они синхронно начали свой путь вниз.

Для всех, кто наблюдал снизу, они выглядели как идеальная пара: элегантная именинница в потрясающем платье, идеально подобранные туфли и рядом с ней — высокий, статный футболист, крепко держащий её под руку. Их появление вызвало волну шепота и одобрительных взглядов.

— Какая прелесть, Эсми! — воскликнула женщина. — Ты стала совсем взрослой! Неужели это ты, моя маленькая принцесса?! Я помню тебя совсем крошкой!

Это была сеньора Мауретте, мать Эсмеральды. Девушка позволила себе обнять её, но Пау заметил, как она слегка ёжится под напором материнской ласки, как её тело едва заметно напрягается. На мгновение в её глазах мелькнула тень усталости, прежде чем она снова надела свою светскую маску.

— Привет, мама, — спокойно ответила Эсмеральда, отстраняясь. — Рада видеть.

Сеньора Мауретте, казалось, и не заметила её реакции. Она тут же переключила внимание на Пау, её глаза загорелись любопытством.

— Как прелестно вы выглядите вместе... — она не договорила, заинтригованно поднимая бровь.

— Стараемся создавать вид, — слегка кивнул он. — Рад, что позвали.

— Ох, конечно, Пау! — воскликнула сеньора Мауретте. — Это наше общее дело! — Она одарила их довольной улыбкой и, бросив ещё один взгляд на дочь, удалилась в толпу, увлечённая разговорами с другими гостями.

Пау почувствовал, как жар приливает к его щекам, но Эсмеральда лишь слегка сжала его руку, подавая знак к терпению. Она повернулась к нему с лёгкой, почти незаметной усмешкой, словно говоря: «Привыкай». За матерью тут же потянулась вереница других гостей: друзья семьи, деловые партнёры отца, дальние родственники. Каждый хотел поздравить именинницу, пожать руку её спутнику или бросить любопытный взгляд. Парень стойко выдерживал натиск, отвечая на вопросы о футболе, позируя для нескольких случайных фотографий и всё время ощущая присутствие Эсмеральды рядом.

Вдруг выражение лица Эсмеральды изменилось. Она слегка приподняла бровь, и на её губах появилась гримаса, сочетающая удивление и лёгкое раздражение.

— О боже, серьёзно? — прошептала она, её взгляд устремился куда-то за его плечо.

Кубарси обернулся, проследив за её взглядом. К ним уверенно направлялся невысокий, чуть полноватый парень в слишком обтягивающем костюме; его волосы были уложены гелем, а улыбка казалась до странности знакомой.

— Кто это? — тихо спросил Пау.

Эсмеральда вздохнула, словно ей предстояла пытка.

— Это мой бывший одноклассник Хуан. Бегал за мной всю школу. Не могу поверить, что он здесь.

Хуан тем временем подошёл ближе, его глаза расширились от шока, когда он окончательно осознал, кто перед ним стоит. Его взгляд метался от сияющей Эсмеральды к звёздному футболисту, который держал её под руку.

— Эс! — воскликнул он. — С днём рождения! Ты… ты великолепна! Я… я даже не ожидал… А это… это же Пау Кубарси! Я ваш фанат!

Он начал что-то бессвязно говорить, переключаясь между комплиментами Эсмеральде и восхищением Пау, запинаясь на каждом втором слове. Девушка, чувствуя, как нарастает волна неловкости, бросила на Пау умоляющий взгляд, полный просьбы о спасении. Её глаза говорили: «Сделай что-нибудь».

Парень тяжело вздохнул, его взгляд встретился с её. Он понял. Кубарси кивнул ей почти незаметно, а затем его лицо медленно нахмурилось. Улыбка Хуана постепенно сползла с его лица, когда он заметил изменение в выражении футболиста.

Не говоря ни слова, Пау крепче сжал ладонь Эсмеральды. Затем он притянул её к себе, обхватив одной рукой её талию так, что она оказалась прижата к его боку. Его взгляд стал холодным и оценивающим, словно он смотрел на незваного гостя.

— Простите, Хуан, — произнёс Пау низким, предупреждающим тоном. — Но Эсмеральда сегодня занята. Мною.

Он чуть наклонил голову, и его глаза буквально буравили Хуана. Эсмеральда почувствовала, как его рука на её талии слегка сжала её, притягивая ещё ближе, словно она была его неприкосновенной собственностью. Его поза и тон — всё кричало о собственничестве, не оставляя сомнений в их отношениях.

Хуан побледнел. Увидев этот ледяной взгляд и явное демонстративное поведение Пау, он инстинктивно отступил на шаг, затем ещё на один.

— Ох… да, конечно. Извините. Я… я пойду поздравлю сеньора Мауретте. Ещё раз с днём рождения, Эс… Эсмиральда! — пробормотал он, нервно кивнул и резко развернулся, практически убежав в сторону барной стойки, явно напуганный такой откровенной демонстрацией.

Эсмеральда едва сдержала смешок, когда Хуан скрылся в толпе. Она подняла глаза на Пау, и в них снова заиграли озорные огоньки.

— Ну-ну, Кубарси, — прошептала она. — Кто-то слишком хорошо входит в роль.

— Надеюсь, он потом не пойдёт в какую-нибудь газету рассказывать, что я мудак, — поджал губы он. — Не хватало, чтобы мне снова репутацию испортили.

— После слухов о том, что ты предпочитаешь мужчин, хуже уже не будет, — рассмеялась Эсмеральда.

— Гомофобка, — парировал Пау, но в его голосе не было осуждения, лишь лёгкая насмешка. Он всё ещё держал её за руку, и это казалось таким естественным, словно они всегда так делали.

— Вовсе нет, — она подняла голову; её глаза встретились с его. — Просто констатирую факт. И это же прекрасно! Меньше конкуренток, если что. И я могу не переживать, что ты будешь заглядываться на других девушек. Удобно же!

Парень усмехнулся.

— А ты уже ревнуешь?

В тот же миг, словно по щелчку, свет в её глазах потух. Улыбка сползла с лица, и та легкость, что только что витала между ними, испарилась. Эсмеральда выпрямилась, её плечи чуть расправились, а взгляд, устремлённый на него, стал ледяным, прозрачным и отчуждённым. Это была та самая Эсмеральда Мауретте, к которой он привык: неприступная, надменная, оградившая себя стеной из безупречного макияжа и светских манер. Маска вернулась на место, и с ней – все её острые углы.

— Ревновать? — произнесла она, и её голос вдруг стал ниже, наполненный тем самым снисходительным высокомерием, что так раздражало его раньше. — Ты, должно быть, шутишь, Кубарси. Я ревную только к тем, кто достоин моего внимания.

Пау почувствовал укол разочарования. Он только что видел её настоящую, уязвимую, живую. И вот она снова пряталась за этой броней. Его брови нахмурились, и он чуть сжал её руку.

— Нет, пожалуйста, Эсмеральда, не делай это снова, — тихо, но настойчиво произнёс он, стараясь, чтобы его услышала только она. — Ты такая хорошая, настоящая.

Мауретте хмыкнула. Это был короткий, почти незаметный звук, но в нём было столько надменности и пренебрежения, что он сразу понял: его слова не пробили её защиту. Она снова была той, кем должна была быть на публике — идеальной и недосягаемой.

Она ловко вывернула руку из его ладони, жестом поправив ворот платья, словно ему не было позволено её касаться.

— Довольно лирики, Кубарси, — её голос был твёрд. — Кажется, мой отец и дядя идут сюда. Нужно выглядеть… соответствующе.

Пау почувствовал, как что-то внутри него сжалось. Он отступил на шаг, давая ей пространство, но не мог отвести взгляда от её лица, где уже не осталось и следа той мягкости, что была там всего минуту назад. Он наблюдал, как она снова надевает свою роль, как она преображается в воплощение ледяной принцессы.

В следующую секунду к ним подошли двое мужчин — Фернандо Мауретте и крепкий мужчина с седеющими висками, который, судя по всему, был его братом. Эсмеральда тут же расцвела в самую очаровательную улыбку, словно предыдущего разговора и не было.

— Дядя Хосе! — воскликнула она, излучая показную радость. — Как хорошо, что ты здесь! Пау, познакомься — это мой дядя Хосе.

Парень кивнул, пожимая руку мужчине, который оценивающе оглядел его. Он понимал, что игра продолжается, и теперь она стала ещё сложнее, потому что он видел её настоящую, но ей, похоже, было удобнее прятаться.

Вечер тянулся. Они продолжали перемещаться по залу, обмениваясь любезностями с бесчисленными гостями. Эсмеральда была воплощением грации и обаяния, легко парируя вопросы и комплименты, демонстрируя идеальные отношения со своим «парнем». Кубарси хоть и чувствовал себя менее комфортно в этом светском водовороте, старался соответствовать: кивал, улыбался и изредка отвечал на вопросы о футболе. Его рука почти постоянно лежала на её талии или локте, и он чувствовал, как она иногда слегка опирается на него, словно ища опору в этой навязчивой толпе.

Однако спустя какое-то время Пау начал замечать нечто странное. Эсмеральда, поддерживая непринужденную беседу, периодически бросала быстрые взгляды на свои наручные часы, скрытые под рукавом платья. Сначала это было лишь мимолетное движение, но ближе к концу вечера всё чаще её взгляд скользил к запястью, а в её осанке появлялось едва уловимое напряжение. Она выглядела так, будто чего-то ждала, и это ожидание явно её нервировало.

Брюнет терпел некоторое время, но когда она в очередной раз отвлеклась от разговора с какой-то пожилой дамой и украдкой посмотрела на часы, он не выдержал. Он мягко сжал её локоть, привлекая внимание, и чуть заметно наклонил голову к её уху.

— В чем дело? — тихо спросил он; его голос был низким и предупреждающим.

Эсмеральда вздрогнула, словно пойманная на опасном. Она повернулась к нему; на её лице вновь появилась та самая маска невинного недоумения.

— О чем ты? Всё прекрасно.

Пау лишь усмехнулся; его взгляд был прямым и пронзительным.

— Перестань, Эсмеральда. Ты ведёшь себя так, будто ждёшь полуночи, чтобы превратиться в тыкву. Или, скорее, в кого-то другого. Чего ты ждёшь? Ты постоянно смотришь на часы.

Мауретте тяжело вздохнула. Понятно, что Пау что-то заметил. Смысла притворяться дальше не было. Она чуть отвела его в сторону, к одной из колонн, где было немного меньше людей.

— Хорошо, — прошептала она, её тон стал более серьёзным. — Мне нужна твоя помощь. Ровно в одиннадцать я должна сбежать через окно в подсобном помещении.

Пау нахмурился, его глаза расширились от изумления.

— Сбежать? С собственного дня рождения? Ты шутишь?

Эсмеральда сделала глубокий вдох, словно собираясь с духом.

— К Омару, — объяснила она, её голос едва слышен.

Парень почувствовал, как по его жилам разливается волна раздражения. Омар. Конечно. Как он мог забыть про её бойфренда, которого не позвали на само мероприятие? Весь этот фарс, вся эта игра в идеальную пару — всё ради того, чтобы Эсмеральда могла спокойно сбежать к своему настоящему парню. От этой мысли его скулы свело.

— Ты серьёзно думаешь, что я стану тебе помогать сбежать к этому придурку? — его голос стал резко холодным, и он отпустил её руку, скрестив руки на груди.

Эсмеральда прищурилась, и в её глазах мелькнула былая дерзость.

— Сам ты придурок! — выплюнула она, но тут же смягчилась, осознав, что ей нужна его помощь. — Пау, пожалуйста. Для меня это очень важно. Очень.

Пау упрямо покачал головой; его челюсть напряглась.

— Нет. Никуда ты не пойдёшь. Я здесь для того, чтобы ты была здесь.

— Пау, пожалуйста! — почти взмолилась Эсмеральда, схватив его за руку. В её глазах снова появилось то самое отчаянное, почти умоляющее выражение, которое он видел в номере. — Это не просто прихоть. Это… очень важно.

Он посмотрел на её дрожащую руку, на её лицо, на котором было написано столько мольбы. Внутри него боролись раздражение и неожиданное желание помочь ей, увидеть её настоящую улыбку — ту самую, которая появлялась, когда она не играла роль.

— Ладно, — наконец выдохнул Пау. Он сдался. — Но я жду тебя в аэропорту через несколько часов.

Эсмеральда расцвела в благодарной улыбке, и Пау почувствовал, как что-то внутри него оттаяло.

— Спасибо, Пау! Ты лучший!

Время тянулось невыносимо медленно. Эсмеральда теперь почти не отрывала глаз от часов; её нервозность передавалась и парню. Они продолжали улыбаться, принимать поздравления и танцевать один-два танца, но их мысли были заняты предстоящим побегом.

Наконец стрелки показали ровно одиннадцать. Эсмеральда бросила на Пау полный надежды взгляд. Он едва заметно кивнул.

Аккуратно взяв её под руку, Кубарси повёл шатенку в другой конец зала под предлогом того, что они идут к гардеробу. Толпа была достаточно шумной и занятой своими разговорами, чтобы не заметить их небольшого отклонения от маршрута. Они миновали несколько служебных дверей, прежде чем нашли нужную — неприметную, скрытую за тяжёлыми портьерами. К счастью, дверь в подсобное помещение оказалась не заперта.

Внутри было довольно темно, и пахло пылью и старой мебелью. В углу, под окном, стояли коробки и мешки. Пау быстро оценил обстановку. Окно находилось невысоко над землёй, но всё же достаточно высоко для Эсмеральды, особенно в её вечернем платье и туфлях на каблуках.

Они подошли к окну. Сквозь пыльное стекло виднелся задний двор особняка, заросший кустарником. Под окном была небольшая клумба, а дальше — забор.

— Так, жди моей команды, — прошептал Пау, поворачиваясь к ней.

Эсмеральда кивнула. Пау быстро, но осторожно перелез через подоконник, сначала свесив ноги, а затем, уперевшись руками, спрыгнул вниз. Он приземлился легко, чуть согнув колени, и поднял взгляд на девушку.

Они посмотрели друг на друга. Её глаза были огромными и немного испуганными. Она нервно сжимала край платья.

— Прыгай, я поймаю! — крикнул Пау, раскинув руки, готовый подхватить её.

Эсмеральда, собравшись с духом, осторожно приподняла край платья. Она поставила одну ногу на подоконник, затем вторую и, приготовившись, оттолкнулась, стараясь быть максимально аккуратной. Пау протянул руки, готовясь её поймать, но что-то пошло не так. Возможно, её каблук соскользнул или платье запуталось. Она потеряла равновесие и вместо того, чтобы мягко приземлиться в его объятия, резко подалась вперёд.

Кубарси среагировал инстинктивно, но не успел полностью подхватить её. Вместо этого он резко выставил руки, и она врезалась в него. Он поймал её, но не так, как планировал. Они столкнулись с глухим стуком, и на секунду Эсмеральда оказалась прижата к его груди; их лица были опасно близко, почти касаясь. Мауретте почувствовала его дыхание на своей щеке, жар его тела, а он — мягкость её платья и запах её духов.

Пау быстро пришёл в себя, осторожно обняв её за талию и опуская на землю. Её каблуки коснулись мягкой почвы клумбы. Она чуть пошатнулась, но устояла.

— Ты в порядке? — хрипло спросил он, его руки всё ещё лежали на её талии, и он чувствовал, как её тело дрожит.

Мауретте подняла на него взгляд; её глаза были широко распахнуты, а на щеках играл румянец — то ли от неловкости, то ли от выброса адреналина.

— Да… да, я в порядке, — прошептала она и, повинуясь какому-то внезапному импульсу, сделала шаг вперёд, снова уткнувшись ему в грудь и крепко обняв его за спину. Это объятие было коротким, но невероятно искренним. — Спасибо, Пау! Большое-большое спасибо! Ты меня так выручил!

Она быстро отстранилась; её лицо озарилось той самой настоящей благодарной улыбкой. Затем, не сказав больше ни слова, Эсмеральда резко развернулась и, приподняв подол платья, побежала прочь по тёмному двору, скрываясь за углом особняка и спеша к своему Омару.

Кубарси остался стоять один, наблюдая, как её силуэт растворяется в ночной тьме. Он опустил руки и почувствовал на ладонях отпечаток её талии и лёгкий аромат её духов в воздухе. В голове всё ещё звучало её искреннее «Спасибо!».

Что ж. Смысла оставаться на этом мероприятии для него теперь не было. Его миссия по сути была выполнена, пусть и не так, как он планировал. К тому же ему не хотелось лишний раз сталкиваться с Фернандо, который наверняка был бы не в восторге от его содействия в побеге дочери.

Пау тяжело выдохнул. Он обогнул дом, стараясь держаться в тени, и вышел на подъездную дорожку. Ночная прохлада приятно обдувала лицо. Он медленно направился к своему автомобилю, припаркованному чуть поодаль от основного скопления машин гостей. В голове крутились последние слова Эсмеральды, её объятие и настоящая улыбка. Какая же она всё-таки красивая...

Он сел за руль, завёл мотор и выехал со двора особняка. На табло в машине высветился электронный циферблат: 23:15. До самолёта, который унесёт его на безумно важное событие, оставались сутки — сутки, которые казались одновременно слишком долгими и слишком короткими.

***

От Автора:

вся актуальная информация
tg/tiktok: spvinsatti