Глава 6: Мягкое сердце
Пальцы Омара отбивали нервную дробь по изъеденной царапинами поверхности стола. Каждый стук отдавался эхом в тесных стенах общежития, и без того давивших на Эсмеральду своей замкнутостью. Воздух здесь был спёртым, пропитанным запахом сигаретного дыма и дешёвого одеколона, а состояние парня только усугубляло атмосферу. Она сидела напротив, сжав губы в тонкую нить, и исподлобья смотрела на его побитое, опухшее лицо. Под глазами залегли синяки, рассечённая бровь была прикрыта небрежно приклеенным пластырем, но злость в его глазах горела ярче любого ушиба.
Он резко прекратил стучать, и повисшая тишина оказалась ещё более гнетущей.
— Ну так что? — голос Омара был низким, полным подавленной ярости. — Куда он тебя увёз после того, как вырубил меня, а? Я очнулся, а тебя и след простыл! Какого чёрта ты вообще поплелась за ним?!
Эсмеральда вздрогнула, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. Голова всё ещё кружилась, а воспоминания были обрывочными, словно плохой сон.
— Я никуда не «плелась», — прошипела она, её голос был хриплым и слабым. — Я почти ничего не помню. Мне было ужасно плохо.
— Плохо?! — он сорвался с места, ударив кулаком по столу так, что тот подпрыгнул, заставив Эсмеральду вжаться в спинку стула. — Мне было плохо! Я очнулся с адской болью в затылке, а ты… ты просто исчезла! А потом оказывается, что тебя увёз этот футболист, как какую-то… шлюху!
Её глаза расширились от обиды.
— Ты меня сейчас шлюхой назвал?!
— А я откуда знаю, чем вы там занимались? — Омар рассмеялся, но это был злой, полный яда смех. — Может, ты просто решила, что я тебе больше не нужен, а тут как раз подвернулся дорогой член!
Эсмеральда побледнела. Эти слова, пропитанные отвратительной пошлостью, ударили её сильнее любого физического удара. Воздух словно выбили из лёгких.
— Как ты смеешь так говорить?! — её голос дрожал. — Ты не имеешь никакого права называть меня шлюхой! Ты не имеешь права вообще так со мной разговаривать! Ты серьёзно думаешь, что мне нужны хоть от кого-то деньги? Да мой папа, если захочет, выкупит весь его клуб!
Омар усмехнулся, его взгляд был полон снисходительности и ядовитого пренебрежения.
— А может, если ты захочешь? — протянул он. — Почему этот футболист ведёт себя так, словно он твой парень? Или ты ему что-то наобещала, пока меня не было? Или, может быть, ты ему заплатила...
— Заткнись! — выкрикнула Эсмеральда, вскакивая со стула. В её голосе звучало такое отвращение, что он невольно отшатнулся. — Как ты смеешь вообще такое предполагать?! Он не мой парень! Ты мой парень! Но это не даёт тебе право поливать меня грязью! Неужели ты думаешь, что я настолько… что я бы стала так поступать?!
Лицо Омара внезапно потемнело. Он резко подался вперёд, сжимая кулаки.
— Я думаю?! — прошипел он, его голос был низким и полным подавленной ярости. — Это ты, моя девушка, оставила меня валяться на полу, пока ушла с другим мужиком! Я тебе доверяю, я с тобой! Мы вместе! А ты? Ты предала меня, вот что!
— Предала?! Откуда ты это вообще взял?! — Эсмеральда сделала шаг назад, но уперлась в стену, поняв, что отступать больше некуда. Слёзы ярости жгли глаза, но она не дала им пролиться. — Мы вместе, да, но это не значит, что ты можешь так со мной разговаривать!
Омар замер, его глаза впились в неё, словно пытаясь прожечь насквозь. Несколько секунд они буравили друг друга взглядами, и тишина в комнате звенела от напряжения. Затем он сделал шаг вперёд, его рука резко метнулась к ней.
— Шлюха.
Эсмеральда инстинктивно подняла руку, чтобы ударить его по лицу, но Омар был быстрее. Его пальцы сомкнулись вокруг её запястья, перехватывая её руку в воздухе. Он сжал так сильно, что костяшки её пальцев побелели, а по лицу пробежала гримаса боли. Он подтянул её к себе почти вплотную.
— Ты, кажется, забыла, кто здесь мужчина, — прошипел он ей прямо в лицо. — И чтобы ты ни говорила или делала, я сильнее тебя. Мне не нравится, как ты себя ведёшь, будучи моей девушкой. И раз мне не нравится, ты обязана подчиниться.
— Отпусти, мне больно… — прохрипела Эсмеральда, пытаясь вырвать руку, но бесполезно. Его хватка была мертвой. Она вздёрнула подбородок, глядя на него сквозь пелену боли и обиды.
Омар прищурился, его взгляд был холодным и пронзительным.
— Я спрашиваю, ты меня поняла? Если я говорю «шлюха», значит, так и есть. И рядом со мной ты ведёшь себя подобающе, как моя Эсми, а не какая-то там… доступная девка. Поняла?
— Твоя ревность необоснованна! — выплюнула она, игнорируя его вопрос.
— Я ещё раз спрашиваю, — крикнул он, сжимая её запястье ещё сильнее. — Ты меня поняла?!
Эсмеральда вскрикнула от боли. Перед глазами поплыли чёрные пятна, а в глазах защипало так сильно, что слёзы навернулись, но она изо всех сил пыталась их сдержать. Внутренне она сопротивлялась, но тело отказывалось повиноваться. Сквозь стиснутые зубы вырвался едва слышный, надломленный звук:
— Да…
Омар смотрел на неё ещё мгновение; в его глазах читалось мрачное торжество. Затем он резко отпустил её запястье. Хватка исчезла так внезапно, что Эсмеральда пошатнулась и чуть не упала; её рука безвольно повисла, пульсируя от боли. Он отвернулся от неё и подошёл к запылённому окну общежития, молча уставившись на улицу, словно ничего и не произошло.
Эсмеральда прикусила губу до боли, пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Она медленно выдохнула, чувствуя, как наваливается усталость. Чёртов Кубарси… зачем он вообще появился в её жизни? Если бы не он, возможно, ничего этого бы не было. Возможно, Омар не был бы так взбешен. Но ведь она не сделала ничего плохого… Или сделала? Мысли путались в голове, а обида и унижение жгли изнутри.
***
Матч подошёл к концу, оглушая, но не заглушая эйфории победы. Адреналин бурлил в крови, ноги несли футболистов по полю навстречу ревущим трибунам, где флагами размахивали тысячи рук. В этом пьянящем хаосе, среди мельтешащих лиц и ярких цветов, взгляд Кубарси вдруг выхватил нечто, что заставило сердце пропустить удар. У самого ограждения, чуть поодаль, стояла фигура. Чёрное худи с накинутым капюшоном почти полностью скрывало лицо, а тёмные солнечные очки, казалось, были небрежно брошены на переносицу. Но он узнал её. Сразу. Мгновенно. Он просто не мог не узнать.
Словно под гипнозом, Пау, не обращая внимания на крики и поздравления товарищей по команде, рванул к ней. Толпа расступалась перед ним. Он достиг ограждения за считанные секунды и вот уже стоял перед ней.
Эсмеральда, казалось, еле держалась на ногах. Её лицо, полускрытое в тени капюшона, было мертвенно-бледным, губы тонкие и сжатые, а под глазами виднелись тёмные круги. Взгляд за солнечными очками был потерянным и отсутствующим, как будто она не совсем понимала, где находится. Она шаталась, словно по полю пробежал невидимый толчок, и в её движениях читалась невыносимая слабость.
Пау протянул к ней руки.
— Эсмеральда! — почти выкрикнул он, заглушая толпу.
Его ладони легли на её талию, и он, не спрашивая, легко поднял её, помогая перебросить ноги через невысокое ограждение. Она была пугающе лёгкой и податливой, словно тряпичная кукла. Оказавшись на траве, её колени подогнулись, и если бы не его поддержка, она бы рухнула.
Он аккуратно, почти нежно, приобнял её за плечи, чувствуя, как мелко дрожит её тело. Её голова была тяжёлой, и казалось, Эсмеральда с трудом удерживала её прямо. Он повёл её медленно и осторожно к центру поля, туда, где немного стихал шум и воздух казался чище.
— У тебя всё хорошо? — его голос был полон искренней тревоги.
Мауретте тяжело вздохнула, её голова мотнулась в сторону.
— Просто замечательно, — проворчала она хриплым голосом, в котором сквозила раздражительность.
Парень слегка сжал её плечо.
— Ты не должна была приходить сегодня на матч.
— Меня никто и не заметил, если тебя это так волнует, — пробормотала она, её взгляд был устремлён в пустоту. — Просто хотелось отвлечься и сходить куда-нибудь.
Пау улыбнулся, несмотря на свою тревогу; на его лице появилась лёгкая, почти озорная улыбка.
— Ну, — протянул он, стараясь говорить спокойно. — Раз я спустил тебя на своих руках, теперь тебя точно заметили.
Девушка хмыкнула.
— Хотя, — протянул Кубарси, широко улыбаясь. — Мне чертовски приятно, что ты пришла.
Эсмеральда лишь сжала губы в тонкую нить, её лицо оставалось неподвижным, словно высеченным из камня. Он почувствовал эту натянутость, эту холодность, и его улыбка померкла. Пау остановился, крепко держа её за плечи.
— Эй, — он наклонился, пытаясь заглянуть ей в глаза сквозь тёмные очки. — У тебя всё в порядке?
Она дёрнула плечом, отводя взгляд.
— А как ты думаешь, у меня всё в порядке? — прошипела она, слова вырывались сквозь зубы. — После того, что произошло пару дней назад?
Пау огляделся по сторонам. Вокруг всё ещё бурлила толпа, хоть и немного дальше.
— Тише, Эсмеральда, — проговорил он осторожно. — Мало ли, вокруг люди…
Но её прорвало. Сдержанность слетела с неё в одно мгновение, как хрупкая маска.
— Да мне плевать, что скажут люди! — выкрикнула она, её голос сорвался, а по щекам, несмотря на усилия, покатились крупные горячие слёзы. — Меня всё достало! Это всё вы виноваты! Ты, мой папа и Омар! Вы управляете моей жизнью, как хотите! Ни во что не ставите!
Пау застыл, словно в него ударила молния. Его широкая улыбка исчезла, сменившись выражением ошеломления и почти паники. Гул стадиона, радостные крики – всё это разом отступило на задний план, растворившись в этом единственном, разрывающем душу крике. Он почувствовал, как сердце сжалось от внезапной остроты боли.
Она начала колотить его кулаками в грудь — несильно, но отчаянно; каждое движение было пропитано чистой, обжигающей болью. Для Пау эти удары были не физической болью, а словно сотрясением его собственного внутреннего состояния. Он невольно дёрнулся, но тут же собрался, осознавая, что её ярость направлена не на него, а на невыносимую боль внутри. Его глаза широко распахнулись; в них отражалась не просто тревога, а глубокий шок от увиденной в ней пропасти отчаяния.
— Я ненавижу вас всех! И жизнь свою тоже ненавижу!
Он не сопротивлялся и позволил ей бить себя. Когда её удары ослабли, он с трудом сдерживая дрожь в собственных руках аккуратно прижал дерущуюся девушку к себе, заключая её в свои объятия. Он чувствовал, как она вздрагивает, как её тело содрогается от беззвучных рыданий; его собственное сердце колотилось в груди от шока и сострадания. Он гладил её по голове сквозь капюшон, позволяя ей выплакать всё, что накипело внутри. Его голос, обычно такой уверенный, теперь звучал чуть надломленно, но всё же был полон привычной нежности.
— Тише, тише, всё хорошо… — шептал он мягко и утешительно.
Её истерика сотрясала его тело.
— Ненавижу… — прошептала она, прижимаясь к нему сильнее. — Ненавижу…
***
Поздний вечер встретил Ирен мягким сумраком и приглушённой тишиной квартиры. Она только что вернулась с учёбы, уставшая, но привычно заглянула в комнаты, чтобы убедиться, что всё в порядке. Приоткрыв дверь в спальню брата, она осторожно заглянула внутрь. На широкой кровати Пау, свернувшись калачиком под мягким пледом, спала шатенка. Лицо её было скрыто, лишь копна спутанных волос рассыпалась по подушке, но силуэт был узнаваем — Эсмеральда. Она спала глубоким, тяжёлым сном, казалось, что никакие звуки извне не могли её потревожить. Ирен прикусила губу, невольно нахмурившись, и тихо прикрыла дверь. Не проронив ни звука, она направилась на кухню.
Там, за барной стойкой, уставившись в телефон, сидел Пау. Его обычно аккуратные волосы были немного взлохмачены, а на лице читалась лёгкая усталость, несмотря на победу. Он что-то быстро печатал большим пальцем, не поднимая головы.
— Как прошёл матч? — голос девушки был чуть приглушённым, но брат всё равно вздрогнул и поднял взгляд.
— О, Ирен, ты уже вернулась? — он отложил телефон. — Могло быть и лучше. Офсайдная ловушка дважды не сработала, но хотя бы выиграли. Три очка — это хорошо.
Он улыбнулся, но Ирен не ответила на улыбку. Её взгляд был прикован к двери спальни брата.
— А в твоей спальне это… — она замялась, кивнув в сторону комнаты.
— Эсмеральда, да, — подтвердил парень, его голос стал чуть мягче, а взгляд — серьёзнее.
Ирен сдвинула брови.
— И вы с ней?..
Пау поспешно замотал головой, его глаза расширились от этого неловкого недопонимания.
— Нет-нет! Конечно, нет. У неё всё ещё есть парень… вроде как. Но я не уверен, как там всё… как-то там всё плохо у них.
Ирен подошла ближе, легко проводя рукой по его непослушным волосам. Кубарси инстинктивно приобнял её за талию, притягивая ближе.
— Зачем ты лезешь в их личную жизнь, Пау? — спросила она.
Он тяжело вздохнул, его взгляд стал задумчивым, устремлённым в никуда.
— Я не могу оставить её одну в беде.
Ирен лишь покачала головой, её губы тронула печальная улыбка.
— У тебя слишком мягкое сердце, Пау.
— У нас это семейное, — он поднял взгляд на неё и улыбнулся.
Девушка слегка отстранилась, но не выпустила его из объятий. Она посмотрела на брата с мягкой серьёзностью.
— Семейное — это да. Но как это всё влияет на тебя, Пау? Ты выглядишь… — она запнулась, подбирая слова. — Не просто уставшим от матча.
Футболист отвёл взгляд, его пальцы медленно поглаживали руку Ирен. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
— Я… не знаю. Это сложно. Когда я увидел её вчера на стадионе… она была такой… разбитой. Я никогда не видел её такой. Она всегда держится, знаешь? Словно ничего её не трогает, такая сильная и колючая. А вчера она была… полумёртвой. Совсем не той Эсмеральдой, которую она обычно показывает.
Ирен кивнула, понимая, сжимая его ладонь.
— И что ты чувствуешь, когда видишь её такой?
Он поднял на неё взгляд, и в его глазах читалась смесь беспокойства, нежности и едва уловимой тоски.
— Мне… больно за неё. Не могу смотреть, как ей плохо. Она не заслуживает этого. Этот Омар… я не понимаю, почему она с ним. Она ведь… — Пау запнулся, его взгляд затуманился. — Она кажется такой хорошей, даже если пытается казаться совсем иной. Скрывает свою ранимость за этой маской безразличия, но я вижу, что под ней совсем другая девушка. И она так...настрадалась.
— И ты хочешь ей помочь, — скорее констатировала, чем спросила Ирен.
— Да, — Пау кивнул, его голос стал твёрже, обретая решимость. — Я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как кто-то делает ей больно.
Ирен провела рукой по его щеке.
— Она тебе небезразлична, да? Больше, чем просто друг, которому нужна помощь.
Пау снова отвёл взгляд, его щёки слегка порозовели. Он молчал несколько секунд, обдумывая её слова, а потом медленно произнёс:
— Если бы я знал... Но что-то внутри меня переворачивается каждый раз, когда я её вижу.
Ирен внимательно посмотрела на него, и по её губам скользнула понимающая улыбка.
— Значит, ты влюбился, Пау, — мягко произнесла она. — Это не просто мягкое сердце, это твоё сердце.
В этот самый момент у самой двери кухни, прислонившись к косяку, стояла Эсмеральда. Капюшон её чёрного худи был откинут, а солнечные очки, видимо, где-то остались в спальне. Её рот был слегка приоткрыт, словно она хотела что-то сказать, но слова застряли где-то в горле. Сердце в её груди бешено стучало, отбивая сумасшедший ритм, отдававшийся в висках. Влюбился… Чёрт возьми, что это вообще значит?
Её глаза метались по коридору, не находя покоя, словно пытаясь найти выход из ловушки собственных мыслей. Ей отчаянно хотелось отрицать услышанное, убедить себя, что это какой-то бред, ошибка или сон. Но с другой стороны, слова, произнесённые сестрой Пау, вызывали в ней странное, непривычное, но определённо тёплое чувство, разливающееся по груди. Это было так неожиданно и так… неправильно.
Нет, Эсмеральда. Соберись. Внутренний голос был резким и требовательным, пытаясь вернуть её к привычной защитной оболочке. Но слова, которые она только что услышала, словно пробили в этой оболочке дыру. Её взгляд, блуждающий по кухне, наконец, зацепился за лестницу, ведущую на первый этаж. Единственный выход. Она не могла оставаться здесь ни секунды дольше.
Собрав всю волю в кулак, Мауретте, словно тень, бесшумно отпрянула от косяка. Её движения были быстрыми и отточенными, как у хищника. Она буквально скользнула к лестнице, стараясь делать это максимально тихо, чтобы не привлечь внимание. Каждый шаг вниз был лёгким, почти невесомым; её ступни едва касались ступеней. Дыхание застряло в горле, сердце всё ещё бешено колотилось, отдаваясь гулким эхом в ушах.
Добравшись до первого этажа, она моментально рванула к входной двери. Рука дёрнулась к ручке, но та оказалась заперта. Ну конечно... Короткий вздох разочарования, но паника не взяла верх. Её взгляд быстро скользнул по стенам, отыскивая альтернативу. Окно.
Не теряя ни секунды, она подбежала к ближайшему окну, ведущему во двор. Ограничитель поддался с лёгким щелчком, и створка бесшумно распахнулась, впуская в комнату прохладный ночной воздух. Не раздумывая, Эсмеральда перекинула одну ногу через подоконник, затем вторую, и скользнула наружу. Мягкая трава газона оказалась холодной и влажной под её ступнями. На них были лишь короткие белые носки, совершенно не предназначенные для ночной прогулки по улице, но ей было абсолютно всё равно.
Плевать на то, что её ноги тут же продрогнут; плевать на то, что она находится в десятках километров от своего дома, в чужом районе. Её сознание сузилось до единственной мысли: бежать. Просто бежать без оглядки, прочь от этих слов, прочь от этого тепла, прочь от этой правды, которая так неожиданно обрушилась на неё. Ветер трепал её волосы, но она не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей необходимости оторваться, раствориться в темноте ночи, чтобы никто — и в первую очередь она сама — не смог разгадать её хаотичные и противоречивые чувства.
— И что мне с этим делать дальше? — поджал губы Кубарси.
Ирен мягко улыбнулась, обнимая его крепче.
— Это твоё сердце, Пау. И только ты можешь решить, что с ним делать. Но если ты действительно чувствуешь, что она тебе так важна…
— Я не знаю, — перебил он, его взгляд метался по кухне, словно он пытался найти ответ на этот вопрос где-то на стенах. — Это так… внезапно. И так сложно. У неё парень, она в такой ситуации… Я просто хочу, чтобы ей было хорошо. Я хочу, чтобы она перестала всё ненавидеть. Чтобы она увидела, насколько жизнь прекрасна.
— И что, что у неё парень? — произнесла девушка. — Пау, его существование — это не преграда, если ты действительно понимаешь, чего хочешь и если это взаимно. Это её выбор, с кем ей быть. Но если он причиняет ей боль, то это не отношения — это пытка. А ты, судя по всему, хочешь быть не пыткой, а… спасением?
Пау медленно поднял голову; его взгляд затуманился.
— Спасением… Я не знаю. Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Чтобы она снова смеялась искренне, а не этим горьким, усталым смехом. Чтобы она перестала прятаться за ледяной маской.
— А ты готов для этого что-то делать? Готов быть тем, кто ей поможет, даже если это будет сложно? — Ирен наклонилась, заглядывая ему в глаза. — Готов ли ты рискнуть своим покоем и своим сердцем, чтобы дать ей шанс на твоё сердце?
Он отпустил её руку и сжал кулаки, поставив их на столешницу.
— Я… не знаю, с чего начать. Как вообще можно помочь человеку, который уже привык жить такой жизнью? Она же никому не доверяет. Ничего не показывает.
— Ты и не должен её раскрывать насильно. Просто будь рядом. Будь искренним, — Ирен положила свою руку поверх его сжатых кулаков. — Позволь ей увидеть, что есть другие люди. Что есть другой ты. Человек, который не будет её осуждать, не будет использовать её боль, а просто будет рядом. Твоя доброта, Пау, — это не слабость. Это твоя сила. И именно это может ей помочь.
— Но если она… не ответит взаимностью? Если я просто причиню ей ещё больше боли, влезши не в своё дело? — его голос дрогнул, обнажая страх.
— Это риск, Пау. Любовь — это всегда риск. Но ты никогда не узнаешь, если не попробуешь. И если ты не будешь честен с самим собой, с тем, что ты чувствуешь, то будешь мучиться. И ты, и, возможно, она, если не дашь ей увидеть твой свет. Ты же не сможешь просто выкинуть её из головы, верно?
Пау покачал головой.
— Нет. С тех пор, как я её увидел… всё поменялось. Я думаю о ней постоянно.
— Тогда ты знаешь, что делать, — Ирен сжала его руку, на этот раз уже без всякой печали. — Не торопись, но и не бездействуй. Будь собой, Пау. Будь тем человеком, которым ты всегда был, с этим своим «мягким сердцем». И будь рядом. Иногда самое большое, что мы можем дать человеку — это просто быть там и дать ему понять, что он не одинок, что он ценен и что жизнь может быть прекрасной.
Пау смотрел на неё, и в его глазах медленно разгорался огонёк решимости. Он медленно кивнул, словно переваривая каждое её слово.
— Ты права. Я не могу просто стоять в стороне.
— Именно так, — Ирен слегка похлопала его по руке. — Твоё сердце уже сделало свой выбор. Теперь тебе осталось только последовать за ним. Будь готов к тому, что это будет непросто. Но если это того стоит…
Пау посмотрел в сторону двери спальни, где, как он думал, спала Эсмеральда.
— Стоит. Я чувствую, что стоит.
Ирен улыбнулась, обнимая его напоследок.
— Вот и славно. А теперь иди, отдохни. И подумай. Но не слишком много. Иногда лучшие решения принимаются сердцем, а не головой.
Ирен мягко поцеловала его в макушку и вышла из кухни, оставляя Пау одного. Он продолжал сидеть, оперевшись руками о столешницу, его взгляд всё ещё был прикован к двери, за которой только что скрылась сестра. В воздухе витал запах кофе и… чего-то нового, неосязаемого, но ощутимого.
Пау закрыл глаза, глубоко вдыхая. Как же ему повезло с Ирен. Просто несказанно. Она всегда была его опорой, его совестью, его самым верным другом. Всегда находила нужные слова, всегда видела его насквозь, даже когда он сам пытался спрятаться от своих собственных чувств. Она не осуждала, не читала нотаций, просто мягко направляла, словно компас, указывая на правильное направление, когда он сбивался с пути. Её спокойствие и мудрость казались безграничными, особенно сейчас, когда его мир был такой… хаотичной смесью эмоций. Она не просто слышала его слова, она слышала его душу, понимала то, что он сам с трудом мог сформулировать. Это не «мягкое сердце», это просто твоё сердце. Как просто, и как глубоко. Её слова были бальзамом на его смятение, убирая туман с мыслей и расставляя всё по полочкам. Он чувствовал, как с её уходом, в нём осталась не только ясность, но и некий покой, уверенность в себе, которой раньше не было. Она дала ему разрешение быть собой, быть тем Пау, который чувствует так сильно, который хочет спасать и защищать.
И вот теперь… Эсмеральда. Невыносимая. Колючая. Постоянно огрызающаяся. И в то же время… самая ранимая девушка, которую он когда-либо встречал. Жизнь умеет подкидывать сюрпризы, и этот был, пожалуй, самым невероятным. Из всех людей, которых он мог встретить, именно она, с её стеной безразличия и едкими замечаниями, сумела пробраться ему под кожу. Она была словно пазл, который он не мог, да и не хотел, перестать собирать. Каждая её колкость, каждый взгляд, каждая едва уловимая эмоция, которую он ловил, словно маленький осколок света в темноте, только усиливали его желание понять её, защитить. Он не понимал, как это произошло. Один матч, один взгляд на её разбитые глаза, одно услышанное слово – и всё. Мир перевернулся.
Он поднялся, чувствуя, как ноги немного дрожат, но внутри разливается решимость. Ирен права. Нельзя стоять в стороне. Нельзя прятаться от своих чувств. Этот парень, Омар… он не был преградой. Он был лишь ещё одним фактором, который нужно будет учитывать. И Пау чувствовал в себе силы. Силы быть рядом. Силы показать Эсмеральде, что есть другой мир, другие люди, другая жизнь, где её боль будет увита заботой, а её нежность – ценима. Это будет сложно. Очень сложно. Но он готов. Он чувствовал это каждой клеточкой своего тела, каждым ударом своего «мягкого сердца».
***
От Автора:
вся актуальная информация
tg/tiktok: spvinsatti