Игра в любовь | Pau Cubarsi

Пау лежал на своей огромной кровати, раскинувшись во весь рост. Простыни из египетского хлопка слегка мялись под ним, отражая мягкий свет от прикроватной лампы. Большой и тяжелый телефон лежал на его голом торсе, едва приподнимаясь на каждом вдохе. Казалось, вокруг ничего не существовало, и единственным движением была неровная пульсация его сердца, отзывавшаяся в кончиках пальцев.

Его взгляд был прикован к экрану, на котором горела заветная надпись:

«Звезда «Барселоны» Кубарси вышел в свет с дочерью бизнесмена Фернандо Мауретте».

Наконец-то. Наконец-то это свершилось. Недели работы, переговоров, вымученных улыбок перед камерами и скрытых отвращений к собственной жизни — всё это обрело форму в одной-единственной строке. Это было так просто и так сложно одновременно. Улыбка облегчения медленно расползалась по его лицу, превращаясь в нечто большее — в тихую, глубокую радость. Это был прорыв, спасательный круг.

Он прокрутил страницу вниз к комментариям с легким трепетом, но и с уверенностью, что всё будет хорошо. Прошел по ним взглядом, скользя по тысячам сообщений. И ни одного. Ни единого комментария о его ориентации. Ни одной из тех едких шуток, что отравляли ему жизнь последние несколько месяцев. Это было как немой триумф.

Вместо этого — сплошные эмоции. Кто-то отправлял бесчисленные огоньки и сердечки, ревнивые фанатки изливали свою желчь, проклиная Эсмеральду и его самого, а кто-то просто радовался за них, за новую «красивую пару» в мире футбола. Это было идеальным развитием событий. Публика верила. А это было главным.

Пау закрыл глаза, вдыхая полной грудью. Груз с плеч был наконец сброшен. Ему больше не нужно было просыпаться каждое утро, ощущая леденящий страх перед очередным заголовком, который мог бы подпортить его карьеру. В голове всплыл день, когда несколько недель назад Фернандо Мауретте, этот хваткий и влиятельный бизнесмен, с холодным расчетом предложил ему «сделку». Сделку, которая спасла его от скандала, способного поставить крест на всем, что он строил годами.

Теперь он был в безопасности. Он стал «гетеросексуален» в глазах миллионов, и эта иллюзия стоила любых жертв. И что теперь? Теперь нужно было продолжать играть роль, и он был готов к этому. Он уже начал представлять, как они будут появляться на публике, как будут смотреть друг на друга — так, чтобы не осталось ни малейшего сомнения в их «любви». Это была игра, но игра, в которой на кону стояло его будущее. И он был намерен выиграть её любой ценой.

Парень медленно поднялся с кровати, ощущая легкую жажду. Мышцы приятно потянулись после интенсивной тренировки и пережитого эмоционального напряжения. Он направился на кухню за бутылкой воды, когда раздалась резкая трель мобильного. Взглянув на экран, он увидел высветившееся имя:

«Сеньор Мауретте».

Парень тяжело вздохнул. Только этого не хватало. Чувство свободы, которое он только что испытал, начало таять, сменяясь ощущением вновь накинутого поводка. Он развернулся, вернулся к кровати и, поднеся телефон к уху, принял вызов.

— Алло? — его голос звучал с легкой настороженностью.

— Здравствуй, Пау, — раздался в трубке низкий, властный голос Фернандо Мауретте. — Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, ты видел новости?

— Всё хорошо, сеньор Мауретте. И да, видел, спасибо. Зачем вы звоните? Что-то случилось? — Кубарси старался, чтобы его голос звучал вежливо, но в нем чувствовалась легкая усталость.

— Пока нет, — хмыкнул мужчина. — Но у меня плохое предчувствие. Ты можешь сейчас заехать к Эсмеральде и проверить, всё ли у неё в порядке?

Пау нахмурился.

— Эм... Извините, сеньор, но у меня предматчевая тренировка... Мне нужно быть на базе через час.

— Перестань, — тон Мауретте стал жёстче, не терпящим возражений. — Это займёт всего двадцать минут. Ты же понимаешь, насколько важно поддерживать нашу… видимость. И сейчас я говорю не только о прессе. Мне нужно быть уверенным, что с моей дочерью всё в порядке… Она не отвечает на мои звонки.

Кубарси тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Он мог предположить, почему Эсмеральда не отвечает отцу. И поэтому не имел желания туда ехать и стать свидетелем возможной эротической сцены. Но деваться было некуда. Мауретте не спрашивал, он приказывал.

— Ладно, — коротко произнёс Пау, чувствуя, как его губы сжимаются в тонкую линию.

— Вот и славно, — голос мужчины смягчился, но в нем звучала завуалированная угроза. — Потом наберёшь меня.

Не дожидаясь ответа, Пау сбросил звонок. Телефон лёгкой тяжестью упал на кровать. Он поднялся, раздражённо натянул первую попавшуюся футболку, схватил ключи от автомобиля со стола и, не оглядываясь, направился на улицу. Каждый шаг отдавался глухим стуком, словно он не шёл, а отбывал очередное наказание. Свобода оказалась иллюзией. Всего несколько минут назад он праздновал победу, а теперь снова стал марионеткой в чужой игре.

***

Кубарси заглушил двигатель автомобиля. Визг тормозов, короткий гул мотора, а затем — полная тишина, лишь изредка нарушаемая отдалённым шелестом листьев. Он вышел из машины, его кроссовки бесшумно ступили на гравий подъездной дорожки. Вокруг было тихо, словно никого в доме не было.

Он шагнул к высоким кованым воротам. К его удивлению, они были приоткрыты, словно приглашая войти или, наоборот, предвещая нечто неожиданное. Пау прошёл внутрь, ощущая легкое беспокойство. Подойдя к массивной входной двери, он постучал — сначала осторожно, затем чуть настойчивее. Никто не открыл. Он постучал снова и подождал. Снова тишина.

Его взгляд скользнул вдоль фасада дома к окнам, занавешенным тяжёлыми шторами. Он прошёл по аккуратно подстриженному газону к одному из окон гостиной, надеясь, что хоть там увидит проблеск света или движение. Парень постучал в стекло и заглянул внутрь, прикрывая ладонью глаза от бликов. Но там было лишь темное, пустое пространство. Никого.

Он вздохнул, его нетерпение сменялось нарастающей тревогой. Развернувшись, он снова подошёл к входной двери. Рука инстинктивно легла на ручку; он дернул её… и понял, что она была не заперта. Дверь подалась с легким скрипом. По спине пробежал холодок, предчувствие чего-то недоброго сжало его в груди. Что-то было не так.

Пау осторожно шагнул внутрь, прислушиваясь к каждому шороху. Внутри особняк казался ещё более пустым и непривычно тихим, чем снаружи. Он медленно двинулся по просторному холлу, осматривая дорогие картины на стенах и массивную мебель. Каждая комната, в которую он заглядывал, была погружена в полумрак, создавая ощущение заброшенности.

Его шаги эхом отдавались по мраморному полу, когда он поднимался по широкой лестнице на второй этаж. Тишина здесь была ещё гуще, пробирающей до дрожи. Наверху он прошёл по длинному коридору, пока не остановился перед дверью, которая, как он помнил, вела в спальню Эсмеральды. Подняв руку, чтобы постучаться, он застыл, чувствуя необъяснимое напряжение.

Вдруг из-за двери донёсся какой-то глухой щелчок — странный, короткий звук, словно что-то упало или закрылось. Не раздумывая, Пау резко открыл дверь, готовясь к чему угодно, но не к тому, что предстало его глазам.

На полу, посреди беспорядка из подушек и разбросанной одежды, лежала Эсмеральда. Её тело сотрясалось в беззвучном, почти истерическом смехе; голова была запрокинута назад, а растрёпанные волосы разметались по полу. Рядом с ней сидел Омар, тоже откинув голову назад. Комната была наполнена сладковатым, приторным запахом.

Эсмеральда, заметив движение в дверях, подняла свой взгляд — расфокусированный и безумный — прямо на Кубарси. Её глаза расширились, и она завизжала пронзительно и дико, словно увидела призрака.

Омар среагировал мгновенно. Его рука метнулась вперёд и быстро закрыла ей рот ладонью, заглушая крик.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — выдохнул он, его голос был хриплым и полным нескрываемой ярости.

Пау стоял в проёме, ошеломлённый, но быстро пришёл в себя.

— У меня к вам встречный вопрос, — процедил он сквозь стиснутые зубы, его взгляд метался от Омара к Эсмеральде.

Девушка попыталась вырваться из хватки Омара; её тело дёрнулось.

— Это вообще-то мой дом! — воскликнула она, пытаясь встать, но её тут же пошатнуло, и она с глухим стуком оперлась руками об пол, едва удерживая равновесие.

— Я ещё раз спрашиваю, какого черта ты пришёл к моей девушке без приглашения, извращенец? — прошипел Омар, вставая на ноги.

— Меня попросил её проверить сеньор Мауретте, — жёстко ответил Пау.

Марокканец подошёл к нему ближе, почти вплотную. Футболист смотрел на него сверху вниз и определённо чувствовал своё физическое превосходство.

— О, а ты, я смотрю, теперь папулин личный слуга, да? — злобно рассмеялась Эсмеральда.

В этот момент взгляд Пау скользнул мимо них, по полу, и остановился. Среди разбросанных вещей, неподалёку от девушки, лежала небольшая пластиковая трубочка и аккуратный пакетик с белым порошком. Сомнений не осталось. Приторный запах, безумные глаза Эсмеральды и отрешённый вид Омара — всё встало на свои места. Они были под веществами.

— Ты не в себе, Эсмеральда, — голос Кубарси прозвучал жёстко, с оттенком презрения и отвращения. — Это он тебя подсадил, да? — он перевёл взгляд на Омара, в его глазах вспыхнул огонь.

Марокканец зарычал. Его лицо исказилось, и он сделал резкий шаг вперёд, сжимая кулаки.

— Закрой свой рот! Тебе какое дело, чем она занимается?! Тебя сюда никто не звал, так что проваливай, пока я тебе шею не свернул! — в его голосе зазвучала животная угроза, и он угрожающе подался вперёд, сокращая и без того мизерное расстояние между ними.

Пау не дрогнул, несмотря на угрожающую близость Омара. Он лишь слегка приподнял бровь, и на его лице промелькнуло холодное презрение.

— Мне есть дело, потому что бардак Эсмеральды — теперь и мой бардак, — спокойно, но с ледяной интонацией ответил Кубарси. Его взгляд оставался твёрдым. — Или ты забыл, что сегодня утром новости пестрели заголовками о моей «новой девушке»? А точнее о твоей, которая прямо сейчас лежит в наркотическом угаре, а ты её к этому привёл?

Последние слова словно ледяной душ обрушились на Омара. Его глаза расширились, ярость смешалась с внезапным осознанием. Он отшатнулся на полшага, но тут же вновь подался вперёд, пытаясь скрыть свой испуг за новой волной агрессии.

— Какое тебе до этого дело?! — рявкнул он, почти задыхаясь от злости. — Это наша жизнь! Ты никто, чтобы лезть! Ты грёбаный футболист, убирайся и пинай свои мячики!

— Я не оставлю беззащитную девушку одну с тобой в таком состоянии, — твёрдо произнёс Кубарси, игнорируя оскорбления. — И если ты думаешь, что сеньор Мауретте будет в восторге от того, что его дочь, — он сделал паузу, многозначительно кивнув на лежащую Эсмеральду и пакетик с порошком. — Отдыхает таким образом и тем более с тобой, то ты сильно ошибаешься.

Мауретте, которая до этого момента лишь глупо хихикала и пыталась пошевелиться, вдруг издала что-то среднее между всхлипом и смехом. Она попыталась снова встать, но её ноги окончательно перестали её слушаться, и она повалилась на бок, едва не ударившись головой о прикроватную тумбочку.

Омар, видя её состояние и слыша слова Пау, потерял остатки контроля.

— Да пошёл ты! — прошипел он, и его рука со всей силы вылетела вперёд, пытаясь врезать Кубарси прямо по лицу. Кулак просвистел в сантиметрах от щеки футболиста. Пау был быстрее. Он легко увернулся, лишь слегка наклонив голову. Угроза исходила не только от слов Омара, но и от его движений, и это переводило их разговор на совершенно иной уровень.

— Я приехал не для того, чтобы драться с наркоманами, — твёрдо произнёс он. — Но могу показать тебе, что футболист может сделать с твоим лицом.

— Футболист, который трахается с её папашей, чтобы карьеру спасти, да? — прошипел Омар, в его словах сквозила отвратительная мерзость, призванная ударить больнее всего. — Футболист, блять! А по ночам небось сам его обслуга!

Это было последней каплей. Пау отреагировал мгновенно, словно хищник. Его кулак, твёрдый и натренированный, вылетел вперёд. Омар не успел даже моргнуть. Удар пришёлся прямо в нос. Хруст был отчётливым, и парень, словно мешок с костями, безвольно рухнул на пол; из его ноздрей мгновенно хлынула кровь.

Эсмеральда, которая всё ещё слабо барахталась на полу, наконец нашла в себе силы для осмысленного движения. Её безумные глаза расширились от ужаса, и она пронзительно крикнула:

— Боже! Остановись!

Кубарси, тяжело дыша, повернул голову к ней.

— Тебе придётся поехать со мной, Эсмеральда, — заявил он холодным тоном. — Или я прямо сейчас звоню твоему отцу и рассказываю ему всё. Каждую мелочь. Про вас, про это… — он кивнул на наркотики. — И про то, что здесь происходит.

Ещё до того, как его слова полностью дошли до Эсмеральды, на полу рядом с ними раздался глухой рык. Омар, совершенно неожиданно, с невероятной скоростью для человека в его состоянии, резко вскочил. В его глазах полыхала чистая ненависть. Он набросился на Пау как дикий зверь; его руки метнулись к голове Кубарси, вцепляясь в волосы. Не давая ему опомниться, Омар с силой дёрнул его и ударил об угол тяжёлого деревянного шкафа. Тупой удар пришёлся по скуле парня.

Сука, опять лицо...

Кубарси провёл ладонью по щеке; когда он отнял её, она мгновенно стала кровавой. Кровь стекала по подбородку, но ему было не привыкать. Это вам не бутса в лицо. Он усмехнулся. Этот раунд он не проиграет.

Омар, опьянённый собственным ударом, а точнее веществами, продолжал держаться за волосы Пау, пытаясь вновь ударить его головой обо что-то твёрдое. Но Кубарси был намного сильнее и ловчее. Он резко дёрнулся, выкручиваясь из захвата парня, и оттолкнул его от себя так, что тот пошатнулся и врезался спиной в стену.

— Уж лучше трахаться с другим мужчиной, — прорычал Пау, вытирая кровь тыльной стороной ладони. — Чем накачивать наркотиками семнадцатилетнюю невинную девочку.

Лицо Омара исказилось от злости и насмешки. Он рванулся вперёд, пытаясь нанести ответный удар, но Пау перехватил его запястье, выкручивая руку.

— Эта девочка сама этого хотела! — зашипел Омар, его голос был полон яда. — И она не такая уж и невинная!

Он изловчился, высвободил руку и с силой оттолкнул Пау, прижимая его к стене. Его глаза горели безумным огнём.

— Хочешь, могу во всех подробностях рассказать, как я лишал Эсмеральду невинности? Как она плакала и умоляла меня…

Прежде чем Омар успел закончить свою отвратительную тираду, Пау отреагировал инстинктивно. Отвращение захлестнуло его. С силой, рождённой чистой яростью, он отдёрнул марокканца от себя, резко толкнув его. Тот отлетел на несколько шагов, споткнулся о собственную ногу и чуть не упал.

— Какой ты мерзкий, — процедил Пау сквозь стиснутые зубы, глядя на Омара с неприкрытым отвращением. Его кулаки были сжаты.

Пау не дал Омару опомниться. Ярость, вызванная последними словами, придала ему сил и точности. Прежде чем парень успел восстановить равновесие после толчка, Кубарси сократил дистанцию, сделал быстрый, обманчивый шаг и и, используя весь вес своего тела, нанёс мощный удар. Звук был глухим, но сокрушительным. Глаза Омара закатились, и он, подкошенный, безвольно рухнул на пол, врезавшись затылком в паркет с глухим стуком. Он дёрнулся пару раз, а затем замер, погружаясь в беспамятство.

Кубарси тяжело дышал, его грудь вздымалась. Он бросил взгляд на распростёртое тело Омара, затем на свои красные, чуть распухшие костяшки кулака, с которых тоже стекала кровь. Это было не самое приятное зрелище, но сейчас было важнее другое.

Его взгляд медленно скользнул к Эсмеральде. Она так и сидела на полу, уткнувшись лицом в колени, её тело сотрясалось от беззвучных, прерывистых вздохов. Смех утих, оставив лишь хрупкую, надломленную тишину.

— Эсми… ты в порядке? — голос Пау прозвучал мягче, чем он ожидал, в нём сквозила растерянность и попытка сочувствия. Он медленно опустился на колени рядом с ней, стараясь не делать резких движений.

Девушка резко подняла голову. Её глаза были опухшими, но по щекам не текли слёзы, что удивило Пау. Взгляд был мутным, но в нём читалось нечто дикое, искажённое. Он не успел даже понять, что происходит, когда её ладонь, дрожащая, но неожиданно сильная, резко ударила его по той самой щеке, что уже кровоточила.

— Не называй меня так, — прошипела она.

— Спасибо за благодарность, — горько усмехнулся Пау, вытирая кровь с разбитой щеки.

Мауретте презрительно скривила губы, её взгляд был полон яда.

— А ты ожидал, что я буду целовать тебе ноги? — прошипела она, отворачиваясь. — Думаешь, ты мой спаситель? Убирайся!

— Как бы там ни было, — голос Пау стал жёстче. — Теперь тебе придётся поехать со мной.

Глаза Эсмеральды расширились от шока и негодования. Она отшатнулась, словно это он ударил её.

— Что?! Нет! Ни за что, Кубарси! Я никуда с тобой не поеду!

Парень глубоко вдохнул, пытаясь успокоить дыхание и унять боль в лице.

— У тебя нет выбора, — твёрдо произнёс он, глядя на неё без компромиссов. — Я не оставлю тебя здесь с ним.

Эсмеральда отшатнулась от него, её взгляд метался между лежащим Омаром и непреклонным лицом футболиста.

— Не прикасайся ко мне! — выкрикнула она, пытаясь отползти, но её движения были вялыми и несфокусированными.

Пау не слушал. Он резко подался вперёд, одной рукой подхватил её под колени, другой – под спину, и прежде чем она успела осознать, что происходит, закинул её на плечо. Мир буквально перевернулся для Эсмеральды, и она ощутила себя беспомощной куклой.

— Отпусти меня! Немедленно отпусти, придурок! — закричала она, её голос срывался на визг. Она принялась колотить его кулаками по спине, но удары были слабыми. Её тело было лёгким и податливым из-за наркотиков, и сопротивление давалось с трудом.

— Я ненавижу тебя! Ты хуже, чем он! Отпусти меня, слышишь?! Я сама разберусь!

Кубарси лишь крепче сжал её ноги, чтобы она не соскользнула, и уверенно направился к двери.

— Я не собираюсь оставлять тебя на полу, пока ты не способна даже стоять, — спокойно произнёс он, игнорируя её истерику. — И уж тем более не оставлю тебя здесь, чтобы ты в конце концов сдохла от передозировки.

— Это МОЯ жизнь! — прохныкала Эсмеральда, упираясь ладонями в его спину. — Моя! И тебе нет до неё дела! Ты просто хочешь выглядеть героем в глазах моего отца, да?! Хочешь спасти свою чёртову репутацию!

Пау остановился у порога. Он бросил последний взгляд на распростёртое тело Омара. Никакой жалости. Только холодное удовлетворение.

— Может быть, — признал Кубарси, его голос был низким и ровным, когда он наконец вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Каждый шаг отдавался глухим стуком. — Однако меня воспитывали так, что девушку в беде я никогда не оставлю.

— Да ты просто издеваешься! — её голос звучал глухо, когда она уткнулась лицом ему в спину. — Отпусти меня! Я лучше умру здесь!

— Глупая девчонка, — пробормотал Пау скорее себе, чем ей, его терпение таяло. Он ощущал её горячее дыхание сквозь ткань футболки. — Помолчи. Или я просто свяжу тебя и привяжу к сиденью. Я не шучу.

В ответ послышалось лишь слабое, но отчётливое рычание. Она продолжала биться, но уже с меньшей силой, её движения становились всё более бессвязными. Они спускались всё ниже, к выходу, и Пау уже мог видеть тусклый свет уличных фонарей сквозь дверной проём. Это безумие скоро закончится.

Он дошёл до своего автомобиля и аккуратно положил её на заднее сиденье. Сам он сел за руль и быстро напечатал сообщение сеньору Мауретте:

«Эсмеральда в порядке».

Оставалось надеяться, что Омар придёт в себя раньше, чем в особняк вернётся хозяин...

***

— О Боже! Пау! Кто это с тобой сделал?! — воскликнул Ламин.

Пау хмыкнул и кивнул в сторону трибуны, где, словно неживой груз, лежала Эсмеральда. Он осторожно опустил её на одну из скамеек и оставил её там. Ему ничего не оставалось, кроме как привезти её сюда, на тренировочную базу. По крайней мере, здесь были врачи.

В медпункте доктора, хоть и смотрели на Пау с явным подозрением, когда он приволок девушку без сознания и в весьма странном виде, всё же профессионально выполнили свою работу. Они осмотрели Эсмеральду, пощупали пульс и задали футболисту несколько вопросов, на которые он лишь кратко ответил. Затем ввели ей что-то, что вызвало у Эсмеральды резкую, мучительную рвоту. Ей определённо стало лучше, но она всё ещё была бледна и слаба; её глаза оставались мутными, а взгляд — потерянным.

— Это она тебя так отмутузила?! — в голосе Ламина звучало изумление, смешанное с лёгким шоком и даже какой-то жуткой гордостью за способности девушки.

Кубарси тихо рассмеялся, хриплым, уставшим смехом.

— Нет, — сказал он, слегка покачав головой. — Это её парень. Конченый мудак.

Ямаль присвистнул, его брови взлетели вверх. Он перевёл взгляд с лица Пау на девушку.

— Да уж, вижу. И что, вот так он тебя отделал? А девчонка-то как? Серьёзно?

— Она… — Пау запнулся, подбирая слова. — Под наркотиками. Думаю, ей дали что-то очень сильное. Врачи говорят, что рвота — это хорошо, значит, организм очищается. Но она в ужасном состоянии, Ламин. Полностью потеряна.

Парень поморщился.

— Жесть. И ты её вот так, прямо перед тренировкой, привёз? Флик тебя прибьёт.

Пау бросил на друга усталый взгляд.

— У меня не было выбора. Я не мог оставить её там. Там был… этот ублюдок. И ей явно было очень плохо. Думаешь, я мог просто уйти?

Ламин покачал головой, признавая правоту друга.

— Нет, конечно. Но… что теперь делать? Тренировка вот-вот начнётся. И ты в таком виде.

Пау тяжело вздохнул; его взгляд вновь скользнул к трибунам. Эсмеральда выглядела настолько беспомощно, что его сердце едва заметно сжалось.

— Я… — он на мгновение замолчал, чувствуя, как его скула пульсирует. — Да плевать мне. Завтра матч, я не могу пропустить тренировку из-за какой-то там царапины. Флику придётся смириться с этим.

Брови Ямаля высоко поднялись.

— Я, конечно, знаю, что ты у нас боец, — произнёс он. — Но, братан, там, мягко говоря, не царапина...

Пау провёл рукой по щеке, ощущая влажную липкость крови. Он знал, что Ламин прав: это была не просто царапина. Скула болела тупой, ноющей болью, а припухлость говорила о том, что завтра будет ещё хуже. Но сейчас он не мог позволить себе думать об этом. Все его мысли были о предстоящем матче и о той, что сейчас лежала на скамье.

— Царапина, не царапина… — Кубарси пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным, хотя внутри него всё ещё бушевала буря эмоций. — Главное, чтобы на поле не мешало. Флик, конечно, будет в шоке, но что поделать.

Он сделал глубокий вдох, затем выдох. Проблема с Эсмеральдой требовала немедленного решения, но тренировку пропускать было нельзя. Завтрашний матч был слишком важен.

Вместе они двинулись к кромке поля, где уже собрались остальные игроки, выполняя лёгкую разминку. Вечернее небо над головой было тёмно-синим, прорезанным яркими огнями прожекторов, заливающих зелёный газон. Прохладный воздух бодрил, и Пау почувствовал знакомый прилив адреналина, который всегда давала ему близость к полю.

В этот момент на поле вышел Ханси. Он окинул взглядом команду, а затем его внимание остановилось на Пау. Заметив разбитую скулу, тренер явно напрягся, но не успел ничего сказать.

Раздался резкий, пронзительный свисток. Начало тренировки.

Ламин незаметно подтолкнул друга локтем и с озорной улыбкой прошептал:

— Скажи, что это в тебя голубь врезался.

Пау закатил глаза.

— Смешно, — процедил он сквозь зубы, но в его голосе не было и тени веселья. Он был слишком измотан, чтобы оценить юмор.

***
От Автора:
вся актуальная информация
tg/tiktok: spvinsatti