Охота началась
Очередное утро в Уайтчепеле. Туман медленно поднимается, обнажая грязь и отбросы на мостовой. Воздух пахнет перегоревшим углём, помоями и свежей кровью — мясники уже начали работу. Уличные мальчишки первыми выскакивают из подворотен, голодные и босые. Один, с лицом, испачканным сажей, роется в помойке у пекарни — ищет пропавший вчера пирог.
Развозчики молока стучат бидонами, разливая разбавленную водой жидкость по жестяным кружкам и продавая за гроши.
А в это время, за поворотом от парка, в больнице Whitechapel Infirmary происходили куда более интересные вещи.
Это кирпичное, старое здание, с узкими коридорами и высокими потолками, где из освещения были только газовые лампы, создающие тусклый и мерцающий свет, наводили бесконечную тоску на каждого, кто сюда приходил. Пахло карболкой, гноем, мочой и хлоркой — смесью, от которой щипало глаза.
В приемном отделении стояла большая очередь. Здесь были женщины с младенцами, рабочие с отрубленными пальцами, обёрнутыми в грязные тряпки. И пьяница с раскроенным бритвой лицом— его никто не торопится принимать.
А в кабинете хирурга сидел Чарльз со своим помощником Генри, и внимательно осматривал кабинет.
На деревянном столе разложены скальпели, пилы для ампутаций, зажимы и иглы с нитками.
— Тут везде кровь. Хотя неудивительно, учитывая что это кабинет хирурга, — заметил Генри, сдвинув брови на переносице.
И действительно, кровь была повсюду — на полу, на тряпках, на столе. Ведро для отходов стояло рядом, распространяя неприятный запах по всему кабинету.
— Прошу меня извинить, господа. — дверь скрипнула и в кабинет ввалился низенький и толстый мужчина лет 45, с короткой стрижкой и длинными усами.
— Доктор Бертрам к вашим услугам, — представился мужчина и сел за свой стол, внимательно смотря на своих гостей.
Инспектор и сержант переглянулись между собой. Чарльз начал говорить первым.
— Доброе утро, доктор Бертрам. Я — инспектор Чарльз, а это мой помощник — сержант Генри. — представился инспектор и показал свое удостоверение.
Брови доктора поползли вверх, грозя улететь под потолок от такого неожиданного визита.
— Чем обязан? — Бертрам выдавил из себя улыбку и сложил руки перед собой, прокручивая в голове все возможные варианты.
Взгляд инспектора ещё раз зацепился за скальпели и другие инструменты на столе.
— Доктор, я надеюсь, что вы в курсе о убийствах... — осторожно начал говорить Чарльз, смотря за реакцией мужчины.
Тот лишь кивнул, и инспектор продолжил говорить дальше:
— Полиция Уайтчепеля сегодня проверяет всех хирургов и мясников, чтобы...
— Вы подозреваете, что убийца — я? — перебил доктор Бертрам, нахмурившись.
Инспектор тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться и продолжил:
— Я этого не говорил. Мы склонны предполагать, что убийца может быть один из врачей или мясников, потому что знает, как работать скальпелем и...
— И что, теперь все мясники и хирурги — убийцы!? — не выдержав воскликнул доктор и щеки его покраснели от злости. — У меня куча пациентов за дверью ждут, пока я им помогу. А я вместо того, чтобы заниматься делами, выслушиваю обвинения от вас!
Генри растерянно поджал губы, соображая, как выбраться из такой неудачной ситуации, как вдруг дверь резко распахнулась и в кабинет вошли двое мужчин.
— Я ещё никого не вызывал, господа! — рявкнул доктор и вошедшие парни застыли на месте.
Чарльз развернулся к источнику шума и увидел перед собой двух молодых парней. Один, с рыжими волосами, держался за ногу, из которой текла алая кровь. А другой, с черными как смоль волосами, держал его под руку не давая упасть.
Доктор сразу же вскочил из-за стола и скомандовал посадить пострадавшего на скамейку.
— Дань, держись, будет больно, — честно сказал Роберт, глядя на рану друга.
Но тот его не слушал. Взгляд парня тут же упал на полицейских. Что они тут делают в такое ранее утро? Неужели хирург нарушил закон?
Доктор Бертрам быстро ушел в небольшую каморку и так же быстро вернулся, держа в руках иголку, нитку и спирт.
Даня поднял голову, в надежде, что доктор что то перепутал и просто перевяжет рану или что-то в этом духе. Но серьезное выражение лица Роберта сразу дало понять, что сейчас будет больно.
Чарльз и Генри сидели на своих местах, наблюдая, как доктор льет спирт на рану и начинает её зашивать. Послышался крик Дани, а затем тихое шипение и наконец тишина.
— Зашиваете, вы конечно, так себе... — буркнул Даня, вставая с лавочки и рассматривая шов на ноге.
— Что-о-о!? — ошеломленно протянул Бертрам и одним движением развернулся к парням. — Вон из моего кабинета!
Роберт толкнул рыжего в бок и быстро повел его к двери, пока в след им не полетел скальпель или что-нибудь похуже.
Дверь закрылась с сильным грохотом, оставив полицейских и доктора в абсолютной тишине.
— Что ж, доктор Бертрам, мы все поняли. Извините за украденное нами время. — нарушил тишину Чарльз и встал с табуретки. — Всего вам доброго.
Доктор Бертрам опустился обратно за стол, и смотря на закрывающуюся дверь, громко крикнул, приглашая пациентов: "СЛЕДУЮЩИЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!"
— Почему мы так резко ушли? — спросил Генри, пытаясь догнать инспектора, который очень быстро шагал к выходу.
— Потому что он — не убийца.
— А как вы это поняли?
— Ты видел, как он зашивал рану? Все говорит о его некомпетентности. А наш убийца — профессионал в хирургии.
Генри промычал что-то непонятное и вышел из больницы следом за инспектором.
А мысли Чарльза были все ещё в кабинете хирурга. Почему то его не покидало странное ощущение, что он упустил что-то важное. Или кого-то?
— Больше за станок ты не пойдешь! — Роберт топнул по тротуару ногой как обеспокоенная девчонка, ведя Кашина обратно в мастерскую.
Даня сощурился и посмотрел на своего друга.
— Хозяин — барин, как говорится, — пожал плечами рыжий, позволяя себя вести сквозь толпы горожан.
Роберт остановился.
— Вот так просто?
— Всмысле? — не понимающе уставился на него Даня.
— Я думал, что ты со мной хотя бы поспоришь! — наигранно поджал губы парень и Даня громко рассмеялся, чуть не потеряв равновесие.
Роберт не сдержался и тоже рассмеялся в ответ, снова хватая Даню под руку.
— Идём уже, у тебя вечером так-то свидание с Элизабет,— напомнил Роберт.
Кашин тихо вздохнул, не горя желанием с ней встречаться, но возражать не стал.
И вот, вечер. Солнце, медленно сползая за крыши, окрашивает кирпичные стены в тёплый медный оттенок, словно пытаясь облагородить убогие трущобы. Торговцы сворачивают свои лотки, выкрикивая последние предложения:
— Свежие устрицы! Ну, почти свежие!
— Сладкие груши, две за пенни!
Дети, босоногие и загорелые, гоняют по мостовой самодельный мяч из тряпок, смех их звонкий, но быстро стихает в переулках. А на ступеньках домов старики курят трубки, наблюдая, как последние лучи солнца играют в лужах после недавнего дождя.
В парке, на лавочке сидит Даня, сжимая в руках свою шляпу и вглядываясь в конец парка. Через пару минут там показывается силуэт леди Элизабет и Даня резко выпрямляется и уводит взгляд в сторону, ожидая девушку.
Проходят долгие 10 минут, прежде чем рядом слышится:
— Добрый вечер.
Кашин поворачивается к девушке, встает и здоровается в ответ, неловко почесывая затылок.
— У вас наряд слишком откровенный, вы знали? — резко спросил он, после долгой тишины, кивнув на её коротенькое красное платье с ремнем на талии.
— А я вас не спрашивала об этом, вы знали? — хмыкнув, ответила Элизабет, задрав носик и отвернувшись.
Даня вздохнул и пригласил девушку прогуляться по парку.
После долгого молчания Даня потер лицо ладонями и нашел в себе силы сказать:
— Прошу прощения. Был тяжёлый день.
— Это заметно по вашей ноге. Вы хромаете.
А тем временем, в полицейском участке Чарльз сидел, курил трубку и смотрел на закат. За день были проверены почти все мясники и хирурги Уайтчепеля, но зацепок или улик обнаружено не было.
Вот если бы было хоть что нибудь, хоть одна маленькая зацепка.
Чарльз совершенно растерялся. Что ему делать? Когда ожидать новое убийство?
"Вероятно, этой ночью" — ответил сам себе он, выпуская клубы дыма.
А ещё тот рыжий парнишка в кабинете у хирурга. От него пахло...абрикосами! Но ведь ни от него одного может так пахнуть...
Инспектор докурил трубку, повернулся к столу и взял в руки бумаги для заполнения отчёта, даже не подозревая, что сегодня ночью совершится одно из самых страшных и жестоких убийств, в котором погибнет не одна жертва...