169 глава. Эдмон Дантес. 40.
Ло Вэньчжоу не требовалось тщательное расследование. По тому, как она беззаконно говорила, он мог примерно сказать, что за человек Вэй Лан. Его взгляд, когда он смотрел на Фэй Ду, становился все более бурным. Он не вспыхнул, дождавшись, пока Вэй Лан повесит трубку, а затем серьезно спросил:
– Что ты ей обещал?
– Позаботиться о Вэйвэй.
Сразу после этого Ло Вэньчжоу спросил: – Когда ты связался с ней?
Взгляд Фэй Ду вспыхнул. Этот бизнес был целой историей, которую можно долго рассказывать.
– Ну? – сказал Ло Вэньчжоу.
– Когда я только вышел из больницы, – ответил Фэй Ду, дорожа словами как золотом. Затем, возможно, его ресницы запачкали стекла очков или что-то в этом роде; он серьезно протер очки и сразу сменил тему.
– Су Чэн сдастся и даст показания. Вот фотография Чжан Дунлая. Если повезет, мы сможем заманить человека, связавшегося с Су Чэном, обратно в страну. Как вы думаете, сможете ли вы при таких условиях запросить ордер на арест Чжан Чуньлина?
Ло Вэньчжоу бесстрастно смотрел на него.
Фэй Ду не ответил на его взгляд. Он потянулся, чтобы застегнуть одну пуговицу на куртке, которую Ло Вэньчжоу носил расстегнутой, его взгляд пробежался по его талии, очерченной одеждой; уголки его глаз сузились.
– Чжан Дунлай опубликовал это обновление статуса пять минут назад. Я увидел это, и Чжан Чуньлин и его брат тоже увидят. Если ты не поторопишься, будет слишком поздно.
– Я все улажу с тобой, когда вернусь!
Ло Вэньчжоу взял свой телефон, повернулся и побежал.
Он слышал только верхушку айсберга и знал, что Фэй Ду скрывает не только это. Ло Вэньчжоу слабо почувствовал, что что-то не так, но момент был срочным, и у него не было времени, чтобы внимательно разобраться в этом.
Фэй Ду смотрел, как Ло Вэньчжоу уходит. Затем он положил руки на подоконник рядом с собой и глубоко вздохнул.
Прошла полночь, и начался последний день лунного года.
Зодиакальные животные поменялись местами. Запрет на хлопушки был снят.
«Случайно» узнав от Фэй Ду, что Чжан Дунлай и его сестра тайно покинули страну, следственная группа усилила наблюдение за конгломератом Чунлай и братьями Чжан, круглосуточно наблюдая за домом Чжан. Каждая въезжающая или выезжающая машина тщательно проверялась, чтобы Чжан Чуньцзю и Чжан Чуньлин оставались в поле зрения следственной группы.
По всемирному координированному времени, в 1:15 разбудил ужасный звук. Казалось, что-то взорвалось в тихом доме Чжан. Окна разлетелись вдребезги, и языки пламени вырвались наружу. «Очи», которым было приказано следить за домом Чжан, обомлели, но прежде чем он успел среагировать и сообщить об этом, он получил приказ сотрудничать с арестом братьев Чжан.
В таком месте, как город Ян, в поместье с самой низкой плотностью населения все еще были соседи. Сухой ветер разбросал повсюду огонь. В мгновение ока это стало неуправляемым. Крики о помощи и пожарная тревога то смолкали, то появлялись вновь. Полиция и следственно-оперативная группа, прибывшие одновременно, непроницаемо окружили место происшествия.
В огне был ускоритель. Чем больше его подавляли, тем более высокомерным становилось пламя, жаркая волна почти рассеяла холод зимней ночи. Пожарная служба продолжала вызывать подкрепление, бросая все свои силы на тушение пожара. Мгновение спустя снаружи бесшумно остановилась очень реалистичная пожарная машина, в которую входили и выходили полностью экипированные «пожарные». Никто не знал, когда он снова уехал.
Полчаса спустя интенсивность огня наконец удалось взять под контроль, и полиция нетерпеливо бросилась на поиски. Они увидели полный беспорядок; все ушли!
В это время Чжан Чуньцзю, которого попросили оставаться на связи, определенно скрылся.
Воющие полицейские машины умчались прочь. Аэропорты, вокзалы, транспортная сеть и близлежащие провинции получили уведомления о помощи в аресте Чжан Чуньцзю и Чжан Чуньлина.
В то же время сбежавший Чжан Чуньлин смотрел на фотографию, «размещенную Чжан Дунлаем». С очень мрачным выражением лица он связался с людьми, присматривающими за его несчастным сыном.
– Этот негодяй Чжан Дунлай… что!
Новость об исчезновении Чжан Дунлая, наконец, больше не могли сдерживать, она пришла из-за океана.
В 2:15 у реки Дунба была обнаружена брошенная пожарная машина, и широко распространенная сеть наблюдения, наконец, нашла поблизости след – на кадрах с камер видеонаблюдения были видны люди, подозреваемые в том, что они братья Чжан Чуньцзю и Чжан Чуньлин, в черной машине бизнес-класса. Перейдя Дунба, они поехали на юго-восток, по пути из города.
Срочно выдвигаются блокпосты и беспилотные дроны. В то же время следственная группа, следившая за конгломератом Чунлай, увидела, как член высшего руководства конгломерата, оставленный для удержания форта, молча переоделся, оделся доставщиком на вынос и уехал с большой сумкой доставщика на спине. Он также направлялся на юго-восток, из города!
Следственная группа немедленно направила сотрудников, чтобы проследить за ним и остановить этого человека, который считал, что он сможет скрыться.
– Немедленно преследуйте их!
– Ждать!
Как только он услышал об этом, Ло Вэньчжоу, поспешивший с несколькими людьми, почувствовал, что что-то не так – у него не было оснований, но, учитывая опыт и антиразведывательные способности Чжан Чуньцзю, его следы не должны были быть обнаружены так быстро.
– Подождите немного, я советую вам внимательно изучить записи видеонаблюдения вокруг дома Чжан за последние несколько дней…
– Капитан Ло, в пожарной машине были обнаружены отпечатки пальцев Чжан Чуньцзю.
– Капитан Ло, взгляните на это. Это кадры с камеры наблюдения из частного автомобиля поблизости.
Полиция провела сплошной обыск вокруг брошенной пожарной машины. Там был частный автомобиль с камерой слежения под идеальным углом. Он заснял сцену, когда люди в фальшивой пожарной машине бросают ее. Один из мужчин сбросил маскировку на ходу. Походка этого человека и мельчайшие жесты…
Он вдруг повернул голову и задумчиво огляделся, и камера поймала его лицо. Это был сам Чжан Чуньцзю!
– Это Чжан Чуньцзю? Действительно? – возмутился Ло Вэньчжоу.
– Вы так много лет проработали в городском бюро, что не ошиблись бы с ним, не так ли? Его нужно вернуть любой ценой!
Подобно неотвратимой сети, погоня раскинулась по тихому юго-востоку от города, ожидая, когда ворвутся ядовитые насекомые.
Фэй Ду ждал у открытого окна. Внезапно рядом с ним заскрипела инвалидная коляска. Даже не повернув головы, он сказал:
– Почему раненный еще не отдыхает?
– Я не могу спать.
Тао Жань, шаркая ногами, пододвинул к себе инвалидное кресло.
Фэй Ду взялся за подлокотник инвалидной коляски, чтобы остановить ее, закрыл окно, затем снял куртку и накинул ее на него.
В качестве хрупкой мумии Тао Жань не отказывался от его заботы. Некоторое время он пустым взглядом смотрел в тускло освещенный коридор.
– Когда шиньян дала мне реликвию Шифу, я тоже не спал. Я могу перечислить все знаки препинания в этом завещании. Я чувствую, что это страшнее любого жестокого преступника. Я провел всю ночь за чтением, а на следующий день я думал, что был готов… – Тао Жань опустил голову и горько рассмеялся. – Я не думал, что готовился в неправильном направлении.
Лао Ян сказал: «Там есть люди, которые изменились». Это действительно было смешно, потому что теперь казалось, что главный виновник, в отличие от того, о чем догадывались в самом начале, не был испорчен влиянием денег. Он был твердым как скала, плохим от начала до конца. Это был человек, сохранивший это завещание, которого пронзительный ветер и пронизывающий мороз превратили в другого человека.
Тао Жань хрипло спросил:
– Почему директор Чжан это сделал? Ему не хватало денег? Не хватало силы?
– Я думаю, что это могло быть из-за этого.
Фэй Ду достал свой телефон и показал Тао Жаню старую черно-белую фотографию.
Это было довольно старое групповое фото. На фотографии было около дюжины детей, от маленьких детей до подростков, все они без выражения, стояли в два ряда, столпившись вокруг двух мужчин. Один из мужчин был одет в западный костюм и стоял прямо, как шомпол, вздернув подбородок; другой человек был лоснящимся и лысеющим. Каждый из них держал угол картонной таблички с надписью «Пожертвование от патриотического зарубежного китайского конгломерата клана Чжоу» и так далее.
Самодовольные мужчины средних лет резко контрастировали с безжизненными детьми вокруг них. Присмотревшись, можно было почти почувствовать страх.
В одном углу было написано «Городской детский дом Янь Хэнъань», дата была более сорока лет назад.
– Лу Цзя только что прислал это. Тогда они нашли помощницу Чжоу Яхоу.
Старый пердун Чжоу Чао поначалу отказывался сотрудничать, но он был до смерти напуган убийственной погоней. Он узнал, что его местонахождение было раскрыто, и отказ от сотрудничества был бы тупиком. Пока он был стар, он все еще боялся смерти; он передал все без дальнейших споров – человек на фотографии, представляющий конгломерат клана Чжоу при доставке пожертвования, был самим Чжоу Чао.
– Приют Хэнъань. – Тао Жань внимательно посмотрел на фото. – Это… где раньше жила Су Хуэй? О, кажется, я вижу, кто из них она.
– Посмотри еще раз. Там есть и другие знакомые, – сказал Фэй Ду. – Маленький мальчик свернулся калачиком в углу, а подросток стоял рядом с директором приюта.
Мальчишке лет пять или шесть, худенький, как кончик редиски. Он крепко вцепился в одежду подростка, его мрачный взгляд проецировался с фотографии, маленький кулачок был крепко сжат. На первый взгляд Тао Жань подумал, что мальчик выглядит знакомым. Нахмурившись, он некоторое время внимательно разглядывал его, потом вдруг увидел подсказку на старой черно-белой фотографии.
Тао Жань недоверчиво посмотрел на Фэй Ду.
– Это… это…
Казалось, что на лице мальчика размером с ладонь не могло поместиться ничего, кроме пары глаз. Пятьдесят лет экстравагантной жизни не смогли избавиться от худобы, въевшейся в его кости в юности, и в его чертах была некоторая тень того, как он будет выглядеть, когда вырастет. Тао Жань вспомнил фотографию, которую видел бесчисленное количество раз на столе директора Лу всех их, когда они были молоды.
– Это директор Чжан?
– Большой босс конгломерата Чунлай не очень часто показывает свое лицо, но есть его фотографии с публичных мероприятий.
Фэй Ду некоторое время искал в своем телефоне и нашел в сети фотографию Чжан Чуньлина.
Он приложил его рядом с подростком, стоящим рядом с директором приюта.
– Похожи?
– Директор Чжан… Чжан Чуньцзю и Чжан Чуньлин приехали из приюта Хэнъань? Они были сиротами?
Тао Жань с трудом принял сидячее положение.
– Нет, подожди, я помню, ты говорил, что этот приют был пристанищем торговцев людьми, значит…
– Лу Цзя говорит, что директора, получившего пожертвование, звали Хао Чжэньхуа из города Ян, родившегося в мае 19 числа. Имея полное имя, место и месяц рождения, можете ли вы узнать, что с ним случилось?
– Подожди минутку.
Тао Дань развеял свое прежнее уныние и указал Фэй Ду затолкать его в кабинет. Он начал звонить и разбираться.
Имея конкретную информацию, искать было намного проще. Извиняясь, Тао Жань разбудил сонных дежурных. Мгновение спустя они действительно обнаружили человека, чье имя и возраст совпадали.
– Был случай – погибшим был Хао Чжэньхуа, мужчина сорока шести лет, зарезанный до смерти. Убийца подошел к двери и трижды подряд ударил жертву ножом в грудь и живот. Пострадавший испытал сильное внутреннее кровотечение и скрылся в доме. Пятна крови простирались от двери до спальни. Убийца загнал его внутрь, подобрал медный горшок, принадлежавший покойному, и несколько раз подряд бил покойного по голове, пока тот не умер… Сцена была катастрофой. Там говорится, что голова трупа была раздавлена, как арбуз. Все ценные вещи и деньги в доме были изъяты. Тогда полиция установила, что это была кража со взломом.
– А дальше?
Фэй Ду нашел где-то пакет с растворимым сухим молоком и растворил его в теплой воде, затем добавил сахара и положил его рядом с Тао Жанем. Он спросил:
– Когда произошло это ограбление и убийство?
– После этого ничего не было. Город сосредоточился на организованных репрессиях, ликвидировав несколько жестоких преступных группировок. Были некоторые порочные, которые, возможно, даже сами не знали, за сколько дел они несут ответственность. Они признались в этом вместе с другими в замешательстве. Тао Жань взял молоко, сделал глоток и чуть не выплюнул его. Он подозревал, что рука Фэй Ду соскользнула, и он высыпал туда всю сахарницу. Оно была таким сладким, что стало горьким.
– Убийство произошло через два года после смерти Чжоу Яхоу. То, что капитан Ло и другие сказали в тот день, имеет смысл – приют Хэнъань не закрылся из-за смерти Чжоу Яхоу… Товарищ Фэй Ду, тут больше сахара, чем идет на цукаты.
– Слишком сладкий?
Фэй Ду очень невинно поднял брови и протянул к нему руку.
– Тогда можешь дать мне выпить.
Тао Жань чувствовал себя неловко, оставляя еду для других людей, с тех пор как ему исполнилось три года. Он быстро махнул рукой, как бы показывая, что может обойтись. Он сделал большой глоток, допив половину чашки.
– Другими словами, вероятно, директор приюта стал первой жертвой. Сироты спланировали свою месть и инсценировали кражу со взломом, убив директора. Методика уголовного розыска тогда не была разработана, да и родственники покойного потом не настаивали, вот и решилось дело таким сумбурным путем.
– Родственники директора Хао Чжэньхуа, вероятно, знали, чем он занимался, – сказал Фэй Ду. – Даже если бы они знали, кто убийца, они все равно не осмелились бы разобраться в этом. Можно искать сочувствия к тому, кто погиб во взломе, но если правда выйдет наружу, то они, может быть, навлекли бы на себя позор и разорение… Они, наверное, тогда вошли во вкус и решили не лезть в это.
Возможно, в комнате было слишком жарко, а низкий мягкий голос Фэй Ду был слишком усыпляющим. Тао Жань подумал, что, услышав эту шокирующую внутреннюю историю, он должен был быть взволнован, но теперь он необъяснимым образом почувствовал, что его веки несколько отяжелели.
– Нет. – Тао Жань сонно потер глаза. – Продолжайте.
Фэй Ду увеличил громкость на своем телефоне, играя голосом Лу Цзя.
Лу Цзя сказал:
– Большинство детей, которых приняло на воспитание учреждение, были девочками. Каждый год на Рождество детские дома, которым Чжоу Яхоу пожертвовал, присылали ему на выбор фотографии девочек в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Те, кого он выберет, будут отправлены за границу, а оплата будет передана директору приюта в виде пожертвования в соответствии с числом. Присланных девушек обычно держали на вилле Чжоу Яхоу. Иногда он развлекал друзей, которые были такими же подонками, как и он сам. Остальных девочек продавали торговцам людьми, когда они вырастут. Что же касается мальчиков… Мальчиков тогда чаще брали, поэтому здоровых мальчиков в детских домах оставалось немного. Девочек нужно было оставить, чтобы отдать банкроллерам. Они должны были выглядеть несколько презентабельно, чтобы в обычном приюте не переусердствовали с ними. Таким образом, мальчики, которых не хотели видеть банкиры, подверглись бы еще более жестоким издевательствам. Пока они могли идти прямо, они не могли бездействовать. Начиная с семи-восьмилетнего возраста, они должны были зарабатывать на содержание приюта, либо нанимаясь в качестве детского труда, либо воровством. Если бы они не смогли заплатить, исход был бы еще более ужасным. Побои и ругань не были чем-то из ряда вон выходящим, а потом…
Запись голоса Лу Цзя оборвалась на полпути, как будто его рука соскользнула и он случайно отправил сообщение до того, как оно было закончено.
Через некоторое время голос Лу Цзя продолжил:
– А затем девушки, ожидающие продажи, должны были быть «целыми», но для остальных такой проблемы не существовало, так что… президент Фэй, вы понимаете.