167 глава. Эдмон Дантес. 38.
– Очкарик! Хайян! У тебя сейчас есть машина?… Поехали со мной в аэропорт. Прямо сейчас, немедленно!
Лан Цяо поспешно вызвала Сяо Хайяна – не так-то просто было найти студента, окончившего школу более десяти лет назад. Заведующий учебной частью в очках для чтения провел целую вечность, просматривая список студентов. Учителя, которые обучали этого ученика, либо ушли на пенсию, либо умерли; он провел целый час, обзванивая повсюду, спрашивая. Когда он, наконец, сам связался с бывшим студентом-искусствоведом, была почти полночь.
Студент-художник был в аэропорту, готовясь отправиться в путешествие со своей семьей; по-видимому, это был ночной рейс.
Лан Цяо и Сяо Хайян примчались, ворвавшись в «Макдоналдс», в котором заранее назначили встречу.
После полуночи ресторан быстрого питания был полон измученными путешественниками. Было очень тихо. Некоторые люди давали отдых глазам, используя сумки как подушки. Те, кто еще не спал, не общались друг с другом; все они смотрели в свои телефоны и компьютеры. На первый взгляд это казалось тихим, пустым пространством. Лан Цяо тащила Сяо Хайяна всю дорогу, и он задыхался, как больная собака. Каждый его шаг врезался в землю, тревожа немало спящих туристов. Сопровождаемые гневными взглядами всю дорогу, они наконец нашли ученика Ю Бина в углу.
Ученик старшей средней школы, который жил более десяти лет назад, теперь стал взрослым, ему за тридцать. Вокруг его губ были небольшие усы. Учитывая стоимость его одежды, вы могли видеть, что его экономическое положение было довольно хорошим.
– Могу я увидеть ваши удостоверения? Мужчина вел себя учтиво и вежливо, но очень осторожно. Сначала он попросил показать удостоверения Лан Цяо и Сяо Хайяна; он тщательно проверил на свету знаки защиты от подделки, а затем слегка извиняясь вернул им два рабочих удостоверения.
– Извиняюсь.
– Нет проблем, это право гражданина. Лан Цяо достала сертификат и записку, полученные в школе.
– Это твои вещи?
– Победившая картина была написана мной.
Мужчина посмотрел на него с легкой тоской, некоторое время рассматривая ксерокопию сертификата.
Криво улыбаясь, он сказал:
– Это незрелая работа со школьных времен, но она действительно полна вдохновения… Биньхай – особенное место. Море такое широкое, но по какой-то причине оно заставляет вас чувствовать себя диким и пустым, особенно когда ветер усиливается в сумерках. Когда он льется сквозь трещины в рифах, это звучит так, будто кто-то плачет. Это мрачно и одиноко.
Два материалиста Сяо Хайян и Лан Цяо знали все подробности о Биньхае. Услышав это весьма художественное описание, они одновременно вздрогнули.
– В то время я собирался перейти в выпускной класс. Разумно говоря, я должен был полностью сосредоточиться на профильных занятиях по подготовке к вступительным экзаменам в университет. Когда я поехал в Биньхай, я на самом деле хотел провести некоторое время со своими одноклассниками и что-нибудь набросать для практики. Я не планировал участвовать ни в каких конкурсах. Но когда картина была закончена, результат оказался неожиданно хорошим. Учителю Ю это понравилось, и он настоятельно рекомендовал мне записаться. Я не хотел получить никакую награду. Я не ожидал, что случайно вставлю записку... Я также забрал записку после того, как получил ее обратно.
В этот момент мужчина некоторое время молчал, несколько уныло качая головой.
– На самом деле, я иногда думал в эти годы, может ли Биньхай быть… злым местом, как в фольклоре? Я не суеверен, но иногда, когда я вижу эту картину, мне кажется, что в ней присутствует какая-то зловещая атмосфера.
Лан Цяо достала блокнот.
– Не могли бы вы сказать мне, помните ли вы, кто еще был с вами? Как долго вы пробыли в Биньхае?
– О… четыре или пять человек. Я, наш учитель и несколько ребят из старшего первого класса, все учащиеся особых искусств, – сказал мужчина. – Это были выходные. Учеба тогда была довольно напряженной, времени, кроме выходных, не было. Я помню, мы пробыли там две ночи… Должно быть, мы уехали в пятницу и вернулись в воскресенье.
– Вы остались в Биньхае?
– Нет, в то время не было людей, не было места, где можно было бы остановиться. Мы жили на соседней ферме – даже если она была рядом, ехать туда приходилось почти полчаса. Мы арендовали там машину. Днем мы хороший пейзаж, а вечером возвращались в деревню отдыхать.
Лан Цяо быстро продолжила:
– Когда вы рисовали в Биньхае, сталкивались ли вы с какими-нибудь необычными людьми или событиями?
Мужчина посмотрел на нее, открыл рот, но ответил уклончиво.
– На самом деле, офицер Лан, причина, по которой я согласился подождать здесь, чтобы увидеть вас сегодня, заключается в том, что кто-то задал мне тот же вопрос раньше.
Лан Цяо и Сяо Хайян одновременно замерли.
– Извините, именно поэтому я тщательно проверил ваши удостоверения раньше. – сказал мужчина. – После того, как учитель Ю умер, более чем через год, когда я был на первом курсе университета, меня нашел человек. Мужчина, очень высокий, средних лет, сказал, что он полицейский, который занимается делом учителя Ю. – Я не знаю, как это описать, я просто необъяснимым образом немного испугался его. Вы, наверное, заметили, что я довольно чувствителен. Во всяком случае, я не осмелился посмотреть ему в глаза.
– О чем он говорил с тобой?
– Он сказал, что хочет спросить меня о нескольких вещах, связанных с убийством учителя Ю. Я подумал, что это очень странно. Убийца, убивший учителя Ю, был арестован, не так ли? Что было спрашивать? Но этот человек сказал, что есть некоторые вещи, которые не так просты, как кажутся на первый взгляд. Он подозревал, что за убийством учителя Ю стоял какой-то заговор, и что это имело отношение к нашей поездке в Биньхай.
Сяо Хайян спросил:
– Как звали того полицейского?
– Его звали Гу Чжао.
Локоть Сяо Хайяна затрясся, и он опрокинул на стол чашку с колой. Кубики льда рассыпались по столу. Выражение его лица было недоверчивым.
– Что вы сказали?
– Гу Чжао – «Чжао», это золотой нож. Если я правильно помню, это было его имя. Что-то не так?
Пальцы Сяо Хайяна бессознательно тряслись.
– Можете ли вы… можете ли вы описать его внешность? Как он выглядел? Лет тридцати пяти, худощавый, около метра семидесяти пяти…
– Я не мог точно определить его возраст, но я думаю, что он был бы немного старше. Ростом он был более метра семидесяти пяти.
Мужчина на мгновение вспомнил.
– Когда я поступил в университет, мой физический рост составлял метр семьдесят девять, а он был выше меня. И когда он стоял передо мной, он производил на меня очень гнетущее впечатление. Квадратное лицо, довольно представительное. Вы его знаете? Так он был фальшивым полицейским или нет?
Пока он давал описание, выражение лица Сяо Хайяна несколько раз менялось. Сначала он был потерян; затем поднялся слабый гнев – это был не Гу Чжао. Спустя год после того, как Ю Бин был убит, Гу Чжао уже умер от несправедливости, и кто-то осмелился использовать его личность, чтобы обманывать людей!
Он мгновенно почувствовал, как будто самое чистое место в его сердце было запятнано. Если бы у Сяо Хайяна был мех, возможно, он бы ощетинился в клубок. Он с треском сжал кулаки и холодно сказал: – Нет, он был фальшивым. Что он спросил у тебя?
– Как и вы, он очень внимательно расспрашивал, кто поехал в Биньхай, как была организована поездка, встречались ли мы с кем-нибудь по дороге, случилось ли что-нибудь особенное. Я сказал, что не помню, и этот человек подумал об этом, а затем спросил меня: «Выходил ли куда-нибудь ваш учитель Ю в одиночестве?»
Сяо Хайян и Лан Цяо обменялись взглядами: да, если убийство Ю Бина действительно было связано с его поездкой в Биньхай, почему никто из учеников, которые пошли с ним, не пострадали? У преступников не было принципа не убивать несовершеннолетних, поэтому вполне вероятно, что он столкнулся с чем-то, действуя в одиночку.
– Как только он это сказал, я вспомнил. Было такое время. В ночь перед нашим отъездом, поскольку мы обсудили это и договорились отправиться в путь на следующее утро, учитель Ю сказал всем, чтобы они обязательно собрали свои вещи. Затем студентка внезапно не смогла найти свою камеру. Мы помогли ей вспомнить и подумали, что, скорее всего, она оставила его на том месте, которое мы выбрали. Для студента фотоаппарат – ценный предмет. Как только учитель Ю услышал об этом, он пошел его искать. Поскольку было уже поздно, он пошел один. Он проехал по дороге и поцарапал чью-то машину. Я узнал об этом только тогда, когда увидел, как он расплачивается за аренду машины. Тот человек, называющий себя Гу Чжао…
Сяо Хайян внезапно прервал его.
– Не называй его этим именем.
Мужчина и Лан Цяо уставились на него. Сяо Хайян пришел в себя и слегка опустил голову.
– Извините, но он не был Гу Чжао. Пожалуйста, не называйте его этим именем.
Хотя он был максимально вежлив, его речь все еще была очень жесткой. Лан Цяо хотела выступить посредником, но этот человек был очень понимающим. Он сказал:
– О, я понимаю. Значит, он использовал имя полицейского с хорошим моральным положением и репутацией? Так что я просто скажу «фальшивый полицейский».
Услышав выражение «хорошее моральное положение и репутация», Сяо Хайян не понял, что он почувствовал.
– Фальшивый полицейский попросил меня рассказать ему, с кем столкнулся мой учитель. Но я не знал. Меня там не было. Я только слышал, как он сказал, что было темно, и его мысли немного блуждали. Когда он проезжал над приморским утесом, из леса внезапно выехала машина. Он не сразу отреагировал и случайно врезался в их дверь. Хотя они, должно быть, были хорошими людьми. Они ничего не сказали, но моему учителю было очень жаль. Он настоял на том, чтобы пойти за ними и дать им свою контактную информацию, сказав, чтобы они прислали ему квитанции за ремонтные работы и покраску. Это было просто небольшое дело. Авария разрешилась мирным путем. Учитель Ю был разумным человеком.
Сяо Хайян и Лан Цяо переглянулись.
Сяо Хайян сказал:
– Ты помнишь их номерной знак?
– Учитель Ю, возможно, помнил, но он не стал бы рассказывать мне все.
Мужчина развел руками.
Это было справедливо. Несмотря на свою вину, Сяо Хайян был несколько разочарован. Но Лан Цяо сказала:
– Как вы узнали, что человек, который допрашивал вас раньше, был фальшивым полицейским?
– Перед отъездом я кое-что вспомнил и хотел ему сказать, но когда я оглянулся, то увидел, что лицо того человека было пугающе мрачным, совсем не таким, как прежде его добродушным выражением. В то время в школе шла кампания по борьбе с мошенничеством, и я вдруг почувствовал себя неловко и попросил у него его удостоверение личности, хотя в то время у меня не было никакого здравого смысла, и я не мог сказать, были ли учетные данные настоящими или фальшивыми. Я украдкой просмотрел советы по борьбе с мошенничеством, которые учитель разослал мне по телефону, и увидел, что первое, что там было написано, это: «Офицеры полиции обычно действуют парами при сборе доказательств, поэтому будьте осторожны, если вы встретите того, кто действует в одиночку».
Лан Цяо спросила:
– Что ты хотел ему сказать?
– Это был рисунок, — сказал мужчина. – Учитель Ю был очень усердным. У него всегда был с собой альбом для рисования. Когда он видел что-то трогательное, он рисовал это. Когда мы поехали в Биньхай, он только закончил свой альбом для рисования, и там было несколько рисунков на рыхлой бумаге… Эскиз двора, фермы и тому подобное. Я попросил их перед отъездом и нашел там набросок мужчины и женщины. Я никогда раньше не видел этих двух людей. Я догадался, что это были люди, с которыми он столкнулся, когда вышел той ночью.
Сяо Хайян сказал:
– У тебя все еще есть этот рисунок?
– Это реликвия учителя Ю. Конечно, я сохранил его.
Когда Ло Вэньчжоу ответил на звонок Сяо Хайяна, Очкарик просто бормотал.
– Мы у его дома, сейчас собираем улики!
Ло Вэньчжоу вздохнул.
– Вы двое поблагодарили этого человека?
Сяо Хайян только сейчас вспомнил, что ученик Ю Бина планировал вылететь из города Ян ночным рейсом. Он быстро повернулся к человеку, увешанному багажом.
– Из-за этого… ты не опоздаешь на рейс?
– Самолет уже взлетел. – Мужчина пожал плечами. – Моя жена пошла дальше с нашими родителями.
– Это..
– Все в порядке, я посмотрю, смогу ли я пересесть на другой рейс. Если я не смогу получить билет, то я забуду об этом. Это только отпуск. Я не умру, если пропущу один раз. Но если в убийстве учителя Ю действительно есть какой-то скрытый заговор, не могли бы вы позвонить мне, когда закончите дело, и сказать мне?
Бывший студент-художник сказал:
– Учитель Ю был очень добр ко мне. Если я смогу что-то для него сделать, полезное это или нет, моя совесть будет спокойной. Я думаю, что он должен был наслаждаться долгой жизнью.
Ло Вэньчжоу повернул голову, чтобы посмотреть на запись наблюдения из комнаты для допросов. Офицер криминальной полиции допрашивал Чжу Фэн по делу в средней школе Юйфэн.
– Вы переоделись школьным уборщиком и использовали запись, чтобы ввести Ван Сяо в заблуждение. Кто вас спровоцировал? Вы знали, что делаете?
Чжу Фэн не ответила. Она только усмехнулась.
– Вы говорите, что вашей целью было найти Лу Гошэна и место, где он прятался. Хорошо, – сказал офицер криминальной полиции, – но знали ли вы, что это приведет к гибели мальчика? Он не просто умер, он умер без нормального тела!
Чжу Фэн бесстрастно посмотрела на него, линии от ее носа до подбородка опустили уголки ее рта.
– Поскольку вы следили за Ван Сяо, разве вы не знали о насилии в школе, которому подвергался этот ребенок? И ты не только беззаботно смотрела на нее, ты еще и использовала ее?
Чжу Фэн поджала губы и холодно сказала:
– Она не умерла, не так ли?
– Что вы сказали?
– Дюжина ран. Ю Бин получил с десяток ножевых ранений… Он даже не был похож на человека. Разве вы не смотрели беззаботно? – Голос Чжу Фэн был хриплым. – Она не умерла. На что ей жаловаться?
По какой-то причине Ло Вэньчжоу почувствовал, что эти слова застряли у него в горле, как рыбья кость. Он тяжело вздохнул, сунул сигарету в рот и вышел из комнаты наблюдения. Он осмотрел себя и обнаружил, что забыл положить зажигалку в карман.
В этот момент рядом с ним раздался щелчок, и перед ним появилось крошечное пламя.
Ло Вэньчжоу повернул голову. Фэй Ду где-то нашел зажигалку. Он спросил его: – Нужен огонек?
Ло Вэньчжоу:
– ...
Он задохнулся на мгновение, затем молча махнул рукой, убирая сигарету. В этот момент его телефон завибрировал. Сяо Хайян прислал ему фотографию. Ло Вэньчжоу открыл ее и взглянул, обнаружив, что это карандашный набросок. Бумага пожелтела. Рисунок был в пластиковой папке, сохранился довольно хорошо. На нем были нарисованы мужчина и женщина, а в углу стояла дата и подпись Ю Бина.
Нарисовано очень реалистично. Увидев это, Ло Вэньчжоу вздохнул.
– Су Хуэй и…
Фэй Ду огляделся.
– Глава конгломерата Чунлай.
Более десяти лет назад, когда Чжан Чуньлин и Су Хуэй ехали ночью в Биньхай, их сбил учитель рисования Ю Бин, который вернулся, чтобы найти что-то для своего ученика.
Что они собирались делать?
В багажнике был труп девушки?
Су Хуэй действовала как контактное лицо Чжэн Кайфэна с Чжан Чуньлином, поэтому, когда Ю Бин столкнулся с ней и Чжан Чуньлином, в целях безопасности, контактное лицо Чжэн Кайфэна было изменено на мать Ян Бо Чжо Инчунь?
Ло Вэньчжоу постучал кулаком по стене. – Рисунок… Это нелепо, и мы даже не можем проверить, был ли он нарисован самим Ю Бином. Даже если бы мой собственный отец руководил судами и прокуратурой, он все равно не мог бы выдать мне ордер на арест на основании этого… Господин Фэй, чему вы улыбаетесь?
– Возможно, у меня есть кое-что, что вы можете использовать здесь, – сказал Фэй Ду.