Восьмая

Прошло ровно полгода после того, как Дарлен видела Джейкоба. На похоронах своей сестры, её мужа и трёхлетнего племянника он держался, но сразу после этого куда-то исчез, так и не сказав ей ни слова.
Она понемногу приходила в себя, нагружая себя работой целыми сутками, но больше ничего не приносило и капли счастья. После работы она почти каждый день ездила в Уитмайр, надеясь хоть где-то увидеть его, но Джейкоб даже не приезжал к своей племяннице.
Как и обычно, в этот вечер субботы Дарлен была в доме миссис Гиллис и готовила ужин для маленькой Элизабет.

Сразу она даже не могла смотреть девочке в глаза, помогала её бабушке продуктами, оплачивали все счета, расходы и оставляла подарки у двери, но спустя несколько дней Джейн Гиллис настоятельно пригласила её в дом.

Женщине было около семидесяти лет, она страдала от многочисленных хронических болезней и присмотр за внучкой ей давался нелегко. Кроме Джейкоба и Джейн родственников у девочки не осталось.

Джейн родила Чарльза почти в сорок лет, её муж не так давно умер от сердечного приступа, а сама она даже и не ожидала, что вынесет потерю сына. Но надеяться было не на кого. Принимать помощь от девушки, из-за которой погибла её семья, было очень тяжело, но вскоре ненависть отступила.

—Девочка, ты не виновата в том, что с тобой произошло. Никто не виноват. Их нам не вернуть, а жизнь Элизабет важнее, чем глупые разговоры и ненависть. Я не могу оставить внучку непонятно каким людям. Ты должна вернуть его.

—Миссис Гиллис, это невозможно. Я не видела его полгода и знаю, что он имеет право меня ненавидеть.

Джейн присела напротив, наблюдая за её неловкими движениями.

—Я знаю этого мальчишку больше десяти лет. И если он полюбил тебя, впустил тебя в свое сердце, то он никогда от тебя не откажется. И пока ты будешь присматривать за Лиззи, то твоя душа рано или поздно соберётся из осколков в одно целое.

И Дарлен знала, что женщина была права. После похорон Дарлен Уилсон потеряла веру и готова была пуститься во все тяжкие, пока Ева не показала фотографии шестилетней девочки.
Девушка поняла, что это её шанс хотя бы что-то исправить. Даже если они все будут ненавидеть её до конца жизни, она все равно не перестанет помогать.

—Ему совсем скоро придётся принять эту ответственность и перестать горевать так сильно. Прятаться некуда. Сейчас, я уверена, дело не в боли и скорби, а в страхе перед ребёнком. Джейкоб не был к этому готов.

—Я знаю. Недавно мне пришлось взять опеку над своей сестрой после смерти матери. Боль была сильной, но сильнее был страх. Вы правы. И я сдалась, оставив сестру не лучшим людям. Сейчас отец вернулся и помогает мне с ней, но тогда я была одна против всего мира. И даже если Джейкоб никогда меня не простит — я должна помочь ему. Пусть на это и уйдут годы.

—У нас нет столько времени, —тихо произнесла Джейн.—Рак вернулся ко мне. Я скрывала это от сына и его жены год, пытаясь лечиться.

—Почему?
—Я готова была ко всему. Шансы минимальны, мне осталось несколько месяцев, а может и меньше. Он должен это узнать. Но теперь я ужасно боюсь.

Дарлен выключила духовку и достала индейку. Тяжело вздохнув, она смахнула слезу со щеки.
—Поэтому вы позволили мне помогать вам?

—Сначала да. Но потом я узнала от тебя всю историю, девочка. Ты нужна мне, нужна Элизабет и Ему.

Но отвечать девушка ничего не стала, потому что в гостиную вошла Элизабет.

—Я нарисовала рисунок для мамы. Учительница сказала, что они наблюдают за мной и всегда будут меня любить. Дэри, бабуля, думаете, им понравится рисунок?

—Да, милая, ты умница. Ты же знаешь, что ты самая сильная девочка в мире? Тебе нужно покушать, а мне уже пора.

—Поужинай с нами, Дарлен,—попросила Джейн, чувствуя напряжение в её голосе.

—Нет, простите, у меня на сегодня много ещё дел. Я приеду завтра.
Элизабет сразу же расстроилась, но просить ни о чем не стала. Она уныло жевала салат и индейку, думая о маме.

Джейн проводила Дарлен до двери.

—Мне тяжело было принять тебя. Ты это знаешь. И Лиззи когда-нибудь узнает обо всем. Только не скрывайте правду от неё. Это разобьёт мою внучку.

—Я...помогу Джейкобу и навсегда оставлю его. Миссис Гиллис, моё лицо всегда будет напоминать ему о случившемся.

—Как и лицо Лиззи. Он никогда это не забудет, но без поддержки он не справится, поэтому ты должна быть рядом. Ты ещё совсем юна, несмотря на тяжёлую судьбу. Любовь не такая, какой вы оба себе её представляете. Она способна выдержать любую боль и ненависть.

Дарлен нехотя кивнула и села в свой автомобиль. Дорога с Уитмайра в Гейнсвилл занимала около двух часов, а этого времени было более чем достаточно, чтобы обдумать все.
Дарлен смотрела на фотографию матери в своём кошельке и чувствовала, словно та до сих пор оберегает её. Дарлен совсем не надеялась вернуть чувства Джейкоба и сомневалась, что они вообще могли бы с этим справиться. И, возможно, она просто бы сбежала с сестрой, оставляя Джейкоба одного со своим горем. Но быть эгоисткой, когда беззащитный ребёнок может остаться совсем один в этом мире, было бы полным разрушением остатка человечности.

Элизабет была не похожа на других детей её возраста. Она редко капризничала, подолгу была молчаливой и переживала утрату по-своему. Дарлен только несколько дней назад смогла найти в себе силы, чтобы поговорить с этой девочкой, представившись хорошей подругой её дяди. Врать ребёнку она не хотела, но язык не повернулся сказать, что дядя её бросил.
Дарлен пообещала себе, что все исправит.

Дарлен не знала, где она могла бы искать Джейкоба, поэтому пробраться к нему в дом, чтобы найти какие-то зацепки, она посчитала лучшей идеей.
После того, как тело Квентина нашли неподалёку от дома погибшей Софи, Дарлен чувствовала себя спокойнее. Квентин застрелился, оставив в кармане прощальную записку, которую Дарлен попросила ей не озвучивать, а после закрытия дела просто хоанила в коробке, связанной с Миссионером. Из-за поездок в Уитмайр контролировать сестру она практически перестала, полагаясь на ответственность отца. Происходящее они не обсуждали и никто не вмешивался, когда каждую ночь Дарлен рыдала на полу в своей комнате.

Ева чувствовала свою беспомощность. Единственный, с кем она могла поговорить, стал Адриан МакМартин. За это время он так и не покинул город, поэтому отец выгнал его из дома уже полтора месяца назад. Жил Адриан в трейлерном парке со своими бывшими друзьями-наркоманами, но сам полностью завязал с прошлой жизнью. Еву он в свои трудности не посвящал. Их общение оставалось дружеским, но с каждым днем Адриан все больше и больше терял контроль, когда она была рядом. Ему недостаточно было быть просто тенью в её жизни и слушателем. Он хотел быть всегда рядом, но каждый вечер уже в одиннадцать она должна была быть дома.

Адриан не мог пригласить её в то ужасное место, где он жил, поэтому постоянно назналал встречи в парках или на его работе в мастерской. Все деньги он откладывал, чтобы в будущем переехать с ней в город, в котором она выберет колледж.

И Ева чувствовала, что связь с Адрианом уже давно перешла дружеские рамки, но старалась не подавать виду из-за Кристофера. Младший МакМартин связался, как ни странно, с плохой компанией, но так и не переставал её преследовать. Адриан едва ли сдерживался, чтобы не избить брата до полусмерти, но тогда бы Ева точно его возненавидела.

—Мы с сестрой были всегда одним целым. По крайней мере, мне так казалось. Но теперь она стала совершенно другой, тревожной и зацикленной на том, что из-за нас погибли те люди. Я понимаю, жива осталась племянница Реймонда, но мы ведь не можем его насильно вернуть? Он должен сам захотеть взять на себя ответственность за ребёнка.

—Ты ведь тоже была в такой ситуации, Ева. И твоя сестра как никто другой знает, что тяжело взвалить это все на себя.

—Может, ты влюблен в мою сестру, Адриан? Ты всегда её так восхваляешь, говоришь о ней как о супергерое. Она бросила меня у психопатов, зацикленных на вере, но её никто не заставлял возвращаться за мной и становиться опекуном. Она сама этого захотела! Джейкоб имеет право проживать горе как хочет и не надо его доставать.

—Ты нервная сегодня, Ева. Что-то не так?

—Все не так, Адриан! Моя жизнь покатилась к чертям, меня дважды пытались убить, моя сестра сошла с ума из-за вины, отец делает вид, что все нормально, в школе меня обходят стороной, а твой братец распускает грязные слухи. Тебе все равно? Адриан, я не хочу просто делать вид, что мы друзья! Потому что мы не друзья!

—А кто мы, Ева?—Адриан грубо притянул её к себе.—Эти слухи из-за меня, потому что весь город считает меня преступником и наркоманом. Ты сама знаешь, что можешь уйти в любой момент. Я тебя не держу. Так скажи мне, кто мы друг другу?

—Ты мудак, Адриан! Нельзя просто использовать меня, чтобы потешить свое эго! Ты о себе ничего не рассказываешь. Я даже не знаю, где ты живёшь. Да, я рассыпаюсь по частям и чувствую себя одинокой, но я не буду терпеть твоё игнорирование. Я вижу тебя насквозь. Нравится помогать мне? Хочешь хоть для кого-то быть хорошим парнем? Для этого ты влюбил меня в себя? Может, это все был твой план? Брата хотел позлить?

—Тебе пора, Ева, —отвлекаясь на звонок, сказал Адриан.—Я не буду играть с тобой в эти детские игры. Для тебя я действительно не могу стать идеальным парнем, но я буду защищать тебя. Даже от самого себя.

—Ты вообще слышишь себя? Я сказала о своих чувствах, а ты чёрствый как всегда. Мне надоело, что ты не можешь взять на себя хоть какую-то роль в моей жизни. Нам надо прекратить общение. Этого ты ждал? Наигрался в хорошего персонажа и все.

—Ты слишком много сказала. Думаю, я ошибся, когда посчитал, что ты не ребёнок.

Адриан был зол после всех этих слов, но Ева почувствовала себя снова разбитой и преданой.
Она бежала домой так быстро, что едва ли смогла продышаться. В груди все болело, но злость уже полностью взяла верх. Ева винила себя, что устроила такую истерику, но он даже не попытался её вернуть. Все эти полгода он не подпускал её близко, пока она рассказывала ему все свои страшные тайны.

Ева крушила все вокруг, сбрасывая книги со стола и не переставала плакать от накопившихся эмоций. Она долгое время пряталась от самой себя, старалась подражать старшей сестре и делать вид, что все произошедшее ей по силам вынести.

На телефон пришло очередное сообщение от Кристофера.

«Сегодня в 10 вечеринка у меня дома.»

Он постоянно звал её к себе, но Ева всегда была занята с Адрианом.
И тогда Ева решила, что это будет отличным шансом вывести этого безэмоционального эгоиста из себя. Ну, по крайней мере, она думала, что это должно сработать.

—Ева, у тебя все в порядке?—в комнату постучался отец.

—Да, я была немного зла из-за учёбы. Прости, проблемы с гневом. Где Дарлен?

—Она предупредила, чтобы мы её сегодня не ждали. Кажется, нашла способ найти Джейкоба.
—Хорошо, пап, мне надо готовиться к контрольной.

Эдвард Уилсон понимающе кивнул и не мог найти подходящих слов, поэтому просто оставил её в покое. Он понимал, что Ева становится все больше похожей на Дарлен, хотя и продолжает это отрицать. Поэтому Эдвард боялся, что она станет такой же замкнутой и злой к нему.
Ева злилась, что сестра снова была занята своими делами.

—Ну, раз я достаточно взрослая, чтобы оставаться без тебя,—произнесла Ева в пустой угол комнаты.—То мне пора бы учиться не только на твоих ошибках, сестрёнка.

В этот момент Дарлен снова ехала по размытой трассе в Уитмайр. В одном из альбомов в доме Джейкоба, ключ от которого она хранила у себя все это время, ей удалось найти зацепку. Дарлен все это время пыталась искать где-то далеко, но сердце подсказывало, что Джейкоб не тот человек, который мог бы оставить все без своего контроля, пусть даже и в разбитом состоянии.
На одной из фотографий был изображён ещё совсем иный Джейкоб в компании своей сестры и её мужа.

"Всегда помни, брат, какими бы были счастливыми. Сегодня мы празднуем в любимом баре мою помолвку. Знаю, ты недолюбливаешь Чарльза, но он моя единственная любовь. Я всегда буду твоей старшей сестрой, а ты всегда будешь занозой в заднице. Повторим фото в этом баре, когда ты встретишь ту самую. Пусть это будет нашим местом.
20 апреля.
Твоя любимая сестра Софи.
Бар на Леквью-лейн "

Дарлен понимала, что шанс был мизерным, но попробовать определённо стоило. Терять было нечего.
Близилось время закрытия, когда Дарлен добралась к тому самому месту. И настигало чувство, что все-таки эта поездка была напрасной.

Девушка стояла возле входа и боялась сделать шаг вперёд. Дарлен не так сильно боялась, что приехала зря, как боялась встретить его и взглянуть ему в глаза.

—Такая красивая и совсем одна,—послышалось позади.

Группа мужчин курили у входа и заинтересованно смотрели на девушку.
Все-таки ехать на поиски совсем одной было самой глупой идеей и Дарлен уже была готова попрощаться с жизнью и настраивала себя на самое худшее
Наверно, Джейкоб даже обрадуется такому исходу для неё.