Леди Малфой

Пэнси присела на краешек кровати Драко, обхватив себя руками за плечи и пытаясь угадать, что скрывается за мрачным выражением его лица. Серебряный лунный свет, проникавший в комнату сквозь неплотно задёрнутые занавески, мягко окутывал Малфоя, который прохаживался по комнате с удивительным для его положения спокойствием.

— По прикидкам Элая выходит один день, — устало проговорил Драко. — Не думаю, что возникнут проблемы.

— А если он ошибается? — спросила Пэнси, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно, и наблюдая за реакцией Малфоя. По нервно дёрнувшемуся лицу Малфоя она поняла, что смогла взволновать его.

— Он никогда не ошибается, — с едва заметным раздражением отозвался Драко. — По крайней мере, на моей памяти.

Пэнси вздохнула и выпрямилась.

— Давай всё же на минуту допустим, что на этот раз он неправ. Было бы ужасно неловко, если бы мы оказались не готовы к визиту. И мне совсем не хочется, чтобы меня пытали, Драко. Не все переносят боль так спокойно, как ты.

— Никто не будет никого пытать, — твёрдо произнёс Малфой. — Если даже он каким-то образом окажется здесь раньше, мы сразу об этом позаботимся.

— Он приедет со своими дружками. Думаешь, это будет так легко?

Драко прекратил расхаживать по комнате и сжал губы. Пэнси заметила глубокие морщины между его нахмуренными бровями, когда Малфой уселся на стул напротив кровати.

— Уверен, он сейчас гораздо слабее, — наконец произнёс Драко.

— Ага, и гораздо безумнее, — не преминула добавить Пэнси.

— В любом случае мы никак не можем повлиять на скорость его приезда, так что предлагаю оставить спекуляции на эту тему, — раздражённо заключил Драко.

— Хорошо, — Пэнси безразлично пожала плечами. — Так ты говорил, один день...

— Один день даст нам достаточно времени, чтобы подготовиться, — продолжил он за неё, больше убеждая себя, чем Пэнси. Малфой вновь поднялся и продолжил мерить спальню шагами, бормоча себе под нос что-то неразборчивое и, словно забыв о присутствии Пэнси, пока она наконец не поднялась с кровати, всем своим видом выражая крайнее недовольство.

— Я честно не понимаю ни слова из твоего бормотания, — объявила она. — Если ты хочешь знать моё мнение, тогда будь добр говорить нормально, а если нет — просто скажи, и я спокойно пойду спать.

— Он очень недоверчив, — пояснил Драко то, что занимало его мысли последние несколько дней. — Конечно, он понимает, что моё предложение исходит из преданности и самых лучших побуждений, но он видел слишком много предательств, чтобы по-настоящему кому-то поверить.

— Думаешь, он заставит своих дружков следить за нами?

— Не совсем, — задумчиво ответил Драко. — Я почти уверен, что он наложит на дом какое-то подслушивающее заклятие.

Пэнси подвинула к себе одну из подушек Драко и улеглась на неё, одновременно прикидывая в голове различные варианты.

— Тогда мы просто снимем заклятие? — наконец предположила она.

— Напротив, мы позволим ему оставить его, — поправил Драко и усмехнулся в ответ на недоумённое выражение на лице подруги. — Он должен думать, что имеет преимущество. Конечно, я заколдую пару комнат так, что мы сможем разговаривать свободно, но в остальном он будет считать, что мы ни о чём не подозреваем.

Малфой повернулся к Пэнси, которая удобно устроилась на его постели, и по её ровному дыханию и закрытым глазам понял, что она уже готова провалиться в сон. Он почувствовал лёгкий укол раздражения, но потом понял, что ему, в сущности, наплевать — Драко и сам дико устал. Он улёгся рядом с Пэнси и прикрыл глаза, позволяя бесплотному миру сновидений опутать его и подарить ему несколько часов спокойствия.

* * *

В час ночи Косая аллея выглядела совсем не так, как при дневном свете: все магазинчики были закрыты, некоторые щерились кучей замков, другие просто сверкали предупреждениями, которые должны были отвадить потенциальных воришек. Огромные свечи, парившие над головой, слабо освещали каменные стены и деревянные двери. Воздух на улице обдавал морозной свежестью, и, когда Гермиона выдыхала, из её рта вырывались клубы пара.

С рюкзаком, перекинутым через плечо, она представляла собой весьма необычное зрелище для столь позднего часа. От зимнего холода её защищали лишь чёрная блузка, джинсы и накинутая сверху шерстяная мантия. В руке Гермиона сжимала потрёпанную метлу, и в столь тусклом освещении кто-то вряд ли смог бы разобрать гравировку на тёмном древке.

Она повернула налево, в едва заметный проход, и направилась вниз по улице, пока не оказалась рядом с узкой щелью в стене. Гермиона нашарила ручку двери и, пройдя внутрь, оказалась на вокзале — в громадном сером здании, которое, в отличие от аллеи, было прекрасно освещено яркими огнями.

— Мне нужен один билет из города, — слегка охрипшим голосом попросила она, приблизившись к окошку кассира. Из-за стекла на неё взглянул скучающий мужчина, который был, пожалуй, ровесником Гермионы, но тёмно-каштановые волосы и оливковая кожа сбавляли ему несколько лет, делая его похожим на парня лет восемнадцати.

— Десять сиклей, пожалуйста, — произнёс он, взмахивая палочкой и материализуя из воздуха серебристый квадратный билет.

Гермиона развязала небольшой мешочек, висевший на поясе, достала две золотых монетки и задумчиво посмотрела на них.

— Два галлеона, и вы меня не видели, — произнесла она.

Скучающее выражение на лице кассира сменилось интересом. Он внимательно посмотрел на монеты, лежавшие перед ним, и его губы растянулись в хитрой улыбке.

— Я вас не видел.

Гермиона взяла протянутый ей билет и, мельком взглянув на строку «Номер платформы», торопливо пошла в нужном направлении, следуя указателям, которые яркими пятнами выделялись на фоне тёмных стен. У нужной платформы уже стоял длинный чёрный поезд, который яростно ревел, выпуская клубы пара. Платформа оказалась не так пуста, как Косая аллея: несколько волшебников и волшебниц сходили с поезда или садились в него, таща за собой всевозможные чемоданы, саквояжи и сумки. Недолго думая, Гермиона вошла в первый попавшийся вагон и заняла свободное место, кинув сумку на соседнее сиденье и пристроив метлу у окна. Время отправления на билете сообщало, что поезд тронется через десять минут. Это означало ещё десять минут волнения о том, что Рон настигнет её.

Конечно, Гарри пообещал, что будет держать её отъезд в тайне так долго, как только сможет, и резонно заметил, что Рон всё равно не проснётся раньше утра, но Гермиона продолжала беспокоиться. Если он вдруг встанет посреди ночи и обнаружит её постель пустой, ему не потребуется много времени, чтобы догадаться, куда она уехала. А так как Рон уже бывал в поместье, он вполне мог нагнать её на полпути. Гермиона сделала всё, чтобы замести следы, но, пока поезд не тронулся, возможность того, что Рон её найдёт, оставалась вполне реальной. Не желая терзать себя тяжёлыми мыслями в ожидании отправления поезда, она достала из сумки толстую книгу в кожаном переплёте и раскрыла её на заложенной странице.

Шестнадцатое сентября, 1616

Сегодня я видела, как отец убил человека. Я не разглядела мужчину, но отчётливо помню яркую зелёную вспышку... Думаю, это от заклинания. Было довольно трудно разобрать слова из-за крика мужчины, но мне послышалось что-то вроде «Абракадабра».

Я тоже научилась кое-чему интересному. Это заклинание, которое заставляет людей плакать. Они плачут так, как не плакали никогда в жизни. Я использовала его на маленькой девочке вчера во дворе, и я видела, как закатываются её глаза, и слышала, как она кричит. Я просто направила на неё палочку и повторяла: «Круцио».

Гермиона почувствовала мерзкое чувство тошноты, представив, как хозяйка дневника хладнокровно издевалась над ребёнком на пустынной улице, и другие, не менее отвратительные картины, которые услужливо рисовало её воображение.

Тишину на платформе прорезал резкий свист, и поезд медленно качнулся, трогаясь с места. Чувство облегчения заставило Гермиону отвлечься от мрачных мыслей и позволило ей расслабиться — впервые с того момента, как она покинула Нору. Она улыбнулась: теперь Рон ни за что не смог бы нагнать её.

Поезд быстро набирал скорость, и тёмные стены вокзала почти сразу скрылись в ночи. Гермиона бросила последний взгляд из окна и вернулась к чтению.

Матильда Фрогворт была далека от определения «обычная». Её раннее знакомство с Круциатусом привело к тому, что однажды она испробовала его на собственной матери, когда та спала. Результат был ужасающим. Воспоминания, записанные в дневнике, становились всё мрачнее и мрачнее, Матильда описывала, как с течением времени она научилась контролировать родителей, используя тёмную магию. Её мать становилась слабее с каждым годом и в какой-то момент оставила свои эксперименты над девочкой. Отец какое-то время сопротивлялся магии дочери, но, в конце концов, и его воля была подавлена.

Когда дневник подошёл к описанию жизни уже двадцатилетней Матильды, стало понятно, что большую часть времени она проводила в компании бессовестных и беспринципных личностей, всё больше погружаясь в тёмные искусства. Тяжёлое детство и нерадивые родители превратили её из невинного ребёнка в циничную и аморальную особу. Пока Матильда собирала информацию о запретной магии, её родители были заперты в той же камере в подвале, в которой она сама провела большую часть своих детских лет.

Пятнадцатое июля, 1624

Под этой датой в дневнике были написаны всего четыре слова, но они, в сочетании с порывом холодного ветра, пронёсшегося по вагону, заставили Гермиону вздрогнуть и покрыться мурашками.

Сегодня я убила отца.

* * *

Его нервы были напряжены до предела, и Пэнси прекрасно понимала почему. Она уже некоторое время наблюдала за спящим Драко, изучая его то приподнимающиеся, то вновь опускающиеся брови, его плотно сжатые губы и бледную кожу на лице, которая в полумраке комнаты походила на фарфор. Лунный свет серебрил его светлые волосы, разметавшиеся по подушке. Драко слегка поморщился во сне, и, хотя его веки были закрыты, Пэнси легко могла представить себе хаотично вращающиеся зрачки. Она провела кончиками пальцев по его щеке, ожидая, что Драко вздрогнет, но он не шелохнулся.

Она издала низкий смешок и улыбнулась своим мыслям.

— Совсем как статуя, — прошептала она.

И, словно булавку, упавшую в мёртвой тишине, Драко услышал её голос и медленно открыл глаза, встречаясь с пристальным взглядом карих глаз Пэнси.

— Ты вспотел, — негромко заметила она.

— Дурной сон, — отозвался Малфой бесстрастным тоном. Он приподнялся на локте и глубоко вздохнул.

— Не стоит так сильно волноваться, — попыталась успокоить его Пэнси, придвигаясь чуть ближе. — Скоро это всё закончится.

— Но пока не закончилось, у меня всегда будет повод для волнения, — мрачно произнёс Драко.

— Тогда дай мне отвлечь тебя, — промурлыкала она, растягивая губы в улыбке. — Мне всегда прекрасно это удавалось.

Драко шумно выдохнул и отстранился.

— Не сейчас, — решительно ответил он.

— Только не говори, что тебе не хочется, — не отступала Пэнси, игриво надувая губки. — Тебе ведь всегда это нравилось.

— Да... нравилось, — согласился Драко, чувствуя некоторую неловкость. — Но сейчас не самое лучшее время.

— Это из-за Грейнджер, да? — внезапно спросила Пэнси. Вопрос был настолько неожиданным, что сон с Малфоя как рукой сняло, и он уставился на Паркинсон со смесью недоумения и растерянности.

— Что?

Пэнси улыбнулась.

— Ты говорил с ней, — пояснила она, многозначительно вскидывая бровь. — Во сне.

— И что же я такого сказал?

— Ты просил её держаться подальше, — усмехнулась Пэнси. Драко мгновенно расслабился и вновь натянул на лицо маску безразличия.

— Это было предупреждение, — сказал он. — Наверно, я просто говорил ей держаться подальше от поместья.

Улыбка на лице Пэнси не дрогнула.

— Мы оба знаем, что любая девушка, занимающая твои мысли даже во сне, появляется там не только из чувства неприязни.

Она игриво взмахнула ресницами и поцеловала Драко в щёку, одновременно с этим проводя ладонью по его плечу.

— Никакой реакции, — наконец резюмировала она со вздохом. — Полагаю, можешь просто разбудить меня, если передумаешь.

Малфой подождал, пока Пэнси перекатится на свою половину кровати и удобно устроится на подушке, после чего лёг рядом, подложив руку под голову.

— Знаешь, — начал он, нарушая тишину, — когда-нибудь, когда ты найдёшь кого-то, нам придётся это прекратить.

— Знаю, — отозвалась Пэнси.

— Думаешь, это будет легко? — вдруг спросил Драко. — В смысле, оставить что-то настолько удобное и спокойное ради отношений, основанных только на любви.

— Мне было бы легко, если бы я нашла правильного человека, — пожала плечами Пэнси.

Несколько мгновений они лежали в полной тишине, пока Драко первым не нарушил её:

— Откуда ты знаешь?

— Потому что, если бы я полюбила кого-то так сильно, что даже мысль о предательстве причиняла мне боль, я бы легко оставила всё это.

— Даже меня?

— Даже тебя.

— Звучит очень самоуверенно, — усмехнулся Драко.

— Но я знаю, что это так, — ответила Пэнси, не колеблясь. Комната вновь погрузилась в тишину, но в этот раз её нарушила Паркинсон:

— А ты смог бы?

— Не знаю, — честно ответил Драко.

* * *

«Конечная остановка! Поезд дальше не идёт! Просим всех магов и волшебниц не забывать свой багаж и покинуть поезд», — прогремел громкоговоритель на платформе снаружи только что прибывшего поезда.

— Это и вас касается, мисс! — прозвучал над Гермионой низкий мужской голос.

Она распахнула глаза, спросонья не сразу поняв, где находится.

— Это конечная остановка, мы давно на окраине города, — сообщил мужчина в тёмно-синей форме проводника.

Гермиона резко выпрямилась в кресле и изумлённо огляделась по сторонам, поправляя спутанные волосы.

— Который час? — спросила она, только теперь понимая, что проспала почти всю дорогу.

— Чуть больше трёх, — ответил проводник, даже не взглянув на часы. Гермиона обратила внимание на его пронзительные тёмно-карие глаза, которые, впрочем, сейчас выглядели очень уставшими. — Вам следует покинуть вагон, мисс. Мы отъезжаем через десять минут.

— Мы ведь в пригороде, верно?

— Да, разумеется, — кивнул он, подозрительно глядя на Гермиону, пока она собирала свои вещи и заталкивала странную книженцию в сумку. — Вы ведь знаете, куда направляетесь?

— Ну... не так чтобы очень, — призналась Гермиона. — Я... — она не была уверена, что стоит продолжать вопрос — уж этот-то человек вряд ли подскажет, как добраться до замка.

— Я знаю эти места как свои пять пальцев, — заверил её проводник.

— Мне нужно попасть... в поместье Малфоев.

Свисток паровоза разнёсся по платформе, сообщая пассажирам, что пора уже или занять свои места, или покинуть поезд. Карие глаза мужчины сверкнули, и он отступил на полшага.

— Ничего не знаю про это место, — быстро произнёс он. — Мне жаль.

Гермиона понимающе кивнула и, собрав свои вещи, вышла из вагона, а проводник ещё какое-то время смотрел ей вслед, о чём-то размышляя.

* * *

Эван Паркер выглядел несколько растерянно и озадаченно, провожая взглядом последнюю пассажирку поезда. Она была третьим человеком с нездоровым интересом к поместью за эту неделю, и Эван не был тупицей. Что-то странное творилось в этом замке.

Но, в отличие от рыжеволосого парня и светловолосого мужчины, эта девушка выглядела слишком невинно, чтобы иметь отношение к грязным делишкам Драко Малфоя. Тем не менее он тряхнул головой и извлёк из кармана измятый клочок бумаги, собираясь чётко следовать полученной инструкции — как и всегда.

«Станция Брэкнелл, 3:00 — невысокая шатенка спрашивала о поместье. — Паркер».

Эван поспешно сложил клочок бумаги и направился в комнату ожидания в конце платформы. Снежно-белая сова нервно ухала, словно ожидая его возвращения. Он подошёл к птице, аккуратно привязал к лапке только что нацарапанную записку и выпустил сову из клетки.

— Давай, — приказал он, глядя, как она взлетает и берёт курс на поместье Малфоев, и улыбнулся, предвкушая получение очередного золотого галлеона — плату за сообщения о потенциальных визитёрах.

* * *

Комнату осветила яркая белая вспышка, и Драко мгновенно вскочил с постели, инстинктивно выхватывая волшебную палочку, но быстро успокоился, поняв, что это всего лишь Элай.

— Что ты тут делаешь?

— Это срочно, мистер Малфой! — взволнованно проговорил Элай. — Они здесь!

— Кто здесь?

Дворецкому было сложно сдержать дрожь в голосе. Это был страх человека, который осознал свою ошибку и теперь отчаянно хватался за соломинку, пытаясь не утонуть и не утянуть за собой своего хозяина.

— Мистер Лестрейндж, сэр.