avoid.

Мне казалось, что утро не наступит никогда. Каждый раз, как только я закрывала глаза, в голове вновь начинала звучать та старая песня, медленная и пугающая, а в темноте, в дверном проёме моей комнаты, будто бы вырастала темная фигура — недвижимая, как тень от кошмара. И что бы я ни делала, дверь всё равно была приоткрыта, хотя я точно помнила, как поворачивала замок.

Когда небо за окном наконец начало тускло светлеть, медленно стирая черноту ночи, мои веки сами собой сомкнулись. Я провалилась в какой-то тревожный, изломанный сон, в котором всё казалось смазанным и недосягаемым. Но длился он недолго — резкий, звенящий будильник вернул меня обратно в реальность, такую же холодную, как и ночь.

Мама сидела на диване в гостиной. Телевизор был выключен, но она всё равно смотрела на него, как будто на экране шло что-то невидимое для остальных. Она выглядела... странно. Бледная, с расфокусированным взглядом, будто её мысли находились очень далеко отсюда. Я медлила, но всё же подошла ближе.

— Мам? — тихо позвала я. — Ты в порядке?

Она вздрогнула от моего голоса, как будто очнулась от глубокого сна, но так и не посмотрела на меня. Несколько долгих секунд она продолжала смотреть мимо, как будто не поняла, что я здесь. Я стояла в нерешительности, но, поняв, что ответа не последует, отвернулась. Ключей от дома на комоде, как обычно, не было, хотя я была уверена, что оставляла их именно там. Спрашивать об этом у матери казалось бессмысленным — она вряд ли даже вспомнит, как садилась на диван. Пожав плечами, я накинула куртку и вышла из дома.

В автобусе Грейс не оказалось, что само по себе было непривычно. Но как только я дошла до школьного входа, она уже ждала меня там. Мы вместе пошли по длинной школьной дорожке, которую продувал ледяной ветер. Шарф, в который я закуталась, не сильно спасал — казалось, этот ветер проникает под кожу и оставляет после себя чувство беспокойства.

— Почему ты не поехала на автобусе? — спросила я, пытаясь спрятать лицо от ветра.

— Пришла пораньше. Надо было закончить доклад по истории. В такое время библиотека пуста, — объяснила она.

— Библиотека всегда пуста, — заметила я с легким сарказмом.

Она рассмеялась, приняв это за шутку. Я улыбнулась ей в ответ, хотя не совсем поняла, что именно было смешного.

— Ты вообще была там? Одна мисс Пакертон чего стоит. Такая женщина — в ужасе сбежишь быстрее, чем найдешь нужную книгу.

Я задумалась. Имя, конечно, ни о чём мне не говорило.

— Мисс Пакертон?

— Ага. Библиотекарь. Самая сварливая женщина, какую только можно представить. Как будто её высушили в прошлом веке и забыли выбросить. У неё даже дыхание, кажется, пахнет пылью.

Она скривилась, остановившись у своего шкафчика. Мой был всего в нескольких шагах, и я открыла его, не ожидая ничего необычного. Но... сердце на мгновение перестало биться.

На внутренней стенке дверцы кто-то прикрепил фотографию. Детскую фотографию. Моё собственное лицо смотрело на меня с пожелтевшего снимка. Это фото ещё вчера лежало на столе в моей комнате, я точно это помнила. Я не приносила его с собой. Никогда.

Мои пальцы медленно потянулись к фотографии. Холод пластика и бумаги казался особенно острым. В горле пересохло.

— Всё хорошо? — голос Грейс вывел меня из транса. Она подошла ближе и заглянула мне через плечо.

— Это ты? Какая милашка, — сказала она с улыбкой, — хотя я свои детские фотки терпеть не могу. Каждый раз думаю, как меня вообще могли таким одеть.

Я подняла на неё глаза. Наверное, моё лицо выглядело мертвенно-бледным, потому что улыбка исчезла с её губ.

— Грейс... это фото было у меня дома. Я не приносила его в школу, — прошептала я.

Она нахмурилась, её взгляд стал серьёзным.

— Может, ты просто забыла?

— Нет. Я вчера его держала в руках. Я точно помню. Или... я лунатик. Или что-то происходит. Что-то странное. Грейс, вчера ночью я слышала музыку. Старую. Она доносилась откуда-то снаружи. А потом... я увидела фигуру возле дерева. Кто-то стоял во дворе. Я это видела. Он смотрел прямо на меня. Потом ещё та странная бабушка...

— Привет, девушки!

Мы обе вздрогнули, как по команде. Перед нами стоял Эндрю с широкой, как всегда, улыбкой. Его кудрявые волосы торчали в разные стороны, будто он снова не расчесывался, а голубые глаза искрились каким-то непонятным весельем.

— Эндрю! — воскликнула Грейс, хватаясь за сердце. — Не пугай так, у меня и без того нервов не осталось! Хочешь, чтобы я прямо здесь от инфаркта умерла? Родителям потом будешь платить моральную компенсацию!

— Извини, — усмехнулся он. — Не хотел напугать. Лиза, ты в порядке?

Я попыталась взять себя в руки и кивнула.

— Всё нормально. Просто ты неожиданно подошёл.

Он протянул руку и без приглашения взял у меня фото.

— Какая ты была милая! Это же мост Золотые Ворота? Вы были в Сан-Франциско?

— Да... давно, на пару дней с родителями, — солгала я. На самом деле это была ложь от начала до конца. Я не просто была там — я жила в Сан-Франциско. Годы моей жизни прошли в этом городе. Но теперь я убегаю. От чего? От кого? Не знаю. Но бегство стало моей новой реальностью.

— Круто! Всегда хотела там побывать, — сказала Грейс и, забрав фото из рук Эндрю, аккуратно вернула его мне. Я спрятала снимок в рюкзак, как будто от этого могла стать хоть чуточку спокойнее.

— Так как насчёт нашей прогулки, Лиза? В эту субботу, может быть?

Он всё ещё надеялся. И, кажется, не собирался сдаваться.

— Я подумаю, Эндрю. Если не буду занята, то, возможно.

Он слегка приуныл, но уже через секунду его лицо снова озарила блестящая улыбка.

— Договорились. Жду ответа, — он подмигнул, махнул рукой Грейс и скрылся в коридорной суете.

— Так что там с бабушкой? — поинтересовалась Грейс, возвращая взгляд на меня, когда мы миновали поворот и направились по длинному коридору к нашему классу. Я почувствовала, как в груди поднимается волнение — странная смесь облегчения и страха. Мне больше не хотелось держать это в себе. Всё, что происходило со мной, началось с переезда в этот город, и если кто-то мог меня понять — то это была Грейс. Она жила здесь достаточно долго. Я просто не справлюсь одна.

— Я встретила её у остановки, недалеко от школы, — начала я, подбирая слова. — Она стояла, качаясь вперёд и назад, и что-то бормотала себе под нос. Я хотела пройти мимо, но вдруг она схватила меня за руку. Её пальцы были ледяными... и тогда она начала говорить. Нечленораздельно, бессвязно, но пугающе. Как будто знала обо мне больше, чем должна. А потом... потом я увидела её возле дома. Она стояла на тротуаре, прямо под моим окном. Я смотрела на неё через стекло, а она — на меня. Не моргала, не двигалась. Просто смотрела.

— Что, если она проникла в мой дом? — мой голос стал тише. — Что, если это она оставила фото в шкафчике? Или...

Я не успела договорить — Грейс внезапно столкнулась с кем-то, и мы обе резко остановились. Я подняла взгляд и поняла, кто это. Парень из автобуса. Тот самый, который ей нравился. Его очки вылетели из рук, и одна из линз с хрустом треснула, ударившись о плитку пола.

— Прости, пожалуйста! Я... я заплачу за очки! — всполошилась Грейс, мгновенно поднимая их с пола. Её лицо вспыхнуло от стыда.

— Не трогай меня, — холодно бросил он, выхватывая очки и отвернувшись. Он даже не посмотрел на неё, просто ушёл, оставив за собой ледяной след.

— Ты как? — тихо спросила я, вглядываясь в лицо подруги. Её глаза были растерянными, почти влажными, но она быстро моргнула, скрывая это.

— Думаю, теперь он меня ненавидит.

— Он, по-моему, всех ненавидит, — попыталась я подбодрить её, и она слабо улыбнулась.

Мы дошли до класса молча, но уже перед дверью Грейс повернулась ко мне:

— Хочешь... сегодня после школы куда-нибудь сходим? Просто поболтаем, прогуляемся, я не знаю... — её улыбка была неровной, но настоящей. И, несмотря на всё, что творилось в моей голове, я вдруг поняла, как сильно не хочу возвращаться в тот дом. В пустоту. В тишину.

— Конечно, — кивнула я.

Погода с утра не улучшилась — тот же пронизывающий ветер, то же серое небо, будто плотно натянутое над головой. Но внутри стало чуть теплее. Неизвестность, окружавшая меня, никуда не делась, но рядом был человек, который просто... остался.

— Ну что, идём? — спросила Грейс после школы, и мы направились в сторону местной закусочной. Маленькое заведение в двух кварталах от школы. Внутри почти не было людей, только один мужчина сидел у окна, мрачно глядя куда-то вдаль. Его взгляд был настолько пристальным, что я невольно проследила за направлением — и да, он смотрел на тот самый старый дом, похожий на замок. Дом, который был виден почти из каждого окна — из школы, из моего дома... как будто он следил за всем городом.

Закусочная была выдержана в тёплых, хоть и выцветших, голубых тонах. Пахло молоком и жареными булочками, и, несмотря на странности вокруг, именно здесь я вдруг почувствовала себя в безопасности. Мы выбрали столик в углу. Когда официант так и не появился, Грейс заглянула за моё плечо и вдруг радостно помахала кому-то.

— Здравствуйте, мистер Двейн! — позвала она, и её голос прозвучал громко, почти с эхом, по пустому залу.

Я обернулась. Конечно, она обращалась к тому самому мужчине у окна.

Он бросил короткий взгляд на нас, задержался на мне — и быстро поднялся. Не сказав ни слова, он направился к выходу, как будто бежал от чего-то. Или от кого-то. Дверь захлопнулась, колокольчики над ней зазвенели, и я с удивлением посмотрела на Грейс.

— Кто это был?

Она всё ещё смотрела в сторону двери, где только что исчез мужчина.

— Это отец Эндрю. Мистер Двейн. Он раньше был совсем другим — весёлый, общительный. Я его не видела уже больше года. И никогда бы не подумала, что он может так измениться.

Я нахмурилась. Между ним и Эндрю не было ни малейшего сходства. Эндрю — шумный, разговорчивый, слишком уверенный. Его отец — тень.

— Странно, — только и смогла сказать я.

Мы молча ели, время будто замедлилось, и только после второго молочного коктейля Грейс снова заговорила:

— А ты как думаешь... у Дилана с Эндрю правда вражда?

Я удивлённо подняла брови:

— Почему ты спросила?

— Просто... мне казалось, они раньше были друзьями. А сейчас — будто враги. И я слышала, это из-за девушки.

Из всех возможных причин — эта показалась мне самой неожиданной.

— Девушки?

— Да. Это было около года назад. Одна девушка нравилась и Эндрю, и Дилану. И, как ты понимаешь, выбирать она могла только одного. С этого всё и началось. Война.

— И кого она выбрала? — я не знала, чего жду услышать.

— Дилана.

Моя ложка застыла над стаканом.

— Но они же сейчас не вместе?

— Не думаю. После убийства его родителей он стал... другим. Она, похоже, уехала. Говорят, она просто не выдержала. Не каждый сможет остаться в Хорн-Бруке. Этот город выедает изнутри.

Я уставилась в окно. Снаружи всё было спокойно, но ощущение тревоги только нарастало. Интересно, какая она была — та девушка, которая смогла вызвать такую бурю между двумя совершенно разными парнями? Они так и не поделили её, или... никто не получил её сердце?