Багровые тени

Алекс

Город окутала пелена холодного серого утреннего дождя, капли струились по линиям электропередач и скользили по растрескавшемуся тротуару перед Департаментом по расследованию особо тяжких преступлений. Внутри жужжание флуоресцентных ламп отражалось от бесконечных стопок бумаги, пожелтевших по углам папок с делами и стен, увешанных фотографиями пропавших людей, окровавленных мест преступлений и лиц, давно превратившихся в пыль. Я стоял в комнате хранения, где находились вещественные доказательства и улики, полученные в рамках оперативно-розыскной работы, выпрямив спину и расправив плечи под темным пальто, все еще влажным от дождя, в материалах дела, которые я держал в руках, не было официального названия - только обозначение: субъект А.С. Я раскрыл папку, взгляд мой оставался холоден, а пальцы тверды, несмотря на дрожь, охватывающую изнутри. Фотографии, записи с камер наблюдения, расшифровки телефонных разговоров, фрагменты "посланий", разбросанные по городам, словно пазл, необходимый сложить в одно. Несколько размытых изображений - силуэт девушки, садящейся в лимузин, блеск красных туфель на высоком каблуке, исчезающий в толпе.

Вдруг мои мысли прервались громким стуком о дверной косяк.

— Бронте? - знакомый голос прорвался сквозь напряжение. Капитан Бейтс, мой коллега и лучший друг, стоял в дверях, засунув руки в карманы своего пальто, на его обветренном лице застыла усталость и стресс. — Все еще гоняешься за призраками?

Его дотошные расспросы заставили меня обернуться. Дмитрий, обычно, приходил не вовремя, отрывал меня от работы, но, стоит отметить, возвращал меня в реальность.

— Она не призрак, Дмитрий, если оставляет после себя истерзанные тела. - в моем голосе таился мрак. Низкий тембр намекал на желание скорее прекратить этот хаос.

— У нас есть еще один, - Бейтс тяжело вздохнул и протянул мне папку с документами, — Заброшенный ночной клуб в Саутсайде. Взгляни, тебе будет интересно.

Я даже не дал ему договорить и выхватил папку с документами. — Поехали, - я вышел из комнаты хранения и протянул коллеге сигарету. — Когда-нибудь мы положим конец ее похождениям, и город будет спать спокойно.

К тому моменту, когда мы с Дмитрием прибыли на место преступления, коронер уже застегивал молнию на мешке с телом. Один и тот же почерк, ни улик, ни свидетелей, лишь чистота и точность. Меня пробрала дрожь, когда мой взгляд упал на треснувшее зеркало над стойкой бара. Красным следом губной помады на расколовшемся стекле оставлена надпись: "Твой Призрак".

— Да она издевается... - шепнул я сквозь зубы. - я долго смотрел на надпись, холод, царивший в баре, пробирал до костей.

Я выругался про себя и тяжелой рукой ударил по столешнице. Она играет со мной, издевается и насмехается. Моя рука коснулась влажных от дождя волос головы, и я огляделся, дыхание напряглось, сердце колотилось, намеревалось выпрыгнуть из груди.

— Стерва... - буркнул я и направился из бара, где меня ждал Бейтс и команда розыскной группы, мысли и эмоции овладевали мной, тело окутывал холод, пробегая мурашками по позвоночнику, сил оставалось все меньше, но я дал себе обещание покончить с начатым раз и навсегда, ведь, до ночных кошмаров и газетных заголовков, до погони, поглощающей изнутри, оставляя шрамы, словно раскаленное острие ножа, на сердце, я был простым мальчишкой.

Мне было восемнадцать, мысли были заполнены юношескими мечтами, наивными интересами, гитарой и встречами с друзьями. Стены моей спальни всегда таили в себе звонкий смех ребят, с кем я проводил время, белоснежная бетонная стена, казалось бы, скрывающая под собой нечто угрюмое, всегда обклеивалась постерами, фотографиями, некогда сделанными друзьями и товарищами, и не казалась тогда столь безжизненной, ведь пропиталась счастьем. В то время мой мир был тесен: учеба, прогулки, дом, в котором смех младшей сестры разносился по каждой запыленной щели. Она наполняла наш дом теплом, радостью и мечтами. Ее мечтами, которые я так хотел воплотить в жизнь. С детства я старался быть настоящим мужчиной, защитником, никогда не позволял своей маме и сестренке плакать по пустякам.

Амалии было тринадцать. Веснушчатая девочка, чьей чистой душе можно позавидовать, всегда растрепанные кудряшки цвета каштана и зеленые, словно только выросший летний бутон глаза, мягкие черты лица, маленький, вздернутый носик, пухлые губы и всегда самая теплая улыбка. Она не умела грустить. Всегда складывалось ощущение, что всю свою любовь она готова подарить нашему серому миру. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться.

По новостям крутили фотографии девочки, что так и не дошла до школы. Листовки, репортеры и полицейские заполняли улицы города. Отделы полиции, пропахшие кофе и отчаянием. Родители, чьи сердца разрывались от тоски и безнадежности. Мой отец - Джеймс, не смог смириться с горем, каждый вечер заливая в себя все больше алкоголя, а мать - Сара, совсем ушла в себя. Мы с Дмитрием сами обыскивали ближайшие леса, звонили по всем службам спасения. Никто не мог найти Амалию, словно девочка сквозь землю провалилась. Без улик и свидетелей. Исчезла. Превратилась в тень.

Прошло почти шесть месяцев, прежде чем местный детектив, стоя на пороге нашего дома, позвонил в дверной звонок. Он держал за руку девочку, исхудавшую, замученную, дрожавшую, нагую, окутанную в теплый бордовый плед. Ноги и руки Амалии были прокрыты шрамами и синяками, обилие царапин и ожогов, казалось, на ней не было живого места. Длинные каштановые волосы спутались, словно виноградная лоза, а в зеленых глазах виднелся лишь страх и боль. Она смотрела перед собой в пустоту, не поднимая глаз на родителей и меня, тогда из моих глаз впервые лились водопады слез, которые я был не в силах контролировать.

Полиция о нахождении моей сестренки докладывала туманно. По их словам, ее нашли с другими людьми в подвале на другом конце штата, что ей "повезло", других детей ее возраста насиловали, продавали на органы, а она единственная выжила в тех условиях. Я всегда читал новости между строк. Находил неофициальные отчеты, слышал перешептывания сотрудников полиции. "Организованное". "Похищение". "Торговля", "Убийца". Я искал и нашел, имя, спрятанное глубоко в отредактированных статьях и документах, в заявлении другой спасенной когда-то девочки, которая слезно клялась, излагая на бумаге, что у мужчины, руководившим операцией, ледяная кровь и безжалостное сердце. Ламар Кубо. Человек, кто возглавлял "Альфа". Мои внутренности стали одержим местью, одержимы докопаться до истины. Потому что никто не хотел говорить о том, что на самом деле происходило с моей сестрой все то время. Никто не хотел нарушать тишину

Спустя два года умер наш отец. Я наблюдал, как мой самый близкий человек, наполненный горем и алкоголем, чахнет на больничной койке: кожа на руках пожелтела, глаза потухли. Я до сих пор с дрожью в груди вспоминаю тот день, когда врач сообщил время смерти. Отца погубил рак. Мать вела себя сдержанно - все еще жива, но с тоской в глазах, забыла свои интересы, работу, все, что она любила - сломалось, разлетелось на миллионы крохотных осколков.

После возвращения Амалии домой, она жила, словно призрак. Тихая, сломленная. Это заставило меня подать заявление в полицейскую академию на следующий день после смерти отца, желание идти по его стопам взяло верх, Джеймс был лучшим полицейским в свое время, дослужился до генерала, но как он позволил себе превратить свою жизнь в ад? Мама твердила, что одержимость затуманивала мой рассудок. Но ее слова пропускались мимо ушей, я носил в себе лишь желание отомстить, ведь каждый раз, вспоминая сестру на пороге дома, каждый раз, когда она сидела за кухонным столом, рисуя ложкой круги по тарелке с едой, Я дал себе обещание, если "Альфа" суждено стать призраком в жизни нашей семьи - я стану разрушительной тенью.

Спустя несколько лет, проведенных в доме с матерью, я понял, что Амалии нужен свой уголок. Мать из раза в раз душила дочь гиперопекой, не позволяя и выйти из дома на прогулки с друзьями, контролировала все ее увлечения и хобби, нарушая личные границы Амалии. Сара даже додумалась попросить меня снять с петель дверь в комнату сестры, я понимал, что это травмирует Амалию лишь сильнее и не мог закрывать глаза на подобное.

От отца мне передалась по наследству сумма денег, и я купил сестре загородный дом. Навещал сестру, по возможности, каждые выходные, наблюдал, как пережитое прошлое потихоньку покидает ее, на удивление, когда мы с сестрой в очередной раз ужинали вместе, она решилась рассказать мне часть одного дня. Она отгоняла воспоминания о том месте, возвела в своем сознании стены - толстые, холодные, слоистые, как осадок: память, отрицание, тишина. Она рассказала обо всем понемногу, словно это произошло вчера. Фургон, клейкую ленту, плач в темноте рядом, голос мужчины, низкий, спокойный, угрожающий. Рассказала о возвращении домой, выражение лица мамы, как та смотрела на нее сквозь, будто дочь пропитана гнилью. Амалию быстро привели в сознание опытные врачи, за что я безгранично им благодарен. В больнице взяли нужные анализы, все было в порядке. Психолог навещал ее три раза в неделю.

Амалия даже рассказала про тот день, когда нас вызвали в суд, где она указала на мужчину в костюме и сказала, что он один из них, похитителей, узнала его голос и восточный акцент. Но она никогда не произносила его имя. Имя Ламара Кубо. Потому что, по ее словам, он грозился убить каждого члена нашей семьи. Амалия с дрожью в голосе рассказала мне, как он держал у ее виска пистолет, нашептывая как дорого она стоит, как он разбогатеет, а когда его рука сжимала ее волосы - прозвучал выстрел, и хватка ослабла. Тело мужчины безжизненно упало на холодный кафель. Стук каблуков раздался эхом по комнате, отпрыгивая от стен, уходя все глубже в коридоры здания сквозь распахнутые двойные, тяжелые двери. Женщина, в черном, как уголь, приталенном пальто. Запах пороха смешался с ароматом жасмина, вызывая раздражение в слизистых носа. На руках женщины были черные кожаные перчатки, глаза скрыты за громоздкими солнечными очками, а волосы собраны в высокий тугой хвост. Ее голос был строг и элегантен. Неизвестная приказала Амалии бежать, как можно дальше. Когда она выбежала из здания к ближайшей трассе - гул машин заполнили голову, ее тело дрожало от холода и страха. Даже я не мог понять - почему женщина отпустила ее. Свалившись наземь, без сил, последнее воспоминание Амалии из того дня - затихающий двигатель автомобиля и волнующийся голос мужчины, что подобрал ее и отвез в полицию.

Сейчас Амалии двадцать три. Она работает в некоммерческой организации, консультирует жертв жестокого обращения. Окружающие отзывались о ней всегда в хорошем тоне, что она добра, с большим сердцем, сильная и осторожная. Я знал, что Амалия запоминала каждого встречного на улице, каждый день меняла маршрут домой. Свет в ее ванной комнате жужжал, и она уже долгое время не могла осмелиться вызвать электрика, потому что лишь одна мысль о том, чтобы впустить за порог мужчину, заставляла пробегать дрожь по телу.

После смерти отца многое изменилось. Мать уехала из штата, ни слова не сказав, а наши отношения ухудшились на сколько могли, мы с сестрой изменились, я стал другим. Холодным, неуправляемым. Амалия знала за кем я охочусь. Девушка, завоевавшая "Альфа", основавшая на ее костях свою "Империю", уничтожив своих конкурентов, заняв управление корпорацией. Та, кто ломает жизни других семей. Продолжая безжалостно рушить чужие судьбы, оставляя за собой лишь фрагменты пазла, который стоит собрать воедино.

Однажды ночью мы сидели за столом у окна, по телевизору, висящему на стене, крутили новости о произошедшем очередном крупном убийстве, целью была жена, теперь уже мертвого криминального авторитета Ламара Кубо. Та самая женщина, отпустившая Амалию и других девочек.

В одной руке Амалия держала фотографию - старую, помятую, на которой уже едва можно было разглядеть лица. Мы с ней в детстве. Оба выглядели глупыми и счастливыми. Амалия подняла свои покрасневшие от слез зеленоватые глаза на меня, сжимая фотографию.

"Я скучаю по тебе, Алекс, по мальчику, который играл мне колыбельные на гитаре через стену, но не скучаю по мужчине с оружием за пазухой и руками, что все в крови. Я не сержусь на тебя, но понимаю, чем закончится эта история если ты не остановишься."

Размышления прервал низкий голос Дмитрия, возвращая меня в реальность. Он так сильно сжимал руль, что я отчетливо слышал скрип кожи под его хваткой, а городской пейзаж проплывал в лобовом стекле рабочего автомобиля

— Алекс, ты слышишь меня? - прохрипел друг, толкая меня в плечо. — Ты когда нормально спал в последний раз?

— Прости, дружище, - фыркнул я, корчась на пассажирском сиденье. — Мы скоро приедем?

— Заедем в бар по пути, тебе необходимо расслабиться.

Анна

Я расположилась на просторной террасе, на крыше эксклюзивного клуба, на другом конце города, высоко над шумным городом, нежно касаясь пальцем края хрустального бокала, наполненного игристым шампанским.

Воздух наполнился легким смехом, похожим на шелест шелковых тканей, кружился вместе с пробегающей снизу толпой. Смех витал вокруг, как дым, и мир вращался, как всегда, - у моих ног. Власть, влияние, молчание, страх и ненависть покупались за огромную сумму. Я хаотично и с восторгом наблюдала за людьми сквозь стеклянный барьер, словно те образцы в лаборатории. Взгляд метнулся к телефону, на экране мобильного всплыло уведомление от Эрики, близкой подруги, всегда таящейся в тени. "Он увидел твое послание, крошка" и милые эмодзи в виде изображения пистолета и розового сердца. Ее сообщение заставило улыбнуться. Бронте стал для меня предметом любопытства. Настойчивый, умный, хитрый. Но я не боялась его - я вообще ничего не боялась. Но что-то в нем выбивало из колеи, а сердце учащало ритм, который я не хотела и не собиралась признавать. В нем отражалась резкость, пустота в глубине глаз. Человек, которому больше нечего терять.

Я перевела взгляд на горизонт, где над городом сгущались темно-красные тучи. Скоро наступит день, когда мы встретимся. И когда это произойдет, только один из нас ускользнет живым.