Глава 4
Аластр Ван дер Вудсон
Мы рассредоточились по площадке. Выстроившись в линию нападения, я сгорбился – из такой позиции было легче начинать – и принялся буравить взглядом своего противника. Рей стоял напротив меня, опустив глаза в пол и постоянно оглядываясь. Сегодня мы с ним выступали в роли центровых конкурирующих команд. Обычно до матчей я сидел на скамье запасных или пропадал в додзе, но пока Кристофер не выходил на корт, меня выпустили на поле.
К моему счастью и огромному сожалению Змеев.
Наклонив голову сначала вправо, потом влево я хрустнул шеей. Парни напротив меня сглотнули и растеряли последние крупицы своей храбрости. Я ухмыльнулся, испытывая некое извращенное удовольствие.
Вот, что значит репутация. Люди выстраивают наши образы в своей голове и, порой, они не всегда соответствуют реальности. Ты можешь казаться им хорошим, когда на самом деле совершаешь ужасные поступки за их спиной, или наоборот отвратительным хамом и жестоким циником, хотя в твоей жизни есть одна единственная страсть, которой ты будешь верен до конца своих дней. Им плевать на тебя, потому что никто и никогда не захочет видеть правду.
Кем был я? В глазах всей школы – больным на голову ублюдком, который перережет им горло с холодной невозмутимостью. О Боже, это Аластр? Опусти глаза в пол и проходи мимо, иначе он тебя пырнет, приятель. Пока одноклассники не хотели иметь со мной дело, их девчонки в тайне мечтали, что однажды я обращу на кого-то из них внимание. Потому что олицетворял то, что их заводило – все самое запретное и жестокое.
Я был тем, кого они боялись и тайно обожали. Тем, при виде кого замолкали и начинали шептаться. Я с детства привык к их голосам за моей спиной. Убийца. Отморозок. Псих. Немой урод. В какой-то степени мне даже нравилось это. Ведь под налетом их ненависти ко мне, я не вспоминал о том, как сильно был разочарован самим собой.
Кем я был? Для кого-то другом, племянником, врагом, козлом, разбившим сердце. Однако, на самом деле, под толстым слоем льда моей души... ничего не было.
Пустота.
Крис дал сигнал свистком, и кикер разыграл мяч. Больше не мешкая, я сорвался вперед. Заметив мое наступление, Рей отошел в сторону и поспешил скрыться, однако я задел его плечом и тот свалился на пол площадки. Не удосужившись проверить в порядке ли он, я метнулся к другому игроку – дефенсиву защиты. Коллин в этот момент гнался за нашим раннингбэком – он нес мяч к зачетной зоне – поэтому не заметил моего приближения. Настигнув парня, я сбил его с ног. Мейсон пробил тачдаун – над головами пронесся рев сирены – и мы начали заново.
— Бес! — гаркнул мне Кристофер. Я мельком глянул на него, хмуро вскидывая бровь. — Сбавь обороты! Если ты сломаешь кому-то челюсть, будешь сам ползать по корту и собирать их зубы!
К черту.
Я фыркнул и отвернулся от него, снова вливаясь в строй.
Зал наполнял скрип двадцати двух пар кроссовок и возбужденные крики, вперемешку с уставшим дыханием. Из колонок стерео играла приглушенная My Name Is – Once Monsters, но ее децибелы были настолько заразительны, что разгоняли адреналин в крови. Выкладываясь по полной, я не щадил ни себя, ни ребят, а все только для того, чтобы не поддаться соблазну.
Мне не нравилось, что она занимала мою голову. Не нравилось, что она находилась поблизости и топталась по моим нервам. Мне не нравилась сама Марселла и соблазн постоянно оглянуться: поблизости ли она? Это было сродни пытки – отрицать, ненавидеть и хотеть ее.
Истон – парнишка с пирсингом на губе – передал пас ресиверу. Тот не успел поймать, потому что его заблокировали, и мяч пришлось взять мне. Сделав пару шагов назад, я отвел руку и метнул его в сторону двурогой вилки ворот. Вертясь, он пролетел десяток ярдов и промелькнул между штангами.
Филд-гол. Счетчик снова перевесил в нашу пользу.
Остановившись, чтобы отдышаться, я подцепил края футболки и стянул ее. Вытерев тканью лицо, я засунул майку сзади под пояс шорт. Капельки пота стекали по моей спине, охлаждая воспаленную кожу. В помещение было слишком жарко играть.
Я ненавидел осень и зиму из-за того, что нам запрещалось выходить на уличное поле. С сентября Чикаго заливало дождем, а к концу ноября выпадет толстая шапка снега. Стадионы расчищали перед играми, но тетя не видела смысла тренировать нас в мороз или бурю.
Восстанавливая дыхание, я обернулся к огромным панелям окон в стенах под потолком. Ветки интсий раскачивались из стороны в сторону и грохотали по крыше. Тучи распогодилось, ливень закончился, но все равно было пасмурно и темно.
Будет ли сегодня заезд по Стейт-стрит? Вообще я планировал вернуться после уроков домой, но настроение изменилось. Мне хотелось пощекотать свои нервы. Выпить, завести байк и устроить очередную гонку со смертью. Может, Кристофер присоединится ко мне? До отношений с Лили он часто поддерживал мое безумие.
Указав жестом ребятам, чтобы продолжали без меня, я сошел с площадки. Спортзал в школе был так же огромен, как и поле – в одном конце корта занимались мы, а в другом девчонки болельщицы. Тренер сидел на самом верхнем ряду трибун и следил за нами, иногда используя свисток, чтобы приструнить распоясавшихся подростков.
Пройдя к Кристоферу, я привлек его внимание кивком головы и спросил, изобразив жест с помощью ладоней и пальцев.
«Какие планы на вечер?»
Стэн пожал плечами. Наклонившись, я взял из переносного синего холодильника бутылку воды и открутил ее. Спортивная форма настолько взмокла, что прилипла к коже плотной коркой. Единственное, чего мне сейчас хотелось – горячего душа.
— Пока не определился. Может, устрою свидание малышке Лили, — Крис грязно ухмыльнулся, устремляя взгляд в противоположный конец поля. Туда, куда я весь урок запрещал себе смотреть. — А ты что-то хотел?
Отпив немного воды, я промочил горло и кивнул.
«У меня есть идея получше. Не хочешь выпустить пар?».
Кристофер сощурился и вскоре его лицо накрыла тень азарта. Я хмыкнул, тоже расплываясь в улыбке. Мне нравилась наша связь. Пожалуй, он был единственным – кроме тети – кто в полной мере понимал меня. Пока остальные в ступоре следили за жестами, Стэн читал эмоции. От него исходило тепло настолько горячее, что согревало мою душу, но даже его было недостаточно, чтобы полностью избавить ее ото льда.
— Если это что-то не грозит мне ссорой с мелкой, то я согласен, — подчеркнул он по-прежнему не смотря на меня.
Я закатил глаза. Ну, конечно, наша принцесса Блейк. Я всегда знал, что она рано или поздно отнимет у меня друга, точнее ту его темную сторону. Но нет сегодня нас не ждало что-то неприличное в духе секса втроем. Я придумал кое-что другое.
Но не менее отвязное.
Бросив бутылку обратно, я сложил руки на груди. Парни доиграли последний тайм и устало разбрелись по залу, кто на лавочку, кто в раздевалку – пару раз раздалось эхо хлопка дверей. Прошлая песня сменилась Let It Bleed Адама Дженсена. Услышав строки вступления, я рассмеялся про себя.
Она яд на моих губах. Она моя белладонна.
Кричалки черлидерш стихли – по всей видимости и они закончили тренировку. Кристофер продолжил пялиться на свою девчонку, а меня с каждой секундой все сильнее и сильнее охватывало желание обернуться. Стиснув челюсть, я сцепил кулаки. Ну уж нет. Может, если даже смотреть в ее сторону не буду, что-то изменится? Например, моя злость? Или желание растерзать ее вместе с этим ублюдком Мейсоном?
Оуэнс.
Найдя его глазами, я впился немигающим взглядом. Почему я раньше не замечал, как сильно он меня бесит? Парень стоял в окружении дружков и смеялся, запрокидывая голову. Изредка он устремлял взгляд своих карих глаз туда же, куда и Кристофер. И в эти моменты мне хотелось выдавить их ему! Вонзить на шпажки и подарить Марселле! Пусть сделает себе бусы!
Засранка!
От злости мое сердце рухнуло куда-то вниз. Каждый дюйм кожи покрылся мурашками; дыхание стало прерывистым. Прошло уже два года... Три чертовых года, но ни один из нас не мог успокоится. Я думал будет проще. Думал смогу, но одна мысль, что кто-то...
Проклятье.
Я прикрыл глаза, чувствуя, как внутри все срывается.
В нашу сторону начали приближаться шаги. Затылок обжог чей-то взгляд – будто кто-то пристально на меня палился – и волоски на всем теле встали дыбом. Чем отчетливее скрипели кроссовки на деревянном полу, тем чаще и чаще грохотало мое сердце. Внезапно я поймал себя на мысли, что мне захотел улыбнуться. Будто мальчишке, получившему свой долгожданный леденец, вот только мой, уверен, Марси соорудит из гвоздей и наполнил привкусом ненависти.
— Привет, — улыбнулась мне Лилианна, проходя мимо к Стэну.
Она училась на два класса младше нас – в десятом – но сейчас проходила совмещенная физкультура, поэтому Лили здесь присутствовала.
Открыв глаза, я уставился на нее и кивнул. Девчонка смутилась и поспешила спрятаться в объятиях своего парня. Она всегда так делала, когда видела меня. Словно я нес ей какую-то угрозу или был не приятен. Возможно, ведь я не хотел вкусить ее киску, как Кристофер.
Пусть она и была хорошенькой – шоколадного цвета волосы, ухоженная упругая кожа, невинные карие глаза – никогда меня не привлекала. Во-первых, Стэн изначально дал всем понять, что она его собственность, а, во-вторых... мне нравились девушки, которые будут открывать рот не только, чтобы отсосать. Блейк была слишком милой и, как по мне, скучной.
Не задерживая на ней внимания, я отвернулся. С другой стороны от меня прошла Марселла. Она «случайно» мотнула волосами, хлестанув их кончиками меня по щеке. Удушающий аромат ее цветочных Барбери и ягодных капсул смешался в один агрессивный шлейф.
Я мгновенно вспыхнул, и мои глаза загорелись. Девчонка лишь игриво улыбнулась – самыми кончиками губ – и присела на лавочку. Марси вытянула стройные ноги и оперлась руками по сторонам от своих бедер. Короткая теннисная юбка едва скрывала ее бедра, так что вид сейчас был... очень и очень горячий. Легкий топ со стразами и V-образным вырезом делал ее еще соблазнительнее для всех парней в этом зале.
— Аластр, ты не мог бы отойти чуть в сторону? — невинно произнесла О'Кеннет. — Ты загораживаешь мне Мейсона. Я не хочу пялиться на твой голый мускулистый торс.
Да что ты?
Все внутри закипело от гнева. Нарочно развернувшись к ней лицом, я закрыл спиной всякий обзор на компанию Оуэнса. Теперь она сидела на уровне моего паха и ей приходилось вскидывать голову, чтобы не пялиться на мой член. Мы встретились взглядами. Когда ее голубые с сероватыми искорками, как вкраплениями бриллиантов, глаза засверкали, я физически ощутил, как внутри что-то сорвалось. Бетонные блоки между нами, что я возводил день ото дня, погребли меня под завалами прошлой ошибки.
И так каждый раз.
— Ты настолько ослеплен мной, что потерял дар речи? — подразнила она. Я следил за движениями ее розовых наливных губ. — Ох, я всегда знала, что нравлюсь тебе. Может, ты мне что-то хочешь сказать Аластр? — Марси прыснула от смеха и капризно надулась. — Ну если нет, то отойди, а? Там стоит тот, кто сегодня сорвет мою ягодку, ты только мешаешь, Бес.
Тот, кто сорвет мою ягодку. Как будто у нее осталось то, что она могла предложить. Не чести, не души, лишь только язвительные фразочки и мерзкий характер.
Стерва!
Я скрипнул зубами, продолжая стоять. Воздух между нами начал накаляться. Я буквально чувствовал его искры, которые щекотали мое лицо и нос при дыхании. Марселла самоуверенно вздернула подбородок, потом медленно провела кончиком языка по губам...
Медленно.
Я шумно вздохнул; к низу живота начала неспешно приливать кровь. Эта девчонка выглядела как демон-соблазнитель и непорочная монашка в келье.
Миленько.
— Ягодку? — нарушил молчание голос Лилианны. Нежась в объятиях Кристофера, она растерянно посмотрела на свою подругу. — Я что-то упустила?
Но ни Марселла, ни я не прервали наши переглядки. Продолжая испытывать меня своими яркими глазами, девушка лишь повела плечом. В этот момент ее шелковые белокурые волосы скатились за спину. Черт, она будто сияла. Несправедливо наделять такого Дьявола ангельской внешностью. Курносый носик, легкая россыпь веснушек на скулах, соблазнительные ямочки на щеках и подбородке... Но при этом при всем она выглядела абсолютно вульгарно!
Серьезно, мои трусы длиннее, чем ее юбка!
— Лили, разве ты не помнишь? — она стрельнула синими молниями на подругу. — Тот самый Мейсон, который вчера прислал мне букет гипсофилов и коробку трюфелей. А еще тот самый Мейсон, с которым я страстно целовалась в библиотеке, и тот самый Мейсон...
Который вскоре станет трупом.
Он и его дружки снова громко рассмеялись, еще не подозревая какое животное открыло на них охоту. У меня так и чесались руки врезать ему прямо сейчас, но меня останавливали просьбы тети и ее репутация. Макелла многое для меня сделала, а драку я смогу устроить и чуть позже. Когда этого никто не увидит и не услышит.
Блейк нахмурилась, отчего Крис тихонько рассмеялся ей на ухо. Я со стороны пытался понять их общее замешательство.
— Мейсон... — переспросила Лилианна. — Точно! Тот самый Мейсон Оуэнс. Он так красиво ухаживает. Если он продолжит в том же духе, у него есть все шансы.
Марселла грязно фыркнула.
— Все шансы? — подразнил Стэн. Он начал шарить ладонями по ее черлидерской форме, ощупывая каждый плавный изгиб Лили. — И какие шансы у него есть, мелкая? Точнее на что? Ммм?
Блейк захохотала, когда тот принялся ее щекотать. Изворачиваясь, она согнулась пополам, но Кристофер держал ее крепко и не давал выбраться. Чмокнув девчонку в висок, он что-то шепнул ей на ухо, из-за чего Лилианна покраснела.
— У него есть шансы трахнуть меня, — О'Кеннет подняла ладонь и начала загибать пальцы.
При этом она снова буравила меня высокомерным взглядом, даже несмотря на то, что смотрела снизу-вверх. Похоже у нее все было под контролем, в отличие от меня. Я сжимал и разжимал челюсти, пытаясь найти формулу своего спокойствия.
Господи, ну что за сущий Дьявол?
— Попробовать на вкус мою киску. Провести со мной ночь. Ощутить прикосновения моих губ к своему члену...
— И это все в один вечер, — по-свински заржал Кристофер.
Я перевел на него сердитые глаза. Друг тут же стих, однако тень веселья до сих пор накрывала его лицо. Все внутри клокотало от ярости. Впервые, на секунду я пожалел, что не могу лично ответить этой засранке! Гаркнуть на нее так громко, чтобы уши заложило, и она перестала слышать голоса всяких там Мейсонов!
Подняв ладонь к лицу, я коснулся пальцами подбородка и начал лениво изображать слова. Друзья замолчали, внимательно следя за мной, а Кристофер принялся суфлировать:
— Боюсь, — сейчас он выступал моим голосом, — он не выдержит твой яд, Марселла. Только один поцелуй с тобой – доза мышьяка внутривенно.
Мы переглянулись с блондинкой. Не знаю, что она хотела сказать своим взглядом, но уголки ее рта были опущены. На мгновение мое сердце защемило, ведь сейчас она очень сильно стала похожа на ту Марси с вечера вечеринки. Ранимые всполохи зрачков, порхающие невинные ресницы и все та же притягательность.
Свинцовое оцепенение завладело моим телом, но все наваждение, как рукой свело, стоило ей снова заговорить.
— Не беспокойся за него, — Марселла взяла махровое полотенце – оно лежало рядом с портативным холодильником – и поднялась. — Мы начнем постепенно. Сначала с поцелуев, потом перейдет к чему-то более серьезному.
Блондинка подошла ко мне практически вплотную и принялась промачивать капельки пота с моей груди. Каждое ее движение отзывалось в члене. Я напрягся, особенно мышцы пресса, чтобы ни в коем случае не выдать ей своего возбуждения.
Кристофер и Лилианна следили за нами чуть ли не раскрыв рты. Мистер Кортес был увлечен остальными школьниками – он никогда не трогал нашу четверку – а остальные избегали внимания в нашу сторону. Все знали, что я не любил этого и опасались попасть в немилость.
Марселла привстала на носочки и наклонилась к уху.
— Спасибо за совет, я растяну наше удовольствие на всю ночь, — по моему позвоночнику разрядом выстрелила молния. — Сегодня, Аластр. Когда ляжешь в постель, сделай мне одолжение, — от нее исходил такой... приятный аромат, что мои легкие затрепетали. — Вспомни кое-что, ладно? Просто вспомни...
Мы стояли так близко, что ее грудь опадала на мою. Вытянув руки по бокам, я сильнее сжал кулаки, запрещая себе эти мимолетные порывы и желания. Например, прикоснуться к ее светящимся прядям, ощутить мягкость и гладкость кожи...
Одернув себя, я нашел глазами Кристофера и снова показал. Сначала я ткнул себе в грудь, а потом Марселле – она уже отстранилась от меня, до сих пор держа полотенце навису.
— Из нас двоих...
Пальцы к виску.
— Помнишь.
Выставив параллельно ладони, я показал в ее сторону.
Все это время Марси не шелохнулась, изучая или запоминая жесты, которые я показывал.
— Только ты, — Кристофер собрал предложение воедино и повторил: — Из нас двоих помнишь только ты.
А вот и контрольный выстрел. Я буквально услышал, как в воздухе просвистела пуля. Марси замерла, но нужно отдать ей должное, она не показала своего смятения. Вообще во всем, что касалось этой девчонки, я не мог быть уверенным. Она играла мной. Тогда и сейчас. Каждое мгновение рядом. Мы оба совершили ошибку, но больше всего я ненавидел себя за то, что поддался.
За то, что чуть не предал свой обет молчания.
Больше не глядя на друзей, я развернулся и устремился к раздевалкам. Достав из-за резинки шорт свою футболку, я вытер ею лицо и повесил на шею, при этом держась за ее концы. Сердце ухало вниз при каждом ударе, а пульс подскакивал к горлу – вот как я себя чувствовал.
Из нас двоих помнишь только ты.
Конечно же, я солгал.
Моя жизнь состояла из воспоминаний. Как пазл на сотни тысяч деталек, которые ты бережно складываешь в картинку. Кем я был? Не знаю. Израсходованным материалом этой судьбы, пустышкой, жертвой обстоятельств... Большее значение имело то, кем я становился рядом с ней. Однажды мне захотелось спокойствия и счастья. Я знал, где его найти и ощутил, но вкусив понял, что не имею на это право. Я все время оглядывался, бежал, остерегался и страдал. Моя жизнь не была такой как у всех.
И никогда не будет.
Остальной день прошел в обычном темпе. Мы с Марселлой больше не сталкивались – у нас было два раздельных урока по группам. Она игнорировала меня, а я не стремился найти ее, чтобы вновь не спровоцировать ссору. После занятий я, как и обещал Элле, направился к психологу. Без особого энтузиазма, конечно, но все же пошел. Я не был эгоистом или самовлюбленным кретином, чтобы игнорировать ее просьбы.
Поднявшись на третий этаж, я обошел административный центр и замер напротив черных стеклянных дверей с табличкой «Бьянка Элисон. Штатный психолог». Занеся ладонь над ручкой, я протяжно выдохнул и покачал головой.
Проклятье.
Ненавижу мозгоправов. В детстве они вытрясли из меня всю душу. В пять лет, в тот момент, когда я перестал разговаривать, доктора только и мучали меня терапиями. Гипноз, разговоры, и прочая чушь, которая сделала только хуже. На меня давили, я замыкался в себе. Макелла хотела все прекратить, но лечение было одним из условий опеки. Она слишком сильно боялась потерять меня – частичку ее погибшей сестры – поэтому не перечила им.
Собравшись с силами, я распахнул двери и вошел внутрь. Миссис Элисон расхаживала по своему кабинету и делала копии каких-то записей. На ней была надета строгая клетчатая юбка и свитер под самое горло. Обернувшись ко мне, женщина – она была всего на пару лет старше Эллы – поправила очки, улыбнулась и указала на диван.
Пройдя к нему, я сел на самый край, отклонился на спинку и хмуро сложил руки на груди. Здесь пахло кофе и еще каким-то растением – они нагромождено стояли по всем подоконником, так что я не мог понять, что из них источало такой аромат.
— Привет, Аластр, — Бьянка отложила дела с документами и вернулась за стол. Она раскрыла тумбочку и начала в ней шарить. — Как твои дела?
Я фыркнул.
Женщина снисходительно рассмеялась и вскоре подошла ко мне, протягивая планшетник с закрепленным на нем листком и ручкой. Наш обычный метод общения. Доктор Эллисон не понимала язык жестов, так что мне приходилось писать... Писать, писать и писать. Хотя последние полгода я послал к черту эту затею и просто молчал на ее сеансах, а она не оставляла попытки разговорить меня.
— Понятно, ты снова хмурый, — женщина заняла свое место – напротив меня в кожаном кресле.
Она раскрыла свой блокнот, сделала какую-то пометку, а потом подняла на меня взгляд карих глаз. Похоже, у нее были европейские корни, потому что ее внешность очень сильно смахивала на испанскую. Раскосый вырез глаз, широкий нос, милые щеки и выразительная фигура. Я мазнул по ней взглядом и отвернулся к окну, рассматривая плывущие низкие облака.
— Итак, я сегодня хочу попробовать метод проекций, — голос психолога наполнял ее кабинет, отскакивал от стен и начинал загонять меня в угол. — Напиши то, что заставляет тебя злиться, улыбаться и грустить. Одно слово, то есть их должно получиться три на каждый из пунктов.
Глупости.
Особо не задумываясь, я снял колпачок из ручки и начал размашисто выводить на листе фразы. Мое лицо вытянулось, когда я перестал чиркать стержнем и обратил внимание на написанное.
Что меня злило, вызывало улыбку и доводило до грусти?
Марселла О'Кеннет.
Марселла О'Кеннет.
Марселла О'Кеннет.