Улика 7: Точка невозврата.
Дверь кабинета тихо скрипнула, и в щель проник мягкий свет из коридора. Лиса вошла неспешно, опасаясь потревожить тишину. На её плечах блестели прозрачные капли дождя, похожие на холодные искры, которые таяли в прядях волос. С улиц тянуло сыростью и запахом мокрого асфальта — город накрыла затяжная непогода. Тяжёлая куртка прилипала к её фигуре, ткань потемнела от влаги и безжизненно свисала. Первым делом девушка сняла её, аккуратно повесив на вешалку у двери, как будто сама эта маленькая педантичная привычка помогала ей сохранить собранность.
Джин, сидевший за массивным столом среди беспорядочной россыпи бумаг, оторвал взгляд от документов. Он удивлённо приподнял брови: появление Лисы без предупреждения выглядело странно. Она всегда заранее договаривалась о встречах, её аккуратность граничила с формальностью.
Лиса шагнула ближе, не сразу заметив, что в кабинете, помимо Джина, находился ещё один человек. В углу, возле книжного шкафа, сидел Тэхён. При её приближении он чуть приподнялся, желая уступить место. Его жест был сдержанным, но достаточно выразительным.
— Ой… здравствуйте, — Лиса слегка склонила голову, совершив вежливый поклон, и улыбнулась благодарно, хоть и немного натянуто.
— Пожалуйста, — ответил Тэхён, кивая с вежливой мягкостью.
Джин откинулся в кресле, его взгляд стал настороженным:
— Что-то случилось, мисс Лиса? — в его голосе слышалась осторожность, но и неподдельное участие. — Неужели вас кто-то преследовал? Вы в порядке?
Её плечи слегка дрогнули. Лиса коротко кивнула, губы сжались, словно она пыталась сдержать лишние слова.
— Всё в порядке… ничего не произошло, — произнесла она после короткой паузы. Взгляд поднялся к Джину, но сразу ушёл в сторону Тэхёна — сомнение мелькнуло слишком явно.
Сокджин уловил её колебание и пояснил:
— Это мой друг, Тэхён. Ему можно доверять.
Лиса на секунду задумалась, перевешивая сомнения и осторожность.
— Понятно, — произнесла она тихо, но в её голосе проскользнула едва уловимая хрупкость. — У меня есть... кое-какая информация.
Джин выпрямился, плечи напряглись. Он ожидал продолжения. Его взгляд заострился, внимание стало обострённым.
Лиса глубоко вдохнула:
— Вчера вечером я была на одном мероприятии и познакомилась с человеком по имени Чон Юно. Он представился новичком, и его слова подтвердили представители компании.
Она вынула из сумки визитку и протянула её. Джин взял карточку, скользнул взглядом по печатным буквам и едва слышно повторил:
— MJN Media? — переспросил он и тут же передал карточку Тэхёну.
— Да, — подтвердила Лиса, нахмурившись. — Кажется, MJN Media старается перехватить у других СМИ материалы, связанные с расследованием. Но есть кое-что ещё.
Её голос замедлился, словно она подбирала точные формулировки:
— Этот человек намекнул, что за неделю до своей смерти профессор Мин Юнги встречался с Сухо. Слух просочился в прессу, но все статьи исчезли почти сразу после публикации.
В кабинете повисла тишина. Дождь за окном стучал по стеклу, и это звучало особенно отчётливо.
— За неделю до смерти?.. — Джин нахмурился, его мысли в ту же секунду закрутились, связывая отдельные факты цепочку. За последние дни всплыли четыре контакта Юнги: разговор с Джису, странное сообщение Лалисе, звонок прокурору Намджуну, и теперь — встреча с Сухо. Слишком много совпадений. Случайность ли это? Или тщательно выстроенный узор, который ещё только предстоит разгадать?
Лиса продолжала:
— Я проверила архив публикаций за этот месяц. У нас в компании не было ни одного материала об этой встрече. Если статьи и вправду существовали, их удалили подчистую. Но может быть, это и ложный след.
Джин постукивал пальцами по столешнице, глаза сузились, в них зажглась холодная сосредоточенность.
— А публикации о проекте «Сиячи»? — спросил он резко. — Возможно, Юнги хотел передать сведения именно через прессу.
— «Сиячи»?.. — переспросила Лиса, задумчиво прижав палец к губам. На её лице мелькнуло замешательство. — Нет, таких публикаций у нас точно не было. По крайней мере, в моей команде никто ничего подобного не выпускал. Но я могу проверить глубже. Почему вы спрашиваете? Этот проект как-то связан делом?
— Ничего конкретного, — Джин слегка улыбнулся, но глаза оставались холодными. — Просто предположение. Иногда СМИ знают больше, чем мы.
Он задержал взгляд на Лисе чуть дольше, чем следовало, потом сдержанно кивнул:
— В любом случае, благодарю вас. Эта информация может оказаться куда важнее, чем кажется на первый взгляд.
***
Тэхён сел на прежнее место, когда Лалиса закрыла за собой дверь. В пальцах у него застряла визитка, плотная, ламинированная, с холодным отблеском под лампой. Он вертел её, нахмурившись, будто хотел стереть с поверхности лишние буквы и оставить только смысл.
— Так, хён, подожди… — он поднял взгляд на Сокджина. — Юнги связывался с тремя людьми?
— С четырьмя, — ответил Джин. В правой руке — горсть скрепок. Он машинально сцеплял их в цепочку, разбирал, снова собирал, упрямо стараясь уложить мысли в порядок, как эти тонкие дуги металла. — Главврач, журналистка, прокурор и… гендиректор корпорации. — Он устало провёл пальцами по переносице. — И у каждого — своя территория влияния.
Тэхён кивнул, бросив взгляд на визитку. Чёрные литеры на кремовой бумаге: Чон Юно, помощник редактора новостей MJN News 24. Ниже — MJN Media, телефоны, почта, короткая строка с адресом медиацентра. Вся биография — в нескольких аккуратных строках.
Джин откинулся на спинку кресла. В голове всплывали разрозненные фразы: рассказ Джису о «каком-то открытии» и «новом проекте»; сообщение Лисе — «дайте огласку»; намёки Намджуну на фальсификации и вдохновлённый тон, за которым чувствовалось, что он наконец ухватил нить. Встреча с Сухо. И тот самый «Сиячи», упорная заноза в памяти. Джин не любил говорить числами, но на восемьдесят процентов был уверен: ниточка тянется именно туда.
Он уже открыл рот, чтобы попросить Тэхёна проверить почту Юнги за день до смерти, когда в дверь негромко постучали.
— Господин Ким, к вам гость по записи, — заглянула ассистентка. Сдержанная улыбка, привычная вежливость.
— Да, пусть войдёт, — сказал Джин, затем повернулся к Тэхёну: — Подожди в коридоре, пожалуйста.
Тэхён молча поднялся, кивнул и вышел. В дверном проёме возник мужчина — движение уверенное, как у человека, привыкшего первыми входить в комнату и последними её покидать. Костюм тёплого бежево-коричневого оттенка сидел безупречно; чёрная водолазка подчёркивала линию плеч и острый овал лица. Волосы уложены гладко, ни одной выбившейся пряди.
Тэхён провёл мужчину взглядом, едва заметно приподнял бровь и опустился на низкий чёрный диван. Телефон легонько вибрировал в кармане, но он не стал отвлекаться.
Гость прошёл в кабинет и сел напротив Сокджина. На мгновение его взгляд скользнул по комнате — книгам на полке, стеклянной колбе с канцелярскими принадлежностями, узкому окну, где отражался серый дождливый полдень. Джину показалось, что он уже видел это лицо — в коротких репортажах, на фотографиях с ленточных церемоний, на страницах деловых журналов.
— Вы — детектив Ким, который ведёт дело об убийстве? — голос у него глубокий, баритон с тем самым качеством, из-за которого фразы звучат весомее.
Сокджин кивнул коротко.
— Верно. А вы?
— Чхве Сынчоль, — он протянул руку, и Джин пожал её. Холодный металл часов кольнул запястье. — Строительный холдинг «Хэгун».
— Точно… — Джин на секунду прищурился, потом улыбнулся уголком губ. — Вас ещё называют Scoups, не так ли?
— Есть такое, — без особого удовольствия подтвердил Сынчоль.
— Что привело вас ко мне?
Сынчоль улыбнулся чуть шире, но в голос вошла сухая нота, лишняя мягкость ушла.
— У меня есть информация по делу. Я готов ей поделиться — при условии, что мы сумеем правильно организовать сотрудничество, детектив Ким.
На слове «сотрудничество» он сделал едва заметную паузу, как будто проверял, как оно прозвучит в этой комнате. Джин уловил в этом не просьбу, а расстановку акцентов.
Он отложил скрепки, переплёл пальцы на столешнице.
— Зависит от того, что именно вы готовы рассказать и чего хотите взамен, — сказал он спокойно. Взгляд стал холоднее, расчётливее.
Сынчоль кивнул, признавая корректно поставленную границу.
— Речь о проекте «Сиячи», — произнёс он.
Лёгкое движение бровей выдало Джина на долю секунды. Он тут же вернул лицу прежнюю неподвижность, но Сынчоль заметил реакцию и позволил себе короткое, почти невидимое удовлетворение.
— И? — Джин не торопил, лишь слегка наклонился вперёд.
— И о том, чего я желаю, — сказал Сынчоль и выдержал паузу, на этот раз —:длиннее. В коридоре послышались шаги сотрудников. — Я не хочу оказаться вовлечённым как сообщник и желаю гарантию конфиденциальности.
Слова прозвучали чётко, без эвфемизмов. Не «защита свидетеля», а чистое требование: не втягивать, не ставить рядом с виновными, не позволить чужой вине лечь на его имя.
Сокджин замер, оттягивая решение на один вдох. Обычная осторожность требовала держать дистанцию; азарт следователя подталкивал ближе. Если он просит конфиденциальности, значит, стоял рядом с огнём. А те, кто стоял рядом, редко бывают свободны от сажи.
Он медленно подвёл к краю стола блокнот, раскрыл на чистой странице. Бумага хрустнула, тонкая линия старого кофейного круга на столешнице осталась по левую руку — знакомая метка, за которую удобно зацепить взгляд и не выдать лишней эмоции. Пальцы легли на ручку. Спина выпрямилась.
— Давайте начнём с сути, — произнёс он ровно. — Я выслушаю вашу информацию о проекте. А после посмотрим, смогу ли я гарантировать вам то, о чём вы просите.
Поднял взгляд. В нём не было ни обещаний, ни дружбы — только шкала рисков.
Сынчоль чуть повернул запястье: циферблат его часов поймал свет. Улыбка едва заметно тронула губы, но глаза оставались настороженными — как у человека, который привык вести переговоры на своих условиях.
— Вам стоит сперва согласиться на мои условия, детектив Ким, — сказал он мягко, и голос лег тяжёлым баритоном. — Потому что именно мои сведения способны дать вам полное понятие о проекте. Такую информацию не получить от кого-то другого.
Он откинулся на спинку кресла так, будто поставил чёткую фигуру на шахматной доске и теперь ждал хода в ответ. Ткань пиджака легла без складок, плечи — расслаблены, но готовность чувствовалась в каждом движении. Пауза растянулась. В кабинете было слышно, как тихо царапает бумагу ручка: Джин провёл пустую линию — привычка зафиксировать момент.
Он оценивал цену этой «конфиденциальности»: от банального неразглашения имени в протоколе до попытки отмыться от чужих действий. На весах лежали показания, которые могут стянуть маску с убийцы, и риск получить в пару не свидетеля, а потенциального соучастника.
Сокджин чуть наклонился вперёд — жест, в котором была и готовность слушать, и предостережение.
— Вы хотите гарантий до фактов. Это редкость. Убедите меня, что стоит рискнуть.
Сынчоль слегка кивнул, глаза его сверкнули едва заметным огнём, отражением внутреннего напряжения. Он аккуратно сложил руки на коленях, развернул ладони к себе — жест, одновременно открытый и осторожный.
— Конечно, детектив Ким, — сказал он, улыбка скользнула по губам, почти невидимая, но от того ещё более настораживающая.
Он сделал паузу, выбирая слова, обдумывая каждую фразу.
— Всё началось год назад, когда ко мне обратился Мин Юнги. Вы же его знаете — гений, врач, преподаватель, создатель множества проектов. Он предложил мне идею нового начинания, проект, который требовал надёжного финансирования. Я проявил интерес, и мы договорились о сотрудничестве. Так появился проект «Сиячи»: лечение, открывающее новые горизонты.
Джин приподнял бровь, зафиксировав в блокноте название.
— В чём была суть проекта? — спросил он, подавая голос ровно, без оттенка эмоций.
Сынчоль замолчал на мгновение, подбирая слова с особой осторожностью, чтобы ни один нюанс не был утрачен.
— Это был рискованный проект, — начал он наконец. — Цель — создать революционное лекарство от редкой болезни. В этом участвовали и другие люди, включая моих партнёров. Документы были подписаны всеми...
— У вас есть этот документ? — резко перебил Джин, его голос прозвучал холодно, как стекло.
— Нет, — признался Сынчоль, слегка пожав плечами. — Я вышел из проекта, когда он был в разгаре, и копии документов у меня не сохранилось. Думаю, они остались у партнёров; врач хранил свою копию на флешке.
Он глубоко вздохнул, взгляд стал тусклее, но голос оставался ровным.
— Потом я узнал от партнёра, что что-то пошло не так. Во время испытаний один из пациентов погиб из-за непредвиденных побочных эффектов. Чтобы сохранить репутацию Юнги, а также карьеру моих партнёров, было решено досрочно закрыть проект и скрыть все следы.
В кабинете воцарилась глубокая тишина. Пауза была не пустой, она тянулась и давила на пространство, воздух сжался. Даже скрип ручки Джина по бумаге, обычно едва слышный, теперь звучал оглушительно, подчёркивая каждое слово, каждый выбор, который предстоит сделать.
— Почему вы всё-таки вписались в этот проект? Вы ведь с самого начала понимали, насколько он рискован.
— Власть.
Он не подбирал формулировок, не прятал смысл за вежливостью.
— Если бы проект сработал, у нас была бы власть. Вы понимаете, что получает тот, в чьих руках чья-то жизнь: не только влияние, но и право решать, когда и кому оно достанется.
— И всё же… партнёры. Их личности, — Джин переплёл пальцы, упёр ладони в подбородок и посмотрел на собеседника поверх суставов. — Можете назвать?
На губах Сынчоля мелькнула сухая улыбка, не тронувшая глаз.
— Увы и ах, детектив Ким. — Он выдержал паузу, позволяя словам лечь между ними как тонкое стекло. — Конечно могу. С какой стати вам иначе тратить на меня время. Но прежде — гарантия. Ваше слово, что моего имени не будет ни в одном отчёте.
В кабинете стало заметно тише: перестал шуметь кондиционер или просто внимание Джина вырезало лишние звуки. Он всмотрелся в Сынчоля — в уголки глаз, в неподвижность плеч, в то, как ровно ложится дыхание. Ни суеты, ни театра — только осторожность человека, который слишком близко стоял к огню.
***
Сынчоль вышел из офиса медленным шагом, будто хотел выиграть лишние секунды. Дождь уже не просто моросил — он хлестал по мостовой, превращая улицу в тёмное, дрожащее зеркало. Асфальт блестел, вода хлюпала под подошвами, отражая неоновые вывески и редкие фары, растягивая их в длинные, дрожащие линии.
Он добрался до машины, открыл дверь и сел за руль, но не спешил заводить двигатель. Его ладонь медленно легла на кожаный обод — пальцы неподвижно застыли. Дождь барабанил по крыше, стекло лобового окна было в потёках. Сынчоль едва заметно усмехнулся и достал телефон. Экран вспыхнул холодным светом, выхватив из темноты его лицо и глаза, в которых отражались блики мокрой улицы.
Он набрал номер, и гудки потянулись, как длинная нить. Он уже хотел прервать вызов — палец завис над красной кнопкой, — когда в динамике раздался короткий, сухой ответ:
— Алло.
Голос был ровным, почти безэмоциональным, но Сынчоль слышал под этой вежливой холодностью скрытую сталь — ту, что обжигает, если дотронешься.
— Зачем звонишь? — последовал вопрос, тон стал ещё холоднее, чем дождь за стеклом.
Сынчоль медленно откинулся на спинку, глядя в лобовое, где отражались редкие фары.
— Не будь таким резким, — произнёс он мягко, глядя, как мимо проносятся редкие фары. — Мы ведь когда-то были ближе. Разве преступление — помочь старому другу?
Пауза с той стороны была короткой, но ощутимой.
— Сынчоль, — теперь голос стал тверже, резче, — альянса больше нет. Забудь. Чего ты хочешь?
Он сделал короткую паузу, затем произнёс тихо, но отчётливо:
— Ты убил Юнги?
На линии повисла глухая тишина. Потом — короткий вдох, едва слышный.
— Повтори.
— Ты слышал, — сказал Сынчоль, и теперь в его голосе не было даже намёка на улыбку. Ответ не пришёл сразу.
— Ты серьёзно звонишь мне с такими дурацкими обвинениями? — спросил собеседник наконец, и голос его был почти спокойным, но угроза в нём чувствовалась, как скрытый нож. — Не занимайся ерундой, Сынчоль.
Машина свернула к парку. Под колёсами зашуршали мокрые листья. Сынчоль заглушил двигатель, и лёгкая тьма от туч сомкнулась вокруг. Остались только дождь, тёплое дыхание из трубки и собственное сердце, бьющееся слишком громко.
— Допустим, это не ты, — сказал он, глядя на своё отражение в чёрном стекле. — Но ты знаешь, кто это сделал.
На том конце послышался короткий, резкий смех — как удар плетью.
— Ты пьян? Даже полиция топчется на месте, а ты надеешься, что я назову тебе имя убийцы?
Сынчоль закатил глаза, тихо вздохнул.
— Даже если это не ты, полиция всё равно идёт к тебе, — сказал он, глянув на часы. — Поэтому я предлагаю сделку.
Голос стал ниже, почти шёпотом:
— Мы можем убрать убийцу вместе. Ты ведь тоже устал от того, что он держит всех за горло. А я помогу очистить твоё имя.
Он сделал паузу, позволив словам осесть, а затем добавил с ленивой, почти равнодушной интонацией:
— А если окажется, что убийца — ты, я помогу скрыть это.
Молчание теперь было долгим, слишком долгим. Дождь барабанил по крыше машины, каждый удар звучал как отсчёт времени.
Когда собеседник наконец заговорил, его голос стал мягким, бархатным, но под этим бархатом угадывалась угроза, почти осязаемая:
— А что ты хочешь взамен? — голос стал тише, мягче, но опаснее.
Сынчоль позволил себе едва заметную улыбку. Он убрал руки с руля, глядя вглубь парка, где колыхались силуэты деревьев.
— Всего лишь свою долю, — произнёс он спокойно. — Ты знаешь, о чём речь.
Ответа не последовало. В машине остались только шум дождя и его собственное дыхание. Сынчоль понимал — за этой тишиной может прийти всё что угодно: согласие, угроза… или приговор.