Урод

„Хитрость в том, чтобы забыть общую картину, это посмотреть на все крупным планом."

Чак Паланик

Понедельник. Четвёртый день расследования

Каким бы паршивым ни был воскресенье, а понедельник никто не отменял, и посему проведя, как полагается, все нужные и крайне необходимые для сосуществования с миром ритуалы, Зак с неспокойной душой покинул своё убежище. Вчерашний аутотренинг был дотошным и тщательным. Просто жалость, что такая грандиозная работа над самим собой на поверку оказалась низкоэффективной, а то и вовсе бесполезной, ибо утром его ждал сюрприз – Кай, выходящий из квартиры напротив. Оба сделали вид, что ровным счётом ничего выдающегося не произошло: ну, да, секс. И что такого особенного? Мало ли кто кого трахал в этой жизни. Это еще не повод приглашать друг друга на барбекю и, тем более, знакомить со своей собакой.

Вот только в такой нелепой ситуации, когда твой рандомной партнёр живёт на расстоянии полутора метров, Зак еще не был. Это несколько выбивало из колеи, как и то, что не заметить его привлекательности снова у него не получилось, и, войдя в лифт, ничего не оставалось, как стиснуть зубы до скрипа, чтобы не пуститься в пляс желаний. Кай же держался молодцом, сохранял дистанцию и, кроме «Доброе утро, Зак. Мы, оказывается, соседи», не произнес больше ничего.

– Фак! – выругался про себя он, понимая, что еще чуток и вывих челюсти или парочка раскрошенных от сжатия зубов ему обеспечен. – Ну, да ничего. Сейчас притопаем в любимый участок, окунёмся в открытое дело, ознакомимся с новыми про очередных уродов да упырей, натворивших кучу дерьма за выходные, и всю эту романтику из головы как ветром сдует, – строил планы парень, идя по улице.

Войдя в раж, Зак чуть было не забыл купить обожаемый утренний допинг. Пришлось возвращаться, потому как не дело это, несправедливо коллег на страдания обрекать. Они и так только-только выдохнули, спровадив его.

Как в воду глядел – с утра пораньше пришло сразу два заключения: техническое по поводу изъятого видеоматериала с камер в доме потерпевшего и, собственно, его же результаты анализов. Зак начал со второго, как более очевидного и предсказуемого. Он на 99 и 9 был уверен, что Орхида накачали, вопрос только чем. Явно не стимуляторами, так как наш несчастный любви страстной и неистовой в тот вечер так и не познал.

– Есть! – воскликнул парень через пару минут, пробежав глазами по ровным строчкам с показателями на первой странице с общим заключением. – Интуиция наше все!

Жертва была под подавителем. Вторая страница в красках, то бишь, в цифрах детально повествовала, под каким. Если хорошенько подумать и вдобавок приложить каплю логики, несложно предположить и самому, но наука и медицина, как правило, вызывают больше доверия. Итак, подавитель класса 3DКТ, весьма специфическая дрянь. Вызывает полное угнетение воли носителя, но при этом, в отличие от предшественников и родственных вариаций, не отключает интеллектуальный функционал. Иными словами, вкусивший будет абсолютно управляем, но в режиме человека, а не безмозглого зомби. Применимо же к текущему событию, сие означает, что хозяин за ручку приведёт вас в коллекционную, сам отключит систему сигнализации и будет радостно улыбаться, если вы ему прикажете, конечно, наблюдая, как картины снимаются со стен. Чертовски удобно и безопасно! Один недостаток, правда, имеется – в крови продолжительное время остаются фракции распада, по которым-то и можно безошибочно установить класс вещества. Ах да, и по завершению действия препарата подопытному будет знатно нехорошо, хреново, то есть, очень хреново. Ну, с этой частью все более или менее ясно, кроме одного – каким образом отключение системы в коллекционной прошло мимо охраны, ведь на основной ридер сразу же должно было поступить соответствующее уведомление.

В лучших традициях жанра при таких раскладах найти нечто поистине оригинальное предполагалось во втором заключении, что и произошло: запись с видеокамер подверглась поэтапной модификации в формате скрытого доступа к информации с последующим ее удалением. Судя по данным системы безопасности, которыми начальник охраны потерпевшего снабдил полицию в рамках заведённого дела, первый вход был осуществлён вскорости после отъезда Кая и непосредственно перед тем, как Сприн выдвинулся из дома в поисках лекарства от разочарования. *Black hat вёл себя странно, не делая какое-то время ровным счётом ничего, дословно "пришёл и сел". Такого рода поведение, не суетливо–уверенное, довольно рискованно и характерно для специалистов высокого уровня, умеющих и знающих, как исчезать мгновенно, не оставляя следов.

(*Черными шляпами называют киберпреступников, тогда как белыми шляпами прочих специалистов по информационной безопасности (в частности специалистов, работающих в крупных IT–компаниях) или исследователей IT–систем, не нарушающих закон)

После приезда воркующей парочки дело пошло живее: минут через тридцать проникнувший «зашевелился», но что именно он делал, определить не удалось. Через час непрошенный гость снова затих на определенное время, волшебным образом продолжая все так же оставаться прозрачным для системы, затем, явно довольный собой, вышел аккурат к полуночи, благополучно удалив все следы своей творческой деятельности.

– Это вам не удалось, ребятки, – потирая ладонь о ладонь, с довольным прищуром тихо сказал в пустоту своим коллегам Зак, постепенно понимая, суть задумки.

Версия у Зака имелась, но сначала хорошо бы кое–что уточнить у бравых бойцов, для чего он снова нанёс визит в дом потерпевшего, искренне надеясь, что того нет дома, ибо выносить его заунывные стенания да еще и понедельник было бы выше его сил. Команда охраны состояла из четырёх человек, и все парни подтвердили: сразу же по приезду хозяина с новым обоже, последнего, как положено, проверили. В принципе, ничего на нем, кроме одежды и вопяще–салатового рюкзачка, в котором был обнаружен лишь тюбик ярко–розового блеска для губ, коробочка с компактной пудрой и упаковка презервативов, не было. Стандартный набор жрица любви. Временами, к слову, случались еще игрушки, но это у опытных, а не таких неспелых салаг. Конкретно этот был омегой, тут без вариантов, молод и хорош собой, свеж, аки майская роза.

Видимо, плетущаяся, ибо именно то, как он обвивался вокруг будущего потерпевшего, и наблюдали парни этак с полчаса в самом начале знойного представления, сразу после испития гостем и мистером Сприном шампанского. По общему и единогласному заключению парнишка был виртуозен. А поскольку видели они в этом доме разное, и представителей древнейшей профессии, в том числе, хочешь не хочешь, а различать научишься. Приватный танец, больше похожий на полноценный сексуальный акт юнец исполнил, вертя аккуратной попкой настолько самозабвенно и жарко, что заставил даже самых стойких из них потянуться руками к своим ширинкам, а затем удалиться для разрядки. Несмотря на то, что парочка выбрала неудачную локацию, и в обзор камеры попадал в основном только вид сзади этой самой розы, по расслабленно–кайфующему выражению лица хозяина можно было с уверенностью утверждать – ему все определенно нравилось. К сожалению, с приходом на пост начальства, киносеанс был закончен, и все, что им светило, лишь бросать короткие взгляды, да и то недолго. Через пару минут всех четверых командировали проверить территорию.

– Спровадил, – заключил Зак, полагая, что боссу захотелось вдоволь насладиться зрелищем самому. – Вот же извращенец!

К немалому удивлению, он здорово ошибся, ибо суровый на вид мужчина на поверку оказался образцовым семьянином и заботливым отцом и в злополучный вечер просто рассказывал своему заболевшему сынишке сказку на ночь, заглядывая по касательной в экраны. Именно для этого, чтобы не смущать ребёнка да и себя, и были отосланы подчинённые. Нечто подобное в своей практике он совершил впервые, и надо ж такому случиться – как удачно все совпало. Звонок, естественно, был проверен и слова подтверждены.

Правда, служебные обязанности босс совсем уж на самотёк не пускал. Мониторинговая панель мощного ридера пестрела экранами каждой комнатой в доме, включая коридоры и прочие подсобные помещения. Это не маленькое количество. На четверых вполне подъёмное, одному легко пропустить, особенно когда на душе скребут кошки от невозможности быть в совершенно другом месте. Лицезрение интимной жизни хозяина интереса у него не вызывало. Работал он с ним давно, начинал обычным куда–пошлют, любопытным и бесстыжим, постепенно утратив азарт. Так что, в этот раз и взгляды были вскользь – ну, развлекается хозяин и ладушки, и уши воспринимали стоны омеги на фоне как положительный сигнал.

Территорию бойцы проверяли исправно, справедливо рассудив, что раз босс выставил, возвращаться скоро точно не следует. Да что тут проверять-то: никого, кроме них, прислуги да наслаждающейся друг другом парочки. И механические глаза камер бдят денно и нощно, но приказ есть приказ. Вернувшись, отметили определенную странность – хозяин с мальцом заснули в гостиной. Такого они не припоминали, но день у Сприна выдался неудачным – с журналистом, как он того ни обхаживал, сплошные расстройства на выходе. Парни даже ставки делали, клюнет Царевна Несмеяна или нет, уж больно бета был холоден и неприступен. Видать, на юнце отыгрался, вот и притомились оба. Два бойца покинули пост, удаляясь на отдых с тем, чтобы поутру сменить коллег. У оставшихся и босса конец вечера и последующая ночь прошли в штатном режиме, в ожидании пробуждения Сприна и последующих указаний относительно гостя. Последнего так и не последовало. Утром же, сразу после того, как выяснилось, что виденное накануне, мягко говоря, не соответствовало всамделишному положению вещей, и начался форменный дурдом, вишенкой на торте которого было полное отсутствие записей всего того, о чем они только что поведали.

– Ну, что ж, теперь сюжет слегка проясняется, – думал Зак, прокручивая в голове собранную информацию и выстраивая последовательность событий.

Что однозначно – вор подсыпал Сприну подавитель, но не в шампанское, напиток проверили, все чисто. На бутылке отпечатки владельца имеются, из бокалов явно пили, хотя пальчики гостя аккуратно стёрты, при чем отовсюду, где теоретически они могли бы быть. Никаких иных напитков не было. Не сам же Орхид в эксперименты ударился? В принципе, такой поворот тоже возможен. В особенности, если их с Грантом подозрения относительно его чистоплотности верны. Сприн хоть и туповат, но как знать, как знать. Как минимум, отказываться от это версии точно нельзя.

Затем, ориентировочно через полчаса от начала тесного общения двоих, до сей поры бездействующий пробравшийся в систему безопасности червь перешёл в активную фазу, длящуюся еще примерно час и завершившуюся очередным переходом в спящий режим с последующим удалением следов. За это время похититель, пользуясь состоянием Сприна, проник в коллекционную, где последний деактивировал охранную систему, снял картины и включил систему заново. Почему их миграция по дому не замечена прислугой? Все просто: выход в помещение только из гостиной.

И вот тут несостыковка: в то же самое время, когда охрана, с их же слов и уверений, наблюдает сначала жаркие танцы, спустя время сексуальные игрища и, наконец, уставший сон подопечных, в закулисье ставится совершенно иной спектакль. Как? Исчерпывающий ответ на данный вопрос мог бы дать тот самый Black hat. И вор, разумеется. Осталось всего ничего – найти их.

Попрощавшись, Зак вернулся в участок. Орхид звонил несколько раз, уточняя, как продвигается следствие, высказывая «лёгкую» озабоченность столь долгим процессом и готовность приехать в любое время, дабы его ускорить. Прокомментировав положение дел, детектив, стараясь держать себя в руках, от предложения вежливо отказался. Потом еще раз, и еще...Перед глазами флешбэком замелькали кадры пятницы и такая подозрительная радость кражников. То-то стало понятно, почему они едва ли не вприпрыжку исполняли его просьбы.

Сомнений относительно концепции кражи больше не было – ничего случайного, хорошо спланированное, безупречно реализованное преступление, что еще раз убеждало в необходимости более глубоко анализа. Такие крайне редко бывают одиночными.

***

Вторник, пятый день расследования

Лиам, не откладывая в долгий ящик, со следующего дня после их встречи вплотную занялся задачкой, поставленной другом, разделив ее на две составляющие: коллекционеры и юный соблазнитель.

С первой должно было быть проще, но в процессе повозиться все же пришлось. И если официальных данных о тех, кто на свету и не скрывает ни наличия у себя подобного хобби, ни экспонатов, гордясь и демонстрируя последние, равно как и обставляя с особым пафосом каждое новое приобретение, у Зака и самого хоть отбавляй, то от него он ждал совершенно иного – информации по инкогнито.

Люди искусства воспринимают мир по-другому, видя уродство в красоте и наоборот, порой превознося то, что человеку «с улицы» понять весьма сложно. С другой же стороны, во всей своей тонкости они готовы пойти на многое, не гнушаясь дна человеческой натуры, чтобы заполучить то или иное творение в своё единоличное владение. Именно поэтому едва ли не каждое значимое произведение искусства овеяно таинственной историей, кочуя из рук в руки, или прячет с изнанки засохшие пятна крови. Современный мир, в принципе, не так уж и далёк от мрачного средневековья. И хотя люди не грабят замки или дворцы под предводительством грозного рыцаря, выносящего из полыхающего здания ценный скарб, изменился только способ достижения цели, сама же нутрянка и желание присвоить чужое остались прежними. А там, где нет места для дипломатии или сделки, всегда найдётся для силы и обмана.

Лиам в этой среде творящих и восхищающихся чувствовал себя, как рыба в воде, а его фактурное и неоднозначное прошлое лишь добавляло богемности образу, подпитывая загадочностью. Он довольно быстро перестал удивляться событиям и персонажам, приняв как должное существующие реалии, и сейчас определенно знал, где именно лучше всего искать нужную информацию – сплетни, слухи, кривотолки, все то, что так любит мир прекрасного, создавая и вдыхая в них жизнь не хуже, чем в свои шедевры. Как бы странно ни звучало, но иногда в них больше смысла, чем в новостийном сюжете, выпущенном в прайм–тайм. На сбор данных и мало-мальски приемлемую их систематизацию ушло три дня. Светиться, привлекая лишнее внимание, Лиам не хотел, продвигаясь мелкой поступью. Тут он был согласен с Заком – коль уж «заказчик» может позволить себе удовлетворить хотелки незаконным и однозначно недешёвым способом, гораздо лучше будет, если его факультативная деятельность останется за кадром. Особенно от Мауро.

Закончив с первой частью, Лиам переключился на вторую и, поразмыслив, понял, что был излишне оптимистичен относительно ее решения: исходных данных не просто мало, а очень мало, да и те лишь на словах. Идею с просмотром уличных камер, какой бы заманчивой она ни казалась, он отмёл сразу же. Зак мог бы поднажать на своего пострадавшего, а тот бы буквально пальчиком ткнул туда, где именно ему посчастливилось столкнуться с загадочной страстью тем злополучным вечером, но в их ситуации это невозможно. Скелет хоть и добр к нему по до сих пор неясной причине, но более верной собаки у братьев не найти, доложит сразу же. Его маниакальная преданность иногда граничащая с фанатизмом, выливалась в тотальный и повсеместный контроль. Как угрюмый, нелюдимый человек это проворачивал, знал только он, но все, что каким бы то ни было образом касалось Макзи и бизнеса, попадало в руки Мауро с космической скоростью. Вот и получается, что и здесь действовать нужно с оглядкой, да и, ко всему прочему, фееричная чуйка младшего из братьев, о которой ходили легенды в их мире, была известна ему не понаслышке.

Отменив запланированного клиента, Лиам собрался сделать то, чего не делал уже давненько – выйти в люди, а точнее, окунуться в привычное море бурлящей жизни ночной улицы, соблазняющей, откровенной и жестокой. После завершения сделки с Мауро, он был волен уехать, но она вросла в него или он в неё. Нужно бы вырвать с корнем, уехать и начать все заново, но на подобный подвиг банально не было сил, ни сейчас, ни шесть лет назад, ведь это означало бы навсегда потерять ЕГО. Иногда человеку только кажется, что он может справиться со всем, ровно до тех пор, пока не столкнётся с чем-то, стирающим в пыль его принципы и установки.

Распахнув дверь огромной гардеробной, занимающей практически половину спальни, Лиам застыл в раздумья, что же надеть для исполнения задуманного? Сегодня он не на охоте, как минимум, не на людей, а посему нечто экстравагантное будет, пожалуй, лишним. Без внимания он никогда не оставался, а вот долго и нудно объяснять, что просто отдыхает, тоже не улыбалось. В итоге выбор пал на кожаные штаны тёплого жёлтого цвета с потёртостями и размытостями, тугая оболочка которых плотно упаковала мускулистую задницу, обняв сзади карманами и выпукло обрисовав пах спереди, и простую черную безрукавку на пуговицах с застёжкой под горло без единого декоративного элемента. Разбавляло сдержанный образ объёмное тату на левом плече в виде черепа древнего ацтекского божества и густые волосы, которые в этот раз Лиам не собрал. Любимый «рабочий» глубокий парфюм уступил место более тонкому и неброскому. Его цвето-феромоны в спокойном состоянии прекрасно с ним увязывались, создавая гармоничную и приятную композицию. Завершающий взгляд на себя в зеркало – простовато, конечно, для Королевы, но он остался доволен, понимая, что этим вечером ему нужно оказаться на вторых ролях, дабы получить желаемое.

Кочуя от бара к бару, Лиам, не выпуская из рук бокала, органично и привычно вливался в компании, общался, улыбался и со стороны казалось, что он просто веселится. Маккензи–стрит тем-то и отличалась от остальных себе подобных, что, помимо прямого назначения, дарила иллюзию сказочного праздника, такого зачастую редкого в жизни обывателей, что они слетались на него, как мотыльки на пламя. Впрочем, его пусть и скромно обёрнутое появление отнюдь не обрадовало тех самых юных и борзых, новую подрастающую элиту, о которых он рассказывал Заку, а вот они-то и были целью его сегодняшнего поиска. Пришлось угробить кучу времени на опровержительные меры, дабы донести дурашкам, что на их честно завоёванную сегодня добычу он, как ни странно, совершенно не претендует, и к концу ночи Лиам имел на руках вполне сформированную картинку.

Не шибко радующую, к сожалению: клиент на синем вызывающем спорткаре запеленгован был, равно как и пёстрое недоразумение, успевшее его перехватить. Когда и откуда оно взялось, элита уловить не смогла, слишком уж все быстро произошло. Разноцветный был явно новеньким, но, и это было странно, назад на улицу не вернулся ни на следующий день, ни позже. Собственно, после того вечера его, как впоследствии выяснилось, никто больше не видел и не искал. Спокойствию «божеств» опять ничто не угрожало, и о его появлении было благополучно забыто ровно до тех пор, пока не появился Лиам. Парочка наводящих и хорошо закамуфлированных вопросов, дополнили портрет загадочного парня деталями его возраста, определенно от двадцати до двадцати пяти, и однозначной принадлежностью к омегам.

Шоу перешло в следующую стадию, в которой веселящаяся публика разбилась на разные по количеству участников и разнообразию полов группы и начала активно перемещаться в горизонтальное положение. Попрощавшись с кучкой самоуверенных засранцев, наивно полагающих, что они короли ночи, Лиам вернулся домой. Душ помог смыть остатки празднества с кожи и волос, привычно возвращая способность мыслить ясно. Была уже глубокая ночь, когда он, нырнув в манящую прохладу простыней, не смежая век, заканчивал анализировать и делать выводы.

– Заку это не понравится, – думал парень. – Ерунда какая-то получается. Что слуги жертвы, что его «коллеги» поразительно сходятся во мнении: возраст, пол, описание – все совпадает. Но и Зак не новичок, и если он утверждает, что следа нет, значит, его, действительно, нет. Неужели, и правда, Мауро вернулся к прошлому и снова запустил в поток всякую юнь? На хрена?! У него добровольных желающих нормального возраста хоть отбавляй, и по мафиозной линии постоянно есть те, кто грехи и ошибки отрабатывает телом, уж ему-то это известно, как никому. Да и в чем смысл инициировать малыша, выдающего себя за взрослого? Ну, хорошо, раз прокатит, другой, а потом кто-то все равно раскусит обман. Ничего не понимаю.

Лиам ворочался в кровати, злясь на себя за недогадливость, на Мауро за такие вот фокусы и на дурацкого «попугайчика», согласившегося на участие в бредовом спектакле. Постепенно сон одолевал, и когда Морфей почти окончательно прибрал его в свои объятья, неугомонное сознание сделало последний рывок, от которого парень резко и широко раскрыл глаза, дыша рывками, как после быстрого бега.

Это просто не может быть правдой. Да нет же! Мауро, конечно, скотина, но с ним так поступить не мог!

В висках пульсировала кровь, повторяя стук сердца. Встав с кровати, Лиам подошёл к окну, возле которого вчера точно так же стоял и смотрел в ночь, и уткнулся лбом в прохладу стекла. Тупая ноющая боль знакомо кольнула в груди. Усики цветка ожили, словно только и ждали сигнала, и снова начали оплетать изнутри. То, что складывалось в его голове, пугало и, в то же время, выглядело абсолютно логичным и, что самое страшное, реальным. Все совершенно по-другому, и теперь он видел это кристально ясно: нет никакого подростка, выдававшего себя за взрослого омегу, зато есть человек, способный сделать наоборот.

Это был чудовищный выбор, какой не пожелаешь и врагу. Зак был дорог ему, дороже всех в этом долбанном мире, но Грея он ему не отдаст. Нужно только узнать, во что конкретно впутался мелкий и придумать, как ему помочь.

Теперь Лиам был уверен, что ему не показалось, он столкнулся именно с ним, идущим из дома братьев. Что тогда произошло? Он отдавал добычу? Получал новый заказ? Как долго это длится? И зачем оно Грею? Деньги?

Внезапно парень вспомнил кое–что. Когда мелкий был в старшей школе, бастовал и взбрыкивал, не видя больше смысла в образовании как таковом, а он все пытался его сдержать и направить в колею, одним из весомых аргументов, используемых в попытках достучаться, была мечта.

– Какая мечта, Лиам?! Какая у нас с тобой ЗДЕСЬ может быть мечта?! – смеялся над ним Грей, а в громком хохоте не менее громкими были скрытые и хорошо утрамбованные слезы.

Но в один прекрасный день все резко изменилось, и мелкий впервые рассказал о нем, своём острове – месте, где он сможет быть наконец-то свободным. Тогда Лиам не особо придал значения содержанию, радуясь, что хоть какая-то и не самая банальная мечта все же проклюнулась, а когда увидел рвение, с которым Грей взялся за учёбу, готов был плясать от радости. Остров так остров, даже если именно эта мечта никогда не сбудется, сам путь к ней уже ведёт к свету из той темени, которая их окружала. Оказывается, Грей не шутил.

***

Четверг. Седьмой день расследования. Начало основного повествования

Прошло четыре дня. Всего четыре или уже – как посмотреть, особенно если происходит нечто невероятное. Зак скучал. СКУЧАЛ! Черт бы побрал это мальчишку! И его, и своё собственное сердце, вдруг после стольких лет верного служения, ставшее предателем. А ведь они же договорились – никакого продолжения. К Каю, с которым, как на зло, он теперь сталкивался ежедневно, ноль претензий – парень все так же сдержан, отстранён и холоден, и не скажешь, что сладко стонал под ним, а потом...за ним. И не его проблема, что валяясь дома в кровати, Зак, едва закрыв глаза, окунался в воспоминания, от которых приходилось затыкать кулаком рот да упражнять руки. Так и подмывало плюнуть на все договорённости, пересечь условную границу, добраться до нужного человека и вернуть сюда, в его дом...в его жизнь? Хотелось не секса, вернее, не только секса, но простого и понятного разговора, тёплой пусть и еле уловимой улыбки в приглушенном свете ламп, убийственного возбуждения и острого флирта в тесном пространстве лифта, внезапного звона колокольчика, как выстрела пистолета на старте и да, жаркой страсти потом, до мокрых от пота и спермы простыней, раздражённой от трения кожи и онемевших от поцелуев губ.

Зак предпочитал не оставаться с партнёрами до утра. Все эти неловкости нового дня, скомканность момента, совсем не такое привлекательное в лучах яркого солнца лицо того, кого он жарко трахал в полумраке – нет уж, увольте, без всего этого прозрения однозначно лучше обойтись. Но и здесь все пошло не по плану: он бы хотел узнать рассветного Кая. Почему-то казалось, что это именно его время, такое же зыбкое, неуловимо изменчивое, окутанное тонким флёром.

Стараясь упростить себе жизнь, Зак даже попробовал сменить свои привычные внутренние часы и улизнуть из дома или наоборот вернуться то раньше, то позже. И опаньки! Сосед делал то же самое, словно мысли его читал через толщу двух стен и коридор, их разделявшие, а при столкновении снова оставался невозмутим, как тысячелетний ледник в горах. Пахло от него все так же пронзительно, и Зак начал ловить себя на мысли, что еще чуть-чуть и будет повсеместно натыкаться на этот запах: иней, снег, замороженную листву. В своих метаниях он докатился до того, что даже едущий все с той же, что и сто лет назад, скоростью лифт, ставший ему за годы неспешным другом, начал бесить, заставляя изощряться в самообладании, когда они с Каем оказывались в нем вдвоем. Что–что, а уж оно точно не было его главным достоинством.

– Хоть по пожарной лестнице домой забирайся! Может, так оно вскорости и будет, – страдая от внутренней борьбы прежде всего с самим собой, думал Зак.

Работа, бывшая далеко не в хвосте его приоритетов, заиграла новыми красками, давая такую необходимую загруженность мозгам. Ковыряться в деталях убийств, теперь еще и краж, изучая хитросплетения чужих человеческих душ, все легче, чем в своей. Особенно когда ты ей говоришь одно, а она упорно хочет другого. Сприн, опять же, молодец, как к себе в контору, шастал каждый день в участок, интересуясь, ну когда же, когда все закончится. И не рявкнешь же – потерпевший.

Вот и сейчас Зак был в кабинете, ожидая прихода своего подопечного и подумывая, как бы незаметно улизнуть. Накануне он прошерстил архив в поисках похожих дел и был «приятно» удивлён. Картинка вырисовывалась занятная: ориентировочно за лет пять по всему штату имело место быть шестнадцать случаев воровства дорогостоящих произведений искусства разной степени древности: в основном картины, мелькали статуэтки или потрясающие в своей уникальности фарфоровые изделия Китайских империй. И это только заявленных. Предметы, владельцы, локации были разными, а вот допросы потерпевших и свидетелей – поразительно похожими, но только для того, кто знает, на что обратить внимание. В каждом из случаев вскользь или предметно упоминались некие мужчины. Их не обязательно обозначали как подозреваемых, но фактаж фиксировали, о чем свидетельствую данные в протоколах. По показаниям это были альфы, омеги, даже пару раз беты, разной внешности и возраста, но всегда достаточно молодые и привлекательные, почему, собственно, на них и обращали внимание. цвето-феромоны, описываемые в делах, не повторялись. В конечном итоге, личности преступников установить так и не удалось, а единственное, что было общим у всех историй, – дела были закрыты за отсутствием доказательной базы. Владельцы–горемыки, конечно же, получили щедрые выплаты, но сей факт не умалял их персональных трагедий.

– Ага, помним-помним, «мои кроооошки», – передразнил Зак манеру и интонацию Сприна.

Повертев найденные данные и так, и сяк, влив в себя не один стаканчик кофе, Зак понял, что отталкиваться нужно от нескольких критериев сразу. Осталось найти правильную связку, и как только это удалось, анализ структурировался и сдвинулся с мёртвой точки, приведя следопыта к следующему: год за годом география событий все больше сужалась, за последние два умещаясь в границах конгломерата Лос-Анджелеса. Тоже немало, но все проще охватить. При этом их интенсивность наоборот возрастала, и если изначально это были одна-две кражи в год, теперь же их было пять. Преступники явно осмелели, покидая периферию и чувствуя себя увереннее в мегаполисе, да и возможности исполнителей увеличивались прямо пропорционально росту их мастерства, что, в целом, вполне логично. Делая ставку на то, что это не хаотичная группировка, а слаженная и организованная машина, Зак не мог не заметить, что аппетиты ее также прогрессировали, а потому и рыбка в их сетях оказывалась все жирнее и жирнее.

Впрочем, еще большой вопрос, кто тут у нас рыбак. Лиам два дня назад передал собранную им информацию, и Зак, изучая ее, знай успевал прицокивать языком. Волшебный мир великого и вечного местами, как оказалось, похлеще грязной сточной канавы в нищих районах, да и не розами благоухает ароматными, а вонью предательства и зависти. Как друг в нем выживал, оставалось загадкой. Но вернёмся к нашим баранам. Фигуранты, их было не так уж много, выступали темными лошадками, свою любовь к искусству громко не афишировали, и воочию убедиться в ярком ее проявлении никому пока не удавалось. Но в тщательно собранных бульварных сплетнях, коими друг его снабдил по каждому из них, она-таки прослеживалась, читаясь между строк – ну, не будет человек, далёкий от подобного, посещать выставки, особенно частные, ещё и в гордом одиночестве. Для имиджа, в рамках соблазна, допустим, куда ни шло, но без таких «весомых» мотивов – никогда. Вспоминая своё детство, Зак прекрасно мог себе представить, насколько это скучное и утомительное занятие, если ты не испытываешь к нему хоть толику интереса.

А если испытываешь, еще как испытываешь, просто сгораешь от желания заполучить, разве хоть что-то тебя остановит? Добавим к этому горсть золотых монет, и вот, мир уже вертится вокруг тебя. Если и есть что постоянное у человечества, так это любовь к деньгам, особенно легким. Те же стандарты красоты менялись, как перчатки, от пышных форм Ренессанса, до астеничных андрогинных особей двадцать первого века. Бедные, несчастные люди еле поспевали за новыми критериями, сначала забывая о любых ограничениях и погрязая в чревоугодии, затем страдая от изнурительных диет в утопических попытках достигнуть кем-то выдуманного и спущенного в массы идеала. А вот с монетками все гладко: все восхитительны, как одна. А коль, к примеру, нет больше такого государства, тоже не беда – они станут еще дороже, теперь уж как некий артефакт.

Несмотря на то, что протоколы допросов выглядели убедительно, Зак решил повторно опросить пострадавших последнего года. Все детективы разные, и то, что было актуально год назад, с учётом новых обстоятельств становилось недостаточным. Копать глубже не имело смысла, так как тех, кто совершал кражи ранее, с большой долей вероятности уже не найти. Они либо выглядят нынче не дюже симпатично, тарахтя костями скелетов и пустыми черепушками, либо, заработав коинов, залегли на дно, как в омут илистой реки.

Из имеющихся в анамнезе пяти краж одна лежит прямо перед ним, осталось четыре. Листая их в попытке определиться, с кого начать, Зак вспомнил любопытную подробность из отчёта Лиама: ходили слухи, что после одной из грандиозных тусовок имущество Кингсли Ричардсона сократилось на парочку экспонатов. Доказательств никаких, да и в полицию тот не обращался, но друг неспроста внёс его в список. Перечитав информацию еще раз, Зак остался доволен – выглядело все, действительно, интригующе. Дыма без огня, как известно, не бывает, а чтоб такой, как Кингсли и замял? Да скорее ад зазеленеет, и по сочной травке будут скакать маленькие чертята в костюмах белых барашков.

– Вот с него-то мы и начнём, – бормотал себе под нос детектив, копируя данные на портативный ридер.

В дверной проем просунулась загадочно улыбающаяся голова Тома Джонса, его коллеги, такого же старожила отдела. Они, можно сказать, приятельствовали. Временами Том был полезен, не скучен и, что важно, не ссыклив. А вот каким он отродясь не был, так это жизнерадостным зайкой, и такая вот ухмылочка могла появиться на его физиономии только в одном случае – в предвкушении грандиозной подъебки.

– Витла, там твой страстный поклонник...плывёт, аки лодочка по бесконечной глади озера любви, загребая вёслами свой неземной аромат. Пол-отдела уже вымерло от благоухания, теперь твоя очередь.

_ О нет, нет, нет! – отчаянно замахал руками Зак, хватая косуху и устремляясь на противоположный выход, петляя между столов, как заяц меж елей.

– Так что передать Очаровашке? – не стесняясь ухохатывался Том, спеша за ним и снимая на ридер «побег из Шоушенка». Чтоб Витла сматывался, кивая пятками, с выпученными глазами и грустной миной спешащего на плаху – это надо постараться и, тем более, запечатлеть. Когда еще такое шоу повторится. – Исстрадается же, ищущи.

– Скажи, что я сдох. Несварение на почве передоза высокого искусства. Сожрали динозавры. Похитили пришельцы. Что угодно, но сегодня меня для него нет. Буду должен, – вовремя исчезая из поля зрения спешащего к нему Сприна, пообещал Зак.