Принцесса выбирает дракона || 18+

🌟 ПОЖАЛУЙСТА, ПОСТАВЬТЕ ГОЛОС ЭТОЙ ЧАСТИ!🙏🏻🥹 Спасибо! ☺️❤️

— Сигаретой угостите? — просипела Вера — голос был чей угодно, но не её собственный — и уставилась на молодого парнишку в приплюснутой милицейской фуражке.

Тот, сморщив гладкий лоб, замешкался и похлопал по карманам брюк.

Выудил красную пачку «Примы» и протянул Вере бумажную палочку.

Она задумчиво вгляделась в сигарету и скривилась.

— Всю пачку можно? — кивнула на уже нырнувший обратно в карман картонный коробок.

Парнишка, стащив фуражку с белобрысой головы, неуверенно поджал губы.

Вера, заметив его сомнение, цыкнула языком и, прищурено обведя прихожую взглядом, раздражённо выдохнула. Вцепившись пальцами в переплетения тонких металлических ветвей тиары, так и оставшейся в волосах, рывком её сняла и протянула белобрысому.

— Меняю, — коротко выдохнула она. — Камни настоящие, — она цепко прошлась взглядом по украшению. — Правда, не знаю, какие.

Вряд ли уж Пчёлкин подарил бы ей стекляшки — хоть в этом на его счёт она была уверена.

Парнишка нахмурил светлые брови, почти терявшиеся на вытянувшемся от удивления лице, пожал плечом, снова вынув «Приму» — её место в кармане тут же заняла тиара, — и отдал пачку Вере.

— Зажигалку бы ещё, — исподлобья на него глянув, попросила она. Белобрысый весело хмыкнул.

— На колечко поменяете? — расплывшись в глупой улыбке, кивнул он на обручальное кольцо, золотистой змеёй обвившее Верин палец на вытянутой в просящем жесте руке.

Она мрачно вздохнула, опустив ниже подбородок и не отводя от него глаз.

— Ладно-ладно, — вскинул он ладони примирительно и отдал Вере дешёвенькую пластиковую зажигалку.

Вера, слабо улыбнувшись, коротко его поблагодарила и, завернувшись в найденную в гардеробе шубу, негнущимися ногами выплелась на крыльцо. Даже сквозь мех ощутила холод каменной поверхности, пальцами запутавшись в растрёпанных волосах и подставляя тонким иголочкам мелкой мороси лицо.

Сил не было. Физических — даже дрожащими пальцами шевелила с трудом, вытаскивая из полупустой пачки сигарету; но главное — не было сил хоть что- нибудь почувствовать.

Опустошение. Такая пустота, такой вакуум, что — она была уверена — даже воздух на ощупь был плотнее неё самой — или того, что внутри у неё осталось. И осталось ли? Нет, кажется, ничего внутри не осталось. Всё схлынуло, всё. Утекло в какую-то пробоину, точно не у отца во лбу безжизненно зияла дыра, а у неё самой. И глаза у Веры, наверное, такие же сейчас были, как у него. Мёртвые.

Сухое горло разодрала затяжка горького дыма. Вера его глотала, будто жаждущий — спасительную влагу, ощущая, как голову начинает вести от никотинового яда. Был бы то настоящий яд, будь эта тонкая белая бумага пропитана мышьяком, цианидом, стрихнином — она бы ещё крепче затягивалась; но нет, никотин, если и убивал, то слишком медленно.

Уже расцвело. Небо, затянутое глухой однотонной пасмурью, глотало клубы поднимающегося белёсого дыма и висело над нею безразлично и даже как-то фатально, точно вот-вот покачнётся и обрушится на Веру всей своей чугунной тяжестью.

Где-то в доме шныряли приехавшие по её собственному звонку люди в тёмно-серой форме; во дворе остались брошенными грязно-жёлтая копейка и серебриста девятка, заляпанная осенней слякотью.

Вера, заслонив лоб ладонью с зажатой тлеющей сигаретой, привалилась к перилам крыльца и равнодушно смотрела в оставшиеся распахнутыми ворота — охранник, отвечавший сейчас на вопросы прибывшего на девятке следователя, их даже не потрудился закрыть.

Голова только работала на удивление ясно. Полупустая голова; и от тех скудных остатков мыслей, что клубком сплетенных змей копошились внутри, становилось тошно.

Отца убили. Убили в день её, Вериной, свадьбы. Отняли те жалкие крохи времени, что милостиво оставлял ему безжалостный рак — не такой безжалостный, как холодный металл пули, вот что сегодня выяснилось.

Отца убили, и Вера осталась одна. Поёжившись, она плотнее закуталась в тяжёлый мех, который почему-то отдавал его парфюмом — рядом, в гардеробе, должно быть, висело отцовское пальто.

Когда в широком проёме растворённых ворот появилась знакомая мужская фигура, Вера чуть распрямилась, пальцами сминая мягкий картон сигаретной пачки.

Пчёлкин, печатая по мокрой земле широкий шаг, под ноябрьским дождём чуть сгорбил спину и пригнул голову, ладони спрятав в карманах брюк. Он, завидев сидевшую на крыльце Веру, неприятно сморщился и обвёл глазами двор.

— Это чё за цирк с конями? — кивнув на жёлтую с тёмно-синей полосой на боку копейку, спросил он, тяжело уставившись на Веру.

Она, горько усмехнувшись, обхватила губами почти истлевшую сигарету и выпустила тугой ком дыма, подняв на Пчёлкина косой взгляд из-за полупрозрачной завесы.

— Милиция, — пояснила она коротко, пожав плечом.

— Вижу, что не артисты балета, — огрызнулся он, раздражённо двинув челюстью. — Нахера приехали?

Вера, опустив голову, выудила новую сигарету, пристально разглядывая красную картонку упаковки.

— Я позвонила, — скривила она губы в брезгливой усмешке.

Пчёлкин раздражённо шикнул сквозь зубы, растерев ребром ладони брови, и сделал несколько шагов к Вере, напряжённо над нею нависнув.

— Зачем? — уставился на неё исподлобья, глаза сощурив до мелких трещин.

Вера, подняв к нему лицо, широко улыбнулась с зажатой между зубами сигаретой и вскинула брови, подпалив огоньком зажигалки её кончик.

— А куда звонят, когда находят труп? — спросила беззаботным — отдававшим только неясным исступлением — тоном, ловя каждый мимолётный отголосок проступающих эмоций на заострившихся чертах лица.

Пчёлкин, завернув губы на полураскрытом рте внутрь, качнул подбородком в сторону и дёрнул крыльями носа.

— Какой, блять, труп, Вер? — резко переспросил, как будто надеясь в её словах услышать до идиотизма неуместную шутку.

Вера, помолчав, локтями упёрлась в колени и упала лбом на холодную ладонь.

— Не мой, к сожалению, — выдохнула устало, ощутив, как Пчёлкин опустился на крыльцо рядом с ней.

Он вдруг выхватил из её рта дымящуюся сигарету, затянулся сам и брезгливо поморщился.

— Ты это где достала? — вытянув из её ослабевших пальцев пачку, повертел ею перед глазами и снова затянулся. — Чё не «Беломор»? — усмехнулся невесело, спрятав упаковку в большом кулаке, и повернулся к Вере лицом.

— Что было, — безучастно ответила Вера и вцепилась в его сжатый кулак, второй рукой пытаясь вернуть себе отобранную пачку.

Пчёлкин, зажав между губами сигарету, накрыл её руки свободной ладонью и, крепко обхватив оба запястья, пальцами подцепил подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо.

— Какой труп, Вер? — спросил настороженно, шевеля одними губами — сигарету так и держал между зубов — и цепко вглядываясь в неё.

Вера, сцепив до скрипа зубы, тяжело сглотнула, молча выдерживая его мрачный и прямой взгляд. На пороге показалась заплаканная Таня, и Пчёлкин, покосившись на неё, прикрыл на мгновения глаза.

— Блять, — кинул он, убрав от её лица свою руку, и вынул изо рта сигарету, пуская облако горького дума.

— Вера Леонидовна, вас следователь зовёт, — дрожащим голосом позвала Таня, и Вера измождено смежила веки.

Пчёлкин, отпустив её запястья из крепкого захвата, опустил голову, поморщившись, и снова глянул на Таню.

— Ты хоть объясни, что за кипиш, — сминая лицо ладонью, спросил он устало. Таня, хлюпнув носом, сцепила на груди руки.

— Леонида Георгиевича, — слабым голосом произнесла она тихо и зажала рукой рот, крепко зажмурившись. Совладав с собой, добавила: — Застрелили.

Пчёлкин, вперившись в неё тяжёлым взглядом, челюсти сжал до заходивших желваков и медленно выдохнул.

— Почему мне не позвонила? — вернув глаза к Вере, мрачно спросил он.

Вера, пробежавшись взглядом по его сведённым сдерживаемой злостью чертам, подозрительно сощурилась и забрала, наконец, тлеющую сигарету из его пальцев.

— А ты милиция? — выпуская клуб дыма прямо Пчёлкину в лицо, спросила равнодушно и замерла в ожидании совершенно ненужного ответа.

Пчёлкин, с силой сжав веки, помассировал пальцами переносицу и дёрнул щекой. Он, вцепившись в Верино лицо глазами, напряжённо помолчал, на мгновение в свои мысли погрузившись, и поднялся, ступая по лестнице к входной двери.

— А он ведь именно этого в вашей сделке не предусмотрел, да? — спросила Вера Пчёлкина равнодушно, скривившись в пренебрежительной гримасе. — Кому надо убивать умирающего?

Пчёлкин, задумчиво на неё взглянув, тряхнул перед Вериным лицом

«Примой». Наклонившись, резко вырвал у неё изо рта сигарету и щелчком пальцев отбросил её себе под ноги, затушив подошвой ботинка

— Ты ща от них блевать начнёшь, — кинул через спину и спрятал упаковку в карман.

Вера, безразлично глядя ему в спину, проследила, как Пчёлкин скрылся в дверном проёме. Она сглотнула горький привкус табака на языке, нервно шикнув сквозь зубы. К горлу подкатил гадкий тугой ком, вставший поперёк трахеи и не дававший сделать глубокого вдоха, чтобы расправить сжавшиеся под рёбрами лёгкие.

— Вера Леонидовна, — снова проскулила Таня, сильнее обхватывая себя руками. — Они спрашивают, где вы были ночью...

Вера, проведя рукой по волосам, поднялась сама и измученно взглянула на Таню. Губы дёрнулись в слабом подобии улыбки, и Вера прижала к щекам ледяные ладони.

Шубу в прихожей сбросила на пол, в мягких домашних тапочках ступая по испачканному слякотью полу — заполнившие дом чужаки в погонах уличную обувь снять даже не подумали.

Посреди гостиной, напряжённо сведя плечи и спрятав руки в карманах, уже стоял Пчёлкин и, опустив шею, буравил прожигающим взглядом сидевшего на диване за журнальным столиком следователя в строгом сером костюме. Пиджак, застёгнутый на все пуговицы, казалось, мешал ему двигаться, и потому следователь, как по струнке вытянувшись, держал спину исключительно прямо.

— Следствие разберётся, — уткнувшись в канцелярский планшет с записями и не глядя на Пчёлкина, низким голосом произнёс он и, обведя на листке бумаге что-то коротким карандашиком, поднял на вошедшую Веру пронзительно-карие глаза под тяжело нависающими веками. — Вера Леонидовна Черкасова? Дочь, верно?

Такие глаза, должно быть — так ей подумалось — человеку его профессии подходят как нельзя лучше: он ими хватал, как стальными щипцами, к месту пригвоздив, а потом каждую косточку прощупывал, ища самые мелкие червоточинки. И Вера невольно поймала себя на мысли, что в ней он такие червоточинки непременно найдёт.

Она, молча кивнув, тяжело опустилась в велюровое кресло подле дивана и скрестила руки на груди.

— Климов Александр Сергеевич, следователь по особо важным делам, — постучав грифелем по листу, представился он и вцепился в неё внимательным взглядом, пустившим неприятный холодок по коже. — Это вы нашли убитого?

Пчёлкин, мрачно уставившись после его вопроса на Веру, двинул челюстью.

Она, коротко скосив в его сторону глаза, поджала губы и снова кивнула. Климов, быстро что-то записав себе в бумажки, причмокнул губами.

— Где вы были ночью? — задал такой же равнодушный вопрос и посмотрел снова так пристально, что ей захотелось опять с головой юркнуть в брошенную на полу прихожей шубу и спрятаться от пронизывающего взгляда.

— Сначала на свадьбе, — начала она скрипучим то ли от курева, то ли от усталости голосом; следователь прошёлся глазами по её платью, и Вера нервно одёрнула на коленях мятый подол. — Потом мы поехали... — она тяжело сглотнула, — в новый дом.

— Ваша свадьба? — уточнил следователь, покосившись на дёрнувшего шеей Пчёлкина. — Что было потом?

Вера шумно выдохнула.

— Потом я пришла сюда, — ответила, растирая пальцами веки, под которыми точно песок скопился. — И нашла его.

— Пришли? — переспросил Климов. — Значит, этот ваш новый дом недалеко?

— Да, — просипела она. — Тут... — Вера махнула ладонью куда-то за окно, — пару минут пешком.

— Вы были одни?

— Да, — бестолково кивнув, согласилась Вера.

— Значит, вы отправились среди ночи, в одиночестве, после собственной свадьбы, в дом к отцу? — Климов сжал в кулаке карандаш, выжидательно уставившись на Веру. — Зачем?

Вера, затравленно покосившись на Пчёлкина, который смотрел на неё, казалось, ещё внимательнее, чем следователь, опустила глаза на колени. Этот её мимолётный взгляд следователь поймал, тоже коротко взглянув на Пчёлкина, и едва заметно повёл бровью, снова обращая всё своё внимание на некстати заколебавшуюся Веру.

— Хотела взять вещи, — откашлявшись, выдохнула она. — Там, в том доме... — она замешкалась, — ничего нет. Я хотела... — спрятаться. Она хотела спрятаться от собственного мужа — вот что надо было бы сейчас ответить; но решительности под прямым взглядом Пчёлкина выложить как на духу эту мучительную правду не хватило. Она только замолчала, помотав головой, и закрыла глаза ладонями.

— Какие же вам были нужны вещи в первую, — следователь едва заметно дёрнул губами в неприятной для Веры ухмылке, — брачную ночь?

Сквозь пальцы заметила, как Пчёлкин мотнул головой в сторону, растянув рот в недоброй гримасе. Рук от лица не отняла, и, наверное, со стороны казалось, что это её порывистое движение — жест безутешной скорби; но Вера, сжавшись под испытывающим прищуром Пчёлкина, ощутила поднявшуюся изнутри волну липкого стыда.

— Ты не обязана отвечать, Вер, — донёсся до неё спокойный голос Пчёлкина.

— Какая разница, — этот гадливый стыд, остриём длинного когтя пересчитавший все её рёбра изнутри, заставил Веру ощетиниться и сжать губы до белёсой нитки. Она, сцепив ладони в замок, уставилась на следователя напряжённым прямым взглядом. — Хотела во что-то переодеться, всё.

Следователь понятливо вскинул брови, натянуто улыбнувшись и снова что-то записав на испещрённом мелким почерком листе.

— А вы, — он перевёл глаза к застывшему грозовой тучей Пчёлкину, — знали, что ваша жена ночью ушла из дома? Отпустили её одну?

Пчёлкин растёр подбородок пальцами и раздражённо дёрнул крыльями носа.

— Хотите задавать вопросы — присылайте повестку, — отрубил он коротко.

— Без адвоката я с вами говорить не собираюсь. Моя жена, — он скосил к Вере взгляд, — тоже.

— Пришлю, — равнодушно улыбнулся Климов, согласно кивнув. — Это пока не допрос, мы всего лишь беседуем, Вера Леонидовна, — он снова повернулся к Вере. — Если вы хотели взять вещи, зачем зашли в кабинет к отцу?

Вера тяжко вздохнула: вопросы, которыми сыпал в неё следователь, казались совсем неправильными и неуместными, а главное — не по адресу обращёнными. Не у неё надо выпытывать, где она была ночью, а вот хоть у того же Пчёлкина: пускай он от них отбивается.

— Увидела, что свет горит, — процедила она. — Отец был сильно болен.

Недавно перенёс инфаркт. Я подумала, что ему могло стать плохо.

— Понятно, — односложно резюмировал следователь и пробежался по записям глазами. — Сколько было времени?

— Четыре утра, — мрачно ответила Вера.

— Во сколько вы вышли из дома? — продолжал допытываться он, и Вера устало поморщилась.

— Не знаю. Идти недалеко — может, было уже около четырёх, — она откинула голову на спинку кресла, прикрывая глаза.

— Итого... — протянул следователь задумчиво, побарабанив пальцами по планшету. — Никто не может подтвердить, где вы были примерно с... скажем, половины четвёртого, — он пристально всмотрелся в Пчёлкина, — до четырёх. До этого времени... — он облизнул губы, цыкнув языком. — Вы были вместе с мужем? — его вопрос прозвучал больше утвердительно, но от этого тон Климова стал как будто ещё подозрительней.

Он, воткнув острый карандашный грифель в бумажный лист, устремил на Веру немигающий взгляд. Она, конвульсивно сглотнув, дёрнула горлом, и молча скрестила со следователем глаза, едва заметно опустив подбородок в согласии. Климов стремительно скосился на застывшего с непроницаемой маской на лице Пчёлкина.

— Какие у вас с отцом были отношения? — карандаш в руке следователя вдруг отмер, стремительно забегав с тихим шуршанием по целлюлозной поверхности.

Вера, откашлявшись, вопросительно уставилась на него из-под сведённых бровей. Пчёлкин, смяв ладонью лицо в усталом жесте, шумно выдохнул.

— Вер, — позвал он негромко. — Ничего не говори. Вера, переведя на него взгляд, скрипнула зубами.

— Я зашла в дом только в четыре. Отец уже был мёртв, — процедила она сдержанно. — Меня видела Таня, видел охранник.

— Мы пока не знаем, во сколько произошло убийство, — вкрадчиво улыбнулся следователь. — Но удобно, что вы обратили внимание домработницы на время, когда зашли, — Вера вглядывалась в его невозмутимое лицо, ногтями впиваясь в мягкий велюр подлокотника кресла. — Почему вы не открыли дверь своим ключом? Зачем позвонили в звонок и разбудили домработницу?

Вера растерянно оглянулась на Пчёлкина. Он, сделав несколько медленных шагов, сел в кресло напротив и сам молча уставился на Веру, опуская подбородок и постучав задумчиво пальцами по подлокотнику. В глазах его отчётливо читалась настороженность, и ответа Вериного он как будто ждал не меньше следователя.

Вера дёрнула неуверенно краешком рта, нахмуренно вглядываясь в его потяжелевшие от раздумий черты лица. С губ сорвался тихий и рваный выдох, и Вера покачала неуверенно головой, заслоняя рукой лоб.

— Не было у меня при себе ключей, — надсадно выдохнула она. Поднялась под скрещенными на её фигуре взглядами двух мужчин, подозревавших её, кажется, в убийстве собственного отца, и свела на груди руки в попытке защититься.

Пчёлкин, проследив за ней мрачно, повернулся лицом к следователю.

— Вы меня услышали, — проведя языком по зубам, вступился за Веру. — Повестка, адвокат. Не смею больше задерживать, — он коротко качнул головой, исподлобья уставившись на сохранявшего невозмутимый вид следователя. — Тут больше говорить не с кем.

Следователь, елейно улыбнувшись, поднялся с места, зажимая подмышкой планшет с записями. Вежливо кивнув Пчёлкину лёгким движением головы, он прошёл к выходу из гостиной, где всё ещё стояла, съёжившись, Вера.

— Следствие во всём разберётся, Виктор Павлович, — мягко протянул он. — Не стоит ему мешать.

— Не сомневаюсь, — Пчёлкин, ответив следователю такой же приторной улыбкой, поднялся из кресла и преодолел расстояние между ними в несколько шагов. Потянулся к Вере рукой, опуская ладонь ей на локоть, но она, покосившись на него встревоженным взглядом из-под дрогнувших ресниц, дёрнулась, отстраняясь.

Вера, шумно от усталости и раздражении выдохнув, ступила к лестничному подъёму и, опустив на перила руку, обернулась к Климову.

— Вы закончили? — спросила она скупо, кивнув на суетящихся в кабинете отца людей.

— Второй этаж ещё не обыскали, — подал голос белобрысый парнишка, зажимавший под локтем фуражку — тот самый, у которого Вера выменяла подаренную Пчёлкиным тиару на полупустую пачку «Примы».

Он стоял, привалившись к дверному косяку, и Вера заметила, как быстро блеснули камни её украшения, когда парнишка спешно спрятал тиару в кармане мешковатых брюк. Пчёлкин это его вороватое движение тоже успел уловить, и глаза его напряжённо сощурились.

— Зачем вам второй этаж? — спросила недовольно, возвращаясь взглядом к следователю. — Вряд ли убийца экскурсию по дому устраивал.

— Нужно обыскать весь дом, Вера Леонидовна, — пояснил Климов, пожав плечами. — Такой порядок. Улики могут быть где угодно, — он многозначительно вскинул брови, склонив вбок голову.

Вера вперилась в него тяжёлым взглядом. Больше всего сейчас хотелось избавиться от снующих по дому чужаков, от вопросов этих идиотских, от невесть откуда взявшихся вообще подозрений. И даже не от подозрений этого спокойно ухмыляющегося следователя, а от подозрений Пчёлкина, которые Вера чётко в напряжённой его фигуре почувствовала и на которые он, в самом-то деле, не имел никакого — ни малейшего — права. Уж кто угодно, но не Пчёлкин.

Прогнать их совсем, наверное, не вышло бы — да и не имело смысла: пускай ищут следы убийцы, застрелившего отца; но сама она испытывала только жгучее желание спрятаться за дверью своей комнаты.

— Нет, — отрубила она твёрдо. — Обыскивайте кабинет, весь первый этаж, если надо, и уходите.

— Тут не вам распоряжаться, Вера Леонидовна, — стальным голосом возразил следователь, заправляя плясавший до этого в его пальцах карандаш под металлический зажим планшета. — Мы обыщем весь дом. В частности, вашу комнату.

Вера, медленно опустив подбородок, до скрипа сжала челюсти, обозлённым взглядом прожигая в лице следователя дыру. Стиснула крепче перекрещенные на груди руки и дёрнула бровью. Усмехнулась коротко, скосив в сторону взгляд. Пчёлкин, прислонившийся к дверному косяку, глядел на неё испытывающее, спрятав в кармане брюк руку. Он сдавил пальцами в широкой ладони виски и обратился к следователю:

— Александр Сергеевич, — сквозь тяжёлый вздох произнёс он и качнул подбородком в сторону двери прихожей. — Пойдёмте побеседуем.

— Беседовать вы со мной отказались, — цыкнул краешком губы Климов раздосадовано. — Лёш, — кивнул он белобрысому, — обыскивайте.

Тот, нерешительно замявшись, обернулся на вставшую посреди лестницы Веру. Она, вздёрнув подбородок, смерила Климова снисходительным взглядом. Голова работала ясно — вот за что она сейчас была благодарна судьбе. Вера не поддалась обездвиживающей панике, не замерла беспомощно, как случалось с ней обычно; опустошение, которое она пыталась заполнить едким табачным дымом, сидя на холодном крыльце, сыграло ей на руку.

Вера зацепилась глазами за телефон на тумбочке позади следователя.

— Ну, раз не мне распоряжаться, — звонким голосом подытожила она и прошла мимо него к тумбе, распахивая пухлую телефонную книжку, покоившуюся подле трубки. Пальцем провела по строкам цифр и имён, задумчиво хмуря брови и закусывая нижнюю губу, постучала ногтем по нужному номеру.

Приложив к щеке трубку, она снова обернулась к следователю и вцепилась в него мрачным взглядом.

— На месте? — бросила в трубку сонно отозвавшейся на том конце секретарше и облегчённо вздохнула, услышав утвердительный ответ. — Вера. Черкасова. Павел Иванович знает.

Вера уверенно ухмыльнулась в напрягшееся лицо следователя.

— Здравствуйте, — протянула она в трубку, — дядь Паш. Да, я, — покивала она машинально. — Вы уже в курсе? — Вера тяжко выдохнула в трубку, заслоняя лоб рукой. — Да. Не знаю... Дядь Паш, — она на секунду замолкла, прочистив горло. — Тут ваши... коллеги, — она многозначительно уставилась на следователя, — кажется, не хотят понимать, что мне сейчас совсем не до их общества. Я устала, — с нажимом произнесла, — и хочу лечь спать в своей комнате. А им очень нужно там зачем-то порыться. Проясните им, пожалуйста, ситуацию. Пускай умерят пыл. Да, — коротко кивнула, — им никто не мешает обыскивать остальные комнаты. Этого более, чем достаточно.

Вера, отняв трубку от уха, протянула её следователю. Тот, вслушиваясь в слова на том конце, губы поджал и лицом как будто даже побледнел. Вера продолжала прожигать в нём дыру взглядом, ощущая, как тяжело вздымается грудь.

— Понял, — коротко бросил в трубку следователь и вернул телефон Вере, повержено опуская подбородок.

— Да, — вернулась к разговору Вера. — Конечно. Если вы возьмёте под контроль... Я позвоню позже. Не надо, с похоронами... — она, судорожно сглотнув, отвернулась к зеркалу, проходясь взглядом по собственному осунувшемуся лицу. — С похоронами мы сами. Спасибо.

Вера, опустив трубку на базу, шумно выдохнула и прикрыла веки, устало заслоняя ладонью лоб. Обернулась, наконец, к следователю и вопросительно вскинула бровь.

— Вопросов больше нет? — спросила, шагнув к нему и вперившись прищуренным взглядом. Тот отрицательно мотнул головой. — За звёздочками на погонах впредь следите внимательней, — она обвела пренебрежительно его фигуру глазами и снова вернулась к мрачному лицу. — Обидно будет потерять,

— Вера, прошагав к лестнице, прытко преодолела несколько ступеней и обернулась. — А если вам так неймётся кого-нибудь обыскать, то... — она

взглянула на замершего у подножия Пчёлкина, смерив его уничижительным взглядом, — уточните у Виктора Павловича, по какому адресу он проживает.

Следователь, сморщившись в кривой полу-улыбке, мимолётом посмотрел на Пчёлкина и кивнул в сторону выхода вытянувшемуся по стойке смирно в дверях кабинета белобрысому. Тот, спешно подхватившись, засеменил к следователю, но путь ему преградила рука Пчёлкина с вытянутой вперёд ладонью.

Он, скривив губы в кривой ухмылке, похлопал пальцами в манящем жесте и глазами стрельнул на оттопыренный карман брюк белобрысого. Тот, замявшись, перевёл на Веру сомневающийся взгляд и нахмурился.

— Ну, нахера тебе лишние проблемы, друг, — прищурив один глаз, протянул Пчёлкин и склонил голову набок. — Подумают ещё, что украл.

Парнишка, с досадой цыкнув языком, выудил из кармана тиару и вложил в раскрытую ладонь Пчёлкина. Тот вручил белобрысому пачку «Примы» и проводил того глазами, переведя мрачный взгляд на привалившуюся к стене лестничного проёма Веру.

— Серьёзно? — дёрнув щекой, процедил он. — Чё дом не подарила? Знаешь, сколько она сто́ит?

— Больше, чем убийство моего отца? — Вера, спрятав между зубами губы, напряжённо уставилась в лицо Пчёлкину, ловя в дёрнувшихся от хлёсткого вопроса чертах тени эмоций.

Крылья его носа нервно вздрогнули от резкого выдоха. Пчёлкин молча выдержал Верин взгляд, играя желваками на сведенной челюсти, и, наконец, опустил веки, в усталой гримасе вскидывая брови.

— Мне откуда знать, Вер, — выдохнул он вполголоса, возвращаясь к ней помрачневшими глазами.

— А кому же ещё, Пчёлкин? — вернула она ему вопрос и, не дожидаясь ответа, развернулась, перепрыгивая через ступеньки — спрятаться хотелось. От всех.

— Стой, — привалившись к перилам, строго окликнул её Пчёлкин. Вера замерла, закатив глаза, и обернулась на него через плечо. — С ментами без моего ведома, — отчеканил он холодно, — и без адвоката даже не думай говорить.

🌟 ПОЖАЛУЙСТА, ПОСТАВЬТЕ ГОЛОС ЭТОЙ ЧАСТИ!🙏🏻🥹 Спасибо! ☺️❤️