Янтарный Лёд

Слова Картера повисли в воздухе, как нож, сорвавшийся с высоты. Нежность мгновенно испарилась, сменившись ледяной концентрацией. Сайлас почувствовал, как рука Арлетты резко сжала его пальцы. Он увидел вспышку страха в ее янтарных глазах, быстро сменяющуюся решимостью.

– Где? – спросил Сайлас, его голос, мгновенно вернувший стальную твердость, заставил Картера выпрямиться.

– Италия. Тосканская вилла, принадлежащая подставной офшорной компании. Соответствует одному из адресов в документах вашего деда. – Картер вошел в палату, его лицо было серьезным. – Местная полиция уже установила наблюдение. Он там один. Похоже, считает себя в безопасности. Или… готовится к последнему акту.

– Последнему? – Арлетта встала, ее тело напряглось. – Что это значит?

Картер показал им планшет. На экране – спутниковый снимок роскошной виллы на холме. И увеличенный фрагмент: на террасе, за столом, сидел человек в светлом костюме. Элиас Вентворт. Перед ним на столе лежал предмет, похожий на небольшую темную статуэтку. А рядом… стояла бутылка дорогого вина и два бокала.
– Он ждет гостей? – прошептала Арлетта, леденящее предчувствие сковало ее.

– Или готовит сцену, – мрачно добавил Сайлас. Он уже скидывал одеяло, превозмогая боль в плече. – Картер. Транспорт. Оружие. Мы летим. Сейчас.

– Сайлас, ты не можешь! – Арлетта схватила его за здоровое плечо. – Ты только что перенес операцию! Твоя рука… Ты слаб!

Он повернулся к ней. Его серые глаза горели неистовым огнем, но в них не было безумия. Была холодная, хирургическая ясность.
– Он убил моего деда. Грегора. Хотел убить нас. Он – раковая опухоль «Полумесяца». И он ждет. – Сайлас поднял руку, коснулся ее щеки. Его пальцы дрожали, но прикосновение было твердым. – Я должен это закончить, Арлетта. Лично. Не ради мести. Ради… завершения. Чтобы тени прошлого перестали преследовать. Чтобы мы могли жить. *Настоящей* жизнью. Без страха.

Он увидел борьбу в ее глазах: страх за него, понимание его потребности, его боли. И увидел момент, когда понимание победило. Она кивнула, коротко, резко.
– Тогда я с тобой. Не оставляй меня здесь ждать.

Картер хотел возразить, но Сайлас остановил его взглядом.
– Она едет. И она будет в тылу. Под охраной. Но она едет. – Его тон не допускал возражений. Он знал – ей нужно быть там. Для него. Для ее собственного замирения с прошлым.

* * *

Полет в Италию прошел в напряженном молчании. Сайлас сидел, стиснув зубы от боли при каждом толчке самолета, его правая рука сжимала рукоять спрятанного под курткой пистолета. Арлетта держала его левую руку, ее пальцы переплетались с его. Она не говорила лишних слов. Ее присутствие, ее тепло были его якорем в бушующем море адреналина и физической слабости.

Их встретили на взлетной полосе частного аэродрома. Поездка к вилле – по извилистым тосканским дорогам, мимо кипарисов и виноградников – казалась сюрреалистичной на фоне мрачной цели. Вилла предстала перед ними как на картинке: старинное здание из светлого камня, утопающее в зелени, терраса с видом на долину. Идиллия, зараженная злом.

Полицейские кордоны были установлены на расстоянии. Вентворт знал, что его окружили. Но он не пытался бежать. Он сидел на террасе, как и на снимке, попивая вино из одного бокала. Второй бокал и темная статуэтка – абстрактная, стонущая фигура – стояли напротив. Пустое место для гостя.

Сайлас вышел из машины, опираясь на Арлетту. Картер и двое бойцов спецназа шли за ними. Боль в плече была огненной, каждое движение давалось мукой, но он шел. Прямо. Не отворачиваясь.

– Ах, вот и наши запоздалые гости! – голос Вентворта донесся с террасы, бархатистый и ядовитый. – Проходите, доктор Торн. Мисс Ван дер Вельде. Я как раз заказал ваш любимый… «Кьянти», кажется? Хотя, учитывая обстоятельства, возможно, «Кровь врага» было бы уместнее. – Он усмехнулся, поднимая бокал в их сторону.

Сайлас поднялся на террасу, отстранив руку Арлетты. Он должен был стоять перед ним сам. Арлетта осталась на шаг позади, под прикрытием Картера и бойцов, их оружие было наготове.

– Вентворт, – произнес Сайлас, его голос звучал спокойно, но в нем вибрировала сталь. – Игра окончена.

– О? – Вентворт приподнял бровь. – Какая игра, дорогой Сайлас? Я всего лишь наслаждаюсь закатом. И подвожу итоги. – Он указал на пустой стул и статуэтку. – Для твоего деда. Он заслужил место за моим столом. Как основатель. Как первый… шедевр коллекции. – Его холодные глаза скользнули по перевязанному плечу Сайласа. – Ты мог бы стать вторым. Достойным наследником. Но ты предпочел… солнечный свет. – Он презрительно кивнул в сторону Арлетты.

Сайлас почувствовал, как ярость бьется в висках, но он сдержал ее. Он видел пистолет, лежащий небрежно на столе рядом с Вентвортом. Видел его расслабленную позу. Это была ловушка. Провокация.
– Ты проиграл, Вентворт. «Полумесяц» рухнул. Твои сообщники – в тюрьме или в бегах. Финансы – заморожены. Остался только ты. Последний осколок гнилого прошлого.

Вентворт усмехнулся, отхлебнул вина.
– «Полумесяц» – идея, Сайлас. А идеи бессмертны. Они просто… перерождаются. Как твой дед переродился в тебе. Ты борешься с тем, что в твоей крови. Это смешно. И обречено. – Он поставил бокал, его пальцы легли на статуэтку. – Ты пришел за этим? За памятью о дедушке? Или за мной? – Его взгляд стал острым, как бритва. – Выбери. Статуэтка… или пистолет? Как настоящий Торн.

Сайлас видел движение руки Вентворта к оружию. Он чувствовал напряжение Картера и бойцов за спиной. Один рывок – и кровопролитие. Вентворт этого и хотел. Последний кровавый спектакль.

И тогда Сайлас сделал неожиданное. Он не потянулся к своему оружию. Он сделал шаг к столу. И… сел на пустой стул. Напротив Вентворта. Напротив статуэтки деда.

– Я пришел поговорить, Элиас, – сказал он тихо. Его голос звучал устало, но без страха. – Как внук к… партнеру деда. Чтобы спросить: стоило ли оно того? Система? Трофеи? Убийство друга? Страх? Одиночество в конце? – Сайлас посмотрел прямо в холодные глаза Вентворта. – Разве в этом был порядок, о котором вы мечтали в Сайгоне? Или вы создали ад, в котором сгорели сами?

Лицо Вентворта дрогнуло. Маска надменности дала трещину. В его глазах промелькнуло что-то – не раскаяние, а горечь. Горечь давно проглоченного яда.
– Порядок требует жертв, – прошипел он. – Ад… он был всегда. Мы лишь дали ему форму. Красивую форму. – Он провел пальцем по статуэтке. – Твой дед понял это слишком поздно. Как и ты поймешь. Солнечный свет гаснет, Сайлас. Всегда. Остается только… холод. И порядок теней.

Он резко двинулся. Не к пистолету. К статуэтке. Он схватил ее, как кинжал, и с яростным воплем бросился на Сайласа. Не для убийства. Для последнего символического жеста. Чтобы осквернить память внука кровью деда.

Но Сайлас был готов. Он не стал уворачиваться. Он поднял здоровую руку – не для удара, а для блока. Тяжелая каменная статуэтка ударила ему в предплечье. Боль пронзила, но он выдержал. Второй рукой он схватил запястье Вентворта и с силой, рожденной отчаянием и яростью, ударил им о край каменного стола.

Раздался хруст кости. Вентворт вскрикнул от боли. Статуэтка выпала из его ослабевшей руки и с глухим стуком упала на террасу, расколовшись пополам.

В тот же миг бойцы спецназа бросились вперед. Они скрутили Вентворта, прижали лицом к полу. Его ледяная надменность испарилась, сменившись животным страхом и болью. Он выл, ругался, но был обезврежен.

Сайлас стоял, тяжело дыша, прижимая ушибленное предплечье. Боль в плече вернулась с удвоенной силой. Он смотрел на осколки статуэтки деда. На символ кошмара, который был разрушен. Не выстрелом. Не местью. Его выбором. Его отказом играть по правилам Вентворта.

Арлетта подбежала к нему, обхватила его здоровой рукой.
– Ты в порядке? – ее голос дрожал.

Он кивнул, не в силах говорить. Он смотрел не на Вентворта, которого уводили в наручниках, а на нее. На ее лицо, полное тревоги и любви. На ее глаза – его янтарное солнце, разгоняющее последние тени.

Картер подошел, поднял осколки статуэтки.
– Последний трофей, – пробормотал он. – Сломанный.

Сайлас взял один из осколков из рук Картера. Тяжелый, холодный. С частью стилизованного лица. Он посмотрел на него, потом на долину, залитую закатным светом. Красивой. Живой. Не похожей на ад Вентворта.

– Нет, Картер, – сказал Сайлас тихо, но так, что все услышали. Он бросил осколок обратно на террасу. Он упал рядом с другими, просто куском камня. – Это не трофей. Это хлам. Мусор прошлого. – Он повернулся к Арлетте. Его серые глаза, отражающие закат, были спокойны. В них не было льда. Была усталость. И мир. – Пора домой. К нашим холстам и… теплу.

Он обнял ее здоровой рукой, притянул к себе, игнорируя боль. Она прижалась к его неповрежденной стороне, ее голова легла ему на грудь. Они стояли на террасе разгромленной виллы, среди осколков прошлого, и смотрели, как солнце садится над Тосканой. Война с «Полумесяцем» не была окончена. Еще предстояло выкорчевывать корни. Но главный демон был повержен. Главная тень – рассеяна.

Их путь домой был тихим. Сайлас дремал, его голова лежала на плече Арлетты. Его дыхание было ровным. Без кошмаров. Впервые за долгие годы. Он чувствовал ее руку, гладящую его волосы. Чувствовал тепло. Чувствовал, как осколки льда в его душе окончательно тают под ее прикосновением. Они были изранены. Они несли тяжелое прошлое. Но они несли его вместе. И свет, который они нашли друг в друге, был сильнее любой тьмы. Сильнее «Полумесяца». Сильнее смерти. Это был их маяк. Их дом. Их новая, хрупкая и бесконечно дорогая, жизнь. **Вместе.**