Янтарный Лёд

Тишина утра после *того* жеста была звонкой. Арлетта спустилась вниз, и первое, что она увидела – Сайлас у плиты. Его спина была напряжена, темные волосы, обычно гладкие, сегодня были слегка взъерошены, будто он провел рукой по ним не раз. Он помешивал что-то в кастрюле – овсянку, судя по запаху. На столе уже стояли две кружки свежего кофе.

Он обернулся, услышав ее шаги. Их взгляды встретились. В его серых глазах промелькнуло что-то сложное – остаток вчерашней уязвимости, смущение и привычная сдержанность, натянутая как тетива. Он кивнул в сторону стола.
– Овсянка. Без подгораний, – произнес он, голос нарочито ровный. – Вроде.

Арлетта улыбнулась, стараясь разрядить неловкость, которая витала гуще пара над кастрюлей.
– Пахнет идеально. Спасибо. – Она села, взяла кружку. Кофе был крепким и горьковатым, как он любил. Она сделала глоток, ощущая его взгляд на себе. Он быстро отвел глаза, сосредоточившись на разливе овсянки по тарелкам.

Завтрак прошел в почтительном молчании, прерываемом лишь стуком ложек. Но это молчание было уже другим. Не пустым, а наполненным невысказанным. Арлетта ловила его украдкой взгляды – задумчивые, изучающие, будто он заново открывал для себя ее черты после своего неловкого прикосновения. Она чувствовала тепло на щеке, где коснулись его пальцы, как невидимый отпечаток.

– Рука? – спросил он вдруг, отставив свою пустую тарелку. Его взгляд упал на ее перевязанное запястье.
– Лучше, – ответила она, осторожно сгибая пальцы. – Синяк желтеет, значит, заживает.
– Поменяю повязку позже, – сказал он деловито, но без прежней ледяной отстраненности. Это была констатация факта, смешанная с… ответственностью. *Его* ответственностью за нее.

Он встал, собрал посуду. Арлетта хотела помочь, но он жестом остановил ее.
– Отдыхай. Я… – он запнулся, – я хочу кое-что проверить. В подвале.

Подвал? Арлетта насторожилась. Дом хранил секреты, это она поняла. И секреты деда Сайласа, сурового фронтового хирурга, могли быть не только в камнях.
– Можно с тобой? – спросила она осторожно.

Он замер с тарелками в руках, его взгляд скользнул по ее лицу, потом в сторону темного проема под лестницей, где виднелась массивная дверь.
– Там пыльно, – пробормотал он, но это не было отказом. Скорее… предупреждением. – И темно.

– Я не боюсь пыли, – улыбнулась Арлетта. – И темноты – с фонарем.

Он кивнул, почти незаметно. Разрешение было получено.

Подвал оказался просторным, прохладным, пахнущим землей, старым деревом и… металлом. Сайлас щелкнул выключателем – загорелись тусклые лампочки под низким сводчатым потолком. Вдоль стен стояли стеллажи с банками консервов (явно десятилетней давности), ящиками инструментов, старыми чемоданами. В углу притаился массивный сейф, похожий на бронированный гроб.

Но Сайлас пошел не к сейфу. Он подошел к каменной стене, противоположной лестнице. Стена казалась монолитной, грубой кладкой из местного камня. Он провел ладонью по шероховатой поверхности, его пальцы скользили по стыкам, по едва заметным неровностям.
– Дед говорил… – начал он, голос звучал глухо в подвальной тишине, – что в каждом убежище должно быть *еще* одно убежище. На случай, если первое падет. – Он надавил ладонью на один из камней, чуть выше его пояса. Ничего. Перешел к другому. Третьему. На четвертом – камень чуть глубже ушел в кладку с тихим скрежетом. И вдруг целый фрагмент стены – примерно метр на метр – бесшумно отъехал в сторону, открывая черный провал.

Арлетта ахнула. Сайлас включил мощный фонарь. Луч выхватил узкую каменную лестницу, ведущую еще ниже.
– Оставайся здесь, – приказал он, но в его тоне не было прежней безапелляционности. Была тревога. Он спустился по ступеням, его фигура растворилась во тьме.

Арлетта ждала, прислушиваясь к стуку своего сердца. Снизу доносились звуки – шаги, скрежет металла, приглушенное ругательство. Потом свет фонаря заплясал в проеме, и Сайлас появился. В руках он держал небольшой металлический ящик, покрытый пылью и паутиной. Его лицо было бледным, а в глазах горел странный огонь – смесь триумфа и… страха?

– Что там? – прошептала Арлетта.

Он поставил ящик на верстак рядом со снятой дверцей тайника. Не ответил. Просто откинул крышку. Внутри, на выцветшем бархате, лежали не камни. Лежали документы. Папки с пожелтевшими листами, исписанными тем же четким почерком деда. И несколько фотографий. Одна привлекла внимание Арлетты сразу: группа мужчин в военной форме где-то в Азии. Среди них – молодой дед Сайласа. А рядом с ним… человек с холодными, пронзительными глазами и странно знакомым, тонким ртом. На обороте надпись: "Сайгон, 68. С Х. и Вентвортом".

*Вентворт?* Галерея "Белый куб"? Арлетта схватилась за край верстака.
– Вентворт? Он знал твоего деда? В Сайгоне?

Сайлас медленно кивнул, его пальцы сжали край ящика так, что металл заскрипел.
– Кажется, знал. Очень близко. – Он достал папку, открыл ее. Внутри – не медицинские записи. Схемы. Список имен. Кодовые обозначения. И… стилизованный полумесяц, выведенный чернилами в углу одной из страниц. – Дед… не просто лечил. Он… знал. Знаком с этим. С "Полумесяцем". Возможно, с самого начала. Или… пытался бороться. – Его голос был прерывистым. Открытие ломало образ деда-героя, создавая новый, куда более сложный и тревожный. – Эти документы… они могут быть ключом. К корням. К именам. К тому, кто стоит за Вентвортом.

Надежда вспыхнула в Арлетте. Документы! Прямая связь! Возможно, путь к уничтожению "Полумесяца"!
– Сайлас, это же…

Ее слова заглушил резкий, пронзительный вой. Он раздался не снаружи, а изнутри дома. Из маленького устройства на стене под лестницей. Красный огонек замигал, как зловещий глаз.

Сайлас замер. Все его тело напряглось, как у хищника, учуявшего опасность. В его глазах не осталось ни смущения, ни боли от открытия. Только чистая, леденящая концентрация. Он захлопнул крышку металлического ящика и схватил его одной рукой. Другой рукой он резко потянул Арлетту к себе, отталкивая от верстака, от проема тайника.

– Тревога периметра, – его голос был низким, металлическим. – Западная граница. Кто-то пересек забор. Не животное. Слишком… целенаправленно.

Сердце Арлетты упало. Убежище. Их каменная крепость. Обнаружена.
– Они нашли нас? – прошептала она, чувствуя, как дрожь пробегает по спине, несмотря на тепло его руки на ее руке.

Сайлас не ответил. Он быстро оглядел подвал, его взгляд метнулся к сейфу, потом к тайнику, потом к лестнице наверх. Расчет шел за доли секунды. Он толкнул металлический ящик с документами обратно в темноту тайника, хлопнул дверцей. Камень бесшумно встал на место, скрывая вход.
– Неважно, как. Важно – что они *здесь*. – Он вытащил из-под полы свитка тяжелый пистолет, проверяя обойму с автоматическими, отработанными движениями. Его лицо было каменным, но в серых глазах бушевала буря – не страха, а яростной решимости. – План Б. Сейчас. – Он посмотрел на Арлетту. Его взгляд приковал ее, в нем не было места панике. Только приказ и… обещание. – За мной. Быстро. Тихо. И не отпускай мою руку. Ни на секунду.

Он схватил ее за здоровую руку, его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья с силой, не оставляющей сомнений. Вой сирены резал тишину подвала, сливаясь с бешеным стуком ее сердца. Тепло камней, доверие, хрупкое сближение – все это осталось там, в пыльном ящике и в памяти о его неловком прикосновении. Осталось *выжить*. Сайлас потянул ее к другой стене подвала, где стояли ряды пустых деревянных ящиков. Он отодвинул один из них, нажал что-то на полу под ним. С тихим шипением открылась еще одна щель в полу – узкий лаз, ведущий в абсолютную темноту. Запасной выход. План Б деда.

– Вниз, – скомандовал Сайлас, подталкивая ее к отверстию. Его голос не допускал возражений. – Я – следом. Не оглядывайся. Беги, куда ведет туннель. К реке. Там лодка.

Арлетта посмотрела в черноту лаза, потом на его лицо – резкое, сосредоточенное, освещенное мигающим красным светом тревоги. Она кивнула. Страх сдавил горло, но она не позволила ему парализовать. Она впустила холодную ясность. Они были вместе. У него был план. У нее было доверие.

Она нырнула в отверстие, ощущая холод камня под ладонями. Последнее, что она увидела перед тем, как тьма поглотила ее – это его фигуру, разворачивающуюся к лестнице наверх, пистолет наготове, его темные гладкие волосы, сливающиеся с тенью, и его серые глаза, на мгновение встретившиеся с ее янтарными. В них горело одно: **Держись. Я не позволю им тебя забрать.**

Заглушенный сверху звук выстрела заставил ее сердце остановиться. Потом еще один. И яростный рев Сайласа:
– АРЛЕТТА! БЕГИ!

Она вжалась в холодный камень туннеля и побежала. Бежала в темноту, на ощупь, чувствуя его ярость и его защиту у себя за спиной. Камни дома помнили войну. Теперь они запомнят и это. Битву за жизнь. За их жизнь. Сирена выла им вдогонку, но она уже бежала к реке, к лодке, к надежде, зажженной в его глазах в последний миг перед тьмой. Он отвлекал их. Чтобы дать ей время. Чтобы сдержать клятву. *"Ты будешь жить"*. И она верила ему. Потому что камни помнят тех, кто держит слово.