Найти врага

— Ненавижу цветы, — вздыхает Джокер, раздражённо пялясь на свежий букетик жёлтых нарциссов, и берёт китайскими палочками кукурузную. Раздаётся хруст. — С самого утра настроение в заднице. 

Ему всё отчётливее кажется, что эта медсестра над ним просто издевается, продолжая своё грязное, букетное дело. Раз уж с первого раза не поняла, что ему это не надо, может стоит объяснить доходчивей. Хотя он сам выступил против рукоприкладства. Спасибо, что хоть конфеты не приносит, а-то не сдержался бы.

Шрам тихо похихикивает в кулак, и Саша переводит на него недовольный взгляд.

— Смешно тебе, паразит ты этакий? Щас тебя на больничную койку отправлю и вениками закидаю, может поймёшь. 

— Да ладно тебе. Ну понравился ты медсестричке, вот и таскает. Ещё и от чертей спасает. Знаки внимания. 

— Ой, не начинай.

Разговор обещает вернуться в русло прошлого утра, а Джокеру это нужно в самую последнюю очередь. Если розы удалось успешно передарить Гордеевой, а вчерашние пионы перекочевали к привычно пришедшему вечером Ворону, который отбивался от букета до последнего — пришлось мягко надавить и изобразить подобие сердечного приступа, чтобы согласился, — то над новым владельцем нарциссов ещё нужно было подумать. Или же, как вариант, плюнуть на приличия и выбросить в окно. У Саши же совершенно нет желания и времени этим заниматься. Тем более, что куда более важное дело немного усложняется. 

— Чё по Скотчу? 

Шрам за долю секунды меняется в лице, становясь серьёзным.

— Менты информацией не очень хотят делиться, у них там сейчас шухер и проверки из-за этого. Я говорил с Углом. Менты к Ворону приходили, допросить пытались, но он их вежливо послал. А потом всех наших на уши поднял, чтобы втихую искали тех, кто мог Скотча завалить. 

— Тельцов по-прежнему в самоотводе?

Кашлянув, Виталя смотрит удивлённо.

— А ты откуда знаешь?

— Я всё знаю, — привычно бросает Джокер и усаживается, скрестив ноги, подпирая рукой подбородок. В рот летит следующая кукурузная палочка. — Узнать бы, допрашивали ли Варвару. 

— К ней Колыма никого не подпускает, только медперсонал. Но, — Шрам наклоняется вперёд, — я тут с твоей Милой пообщался. 

Саша раздражённо вздыхает, но не комментирует. Виталя же продолжает:

— Она сказала, что Варвара после пробуждения как-то странно себя ведёт — постоянно на дверь смотрит и пугается, когда она открывается, — а Колыма упорно пытается списать это на лекарства, которыми её пичкают. 

Задумчиво разглядывая стену и стараясь не замечать цветы, Джокер вяло пожимает плечами. 

— Так она сейчас практически в беспомощном состоянии. Не удивительно, что она боится, что за ней придут. Если ей в прошлый раз не удалось отбиться, то в этот и подавно. 

— Да нет, — Шрам усмехается, — она как будто кого-то ждёт. 

Вскинув бровь, Саша смотрит вопросительно, не совсем понимая, что в их словах нарушает логическую цепочку и не связывает одно с другим. Естественно, она ждёт, что её придут добивать, потому боится и вздрагивает. Молча ожидает ответа на неозвученный вопрос, словно Виталя просто обязан уметь читать его мысли. В коматозе же как-то иногда получалось. 

В этот раз тоже срабатывает, и Комолов мысленно хвалит его печенькой, параллельно чувствуя неприятную дрожь по телу, будто от холода. И это напрягает, потому что он словно на несколько секунд возвращается в недавно утраченное состояние.

— Мила сказала, что Варвара как будто ждёт, что кто-то через дверь просочится. 

— Смерть что ли? — шутит Саша, только ему совершенно не смешно. И в голове что-то некомфортное копошится. — Ей походу мозги повредили. Или медсестра преувеличивает. Ждать, что в любой момент высунется голова Каспера? Это ж идиотизм. К тому же тебе не кажется, что это будет пострашнее, чем открывающаяся дверь? 

— Согласен. — Шрам кивает и переводит взгляд на белую дверь, отгораживающую их от больничного шума. 

Джокер поворачивается следом и тут же начинает мотать головой, сбрасывая морок бездумных действий.

— Ты тоже Каспера ждёшь? 

— Нет. — Виталя хмурится. — Ты не слышишь? 

Саша перестаёт хрустеть и убирает блюдо с палочками в сторону. Поначалу из общего больничного шума ничего не выделяется и не привлекает особого внимания, и он думает, что другу просто что-то померещилось. Главный врач о чём-то разговаривает то ли с пациентом, то ли с посетителем, не повышая голос, но звуча убедительно. Кажется, что он что-то запрещает или пытается отговорить. С ним переговаривается женщина. Голос низкий, заметно ослабленный и смутно знакомый. 

"Значит всё же кто-то из пациентов".

— Я в порядке... Дайте мне его увидеть. — Всё, что удаётся разобрать Джокеру.

— Вам нельзя вставать, — продолжает настаивать Пётр Константинович. — Пожалуйста, вернитесь в палату. 

Саша ненадолго сосредотачивается на происходящем за дверью, но быстро теряет к этому интерес. Найти реального нападавшего — вот для него первостепенная задача, и только её решение поможет вернуть сну немного спокойствия. И выздоровление, разумеется, но это уже по мнению отчима. 

— Ворон Скотча не убивал, — озвучивает он. — Скорее отдал бы его ментам или Колыме в качестве презента, заодно ткнул бы носом в ошибку и ехидно посмеялся. Значит всё-таки подельники убрали. — Саша щёлкает языком и подтягивает одно колено к груди. — Вот что, Шрам. Надо узнать, с кем был Скотч на сходке в "Эстерграунде" в после январских. Тогда тема по поводу Колымы поднималась, Варю его упоминали. 

— Сделаем. — Виталя снова кивает. — Допрашиваем как? С пристрастием или аккуратно? 

— Бить можно, но не до смерти. Чего узнаете — докладывайте сразу Ворону. А уж он пусть решает, что с ними делать. И обсудите ещё раз сотрудничество со Скворцовым и Гордеевой. Если надо будет — сам договорюсь. 

— Ладно, тогда я сейчас пацанам скажу. — Поднявшись со стула, привычно отходит к окну.

В этот момент в палату заходит взволнованный главврач. Комолов подозревает, что виной тому пациентка, с которой тот только что говорил в коридоре, но не придаёт этому особого значения. Мало ли сколько людей на его веку нарушали режим и предписания, разгуливая по отделению вместо того, чтобы отдать предпочтение отдыху и восстановлению — не она первая, не она же и последняя. 

— Александр Николаевич, вы уж извините, — начинает Пётр Константинович, — но у нас тут возникла проблемка. 

— В чём дело? — сразу настораживается Джокер. Ой не зря ему голос знакомым показался, не зря. 

— К вам тут одна моя пациентка очень сильно рвётся. Я её смог успокоить, но если подключится её... знакомый, мы уже ничего не сможем сделать. 

Шрам тихо, почти шёпотом говорит по телефону, при этом не сводя глаз с главврача. 

— Я бы предложил...

— Кто она? — Саша перебивает Петра Константиновича. 

— Варвара Георгиевна... — он замолкает, явно чтобы вспомнить фамилию, но Джокеру незачем её знать. Он и так догадался. 

— Ну и за каким чёртом я ей понадобился?

— Она сказала, что просто хочет вас увидеть. 

Отклонившись на подушку, он начинает задумчивым взглядом сверлить спинку кровати. С одной стороны он всё ещё не хотел, чтобы кто-то кроме особо доверенных лиц знал, что он уже несколько дней как вышел из комы. С другой же очень хотел узнать у Варвары, что она помнит про день нападения. И, раз уж Колыма не горит желанием дать ей пообщаться с ментами, то может стоит лично выяснить? Тем более, что рядом его сейчас нет, раз Варя смогла почти беспрепятственно выйти из палаты. Только она точно всё расскажет Колыме, и вся Сашина конспирация полетит к чертям собачьим. А ведь именно из-за него он всё это и начал. 

"Может рискнуть?"

Задаётся вопросом и не замечает, что Пётр Константинович пытается ему что-то втолковать. 

"Зачем она вообще хочет меня увидеть? — продолжает размышлять он, ни на кого не обращая внимания. — Посмотреть на заказчика? Будто она не в курсе, как я выгляжу. Убедиться, что я подыхаю, и душу отвести? Вполне себе вариант".

Хорошие мысли в голову тоже лезут, но Саша моментально от них избавляется — херовая ситуация, неуместно. 

Опасно. Но ведь такая возможность всё выяснить...

— В какое время приходит и уходит Колыма? — снова прерывает он главврача на полуслове. 

Тот удивлённо-испуганно открывает рот и выразительно смотрит на Шрама, чтобы получить от него хоть каплю поддержки. Но Виталя почему-то молчит, и Джокер ему пока за это очень благодарен. Даже если его что-то не устроит — выскажет наедине, но не при Петре Константиновиче. 

— Александр Николаевич, я не думаю, что...

— Док, вам сейчас думать не надо. Когда приходит и уходит Колыма?

— Приходит в одиннадцать, уходит около девяти. 

Саша кивает. 

— Значит ночью его здесь нет.

— Алекс...

— Камер в отделении тоже нет, только в коридоре между этим и соседним. 

— Подождите...

— Он, конечно, мог в палате прослушку поставить, но вряд ли. Он её личные границы вроде как не нарушает. 

Постукивая пальцами по колену, он переводит взгляд на врача. 

— Незачем так нервничать, всё отлично, — и улыбается так, что Петра Константиновича передёргивает. 

Когда же он уходит, Виталя резко садится на стул, с неприятным скрипом царапая ножками линолеум. 

— Ты чего удумал?! — недовольно бросает он, хмурясь. — Ночью что ли к ней попрёшься? Да Ворон нас всех за такую самодеятельность на тот свет отправит! 

Джокер усмехается.

— Не отправит, если не узнает. Так что держи рот на замке. — И хлопает его по плечу, когда Шрам опускает голову и зарывается пальцами в короткие волосы. — Не боись, не дам я ему вас перестрелять. К тому же ночь — отличное время, можно всё списать на сон. — Почесав кончик носа, добавляет: — И вот ещё что... Сгоняй ко мне на квартиру и привези такую же одежду, как та, в которой я был на днюху. Или максимально похожую. Не спрашивай, так надо.

Оставшийся день проходит быстро и спокойно. Мила делает ему перевязку и пополняет свою копилку парой комплиментов. Врач дважды проверяет состояние. После полудня и ближе к тихому часу, когда Шрам уезжает исполнять просьбу Саши, в палату заявляется Скворцов. 

— Ого, какие люди! — хмыкнув, Комолов устраивается в привычной позе. — Чё каво?

— Нормально. Тебя когда выписывают-то?

— Когда Колыма перестанет пытаться меня умерщвить. Кстати, что там по делу? 

Серёга обсуждать это явно не хочет, поэтому неумело переводит тему.

— Твоё дело лечиться.

— Ой, чё ты как Ворон, блять. Давай нормально.

Немного поколебавшись, опер всё же мирится с тем, что от него так просто не отвяжутся. К тому же понимает, что Джокеру действительно нужно знать хотя бы некоторые детали расследования, чтоб и спать спокойно, и иметь возможность как-то посодействовать.

— Ты ж своих напряг уже, да? — догадывается он.

— Разумеется. 

— Поделишься?

— Баш на баш. — Саша пожимает плечами. — Всего не расскажу, но особо ценные сведения твои. Рассказывай.

— Да нечего особо рассказывать. Двое ночью проникли в отдел, вырубили дежурного и зарезали Скотникова. Одиннадцать ударов ножом, кровь по всей камере, разве что внутренности наружу не вывернули. 

Отчетливо представляя описанную картину со всеми подробностями, Джокер морщится долю секунды, а затем, прищурившись, дорисовывает ещё пару деталей, припоминая сюжет "Ганнибала". Иллюстрация получается эффектная.

— Э! — бросает Серёга. — Ты чего это там себе напридумывал? 

— Это не ценные сведения, так что тебе знать не обязательно. Приметы какие-то у тех двоих есть? 

Не ответив, Скворцов достает из кармана телефон и, немного покопавшись в нём, передаёт Саше. 

"Предусмотрительно".

У него на глазах происходит всё, о чём уже рассказал опер — со всеми деталями и в мельчайших подробностях. Двое в масках бьют дежурного по голове, забирают ключи от камеры, убивают Скотча, возвращают ключи на место и быстро уходят. Поставив скорость на минимум, Джокер просматривает видео ещё раз, приближая преступников. Рост у обоих чуть выше, чем у дежурного, по комплекции не выделяются. Обычная одежда, ничего примечательного. Саша уже собирается вернуть телефон, но в последний момент переводит взгляд на руки.

— Только не говори, что кого-то узнал, — произносит Серёга с нескрываемой надеждой.

— Посмотри на голый участок кожи между перчаткой и рукавом. 

— И у этого татуировка. 

— Похоже на контур кости, — предполагает Джокер и делает глоток воды из бутылки. 

— Молодец, — поражённо ухмыляется Скворцов, — глазастый. — И тут вдруг как-то наигранно расстроенно вздыхает. — И как теперь с тобой собачиться?

— Легко и непринуждённо, — со смешком отвечает Саша и смотрит на букет, решая для себя очередную головоломку. — Соня твоя как к нарциссам относится? 

— К кому? — не понимает он, но, проследив за взглядом, соображает. — А, это. Да вроде любит. — Затем медленно поворачивает голову обратно и соображает ещё раз. — Так вот откуда у Гордеевой цветы были!

— Несу людям радость за чужой счёт. — Комолов разводит руками. — Забирай. 

— Нет, спасибо.

Красноречиво посматривая на Скворцова, Джокер выдаёт:

— Я сейчас встану и засуну тебе их за шиворот. А они в воде. 

Безобидная угроза действует лучше любой стандартной из джокеровского арсенала, и Серёга, бурча что-то под нос, выходит из палаты с букетом жёлтых нарциссов. Когда его шаги обрываются у входа в отделение, Джокер делает несколько шагов к двери и тихо произносит:

— Мэтр, скажи пацанам: пусть ищут Галгадзе и Осиповича. Найдут — сразу к Ворону. 

— Понял. 

Не сказав Скворцову, что узнал тех двоих, он дал своим людям небольшое преимущество, чтобы успели отчитаться перед отчимом прежде, чем убийц арестуют. В этом случае дело можно будет считать раскрытым — это плюс, но некого будет предъявить Колыме, а он наверняка захочет поучаствовать в процессе наказания. 

Дело всё равно близится к финалу, и все в плюсе.

Вечером, когда отделение погружается в сон, Джокер достаёт вещи из сумки и начинает переодеваться. Стоящий у окна Шрам вздыхает. 

— И всё-таки зачем?

— Привиденьку буду изображать, — отвечает Саша, закатывая рукава, и поворачивается к нему лицом. — Похож?

Виталю от его вида аж передёргивает.

— Ага. Только крови не хватает для пущего эффекта.

Решив подшутить над другом, Комолов поднимает руку и внимательно смотрит на палец, раздумывая. А затем серьёзно спрашивает:

— Нож есть? 

Шрам давится воздухом и чуть не складывается пополам, а он только улыбается.

— Думаю, ты прав. Это уже чересчур. Ладно, вроде тихо. Обеспечьте мне пустой коридор и сделайте так, чтобы никто ни о чём не узнал.

Впервые за четыре дня он покидает палату. Увидев его, Мэтр поднимается и смотрит с едва различимым удивлением, но не задаёт никаких вопросов — лишь кивает, показывая, что всё под контролем. Лампы тускло освещают коридор, не беспокоя навязчивой яркостью. В сопровождении Шрама Саша добирается до палаты Варвары и тихо открывает дверь. Внутри темно, жалюзи на окнах закрыты и не пропускают даже лунный свет. Раздаётся шуршание и тихий скрип. 

— Ну привет, — произносит Джокер в темноту, рассматривая силуэт Вари на высокой кровати. — Ты вроде как видеть меня хотела?