Глава восьмая
— Как всё прошло? — поинтересовался Луи, как только Лесли вышла из здания полиции. Девушка продолжала хмуриться. Села на бордюр, подперев руками голову и глубоко вздохнула.
— Как обычно. Задавали мне вопросы по поводу девушки. Я говорила, что ничего не знаю, всё отрицала. Сказала, что захотела в туалет, попросила его открыть и увидела труп. Ничего умнее в голову не пришло. Даже если они и не поверили мне, то ничего не смогут доказать. Они считают владелицу ларька подозреваемой.
— Её? Подозреваемой? Из-за чего?
Лесли снова вздохнула, наблюдая за проезжающими мимо автомобилями и взбалмошными прохожими, которые всё время куда-то спешили.
— Из-а того, что не вызвала скорую помощь, а решила скрыть тело по непонятным причинам. Эта девушка умерла от передоза.
— Какое отношение имеет к этому Джулия?
Девушка серьезно взглянула на друга.
— Послушай. Я не могу быть уверена в этом, но мне кажется, я знаю, почему эта русская девушка умерла от передозировки. И если я права, то дела обстоят очень плохо...
В это же время в её кармане завибрировал телефон. Девушка недовольно взглянула на экран, и на лице её появилось беспокойство.
— Ало? Привет, пап... Да, я не забыла. Я попросила Джулию и Луи проследить за автобусами, как ты и просил, — Лесли сделала паузу, нервно кусая губы. — Нет. Нет, ничего не подтвердилось. Не было никакой девушки с розовым детским рюкзаком. Наверное, просто совпадение...
Луи выпучил глаза, а девушка только замахала на него руками и отвернулась.
— Ничего страшного, пап, всякое бывает. Послушай, ты, кажется, говорил, что слышал чей-то разговор, от чего возникли такие жуткие мысли? Так вот, чей разговор ты услышал?.. Ладно, спасибо. Нет, просто любопытство. Знаешь, такие предположения иногда бывают опасными, — Лесли усмехнулась. — Мне нужно идти. Ждем тебя дома...
— Почему ты соврала ему? — тут же спросил Луи, не успела девушка и трубку положить.
— А что я должна была сделать? Сказать, что эта девчонка умерла от передозировки, и Джулия решила переодеться в её одежду и изобразить из себя русскую наивную девушку, которая хочет стать рабыней?
— Может быть, он смог бы помочь нам. Может, твой отец знает что-то ещё. Или может узнать. Тот мужчина, чей разговор он подслушал, работает вместе с ним?
— Да, и это ничего не меняет. Не хочу подвергать опасности отца. А имя этого мужчины я узнала. И мы сами выясним у него, как он связан с продажей людей и найдем точку, где их всех держат.
— Мне уже не терпится посмотреть, как ты выпросишь у него эту информацию.
Лесли невинно пожала плечами:
— Ну, когда я приложила к твоему виску дуло пистолета, ты не стал умалчивать, что произошло...
***
А тем временем, добро пожаловать в дом зомби. Забавно, но я тоже становлюсь одной из них. Зато теперь я слилась с обитателями этого места, и уже не обращаю на себя внимания Арчи и кого бы то ни было.
Кстати, недавно я услышала, как Арчи Саливан назвал это место «Крепость грез». Мне стало смешно до коликов в животе. Только настоящий романтик мог придумать такое трогательное название для преисподней. Как это сочетание слов вообще пришло в голову такому человеку, как Арчи? Определенно, он услышал или прочитал это название в какой-нибудь книге. Либо это название вина или какого другого алкогольного напитка.
— Она... Нарушила правила, Майк. Она вмешивалась не в свои дела, — заявил психопат-убийца, покачиваясь в кресле.
Сейчас майор пройдет в другую комнату и найдет в шкафу пакет с мертвой девушкой. Я видела этот фильм тысячу раз, поэтому на тысяча первый могу с закрытыми глазами говорить, что происходит.
Арчи любитель классики, это уже давно стало ясно. Но «Дождись темноты» он включает чаще всего.
Когда я заметила это, он вдруг стал напоминать мне этого психопата-убийцу Роута. Скорее всего, именно его он и копирует.
Тогда я, чур, Одри Хепберн. В этом фильме она играет слепую. Как раз то, что идеально мне подойдет, спасибо. Она, конечно, беззащитна и уязвима, она ничего не может сделать против троих зрячих мошенников, но... Темнота уравнивает всех. Или не всех. Я тоже понадеялась на это в прошлый раз, а в итоге получила удар металлической балкой по ногам. Разве не печально?
Печально, что когда я умру, мои родители и друзья не узнают об этом. Они не будут даже знать, где меня искать. И до конца жизни я буду либо погребена в чужой холодной и незнакомой земле, либо мой прах просто развеют над этой чужой холодной и незнакомой землей. И никто не будет приходить на мою могилку и оплакивать. А это разве не печально?
Вообще-то, я уже почти не надеюсь на счастливый конец. Даже если меня кто-нибудь купит, руку даю на отсечение, это будет какой-нибудь огроменный тип, убить которого я точно не смогу при всём желании, а сбежать от которого равносильно самоубийству. Потому что жизнь уже несколько раз показывала мне, что я неудачливый человек. Но я снова и снова наступаю на одни и те же грабли. А потом кто-нибудь меня вытаскивает из проблем. А на этот раз, судя по всему, уже никто не вытащит. Печально... Очень печально.
Что насчет фильма? Кажется, настало время снова пересмотреть его. Почему бы мне не переключиться на его сюжет?
А что, если мои родители сейчас беспокоятся, не спят и думают только о том, в какое дерьмо я вляпалась опять? Что, если они уже обзвонили всех моих друзей, позвонили во все больницы и полицейские участки? Бедные родители. Они даже не представляют, какие большие у меня проблемы. А когда я выходила из дома в тот день, у меня и мысли не возникло, что это будет последний раз, когда я их вижу. И я даже не попрощалась со своим младшим братом, Брайном...
Для меня эта глупая слежка была всего лишь игрой. Слишком уж неправдоподобно для меня звучала теория мистера Скея. Даже увидев девочку с розовым детским рюкзаком, я всё ещё не была напугана. Может быть, просто совпадение? Интересно, откуда мистер Скей узнал обо всем этом... Может быть, он что-нибудь выяснит, и у меня ещё есть шанс выжить?
Из соседней комнаты вдруг раздались крики. Ещё одна девушка рыдала и просила пощады. Затем послышался хохот Арчи. Я медленно перевела взгляд от стены, которая огораживала ту комнату (как будто могла что-то разглядеть), обратно к экрану телевизора. Одри Хепберн... Сейчас она будет дожидаться темноты, чтобы произошло хоть какое-то чудо, и она, быть может, станет спасена... Но вдруг кто-то стучится в дверь.
Стук в дверь... Настойчивый, долгий. Где-то на улице проехал автомобиль, осветив фарами силуэт человека в ковбойской шляпе. Время на исходе. У меня дрожат руки. Так сильно, что я не могу никак их усмирить и снова начать управлять своим телом.
Передо мной в раковине девять капсул с наркотиками. На полу лежит мертвая русская девушка, в желудке у которой лопнула одна из капсул. Кто-то, кто должен забрать эту девушку, уже стучится в дверь, а у меня есть всего несколько минут, чтобы предпринять хоть что-то. И у меня нет другого выхода.
Шариков с наркотиками должно быть десять. Но мне уже никак не вернуть тот, который лопнул у неё в желудке. Придется рискнуть... Руки дрожат сильнее с каждой минутой. Я не могу поверить, что делаю это. Инстинкт самосохранения делает всё за меня.
Я медленно открываю дверь туалета, выходя навстречу человеку в шляпе. Я та русская девушка, которую вы «хотите сделать американкой». Я та девушка, у которой в желудке капсулы с наркотиками.
***
— Мексика обделила нас?
— Раньше такого никогда не было!
Потолок. Белый потолок и ослепительный свет. Мне ещё стоит скрывать дрожь? В любом случае, это бесполезно.
— Позвони им!
— Не отвечают. Чертово дерьмо... Где десятый шарик, девочка?
Я медленно поворачиваю голову, стараясь держать себя в руках, и смотрю прямо в глаза Арчи.
— Я ничего не знаю...