Глава 13
Народ сбежался к полыхающему дому. Ещё издалека был виден оранжевый небесный ореол и чёрный густой дым, идущий из маленького домика. Когда на запах гари и дыма сбежались люди, в том числе и Эдит, стало понятно, что горит жилище учительницы.
Маленький и уютный, подаривший Эдит новую жизнь, он гибнул в объятиях пламени. Становясь багрянно-чёрными падали двери, выбивались окна. Огонь смог зацепить незаводившуюся машину и теперь ярко-красный, весёлый глянцевый цвет покрылся чёрными полосами.
«Нет... Нет нет нет...»— Эдит не могла ничего сделать. Издалека послышался рёв пожарной машины, но было уже поздно. Все сгинуло, превратившись в обугленные жуткие фигуры.
В этот момент красная Шевроле Импала не выдержала и взорвалась, на минуты оглушая публику. Кого-то отбросило взрывной волной, а кто-то, почуяв неладное, скрылся в тенях деревьев. И одна лишь Эдит смотрела на полыхающую прежнюю жизнь.
Пожарные потушили то, что смогли. Но жить в этом доме было уже невозможно. А ремонт значил крышесносные траты, на которые у Эдит не было денег. Чего уж говорить, у неё теперь вообще ничего не было. Даже одежды.
Слёзы постепенно застилали глаза. Но они были скорее от дыма, нежели от чувств. Эдит приблизилась к тому, что осталось от дома. Принюхалась. Пахло бензином. Возможно, это был остаток взрыва, а возможно – это был преднамеренный поджог. Никто не знал. Все, кто находился, сочувственно смотрели на Эдит, у которой по лицу текли слёзы, размазывая чёрную тушь. Кто-то подходил, предлагая помощь с вещами или с восстановлением документов. Кто-то предлагал переночевать у них, а кто-то поужинать. Какая-то старушка всунула Эдит несколько смятых купюр.
Вскоре подъехала скорая и полиция. Шериф Джордан ухмылялся, глядя на останки дома и машины. Врачи помогли тем, кого снесло взрывной волной. Один из них подошёл к Эдит и дал стакан с водой и розовую таблетку. Видимо, успокоительное.
— Очень, очень жаль, мисс Купер. Как же так? Ох, наверное это детишки играли с фонариками,— шериф мерзко улыбнулся, осматривая то дом, то стоявшую в ступоре Эдит.
— Шериф?
Берт появился из-за спины, совершенно неожиданно оборвав ехиднечивство шерифа. Он отвёл его в сторонку, разговаривая шёпотом. О чём, Эдит не слышала.
***
— Я не собираюсь это расследовать, делать мне нечего! Вопиющая наглость, мистер Говард! И мне плевать, кто вы там такой. Хоть король, хоть герцог.
— Послушайте. Я понимаю, что у вас не самые дружелюбные отношения с мисс Купер, но войдите в её положение.
— Ха, да никогда. Пусть она сама расследует это дело, раз ей так нравится сувать свой нос куда не надо.
Эдит сидела на голубом стульчике в коридоре полицейского участка и невидяще смотрела вниз, на свои ботинки, перемазанные в саже и пепле. В голове вихрем проносились самые разные горькие мысли, заставляющие сердце с каждым разом сжиматься всё сильнее и сильнее.
Она слышала беседу Берта с шерифом, но это было как будто из-под воды. Из-под толщи воды, где обычно кружатся в вихре маленькие серебристые рыбки.
—...бессмыслица...нелепость!...женщина!...
—...ваша работа это расследовать...если вы откажетесь...тюрьма... коррупция...
Белесый свет жужжащих ламп в участке успокаивал, как бы странно это не звучало. Убаюкивал, забирая с собой остатки тревожности и паники.
***
Эдит проснулась. Первое, что попалось на глаза – это серый потолок с грязными пятнами. Знакомые уже стены с подтёками, исцарапанный пол и аромат молочного чая, тянувшийся из кухни.
Осознание, что всё это реальность, пришло довольно поздно. Поначалу казалось, будто Эдит выпила и заснула, завёрнутая в плед. Но запах гари и дыма, исходящий от одежды, помог вернуться в насущную реальность.
Приняв положение сидя, Эдит осмотрелась. Это определенно был дом Берта, а точнее его гостиная. На плите в чайнике бурлила вода и он громко свистел, а на стене около входной двери трезвонил телефон.
Высвободившись из пухового одеяла, Эдит поднялась на ноги. Ботинок не было. Босиком она прошлась по всему дому и обнаружила хозяина в такой же маленькой спальне.
Небольшую двухспальную кровать застилал серый вязаный плед, окно было завешано белой грязной занавеской. На тумбочке, где видимо и хранились все пожитки Альберта, слабо горела настольная лампа, светившая бледным жёлтым светом. Над ней, взмахивая прозрачными белыми крыльями, порхал мотылёк.
Берт сидел на краю кровати и читал газету, судя по дате выпуска, свежую, сегодняшнюю. Эдит попыталась разглядеть пейзаж за завешанным окном, но безрезультатно. Из-за плотной занавески его попросту не было видно.
По лицу Альберта было видно, что он глубоко задумался и даже не обращает внимание на написанное в газете. Каштановые волосы слегка мокрые, будто после ванны. И вообще он весь растрёпанный, домашний. Уютный.
Эдит попыталась уйти обратно в гостиную, но наступила на скрипучую половицу, привлекая к себе ненужное внимание. Берт сразу же обратился вслух, будто бы несколько секунд назад не находился в своих мыслях. Он поднял взгляд своих зелёно-карих глаз, под которыми были видны серо-синие мешки. Будто бы он не спал несколько суток.
— Эдит... Как ты себя чувствуешь? Нужно вызвать врача? Я схожу до больницы, тут не так далеко.
— Нет. Мне нужно в душ, дай мне пожалуйста полотенце и халат.
Берт быстро встал, подошёл к тумбочке и достал оттуда знакомый красный халат и полотенце.
— Вот. Ещё что-то?
— Нет, спасибо, Альберт.
— Берт. Для тебя – Берт.
Остановившись в дверях, Эдит обернулась к Берту, на лице которого было сожаление и тоска.
— Почему Гамлет?
— Моя мама любила Шекспира. Отец постоянно сравнивал её с Офелией.
Промолчав, Эдит отправилась в тёплую ванну, где уже не обращала внимание на оконце, полностью погруженная в свои размышления.
«У меня нет дома. Нет документов и денег. Нет одежды. И я... Я не знаю что делать. Не хочется обременять кого-либо своим присутствием, а на работу сейчас навряд ли получится выйти. Школа, наверняка, всё ещё закрыта. Боже, как я устала...»— подумала Эдит и закрыла глаза, по подбородок погружаясь в воду.