Криминальная психология

«Криминальная психология», глава 91

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 91

На самом деле, когда официантка упомянула Ли Цзинтяня, её взгляд метнулся в сторону, показывая, что она чувствует себя немного виноватой.

Линь Чэнь мало что знал о светских сплетнях, но он знал, что Ли Цзинтянь был певцом. Несколько дней назад из-за каких-то сплетен его отругали фанаты какой-то большой звезды.

Он не помнил точно, за что отругали Ли Цзинтяня. В конце концов, когда он смотрел новости, он сидел в палате Су Фэнцзы и выслушивал его многословные рассуждения, которые были далеко за пределами понимания обычного человека. Сплетни в индустрии развлечений — это не что иное, как обида людей на то, что кто-то что-то сказал, кого-то сильно отругали фанаты, кто-то сделал что-то плохое и был сфотографирован, вызвав бурю негодования среди пользователей сети.

Короче говоря, это были вещи, которые не имели к нему никакого отношения, но могли случайно привлечь его внимание.

Линь Чэнь поднял глаза и увидел, что официантка не решается раздавать бесплатные билеты на обед стоимостью более 500 иен; он мог только предположить, что популярность Ли Цзинтяня была не очень высокой.

"Нет, я все еще хочу это блюдо с рисовой лапшой".

В это время Ван Чао закончил листать меню и махнул рукой. Похоже, у него не было ни малейшего намерения зарезать бумажник Син Конгляна ради еды.

Пока он говорил, он заказал самое дешёвое блюдо из всего меню, кроме напитков, а затем облизнул губы, выглядя чрезвычайно довольным.

Лицо официантки помрачнело. Если в ресторане заказываешь только основные блюда, это раздражает. Однако, видя, что подросток уже закрыл меню и настроен решительно, она больше не пыталась его уговорить.

Следующей целью стал Линь Чэнь. — Тогда, сэр, что бы вы хотели?

Тот, кто больше всего нуждался в еде, уже сделал свой выбор, поэтому, следуя его примеру, Линь Чэнь поставил чашку и просто сказал: «Я буду то же самое».

На этот раз официантка не смогла сдержаться. «Не хотите заказать ещё? Наше фирменное блюдо — Цайюнь Чжинань. Я очень рекомендую его...»

— Нет-нет. Я уже кое-что изучил. Другие блюда в вашем магазине не кажутся дорогими, но качество довольно низкое для такой цены. Проще говоря, дело скорее в подаче, чем во вкусе. — Это сказал Ван Чао, а не Линь Чэнь. — Этот «Цайюнь Чжинань» — просто нарезанная говядина и сашими, которые завернуты в листья салата, чтобы выглядеть как павлиний хвост. Какой смысл делать его таким вычурным, если только вы не пытаетесь получить отзывы в интернете...

Лин Чену очень хотелось рассмеяться. Из-за своей сообразительности он легко мог попасть в неприятности. Он протянул руку и постучал подростка по голове, показывая, что нужно сделать вид, что он в магазине.

Увидев это, официантка повернулась к Лин Чену и неловко спросила: «Тогда, сэр, не хотите ли чего-нибудь выпить?»

— Стакан апельсинового сока, — ответил Лин Чен.

— Я также возьму тарелку рисовой лапши с колой. Прежде чем официантка успела спросить, Син Конглянь поспешила ответить за него.

По-видимому, официантка сдалась и больше ничего не сказала. Она кивнула, записала их заказ, развернулась и ушла.

Ван Чао играл с меню напитков. Он открывал и закрывал прозрачные страницы с обеих сторон, казалось, получая от этого удовольствие.

Возможно, из-за того, что они втроем зашли в модный ресторан, но заказали только основные блюда, пара, сидевшая за соседним столиком, начала перешептываться друг с другом.

В любом случае, это были в основном сплетни.

"Они говорят, что мы бедные?" Ван Чао закрыл меню напитков и спросил Син Конгляна.

— Почему у вас такие хорошие уши? Син Конглянь улыбнулся и сделал глоток чая.

— Потому что я вырос среди всевозможных предрассудков. Я очень чувствителен к такого рода холодным замечаниям, — прошептал Ван Чао.

— Вы не выглядите психически здоровым. Кто так хорошо вас воспитал, господин Ван? Син Конглянь продолжал дразнить его.

— Раз они ещё не подали еду, почему бы нам просто не отменить заказ и не уйти? — Ван Чао отложил меню напитков и внезапно потянул Син Конгляня за манжету.

— Что с тобой? Разве ты не из-за рисовой лапши устроил весь этот шум, чтобы прийти сюда? — Син Конглянь перестал улыбаться и серьёзно спросил его.

— Чёрт, что ты знаешь? Не лезь в личную жизнь подростка, ладно? Ван Чао схватился за грудь и сжался в углу.

«Кто это смотрел рекламу по телевизору и взволнованно говорил: «Капитан, эта рисовая лапша Caiyun выглядит так аппетитно!»

Син Конглянь живо изобразил манеру Ван Чао, заставив подростка покраснеть. «Я-я-я не настолько жадный!»

«Если хочешь съесть, то съешь. Мы уже здесь», — с улыбкой сказал Син Конглянь.

Линь Чэнь сидел молча, слушая успокаивающие слова Син Конгляня. Он поднял голову, взглянул на Ван Чао и спросил: «Почему ты вдруг захотел уйти?»

«Они вдруг стали меня раздражать». Говоря это, Ван Чао начал складывать салфетки на столе. «Продвигать что-то — это хорошо, но я просто хочу съесть рисовую лапшу. Ей не нужно было продолжать настаивать. Капитан, я наконец-то понял, почему вы так любите закусочные».

Услышав это, Син Конглянь потерял дар речи. «Закусочные — это хорошо, но иногда я хочу поесть с шиком, ладно?»

«Почему закусочные?» Линь Чэнь перебил Син Конгляня.

«В продуктовых лавках не так много людей, которым не всё равно, что ты ешь». Ван Чао сложил салфетку в форме розы, а затем развернул её. «Капитан, почему бы нам просто не пропустить это?»

Если бы это был обычный родитель, он бы, наверное, сломал медвежонку ноги, но Син Конглянь на самом деле был рад. Он погладил Ван Чао по голове и сказал: «Наконец-то ты знаешь, как экономить деньги для папы. Папа очень рад».

— Отвали. Не пользуйся лаоцзы в своих интересах. — Подросток оттолкнул руку Син Конгляня.

Линь Чэнь хотел рассмеяться. Ван Чао был похож на бедного ребёнка, который суетился, чтобы пойти в ресторан, но, увидев меню, обнаружил, что всё слишком дорого.

Хотя ситуация была другой, общее настроение было примерно таким же. Син Конглянь тоже потерял дар речи. — Значит, теперь ты бунтуешь. Хотите верьте, хотите нет, но я закажу каждое блюдо по одному разу».

Син Конглиан говорил с такой уверенностью, что Лин Чену в какой-то момент захотелось потрогать его лоб. Он поспешно снова перебил Син Конглиана и погладил подростка по голове. «Почему тебя волнует, что говорят другие?»

Ван Чао оглянулся и нетерпеливо сказал: «Из-за этого я чувствую себя некомфортно, как будто кто-то заставляет меня делать выбор».

«Кто тебя заставляет? Разве право выбора не в твоих руках?»

«Я просто думаю... Почему им важно, что я ем? Если я счастлив, просто приходя сюда, чтобы заказать стакан апельсинового сока... Почему кажется, что если я закажу что-то менее дорогое, на меня будут смотреть свысока?» Что плохого в том, чтобы не заказывать больше?

Ван Чао не смог продолжить.

— Да, ты прав, — сказал Линь Чэнь. — Если ты думаешь, что хочешь съесть рисовую лапшу, то просто съешь её. Это разумный выбор. Например, я думаю, что апельсиновый сок хорош, поэтому я заказал стакан. Это тот же принцип. Это просто еда, так что относись к этому спокойно.

— Но!

— Послушайте, господин Ван, вы в последнее время не страдали от подростковой депрессии? — Син Конглянь постучал палочками по голове Ван Чао. — По сути, это вопрос из серии «это не моё дело» и «это не их дело». Большинство проблем в мире можно решить с помощью этих двух фраз. Почему вы так зациклились на этом? Это потому, что в последнее время вы меньше читаете?

Линь Чэнь думал, что Ван Чао снова возразит, но подросток воспринял его слова всерьёз и продолжил: — То есть ты хочешь сказать, что то, что я ем, — не их дело, а то, что они говорят обо мне за моей спиной, — не моё дело?

Закончив говорить, Ван Чао, казалось, внезапно что-то понял и слегка похлопал по столу. — Капитан, откуда ты знаешь, что я недавно не учился? Я что, стал немного глупее?

— Именно. Посмотри, сколько времени прошло с тех пор, как ты брал книгу напрокат.

Разговор между ними быстро сменился. Линь Чен был бы сейчас очень смущен, если бы он давным-давно не привык к этому стилю.

Тема сместилась с рисовой лапши на библиотечные книги.

Линь Чен был весьма удивлен. На самом деле, у Син Конгляна дома вообще не было книг, а Ван Чао, казалось, больше увлекался играми, чем чтением. Теперь, когда он услышал, что они обсуждают книги, ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем он понял, что они говорят о чтении.

«Вы следите за моими записями на читательском билете?» Ван Чао внезапно выпрямился.

— Мне нужно следить за этим, потому что всё, что я вижу, — это как ты играешь в игры. Каждый день и каждую ночь я слышу, как ты играешь за стеной, — упрекнула Син Конглиан.

— Разве это не потому, что ты давно не давала мне список книг?

— Ты обвиняешь меня?

— А почему бы и нет?

В этот момент Линь Чэнь заметил, что Син Конглиан смотрит на него. Он поднял свой стакан с водой, чтобы встретиться взглядом с Син Конгляном.

"В будущем позволь своему брату А'Чену дать тебе список книг. Ты больше не под моим контролем".

Услышав, что сказал Син Конглянь, Линь Чэнь поднял брови, показывая, что не понял. "Что?"

"Это всего лишь семь книг в месяц. Вот и все", - сказал Ван Чао.

Семь книг в месяц — это чуть больше восьмидесяти книг в год. Хотя это число казалось большим, оно было в пределах достижимого. Ключевым моментом было то, что это число было верхним пределом количества книг, которые можно было взять в библиотеке по одной читательской карточке в месяц.

«Ваш капитан составил для вас список книг, которые вы можете взять в библиотеке?»

— Верно. Капитан скупой! — Ван Чао посмотрел на своего начальника так, словно у него было столько претензий, что их невозможно было перечислить. — Но ты не можешь его сильно винить. В основном потому, что мы не живём на одном месте очень долго, так что покупать книги было бы расточительно. Переезд — это хлопотно, поэтому я обычно беру книги в библиотеке, но сейчас...

Син Конглянь тихо кашлянул, прерывая слова Ван Чао. Он поднял подбородок и увидел официантку, которая ранее приносила им рисовую лапшу.

Ван Чао радостно потер руки, потянулся к блюду и начал есть, забыв, что собирался сказать.

Линь Чэнь посмотрел на капитана уголовного отдела полиции, сидящего напротив него, и увидел, что собеседник слегка склонил голову, как будто его внимание было полностью сосредоточено на рисовой лапше. Он жадно глотал, казалось, не замечая, что ему слишком горячо.

Просто его действия были недостаточно искренними, и это прерывание было настолько очевидным, что создавало неловкую ситуацию.

Интересно, что они несколько лет жили без постоянного места жительства, но он всё равно думал об образовании этого ребёнка.

Линь Чен покачал головой. У каждого были свои секреты. Независимо от того, насколько вы были близки и сколько друзей у вас появилось, у вас все равно были некоторые вещи, о которых вы не хотели, чтобы другая сторона знала.

Возможно, это была темная сторона человеческой натуры, или, может быть, это были невыразимые желания. Короче говоря, наличие оговорок не означало, что Син Конглиан не доверял ему. Если бы не было доверия, то у них не было бы таких близких отношений.

Тем не менее, были вещи, о которых нельзя было говорить, и у каждого были на то свои причины.

Линь Чэнь спокойно отнёсся к этому. Он вдруг вспомнил ту ночь у озера. Син Конглянь так и не спросил его о Хуан Цзэ и его прошлом в семье Чэнь, не говоря уже о том деле.

Хотя он сказал, что ответит на его вопросы, когда они выпьют...

Но...

Линь Чэнь внезапно почувствовал, что Су Фэнцзы был прав в своих словах.

—-

После ужина дождь усилился.

В такое время возвращаться домой было неразумно. Как ни странно, товарищ Сяо Ван Чао не стал уговаривать их пойти в парк развлечений «Большой мир» на третьем этаже, а вместо этого потащил их в торговый центр.

Гладкие плитки пола отражали мягкий свет, когда они проходили мимо прожекторов в стеклянной витрине.

Ван Чао казался измученным, поскольку шел очень медленно. Время от времени он оглядывался по сторонам, затем опускал голову, как будто считал, пытаясь что-то понять.

"Что с ним не так?" Линь Чен взглянул на Син Конгляна и спросил.

"Есть много возможностей..." Син Конглиан беспомощно вздохнул. — Первая возможность заключается в том, что он играет в «Кредо убийцы» у себя в голове. Вторая — что он просчитывает, как захватить этот торговый центр за минимальное время, и...

Воистину, этот парень ни на секунду не мог расслабиться. Линь Чэнь спросил: «Что ещё?»

«И наблюдает за камерами, просчитывая охват и слепые зоны».

«Бинго. Капитан, вы такой умный!» Ван Чао внезапно остановился перед огромной кокосовой пальмой в холле и смотрел на нее, пока говорил.

Гигантское дерево находилось под атриумом. Верхушка дерева достигала четвертого этажа. На нем был вывешен огромный плакат. На плакате был изображен мужчина с лучезарной улыбкой и протянутой рукой, словно приветствующий посетителей со всего мира.

«8 мая Ли Цзинтянь приглашает вас прийти и посмотреть церемонию открытия международного торгового центра «Аньшэн». — Ван Чао прочитал надпись на плакате. — Оказывается, это место только что открылось... Так что эта встреча фанатов на самом деле является уловкой для церемонии открытия?»

«Наверное. Что не так?» — спросил Линь Чэнь.

«Ничего. Просто этот плакат такой большой, что закрывает широкоугольный обзор».

Криминальная психология. Глава 92

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 92

Как у полицейских, у них, вероятно, была профессиональная болезнь. Если бы это не было профессиональной привычкой, то кто бы стал беспокоиться о камерах наблюдения, когда нечем заняться?

Естественно, у обычных полицейских не было такого свободного времени. Если бы не товарищ Сяо Ван Чао, который не мог не думать, никто бы не заметил, что огромная реклама на самом деле закрывала широкоугольную камеру где-то в торговом центре.

«Товарищ Сяо Ван, я вижу, что вы очень заботитесь об общественных местах. Это достойно похвалы», — Син Конглянь похлопал Ван Чао по пушистой голове и сказал с облегчением.

«Всё в порядке?» Ван Чао немного озадаченно слушал эти непринуждённые слова, поэтому он попытался подтвердить их, взглянув на камеру наверху.

«Конечно, это важно». Син Конглянь поднял голову и обошёл вокруг огромного кокосового дерева. «Однако это дело не в нашей юрисдикции. Итак, товарищ Сяо Ван, теперь, когда у вас возникла эта проблема, подумайте о ней. Что можно сделать в рамках ваших полномочий и ответственности?»

Вероятно, это правда, что после еды настроение у людей улучшается. Син Конглянь не стал отчитывать Ван Чао за то, что тот не занимается своими делами, а вместо этого подыграл ему.

Хорошенько подумав, Ван Чао ответил: «Отправить уведомление о нарушении в отдел безопасности торгового центра, чтобы они могли это исправить?»

Он не сказал что-то вроде: «Капитан, давайте вытащим председателя и проучим его» или «Капитан, давайте взломаем их систему и отправим уведомление в отдел безопасности»...

Уведомление о внесении исправлений...

Это действительно был подходящий метод с точки зрения процедур.

Линь Чэнь взглянул на Син Конгляня и увидел, что тот ласково улыбается Ван Чао. Было очевидно, что он думал, что результат его образования был неплохим, поэтому он продолжил спрашивать Ван Чао: "Ну и что?"... "От чьего имени?"

"От департамента надзора за безопасностью полетов?" Ван Чао ответил неуверенно.

Услышав это, Син Конглянь не стал сразу упрекать, а некоторое время размышлял, а затем спросил: "По какой причине?"

"Э-э, риски для безопасности?"

"Каковы риски для безопасности?"

— Я... я... — Ван Чао начал заикаться. Он долго сдерживался и наконец крикнул Син Конгляню: — Капитан, я не знаю.

Син Конглянь поднял голову, посмотрел на улыбающуюся певицу на рекламном плакате и заговорил громче. «Товарищ Сяо Ван, посмотрите. Завтра здесь будет массовое мероприятие. Разве безопасность людей не является главным приоритетом? Разве торговый центр не должен сделать всё возможное, чтобы поддерживать порядок на месте событий и защищать безопасность посетителей? Так что, если широкоугольная камера, которая снимает зал, будет закрыта...»

«Это серьёзная угроза безопасности собрания!»

Ван Чао щёлкнул пальцами.

Закончив говорить, он радостно последовал за Син Конглианом, но внезапно остановился. «Но, капитан, отдел охраны не под нашим контролем. Должен ли я войти в их систему и отправить уведомление?»

Услышав это, Син Конглиан чуть не подавился. «В какую систему ты собираешься входить? Ты можешь быть более цивилизованным, товарищ Сяо Ван?»

"Тогда что мне делать?"

"Подумай об этом. Какой департамент следит за безопасностью на крупных мероприятиях?"

"Местный полицейский участок?" Ван Чао внезапно понял. "Мы должны сообщить в местный полицейский участок?"

Син Конглянь кивнул и сказал: "Я случайно знаком с директором диспетчерского пункта в здешней юрисдикции, так что ..."

"Значит, ты позвонишь директору и попросишь его передать руководству торгового центра, чтобы сняли плакат?"

Син Конглиан потер подбородок и покачал головой. "Нет, эта проблема, очевидно, была обнаружена товарищем Сяо Ваном. Конечно, я не могу лишить вас заслуг".

Ван Чао указал на свой нос, спрашивая: "Я?"

Син Конглянь кивнул. "Конечно, ты".

"Я-я-я-я не хочу..."

"Не за что, товарищ Сяо Ван. Позвоните ему позже". Син Конглянь похлопал его по плечу и затем пошел вперед. "Может быть, он даже вручит тебе вымпел. Если получишь премию, не забудь пригласить меня и своего брата А'Чена на ужин".

"Капитан, раньше ты таким не был!" Ван Чао на секунду опешил, а затем догнал Син Конглянь. «Почему ты вдруг стала такой, как свекровь?»

Син Конглянь сердито ответила: «Какая я тебе свекровь?»

«Ты всегда ворчишь. Пройди эту процедуру, пройди ту процедуру... Раньше ты всё делала очень быстро». Жалобы Ван Чао доносились сзади.

Син Конглянь не обратил на него внимания.

Лин Чен внезапно почувствовал, что кто-то стоит рядом с ним.

«Что случилось?» — раздался в его ушах мягкий мужской голос.

Линь Чен отвел взгляд от огромного плаката и посмотрел на людей рядом с ним. "Я не знаю".

"Это ведь не какая-то плохая интуиция, верно?" - Спросил Син Конглиан.

"Нет". Линь Чен повернул голову, посмотрел на проблемного подростка позади себя и сказал: "Ваш капитан просто хочет, чтобы вы попытались справиться с проблемами самостоятельно и общаться с другими людьми".

Ван Чао на мгновение был потрясен. "Почему я должен больше общаться с другими?"

"Потому что ты человек".

"Да, есть проблема?" Серьезно спросил Ван Чао.

"Люди - социальные животные". Линь Чен улыбнулся и посмотрел на него. "Но ты понимаешь, что в твоей жизни есть только я и твой капитан?"

"Есть еще дядя Ван и А'Хуан!"

"Кто это?" Линь Чен спросил Син Конгляна.

"Большая желтая собака дяди Вана. Он наш привратник в бюро. Когда у тебя был выходной, он каждый день в полдень ходил обедать в А'Хуан и игнорировал меня ".

Казалось, что такая вещь существовала.

Линь Чен понимал беспомощность Син Конгляня. Проблеме образования еще предстояло пройти долгий путь.

"Давайте поставим это так. Возможно, это неуместно."Линь Чен сделал паузу, затем продолжил: "Возможно, однажды вы столкнетесь с чем-то, что лишит вас возможности использовать способности, которыми вы гордитесь, и вашему капитану или мне срочно понадобится ваша помощь. Ты должен найти способ попытаться договориться с другими людьми за нас.

"Например?"

"Например, если бы кто-то похитил твоего капитана и меня, и тебе пришлось бы спасать нас".

— А'Чен, ты что-то замышляешь*?

*Предвещает, намекает. По сути, он говорит: «Ты что-то предвещаешь?»

«Консультант Линь, вам не стоит говорить такие страшные вещи, верно?» Даже Син Конглянь не удержался от комментария.

«Это просто аналогия». Линь Чэнь на мгновение задумался и решил изменить свои слова. — Или, может быть, вашего капитана похитили, и вы не могли со мной связаться.

— Эй, этот пример не лучше предыдущего, не так ли? — вздохнул Син Конглянь.

Ван Чао быстро ответил: «Да к чёрту его!»

— Э-э... Эй!

— отреагировал Син Конглянь, но Ван Чао уже убежал. Несмотря на это, через некоторое время Син Цунлянь всё же поймал его, и тогда начался новый виток «полноценного обучения».

Линь Чэнь решил не обращать на них внимания и оглянулся на плакат со знаменитостью, растянувшийся на всю стену трёхэтажного здания.

Он очень надеялся, что это не флаг.

—

Хотя он и был недоволен, по дороге домой Ван Чао в конце концов попросил у Син Цунляня номер телефона и убежал один, спрятавшись под небольшим мостом, как он его называл.

В переулке было спокойно. Время от времени они слышали смех с обеих сторон или диалоги из фильмов или сериалов. Эти звуки смешивались с невнятной речью подростка, говорившего по телефону, придавая ночи приземлённость.

— Тебе есть что мне сказать?

Линь Чэнь посмотрел на луну и вдруг услышал, как Син Конглянь спрашивает его об этом.

Он слегка приподнял голову и посмотрел на красивое лицо человека, сидящего рядом с ним. В лунном свете черты лица Син Конгляня смягчились, и Линь Чэнь немного растерялся.

Затем Линь Чэнь понял, что Син Конглянь продолжает незаконченный вопрос, заданный в торговом центре.

Что случилось?

О чём ты только что думал?

Что-то не так?

В этих простых словах было много вопросов. Линь Чэнь почувствовал, что ему даже захотелось сказать: «Тебе нужно быть со мной более честной, и ты можешь говорить со мной о любых своих проблемах».

Дело было не в том, что он не был честен. Он просто не считал это важным.

«Торговый центр, где мы только что ели, называется «Аншэн Интернешнл Молл».

«Что не так с «Аншэн Интернешнл Молл»? Син Конглянь всё ещё выглядел растерянным.

«Вы слышали о Хуан Аньшэне?»

«О ком?»

«Хуан, Ань, Шэн». Линь Чэнь медленно произнёс каждый слог.

«Подождите... Хуан?» Син Конглянь не верил своим ушам.

Линь Чэнь кивнул.

В этот момент Ван Чао повесил трубку и подбежал к ним, как маленький зверек, довольный собой. «Капитан, капитан, я закончил звонить им. Твой друг такой милый. Он совсем не похож на тебя. Он сказал, что они немедленно сообщат в торговый центр, чтобы всё исправить!»

Когда он пробежал мимо Син Конгляня, то внезапно остановился и некоторое время смотрел на него, а затем сказал: «Капитан, почему у тебя такой вид, будто ты что-то не то съел? Что, рисовая лапша была испорчена?»

Син Конглянь поднял палец и щёлкнул Ван Чао по лбу. "Это ты во всем виноват!"

Ван Чао потёр лоб и непонятно закричал: «В чём я виноват?»

«Это ты требовал, чтобы мы пошли за рисовой лапшой».

«Но рисовая лапша была вкусной!» — сердито сказал Ван Чао. «Ты даже весь суп доел».

Син Конглянь на мгновение потерял дар речи. Он помолчал, затем изменил тон и медленно произнес: "Тогда ты знаешь, кто открыл тот торговый центр, где мы только что ели рисовую лапшу?"

"Мне все равно, кто его открыл. Я просто хотел съесть рисовую лапшу. Кого волнует, кому принадлежит торговый центр. Точно так же, как когда я ем яйца, меня должно волновать, кто вырастил цыплят, которые их несли? " Ван Чао говорил уверенно, как будто эта логика была логикой здравого смысла.

"О, этот торговый центр открыт семьей твоего дорогого брата Хуан Цзэ". Син Конглянь сунул руку в карман и произнес праведным тоном: Затем он похлопал подростка по плечу и продолжил идти вперед.

Ван Чао был на мгновение ошеломлен, прежде чем отреагировал. "Черт. Хуан Цзе, этот большой тупица!"

Он сделал три шага вперед и сильно хлопнул Син Конгляня по спине. — Не добавляй слово «дорогой» перед именем этого придурка Хуан Цзэ. Капитан, почему ты не сказал этого раньше! Меня сейчас стошнит!

«Это твой брат А'Чэнь скрыл это от нас». Син Конгляню захотелось блевать кровью, когда его так сильно ударили. Он согнулся, притворяясь, что ему очень плохо, и несколько раз кашлянул.

«А'Чэнь, почему ты не сказал об этом раньше!»

Линь Чэнь посмотрел на двух человек, которые вели себя так, будто только что столкнулись с большой катастрофой, и беспомощно сказал: «Но ведь это я ненавижу Хуан Цзэ, не так ли?»

«Нет, нет, нет. Это тот придурок Хуан Цзэ, которого все ненавидят».

«Ваши дела — это наши дела», — согласился Син Конглянь.

«А Чэнь, ты не знаешь, но нам стоило больших усилий избавиться от этого придурка Хуан Цзэ. Капитан — коварная собака. Он попросил меня прогнать Хуан Цзэ...» Прежде чем Ван Чао успел закончить, Син Конглян уставился на него, что заставило его послушно заткнуться.

Взгляд Линь Чэня блуждал по их скрытным лицам. Они явно что-то скрывали от него.

Вспоминая тот день, он также спросил Син Конгляна, почему Хуан Цзэ так легко отпустил его. Ответ Син Конгляна в то время заключался в том, что он, возможно, обрел совесть.

Но как «обретение совести» может просто свалиться с неба...

— Ах, давай поговорим о списке книг. А'Чен, когда мы пойдём в библиотеку?

Увидев, что Линь Чэнь молчит, Ван Чао поспешно сменил тему.

Хотя ему было неприятно оставаться в неведении, реакция этих двоих была неожиданно милой. Более того, сколько у него было друзей, которые разделяли бы его ненависть и даже тайно решали бы его раздражающие проблемы?

Он был искренне благодарен.

Линь Чэнь посмотрел на двух людей, купающихся в ярком лунном свете, и решил не углубляться в тему.

«Поедем завтра?» — спросил он.

«Не завтра. Нам нужно работать сверхурочно!»

«Разве у вас не выходной в субботу?»

«Кстати, капитан, мы также должны винить семью этого придурка Хуан Цзе за то, что завтра у них торжественное открытие торгового центра, и нам приходится работать сверхурочно».

Син Конглиан дотронулся до подбородка. "Похоже, они действительно виноваты".

"Какое ужасное совпадение".

"Действительно", - посетовал Син Конглиан.

—-

Другими словами, то, что должно произойти, неизбежно произойдет в различных формах.

Перед сном в тот вечер, когда Линь Чэнь заправлял постель, он вдруг услышал крик из ванной. Когда он открыл дверь, Син Конглянь уже выбил дверь в ванную.

Он увидел, что Ван Чао сидит на корточках перед унитазом и плачет, держа в руках зубную щётку.

— Брат, что с тобой? — нетерпеливо спросил Син Конглянь.

— Моя зубная щётка... Моя зубная щётка стала такой!

Ван Чао держал в руках зелёную детскую зубную щётку с маленькой ручкой в форме лягушки и плакал.

Линь Чэнь был немного удивлён. Он не понимал, в чём проблема. «Я ходил в супермаркет и подумал, что эта зубная щётка милая, поэтому я купил её для тебя».

«Нет... А'Чэнь-гэгэ... Нет...» Мальчик сменил позу с сидячей на лежачую и с грустью произнёс имя Линь Чэня.

Линь Чен нахмурился и взглянул на Син Конгляня. Он хотел сказать, под каким созвездием родился этот младший брат, потому что он был таким придирчивым к вещам в своей повседневной жизни.

"Рыбы, восходящая Дева".

Прежде чем он успел спросить, Син Конглянь уже ответила.

"Щетинки твоей зубной щетки уже были лысыми, поэтому я заменил их для тебя", - объяснил Линь Чен.

«Моя зубная щётка принадлежит Маджи. В Хунцзине её нигде не продают, поэтому я её не менял. Моя Маджи!»

Ван Чао всё ещё кричал в отчаянии, и Син Конглянь потерял терпение. «Это всего лишь зубная щётка. Что ты за человек, если так дорожишь зубной щёткой?»

«Но, капитан, я пользуюсь Маджи с детства!»

— О, тогда с сегодняшнего дня ты можешь это изменить, — увидев, что он всё ещё не встаёт, Син Конглянь пнул Ван Чао под зад. — Я помню, как ты говорил, что хочешь быть независимым, когда тебе было 18, поэтому ты ушёл и жил один. Позволить тебе вернуться, чтобы ты мог паразитировать на пожилых людях, — это большое милосердие. Твой брат А'Чэнь меняет тебе зубную щётку, но ты всё равно привередничаешь и хнычешь.

"Нет, это действительно была моя собственная вина". Линь Чен прервал Син Конгляня. "Маджи, кажется, открыла магазин в Хунцзине. Могу я купить один для тебя завтра?"

"Неужели?"

Услышав это, Ван Чао воскрес быстро и энергично. "Почему бы нам не уйти сейчас?"

— Брат, ты не видел, который час? Сейчас половина одиннадцатого. Какой торговый центр ещё открыт? Син Конглянь снова пнул Ван Чао в задницу, затем повернулся к Линь Чену и сказал: «Недавно открывшийся магазин Маджи, он в международном торговом центре Аньшэн?»

«Да. Что-то не так?»

«Нет, нет, нет. Только не этот придурок Хуан Цзэ!» Ван Чао снова закричал с земли.

Услышав это, Син Конглянь серьёзно кивнул.

«Это просто торговый центр. Магазины, которые открыты внутри, не имеют никакого отношения к самому Хуан Цзэ».

«Но что, если ты пропитаешься дурацкой аурой Хуан Цзэ!»

«Ты всё ещё хочешь этого?» Линь Чэнь опустил голову и спросил.

«Да, А-Чэнь, пожалуйста», — слабо ответил Ван Чао.

* * *

Автору есть что сказать:

Я чувствую, что люди мне не очень-то доверяют...

Я из тех, кто... попадает в неприятности по любому поводу?

* * *

Странные мысли:

Я имею в виду упоминание флагов в самой главе... Может ли это быть более очевидным?

Криминальная психология. Глава 93

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 93

Работать сверхурочно в выходной, естественно, было тяжело, и биологическим часам обычных людей было ещё труднее преодолеть эту боль.

Когда Син Конглянь проснулся утром, он отчётливо услышал, как у его маленького коллеги по соседству пикает всё электронное оборудование.

Рок-музыка, электронная музыка, саундтреки к играм и даже звук пилы...

Почему там вообще была пила?

Он вышел из комнаты в тапочках и уже собирался выбить дверь, когда увидел, что перед его комнатой стоит другой коллега, подняв палец вверх, как будто он о чём-то размышлял.

«Ты собираешься постучать в дверь?» — спросил Син Конглянь.

«Нет, я ещё не стучал», — ответил Линь Чэнь.

«Почему?»

«Не думаю, что в этом есть смысл». Линь Чен опустил руку и ответил в ответ.

"Имеет смысл". Син Конглян взглянул на свою новенькую деревянную дверь, осмотрел ее с ног до головы и почувствовал, что открывать ее пинком было бы невыгодно. Звонок в комнате все еще гремел "Грядет царствие небесное", но, казалось, человек внутри не двигался.

"Ну, это ведь не из моей зарплаты вычитают, верно?" - Сказал Син Конглиан.

"В самом деле".

"Итак, завтрак?" Спросил Син Конглянь. Он зевнул и посмотрел на Лин Чена, который был опрятно одет.

"Хорошо", - ответил Лин Чен.

Так называемый завтрак, естественно, означал выход куда-нибудь поесть.

Несмотря на то, что старые улицы и переулки на Яньцзя-лейн были отремонтированы, в глубине переулков по-прежнему было много знаменитых «дырявых» заведений, некоторые из которых передавались из поколения в поколение и в которых до сих пор кипела жизнь.

Утро было ясным и безоблачным.

Почистив зубы и умывшись, Син Конглянь обнаружил, что Линь Чэнь уже сменил обувь и ждёт его у двери.

У Линь Чэня были хорошие манеры. Возможно, это было потому, что раньше он был управляющим общежитием и ему приходилось каждый день вставать в шесть. Когда у него была задача, он вставал рано и анализировал дела с Син Конгляном. Если ему нечем было заняться, он приводил в порядок файлы. Короче говоря, Линь Чен не любил спать без дела.

Что ж, вероятно, это была естественная жизнь самодисциплинированной одинокой собаки.

"Куда мы идем сегодня?"

Син Конглянь подошёл к двери и услышал, как Лин Чэнь спрашивает его, стоя под карнизом.

"Это консультант Линь имеет больше права голоса в том, что есть на завтрак", - ответил он.

Думая о том, что он думал ранее, вкус Линь Чэня всегда был хорошим. Хотя обычно у него не было никаких требований к обеду и ужину, он был пугающе разборчив, когда дело доходило до завтрака. Он хмурился и ничего не говорил, когда ему не нравился вкус, так что Син Конглян побоялся выбирать место, куда пойти позавтракать для них.

Однако, будучи большим любителем завтраков и заядлым ранневстающим, после того как Линь Чэнь перепробовал все рестораны, где подают завтраки, в радиусе двух километров от Яньцзя-лейн, ему больше не нужно было беспокоиться о том, куда пойти на завтрак, потому что тот, кто вёл его за собой, уже изменился.

— Что-нибудь лёгкое? — спросил Линь Чэнь на ходу.

— Решай сам. Я тебя послушаю.

— Хорошо. Как насчёт пекарни у входа на Луцзя-лейн?

Пройдя несколько шагов, они миновали галерею. Линь Чэнь кивнул непослушному художнику, который чистил зубы, сидя на корточках у входа, затем оглянулся на Син Конгляня и небрежно сказал: «Ван Чао очень любит их соевое молоко».

«Их соевое молоко действительно вкусное, но зачем приносить его этому ребёнку?»

«А зачем ещё мы бы так далеко заходили?»

"Я думал, вы хотели совершить со мной раннюю утреннюю прогулку, консультант Лин".

"Это действительно одна из причин", - ответил Лин Чен.

Хотя он явно поддразнивал, услышав его ответ, Син Конглян внезапно почувствовал, что его настроение улучшилось.

Прошлой ночью прошел небольшой весенний дождь, поэтому улицы и переулки были чистыми и опрятными. Даже река на обочине была намного чище и голубее. Это была спокойная и комфортная жизнь, которая не заставляла людей чувствовать себя подавленными.

«Ты правда пойдёшь в торговый центр, чтобы купить зубную щётку для того ребёнка?»

«Да, а что не так? В конце концов, я действительно трогал его вещи без его согласия», — сказал Линь Чэнь.

«Но почему, по-твоему, он так одержим зубной щёткой? Это считается фетишем?»

«Не совсем. Вероятно, это дает ему особое чувство безопасности, или это чисто привычно ".

"Никаких серьезных проблем?"

"Насколько я могу судить, пока нет ".

Разговаривая, они увидели перед собой пожилого мужчину, который выводил на прогулку большую желтую собаку. Скорее всего, это была помесь золотистого ретривера, и она была старой. Он лениво лежал под деревом у реки, и они не знали, как старик собирается утащить его с этого места.

Син Конглянь зевнул и увидел, что Линь Чэнь ускорил шаг. Поздоровавшись со стариком, он протянул руку и почесал большую жёлтую собаку за ухом.

«Ты когда-нибудь думал о том, чем будешь заниматься после выхода на пенсию?» Увидев, как Линь Чэнь сидит на корточках под деревом и радостно гладит большую жёлтую собаку, Син Конглянь вдруг почувствовал, что хочет задать ему этот вопрос.

«Разве для такого человека, как я, у которого не очень хорошая жизнь, не важнее усердно работать, чтобы дожить до пенсии?»

Когда Линь Чэнь ответил ему, его лицо было спокойным, как будто он не шутил.

«Консультант Линь, я нахожу вас очень пессимистичным».

Вероятно, это было связано с окружающей обстановкой.

В тот момент, сидя под ивой, Син Конглянь слушал журчание воды и тяжёлое дыхание большой жёлтой собаки и смотрел на спокойное и безразличное лицо своего друга и коллеги в лучах восходящего солнца. Ему вдруг захотелось спросить его: «Что случилось, что ты потерял ощущение жизни и стал таким пессимистом?»

Что?

Почему ты всё ещё настаиваешь на том, чтобы жить сейчас?

Однако эта мысль была мимолетной, поскольку Линь Чэнь встал и ответил на его вопрос о «пенсии».

Линь Чен сказал: "На самом деле, я думаю, что моя нынешняя жизнь - это моя идеальная жизнь на пенсии".

"Даже если тебе каждый день приходится проходить через множество дел?" Сину Конгляню это показалось интересным, поэтому он продолжил расспросы.

"Что ж, даже если мое сердце желает мира во всем мире, в мире этого не будет". Пока они разговаривали, они уже завернули за угол, и слабый аромат оладий наполнил воздух. В переулке перед ними уже выстроилось много людей. Линь Чэнь прищурился, словно вдыхая аромат, а затем сказал: «Значит, то, что должно произойти, всегда произойдёт. То, с чем должен справиться я, будет решено. То, что предначертано судьбой, произойдёт независимо от того, уйдёшь ты на пенсию или нет».

Син Конглянь рассмеялся. «Почему ты всё ещё винишь судьбу?!»

«Потому что жизнь слишком тяжела. Если вы не вините судьбу, то можете винить только себя, но если вы будете винить себя, то станете более склонны к развитию психологических проблем, так что лучше винить судьбу».

У психологов всегда были странные и разумные теории о самокоррекции. Син Конглянь кивнул и сделал два шага вперёд, чтобы сопровождать Линь Чена, когда очередь сдвинулась.

Очередь в пекарню казалась длинной, но двигалась довольно быстро. Когда подошла их очередь, Линь Чен фамильярно заплатил двенадцать юаней. Владелец пекарни взглянул на Линь Чена и спросил: "Как обычно?"

"Да, пожалуйста".

Их разговор был знакомым, и даже движения владельца были еще более знакомыми.

Син Конглянь вдруг вспомнил, что иногда, когда он не вставал утром, он видел такую же конфигурацию на обеденном столе после того, как вымыл посуду. Хотя иногда Линь Чэнь покупал и другие завтраки, доля этих четырех блюд была самой высокой. Казалось, что он просто использовал то, что Ван Чао хотел съесть, в качестве предлога.

Размышляя об этом, он увидел, что Линь Чэнь сидит в пекарне со своей едой.

Из-за того, что в пекарне стоял довольно сильный запах масла и жареного теста, не многие люди заходили в нее перекусить. В конце концов, много ли людей нашли бы время посидеть в магазине и спокойно позавтракать?

За исключением, конечно, тех, у кого было особое пристрастие к завтраку.

Син Конглянь взял пакет с завтраком и сел напротив Линь Чэня. Он неохотно воткнул соломинку в контейнер с соевым молоком и посетовал: «Консультант Линь, у вас действительно есть пристрастие к завтраку».

«Потому что хороший завтрак поможет вам чувствовать себя хорошо в течение всего дня».

«Это старая поговорка. Мы, молодые люди, обычно не завтракаем».

Услышав его слова, Линь Чэнь сделал паузу, затем посмотрел на него тёмными ясными глазами и спросил: «Раз капитан Син считает себя молодым, почему он только что заговорил об отставке?»

Услышав это, Син Цунлянь неожиданно взглянул на Линь Чэня.

Линь Чэнь спокойно откусывал от блинчика, сохраняя невозмутимое выражение лица, как будто он просто задал случайный вопрос.

Но он слишком хорошо понимал людей. Если бы Син Конглянь не был осторожен в своих ответах, его бы раскусили.

«Я просто хочу обменяться взглядами на жизнь с консультантом Линем и укрепить дружбу», — сказал он.

«И каков результат этого обмена?»

«Хе-хе, я думаю, что наши мысли совпадают».

«А ты что думаешь?»

«Я тоже думаю, что сейчас это моя идеальная жизнь на пенсии».

—-

Слишком скучная жизнь на пенсии может заставить людей почувствовать, что они ни на что не надеются. Он определённо не мог целыми днями читать, пить чай, играть в шахматы и каждый день выгуливать собаку.

Тогда было правильным решением пойти на работу и время от времени сталкиваться с социальными проблемами, чтобы осознать ценность жизни.

По крайней мере, так чувствовал себя Син Конглянь.

В тот день он не взял Ван Чао с собой на работу. В конце концов, он не мог постоянно баловать своих детей. Каждый должен был расплачиваться за свои поступки и нести за них ответственность.

Он чувствовал, что в этом отношении он действительно согласен с Линь Чэнем.

Когда Ван Чао прибыл в полицейский участок, было почти 10 утра.

Син Конглянь только что вышел из кабинета директора, где пил чай, и увидел, как парень вбежал в кабинет, нащупывая сканер отпечатков пальцев, и, наконец, чуть не упал в обморок с отчаянным стоном.

Похоже, после его ухода Линь Чэнь так и не разбудил Ван Чао.

Ц-ц-ц, как жестоко.

«Капитан, вы слишком жестоки!»

Увидев, как он входит в кабинет с чашкой в руке, Ван Чао бросил рюкзак и подлетел к нему, потянув Син Цунляня за воротник и отчитывая его. «Ты знаешь, как многолюдно на 227-й улице по утрам? Как забита Чжуншаньская улица? Почему ты не позвонил мне!»

«Товарищ Сяо Ван, ты не можешь винить меня в этом. В конце концов, твой босс должен содержать семью, так что я должен приходить вовремя».

«Есть ли какая-то связь между тем, что я должен приходить вовремя, и тем, что ты меня не разбудил? Почему ты меня не разбудил?!»

«Логика у тебя хорошая». Глядя на раскрасневшееся лицо Ван Чао, Син Конглянь почувствовал, что его настроение улучшилось. Он сделал глоток горячего чая и сказал: «Мы с твоим братом А Чэнем согласны, что такому растущему мальчику, как ты, нужно больше спать».

«Мой брат А'Чэнь не стал бы объединяться с тобой!» — сказал Ван Чао и достал из рюкзака уже остывшие оладьи и шарики с кунжутом. — «Мой брат А'Чэнь всё равно оставил мне завтрак на столе».

«Это потому, что ты просто не слишком хорошо его знаешь...» — сказал Син Конглянь и погладил подростка по голове.

«Отвали!»

Ван Чао выругался и оттолкнул Син Цунляня. В комнату вошли двое патрульных, увидели Ван Чао, кипящего от злости у автомата, и сразу догадались, что произошло.

«Товарищ Сяо Ван снова опоздал. Вы, молодые, такие энергичные». Один из патрульных похлопал Ван Чао по плечу.

«Лао Гэн, ты не прав. Нужно сказать, что молодым просто нужно больше спать». Когда становишься старше, не можешь уснуть, даже если хочешь!» — подхватил другой офицер.

Это разозлило Ван Чао ещё больше.

Син Конглянь с удовлетворением поприветствовал двух своих отзывчивых коллег и спросил: «Как дела сегодня?»

«Ничего особенного. Что может случиться в нашем районе? Однако, я думаю, у КБР проблемы».

Син Конгляню стало не по себе при мысли о международном торговом центре «Аньшэн». Он нахмурился и спросил: «Насколько сложно?»

«Разве на церемонии открытия не будет какой-нибудь встречи фанатов со знаменитостями? Говорят, что количество людей намного превышает ожидания...»

«Как это может превышать ожидания? Разве количество людей на каждом мероприятии не рассчитывается заранее и не утверждается?»

"Я не знаю об этом. Я просто слушал часть этого в машине, как будто они просили поддержки, но на данный момент они ничего от нас не просили ".

У Син Конгляна внезапно возникло дурное предчувствие. Он обернулся и увидел, что стоит перед Ван Чао, который только что нанес удар, и увидел, что его лицо из красного стало синим.

Увидев реакцию Ван Чао, он примерно понял, что происходит, но всё ещё не терял надежды и спросил: «Когда ты выходил, ты был с Линь Чэнем?»

«Я, А'Чэнь...» — Ван Чао начал заикаться.

«Говори медленно. Подумай хорошенько, а потом скажи».

«Мы с А'Чэнем вышли вместе. Он сказал, что купит мне зубную щётку. Я вышел в четверть десятого». Сейчас 9:50. От нашего дома до международного торгового центра «Аньшэн» 20 минут пешком. А'Чэнь уже может быть в торговом центре. — Ван Чао нервно спросил: — Ничего плохого не случится, верно, капитан?!

Криминальная психология, глава 94

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 94

Когда Син Конгляню позвонили, Линь Чэнь сидел на корточках перед полкой и смотрел на целый ряд зубных щёток.

Казалось, что в холле внизу был диджей, который специально настраивал музыку, потому что была слышна танцевальная музыка. Электронные ритмы, смешанные с криками фанатов, были настолько громкими, что, несмотря на то, что Лин Чэнь находился на втором этаже, он почти не слышал, что Син Конглянь говорила по телефону.

— Ты в порядке? — Голос Син Конглянь звучал немного холодно.

Это не должно было быть ежедневным приветствием. Линь Чэнь предположил, что Син Конглянь беспокоится о чём-то плохом, судя по тону его голоса и смыслу его слов.

«Да, пока что. Что-то не так?» Отвечая, Линь Чэнь внимательно осмотрел зубные щётки, висевшие на полках.

Как и ожидалось от Маджи, они действительно заслуживали того, чтобы быть любимым брендом предметов первой необходимости среди буржуазии. Даже их зубные щётки были великолепны.

Ряды головок зубных щеток перед ним были разного размера, и у них даже щетина отличалась особой мягкостью и твердостью. Он взял этикетку каждой зубной щетки и внимательно прочитал ее, обнаружив, что находится в замешательстве. Действительно, Ван Чао был восходящей Девой *, что было довольно хлопотно.

*Описывает людей, обладающих сильной способностью оценивать предметы и различать едва заметные объекты на уровне, намного превышающем то, что может воспринять среднестатистический человек.

«Вот в чём дело. Наши коллеги только что вернулись с патрулирования и услышали, что в торговом центре слишком многолюдно, что может сделать ситуацию довольно опасной».

«Я пришёл в торговый центр двадцать минут назад. С тех пор, как я вошёл, поток людей не достиг уровня серьёзной переполненности». Я не могу сказать, что это опасная ситуация, но здесь действительно много людей».

«Вы видели что-нибудь подозрительное?» — спросил Син Конглянь.

Услышав это, Линь Чэнь встал с полки и выглянул из магазина через панорамные окна.

Со своего места он видел, что у перил в коридорах на третьем этаже толпилось много людей. Казалось, что к ним непрерывным потоком шли люди.

Поскольку собралось так много людей, они образовали плотную живую стену. Эта стена полностью закрывала ему обзор, так что он мог лишь смутно видеть зелёный навес на верхушке кокосовой пальмы в холле на первом этаже.

Взглянув на то, что висело под навесом, он сказал: «Возникла проблема».

"Что?" Голос Син Конгляна понизился.

"Сначала передай трубку Ван Чао".

Закончив говорить, он услышал тишину на другом конце провода, затем звук передаваемого телефона. "А'Чен, ты в порядке?" Голос Ван Чао был еще серьезнее, чем у Син Конгляна. "Ты должен сказать мне, если что-то не так, и я помогу тебе!"

"Я в порядке. Я просто хочу спросить тебя, какую модель зубной щётки ты хочешь и какие требования предъявляешь к жёсткости щетины?

— А-а-а! Как ты можешь до сих пор об этом беспокоиться?! — закричал Ван Чао.

Линь Чэнь присел на корточки и сказал подростку: «Ну, я бы чувствовал себя глупо, если бы проделал весь этот путь и не купил правильную зубную щётку».

— Размер S, средняя жёсткость, — ответил собеседник.

После того, как Ван Чао закончил говорить, он снова вскрикнул. Было очевидно, что Син Конглян снова "обучил" его.

Линь Чен перебрал ряд зубных щеток, затем выбрал ту, которую указал Ван Чао, и задал другой вопрос: "Есть ли какие-либо требования к цвету?"

"Индиго! Индиго!"

Конечно же, он угадал правильно.

Он посмотрел на синюю зубную щётку в своей руке, развернулся и пошёл к кассе. — Ладно, пока не возвращай телефон своему капитану. Я хочу тебя кое о чём спросить. Что ты вчера сказал начальнику полиции?

— Капитан, ты слышал? А'Чэнь попросил меня кое-что ответить. Отпусти! — крикнул Ван Чао в трубку. Линь Чэнь услышал несколько торопливых шагов, как будто Син Цунлянь убегал от кого-то, а затем он услышал вздох, после чего раздался громкий ответ: «Вы имеете в виду директора Чжэна? Директор Чжэн очень милый. Он сказал, что сообщит в торговый центр и немедленно всё исправит. В чём дело?»

Линь Чэнь нахмурился.

Он протянул зубную щётку кассиру, который отсканировал ценник и сказал: «Здравствуйте, сэр. С вас 99 юаней». — Спасибо.

Какой экстравагантный ребёнок.

Линь Чэнь достал из кармана 100-юаньную купюру, чтобы расплатиться. Он посмотрел, как кассирша даёт ему сдачу, а затем сказал человеку на другом конце провода: «Боюсь, эффект от исправления не очень хороший».

«Почему не очень хороший? Разве директор Чжэн не звонил? Разве плакат не сняли?» Ван Чао снова засыпал его вопросами.

Линь Чэнь взял сдачу, которую ему дала кассирша, и положил её в карман вместе с зубной щёткой.

Он слегка наклонил голову и ещё раз посмотрел на крону гигантского кокосового дерева. Сквозь крону смутно виднелись несколько стальных тросов, указывающих на то, что под ней что-то есть.

Это был огромный плакат, занимавший три этажа. Линь Чэнь прищурился и даже смог вспомнить лицо певца на плакате. У него в голове было много предположений, когда он говорил с человеком на другом конце провода: «Я думаю, что, возможно, по какой-то причине приказ директора Чжэна не был выполнен немедленно».

На другом конце провода снова началась борьба за власть. Через некоторое время снова раздался голос Син Конгляня. «Плакат не сняли?»

«Нет».

Пока он говорил, в холле внизу раздавался громкий стук барабанов. Он не знал, что сказал ведущий и зачем пришли люди, но от мощного баса у него задрожали внутренности.

«Я спрошу у Лао Чжана. Если сможешь, постарайся выбраться первым», — сказал Син Конглянь.

Линь Чэнь не ответил ему.

Стеклянная раздвижная дверь автоматически открылась, когда он вышел из магазина. От голосов приближающихся людей ему показалось, что пол дрожит. Воздух, казалось, был наполнен чем-то бурлящим, волнующим и живым, тревожным и раздражающим. Казалось, что церемония открытия международного торгового центра «Аньшэн» должна была произвести желаемый эффект.

«Эй, почему так шумно?»

Только выйдя из магазина "Маджи", Линь Чэнь обнаружил, что его оценка потока людей изменилась.

На самом деле он вспомнил, что для того, чтобы только что выбрать зубную щетку, он пробыл в магазине более пятнадцати минут. В течение этих пятнадцати минут, поскольку приближалась церемония открытия, поток людей в торговом центре увеличился в геометрической прогрессии.

"Син Конглиан..."

Линь Чэнь прошёл немного по пустому коридору и выбрал место с лучшим обзором.

С того места, где он стоял, весь четырёхэтажный коридор, окружающий вестибюль, был заполнен людьми, стоявшими вдоль перил. На четвёртом этаже было лишь несколько свободных мест. Он не мог ясно видеть ситуацию в вестибюле, потому что не мог дотянуться до перил. Судя по постоянному потоку людей, поднимавшихся по эскалатору, ситуация в вестибюле будет только ухудшаться.

«Я здесь. Говорите».

«Возможно, я не смогу выйти отсюда в ближайшее время». Он посмотрел на определённое место в галерее на четвёртом этаже, откуда открывался хороший вид, а затем сказал: «Я пока не могу разобраться с ситуацией в вестибюле. Мне нужно подняться наверх».

Если бы это был обычный человек, он бы, наверное, сказал: «Не ходи. Это слишком опасно». Даже Линь Чэнь услышал, как Ван Чао кричит на другом конце провода, но Син Конглянь, в конце концов, был Син Конглянем. Он немного подумал, прежде чем ответить: «Не вешай трубку. Береги себя».

Линь Чэнь почти неслышно усмехнулся.

Затем он продолжил наблюдать за ситуацией на месте происшествия. Эскалатор был сильно перегружен, и, судя по этому, ситуация с лифтом могла быть ещё хуже. В этот момент лучшим выбором был запасной выход.

Он посмотрел на указатели и продолжил идти вперёд. «На всякий случай, пожалуйста, помоги мне сначала найти план этажа торгового центра».

«Уже сделано, А'Чен!» — раздался бодрый голос Ван Чао.

Хотя он не слышал привычного звука клацающей клавиатуры, потому что вокруг было слишком шумно, он всё равно представлял его. Как раз когда он смотрел на указатели, чтобы найти дорогу, Син Конглянь уже подумал об этом заранее и переключил звонок на усилитель звука.

«Подожди минутку. Мне нужно включить камеру. А'Чен, сколько заряда осталось в твоём телефоне? Если мало, сходи и купи портативное зарядное устройство!»

— Не волнуйся так сильно. Пока ничего не случилось... — спокойно сказал Линь Чэнь. Он повернул налево в коридоре и вошёл в запасной выход. — И, к счастью, я зарядил телефон перед выходом.

В коридоре запасного выхода было относительно мало людей, поэтому вокруг сразу стало тихо.Линь Чен услышал стук по клавиатуре, и это принесло ему странное чувство умиротворения. "А'Чен, сейчас не время для шуток!"

"Не волнуйся. Я буду осторожен".

Снова раздался голос Син Конгляна. "Консультант Лин, я только что разговаривал с Лао Чжэном. Он сказал, что действительно уведомил торговый центр, и должно быть, торговый центр вовремя не исправился ".

— Как там в фойе?

— Судя по камерам нескольких каналов, поток людей действительно превысил норму. Широкоугольный обзор фойе нечёткий, потому что плакат закрывает сцену. Что, чёрт возьми, с этим Ли Цзинтянем? Я вижу кучу фанатов в форме и с чем-то в руках.

— Это фанатский реквизит для поддержки, капитан! — вмешался Ван Чао.

"Я тоже мало что знаю об этом материале. Ли Цзинтянь, должно быть, известный певец, верно? Все люди на сцене фанаты?"

"Он проводит концерт в Хунцзине? Почему здесь так много людей? Спросил Син Конглянь.

"Я не знаю".

Линь Чен быстро вышел из коридора аварийного выхода и направился к месту, которое он наметил.

Снова возникло ощущение, что его внутренние органы вибрируют. По мере того, как он приближался к верхней части зала, это ощущение становилось всё сильнее. Линь Чэнь коснулся своей груди и крепко сжал телефон, протискиваясь мимо нескольких человек, и наконец сумел коснуться края перил.

С четвёртого этажа было видно, что внизу, насколько хватало глаз, толпились люди. Большая часть сцены была огорожена барьером, за которым плечом к плечу стояли охранники. Внутри барьера было полно фанаток в униформе.

У девушек были светлые лица, и они были одеты в одинаковые красные платья. Они были похожи на лепестки роз, которые распускались по отдельности, когда они выкрикивали имя своего кумира. Из-за того, что так много голосов сливалось воедино, на четвёртом этаже шум стал неразборчивым.

Скорее всего, они кричали: «Цзинтянь! Цзинтянь!»

Из-за того, что толпа внутри ограждения была слишком большой, люди снаружи не могли хорошо видеть представление на сцене, поэтому люди постоянно пытались прорваться через стену охранников.

— Как обстоят дела на сцене? — спросил Син Конглянь.

— Очень плохо, — холодно ответил Линь Чэнь.

В этот момент песня закончилась, и диджей на сцене перестал двигаться, а ведущий снова вышел на сцену.

— Все под кайфом?!

— Под кайфом! — неистово ответили фанаты в зале.

— Вы взволнованы?! Ведущий направил микрофон на зрителей.

— Да! — в унисон ответили фанаты.

— Кто вы сегодня?!

— Цзинтань! Цзинтянь! Ли Цзинтянь! А-а-а!

Крики девушек раздались в унисон, заставив прозрачную крышу торгового центра задрожать.

— Разве это не безумие? Сколько людей здесь сейчас?

Восторженные возгласы фанатов уже достигли ушей Син Конгляня. Казалось, что одних только безумных криков фанатов было достаточно, чтобы напугать его.

«Трудно сказать. Чжэн Суо есть что сказать?» Линь Чэнь нахмурился. Он повысил голос и больше не говорил обычным тоном.

«Лао Чжэн сказал, что его люди уже снаружи, они направляют поток людей, чтобы они не прорвались в торговый центр». Син Конглянь сделал паузу. «Лао Чжэн повесил трубку, сказав это. Наверное, он сейчас в шоке».

Син Конглянь и сам не заметил, как его голос стал громче, сравнявшись по громкости с голосом Линь Чэня.

«Если полиция остановит поток людей снаружи и не даст им войти в торговый центр, это легко приведёт к заторам снаружи, а значит, люди внутри торгового центра тоже не смогут выйти, верно?» — спросил он.

«Похоже на то. Расскажите мне подробнее о ситуации».

Линь Чэнь почувствовал, что вокруг него собирается всё больше людей. Он снова посмотрел на пустой зал. Места, которые изначально были пустыми, теперь были заполнены людьми.

Ведущий всё ещё был на сцене, подстрекая толпу. «Я знаю, ради кого вы здесь! Скажите мне, как его зовут? Скажите это громко!»

«Цзинтянь! А-а-а! Цзинтянь! А-а-а!»

Пока девушки кричали, Линь Чэнь был вынужден опереться на перила, так как люди позади него продолжали напирать. Его верхняя часть тела невольно высунулась за перила, и он крепко схватился за них, чтобы не наклониться ещё больше.

Температура на месте происшествия стала такой высокой, что на ладонях Линь Чэня выступил тонкий слой пота.

— Ладно, я тебя слышу. Я знаю, ради кого ты здесь: Ли Цзинтань, верно?

"Да!!!"

Голос ведущего в очередной раз перекрыл крики толпы. Он крикнул: "Но сегодня, прежде чем этот человек появится, вы все равно должны уделить нашему торговому центру немного времени и позволить нам закончить церемонию открытия, хорошо? Отвечайте мне громко!"

"Хорошо!!!"

Способность ведущего мобилизовать эмоции была действительно хороша. После нескольких взаимных вопросов и ответов между ним и девушками в зале атмосфера сцены вышла на новый уровень.

Когда девушки закончили кричать, ведущий поднял руку и сделал успокаивающий жест, а затем сказал: «Я обещаю, что время, которое мы проведём вместе, будет очень коротким!» Пошутив, он внезапно выпрямился и почтительно сказал: «А теперь давайте пригласим мистера Хуан Вэя, генерального директора международного торгового центра «Аньшэн», выступить с речью. Не волнуйтесь, все. Я только что посмотрел речь босса. Она очень короткая!»

Закончив говорить, он сделал приглашающий жест в сторону нижней части сцены. Последовав его примеру, Линь Чэнь увидел перед фанатами, одетыми в красное, ряд людей в костюмах и галстуках. Они выглядели как лидеры и важные персоны в совете директоров торгового центра.

Затем, словно сбывшееся предчувствие или случайная неизбежность,

среди элиты он увидел знакомую фигуру в костюме.

Криминальная психология, глава 95

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 95

«Эй, Линь Чэнь, что случилось?!»

Линь Чэнь на мгновение оцепенел, пока встревоженный крик Син Конгляня на другом конце провода не вернул его к реальности.

«Ничего. Я просто увидел знакомого», — ответил он, глядя на прямую и подтянутую фигуру в вестибюле.

«Кого?» Задав этот вопрос, Син Конглянь замолчал.

Судя по реакции Син Конгляня, Линь Чэнь, вероятно, знал, кого Син Конглянь имел в виду, но всё равно ответил: «Хуан Цзэ».

«Кто?» Син Конглянь повысил голос.

«Хуан Цзэ».

Это было торжественное открытие знакового здания его семьи, так что присутствие инспектора Хуана было вполне оправданным.

На другом конце провода Ван Чао поспешно крикнул: «Чёрт возьми, А Чэнь, не здоровайся с этим придурком Хуан Цзэ. Его глупость заразительна!»

Но Линь Чэнь не успел ответить.

На сцене внизу генеральный директор «Аншэн Интернэшнл» отложил телефон и вышел на сцену. У него был типичный для мужчины средних лет внешний вид: пивной живот и залысины. Линь Чэнь не был уверен, что это тот самый директор, с которым общался начальник полицейского участка в районе Центрального делового района, но, судя по поведению собеседника, тот явно был одержим идеей завершить церемонию открытия.

Хуан Цзэ сидел в нижней части сцены со своим обычным высокомерным и безразличным выражением лица, как будто ему не хотелось здесь находиться. Конечно, возможно, что вокруг было слишком шумно, а воздух — слишком грязным, что не нравилось молодому господину.

«Добро пожаловать на церемонию открытия международного торгового центра «Аньшэн». Меня зовут Хуан Вэй. Сегодня для нас большая честь, что наши особые гости и поклонники пришли сюда. Пожалуйста, позвольте мне выразить вам своё тёплое приветствие и искреннюю благодарность!»

Речь господина менеджера была действительно короткой, после чего последовали громкие аплодисменты зрителей. Он подсознательно посмотрел в ту сторону, где сидел Хуан Цзэ, а затем сделал тихий жест и сказал: «Чтобы отплатить вам за вашу любовь, наш торговый центр укрепит управление, стандартизирует работу и будет стремиться сделать международный торговый центр «Аньшэн» влиятельным, элегантным и, конечно же, доступным по цене. Я надеюсь, что наши услуги удовлетворят всех!»

Аплодисменты зрителей стали редкими. Хотя его речь была короткой, она была настолько шаблонной, что зрители не поверили ему.

Увидев это, господин менеджер огляделся и вдруг улыбнулся. Увидев его улыбку, окружающие его фанаты-подростки, казалось, что-то поняли.

Он снова сделал паузу, а затем внезапно повысил голос. «Наконец, ещё раз спасибо вам всем за то, что пришли. Давайте поприветствуем нашего международного посла «Аньшэн», господина Ли Цзинтяня!»

Затянувшийся звук всё ещё звучал, эхом разносясь по четырём стенам и по всему зданию.

Но в мгновение ока всё стихло.

Девушки вокруг сцены, казалось, что-то почувствовали и нервно вздохнули. Некоторые даже закрыли глаза, и в воздухе остался только звук электрических волн.

Из тишины донёсся низкий мужской голос, словно он пел песню, которая звучала как трение чёрного бархата о край бокала. Звук был влажным, а воздух — сырым и холодным, окутывающим тонкий саундтрек, похожий на хриплый шёпот, как будто они были в тёмном баре и все шептали друг другу что-то, держа в руках бокалы с вином, но все они были незнакомцами.

Давление позади Линь Чена внезапно ослабло, позволив ему выпрямиться и внимательно прислушаться.

Внезапно мне показалось, что окно мягко приоткрылось, и звуки пения хлынули в комнату подобно приливу, пропитывая каждую пору влажной морской водой. Свет падал с поверхности воды, раздувая все вокруг, когда море отражало бесконечные облака, а ветви деревьев отчаянно тянулись из него к небу. Все были настолько погружены в внезапно зазвучавшую песню, что никто не заметил, как кто-то медленно вышел на сцену.

Это был очень худой мужчина. На нём была широкая белая футболка и простые светло-голубые джинсы, что резко контрастировало с его резким и пугающим пением. Его лицо было очень мягким, а от тела исходила аура скромности и спокойствия, как от лёгкого ветерка или журчащей воды, или, скорее, его можно было сравнить с весенним бризом.

Подсознательно, слушая пение, Линь Чэнь почувствовал, как его настроение, ставшее раздражительным из-за окружающей обстановки, постепенно успокаивается. Он посмотрел на певца, который управлял аудиторией на сцене, и на людей, заворожённо смотревших на него, и снова почувствовал лёгкое беспокойство.

Это было очень странное чувство.

Казалось, что под спокойным морем или весенним ветерком скрывается тёмная волна. Воспользовавшись тем, что все успокоились, он сделал несколько шагов назад и отошёл от перил.

«Линь Чэнь, ты ещё здесь?» Когда он покинул толпу, то снова услышал голос Син Конгляня.

«Я здесь», — ответил он.

«Что только что произошло? Ли Цзинтань начал петь?»

«Да».

«Кажется, он хорошо поёт. Толпа успокоилась?»

«Это нехорошо, но и очень хорошо...» Линь Чэнь сжал зубную щётку в кармане. Вокруг него было тихо, все фанаты, казалось, успокоились, как мирно отдыхающее стадо.

Он не знал, как описать свои чувства. Если бы всё было как обычно, он бы промолчал и понаблюдал какое-то время, но собеседником был Син Конглянь, который сказал ему, что он может рассказать ему всё, что угодно, и он всегда будет рад его выслушать.

— Вы верите в шестое чувство? Линь Чэнь обернулся и продолжил осматривать перила на четвёртом этаже, чтобы найти место с лучшим обзором.

— Разве вы, психологи, не говорите, что шестое чувство — это инстинктивная реакция людей на опасность с древних времён? Звучит разумно...

— Ну, нет твёрдых научных оснований, чтобы это доказать, но моё нынешнее шестое чувство подсказывает мне, что что-то произойдёт. Он немного подумал, а затем сказал правду. «Я не знаю, что пойдёт не так. У меня нет никаких доказательств. Это просто шестое чувство. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что это шестое чувство появилось, когда я услышал, как поёт Ли Цзинтянь».

"Кстати говоря, не это заставило вас волноваться по поводу церемонии открытия, поэтому вы воспользовались предлогом купить Ван Чао зубную щетку, чтобы пойти в торговый центр и посмотреть, верно?" Син Конглянь безжалостно указала на это.

У Линь Чэня не было выбора, кроме как найти оправдание. "Ну, более научным способом выразить это было бы то, что мое подсознание побудило меня вернуться сюда снова".

— Значит, судя по тому, что ты сказала, А'Чен, моё шестое чувство сработало, когда я увидел тот плакат? Ван Чао внезапно вмешался в их разговор.

— Значит, моё беспокойство... — Син Конглянь внезапно замолчал.

— Хм?

— Значит, моё беспокойство началось, когда я узнал, что ты была в торговом центре.

Его голос был таким мягким, что у Линь Чэнь ёкнуло сердце.

Это было совсем некстати.

......

Син Конглянь сидел перед компьютером и обнаружил, что Линь Чэнь не ответил. Он окинул взглядом толпу в торговом центре. Несмотря на то, что в торговом центре было многолюдно, из-за превосходного выступления певицы на сцене толпа стала намного тише.

Затем он перевёл взгляд на видео с камер наблюдения на ключевых входах в торговый центр.

Было видно, что дорожной полиции вокруг центрального делового района пришлось поспешить за поддержкой, и они смогли ослабить давление за пределами торгового центра.

Толпа, окружившая торговый центр, постепенно рассеивалась. За исключением нескольких девушек в красных рубашках, которые все еще настаивали на входе, ситуация внутри и за пределами торгового центра, казалось, развивалась в хорошем направлении.

Думая о словах Линь Чэня, он сказал подростку рядом с собой: "Ван Чао, проверь этого парня, Ли Цзинтяня. Почему на церемонии открытия торгового центра внезапно собралось так много его фанатов?»

«Твиттер!»

После минутного молчания Линь Чэнь спросил: «Есть ли у вас какие-нибудь объяснения от директора Чжэна?»

Хотя тон Линь Чэня был спокойным, Син Конглянь почувствовал в его словах неуверенность.

Очевидно, поддержание порядка в общественных местах не входило в обязанности уголовного отдела полиции. Более того, ситуация на месте происшествия не ухудшалась. Это означало, что они не могли говорить, поэтому Линь Чэнь сформулировал это так:

«Его телефон по-прежнему занят». Син Конглянь на мгновение задумался, а затем спросил Линь Чэня: «Как ты думаешь, если в этом торговом центре возникнут проблемы, где они будут?»

"В густонаселенных местах, будь то внезапный пожар или любая чрезвычайная ситуация, самый высокий уровень смертности будет в результате давки ..."

"Составьте план реагирования на чрезвычайные ситуации".

Услышав, что сказал Син Конглян, Линь Чэнь внезапно остановился как вкопанный. Он никогда не ожидал, что Син Конглян так просто предложит такой чрезвычайный план.

Это было бы уместно, если бы ситуация была срочной, но с тех пор, как Ли Цзинтянь появился на сцене, казалось, что вода потекла в магму, и кипящая сцена стала намного спокойнее. Линь Чэнь считал, что полиция Центрального делового района не стала бы выносить такое решение, учитывая текущую ситуацию.

В это время, если бы капитан уголовного отдела полиции из другого района внезапно отдал приказ о плане действий в чрезвычайной ситуации, это выглядело бы не только высокомерно, но и казалось бы излишним и глупым.

К счастью, только они втроём знали об этой глупости.

В этот момент у Син Конгляня зазвонил телефон.

«Это Лао Чжэн. Подожди минутку», — сказал он Линь Чэню.

Линь Чэнь сделал два шага назад и отошёл в относительно тихое место. Он не знал, что директор Чжэн сказал Син Цунляню, и услышал только ответ Син Цунляня: «Я предлагаю вам как можно скорее эвакуировать людей, Лао Чжэн. Если начнётся паника, ответственность ляжет на вас. Вы же не хотите взваливать это на себя ради тех бизнесменов, верно?»

«Как сейчас обстоят дела?» Голос Син Конгляня был немного холодным. «Сейчас всё в порядке, но если вдруг что-то пойдёт не так, сможете ли вы это контролировать? Международный торговый центр «Аньшэн» только что открылся. Вы организовали для сотрудников там обучение по экстренной эвакуации?»

Любой, кого бы так допросили, разозлился бы. Линь Чэнь предположил, что директор Чжэн, вероятно, быстро повесил трубку после допроса Син Конгляня. Вскоре в трубке снова раздался голос Син Конгляня.

Не спрашивая больше его мнения, Син Конглянь сказал Ван Чао: «Начинай оценивать поток людей и общую загруженность торгового центра».

«Чёрт, капитан, как ты можешь быть таким грубым? Не слишком ли ты любопытен?» — вмешался Ван Чао.

На этот раз Линь Чэнь не услышал ни единого стона от Ван Чао, который быстро замолчал. Линь Чэнь подумал, что, скорее всего, серьёзное выражение лица его капитана сейчас ужасно.

«Консультант Линь, я вынужден попросить вас задержаться до тех пор, пока давление толпы не снизится до 60%, тогда я сообщу вам, когда можно будет уходить».

— Без проблем, — Лин Чен сделал паузу, а затем сказал: — Можешь попросить Ван Чао сказать мне, откуда открывается лучший вид или где слепые зоны? Я пойду и займу эту позицию.

— О, я нашёл место, Чен!

Криминальная психология, глава 96

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 96

Ван Чао был действительно хорош.

Лин Чэнь много раз это чувствовал. На самом деле, если бы не было Ван Чао, они потратили бы много времени на бесполезный поиск данных в процессе рассмотрения дела, и эффективность была бы намного ниже. Но пока существовал подросток с высоким IQ, который всегда был онлайн, очень часто ему нужно было только задавать вопросы или излагать идеи, и он быстро получал ответ, что действительно было довольно удобно.

И это, вероятно, было одной из причин, по которой Син Конглян всегда брал с собой Ван Чао.

"А'Чен, ты видишь там какие-нибудь магазины чая с молоком? На юго-восточном углу есть магазин чая с молоком в гонконгском стиле. Перспектива перед этим магазином чая с молоком должна быть очень хорошей ".

Послышался бодрый голос подростка. Линь Чен не смог удержаться и посмотрел на часы. Время, которое он потратил на размышления и поиск, составило всего около двадцати секунд. Он действительно не знал, где Син Конглиан нашел этого африканского ребенка.

"Я вижу это", - ответил он.

«Я отправил тебе на почту программу для взлома пароля Wi-Fi. Если владелец магазина молочного чая не даст тебе пароль от Wi-Fi, ты сможешь взломать его сам!» — добавил Ван Чао.

«Ты разве не из Африки? Как магазин молочного чая может вести бизнес, если у них нет Wi-Fi?» — отчитал Син Конглянь.

«Возможно, они не дадут тебе пароль, если ты ничего не купишь!»

«Разве недостаточно показать свой паспорт?» — ответил Син Конглянь.

Лин Чэнь ускорил шаг, направляясь к месту назначения. Слушая два голоса на другом конце провода, он вдруг почувствовал, что даже если и есть проблема, её можно решить.

«Но если ты взломаешь его, разве это не будет круче и технологичнее?» Ван Чао недовольно возразил, а затем гордо объяснил ему: «А Чэнь, ты знаешь, зачем нужно подключаться к Wi-Fi? В случае крупной аварии, когда на месте происшествия будет много людей, сигнал сотовой связи будет легко заглушен. Однако, если интернет-оборудование не будет сильно повреждено, пользоваться им будет удобнее. Если сигнал вашего телефона не работает, вы всегда можете воспользоваться интернетом. Что вы об этом думаете?»

"Я думаю, ваши опасения заставляют меня паниковать", - ответил Линь Чэнь.

— Эйя, А'Чэнь, не бойся. Какой бы опасной ни была ситуация, наш капитан уже сталкивался с ней. Ты должен верить, что я защищу тебя в таком пустяковом деле!

Линь Чэнь слегка наклонил голову и пошёл вдоль толпы к молочному магазину. Ван Чао когда-нибудь попадал в опасную ситуацию?

Немного подумав, он тихо спросил: «Насколько опасную?»

— Например, спасение группы ценных культурных реликвий во время авианалёта в пустыне или от террористов по всему миру!

— Ты что, пишешь роман?

На другом конце провода Син Конглянь шлёпнул Ван Чао.

Линь Чэнь улыбнулся. Это действительно было похоже на жизнь в романе.

Внезапно он почувствовал, что Ли Цзинтянь перестал петь.

В конце песни певец выровнял дыхание, и его хрипы стали громче.

Зрители начали кричать, и отдельные возбуждённые возгласы особенно резко выделялись на фоне чёрного звука.

Когда певец тихо рассмеялся, сцена мгновенно затихла.

Он сказал: «Большое спасибо, что пришли сегодня...»

Его голос был тихим. Хотя Линь Чэнь не мог хорошо разглядеть сцену, он отчётливо ощущал необычную грусть, царившую там.

По логике, ему следовало остановиться и внимательно прислушаться, но он почему-то побежал трусцой к молочному кафе, на которое указал Ван Чао.

— Ты не знаешь, на каком этаже находится студия в торговом центре? — спросил он Ван Чао. — Мне нужно попасть в студию.

— Я не знаю. Согласно их веб-сайту, у Ansheng International, похоже, нет комнаты для вещания. Я тоже ищу ее, но она либо на верхнем этаже, либо на отрицательном первом этаже. Хотим ли мы рискнуть?

"Рискнуть на что? Подключиться непосредственно к системе вещания".

"Капитан, вы не могли бы быть более цивилизованными? Как мы можем просто так отключить систему вещания? Ты думаешь, мы хакеры?"

Они снова продолжили спорить на другом конце провода, но Син Конглянь, очевидно, больше не собирался шутить с Ван Чао. Он холодно сказал: «Делай, что я тебе говорю».

«Ладно, ладно. Не нужно так злиться».

«Перенеси план торгового центра на другой компьютер. Я посмотрю», — продолжил Син Конглянь.

В этот момент у Линь Чена уже не было сил их слушать. Он понял, что, где бы ни находилась студия, он может не успеть туда.

Ли Цзинтянь всё ещё говорил на сцене, и из-за толпы он не мог разглядеть, что происходит на сцене.

«Я знаю, что недавно произошло что-то, из-за чего вы беспокоились обо мне. Мне очень жаль. Хотя время неподходящее, я всё равно хочу выйти и поблагодарить вас всех...»

Певец на сцене демонстрировал свои истинные чувства.

Линь Чен огляделся. К счастью, прямо перед магазином чая с молоком перед ним был ряд обеденных стульев, на которых люди могли отдохнуть. Он быстро преодолел несколько ступенек и взобрался на одну из них. Поскольку все продавцы столпились у перил, чтобы посмотреть, никто не вышел вперед, чтобы попытаться остановить его.

Ещё больше повезло в том, что пароль от Wi-Fi в магазине молочного чая был написан на двери. Он подключился к беспроводной сети и посмотрел на сигнал, который снова стал полным.

Он повесил трубку и переключил способ связи. Встав со стула, он посмотрел вниз, в вестибюль.

— Не говори так. Не будь таким, Цзинтянь!

— Ну же, мы все знаем Цзинтяня!

Воспользовавшись его паузой, девушки ответили одна за другой.

Когда зазвучали их нежные и искренние голоса, на сцене вспыхнули огни, словно фейерверк.

Певец внезапно поднял взгляд с широкой улыбкой на лице. Он ухмыльнулся, показав ряд белых зубов и милую ямочку на левой щеке. Он искренне поклонился и сказал: "На самом деле, кажется, я сказал слишком много, чтобы это могло показаться преднамеренным. Я просто хочу сказать, что вы вольны судить правильно или неправильно. Большое вам спасибо за вашу поддержку. Я люблю вас, правда.

"Цзинтянь!!! Цзинтянь!!! Мы любим вас!!!"

Девушки отчаянно размахивали своим реквизитом, крича. Некоторые даже расплакались от волнения.

В торговом центре снова стало шумно, когда из стереосистемы зазвучала оживленная прелюдия. В отличие от двух предыдущих песен bitter, эта, казалось, была легкой и сладкой песней о любви. Ли Цзинтянь помахал рукой зрителям и сказал с улыбкой: "Эта песня посвящена вам. Это моя исповедь".

Он одарил их еще одной милой улыбкой, которая снова заставила фанатов закричать.

На сцене стало шумно. Некоторые люди хлопали в такт, некоторые кивали, а другие продолжали фотографировать.

Линь Чэнь прижал телефон к уху. Ван Чао, похоже, что-то докладывал Син Конгляню.

«Капитан, всё подсчитано. Количество людей на сцене на 200% превышает пропускную способность». Человек на другом конце провода замолчал, словно увидел невероятную картину, и закричал: «Чёрт, почему директор Чжэн снова впускает людей?!»

Услышав это, Линь Чэнь перевёл взгляд на сцену. Атмосфера на сцене и за её пределами была хорошей. Фанаты энергично подпевали музыке.

В чём проблема?

Он посмотрел на ряд одетых в чёрное гостей в зале. Хуан Цзе и остальные, казалось, вставали и собирались уходить. В то же время фанаты в зале размахивали лампочками поддержки. На сцене стояла девушка в красном платье с букетом цветов в руке. Похоже, персонал подстроил так, чтобы она потом подарила цветы певице.

Это был букет зеленых роз, завернутый в чистую черную с золотом бумагу. На девушке была маска, и большая часть ее лица была закрыта длинными волосами, из-за чего ее невозможно было разглядеть.

Подождите минутку.

Почему девушка, которая предлагает цветы, носит маску, как будто она не хочет, чтобы ее фотографировали другие?

Разве фанаты иногда не выходят на сцену? Разве это нормально, что они не хотят фотографироваться, обнимая свою звезду? Как она может прикрывать лицо в такой момент?

«Син Конглянь, немедленно позвони директору Чжэну!» Линь Чэнь с трудом сдержал желание вскочить со стула и бросился к перилам, крича в трубку.

Пока он говорил, девушка в красном платье с букетом цветов в руках вышла на сцену под бодрую мелодию.

Певец на сцене увидел, как кто-то идёт к нему с цветами. Во время антракта он насвистывал мелодию и с благодарностью смотрел на девушку в красном платье. Его глаза немного застенчиво блестели.

Вся аудитория почти погрузилась в сладостную атмосферу, полную любви.

Расстояние между ними сокращалось. Казалось, что они дышат в унисон. Ли Цзинтянь увидел букет зелёных роз, которые закрывали большую часть лица девушки. Он увидел, как горят её глаза, полные энтузиазма. Его взгляд упал на заколку-бантик у неё на макушке. Он подумал, что если обнимет её, то его подбородок окажется прямо над заколкой.

— Спасибо, — он взял букет зелёных роз, который протянула ему девушка, и слегка смутился в ответ. Прежде чем он успел внимательно рассмотреть розу в своих руках, девушка обняла его. Как он и ожидал, его подбородок прижался к макушке девушки с пушистыми мягкими волосами. В нос ему ударил насыщенный аромат освежающего лимонного шампуня вперемешку с розами, создавая пьянящий запах.

Он не знал, из-за внезапных объятий ли этих двоих на сцене поднялась суматоха под сценой. В толпе его фанаты начали кричать. Девушки выражали своё волнение только криками.

Он обнял девушку за спину и почувствовал, что та в его объятиях внезапно встала на цыпочки. Он был удивлен, увидев губы, слегка пахнущие розами, приближающиеся для поцелуя. Он хотел уклониться, но было слишком поздно.

В следующий момент он почувствовал, что с его шеей что-то не так. Белые пальцы девушки соскользнули с его шеи, и, находясь в трансе, он почувствовал, что девушка отталкивает его. Несмотря на то, что он был крупным мужчиной, он становился неустойчивым, когда его толкали.

Под сценой разразился хаос, воздух наполнился криками, но эмоции, которые они выражали, изменились.

Они больше не звучали возбуждённо, а сменились страхом и потерей. Голоса были хриплыми, как будто гигантская рука сдавила эти нежные глотки, сделав их осипшими и испуганными.

Это страх смерти?

Что случилось?

Ли Цзинтянь пришёл в себя и поискал взглядом девушку, которая только что подарила ему цветы, но увидел только её фигуру, спрыгнувшую со сцены. Её чёрные волосы изящно взметнулись в воздух, а затем она исчезла в коридоре аварийного выхода.

Он посмотрел на цветущие розы в своей руке, а другой рукой коснулся шеи. Как будто он прикоснулся к чему-то влажному и скользкому, он хотел открыть рот, но внезапно почувствовал, что не может произнести и половины слога.

Его микрофон тяжело упал на пол, издав оглушительный грохот. Множество людей закрыли уши.

С его шеи упала капля ярко-красной крови.

Криминальная психология. Глава 97

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 97

Когда Чжэн Чэн узнал о несчастном случае на церемонии открытия Ansheng International, ему вскоре позвонил его хороший знакомый.

На самом деле он никогда не думал, что Син Конглянь похожа на ворчливую свекровь, но когда дело дошло до «Аншэн Интернэшнл», он почувствовал, что Син Конглянь слишком осторожна.

Он держал телефон в руке и с некоторым раздражением обходил офис.

Во-первых, что касается плаката, закрывающего широкоугольную камеру, Син Цунлянь специально попросил своего подчинённого позвонить ему и сообщить, что нужно исправить это в торговом центре; во-вторых, что касается потока людей на месте происшествия, Син Цунлянь, капитан уголовного розыска, даже позвонил начальнику полицейского участка, в юрисдикции которого находился торговый центр, чтобы отдать приказ о том, как контролировать поток людей. Он чувствовал напряжение, как будто на церемонии открытия международного торгового центра «Аньшэн» должен был произойти крупный теракт, что было просто возмутительно.

Итак, теперь он получил третий звонок от Син Конгляня.

В трубке Син Конглянь больше не говорил в вопросительном тоне. Капитан уголовного розыска говорил прямо. «Лао Чжэн, приготовься начать эвакуацию населения».

Когда Чжэн Чэн услышал это, он сначала удивился, потом растерялся и, наконец, разозлился. Хотя у них были хорошие отношения, в конце концов, его административный уровень был выше, а влияние Син Конгляня было слишком слабым.

На самом деле он был недоволен не только потому, что кто-то указывал ему, что делать в его юрисдикции, но и потому, что он чувствовал скрытые мотивы, стоящие за действиями Син Конгляня. Естественно, он знал, что Син Конглянь не собирался обвинять его в способностях.

На самом деле, что касается плаката, он также уведомил «Аншэн Интернэшнл», чтобы они исправили его, но они не подчинились и отказались его снимать. Вместо этого они сказали, что снимут его сразу после церемонии открытия, и попросили его проявить понимание. Почему он должен был проявлять понимание? Что касается скопления людей на сцене, он ясно дал понять, что это превышает допустимые нормы, но торжественное открытие известного торгового центра — это событие, которое случается раз в жизни. Торговый центр не мог провести вторую церемонию открытия. Действительно ли ему нужно было останавливать покупателей? Более того, все в Хунцзине знали, что торговый центр принадлежит семье Хуан, поэтому люди с радостью приветствовали их на торжественном открытии. Чжэн Чэн подумал про себя, что не все такие одиночки, как Син Конглянь, и готовы делать всё, что угодно, не боясь обидеть других.

Так что же он ответил?

Он сказал: «Лао Син, ты слишком легко возбудишься. Разве ситуация на месте преступления не в порядке?»

Через несколько секунд после того, как он закончил говорить, в дверь его кабинета яростно постучали. Не успел он сказать «входите», как в кабинет ворвался полицейский и взволнованно доложил: «Директор Чжэн, ситуация на месте преступления не очень хорошая. Я думаю, что-то случилось».

Что вы имеете в виду, говоря «вы думаете, что-то случилось»?

На мгновение он растерялся, а затем хлопнул ладонью по столу. — Что вы имеете в виду, говоря, что «вы думаете», что-то случилось? Вы собираетесь использовать слово «вы думаете», когда речь идёт о человеческой жизни?

— Похоже, Ли Цзинтянь был ранен, но там такой хаос, что мы не можем оценить ситуацию!

— Что?

Они с Син Конглянем выпалили это почти одновременно. Однако его подчинённый не ответил. После того как Син Конглянь задал тот же вопрос, казалось, что кто-то с его стороны объяснял ему ситуацию на месте происшествия.

В этот короткий промежуток времени он понял, что больше всего его беспокоило кое-что другое. Он вдруг осознал, что на сегодняшней церемонии открытия, похоже, присутствует самый младший член семьи Хуан. Что, если с этим молодым господином что-то случится?

Через несколько мгновений Син Конглянь сделал паузу, сказал человеку на другом конце провода: «Подожди минутку», а затем обратился к нему: «Лао Чжэн, я всё объясню. Организуй полицейских, чтобы они отвлекли толпу на периферии. Я буду отвечать за контроль на поле и эвакуацию людей, поэтому перекрёстки Северной 4-й дороги, Хэань-роуд, Сянпин-роуд и Чуньань-роуд будут переданы вам. Мы свяжемся с вами позже».

После того, как Син Конглянь закончил говорить, слово «хорошо» всё ещё висело у него на языке, но собеседник уже повесил трубку. Чжэн Чэн почувствовал, что он, как директор, похоже, находится под командованием капитана.

Но в том, что кто-то взял на себя ответственность, не было ничего плохого.

Он мог только надеяться, что всё в порядке.

......

Линь Чэнь стоял на деревянном стуле, словно на плоту в волнах. Ситуация, несомненно, ухудшилась.

Он изо всех сил старался удержаться на стене, чтобы не упасть, и снова попытался оценить ситуацию на сцене.

На сцене в холле Ли Цзинтянь упал на пол. Его рубашка была залита кровью, и луч белого света падал на него, как падающий снег.

Под сценой отчаянно кричали фанаты Ли Цзинтяня. Некоторые девушки изо всех сил пытались забраться на сцену. Они не знали, что могут или должны делать. Они просто хотели подняться на сцену и броситься к своему кумиру. Первыми были директора торговых центров, которых сопровождали охранники и которые хотели уйти. Среди них был Хуан Цзэ.

Живую стену из охранников толкали так, что она дрожала. Это был, наверное, самый ужасный момент в жизни Хуан Цзэ. Множество пар рук девушек-подростков давили на его голову. Безумным фанатам было плевать на звание Хуан Цзэ в полиции и на то, сколько у него звёзд. Они просто хотели протиснуться сквозь людей в первом ряду и броситься к сцене.

В то же время на месте происшествия появилось ещё больше людей, которые отчаянно кричали из-за внезапного появления ножа и крови. Человеческий инстинкт заставил их захотеть поскорее сбежать из этого ужасного места.

Таким образом, ситуация сложилась так, что одна группа людей хотела броситься вперёд, а другая — сбежать. Огромный поток людей был похож на волны на берегу или огонь, распространяющийся по сухому дереву, и все они, казалось, с силой сходились вместе.

— Син Конглянь, Ван Чао закончил? Холодно спросил Линь Чен.

"Я уже пытаюсь работать так усердно, как только могу. Черт возьми, когда что-то случается, об этом не предупреждают!" Прежде чем Син Конглянь успел ответить, Ван Чао крикнул первым. "А'Чен, вероятно, уже слишком поздно пытаться добраться до комнаты вещания. Я перережу линию вещания на нашей стороне. Что ты хочешь сказать Капитану? У меня есть около 30 секунд!"

— Как обстоят дела на сцене? — спросил Син Конглянь. — Что случилось с Ли Цзинтянем?

— Ему перерезали горло. Взгляд Линь Чэня тут же упал на Ли Цзинтяня. Он лежал на пустой красной ковровой дорожке. Его лицо было бледным, и было непонятно, жив ли он ещё.

— Чёрт возьми! Неудивительно, что всё так взбесилось! Капитан, что нам делать? Это можно как-то контролировать? — Голос подростка тоже стал напряжённым. Из-за напряжения он заговорил быстрее. — Чёрт, чёрт, чёрт. B4 и C5 начинают отступать. Кто-то упал. Что мне делать? Что мне делать?!

В людных местах самая опасная ситуация — это когда поток людей останавливается и кто-то внезапно падает. Остановка означала давку, а падение — смерть. У них было очень мало времени, чтобы контролировать поток людей.

Как ни странно, чем нетерпеливее становился Ван Чао, тем спокойнее звучал голос Син Конгляня. — Я вижу. Занимайся своими делами и не беспокойся об этом.

Он спокойно утешал её и даже добавил в конце «не волнуйся».

Низкий голос разносился по воздуху, как бегущая вода по сухому гравию, и внушал людям чувство доверия.

«У вас есть какой-нибудь хороший совет, консультант Линь?» — спросил его Син Конглянь.

«Бунтующая толпа ничем не отличается от бунтующего стада животных. Если вы хотите быстро взять под контроль группу животных, вы можете использовать только самые примитивные инстинктивные реакции людей. Тогда, по сути, это очень опасный, но очень полезный метод».

«Не кажется ли вам, что сейчас не время шутить, консультант Линь?» Син Конглянь даже слегка улыбнулся, когда сказал это.

Вероятно, это был человек, совершивший великие дела, поэтому его умственные способности были несравненны ни с чьими другими.

Лин Чэнь сделал паузу, а затем ответил: «Нет, я просто обдумываю, подходит ли это».

«И каков результат твоих раздумий?»

Лин Чэнь встал и посмотрел вниз. . В зале царил беспорядок, как будто его обстреляли из множества орудий. Люди толкались, пихались и рвались вперёд; некоторые падали, и другие пытались им помочь; а тех, кто был впереди, толкал поток людей сзади.

— Вы слышали о реакции замирания*? — Лин Чен вскочил с деревянного стула. Чем безумнее становилась толпа вокруг него, тем спокойнее он становился. — Когда жизни человека угрожает опасность, он на мгновение замирает. Это самое эффективное средство сохранения жизни, предоставляемое нашей лимбической системой, но это время замирания очень короткое...

*Реакция на определённые раздражители, чаще всего наблюдаемая у животных-жертв. Когда животное-жертва поймано и полностью одолеваемо хищником, оно может отреагировать «замораживанием/окаменением», то есть бесконтрольно стать неподвижным.

«Но вы можете мгновенно подавить бунт, верно?»

«Верно».

«Но...»

Прежде чем он успел продолжить, Ван Чао перебил его и крикнул: «Хорошо, капитан!»

Когда трансляция в торговом центре включилась, раздался тихий звук, но, похоже, никто его не заметил.

Линь Чэнь сделал два шага назад. Хотя он не знал, какой метод использует Син Цунлянь, он всё равно закрыл уши и прижался к стене.

Сразу после этого, словно раскалывались камни и гремел гром, в зале раздался оглушительный выстрел.

Линь Чэнь внезапно замер, и в торговом центре воцарилась тишина.

* * *

Извращенные Мысли:

Замирание происходит чаще, чем вы думаете. Попадая в опасную ситуацию, человек может застыть из-за страха, шока и других факторов. Вспомните все те аварии, когда машина несётся на человека, а он не уходит с дороги. Некоторые люди просто отключаются из-за этого замирания. Кроме того, в подобных ситуациях чаще всего гибнут не виновники, а другие люди. Это называется массовым обмороком и давкой.

С Новым годом по лунному календарю.

Криминальная психология. Глава 98.

Автор: 长洱 / Чанъэр.

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 98

«Я знаю, что ты хочешь закричать, но, пожалуйста, сдерживай свои крики и продолжай двигаться так же, как сейчас. Дай мне 30 секунд».

После выстрела, от которого задрожали стёкла и затряслись зрители, раздался голос Син Конгляня.

Возможно, из-за того, что выстрел был таким пугающим, все на мгновение запаниковали, и из-за этой паники никто не издал ни звука.

Линь Чен медленно опустил руку, прикрывая уши. У него болели барабанные перепонки. Думая о том, что только что произошло, Ван Чао, должно быть, включил громкость на максимум, а Син Конглян выстрелил из своего пистолета в микрофон вещания...

Однако он не был удивлен, что Син Конглян поступил подобным образом. В конце концов, в нем была четверть крови боевой расы, и он действительно мог сражаться в критический момент.

Он слегка надавил на нижнюю часть уха, пытаясь облегчить симптомы шума в ушах, продолжая держать телефон у другого уха.

Из наушника и динамика медленно донёсся голос Син Конгляня.

Он сказал: «Меня зовут Син Конглянь. Я капитан уголовного розыска Хунцзина. Я скоро приеду, чтобы обеспечить вашу безопасность, при условии, что вы внимательно выслушаете то, что я собираюсь сказать».

Его голос был низким и чистым, с нотками холодности и, более того, с непреодолимой, мощной аурой.

Сначала он назвал себя, затем успокоил массы и, наконец, разъяснил свою цель. В любом случае, было странно, что некоторые люди лучше убеждали или даже приказывали другим. Хотя Син Конглянь говорил без умолку, паники после выстрела не было. Некоторые люди медленно встали, и еще больше людей начали оглядываться в поисках источника звука.

Син Конглянь выступал перед аудиторией, в то время как Линь Чэнь разговаривал с ним.

«В социальной психологии есть очень важный эффект под названием «диффузия ответственности*», который означает, что, когда человек находится в толпе, вокруг него будет слишком много наблюдателей, что снижает его готовность протянуть руку помощи. Единственное решение — попросить о помощи. Пожалуйста, чётко укажите, к кому вы хотите обратиться за помощью. Например, джентльмен в синей рубашке и очках, пожалуйста, помогите ему. Вот так. Поскольку на месте происшествия находится такое большое количество людей, такие слова, как «остановитесь», «замрите» и «не двигайтесь», не имеют смысла. Пожалуйста, убедитесь, что вы применяете их в конкретных местах и обращаетесь к конкретным группам людей, — быстро сказал Линь Чэнь. Он сделал вдох и продолжил: — Сейчас самое важное — найти кого-нибудь, кто поднимется на сцену и проверит, как обстоят дела у Ли Цзинтяня...

* Социально-психологический феномен, при котором человек с меньшей вероятностью возьмёт на себя ответственность за действия или бездействие в присутствии других наблюдателей или свидетелей. Считая это формой атрибуции, человек предполагает, что другие либо несут ответственность за принятие мер, либо уже сделали это.

Прежде чем он успел продолжить, из динамиков снова раздался голос Син Конгляня.

Просто он не слышал, как Син Конглянь что-то говорил в холле на первом этаже, но услышал, как он сказал...

«Друзья, стоящие перед магазином молочного чая «Лунъюань» на четвёртом этаже, пожалуйста, отойдите в сторону. Мой коллега находится на месте происшествия». Пожалуйста, позвольте ему подойти к перилам и внимательно осмотреть место происшествия, чтобы помочь всем организованно эвакуироваться... Синг Конглиан сделал паузу, словно о чём-то задумавшись, а затем добавил: «О, это тот, что стоит позади вас, в белой рубашке, с гипсом на руке, и он смотрит в телефон».

В этот момент на Линь Чэня устремились взгляды, словно приливная волна. Он даже хотел немного похвалить Синг Конглиана.

Однако, учитывая текущую ситуацию, он, естественно, не мог этого сделать. Поток людей разделился на две стороны, образовав между ними промежуток. Линь Чен подошел к ограждению и посмотрел вниз.

Ван Чао намеренно выбрал место, откуда открывался действительно хороший ракурс. По сравнению со стоянием на стуле, такой ракурс теперь четко позволял ему наблюдать за ситуацией в фойе, особенно за областью вокруг сцены. Он увидел инспектора Хуана, который был прижат к земле несколькими девушками и пытался подняться.

«Синь Цунлянь, пусть Хуан Цзэ выйдет на сцену. Ты его видишь? Он прямо перед сценой. Там несколько девушек в красных платьях... на нём...»

Голос в трубке ответил ему.

«Девушки перед сценой в холле на первом этаже, пожалуйста, обратите внимание. Пожалуйста, отойдите. Вы... наступаете на другого моего коллегу. Да... на того, в чёрном костюме». Я знаю, вы все очень обеспокоены ситуацией мистера Ли Цзинтяня, но прямо сейчас ему нужна профессиональная помощь... Итак, инспектор Хуан, не могли бы вы, пожалуйста, встать, выйти на сцену и проверить состояние мистера Ли Цзинтяня? Благодарю вас."

Линь Чен почувствовал, что лицо Хуан Цзэ стало черным, как дно чайника, когда он услышал голос Син Конгляня, доносящийся из трансляции, несмотря на то, что он был далеко и не мог ясно видеть выражение лица Хуан Цзэ.

Любой, кого спас человек, которого он ненавидел больше всего в своей жизни, вероятно, почувствовал бы себя несчастным и подавленным.

Девушки, окружавшие сцену, помогли друг другу подняться и медленно отступили.

Хуан Цзэ с трудом поднялся. Его костюм был смят, а волосы растрёпаны. Линь Чэнь увидел, что Хуан Цзэ немного пошатнулся, когда поднимался, как будто у него была повреждена нога. Скорее всего, это был перелом. Однако Хуан Цзэ не пошёл сразу на сцену, а собрался с силами, повернулся в сторону, где стоял Линь Чэнь, и пристально посмотрел на него.

Линь Чэнь стоял у перил на четвёртом этаже, глядя на несчастное лицо Хуан Цзэ, и сказал Син Конгляню: «Хуан Цзэ вот-вот выйдет на сцену».

Пока Хуан Цзэ с трудом поднимался на сцену, чтобы добраться до Ли Цзинтяня, Син Конглянь снова заговорил.

«Чтобы обеспечить своевременное оказание медицинской помощи господину Ли Цзинтяню, я надеюсь, что все будут сотрудничать в процессе эвакуации. Полиция обещает, что своевременно сообщит о состоянии г-на Ли Цзинтяня и сделает все возможное, чтобы арестовать преступника. Так что теперь, ради вашей безопасности и жизни других, включая жизнь мистера Ли Цзинтяня, пожалуйста, выслушайте мои следующие инструкции. После того, как я скажу "начинайте", следуйте моей просьбе и уходите организованно ".

Голос Син Конгляна был спокоен и собранен, он твердо контролировал аудиторию.

Линь Чэнь внезапно почувствовал, что Син Конглянь, похоже, более опытен в чрезвычайных ситуациях, чем он сам; или, скорее, у него были только теории, а у Син Конгляня — богатый опыт.

«Во-первых, пожалуйста, оставайтесь на месте и посмотрите, есть ли пострадавшие, которых затоптали. Если есть пострадавшие, пожалуйста, помогите аккуратно перенести их в ближайший магазин. Пожалуйста, обратите внимание, что все остальные остаются на месте и не двигаются».

Наконец-то весь торговый центр услышал стоны, или, скорее, вопли людей вокруг.

Сразу после этого со всех сторон донесся звук движения. После короткого периода паники толпа, наконец, пришла в себя и начала помогать друг другу, даже без специальных инструкций. Они начали организованно пробираться к раненым.

Линь Чэнь почувствовал облегчение и снова отвернулся к сцене.

Хуан Цзэ опустился на колени рядом с Ли Цзинтянем и увидел, как тот снял с себя куртку и плотно прижал её к ране на шее Ли Цзинтяня. Затем Хуан Цзэ повернулся и показал большой палец вверх.

Это означало, что Ли Цзинтянь был ещё жив.

Линь Чэнь был ошеломлён. Ли Цзинтянь всё ещё жив?

Он машинально взглянул на время на своём телефоне. Прошло три минуты с тех пор, как Ли Цзинтяню перерезали горло. Смерть от разрыва сонной артерии наступает в течение 3–5 минут, но через две минуты пострадавший теряет сознание. Хуан Цзэ не только мгновенно определил, что Ли Цзинтянь всё ещё жив, но и понял, что его ещё можно спасти?

«Син Конглянь, Ли Цзинтянь всё ещё жив, и его травмы могут оказаться не смертельными». Он прикрыл микрофон рукой и прошептал.

Хотя они были далеко друг от друга и он не мог видеть лица Син Конгляна, в этот момент Линь Чену показалось, что он почувствовал, как Син Конглян кивнул.

Прозвучал спокойный голос Син Конгляна, и он сказал без всякой спешки: "Эвакуация будет постепенно продвигаться с первого этажа на четвертый. Друзья со второго, третьего и четвертого этажей, пожалуйста, терпеливо подождите, пока мы эвакуируем людей с первого этажа. Если вы находитесь в пустом коридоре на первом этаже, пожалуйста, оставайтесь на месте и не двигайтесь. Далее, пожалуйста, позвольте друзьям, которые находятся в четырёх коридорах на севере, юге, западе и востоке, медленно и организованно покинуть здание...

«Тогда, пожалуйста, начинайте».

Его инструкции были короткими, но емкими. Когда Син Конглянь сказал "Начинайте", Линь Чэнь ясно увидел, как поток людей в четырех проходах начал медленно двигаться. Сначала поток был медленным, но по мере того, как люди выходили из ворот, все больше людей начало выходить из торгового центра. Предположительно, Син Конглянь уже связался с директором Чжэном перед эвакуацией толпы в торговом центре, так что процесс эвакуации прошел намного более гладко.

Во время трансляции Син Конглянь начал выгонять самых несчастных зрителей из вестибюля.

«Все, кто стоит в вестибюле, пожалуйста, освободите проход между магазинами 'Lisen' и 'C&M'. Медицинский персонал выйдет через этот проход позже, поэтому, пожалуйста, отойдите в сторону и организованно покиньте здание через оставшиеся три прохода».

Голос Син Конгляня мягко направлял поток людей, словно они были у него на ладони.

По мере того, как толпа в вестибюле редела, постепенно становились видны перевернутые сиденья и беспорядок на полу, а это означало, что все больше людей покидали зал.

Из единственного свободного прохода быстро вошли медицинские работники с носилками.Они поднялись на сцену и быстро унесли раненых с места происшествия, оказав им первую помощь.

Хуан Цзэ оттолкнул врача, который хотел помочь ему подняться, и с трудом встал, глядя вверх.

Линь Чэнь избегал его взгляда и отвернулся, чтобы посмотреть на спины тех, кто уходил, но не видел их лиц.

Среди людей, которые в этот момент медленно расходились, были обеспокоенные фанаты, напуганные клиенты и, конечно же, преступник, который причинил вред Ли Цзинтяню на глазах у публики.

Возможно, девушка, которая держала букет зелёных роз и перерезала певице горло, смешалась с толпой, смеясь над их некомпетентностью.

Однако эту возможность они не могли принять во внимание прямо сейчас.

Криминальная психология, глава 99

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 99

«Родители с детьми у входа в специализированный магазин «Хорошее украшение» в зоне C на втором этаже, пожалуйста, будьте внимательны и защищайте своих детей. Старайтесь поднимать младенцев и детей ясельного возраста над головой или сажайте их на шею, чтобы люди позади вас могли их видеть».

«Сотрудники скорой помощи оказывают помощь раненым у входа в сеть супермаркетов TM в зоне А на первом этаже. Пожалуйста, будьте внимательны и избегайте этой зоны».

«Те, кто спускается по эскалатору, пожалуйста, будьте осторожны и не толкайтесь».

......

Линь Чэнь время от времени прислушивался к инструкциям и обнаружил, что напоминания Син Конгляня всегда были точными. Это было очень похоже на то, как профессиональный водитель регулирует движение в переполненном метро, — тщательно и терпеливо, хотя Лин Чен был уверен, что Син Цунлянь никогда раньше не делал ничего подобного.

Глядя на постепенно пустеющее помещение, Лин Чен вдруг почувствовал в сердце странное ощущение, похожее на радость после пережитого стихийного бедствия.

В конце концов, с момента инцидента и до сих пор они с Син Конглянем были далеко друг от друга, но, возможно, именно потому, что его голос всегда звучал в трубке, он чувствовал, что Син Конглянь как будто рядом. Это чувство успокаивало и давало ощущение безопасности.

Когда он подумал об этом, Линь Чэнь растерялся. Он вдруг осознал, что на самом деле чувствует что-то вроде ощущения безопасности.

Он заподозрил, что это профессиональное заболевание, и задумался о психологической мотивации. Затем он понял, что то, что ему нравилось и что приносило ему удовлетворение, было не просто чувством безопасности, потому что кто-то был рядом, а тем, что по-настоящему делало его счастливым, — удовлетворением потребностей более высокого уровня, которые постепенно удовлетворялись после удовлетворения потребностей более низкого уровня*. В целом, это было чувство принадлежности и любви.

*Имеется в виду иерархия потребностей Маслоу. Поскольку он прошёл первые два уровня внизу, теперь он перешёл к «причастности и любви».

Люди хотели быть со своими спутниками.

Теперь в торговом центре было меньше людей, застрявших там. Люди поддерживали друг друга, медленно выходя из суматохи.

Линь Чэнь снова посмотрел на сцену. Полицейские из местного участка уже оцепили место происшествия, и на алом ковре спокойно лежал букет роз. В остальном там было пусто.

Голос Син Конгляна больше не был слышен в эфире.

Вскоре он услышал, как Син Конглян несколько раз сказал "привет" по телефону.

"Я здесь", - ответил Линь Чэнь.

"Я сейчас иду. Подожди меня. Я буду там через четверть часа".

"Хорошо".

Сказав это, он внезапно услышал сзади стук кожаных ботинок по плиткам пола. В торговом центре больше никого не было, так что это мог быть только один человек, который лично искал бы его.

Он обернулся и увидел издали медленно идущего к нему Хуан Цзэ.

— Увидимся позже, — сказал он, повесив трубку.

Вероятно, из-за травмы ноги Хуан Цзэ шёл очень медленно и изо всех сил старался сохранять равновесие, но его выдавали негнущиеся колени.

Когда Хуан Цзэ подошёл ближе, Линь Чэнь отчётливо увидел грязь и складки на его костюме, но Хуан Цзэ не остановился и продолжил приближаться, вынудив Линь Чэня сделать полшага назад, чтобы не врезаться в перила.

Хуан Цзэ слегка прищурился и наконец остановился.

Он не видел его целый месяц, но инспектор Хуан был таким же холодным и безжалостным, как и всегда. Такие люди, как Хуан Цзэ, привыкли ждать, пока другие поприветствуют их первыми.

Линь Чэнь вздохнул и сказал: «Инспектор Хуан, как вы?»

«Вы прекрасно знаете, что если вы будете жить хорошо, то я буду жить плохо».

Лин Чен рассмеялся. "Тогда я, должно быть, хорошо провожу время. Мне очень жаль".

Провоцировать мужчину, к которому приставало так много девушек, вероятно, было не очень хорошей идеей. Более того, это был человек, который ненавидел его до мозга костей, и он только что спас его. Такое оскорбление, вероятно, было более невыносимым, чем его убийство.

Хуан Цзэ внезапно поднял руку, заставив Линь Чэня подсознательно закрыть глаза.

Однако он не почувствовал боли на своей щеке. Видя, что ситуация развивается не так, как он ожидал, Линь Чэнь открыл глаза и увидел, что рука Хуан Цзэ всё ещё поднята в воздух и застыла.

Он на мгновение задумался, а затем спросил: «Инспектор Хуан, вы собираетесь меня ударить? Если нет, то я ударю первым».

«У тебя всё хорошо?»

Атмосфера стала немного странной. Линь Чэнь изо всех сил старался перевести разговор на менее странную тему, поэтому он сказал: «Я давно тебя не видел. Честно говоря, инспектор Хуан, я думал, что ты скажешь: «Не думай, что я буду тебе благодарен за то, что ты меня спас». На самом деле, догонять тебя не стоит».

Неожиданно, даже когда он это сказал, Хуан Цзэ не ударил его.

Лицо Хуан Цзэ напряглось, как будто он что-то скрывал. В конце концов он медленно опустил поднятые руки и задал очень странный вопрос: «Как ты сломал руку?»

Линь Чэнь посмотрел на гипс и повязку в своей руке и подумал, что, поскольку дело Юнчуаня всё ещё расследуется, а документы являются совершенно секретными, Хуан Цзэ не должен быть в курсе этой информации, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как ответить: «Чтобы защитить жизни и имущество людей...»

"Вместе с Син Конгляном?"

"Это верно".

"Почему он позволил тебе пострадать?" Когда Хуан Цзэ сказал это, он действительно казался сердитым.

Разговор становился все более неприятным. Линь Чен вздохнул и сказал: "Может быть, потому, что я предпочитаю ухаживать за смертью?"

"Ты уже умер один раз с тех пор, как был связан с Син Конгляном, и теперь у тебя сломана рука".

"Ну и что?"

— Значит, ты всё ещё хочешь быть с ним? Хуан Цзэ произнёс это методично, как будто то, что он сказал, было разумно.

И смысл его слов заставил Линь Чэнь почувствовать себя ещё более непонятой. — Инспектор Хуан, я могу осознать ценность своей жизни, только когда я с ним. В конце концов, это всё же немного важнее выживания.

Он подумал, что это очень простое объяснение, но после того, как он закончил говорить, Хуан Цзэ широко раскрыл глаза. «Ты не знаешь, кто он такой. Ты думаешь, что он просто обычный сотрудник уголовного розыска. Ты думаешь, что можешь спокойно следовать за ним, но однажды ты поплатишься за это жизнью!»

«Эта фраза кажется мне знакомой, инспектор Хуан». Линь Чэнь огляделся. К счастью, вокруг никого не было. Иначе этот разговор был бы довольно неловким.

Хуан Цзэ сделал ещё один шаг вперёд, вынудив Линь Чэня немного отклониться назад.

«Я проверил досье Син Конгляня».

«О? И что потом?»

«Потом ничего не будет».

«Син Конглянь был переведён в Фэнчунь год назад, а затем переведён в Хунцзин в качестве капитана уголовного отдела полиции. В его досье только этот год».

Хуан Цзэ, вероятно, действительно так сильно ненавидел Син Конгляна, что дошел до такой степени, чтобы проверить его файлы.

Однако Линь Чен не был удивлен, что он ничего не смог найти на Син Конгляна. Линь Чен даже думал, что не только не найдет ничего на Син Конгляна, но даже досье на Ван Чао.

Конечно же, Хуан Цзэ быстро упомянул товарища Сяо Вана.

«Синь Цунлянь очень подозрителен. Даже у его сына нет никаких документов. Вы думаете, что нормальные люди так себя ведут? Вы что, дурак? Вы изучали психологию, но не видите в этом ничего плохого?»

Тон Хуан Цзэ стал более взволнованным. Ему не следовало говорить такие вещи. В конце концов, инспектор Хуан всегда был высокомерным и холодным, но внезапно он забеспокоился по этому поводу. Это было так непохоже на него.

Лин Чен подумал: «Конечно, я знаю, что есть проблема». В конце концов, кто бы стал устанавливать камеры, если бы остановился в отеле? Но поднимать такую тему было бы слишком странно, так что кто бы стал спрашивать?

Поэтому он мог только ответить: «Разве это не здорово? Я очень доволен. Даже ты не можешь найти его файл. Это показывает, что он довольно могущественный, верно?» Я не могу быть уверен, но, возможно, он сделал что-то великое для страны или является членом подпольного фронта. Линь Чэнь сделал паузу, посмотрел на Хуан Цзэ и улыбнулся. — Это значит, что я должен уважать его больше, не так ли?

— Ты пытаешься меня спровоцировать? Хуан Цзэ внезапно повысил голос.

Линь Чэнь не понимал, что сегодня происходит с Хуан Цзэ. Хотя слова Хуан Цзэ можно было истолковать так, будто он беспокоится о нём, это отношение было похоже не на заботу, а скорее на странную, детскую собственническую ревность. В конце концов, даже если бы дети ненавидели игрушку, если бы её забрали другие, они бы расстроились, верно?

Линь Чэнь не хотел продолжать разговор, но ему всё равно пришлось ответить. " Инспектор Хуан, я просто хочу напомнить вам, что, во-первых, нечестно и прямолинейно расследовать дела других людей в частном порядке. Во-вторых, я не думаю, что вам имеет смысл обсуждать здесь со мной личность и прошлое капитана Сина. В конце концов, мы просто коллеги. Не то чтобы мы планировали пожениться. Мне не нужно знать, сколько человек в его семье или сколько денег у него на банковском счете ".

"Честный и прямолинейный? Ты думаешь, он честный и порядочный? Ты такая невинная и наивная, Линь Чэнь. Хуан Цзэ, казалось, вообще не слышал его слов, а вместо этого ухватился за сказанное им слово и ухмыльнулся. — Если он такой благородный, почему он не рассказал тебе, как ему удалось устроить тебя на должность консультанта?

Несмотря на растущий гнев Хуан Цзэ, Линь Чэнь сохранял спокойствие. — Тогда, инспектор Хуан, мне следует сказать: «Пожалуйста, расскажите мне поскорее» или «Я не хочу знать»?

— Вам совсем всё равно, да?

— Не то чтобы мне всё равно, но это легко понять. Есть только два способа заставить вас отступить и позволить мне получить официальные документы, подтверждающие мою позицию. Либо Син Конглянь улыбнулся тебе, держа в руках видеозапись репортёра о «Бандите-кондитере», и пригрозил, что, если ты не отступишь, он опубликует видеозапись в интернете и разрушит твою репутацию, либо Ван Чао сел перед ноутбуком и показал тебе, что может за минуту взломать различные брандмауэры и сделать так, что ты не сможешь скрыть ничего из своей личной жизни...»

Глядя на опухшее лицо Хуан Цзэ, Линь Чэнь подумал, что, вероятно, угадал.

Эти двое действительно знали закон — а также то, как его нарушать.

Криминальная психология, глава 100

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 100

Разумеется, те двое, о ком шла речь, не знали, что их «критикуют».

Сильный ветер пронесся по машине, создавая у Ван Чао иллюзию, что его вот-вот унесет ветром. Он сел на переднее пассажирское сиденье и в страхе затянул ремень безопасности, дрожа всем телом: "Капитан, хотя у нас включены полицейские огни и есть дело, не могли бы вы ехать немного помедленнее?"

Син Конглянь держала в руке сигарету и, конечно же, не ответила на его вопрос.

Поскольку окна машины были опущены с обеих сторон, сильный ветер довольно быстро унёс дым. Ван Чао уставился на окурок, который быстро догорал, и, сглотнув, продолжил: «Капитан, вы боитесь, что этот придурок Хуан Цзэ будет издеваться над А Чэнем? Не волнуйтесь. Он не осмелится. Он как муравей на нашей ладони, которого можно раздавить в любой момент!»

Син Конглянь непрерывно давил на окурок, чтобы в тишине его потушить.

Увидев, что его босс только что повесил трубку, он понял, что тот в плохом настроении. Его аура излучала «не связывайся со мной», и Ван Чао очень испугался. В данный момент, как бы он ни уговаривал его, Син Конглянь молчал. В последний раз, когда это произошло, внеземная галактика была уничтожена...

Ну, конечно, это не было таким уж преувеличением. Ван Чао отчаянно очистил свой мозг от странных мыслей. Как раз тогда, когда он был готов задохнуться от ветра, он наконец нашел, что сказать более уместно. " Капитан, вы не могли бы ехать помедленнее? Я могу открыть свой ноутбук и показать вам место происшествия, хорошо?

Светофор только что сменился, заставив Син Конгляна ударить по тормозам и неуклонно остановиться перед белой линией.

Ван Чао сделал глубокий вдох и похвалил себя за находчивость.

«Хорошо, хорошо. Я передам вам видео в прямом эфире, но оно будет немного медленным. В конце концов, вы же не будете арендовать для меня спутниковую линию, чтобы я мог пользоваться интернетом!»

Закончив говорить, Син Цунлянь слегка прищурился и холодно посмотрел на Ван Чао.

Ван Чао быстро замолчал. Воспользовавшись 75-секундным промежутком между красными сигналами светофора, он с беспрецедентной скоростью включил видеонаблюдение в торговом центре Ansheng International Mall.

Возможно, это было совпадением, но видеопередача действительно была прерывистой, поскольку она зависала. После того, как он ввел номер камеры, где стоял Линь Чен, изображение застыло в странный момент.

На размытом кадре с камеры наблюдения Лин Чэнь прислонился к перилам, держась за них одной рукой, как будто пытался отступить, а кто-то стоял перед ним, слегка наклонив голову. Задняя часть головы этого человека закрывала обзор камеры наблюдения, так что...

Так что казалось, что мужчина насильно целовал Лин Чэня.

Человек, который, судя по всему, целовал Лин Чэня, конечно же, был этим придурком Хуан Цзэ!

К чёрту Хуан Цзэ. Ты, чёрт возьми, посмел!

Ван Чао был в ужасе. Хотя он и понимал, что что-то не так, его юное сердце было сильно травмировано. Какого чёрта он наклоняется и так низко опускает голову?!

Он захлопнул ноутбук и внимательно посмотрел на водительское сиденье. Он увидел, что его капитан смотрит на дорогу впереди. Только указательный палец его правой руки слегка постукивал по рулю, и он, казалось, успокоился, как будто только что не был свидетелем этой сцены.

«Капитан, у этого... у инспектора Хуанга и А'Чена точно не такие отношения. На первый взгляд, это просто странный ракурс... Я переключу на другую камеру, хорошо?»

Услышав это, Син Конглянь не разозлился, а вместо этого легко ответил: «Не нужно».

По логике вещей, Ван Чао должен был вздохнуть с облегчением, но, будучи хорошим псом на протяжении более десяти лет, он сразу понял, что с ритмом постукивания Син Конгляня по рулю что-то не так.

Две части, одна длинная, две длинных, одна короткая...

Он молча записал ритм, взял телефон и быстро отправил записанное бывшим коллегам: [Срочно!!! Очень срочно!!! Жду онлайн!!!]

Вскоре через несколько секунд пришло ответное сообщение.

[Эй, капитан так зол, но Земля не разрушена, и мы все ещё живы. Какое чудо, Сяо Ван Чао!]

Ван Чао продолжал сглатывать слюну и украдкой поглядывал на Син Конгляня, испытывая крайнее сожаление.

......

Хуан Цзэ отступил на полшага назад. Он чувствовал, что ему больше нечего сказать Линь Чэню. Когда он посмотрел на слегка приподнятую голову Линь Чэня и его лицо, ему на мгновение захотелось снова наклониться.

Однако реальность не позволила ему этого сделать. В конце концов, он должен ненавидеть Линь Чена, а Линь Чен должен ненавидеть его.

Эгоизм — такая странная штука.

Хуан Цзе развернулся, не оглядываясь. Он медленно спустился по лестнице, даже не помня, как туда попал. Боль в спине уже перестала ощущаться. Внезапно он почувствовал, что кто-то сильно тянет его, пытаясь что-то сказать.

Он опустил глаза и увидел толстое лицо.

Это был генеральный менеджер Ansheng International, также по фамилии Хуан, один из его дядей.

Хуан Цзе сердито одернул манжеты. Хотя он и не понимал, почему злится, на самом деле, если бы не этот дядя, который специально позвонил его отцу, то, конечно, не он оказался бы сегодня на месте происшествия; не его бы толкнули и растоптали; и не ему бы спасли жизнь Линь Чэнь и Син Цунлянь.

«Что-то ещё?» — спросил он.

«Молодой господин Хуан, посмотрите, что сегодня произошло. Полиция оцепила место происшествия, и торжественное открытие нашего торгового центра...

Хотя дядя говорил с перерывами, Хуан Цзэ примерно понимал смысл его слов.

На церемонии открытия произошёл серьёзный несчастный случай. Состояние Ли Цзинтяня было неизвестно. Независимо от того, в каком торговом центре это произошло, такое событие сочли бы крайне неудачным, и международному торговому центру «Аньшэн» было бы крайне трудно восстановиться.

Но больше всего торговый центр боялся не гнева фанатов, а того, что полиция установит виновных в ходе расследования.

Полиция Хунцзина оцепила место происшествия. Если в ходе расследования в торговом центре будут обнаружены какие-либо неисправности, результаты будут опубликованы в Интернете, и судьба торгового центра будет решена. Он закроется, поскольку крупные бренды начнут уходить.

Поэтому в отношении текущего плана он надеялся, что следственная группа проявит снисходительность....

"Чего ты хочешь?" Хуан Цзэ очень хорошо знал, чего хотел его дядя, но все же хотел, чтобы он это сказал.

Он увидел, что его дядя сильно вспотел, а синяки на его лице почти слились в один. Наконец он не выдержал и набрался смелости, чтобы сказать: «Молодой господин Хуан, вы всё ещё нужны полиции... Не могли бы вы поздороваться с ними?»

Поздороваться?

Приветствие, естественно, не было большой проблемой. Хуан Цзэ чувствовал, что его принципы не так уж сильны, но перед его глазами внезапно появилось раздражающее лицо Син Конгляня, и он нахмурился.

Син Конглянь подошёл быстрее, чем он ожидал. Прежде чем он успел ответить или извиниться, позади него раздался спокойный и равнодушный голос мужчины.

Он был настолько спокойным и равнодушным, что Хуан Цзэ чуть не стошнило.

"Почему человек, ответственный за аварию, все еще на месте происшествия?" Спросил Син Конглян.

Хуан Цзе обернулся и увидел приближающегося издалека Син Конгляна.

Он шел не быстро и не медленно. Его маленький напарник трусил за ним, держа в руках ноутбук. За ним следовали двое других полицейских, выглядевших могучими и величественными.

И вопрос, который он задал, был, конечно, адресован двум офицерам, стоявшим рядом с ним.

Услышав это, один из них взглянул на Син Конгляня, а другой — на дядю Хуан Цзэ, который смотрел на них со страхом.

Как высокомерно.

Но Син Конглянь был не просто высокомерен.

«Вам всё ещё нужно, чтобы я научил вас следовать инструкциям?»

Не увидев реакции своих подчинённых, Син Конглянь равнодушно добавил ещё одно предложение и наконец подошёл к Хуан Цзэ.

Хуан Цзэ выпрямился. Его взгляд упал на полицейскую форму Син Конгляня. Естественно, он ждал, что Син Конглянь поприветствует его.

Однако Син Конглянь вёл себя не так, как обычно.

Хотя Син Конглянь презирал его до глубины души, на людях он всё равно был скромным и вежливым, но сейчас он даже не проявлял такой учтивости.

Когда Син Конглян был примерно на расстоянии вытянутой руки от него, Хуан Цзэ увидел, как он одной рукой достал сигарету и зажег ее перед собой. Син Конглянь не только не отдал ему честь, но и посмел закурить прямо перед ним, как будто его вообще не существовало.

Почувствовав удушающий запах табака, Хуан Цзэ захотелось рассмеяться.

Изначально он думал, что Син Конглянь в курсе, но не ожидал, что Син Конглянь совершит такую ошибку, чтобы выразить своё презрение к нему. Он не смог сдержать усмешку: «Капитан Син, полицейским не следует курить при исполнении служебных обязанностей. Боюсь, это плохо скажется на вас, не так ли?»

«Кто ты такой и какое право имеешь так со мной разговаривать?» — ответил Син Конглянь, продолжая курить.

Криминальная психология, глава 101

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 101

Хуан Цзэ был ошеломлён.

Он представлял, что произойдёт, когда он снова встретит Син Конгляня. В конце концов, Син Конглянь только что спас его и, естественно, должен был возглавить расследование, так что они должны были столкнуться друг с другом.

Однако он думал, что Син Конглянь будет насмехаться или ухмыляться, но среди того, что, по его мнению, должно было быть сказано, не было: «Какое ты имеешь право так со мной разговаривать?»

Как Син Конглянь посмел спрашивать его о его полномочиях!

Раздражение, которое он отчаянно подавлял во время встречи с Линь Чэнем, снова нахлынуло на него.

Он подумал: «У меня более высокий полицейский чин, чем у тебя, более благородное происхождение, чем у тебя, и я моложе тебя. Кто ты и что ты делал раньше, не имеет значения, ведь теперь ты всего лишь капитан полиции, так что как он смеет спрашивать меня о моей «квалификации». Это я должен спрашивать его об этом. Как он смеет так со мной обращаться!

Хуань Цзэ рассмеялся.

Он действительно хотел напомнить Син Конгляню, что квалификация и сила не зависят от слов, которые произносятся. Квалификация и сила зависят от личности и статуса.

И поскольку его личность и статус были выше, он не стал бы спорить с Син Конглянем. Скорее, кто-то другой заговорил бы от его имени.

— Капитан Син, что вы имеете в виду?

Хуан Вэй протащил своё толстое тело перед Хуан Цзэ и снисходительно спросил.

Хотя Хуан Вэй был грязным и вонючим и всегда вёл себя безответственно, как мягкотелая креветка*, когда он допросил Син Цунляня, большая часть этого пятна была полностью стёрта в сердце Хуан Цзэ. Довольный своим высокомерием, Хуан Цзэ начал размышлять, стоит ли ему помочь.

*Также может называться мягкотелым крабом (软脚蟹/虾) Это уничижительный термин, обозначающий, по сути, труса.

Синь Цунлиан, с другой стороны, не выказал никакого недовольства после того, как его оскорбили. Он всё так же невозмутимо курил сигарету, и его взгляд не был холодным или острым. Он слегка повернул голову и посмотрел на полицейского рядом с ним.

Что было странно, так это то, что, хотя взгляд казался спокойным, полицейский, на которого смотрели, внезапно стиснул зубы, бросился вперед, вывернул Хуан Вэю руку и прижал его к стене. В следующую секунду на него были аккуратно надеты наручники.

"Мистер Хуан Вэй, вы арестованы в соответствии с законом по подозрению в создании угрозы общественной безопасности", - сказал полицейский деловым тоном.

Хуан Вэй на мгновение растерялся, а затем закричал: «Что с вами не так?! Почему вы меня арестовываете?!»

«Вы арестованы в соответствии с законом по подозрению в угрозе общественной безопасности».

Полицейский механически повторил то, что только что сказал, затем другой человек вышел вперёд и схватил менеджера за толстую руку, готовясь увести его с места происшествия обратно в полицейский участок.

«Какое мне до этого дело?» Я же не просил кого-то убивать Ли Цзинтяня! Почему вы меня арестовываете?! Ноги толстого менеджера подкосились. Он обильно вспотел, и его лицо побледнело.

Хуан Цзэ увидел, как он резко повернул голову и посмотрел на него с выражением, как у туриста на тонущем корабле, пытающегося схватить последнюю спасательную шлюпку. «Инспектор Хуан, помогите мне. Помогите мне!»

Лицо Хуан Цзэ внезапно посинело.

Он прекрасно знал, что тот факт, что Син Конглянь осмелился задержать Хуан Вэя, означал, что на то были причины и основания. Инцидент, произошедший только что в международном аэропорту Аньшэн, уже можно было считать серьёзным происшествием, связанным с общественной безопасностью, поэтому было разумно задержать ответственного за торговый центр сотрудника.

Однако Хуан Цзэ не ожидал, что Син Цунлянь будет настолько безжалостен. Эта пощёчина была не только пощёчиной ему, но и всей семье Хуан.

Однако в тот момент он не мог придумать, как дать отпор. — Вы довольно смелы, капитан Син. В конце концов, он смог лишь стиснуть зубы и ответить так:

«Какое тебе до этого дело?» Син Конглиан по-прежнему не утруждал себя обращением к нему по имени. Он слегка опустил глаза, но смотрел на него так, словно на муравьёв.

Хуан Цзэ почувствовал в этом взгляде презрение, пренебрежение и всевозможные снисходительные эмоции. Как такой человек, как Син Конглянь, мог быть настолько уверенным в себе, чтобы испытывать эти эмоции?

В тот момент Хуан Цзэ почувствовал, что человек перед ним вовсе не Син Конглянь.

Он успокоил свой разум, а затем обнаружил, что у него, похоже, нет возможности сокрушить Син Конгляня в данный момент, и это мучительно его угнетало.

"Это ваше отношение к своему начальнику, капитан Син?" Он поднял голову и усмехнулся Син Конгляну. "Син Конглян, приготовьтесь получить письмо с выговором".

"Превосходящий? Итак, Хуан Цзе, ты присутствуешь на церемонии открытия торгового центра вашей семьи в качестве инспектора?" Медленно спросил Син Конглянь.

Это была не только угроза, но и упрек; не злобный, но чрезвычайно смертоносный.

Хуан Цзэ подумал обо всех письменных выговорах, которые он получил. В конце концов, это была его работа - находить проблемы и указывать на них. Однако ни одно из них не было таким суровым, как то, которое он только что получил.

На что Син Конглян жестоко указал, так это на его бесстыдство в защите своего семейного бизнеса. Как он мог все еще думать о себе как об Инспекторе?

Хуан Цзэ крепко сжал кулаки. Его ногти впились в ладонь, причиняя боль, чтобы он мог оставаться трезвым.

Каждое слово Син Конгляня было упрёком, но казалось, что это не так. Если бы он отчитал Син Конгляня за неподобающее поведение, это доказало бы, что он участвует в церемонии передачи имущества своей семьи в качестве инспектора. Но если бы он участвовал в церемонии как частное лицо, то сейчас он не был бы инспектором, так что какое право он имел обвинять Син Конгляня?

Подумав об этом, Хуан Цзэ побагровел, но из-за этого у него не было причин злиться. Он мог только стиснуть зубы и проглотить кровь.

Не глядя в зеркало, Хуан Цзэ знал, что его лицо, вероятно, было ужасно уродливым. Он сделал глубокий вдох и хотел заговорить, но Син Конглянь опередил его.

Он увидел, как Син Конглянь затянулся сигаретой и спокойно добавил: «Я сказал, что ты не подходишь, а это значит, что ты не подходишь».

Опять же, дело было в квалификации, а он не подходил.

В тот момент Хуан Цзэ почувствовал, что это слишком нелепо. Конечно, Син Конглянь теперь был в выигрыше, но собирался ли он продолжать пользоваться его словами и рвать на нём одежду?

Пощёчина уже была болезненной, а теперь последовала ещё одна. В этот момент Хуан Цзэ понял, что, что бы он ни сказал, это будет бесполезной контратакой. Он бросил последний взгляд на Син Конгляня, сдерживая гнев в своём сердце, и холодно сказал: «Син Конглянь, редко можно встретить таких людей, как ты, которые любят навлекать на себя смерть».

Сказав это, он сделал шаг вперёд. Проходя мимо Син Конгляня, он услышал, как тот произнёс его имя.

«Хуан Цзэ...» — протянул Син Конглянь. «Уходи и не позволяй мне больше тебя видеть».

......

Хотя это длилось всего несколько минут, для Хуан Цзэ это было как несколько лет. На самом деле, разговор между ним и Син Конгляном был коротким; настолько коротким, что Линь Чэнь все еще стоял перед магазином чая с молоком. Прежде чем он успел пошевелиться, он увидел Син Конгляня, выходящего из экскурсионного лифта.

Линь Чэнь облокотился на перила и оглядел Син Конгляна с головы до ног, потому что Син Конглян тоже сделал то же самое.

Ван Чао осторожно вышел из лифта, встал позади Син Конгляня и подмигнул Линь Чэню.

Когда Линь Чэнь получил сигнал, он не мог не заметить выражение лица Син Конгляня.

Лицо капитана Ван Чао в тот момент было предельно спокойным, как будто это было озеро в полной тишине, или, если использовать более подходящую метафору, древний колодец без волн*. Поэтому, даже если бы он неохотно использовал все методы анализа микроэкспрессии, он не смог бы догадаться, о чем думал Син Конглиан.

*(古井无波) Метафора, относящаяся к внутреннему спокойствию.

Хотя он не мог догадаться об этом, он мог рассуждать здраво. Поскольку Син Конглян только что был внизу, он, вероятно, столкнулся с кем-то.

"Вы столкнулись с Хуан Цзе?" - осторожно спросил он.

Как только он заговорил, Ван Чао отчаянно замотал головой из-за спины Син Конгляня.

Это была просто встреча или они подрались?

Они же не дрались по-настоящему, верно?

Он немного подумал и не удержался от вопроса: «Хуан Цзэ не причинил тебе вреда, да?»

Услышав это, Син Конглянь наконец-то изменился в лице. Хотя он всё ещё не мог понять, о чём думает Син Конглянь, к счастью, Син Конглянь наконец-то сдвинулся с места.

Он держал в руке сигарету и большими шагами направился к Линь Чену. Затем он остановился, раздавил сигарету в руке и небрежно сказал: «Иди сюда».

Криминальная психология, глава 102

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 102

Ван Чао был в ужасе, когда услышал, как Син Конглянь сказал: «Иди сюда»...

Линь Чэнь не мог понять, что, чёрт возьми, происходит, но, как бы то ни было, он чувствовал, что должен сделать то, что ему сказали, поэтому он пошёл к Син Конгляню.

Не было ни объяснений, ни приветствия. Увидев его приближение, Син Конглянь развернулся и пошёл в другую сторону, к магазину молочного чая.

Он же не собирается покупать молочный чай, верно?

Или он ведёт его извиняться за то, что он наступил на чей-то стул?

Линь Чэнь не мог не бросить на Ван Чао растерянный взгляд, но в критический момент Ван Чао отвернулся, продолжая стоять в одиночестве в лифте и притворяясь, что его не существует.

У Линь Чэня не было выбора, кроме как последовать за Син Конглянем.

Работник магазина убирал сиденья у двери. Увидев, что они подошли, глаза девушки сверкнули, а затем она молча отступила к стойке, даже не спросив: "Сэр, чем я могу вам помочь?"

Глядя на рабочего, Линь Чэнь почувствовал, что с его интуицией все в порядке. Не только он чувствовал ауру Син Конгляня.

Разумеется, чашка молочного чая не могла развеять гнев, поэтому Син Конглянь, конечно же, не хотел покупать молочный чай.

Син Конглянь стоял у входа в магазин молочного чая, слегка наклонившись, вытащил пластиковый стул, сделал два шага и поставил стул рядом с каменной колонной.

Линь Чэнь посмотрел на стул и впал в замешательство, которого никогда раньше не испытывал. Что делает Син Конглянь?

— Что случилось? — спросил он.

— Сядь. Син Конглянь словно лелеял свои слова, как золото.

Лин Чэнь подумал, что у него что-то со слухом. Он привёл его к входу в магазин молочного чая только для того, чтобы попросить его сесть?

Он указал на себя и переспросил: — Это для меня?

— Да.

Линь Чэнь неслышно вздохнул, медленно подошёл к пластиковому стулу и спокойно сел.

Но в следующий момент он был ошеломлён.

Он увидел, как Син Конглянь достал сигарету, затянулся, а затем медленно присел перед ним в небрежной позе.

Линь Чэнь сидел на стуле, глядя на макушку и лицо Син Конгляня, как будто ничего не случилось, и был крайне растерян.

Такой человек, как Син Конглянь, не стал бы спрашивать мнение других людей о том, что он хочет сделать. Он слегка наклонил голову, и его ресницы опустились, словно ему лень было говорить. Сделав две затяжки, он неохотно сказал: «Вытяни левую руку».

У Линь Чэня не было выбора, кроме как подчиниться.

Взгляд Син Конгляна упал на его запястье, покрытое пластырем, и затем он тихо сказал: "Держи крепче ..."

Линь Чен подсознательно сжал кулак.

В этот момент Линь Чен внезапно понял, что Син Конглян проверяет его раны.

От такого осознания все, казалось, замерло.

Он посмотрел на Син Конгляня, который рассматривал свою руку.

Взгляд Син Конгляня был сосредоточенным. С его точки зрения, лицо мужчины было почти скрыто поднимающимся время от времени дымом. Он видел только прямой нос, слегка поджатые губы и густые ресницы.

Как ни странно, в этот момент Линь Чэнь внезапно отвлекся и подумал о матери Син Конгляня. Он подумал, что она, должно быть, очень добрая и красивая женщина.

Вскоре лёгкий голос Син Конгляня отвлёк его от мыслей. — Выпрями руку, — сказал Син Конглянь.

Линь Чэнь вытянул руку, и в следующую секунду его запястье схватили.

Син Конглянь держал сигарету во рту, поэтому его голос был приглушённым, но Линь Чэнь отчётливо слышал, как он спрашивает: «Больно?»

Наверное, среди самых неотразимых романтических слов в мире должен был быть такой простой вопрос.

«Больно?», «Ты в порядке?», «Тебе неудобно?», «Так лучше?» — такие слова всегда были неотразимы. Какой бы болезненной ни была реальность, если кто-то задавал вам этот вопрос, боль утихала.

Лин Чен подумал: «Конечно, больно».

Он даже почувствовал, что от одной мысли об этом запах мятного табака, который обычно курил Син Конглян, становится приятнее. Он вспомнил описание, которое дал Су Фэнцзы. Син Конглянь была по-настоящему милой.

Естественно, что если бы кто-то, кто тебе нравится, спросил тебя об этом, ты, конечно, задумался бы об этом.

Казалось, что первоначально плотно изолированная деталь внезапно открылась через щель, и вода просачивалась по выточенной казенной части и медленно перетекала в другие части.

Впервые в своей жизни Линь Чен испытал странную борьбу с мышлением. Рациональная часть его разума говорила ему, что Син Конглянь просто беспокоится о нем, так как его толкнули и он получил травму во второй раз. Это было обычным делом для коллег. Если бы что-то подобное случилось с Ван Чао, Син Конглиан, вероятно, дернул бы парня за волосы и потащил к стулу, чтобы проверить, как он. Но другая часть его разума, которая была иррациональной и подвергалась эмоциональным манипуляциям, говорила: 'Что ты думаешь? Как могут быть коллеги, которым ты так нравишься? Может, ты ему тоже нравишься...?

— Ты ему тоже нравишься.

Если бы в этом мире существовало какое-то волшебное слово, которое могло бы мгновенно сделать людей счастливыми, то фраза «Я заплачу за тебя» наверняка была бы выбрана.

Лин Чен подумал, что это забавно, что у него выдался такой иррациональный день.

Однако, глядя на серьезное лицо и обеспокоенный взгляд Син Конгляня, он понял, что если бы он сейчас хоть на секунду был иррационален, то был бы счастлив весь день из-за такой иррациональности.

"Это больно".

Поэтому он ответил примерно так.

Конечно же, Син Конглянь убрал руку и холодно сказал: "Я так и знал".

Линь Чэнь посмотрел на Син Цунляня, чувствуя, что только если он признает свою ошибку, то сможет заслужить снисхождение, поэтому он торжественно сказал: «Мне жаль, но, по крайней мере, это не так уж страшно. Я был осторожен...»

Но, возможно, его извинения были недостаточно искренними. Когда Син Конглянь услышал это, он внезапно встал, скрестил руки на груди, встал позади себя, затем выпрямился, вытянул и вращал руками в разных направлениях, прежде чем спросить: "Больно ли под какими-либо углами?"

Его ответ на "боль" только что был явно неправильным, поэтому на этот раз Линь Чен ловко изменил его. "Это не больно".

Он ответил с большой уверенностью.

Короче говоря, это, вероятно, был правильный ответ.

После нескольких секунд молчания Син Конглянь наконец опустил руку и ушёл.

Линь Чэнь почему-то оглянулся, но увидел, что Син Конглянь вернулся в магазин молочного чая и спросил у продавщицы, которая делала вид, что протирает столы: «У вас есть минеральная вода?»

Как в магазине молочного чая может быть минеральная вода...

Линь Чэнь хотел что-то сказать, но увидел, что продавщица энергично кивает, а затем ответила: «Да, да. 2 юаня».

Син Конглянь почти ничего не сказал, а просто достал из кармана 2 юаня, затушил сигарету в пепельнице на мусорном ведре и вернулся с минеральной водой. Он отвинтил крышку и передал ее Лин Чену.

Лин Чен взглянул на бутылку с водой. Ему не понадобился Син Конглян, чтобы давать ему дополнительные инструкции. Он сознательно взял бутылку и начал пить из нее.

Чтобы показать свою искренность и сказать Син Конгляню, как предусмотрительно он поступил, принеся ему эту воду, потому что тот очень хотел пить, Линь Чэнь быстро выпил половину бутылки. Он заметил, что Син Конглянь продолжал опираться на каменную колонну и не собирался двигаться.

Он хочет, чтобы я продолжал пить или остановился?

Линь Чэнь посмотрел на лифт. Подросток, который прятался там, покачал ему головой.

Что значит покачивание головой?

Продолжать пить или нет?

Подумав об этом, Линь Чэнь просто замедлил темп питья, надеясь, что Син Цунлянь что-нибудь ему скажет, и у него будет веская причина поставить бутылку на стол.

Однако людские сердца непредсказуемы. Только когда он допил всю бутылку, Син Цунлянь наконец заговорил.

В конце концов, он с большим трудом поставил пустую бутылку из-под минеральной воды на стол. Только тогда Син Конглянь подошел, взял бутылку у него из рук и снова завинтил крышку, после чего выбросил ее в мусорное ведро.

Син Конглянь слегка нахмурился и спросил: "Почему ты так хочешь пить?"

......

Каково это - вернуться к прежней жизни?

Вероятно, именно это чувствовал Ван Чао.

Судебно-медицинская экспертиза наконец прибыла, поэтому его капитана вызвали вниз после того, как он закончил выбрасывать мусор.

Ван Чао наконец вздохнул с облегчением и отправил текстовое сообщение своим товарищам, которые разбили лагерь на берегу определённого океана: [Тревога снята!!!]

[Почему ты не сказал мне раньше? Я уже купил билет на космический корабль до туманности Альфа. Ты заплатишь за него?]

[Разве это не хорошо, что ты жив???]

Как только он закончил отвечать на это сообщение, в его ушах зазвенел голос Линь Чена.

«Что случилось?» — спросил Линь Чен.

Ван Чао хотел сказать: «Даже если он не знает, от какой болезни страдает Син Цунлянь, это явно не из-за Хуан Цзэ или тебя, но на самом деле это из-за Хуан Цзэ и тебя!»

Он был очень расстроен, когда увидел, как Хуан Цзэ насильно целует тебя. Скорее всего, именно поэтому он так злился сегодня, но как Ван Чао мог сказать об этом!

Ван Чао подавил слова, которые рвались из его сердца. Сделав три глубоких вдоха, он улыбнулся Линь Чену и сказал: «А Чэнь, ты когда-нибудь ощущал красоту жизни?»

«Что ты имеешь в виду?»

«Живи хорошо!» Он сильно похлопал Линь Чэня по плечу.

«Я имею в виду, что случилось с вашим капитаном сегодня?»

«У мужчин бывают такие дни каждый месяц!» — придумал очень подходящее оправдание Ван Чао.

«Неужели?»

«Чэнь, как думаешь, мне стоит купить для капитана какие-нибудь успокаивающие жидкости для полости рта?»

«Это не влияет на настроение мужчин, верно?»

Тема постепенно развивалась в академическом направлении, и Ван Чао, как учёный, должен был вести себя перед А'Чэнь подобающим образом. Он быстро нашёл подходящую тему, которую мог полностью контролировать. «А'Чэнь, ты стояла перед магазином молочного чая, значит, ты должна была видеть, из какого прохода выбежала девушка, перерезавшая горло Ли Цзинтяню».

Линь Чэнь покачал головой. Его лицо стало серьёзным. «Хотя я следил за проходами к запасным выходам на 1-м, 2-м, 3-м и 4-м этажах, я не видел, каким из них она воспользовалась. Там было многолюдно, и она была в маске, когда выходила на сцену. Если бы она просто переоделась на лестнице, то могла бы мгновенно стать другим человеком, и нам было бы трудно её отследить».

«Чёрт, я так злюсь, когда говорю об этом». Из-за этого плаката сцену перекрыли, и я даже не могу отследить её по камерам наблюдения. Чёрт, я так зол! Говоря это, Ван Чао хлопал по ноутбуку, который держал в руке, а затем внезапно замолчал. — А'Чен, как ты думаешь, это было спланировано заранее? Накрыть её лицо, перерезать ему горло и заблокировать камеры наблюдения? Они вообще учли, что на сцене будет много людей? Я не могу поверить, что это не было тщательно спланировано заранее. Значит, толстяк Хуан крайне подозрителен!»

Чем больше Ван Чао говорил, тем больше он убеждался в правильности своих выводов. Он сел на землю и сказал: «Подожди, пока я проверю записи с камер наблюдения за этим жирным Хуаном. А'Чен, посмотри, нет ли чего-нибудь подозрительного...»

«Не похоже, что Хуан Вэй стал бы убивать своего гостя на церемонии открытия торгового центра...»

«Раз ты так говоришь, значит, это правда». Ван Чао снова замолчал. Он поднял голову и спросил: «Ты голоден?» «Может, пойдём поедим лапшу?»

В этот момент из холла внизу донёсся испуганный крик.

Ван Чао резко вскочил и подбежал к перилам.

Он посмотрел на сцену и увидел, что криминалисты, прибывшие на место преступления, отступили назад и остановились на краю оцепленной территории. Они пристально смотрели на букет роз на полу, как будто столкнулись с чем-то крайне странным.

* * *

Автору есть что сказать:

Хуан Цзэ: ......

Криминальная психология, глава 103

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 103

Кричавшая в вестибюле женщина была сотрудницей отеля, которая убирала сиденья.

Поскольку этот случай произошёл на глазах у всех, за ним неизбежно должны были наблюдать другие. Когда Син Конглянь взглянул на неё, собеседница быстро замолчала и молча отошла в сторону.

Однако, казалось, она не могла сдержать ужас в своём сердце, когда сотрудница быстро схватила другую коллегу и прошептала: «Букет цветов только что шевельнулся. Ты видела? Он шевельнулся! Как страшно!»

Син Конглянь отвёл взгляд и ничего не сказал.

Он наклонился, достал пару пластиковых перчаток из ящика с инструментами судебного патологоанатома и надел их. Затем он подошел к сцене и поднял с пола букет зеленых роз.

Оберточная бумага была из специального мерсеризованного хлопка. Когда Син Конглянь взял ее в руки, он заметил, что с весом что-то не так.

Логично было бы предположить, что любой флорист, который заворачивает букет, кладёт питательный раствор на дно, чтобы букет дольше простоял, но дно этого букета роз, похоже, не было пропитано питательным раствором, поэтому он был лёгким.

Син Конглянь затянул упаковочную бумагу на нижней части букета, развязал верёвку одной рукой и взялся за нижнюю часть упаковки, пытаясь отделить её от букета. Как только он дотронулся до дна, он замер.

В этот момент из-за угла вышел Линь Чэнь.

«Что внутри?» Вероятно, Линь Чэнь почувствовал, что глаза Син Конгляня выглядят не так, как обычно, и спросил с любопытством.

Син Конглянь почувствовал что-то мягкое и теплое на ощупь в нижней части букета. Он немного подумал и сказал Линь Чену: "Это очень подходящий футляр для тебя".

"Это должно означать, что это не очень хороший случай", - ответил Линь Чен.

"Заявление консультанта Линь довольно точное".

Син Конглиан беспомощно покачал головой. Он присел на корточки и жестом подозвал персонал патологоанатомического отделения подойти поближе.

На сцене быстро расстелили кусок полиэтиленовой плёнки. Син Конглянь аккуратно положил букет и медленно снял с него нижнюю упаковку.

Несколько полицейских вышли вперёд и образовали живую стену позади него, чтобы закрыть обзор некоторым зрителям.

В тот момент, когда упаковка была вскрыта, казалось, что кто-то наложил на всех вокруг странное заклинание окаменения, и все застыли.

Линь Чэнь нахмурился и посмотрел на лица полицейских, стоявших рядом с Син Конглянем. Некоторые из них отвернулись, а другие закрыли глаза, избегая смотреть на букет на земле. Неважно, были ли эти полицейские молодыми или старыми, — было очевидно, что они не могли этого вынести, как будто увидели редкую, ужасную сцену.

Итак, что же это была за сцена, которая могла заставить этих офицеров уголовной полиции, привыкших к делам об убийствах, чувствовать себя настолько невыносимо?

Окрестности, которые внезапно казались тихими, снова стали чрезвычайно шумными. Время, казалось, вернулось, когда девушка вышла на сцену. Люди аплодировали и кричали, пока Ли Цзинтянь пела.

Линь Чен вышел на сцену и медленно направился к Син Конглянь.

Син Конглянь посмотрел на него, затем опустил голову и взглянул на букет роз.

Однако, когда Линь Чэнь увидел то, что было завернуто в цветочную бумагу, его первой реакцией была нелепость, и вскоре он почувствовал, как температура вокруг него упала на несколько градусов.

В нижней части букета роз, где должен был находиться питательный раствор, была птица.

Как бы нелепо это ни звучало, но это действительно была маленькая птичка.

Крылья птицы были серовато-коричневыми. Она была похожа на воробья, но не была им. Клюв был обмотан скотчем, а к телу птицы была привязана чёрная лента. На конце ленты был завязан маленький бантик, как будто это был красивый подарок.

Просто этот подарок был слишком жестоким.

В тело маленькой птички было воткнуто несколько стеблей роз. Любой, кто покупал розы, знает, что в магазине стебли обрезают резко, чтобы цветы могли впитать больше питательных веществ. Теперь эти нежные розы были похожи на острые кончики мечей, когда каждая из них вонзалась в маленькую птичку.

На теле птицы было не так много крови, так что даже если оно было проткнуто насквозь, при белом освещении серовато-коричневый пух птицы был покрыт лишь несколькими пятнами крови, которые не были глубокими или неглубокими.

Казалось, она воспринимала взгляды многих людей, смотрящих на нее. Внезапно маленькая птичка снова дернулась, но это было больше похоже на вегетативную нервную реакцию после смерти. Такая реакция также доказывала, что бедная маленькая птичка умерла совсем недавно.

Подумав об этом, Линь Чэнь снова посмотрел на чёрную ленту, привязанную к крыльям птицы. Лента была завязана мастерски. Она была не только красивой, но и удерживала бедную птицу и острые стебли роз. Прошло сорок минут с тех пор, как девушка вышла на сцену. По логике, эта птица должна была давно умереть, но только что она дёрнулась...

В сердце Линь Чэня внезапно закралось дурное предчувствие. Весьма вероятно, что эта птица была ещё жива, когда её засунули на дно букета из роз. Несмотря на то, что её крылья и клюв были связаны, она всё ещё могла сопротивляться. Судя по тому, насколько развязалась чёрная лента, можно предположить, что она долго боролась внутри букета. В процессе отчаянной борьбы за выживание, когда кто-то поднимал букет, а затем он падал на землю, корни этих зелёных роз вонзались в её тело — она была заколота до смерти.

Как будто ледяная вода сковала его сердце, Линь Чэнь почувствовал, что его конечности похолодели и онемели.

Он медленно опустился на корточки рядом с Син Конглянем, желая что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова.

— Мысли консультанта Линя совпадают с моими?

Внезапно Линь Чэнь услышал, как Син Конглянь спрашивает его об этом.

Хотя Син Конглянь сказал только «подумал», ему не нужно было спрашивать дальше. Он знал, что Син Конглянь спрашивает его: «Как ты думаешь, эту маленькую птичку убили таким жестоким способом?»

«Да», — ответил он.

Син Конглянь усмехнулся и сказал: «Похоже, мы столкнулись с убийством?»

Поскольку состояние Ли Цзинтяня было неопределённым, Син Конглянь, естественно, имел в виду не перерезанное горло, а убийство птицы.

Это звучало нелепо, но за этим убийством, которое нельзя было назвать убийством, стояла изощрённая техника и чрезвычайно жестокие намерения, возможно, человека с антисоциальными наклонностями или аномальной психологией...

Линь Чэнь мог бы подобрать много слов, чтобы описать человека, убившего эту птицу, но все они были лишь простыми описаниями. Описания иногда были бессмысленными, потому что все знали, что это был кто-то с больной головой, чрезвычайно опасный психопат.

На самом деле важным был вопрос: почему он или она это сделали?

«Хотя я знаю, что сейчас не время спрашивать, не могли бы вы сказать мне почему?»

Иногда телепатия Син Конгляна была слишком хороша, и это было плохо. Конечно же, Син Конглян спрашивал его, почему.

Лин Чэнь посмотрел на испачканную кровью пёрышку маленькой птички и медленно сказал: «Конечно, сейчас я не могу ответить на этот вопрос, но преступник оставил этот особенный букет цветов, очевидно, надеясь, что мы его осмотрим...»

«И что?»

«Значит, вместо того, чтобы сказать, что этот букет для Ли Цзинтяня, правильнее будет сказать, что этот букет и птица — для нас».

Услышав это, Син Конглянь не удивился. Он спокойно кивнул, затем положил цветы и птиц рядом и встал.

Линь Чэнь поднял голову и увидел, что Син Конглянь снимает перчатки и протягивает ему руку. Он был ошеломлён, прежде чем взял Син Конгляня за руку и поднял его.

Они стояли друг напротив друга. Он, Син Конглянь и даже окружающие их судмедэксперты на мгновение лишились дара речи. Казалось, им было что сказать и что проанализировать, но из-за чего-то слишком печального и жестокого они на короткое время потеряли способность говорить.

Наконец, снова заговорил Син Конглянь. "Пойти прогуляться?"

Линь Чен кивнул.

Когда он спустился по ступенькам вслед за Син Конглянем, Линь Чэнь понял, что Ван Чао уже давно стоит под сценой в одиночестве. Он протянул руку и погладил подростка по голове, прежде чем тот резко обернулся.

Было очевидно, что он был потрясён мёртвой птицей, но в этот момент он пришёл в себя. Его глаза покраснели, когда он сказал Линь Чэню: «А-Чэнь, пожалуйста, мы должны поймать её!»

Криминальная психология. Глава 104

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 104

Лин Чен вспомнил, что в последний раз он видел Ван Чао таким эмоциональным, наверное, когда тот отслеживал Даркнет.

Линь Чэнь считал, что такие дети, как Ван Чао, на самом деле боятся не злобных злодеев, а тёмной стороны мира — или, точнее, тёмной стороны человеческого сердца.

Он знал, что мир полон добра и милосердия, но также понимал, что есть и плохие люди, но они были убеждены, что справедливость и совесть всегда победят злобу, и это было их основным суждением о мире.

Однако иногда, когда Ван Чао сталкивался со сценами или событиями, которые заставляли его разочаровываться в мире или человеческой природе, он считал их неприемлемыми, например, когда человек, который любил убивать, стал жертвой птицы.

Линь Чэнь тоже вытащил Ван Чао, и не успел он опомниться, как они уже выходили из торгового центра.

Подросток выглядел грустным, когда сел на корточки прямо под солнцем.

Линь Чэнь взглянул на Син Конгляна, который покачал головой, имея в виду, что убедить его будет трудно, если не невозможно.

Линь Чен вздохнул, присел на корточки и продолжил молча гладить подростка по голове. Затем он достал из кармана зубную щетку и протянул ее ему.

"А'Чен..." Ван Чао поднял голову и тихо позвал его чрезвычайно печальным тоном.

На самом деле в такие моменты многие взрослые говорят своим детям: «Ты всегда думаешь, что мир слишком прекрасен, поэтому я должен показать тебе, насколько мир на самом деле плох и насколько люди по-настоящему злы. Что тут грустить? Это всего лишь птица».

Но всякий раз, когда Линь Чэнь видел эти искренние глаза, он не мог сказать ничего подобного.

"Ты выглядишь очень несчастной, следуя за нами", - сказал он с улыбкой. "На самом деле, эти вещи не совсем подходят для того, чтобы ты их видела или испытывала. В конце концов, ты еще слишком молода, и у тебя действительно слишком доброе сердце...

Думая о родителях Ван Чао, которые погибли, защищая граждан другой страны, он подумал, что Ван Чао действительно унаследовал от них эту чрезвычайную доброту.

"Нет... Я так не думаю. Просто..." Подросток на мгновение растерялся. На его лицо падал яркий солнечный свет, и он прикрыл его руками.

«Я не пытаюсь найти причину, по которой ты должен упорствовать и говорить, насколько велика и удивительна наша работа. В конце концов, плохие парни в этом мире неисчерпаемы, а человеческая природа всегда хуже, чем ты думаешь. Я надеюсь, что ты глубоко это понимаешь».

Когда Линь Чэнь закончил говорить это, он почувствовал очевидный пристальный взгляд Син Конгляна. Возможно, он обвинял его в том, что тот говорил слишком прямо, или, может быть, он думал, что это было слишком разумно. На самом деле, общение Син Конгляна с Ван Чао было довольно интересным. Обычно он бил ребенка ни за что, но когда дело доходило до критики, он всегда был мягкосердечен. Рядом с таким могущественным человеком, как Син Конглян, Ван Чао всегда был бы хорошо защищен.

Но это было чёрное и белое, а мир никогда не был таким ясным. Любое намеренное приукрашивание или защита не казались искренними. Возможно, только Син Конглянь мог воспитать кого-то вроде Ван Чао или кого-то столь же волевого, как он. Если бы он захотел, то мог бы сделать Ван Чао самым счастливым маленьким принцем в мире.

Ван Чао в замешательстве сказал: «Ты хочешь сказать, что если мы поймаем одного человека, то появится другой. Если мы поймаем одну группу, появится другая, потому что скорость, с которой мы ловим людей, никогда не будет соответствовать скорости их роста?»

«Рост... может быть, это не совсем подходящее слово, но это правда».

— Ты даже не утешаешь меня! — внезапно сказал Ван Чао. — В прошлый раз ты сказал, что пока в моём сердце есть свет, мир не будет тёмным.

— О, эти слова — просто придуманный куриный суп для души1. На самом деле есть ещё одна поговорка, которая звучит примерно так: «Злоба никуда не денется, а добрые и прекрасные сердца всегда будут рядом». — Линь Чэнь помолчал, а затем сказал: — Но куриный суп2 вкусный, правда?

1. Относится к вещам, обычно книгам или статьям, которые мотивируют и заставляют чувствовать себя хорошо, когда их читаешь.

2. Ясность: двусмысленность. Он имеет в виду метафору, но также и настоящий куриный суп. Метафора возникает из-за того, что куриный суп успокаивает душу (заставляет чувствовать себя хорошо). Теперь он использует это слово в обоих значениях.

«Эй!» Похоже, он не ожидал, что Линь Чэнь будет таким прямолинейным. — В таком случае, разве ты не должен обнять и похлопать меня? Почему ты кормишь меня куриным супом?

Линь Чэнь поднял голову и погладил мальчика по голове. — Однако, хотя эти слова и похожи на куриный суп, они должны быть придуманы людьми, которые пережили это. Для тех, кто этого не пережил...

«Но даже если в мире действительно много хороших людей, какой в этом смысл? Если мы поймаем одного, мы не сможем поймать остальных 999. Хотя это убийство и жестокое обращение с птицами — уже серьёзное нарушение, должны же быть люди и похуже, верно?»

Услышав этот вопрос, Син Конглянь уже беспомощно полез в карман и достал пачку сигарет. В конце концов, самой большой головной болью для всех взрослых были постоянные проблемы с детьми.

— Да, ты хорошо это понимаешь.

— А'Чэнь... Услышав это, Ван Чао жалобно застонал.

Линь Чэнь перебил его и продолжил: — Что касается того, что в этом толку... Я могу привести тебе множество причин, но не буду.

— Ты всё ещё любишь меня или нет? Ты меня не любишь?

— Люблю...

На самом деле, Ван Чао просто хотел, чтобы он его утешил. Услышав такой точный ответ "да", он внезапно стал более энергичным.

"Но мой ответ не должен быть твоим ответом. Я надеюсь, ты сможешь найти свой ответ сам", - заключил Линь Чен.

"Такой философский, А'Чен! Почему капитан несет чушь, когда говорит?" Ван Чао закричал.

Прежде чем он успел договорить, Син Конглянь ударил его по лбу. — Ты уже не грустишь? Если да, то возвращайся к работе!

— Ах, это незаконно — эксплуатировать детский труд! Ван Чао встал на ноги. Лицо подростка было таким ярким на солнце, что казалось, будто оно горит. — Давай найдём преступника и восстановим справедливость для жертв!

Линь Чен поджал ноги, встал и посмотрел на Син Конгляна.

Син Конглян выглядел так, словно вот-вот умрет от гнева на этого непокорного сына. Сделав глубокий вдох, он пнул Ван Чао под зад и сказал: "Ты проверил то, что я просил тебя проверить?"

"Ах, что это?" Ван Чао повернулся и уверенно спросил.

«Мистер Сяо Ван, я заметил, что вы халтурите в своей работе...»

«А Чэнь, что ты хочешь, чтобы я проверил сейчас?»

Линь Чэнь наблюдал со стороны. Когда его внезапно спросили, он почувствовал себя так, будто в него выстрелили. Поговорка о том, что дети начинают бунтовать против родителей, когда вырастают, была правдивой.

Он подсознательно посмотрел на Син Конгляня, но увидел, что тот просто курит сигарету, внимательно слушая. — Скажи ему. Всё в порядке. Я послушаю, — сказал Син Конглянь.

Когда Син Конглянь сказал это, его тон был искренним. Большинству руководителей не нравилось, когда кто-то торопится высказать своё мнение раньше них, но Син Конглянь был другим.

Линь Чэнь на мгновение задумался, а затем сказал: «Во-первых, как бы трагично ни погибла птичка в букете, дело, которое мы собираемся раскрыть, — это всё ещё дело о нападении Ли Цзинтяня, так что ключевые проблемы по-прежнему связаны с ним. Теперь есть три проблемы...»

«Нн...»

«Во-первых, мы действительно мало что знаем об индустрии развлечений, поэтому нам всё ещё нужно выяснить личность и прошлое Ли Цзинтяня».

«Это зависит от его статуса в индустрии развлечений, верно?» — ответил Ван Чао.

*(咖位) — статус звезды в индустрии развлечений. Знаменитость с высоким статусом называют «большим кофе». Чем выше статус, тем больше влияние и выше зарплата. Таким образом, должность кофе-менеджера — это ещё один титул, за который звёзды готовы бороться.

Линь Чэнь неохотно кивнул и продолжил. «Во-вторых, каким бы большим ни было... «положение Ли Цзинтаня в кофейной индустрии», количество фанатов на сцене сегодня кажется слишком большим. Это ненормально, поэтому второй вопрос: почему сегодня здесь было так много людей? Те несколько слов, которые он произнёс на сцене, тоже были довольно глубокими. Я думаю, что за этим стоит что-то ещё, поэтому мы должны это выяснить».

«Без проблем. Я проверю эти две вещи». А что насчет третьего? - Спросил Ван Чао.

"Третье ..." Линь Чен адресовал это Син Конглянь. "Третье, и самое важное, это состояние Ли Цзинтяня прямо сейчас".

"Кстати, мой телефон еще не зазвонил". Син Конглянь внезапно достал свой телефон и взглянул на него.

"Это хорошая новость".

— Консультант Линь, не сглазь, — Син Конглянь посмотрел на него, набирая номер коллеги, который был в больнице.

Криминальная психология, глава 105

Автор: 长洱 / Чанъэр

Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/

* * *

Глава 105

Муниципальная больница, коридор на первом этаже.

В обычном здании отделения неотложной помощи всегда царила неописуемая мрачная атмосфера, но сегодня здесь было особенно оживлённо.

После того, как Ли Цзинтянь был доставлен в больницу, несколько его поклонниц также последовали за ним. Девушки плакали, макияж размазывался, а их глаза были полны беспомощности.

Среди группы похожих на лепестки девушек одна из них выглядела настороженной. Она спряталась в углу и огляделась. Хотя лицом она не сильно отличалась от окружающих ее девушек, на самом деле она была офицером полиции из уголовного отдела полиции Хунцзин. Ее звали Чжан Сяолун.

Когда Чжан Сяолун получила звонок от Син Конглянь, девушка на месте происшествия плакала до тех пор, пока не выбилась из сил, и медсестра сразу же подключила её к капельнице. Она посмотрела на встревоженные лица вокруг и нажала кнопку ответа. «Капитан Син. Я здесь».

«Как Ли Цзинтянь?» Из динамика донёсся голос Син Конглянь.

Чжан Сяолун вышла из-за угла и понизила голос. «Ли... Мистер Ли был доставлен в отделение неотложной помощи и ещё не выходил оттуда!»

На самом деле, для полицейского было довольно унизительно так осторожно выяснять ситуацию, но когда кто-то находится в таком опасном состоянии, спасение его жизни, естественно, важнее всего!

— То есть новостей пока нет? Капитан Синг сделал паузу, а затем спросил: «Какова ситуация на месте происшествия?»

«Э-э...» Она встала на цыпочки и огляделась, а затем неохотно сказала: «Там многолюдно».

Слово «многолюдно» было довольно эвфемизмом. В конце концов, около половины женщин в больнице были вокруг неё, а остальные не пришли, потому что не смогли протиснуться внутрь.

Вход в палату ничем не отличался от входа на фермерский рынок.

Охранники больницы постоянно уговаривали фанатов уйти, но в таком месте, как больница, они не могли устроить скандал и выгнать их. Кроме того, все знали, что Ли Цзинтянь был ранен. Если бы его фанатов выгнали, кто знает, что сделали бы самые сумасшедшие из них?

Поэтому ситуация у двери в отделение неотложной помощи, где находился Ли Цзинтянь, похоже, превратилась в встречу фанатов. Охранники окружили нескольких фанатов у входа, надеясь, что они не будут слишком шуметь, и в то же время не давали другим людям на периферии войти в оцепление.

Честно говоря, Чжан Сяолун знала, что Ли Цзинтянь приедет в Хунцзин, ещё некоторое время назад. Она подумывала о том, чтобы взять отгул и пойти на встречу с его поклонниками, но в итоге предпочла капитана Сина Ли Цзинтяню. В конце концов, у капитана Сина было самое красивое лицо!

Однако вскоре после того, как она вышла на работу, в торговом центре, где Ли Цзинтянь проводил встречу с поклонниками, что-то произошло. Капитан Син быстро прибыл на место. С тревогой ожидая новостей, она внезапно получила звонок от капитана Син, который отправил ее в больницу ждать результатов Ли Цзинтяня. Далее он проинструктировал ее носить обычную одежду и сказал держать рот на замке, если она столкнется с прессой.

Что за черт ?!

Почему Ли Цзинтянь перерезали горло? О боже, небо в индустрии развлечений вот-вот треснет!

Чжан Сяолун беззвучно кричала в своем сердце.

Хотя она и не считалась знатоком индустрии развлечений, она, по крайней мере, знала больше, чем Син Конглянь.

Кем был Ли Цзинтянь? Десять лет назад он дебютировал в группе Illi. Будучи сильным вокалистом, он получил три премии «Золотая мелодия». Хотя Ли Цзинтянь уже не был так популярен, как раньше, отчасти это было связано с тем, что он был скромным и сдержанным и не любил шумиху. Более того, Ли Цзинтянь действительно с энтузиазмом относился к общественному благосостоянию. Сообщалось, что его общий объём пожертвований превысил десять миллионов. Даже если кто-то не был его поклонником, он бы не стал его ненавидеть. Даже если он недавно попал в скандал, кому какое дело*? Как Ли Цзинтань мог так поступить? Его статус на музыкальной сцене оставался прежним — стабильным, как гора Тай!

*Жаргонное выражение, означающее «кому какое дело».

Чжан Сяолун поспешила в больницу, полная сплетен, чтобы стать свидетельницей истории индустрии развлечений. Поскольку она приехала раньше, ей удалось занять место получше для наблюдения, и постепенно вокруг нее стало собираться все больше людей. Большинство из них были "фанатами" Ли Цзинтяня, в то время как остальные были пациентами больницы, которые слышали новости. Также были репортеры СМИ, которые пришли присоединиться к веселью.

Глядя на эти камеры, которые время от времени вспыхивали, Чжан Сяолун подумала, что Син Конглянь был довольно дальновидным. На самом деле она, конечно, могла бы просто пройти сквозь толпу, эффектно сверкнув своим полицейским значком, и попросить врача доложить о ситуации, но в результате она бы никогда не смогла вернуться, так как в больнице её заблокировали бы фанаты и репортёры.

— Вы сказали... неотложная помощь?

Капитан Син на другом конце провода сделал паузу и переспросил.

«Верно».

«Вы имеете в виду отделение неотложной помощи*?»

*Уточнение: Чжан Сяолун сказал «急救室», что означает «отделение неотложной помощи и диагностики», а Син Цунлянь говорит «急诊室», что означает «операционное отделение неотложной помощи». Технически, и то, и другое — «отделение неотложной помощи», но, возможно, это не самый точный перевод, но нужно провести различие, потому что это важно для сюжета. Как правило, если вам перерезали горло, вы просто идёте в отделение неотложной помощи (без различий), но Ли Цзинтяня отправляют в «отделение неотложной помощи», а не в «отделение экстренной хирургии».

Чжан Сяолун была немного озадачена. Она не знала, почему Син Конглянь задала именно этот вопрос, но она могла лишь попытаться объяснить. «Да, возможно, ситуация слишком критическая, чтобы отправлять его в операционную? Или, может быть, потому что снаружи слишком много людей, и врач не может заставить Ли Цзинтяня сделать операцию...» — тихо сказала она. Она огляделась и увидела, что девочки погружены в свои печали и не замечают её. Она немного расслабилась и понизила голос. Поступив как секретный агент, она спросила: «Вы хотите, чтобы я спросила у врача о ситуации? Кажется, муж моей однокурсницы здесь работает врачом».

«Поняла. Пока это не нужно. Просто держи меня в курсе».

Закончив разговор, Син Цунлянь собирался повесить трубку.

Чжан Сяолун стало грустно. Она чувствовала себя бесполезной. Это была редкая задача, и капитан тоже хотел защитить её и не позволял ей расспрашивать о чём-то ещё.

В этот момент в дальнем конце толпы, казалось, произошло какое-то движение. Девушки во всем коридоре внезапно отделились друг от друга. Они снова встали на цыпочки и увидели, что кто-то проходит из дальнего конца коридора.

Это была дама в простом платье, с черными волосами до плеч, с тонким слоем макияжа. Дама была в солнцезащитных очках и встретила представителей ПРЕССЫ и фанатов в коридоре. Она очень вежливо сняла солнцезащитные очки и повесила их на вырез. Она подошла к двери отделения неотложной помощи, развернулась и посмотрела на всех фанатов. Затем она низко поклонилась, но ничего не сказала.

Когда девушки увидели эту женщину, они все ахнули от удивления, а затем тихо воскликнули: «Лю Цзе...»

Только тогда Чжан Сяолун вспомнила, что эта женщина, кажется, была менеджером Ли Цзинтяня, Лю Ин.

Скорее всего, менеджер артиста был таким же, как и он сам. Менеджер Ли Цзинтяня тоже казалась скромной и вежливой. Будучи менеджером крупной звезды, она не проявляла ни малейшего высокомерия перед поклонниками и СМИ.

«Что происходит?»

Капитан Син, похоже, услышал какой-то шум с другой стороны и несколько раз окликнул её.

— Капитан Син... Это менеджер Ли Цзинтяня. Она только что приехала, — тихо ответил Чжан Сяолун.

Ситуация у входа в палату снова стала хаотичной.

Сначала репортёры просто брали интервью у фанатов или докучали врачам на периферии, но теперь они расталкивали зевак, пытаясь протиснуться вперёд, чтобы взять интервью у менеджера Ли Цзинтяня, как будто она была источником важной новости.

— О, она что-то сказала?

Раздалось столько щелчков и криков, что они заглушили голос капитана Син в ухе Чжан Сяолун.

— Она ещё не начала говорить. Она просто поклонилась, — старательно доложила Чжан Сяолун. Затем её осенило, и она сказала: «Капитан Син, я подниму телефон повыше. Не говорите. Просто тихо слушайте».

На другом конце провода ответили: «Нн». Чжан Сяолун сделала вид, что фотографирует, и закрыла экран телефона, а затем протянула его вперёд.

В это же время женщина у двери палаты наконец заговорила. «Я менеджер Ли Цзинтяня, Лю Ин. Мы все знаем, что сегодня господин Ли Цзинтянь подвергся ужасному нападению, и в настоящее время его состояние остаётся неопределённым, но если бы он знал, что во время борьбы за жизнь и смерть так много людей заботятся о нём и любят его, он бы почувствовал облегчение. Поэтому я должна поблагодарить всех за заботу о Цзинтяне. Большое вам спасибо».

Лицо Лю Ин было серьёзным. Она говорила медленно и с какой-то печалью в голосе, что было очень трогательно.

Услышав это, девушки у дверей палаты расплакались, как обиженные дети, за которых готовы вступиться родители.

«Что мне делать...»

«Лю Цзе, что мне делать...»

«Цзинтянь точно не сдастся, верно?»

Беспомощные вопросы девушек следовали один за другим. На самом деле они не хотели точного ответа. Они хотели надежды.

И то, что менеджер мог сказать фанатам и СМИ, было, в лучшем случае, не более чем словами благодарности и убеждения. Чжан Сяолун вздохнула, намереваясь слушать дальше, но внезапно госпожа Лю снова поклонилась. Когда она подняла глаза, на ее грустном лице уже было серьезное выражение.

"Вы спрашиваете меня, что вы можете сделать?" Она обвела взглядом лица всех, кто собрался у двери палаты. Чжан Сяолун взглянула на нее и поспешно отвела взгляд. Она стиснула телефон и опустила голову.

Голос госпожи Лю был суровым, но она быстро сменила тон и заговорила серьёзно. «Хотя я не знаю, что делать, я разделяю ваше беспокойство, страх и печаль. Я знаю, что вы хотите его спасти. Врачи делают всё возможное, как и полиция, которая пытается поймать убийцу. Сейчас Цзинтянь ранен, и его состояние остаётся неопределённым. Ваше присутствие мешает работе врачей и нарушает работу больницы. Если вы любите Цзинтяня, то в этот момент вы должны верить, что врачи делают всё возможное. Что ещё важнее, даже если вы беспокоитесь, напуганы и расстроены, вы не должны позволять другим думать, что мы, «поклонники Цзинтяня», — неорганизованная и недисциплинированная группа. Пожалуйста, ради Цзинтяня не нарушайте нормальный порядок в больнице. Спасибо за сотрудничество и понимание».

Чжан Сяолун был потрясён.

Взглянув на суровую женщину у двери палаты, она сразу же почувствовала королевскую ауру госпожи Лю. Однако она не могла закричать вслух, поэтому могла лишь молча кричать в своём сердце. То, что эта менеджер была благоразумна и пыталась контролировать фанатов в такой трагедии, было просто невероятно!

Она снова встала на цыпочки и попыталась лучше разглядеть лицо королевы в проходе между людьми.

Чжан Сяолун увидела, что королева нахмурилась. Она слегка приподняла подбородок и перевела взгляд на репортёров, стоявших позади толпы, и продолжила: «Друзья из СМИ, я тоже очень благодарна вам за присутствие. Было бы неправдой сказать, что я не хотела присутствия СМИ. Я надеюсь, что вы будете здесь и сможете распространить новости об этом деле. Я даже надеюсь, что вы сможете раздуть из этого шумиху, потому что мы слишком долго сдерживали свой гнев. А как же художники? Они тоже люди. Почему художники должны страдать от позора без причины и быть бессильными дать отпор? Сейчас Цзинтянь такой. Каким бы ни был результат, мы надеемся использовать этот пример, чтобы показать всем в обществе, что, хотя мы и являемся частью индустрии развлечений и находимся под пристальным вниманием публики, мы тоже люди и нуждаемся в уединении. Нам нужна более безопасная среда. Я не хочу, чтобы трагедия, подобная той, что произошла сегодня с Цзинтянем, случилась с другим артистом. Поэтому, пожалуйста, раскрутите это как следует!»

Слова королевы прозвучали громко. Она снова поклонилась. Хотя на ней было всего лишь простое платье, ее слова были такими скромными и вежливыми, что они загипнотизировали всех присутствующих.

Чжан Сяолун только почувствовала, как кровь в ее теле становится горячей. Действительно, Цзинтянь получил так много обвинений без причины. С ним поступили несправедливо, его сильно отругали, а теперь ему перерезали горло. Это было уже слишком. У нее даже возникло необъяснимое чувство гнева. В этот момент она услышала, как кто-то в трубке слегка кашлянул, отвлекая ее от гнева. Она поспешно убрала трубку и услышала легкий голос консультанта Лин, доносящийся с другого конца линии.

"Как удивительно".

Консультант Линь сказала только это.

"Я думаю, это было довольно вкусно". Чжан Сяолун почувствовала, как у нее скисает нос. Она почувствовала, что заявление консультанта Лин прозвучало неправильно, поэтому не смогла удержаться и тихо возразила:

"Действительно".

Консультант Лин больше ничего не сказал. На сцене было тихо, слышались только щелчки мигающих лампочек. Услышав, что на другом конце провода не раздается ни звука, она снова перевела телефон вперед.

Подобные вещи были похожи на пощечину.

Словно желая доказать свою невиновность и миловидность, королева посмотрела на мигающий белый свет от камер перед собой и начала подытоживать своё заявление. «Многие говорят, что СМИ и артисты всегда используют друг друга, но в любом случае я надеюсь, что мы больше не будем противостоять друг другу в этом вопросе. Я надеюсь, что наши друзья из СМИ смогут поддержать нас, «поклонников Тянь», и помочь нам преодолеть трудности, и, наконец, давайте твёрдо верить, что полиция сможет восстановить справедливость в отношении Цзинтяня!»

Раздались аплодисменты. Чжан Сяолун последовала примеру окружающих её фанатов и энергично закивала, но, кивнув, она вдруг почувствовала, что слова королевы показались ей странными. В этот момент голос королевы заглушил все аплодисменты и зазвучал снова. Она сказала: «Итак, могу я спросить... Здесь есть ответственный офицер полиции?»

* * *

Похотливые мысли:

Я чувствую подвох.

Просто чтобы прояснить ситуацию с отделением неотложной помощи, по сути, Ли Цзинтянь направляется в отделение скорой помощи, но не на неотложные операции. Его лечат, но не хирургическим путем (например, под столом), чего можно было бы ожидать, если бы ему перерезали горло. Скорее всего, это имеет отношение к сюжету, вот почему здесь используются два термина.