Главы 76-90
Криминальная психология, глава 76
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 76
Разумеется, магазин не мог быть ограблен без веской причины. И ещё более маловероятно, что запись с камеры наблюдения просто исчезла с компьютера без видимой причины.
Единственная возможность заключалась в том, что кто-то убрал все возможные улики до совершения преступления.
"Сколько дней назад это было?" Спросил Син Конглян, хватая бедного работника.
"Три".... "Три дня назад. Да, это было три дня назад".
"Это было за день до банкета в честь дня рождения учителя". Линь Чен слегка побледнел.
Если во время предыдущего расследования он всё ещё чувствовал себя так, будто нащупывает дорогу в темноте, не понимая, куда они идут, то сейчас ситуация, конечно, была такой же мрачной, но он вдруг понял, что на самом деле они держались близко к мешку. Кто-то уже затянул мешок, и их борьба была ограничена очень узким пространством.
«Прежде чем дети покончили с собой под баньяновым деревом, другая сторона уже всё подготовила, чтобы уничтожить улики. Они были хорошо подготовлены». Син Конглянь не выказывал никакого уныния. Он даже подумал, что это само собой разумеется. «О, это нельзя назвать хорошей подготовкой, скорее, основная цель заключалась в том, чтобы уничтожить труп и не оставить никаких следов?»
Организация, которая скрывалась в течение нескольких лет и использовала студентов для проведения бесчисленных сомнительных сделок и получения прибыли, всегда действовала скрытно. Почему она вдруг стала главной новостью из-за этих коллективных самоубийств?
Они должны были знать лучше всех: если они всплывут, пути назад не будет. Какой бы ни была их конечная цель, если это было крупное общественное событие, полиция всегда их выслеживала. Это был лишь вопрос времени, когда всё тщательно расследуют...
Что ж, на самом деле Син Конглянь не ошибся. Шестеро мёртвых учеников, включая шимэй Линь Чена, были просто выброшены как обуза, как и видео с камер наблюдения. Вероятно, не было лучшего способа справиться с этим, чем просто «удалить» их.
Таким образом, все это означало, что организация хотела уничтожить все доказательства своего существования, но в данном случае они не забыли воспользоваться этой последней возможностью, чтобы извлечь из этого выгоду. Это было нечто, выходящее за рамки того, что хладнокровный мог описать.
Линь Чен внезапно вспомнил вопрос Ван Чао.
Вы когда-нибудь видели чрезвычайно злой мир?
Это действительно был слишком резкий вопрос.
Он энергично потёр лицо, как будто короткая темнота могла разбудить людей, а затем услышал голос Син Конгляня, звенящий у него в ушах.
«Пойдём. Пойдём в магазин и посмотрим».
Голос молодого человека был спокойным и расслабленным, в нём не было разочарования из-за того, что его опередили.
«Я отправил Ван Чао посмотреть, можно ли восстановить наблюдение, но прошло уже три дня. «Шансы на то, что жёсткий диск не перезапишется, невелики, и они не будут настолько беспечны, чтобы его можно было восстановить».
Линь Чэнь кивнул и уставился на магазин, отмеченный звёздочкой на плане этажа.
Он не сильно отличался от того, что он себе представлял.
Пустая кофейня была не очень большой. Она располагалась в углу подземного торгового центра, как холодная красавица, заточённая в углу, и на самом деле там было по-настоящему холодно.
Стеклянная дверь была закрыта, и внутри было темно. Свет с улицы освещал часть оригинального деревянного пола у стеклянной двери и деревянную барную стойку, которую нельзя было разобрать. Стойка была пуста, на ней не было даже ни одного флаера. Как ни посмотри, всё было так, как и сказала администрация. Магазин был «ограблен», и там ничего не осталось.
Кроме вывески.
Это была очень маленькая деревянная табличка, висевшая на дверной притолоке, с английскими буквами, написанными курсивом.
Линь Чэнь нахмурился, затем машинально посмотрел на Син Конгляня.
— По-французски это означает «знание».
Выдающиеся языковые навыки капитана уголовного отдела в очередной раз внесли большой вклад.
Линь Чен опустил глаза в раздумье и неожиданно почувствовал, что кто-то позади него мягко улыбается. Он повернул голову и увидел, что Су Фэнцзы смотрит на Син Конгляна, а затем на него с насмешкой в глазах.
"Почему ты все еще здесь?" Сердито спросил Линь Чэнь.
«Эй, этим делом занимается полиция. Разве толпе нельзя посмотреть?»
Линь Чэнь почувствовал, что не может общаться с этим человеком.
У входа в кофейню под названием «Знание» Син Конглянь достал телефон, включил фонарик и заглянул внутрь. Стены, на которых раньше висели картины, теперь были голыми, с торчащими из них гвоздями. От люстры, свисающей с потолка, осталось всего несколько цепочек, а лампочки и абажур полностью исчезли.
«Я никогда в жизни не видел такого голодного вора», — ухмыльнулся Син Конглянь. «Если я попрошу криминалистов обыскать этот магазин, думаешь, я не смогу найти ни одного отпечатка?»
— Да, слишком чисто, — Линь Чэнь вернулся к Син Конгляню и посмотрел на стеклянную дверь, на которой не было ни единого отпечатка пальца.
— Что, чёрт возьми, такого в этом магазине, что кто-то так старается убрать все возможные улики? — безразлично пожаловался Син Конглянь, затем присел на корточки и надел перчатки, чтобы быстро проверить дверной замок.
Замок был взломан, что свидетельствовало о том, что даже если другая сторона действовала, она была чрезвычайно тщательна в своих планах.
«На самом деле, мы можем предположить, что там есть записи о том, как люди входят и выходят из магазина, какие-то листовки и другие вещи, и даже задания, которые можно выполнить в этом магазине...» Линь Чэнь прислонился к стене противоположного магазина и наблюдал, как Син Конглянь осматривает место преступления. «Если бы только там были записи с камер наблюдения».
«Да». Син Конглянь поднял голову и указал на чёрную камеру в форме капли в юго-восточном углу магазина. «Просто мы её не видим».
"Как вы думаете, насколько вероятно, что эта камера все еще работает и они обнаружили, что мы нашли этот магазин?" Спросил Лин Чен.
"Вероятность того, что он работает, составляет 100%". Син Конглиан посмотрел на красную точку, которая загорелась на камере. "Однако, к счастью, если мы не войдем в магазин, они не смогут найти нас, поскольку прямо сейчас мы находимся в слепой зоне".
По мере того, как Син Конглян говорил, его движения становились более осторожными.
Проверив дверной замок, Син Конглянь начал осматривать наружную стену магазина. Он провёл рукой в резиновой перчатке по стене и остановился у железного крюка.
Он снова включил фонарик, чтобы лучше рассмотреть белую стену.
При ярком свете он отчётливо увидел, что на белой стене есть участок, который светлее остальных, как будто там что-то долго висело.
«Что здесь написано?»
«Что именно?»
«Можно ли это угадать?»
«Этот магазин?» Линь Чэнь посмотрел на светлую область и немного подумал, а затем сказал: «Во-первых, его цель, конечно же, состоит в том, чтобы привлечь потенциальных клиентов, чтобы они клюнули на приманку, поэтому в магазине должен быть какой-то рекламный плакат. Что касается функции выдачи заданий, то, поскольку у него широкий спектр деятельности, должно быть внутреннее и внешнее окно...»
«Как рекламная доска?» Син Конглиан провёл пальцами по контуру светлой области, которая была размером с детскую доску. «Какой вор стал бы красть рекламную доску у входа?»
«Это слишком...»
Линь Чэнь не знал, как описать свои чувства.
Пока он был в замешательстве, Син Цунлянь развернулся и открыл ювелирный магазин напротив кофейни.
Время закрытия уже наступило, и продавщица закрывала витрину, готовясь запереть магазин.
Син Конглянь показал свой полицейский значок и начал расспрашивать о магазине напротив, где она работала.
«Похоже, что магазин через дорогу закрылся три дня назад. С тех пор туда никто не заходил...» Женщина-продавец откинула волосы назад и понизила голос. Она наклонилась к Син Конгляню и сказала: «Я подозреваю, что он больше не откроется, а владельцы намеренно сбежали».
«О?»
— Кому больше нечем заняться, кроме как приходить сюда и пить кофе? Дела шли так плохо, что иногда там никого не было целый день. И все их сотрудники были такими странными и отстранёнными!
— Отстранёнными?
— Да. Вон тот магазин, верно? Вы их знаете? Когда я только открыл свой магазин, я ходил туда, чтобы сделать заказ на кофе. Вполне логично, что, поскольку мы работаем в одном районе, они должны были сделать мне скидку и быть вежливыми, но их официант просто проигнорировал меня. Я посидел там немного, а потом просто ушёл. Я больше никогда туда не вернусь...»
У продавщицы, вероятно, была давняя обида на магазин по другую сторону, и она начала сплетничать.
Разница в отношении была вполне объяснимой. В конце концов, женщина-босс определённо не была той целью, которую организация хотела привлечь. Линь Чэнь решительно прервал жалобы собеседника и спросил: «В администрации сказали, что там продаются книги. Вы помните, какие именно?»
«Откуда мне знать? Я был там всего один раз».
«Раз вы сидели там какое-то время перед уходом, значит, там есть что-то, что вызывает у вас дискомфорт». Может быть, дело не только в отношении персонала, но, возможно, в другой причине? Линь Чен начал допытываться.
"Когда ты так говоришь, это из-за тех книг ..." Женщина-босс прищурила глаза и погрузилась в размышления. "Ну, читать их довольно неловко. Это все куриный суп для душевных людей. Нет даже нормального журнала!"
"Куриный суп для души*"?
*Относится к статьям, постам и т. д., которые являются мотивирующими.
«О, вы знаете, что-то вроде «Измени себя за десять дней» или «Красивая вдохновляющая жизнь». Что-то в этом роде».
Лин Чен кивнул, затем указал на внешнюю стену кофейни и спросил: «Там что-то висело?»
«Небольшая доска. У меня такая же висит у двери».
Услышав это, Линь Чэнь взглянул на Син Конгляня.
Капитан уголовного отдела достал блокнот, написал несколько слов и спросил: «Вы, случайно, не помните, что было написано на той доске?»
«Господин полицейский, я правда не помню. Какая разница, что там было написано!»
Линь Чэнь почувствовал, что Син Конглянь смотрит на него с любопытством. Хотя Син Конглянь ничего не сказал, Линь Чэнь примерно догадался, о чём он спрашивает: «Ты можешь пробудить её воспоминания?»
Линь Чэнь покачал головой.
Син Конглянь постучал по своему блокноту и спросил: «Тогда, может, расскажешь мне, что там было написано? Говори всё, что придёт в голову. Необязательно быть конкретным».
«Я думаю, что-то вроде сегодняшних скидок для студентов, бесплатных звонков. Что-то в этом роде...»
«Цена меняется?»
«Конечно, меняется, но это как-то странно...»
«В каком смысле?»
«Я имею в виду, странно, что кто-то всегда смотрит на доску объявлений у входа... но они никогда не заходят. Они просто смотрят на доску объявлений...»
«Что это за люди?»
«А кто ещё это может быть?» Туда приходят и уходят только студенты ".
Линь Чэнь оглянулся на железные крюки на противоположной стене и их характерные серо-белые очертания.
Доска, ученики, которые заглядывали сюда, и наблюдение в зоне D...
То, что было написано на доске, могло оказаться серьёзнее, чем они предполагали.
Он почти мог представить, как каждое утро продавец надевает форму, небрежно смотрит в телефон, а затем медленно застёгивает фартук. Он открывал дверь, брал мел и писал на доске «сегодняшние специальные предложения» и, может быть, что-то ещё.
Для обычного человека эти слова могли быть слоганом, определяющим, зайдут ли они выпить чашечку кофе, но для других это могло быть вопросом жизни и смерти.
Студентам не нужно было заходить в магазин. Проходя мимо входа, они точно знали, что собираются делать.
Этот подход казался неторопливым и лёгким, но на самом деле он был настолько хладнокровным, что заставлял людей дрожать от страха.
Линь Чэнь глубоко вздохнул, надеясь, что всё это было плодом его разыгравшегося воображения.
Словно о чём-то задумавшись, Син Конглянь отложил ручку и сказал ему: «Ты ведь не думаешь о том, о чём думаю я?»
"О чем ты думаешь?" Не успел Линь Чен ответить, как Син Конглян оттащил его в угол.
"Это немного преувеличено, но теперь у нас есть кодовая книга. Если они действительно достаточно смелы, чтобы писать инструкции на доске, разве мы не смогли бы выяснить, что организация инструктировала студентов делать? "
Линь Чен был удивлен ходом мыслей Син Конгляна.
«Дискретная математика» была кодовой книгой, но это было всего лишь предположением. Также предполагалось, что организация передавала студентам различные команды в зашифрованном виде. Единственным способом доказать эти предположения было найти точную инструкцию, которой у них сейчас не было.
Может быть, кто-то сфотографировал вход в эту кофейню?
Может быть, кто-то вспомнит, что было написано на доске?
Но это было равносильно поиску иголки в стоге сена, и они снова опоздали на шаг.
«Если в этом магазине есть только одна камера, которая круглосуточно следит за доской объявлений», — почти беспомощно сказал Лин Чен.
«Они есть в этом магазине». Син Конглянь был человеком, который хорошо разбирался в камерах. Он небрежно указал на неприметную камеру в углу магазина. «Как можно открыть магазин, не установив камеры?»
Говоря это, он прошёл прямо под камерой, а затем огляделся. В ювелирном магазине повсюду висели большие и маленькие стеклянные зеркала, и даже задняя часть витрины была полностью зеркальной, что придавало ей очень яркий вид.
Внезапно Линь Чэнь увидел, что Син Цунлянь остановился. Линь Чэнь проследил за его взглядом и обнаружил, что Син Цунлянь смотрит на зеркало от пола до потолка.
«Иди и открой дверь магазина».
Голос Син Цунляня внезапно стал спокойным. Линь Чэнь сделал, как ему было сказано, и открыл дверь.
Капитан уголовного отдела приподнял уголок рта и спросил: «Что думаешь?» Здесь так много зеркал, насколько вероятно, что одно из них случайно отразило маленькую доску на противоположной стороне?»
Криминальная психология, глава 77
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 77
— Конечно, это возможно, но проблема в том, капитан, не кажется ли вам, что ваш мозг слишком велик?
Минуту назад Ван Чао поспешил в подземный торговый центр по просьбе своего босса.
Возможно, подземный торговый центр был слишком роскошным для таких людей, как Линь Чэнь или Син Конглянь, но для маленького товарища Ван Чао это было чрезвычайно интересное место.
Он взволнованно бросил свой рюкзак и заговорил о пиратской фигурке, которую только что увидел.
«Сначала просмотрите видео с камер наблюдения!» Синг Конглиан ударил подростка по спине.
Возможно, из-за того, что он был слишком взволнован, добравшись сюда, подросток не стал возмущаться по поводу насилия на рабочем месте. Он быстро забрался на маленькую скамейку у ювелирного магазина, посмотрел на модель камеры и пробормотал: «Это инкрустированный стразами Эйс*, капитан!»
*Персонаж из «Ван Пис».
Син Конглянь даже не задумался об этом, когда небрежно сказал: «Я куплю его для тебя».
Линь Чэнь не мог не взглянуть на него.
В витрине ювелирного магазина ярко сверкал инкрустированный стразами символ Туза. Лицо продавщицы посинело, когда она услышала их разговор.
"Капитан, не всю любовь в этом мире можно решить деньгами". Ван Чао спрыгнул со скамейки и начал стучать по клавиатуре. "Неплохо. Наблюдение в магазине было отложено на неделю. Если у тебя есть деньги, тебе лучше начать разогревать их для меня ".
Поскольку время закрытия уже прошло, продавщица магазина закрыла магазин, взяла свою сумку и ушла.
Только когда маленький товарищ Ван Чао оторвался от просмотра серии видео и поднял взгляд, он заметил, что кого-то не хватает.
«А? Куда только что ушла эта женщина? Я всё ещё хочу спросить её, во сколько она открывается».
«В полдень по будням, в 10 утра по выходным», — ответила Син Цунлянь.
Ван Чао показал, что всё в порядке, и нашёл точное время.
"Черт!" - заорал подросток, увеличив изображение на экране. "Капитан, упомянутое вами зеркало от пола до потолка, похоже, отражает коридор, но только под определенным углом. Кроме того, когда кто-то толкает дверь, это загораживает вывеску, и четкость плохая. Я не могу гарантировать, что смогу восстановить изображение ".
"Больше работай, меньше говори", - непринужденно сказал Син Конглиан. "Сделай все, что в твоих силах. Возможно, это единственный шанс, который у нас сейчас есть".
Увидев, что Син Конглянь говорит серьёзно, Ван Чао не осмелился сказать что-то ещё и начал напевать, просматривая видео.
Его энтузиазм по поводу работы продлился не больше двух минут, когда ноутбук, который он принёс, внезапно издал громкий сигнал.
«Чёрт, чёрт, чёрт, наконец-то есть ответ!» Мальчик взволнованно повернул экран ноутбука. «Первоначальная красная запись на сайте с наградами наконец-то стала зелёной, показывая, что кто-то наконец ответил на вопрос, который мы задали ранее».
Внезапно у Син Конгляня зазвонил телефон.
Голос командира группы Жэнь звучал устало и виновато. «Простите, капитан Син. Хотя собеседник ответил, я не очень хорошо его понимаю, и мне приходится беспокоить вас».
Поскольку Жэнь Сянь не мог его понять, это означало, что ответ был не URL-адресом, а диалогом.
Ван Чао показал капитану средний палец, а затем вернулся к своим «расследованиям».
«Что это значит?» — спросил Лин Чен.
Синь Цунлянь наклонился ближе и посмотрел на сложное сообщение, но какое-то время не мог ответить Лин Чену.
Простой ответ был перемешан с буквенными и цифровыми символами и даже смайликами. Это выглядело крайне запутанно и неразрешимо.
— Я не понимаю... — честно ответил он.
— Даже группы в интернете исключают друг друга. Скорее всего, это сленг для тех, кто смотрит видео в прямом эфире.
— Значит, в их глазах мы выглядим как наивные и милые интернет-девчонки?
— Это больше похоже на старого дедушку, пытающегося вникнуть в жизнь молодёжи... Взгляд Линь Чена упал на самого молодого человека поблизости. "Ты понимаешь это?" Он потрепал Ван Чао по голове, когда тот спросил.
"Это не BT1, не magnetic link2. Это больше похоже на искаженный код. Я действительно не понимаю, во что играют молодые люди в наши дни, но некоторые люди в темной паутине - криминальные гении, а некоторые - чистые идиоты ... " - презрительно сказал 18-летний взрослый человек, жуя резинку.
1BitTorrent — протокол обмена файлами между пользователями, который позволяет пользователям децентрализованно распространять данные и электронные файлы через Интернет.
2Фактический стандарт для идентификации файлов по их контакту с помощью криптографического хэш-значения, а не по их местоположению. Хотя магнитные ссылки можно использовать в различных контекстах, они особенно полезны в одноранговых сетях обмена файлами, поскольку позволяют ссылаться на ресурсы без необходимости в постоянно доступном хосте и могут быть созданы любым, у кого уже есть файл, без необходимости в централизованном выпуске ссылок. Это делает их популярными для использования в качестве «гарантированных» поисковых запросов в сообществе файлообменников, где любой может распространить магнитную ссылку, чтобы убедиться, что ресурс, загруженный по этой ссылке, является тем, который нужен, независимо от того, как он был загружен.
«Верно. Если другая сторона пытается извлечь из этого выгоду, она не будет создавать слишком непонятные уровни. В конце концов, идиотов всегда больше, чем гениев. Раз уж всё почти подошло к концу, разве они не хотят, чтобы каждый психопат во всей сети потратил деньги и увидел это? — риторически спросил Син Конглян.
Линь Чэнь задумчиво кивнул и продолжил: «Если я надеюсь привлечь зрителей со всего мира, то так называемый «сленг» неизбежно преодолеет языковые ограничения...»
Однако так называемое «взламывание кода» не было тем, в чём Линь Чэнь преуспел, и, судя по внешнему виду Син Конгляня и Ван Чао, они тоже не были сильны в этой области. Они, похоже, не понимали, что означает этот отрывок.
«Если вы не можете понять всё, просто посмотрите на то, что вы можете прочитать».
Внезапно со стороны входа раздался тихий голос. Свет в ювелирном магазине создавал неоднозначную атмосферу. Линь Чэнь повернул голову и увидел Су Фэнцзы, который спокойно открывал дверь, держа в руках две чашки кофе.
Казалось, что мистер Су полностью воспринимал место преступления как свою собственную лабораторию. Линь Чэнь посмотрел на американо, который тот пытался ему передать, и нахмурился. Он не знал, стоит ли брать взятку.
Напротив, Син Конглянь казался совершенно спокойным. Он взял чашку с кофе и добавил две ложки сахара. Помешивая кофе деревянной палочкой, он сказал: «Мистер Су, кажется, хорошо осведомлён об этом деле?»
— Офицер Син, вы... — сказал Су Фэнцзы, наклонившись ближе к Син Цунляню.
Линь Чэнь не мог не посмотреть на него.
Су Фэнцзы, казалось, не заметил этого, но вместо этого наклонился ещё ближе. Его красные губы, казалось, что-то говорили, и в конце он закончил с непринуждённой улыбкой.
Линь Чэнь не слышал, что он сказал, но почувствовал, что это было что-то нехорошее.
Син Конглянь по-прежнему был спокоен, не выказывая ни стыда, ни гнева после того, как его оскорбили, ни удивления. Он не знал, что сказал Су Фэнцзы, но Син Конглянь фактически позволил Су Фэнцзы высказаться по «внутреннему» вопросу и даже помог ему поднять тему, которая была затронута ранее. — Господин Су понимает?
Су Фэнцзы поднял свой кофе и не ответил на вопрос.
Он обошёл Линь Чэня и Син Конгляня, поставил чашку с кофе на прилавок и, не заботясь о своей осанке, оперся рукой о кассу, а затем обошёл человека, сидящего перед ноутбуком.
Маленький товарищ Ван Чао открыл свои чёрно-белые миндалевидные глаза и, словно увидев извращённого маньяка, попытался съёжиться.
Су Фэнцзы опустил голову, посмотрел на маленькую пушистую головку перед собой и улыбнулся. «Очень милый маленький друг. Сколько тебе лет?»
Линь Чэнь и Син Цунлянь молча переглянулись и проигнорировали умоляющий взгляд подростка.
Су Фэнцзы наконец сдвинулся с места. Его длинные тонкие белые пальцы нежно погладили экран ноутбука, и он сказал: «Если убрать все символы и смайлики, останется строка из тридцати четырёх цифр...»
«Чёрт, чёрт, чёрт!» Услышав это, Ван Чао наконец пошевелился. Он не обратил внимания на человека, который прижимался к нему, и выпрямился, быстро обрабатывая данные. «Чёрт возьми, это URL-адрес!» Закончив говорить, он скопировал всю последовательность цифр и сказал: «Разве это не просто чёртов QR-код? Почему всё так сложно? Мне ведь придётся заплатить, чтобы получить адрес, верно? Почему бы тебе не открыть магазин на Taobao? Капитан, что мне делать? Отправить деньги на этот счёт? Что, если это не тот счёт, с которого ведётся прямая трансляция?!»
"Это не платный аккаунт для прямой трансляции. Вы можете предложить вознаграждение человеку, который предоставил вам эту информацию. Я заплачу за это", - откровенно сказал Син Конглиан. "Цена не слишком высока. Учитывая средний показатель на сегодняшнем рынке, вы можете попробовать 5 биткоинов ".
Ван Чао присвистнул и быстро сделал, как ему сказали.
В этот момент телефон Син Конгляня снова зазвонил.
Обычно всё происходит по одному и тому же сценарию.
Звонил Цзян Чао.
Вице-капитан Цзян казался довольно раздражённым по телефону. «Отпечатки пальцев на тех маленьких бусинках, которые вы нашли, совпали. Мы установили, что они принадлежат студенту из университета Юнчуань. Мне его сейчас арестовать? Этот маленький ублюдок что, сумасшедший?!»
Син Конглиан нежно погладил телефон. Линь Чэнь увидел, как он взглянул на него, а затем решительно сказал: «Нет, пока нет. Подожди ещё немного».
На другом конце провода Цзян Чао явно был недоволен этим приказом. На самом деле он не знал, когда это началось, но настоящий командир уже давно сменил его на Син Конгляня.
Вероятно, это было как-то связано с тем, что некоторые обладают природными способностями внушать другим доверие и подчинение. Хотя Цзян Чао был недоволен, он всё равно ответил: «Хорошо».
«Они действительно оставили отпечатки пальцев?» Линь Чэнь только что стоял рядом с Син Конглянем и слышал их разговор. Он, естественно, почувствовал раздражение в голосе вице-капитана Цзян Чао. Он повторил это с недоверием и посмотрел на кофейную стойку на противоположной стороне, которая была такой чистой, что на ней не осталось ни следа от отпечатков пальцев. «Когда они изменили1 своё поведение?»
«Как ты можешь называть их транссексуалами1...» Су Фэнцзы встал рядом с Ван Чао и с улыбкой вмешался в разговор.
1Уточнение: в предыдущей строке Линь Чэнь использует слово «транссексуал/трансформация» (转性), но в контексте он говорит об изменении поведения. Су Фэнцзы шутит, спрашивая, почему он называет их транссексуалами.
— Это тоже может быть ошибкой, — Лин Чен отошёл от кассы и повернулся к Син Конгляню. — На самом деле, использование коллективного бессознательного для управления группой само по себе очень опасно.
«Похоже, что инцидент с самоубийством и беспорядки в дождливую ночь были спланированы одной и той же группой людей. В последнем случае было слишком много лазеек. Несмотря на опасность, слишком много неконтролируемых факторов, к тому же шёл сильный дождь. Если вы хотите убивать людей, разве вы будете обращать внимание на погоду?»
Выслушав его, Линь Чэнь сделал глоток кофе и погрузился в раздумья.
Так называемый личностный тест сам по себе был спонтанным решением, поэтому у вдохновителя было мало времени на реакцию. Это означало, что даже если бы у них было время спланировать и устроить давку на лестнице, они не успели бы транслировать это в прямом эфире. Невозможность трансляции означала, что они не смогут получить прибыль. Это действительно не соответствовало мотивам вдохновителя...
«Возможно, единственное, для чего они установили устройство отключения электроэнергии по расписанию, — это для них самих. Другими словами, они просто хотят остановить личностный тест с неизвестной целью, но не собираются устраивать бунт...»
— Другими словами, эти гвозди, бусины и даже те крики в классе на самом деле не были изначальным замыслом организатора, а кто-то из горячих голов сделал это по собственной инициативе?
— Я в этом сомневаюсь...
— Судя по тому, что вы сказали, почему я не думаю, что это плохая новость? Син Конглянь залпом допил свой кофе и с готовностью сказал: «Можете ли вы дать мне полный анализ группы? Например, какой она была, когда только появилась, и почему вся организация стала такой, какая она сейчас?»
«Вы действительно...» Линь Чэнь на какое-то время потерял дар речи.
«Капитан Син действительно проницателен». Су Фэнцзы приветствовал Син Цунляня чашкой кофе, которую держал в руке, как будто это был бокал для вина. «Удивительно, что он может по таким скудным подсказкам описать всю картину огромной организации. Я с нетерпением жду этого».
Су Фэнцзы, скорее всего, обладал способностью заставить всех послушно замолчать.
На этом этапе, как бы трудно это ни было, необходимо было составить полное представление об этой организации.
«Это связано с групповой психодинамикой...» Линь Чэнь вышел за дверь, как будто его выгнали, снял небольшую доску объявлений у входа в ювелирный магазин и принёс её в магазин. Затем он стёр с неё всю рекламную информацию и нарисовал треугольник в форме пирамиды.
«Вначале, если я правильно догадался, организатор просто хотел использовать обычных студентов, чтобы получить выгоду. Его организационная структура похожа на финансовую пирамиду. Он привлекает студентов в организацию с помощью приманки, обещая им перемены, деньги и лучшую жизнь». Линь Чэнь закрасил нижнюю часть пирамиды белым. «В этом есть свой смысл. Во-первых, все выбранные ими люди — интроверты с низкой самооценкой. У таких людей, как правило, больше стремления к лучшей жизни, поэтому они более энергичны, чем те, у кого характер покрепче. Хотя я не был в кофейне через дорогу, владелец ювелирного магазина только что сказал мне, что большинство книг там вдохновляющие. На самом деле, у этих ребят, вероятно, сначала возникло желание участвовать в организации просто для того, чтобы изменить себя. Они хотели стать лучше, красивее и привлекательнее».
Возможно, это было из-за того, что вокруг было так тихо, а магазины вокруг них постепенно темнели, что голос Линь Чэня бессознательно смягчился. Он вспомнил первое появление Сюй Хаочжэнь на подиуме, когда она представлялась. Его маленькая семья была такой застенчивой. Ему стало интересно, такой ли она была, когда вошла в то кафе.
Возможно, продавщица вручила ей какую-то карточку, или кто-то в магазине проявил инициативу завязать разговор.
Вероятно, на мгновение она испытала глубокое чувство благодарности за то, что в этом холодном мире нашелся кто—то, кто обратил бы внимание на нее, такую незаметную.
Затем она последовала за своим гидом и вошла в эту большую, теплую семью.
«Как только жертва присоединяется, у вдохновителя появляется бесчисленное множество способов убедить этих простых людей, что они смогут по-настоящему жить прекрасной жизнью только в этой организации. Кроме того, мир был полон лицемерия и тьмы. Волшебство коллективного бессознательного в групповой психологии заключается в том, что таланты всех людей полностью подавляются и больше не подчиняются моральным и юридическим ограничениям. Более того, в отличие от иллюзорных финансовых пирамид, участники этой организации могут зарабатывать деньги, выполняя задания, получать любовь и чувство сопричастности, и они действительно претерпевают качественные изменения, которые ещё больше укрепляют их веру в силу организации. Постепенно связь между преимуществами и организацией становится неразрывной».
Линь Чэнь провёл горизонтальную линию посередине пирамиды, а затем закрасил её вторым цветом.
«Как только совершается преступление, вся группа превращается из простой социальной группы в преступную организацию, но такая преступная организация гораздо более опасна, чем те гангстеры, которые грабят людей. Более подходящим названием было бы «преступная группа*».
*Уточнение: Линь Чэнь использует другой термин, нежели «преступная организация». Этот термин, «преступная группа» (犯罪群体), определяется в психологической терминологии. Он относится к группе преступников с разной степенью связи, состоящей из нескольких человек и обычно классифицируемой по: 1. степени контакта между участниками, 2. возрасту, 3. характеру преступной деятельности, 4. участию в преступной деятельности.
На пирамиде появился третий цвет. Лин Чен продолжил: «Поскольку это преступная группировка, у неё есть свои общие черты. В целом, преступные группировки легко спровоцировать и им можно доверять. Они склонны идти на крайности и использовать сочетание положительного и отрицательного подкрепления. Они демонстрируют мораль, которой обычно не обладают, например, убеждая своих членов в том, что у них есть важная миссия, которую можно выполнить, только устроив резню. Эти миссии могут принести процветание организации или, возможно, пользу всему человечеству. В группе доминирует не личный интерес, а духовные убеждения, разделяемые группой».
"Итак, какого рода духовных убеждений придерживаются эти дети, из-за которых они могут даже совершить самоубийство?" Голос Син Конглян не мог не дрогнуть.
"Ради общего блага, ради лучшего будущего... Тот, которого у них больше не будет."Линь Чену стало немного не по себе, и он почти начал сожалеть о своем анализе. В конце концов, все те преступники, которые покончили с собой, были просто бедными детьми, которые жаждали лучшей жизни и были одурачены фальшивой красотой. Может быть, однажды, когда это дело будет раскрыто, все свидетели скажут, какими глупыми были эти дети и как легко их было обмануть, как будто они умственно отсталые.
И в тот момент он не смог бы объяснить этим презрительным людям, что такое коллективное бессознательное или хрупкость человеческой психики.
Линь Чэнь глубоко вздохнул и сказал: «В любом случае, что бы они ни задумали, их нужно остановить. Вся эта организация постоянно развивается, и очень вероятно, что даже вдохновитель не может полностью контролировать её сейчас».
«Но мы до сих пор не знаем, какова их следующая цель. Что они хотят сделать...» Син Конглянь снова вернулся к самой важной теме.
«На самом деле, если бы не отпечатки пальцев, я бы, наверное, не смог себе представить...» Линь Чэнь уставился на последнее пустое место в пирамиде и сказал: «Если я не ошибаюсь, тот, кто стоял за всем этим, хотел устранить Чэн Вэйвэй, поэтому внушил ей и двум другим, включая Ван Шиши, что их смерть может принести пользу всей группе». На самом деле, когда кто-то отдаёт свою жизнь ради группы, вся группа переходит на более высокий уровень, что также является основной целью вдохновителя».
«Вы хотите сказать, что смерть Чэн Вэйвэя и Ван Шиши была использована в качестве катализатора, но что именно они пытаются вызвать?»
«Ненависть». Линь Чэнь отложил мел и спокойно сказал: «Они ненавидят их, поэтому хотят убить».
Бунт дождливой ночью и небольшие ловушки у лестницы — если это не было намерением злоумышленника, то это лишь свидетельствовало о том, что это было спонтанное действие одного из членов группы, который хотел убить своих одноклассников.
Линь Чэнь не мог понять источник этой ненависти, которая выходила за рамки логики и была совершенно иррациональной, но при этом искренней.
Возможно, это было из-за презрения, которое они испытывали, или из-за мыслей, которые внушали им на протяжении долгого времени и убеждали их в том, что эти, казалось бы, замечательные люди отняли у них любовь, статус и деньги. Эти люди вовсе не были лицемерными ублюдками и не заслуживали всего этого. Однажды они вернут утраченное...
Смерть Чэн Вэйвэй, Ван Шиши и остальных была нужна не только для того, чтобы заставить членов группы поверить, что их убили сплетни, но и для того, чтобы показать, что мир уродлив и они должны объединиться против уродливых и злых людей вокруг них.
Всё это, возможно, началось с того, что мать Ван Шиши увидела секс-видео своей дочери, и, вероятно, всё было спланировано.
Из-за сплетен девушка покончила с собой, оставив после себя злую мать и равнодушных одноклассников...
В глазах обычных людей это был процесс, в ходе которого бессердечная мать выжимала из своей дочери всё, что можно, но в глазах участников группы каждое слово матери Ван Шиши было их голосом, и равнодушный мир снова насмешливо улыбнулся им...
В этом случае простое подстрекательство и внушение могли заставить всю группу выглядеть как обрушивающаяся волна, яростно набрасывающаяся на скалы, пока они не разлетятся на куски.
Тройное самоубийство Сюй Хаочжэня и остальных стало сигналом к атаке, броском вызова всему миру.
Следующим должен был взмахнуть настоящий нож мясника.
Линь Чэнь дрожащими руками держал свою кофейную чашку. Кофе внутри стал горьким и холодным.
В маленьком ювелирном магазине эти стразы излучали тёмный и яркий свет. Никто не говорил, и даже звук дыхания был неслышен.
«На самом деле, их цель была раскрыта давным-давно. Они хотят убивать людей, и они хотят убивать много людей, верно?» Син Конглянь наконец заговорил. Его голос был неожиданно спокойным.
На его вопрос ответил не Линь Чэнь, а маленький товарищ Ван Чао, который прятался в углу.
«Кап... Капитан... А... А'Чэнь... Подойди, посмотри... на это...» — сказал подросток, в ужасе поворачивая ноутбук. В центре экрана ярко-красная реклама почти ослепляла людей.
Огромный чёрный крест пересекал весь ярко-красный фон, а четыре области, разделённые линиями, были заполнены различными видами ножей и труб. Это сложенное оружие излучало холодный свет на экране, словно предвещая вой и кровь.
Под рекламой был небольшой URL-адрес, а также дата и время.
2016.4.14.18:00
Син Конглянь взглянул на время в правом нижнем углу ноутбука и сказал: «Осталось меньше 20 часов. Нам нужно определить точное местоположение».
«Это только что прислала другая сторона?» — спросил Линь Чэнь.
«Пять биткоинов. А, 10 000 юаней, чтобы купить это... Капитан, я правда не хочу тратить на это деньги», — с большой грустью сказал Ван Чао.
«Вышеупомянутое не подразумевает какого-либо места, только время, а это значит, что они могут напасть в любой точке Университетского города», — сказал Линь Чэнь.
Син Конглянь кивнул, посмотрел на Ван Чао и спросил: «Содержимое доски восстановлено?»
— Я нашёл только за два дня, но, капитан, есть ли смысл взламывать код сейчас? — сказал Ван Чао, открывая фотографию. — Я знаю, что вы ищете подсказки о том, где они окажутся, но посмотрите, магазин закрылся три дня назад, а значит, последняя информация была обновлена три дня назад. Будет ли там указано место? Может ли маленькая доска отдавать приказы всем в Университете? Капитан, хватит ли у вас мозгов...
Когда Син Конглян был серьезен, он мало говорил, поэтому не утруждал себя ответами на вопросы Ван Чао.
На экране появились две размытые картинки.
Ван Чао использовал лучший алгоритм для обработки рисунков на доске, и меловой почерк был едва различим.
Было странно, что, несмотря на то, что они были всего в одном дне друг от друга, в один день на доске было написано: [Сегодняшнее специальное предложение], а в другой день оно изменилось на [Специальную рекомендацию]. Это изменение показалось ему немного странным.
Син Конглиан внимательно посмотрел на две доски, но, кроме меню, он ничего не увидел.
"Ключевая проблема, капитан, в том, что даже если это код, потребуется некоторое время, чтобы его взломать... Наш IQ не смог понять даже эту небольшую выписку со счета в биткоинах ..." Ван Чао лег перед компьютером и вздохнул. "В любом случае, у меня начинает болеть голова от одного взгляда на эти цифры".
Син Конглиан не ответил. Через некоторое время он выпрямился и сказал Ван Чао: "Пришлите фотографию Цзян Чао. Книга «Дискретная математика» лежит в конференц-зале. Пусть он попробует её взломать.
— Ты что, рассчитываешь на капитана Цзяна? Ван Чао вдруг кое-что вспомнил и резко повернул голову, чтобы посмотреть на мужчину, который стоял рядом с ним и пил кофе.
Линь Чэнь тоже поднял глаза и посмотрел на своего старого друга, которого давно не видел.
Син Конглянь приподнял брови.
Все их взгляды встретились.
«Конечно, я не могу». Су Фэнцзы поднял руки в знак капитуляции. «Однако это район с самой высокой концентрацией высших учебных заведений в стране. Неужели так трудно найти кого-то, кто расшифрует код?»
Криминальная психология, глава 78
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 78
Человека, которого нашёл Су Фэнцзы, звали Е Янь, он был профессором математического факультета Университета Т.
В 23:00 профессор Е поспешно прибыл в подземный торговый центр с ключом от двери в руке.
Большинство математиков обычно выглядят неопрятно, но профессора Е можно было считать одним из самых привлекательных в этом смысле. У него были растрёпанные вьющиеся волосы, и он был одет в хлопковые тапочки. Открыв дверь и войдя, он почти ничего не сказал. Тяжело дыша, он бросил ключ на стол и спросил: «Какой код ты хочешь, чтобы я взломал?»
Линь Чэнь взглянул на Е Яня. Он почти мог представить, в каком ужасном настроении был собеседник, когда ему позвонил Су Фэнцзы. Хотя он, вероятно, хотел повесить трубку, при мысли о том, что звонит Су Фэнцзы, он мог только послушно встать с кровати, выйти из дома и взять такси.
Ван Чао отошёл в сторону от ноутбука, а подчинённые Цзян Чао уже прислали книгу «Дискретная математика».
Е Янь быстро пролистал книгу, взглянул на восстановленный прайс-лист на экране и сказал: «О, это действительно код».
— Профессор, профессор, вы уверены? Почему, когда мы просто смотрим на это, это просто искажённый код!
— Потому что вы недостаточно читаете, — спокойно сказал Е Янь, как будто не хотел оставаться здесь ни на секунду дольше. Он небрежно достал блокнот, написал несколько слов, затем бросил его на стол и спросил: — Есть что-нибудь ещё? Если нет, я пойду первым.
Линь Чэнь взглянул на Су Фэнцзы, который стоял, прислонившись к окну, погрузившись в свои мысли. Затем Су Фэнцзы повернулся к сердитому профессору Е и с лёгкой улыбкой спросил: «Почему ты так торопишься? Может, поужинаем вместе?»
«Я что, болен, чтобы ужинать с тобой?»
Су Фэнцзы, вероятно, привык к такому отношению, потому что не разозлился, а вместо этого улыбнулся.
Увидев, что Е Янь собирается уйти, Син Конглянь поспешно вышел вперёд. «Профессор Е, пожалуйста, подождите минутку. Наш техник всё ещё восстанавливает некоторые изображения. Мы побеспокоим вас позже».
«Тогда зачем вы вызвали меня сюда так рано?» Хотя Е Янь говорил грубо, он всё же сел.
Линь Чэнь взял блокнот.
На нём было написано два коротких предложения.
[4.10 Прощальный ужин дома]
[Мы были мертвы и могли дышать.]
В тусклом свете чёрно-белые иероглифы стали более размытыми.
Несмотря на грубоватую внешность, Линь Чэнь должен был признать, что почерк Е Яня был довольно хорош.
«Эй, книга на китайском. Почему она переведена на английский?» Товарищ Ван Чао снова начал задавать вопросы, следуя принципу спрашивать, если чего-то не понимаешь.
Однако у профессора Е не было терпения учить и просвещать других. Он скрестил руки на груди и холодно сказал, обращаясь к Су Фэнцзы: «Я что, тоже должен учить полицию, как раскрывать дела?»
«Конечно, нет», — ответил Су Фэнцзы.
Атмосфера между ними была слегка напряжённой, особенно в присутствии Су Фэнцзы, что было ненормально.
Линь Чэнь посмотрел на последние два предложения, переведённые Е Янем, и передал блокнот Син Конгляню.
«В какой день была сделана первая фотография?» - Спросил Син Конглянь.
"8 апреля", - ответил Ван Чао.
"А как насчет второго?"
"10 апреля. Мне очень повезло, капитан. Они освободили место проведения 10 апреля. Это было последнее сообщение перед их отъездом ".
"Что вы думаете?"
Линь Чэнь слушал, когда Син Цунлянь внезапно задал ему этот вопрос. Поразмыслив мгновение, он медленно ответил: «Первое очень легко понять. Это скорее расписание. 8 апреля будет составлен маршрут на 10 апреля. Это должно быть место, где они обычно встречаются, так что прощальный ужин...»
"Более уместно перевести это как прощальный ужин". Син Конглян достал свой телефон и снова позвонил Цзян Чао. "Лао Цзян, пусть твои люди выяснят местонахождение шестерых погибших 10 апреля и выяснят, было ли место встречи".
"Вторая линия..." Линь Чен повернул голову и спросил Син Конгляна: "Что это значит?"
"Немецкий. Это должно быть стихотворение", - сказал Син Конглян.
— Чёрт, поэзия?! Такая возвышенная и литературная! — Ван Чао оторвал взгляд от экрана и вмешался. — Разве это не немного странно? Они тратят столько усилий, чтобы зашифровать строчку в стихотворении, чтобы никто их не заподозрил, а?
— Это другое чувство, — перебил подростка Линь Чэнь.
Не только Син Цунлянь, но даже Е Янь посмотрели на него с удивлением.
В подземном торговом центре ночью было так тихо, что не было слышно даже шагов.
Линь Чэнь тихо сказал: «То, что он создаёт, — это прекрасная иллюзия. Кодовое слово, которое все молча повторяют про себя. Оно даст каждому несравненную силу».
После ужина, прежде чем началась смерть, они молча повторяли его про себя.
«Мы были мертвы и могли дышать».
Голос Син Конгляня был низким, и его мелодичный голос, словно виолончель, эхом отдавался в ушах Линь Чэня. Линь Чэнь на мгновение опешил, прежде чем понял, что тот говорит о стихотворении.
Не вдаваясь в смысл стихотворения о смерти, Син Конглянь ввёл ключевые слова в свой телефон и быстро нашёл полный текст.
[Воспоминания о Франции]
Ты, думай вместе со мной: парижское небо, осенний крокус...
Мы купили сердца у продавщиц цветов:
они были синими и распускались в воде.
В нашей комнате начался дождь,
и пришёл наш сосед, месье Ле Сонж, худой маленький человечек.
Мы играли в карты, я проиграл зрачки своих глаз;
ты одолжила мне свои волосы, я их проиграл, он нас побил.
Он ушёл через дверь, дождь последовал за ним.
Мы были мертвы и могли дышать.
Автором стихотворения был Пауль Целан*, еврейский поэт, переживший трудности.
*Был поэтом и переводчиком с немецкого языка, родившимся в Румынии. Он стал одним из крупнейших поэтов-переводчиков с немецкого языка после Второй мировой войны.
«Что это значит?» Е Янь взглянул на него и не удержался от вопроса.
Линь Чэнь покачал головой, немного растерявшись.
Любой, кто читал это стихотворение, мог оценить его холодную и прекрасную художественную концепцию смерти. Для тех студентов это было слишком привлекательно; смерть была не кровавой, а прекрасной.
Это заставило его внезапно вспомнить сцену, когда его маленькая семья прыгала вниз с прозрачного голубого неба. Она была так счастлива, как будто смерть была просто другой формой жизни.
Это было последнее послание, оставленное организацией верующим, прежде чем они покинули место проведения. Помимо вдохновения и подстрекательства, это должно было иметь символическое значение.
Конечно, Линь Чен знал, что Син Конглянь хотел, чтобы он назвал точный адрес из стихотворения. Завтра в 18:00 студенты закончат свою жизнь именно там.
Но проблема заключалась в том, что намерения в поэзии были сложными и изменчивыми, и что еще больше усложняло ситуацию, так это то, что разные люди по-разному понимали одно и то же стихотворение.
Мы были мертвы и могли дышать...
Так что же они понимали?
Пока телефон переходил от одного к другому, Син Конглянь достал сигарету и посмотрел на Линь Чена.
«Купи сердце, или оно синее? Сердце синее, плавает в воде? Вода весной зелёная, а синяя только морская вода, но Юнчуань тоже у моря...» В этой атмосфере единственным, кто мог продолжать говорить, был Ван Чао. — Играете в карты? В Университете недавно была карточная игра? Не думаю, что была. Сосед, мистер Ле Сонг... дождь, который идёт за ним... Кто он такой?
Мальчик продолжал спрашивать, и капитан уголовного розыска не выдержал и сильно ударил его по затылку.
"Давайте сначала воспользуемся методом исключения". Линь Чэнь сделал паузу, затем сказал Ван Чао: "Покажи топографическую карту университетского городка Юнчуань".
"Понял!" Рука подростка поднялась и опустилась, и появилось серое 3D-изображение со спутника. "Но А'Чен, почему ты думаешь, что это будет в Университетском городке Юнчуань? Разве мы не должны сначала сосредоточиться на университете Юнчуань?"
«Теперь, похоже, завтрашний инцидент в университете Юнчуань уже маловероятен. Если бы я был организатором, я бы использовал первые два раза, чтобы привлечь внимание полиции, а финальную кульминацию устроил бы в неожиданном месте...» — сказал Линь Чэнь, глядя на Син Конгляня, но обнаружил, что тот лишь приподнял брови и погрузился в свои мысли. Не дождавшись ответа, он продолжил: «Поскольку основная цель злоумышленников — вести трансляцию в прямом эфире и зарабатывать деньги, мы можем исключить все зоны, которые не контролируются или имеют относительно слабое видеонаблюдение».
Ван Чао быстро сделал все неконтролируемые зоны серыми.
«На самом деле, легко сказать, что это будет общественная зона, но во многих школьных классах есть камеры. Что, если они ворвутся и нападут на учебное заведение?» Ван Чао с беспокойством посмотрел на всё ещё яркие зоны.
«Поскольку объектом их ненависти являются обычные одноклассники, они неизбежно выберут густонаселённые районы с высокой концентрацией студентов». Линь Чэнь сделал паузу, а затем сказал Ван Чао: «Пожалуйста, завтра составьте список студенческих мероприятий для каждого университета в Университетском городке. Принесите мне список».
— Уже разобрался. Ван Чао достал из рюкзака листок бумаги и улыбнулся. — Капитан попросил меня сделать это, так что я был готов!
Линь Чэнь посмотрел на десятки заданий, больших и маленьких, на листке и наконец понял, какое давление оказывалось на Син Конгляня.
Вероятно, ранее Син Конглянь уже рассматривал возможность приостановки различных мероприятий из-за проблемы развертывания и контроля, но даже если коллективные мероприятия в кампусе можно было бы приостановить, все равно оставались классные комнаты, кафетерии, библиотеки и другие места массового скопления людей. Во всем Университетском городе обучалось более 200 000 студентов, и было невозможно убрать все это за одну ночь.
Линь Чен пристально посмотрел на спутниковую карту и погрузился в раздумья.
Внезапно он услышал, как Син Конглянь спрашивает его: «Что, по-вашему, является самой опасной и неконтролируемой ситуацией?»
«Вы спрашиваете, если бы это был я, то как бы я убил больше всего людей в такой ситуации, верно?»
«Можно и так это интерпретировать».
«Они — группа, и только коллективные действия могут заставить их почувствовать кратковременную и несравненную силу...» Линь Чэнь сделал глубокий вдох и продолжил: «Я выберу место для убийства, куда посторонние не смогут проникнуть за короткий промежуток времени...»
После того, как он закончил, в магазине воцарилась тишина.
Вращающаяся витрина продолжала мягко крутиться, и хрустальные украшения на ней отражали разноцветные лучи.
«Тогда вы можете исключить все открытые места». Син Конглянь взял ручку, вычеркнул все занятия на свежем воздухе и продолжил: «В столовых это маловероятно. Там слишком многолюдно. Если у них нет огнестрельного оружия, то нишевой группе будет трудно контролировать количество студентов, которых в несколько раз больше, чем их самих, и...»
«Столовая недостаточно элегантная и красивая», — сказал Линь Чэнь.
«Если они убивают, разве они должны делать это изящно?» Они что, пытаются соответствовать фоновой музыке*?! — сердито сказал Ван Чао.
*Фоновая музыка.
«Поскольку это должно быть элегантно и красиво, если место не соответствует этому критерию, то будет какое-то сопротивление...» Син Конглянь, казалось, о чём-то задумался, а затем спросил Линь Чена: «Насколько вероятно, что они совершат убийство в соответствии с содержанием этого стихотворения?»
«Это стихотворение существует уже давно. Если это кодовое слово или лозунг, то они должны надеяться, что финальный пир в честь убийства будет соответствовать художественной концепции». Линь Чэнь на мгновение задумался, а затем внезапно посмотрел на Син Конгляня. — Ты только что сказал «контроль»?
Син Конглянь поднял брови, очевидно, думая о том же, что и он.
Они внезапно посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Товарищ Ван Чао начал беспокоиться. — Контроль? Ты имеешь в виду, как они могут контролировать этих невинных студентов?
— Колхикум*... Линь Чэнь посмотрел на Ван Чао и сказал: «Поищи его, и ты найдёшь фотографию».
*Уточнение: широко известен как «голая леди», «осенний крокус» и «луговой шафран». Причина, по которой это натолкнуло Линь Чэня на мысль, заключается в том, что когда Син Цунлянь произнёс «контроль» [kong zhi] (控制), произношение было похоже на английское «колхикум», которое Линь Чэнь связал с «колхикумом», упомянутым в стихотворении (осенним крокусом).
Услышав это, подросток быстро ввёл ключевые слова в поисковую строку. Он посмотрел на цветы, которые мгновенно заполнили весь экран. Через некоторое время он спокойно сказал: "Это "голубое сердце"?"
"Безвременник примерно розового цвета, но при тусклом освещении он будет казаться сине-фиолетовым", - объяснил Лин Чен.
"Значит, они хотят установить время умерщвления вечером?" Ван Чао сглотнул. "Но что это за голубое сердце, плавающее в воде..."
«Колхицин* чрезвычайно токсичен, и смертельная доза составляет около 0,8 мг/кг, — непринуждённо сказал Лин Чен. — На вкус он относительно горький, поэтому студенты могут не умереть от его передозировки, но его воздействие всё равно сделает тех, кто съел его по ошибке, слабыми и менее выносливыми».
*Лекарство, используемое для лечения подагры и болезни Бехчета. Оно изготавливается из колхикума. Оно токсично, и передозировка может привести к отказу органов.
«По... Отравление?» Ван Чао чуть не взорвался от испуга. «Чёрт возьми, что мне делать? Они собираются отравить питьевые фонтанчики?» Должны ли мы тщательно проверять все источники воды в течение ночи, включая бутилированную воду в школьных классах и библиотеках, а также минеральную воду, которая будет раздаваться на мероприятиях? Но это слишком большая нагрузка. Что, если проблема заключается в производителе питьевой воды, которая уже поступила на рынок?!»
Дыра в голове подростка становилась такой большой, что Лин Чену пришлось его остановить. «Это будет не так уж сложно. Давайте сначала проанализируем ситуацию. Во-первых, мы не получали сообщений об отравлениях колхицином. Предположим, что партия некачественной воды ещё не поступила на рынок, а доставка воды в супермаркеты и школы не осуществляется так поздно ночью, так что у нас есть время, чтобы решить эту проблему с водой. — Линь Чэнь посмотрел на Син Конгляня и продолжил: — Во-вторых, если это отравление, направленное против учащихся, то, скорее всего, партия некачественной воды была закуплена и будет раздаваться учащимся только в нужное время. Будет относительно сложно предотвратить раздачу бесплатных напитков. Однако сложнее всего контролировать третий пункт. Если колхицин окажется в руках членов организации, то кипятильник в школьной столовой и питьевые фонтанчики в классах станут мишенями...
«Третий пункт сам по себе страшен, но все три вместе...»
Из-за угла донёсся голос Су Фэнцзы.
«Колхицин очень горький. Студентам легко понять, что с питьевой водой что-то не так, сделав всего один глоток. Отравление питьевой воды не может повлиять на количество выпитого студентами. Если происходит подобное отравление, то, скорее всего, это просто вспомогательный эффект. Это делается для того, чтобы отвлечь полицию и создать атмосферу паники...» Син Конглянь говорил с сигаретой во рту. «Учебное здание и библиотеку можно исключить. Это должно быть целенаправленное нападение».
Услышав это, Линь Чэнь снова посмотрел на список завтрашних мероприятий, составленный Ван Чао. Хотя большинство школьных мероприятий начинались после окончания занятий в 17:30, ограничение по времени до 18:00 всё равно могло помочь им исключить некоторые дневные мероприятия.
Чтобы отравление было успешным, нужно было пить много воды, поэтому такие мероприятия, как соревнования по знаниям, групповые церемонии посвящения, собрания в колледже и лекции, тоже можно было временно исключить...
Что осталось, так это игра в баскетбол после уроков, а также конкурс вокалистов в университете А и танцевальный фестиваль в университете Т...
Линь Чэнь обвёл эти три пункта красной ручкой, а затем посмотрел на Син Конгляня.
Сегодня Син Конглянь почти ничего не говорил, особенно с тех пор, как большую часть времени провёл в глубоких раздумьях. Очевидно, что даже Син Конгляню было трудно принять такое сложное решение.
До завтрашней прямой трансляции оставалось ещё время. Если они отреагируют быстро и применят жёсткую тактику, то вполне смогут уничтожить организацию. Возможности и опасность часто идут рука об руку.
Например, лучший способ справиться с этой ситуацией — установить контроль в трёх конкретных местах и привлечь полицию для решения проблемы.
Однако, если они выберут этот метод, это будет означать, что они не смогут заранее предупредить змею и должны будут спокойно ждать, пока другая сторона начнёт действовать.
Простое ожидание подвергнет общественную безопасность большому риску. Им не только приходилось наблюдать за тем, как ничего не подозревающие студенты пьют высокотоксичные жидкости, и ждать, пока они отравятся; им также приходилось игнорировать возможное отравление общественного водоснабжения.
Если бы в ходе этого процесса кто-то умер или получил травму, это была бы тяжёлая ответственность, которую они не смогли бы вынести.
Или они могли бы выбрать самый простой и лёгкий способ решить проблему. Выйти и выломать дверь кофейни, затем отключить там камеру наблюдения и записать все свои предположения.
Но проблема заключалась в том, что тогда...
Возможно, организация приказала бы приостановить их планы, оставив членов группы бездействовать. Также возможно, что в организации был второй набор планов и они не смогли бы предугадать место следующего опасного инцидента.
Или организация могла бы позволить своим членам массово ходить в одно место и пить высокотоксичную воду на глазах у всей школы.
Трупы усеяли бы кампус и создали атмосферу, полную траура. Разве это не было бы весело?
"Мы не можем рисковать". Наконец заговорил Син Конглян.
Линь Чен не ожидал решения Син Конгляна.
«Есть ли способ изменить волю этой группы до 6 часов вечера завтрашнего дня?» Лин Чен услышал, как Син Конглиан задал ему этот вопрос очень серьёзным тоном.
* * *
Отвратительные мысли:
Я не литературовед, не говоря уже о поэзии, поэтому я не могу точно сказать вам, в чём смысл «Воспоминаний о Франции». Это останется на ваше усмотрение. Однако, учитывая жизненный опыт Пауля Целана — смерть его родителей и пребывание в концентрационном лагере, которые повлияли на его поэзию и использование языка, — я сильно сомневаюсь, что смысл стихотворения таков, каким его считают эти сектанты (откровенно говоря, это они и есть).
Криминальная психология. Глава 79
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 79
«Капитан Син — очень вдумчивый человек». Су Фэнцзы отреагировал быстрее, чем Линь Чэнь. Его слегка насмешливый голос донёсся из угла.
Су Фэнцзы прищурился, словно осуждая Син Цунляня за излишнюю капризность, но, возможно, его слова были продиктованы чистым восхищением.
Линь Чэнь подумал о том, что Син Цунлянь сказал ранее.
Проблема заключалась в том, что независимо от того, как они справятся с этой ситуацией, им придётся заплатить соответствующую цену, будь то за общественную безопасность или за здоровье студентов. За всё это нужно было заплатить, но они не были теми, кто мог совершить этот обмен.
Это было похоже на решение задачи по геометрии. Независимо от того, как они её решат, нужно будет добавить вспомогательные линии.
— Кажется, мы зашли в тупик? — спросил Линь Чэнь, покачав головой.
— Что ты думаешь? Син Конглянь закурил сигарету.
Глядя в его безмолвные, но твёрдые глаза, Линь Чэнь внезапно почувствовал себя расслабленным.
— Дорога к жизни всегда лежит через смерть.
Он повернулся, облокотился на стойку и спросил Син Конгляня: — Как, по-твоему, лучше всего разрешить этот кризис?
— Естественно, я надеюсь, что они подойдут ко мне и скажут: «Дядя полицейский, я был неправ», а потом отложат мясницкий нож и станут Буддами, — Син Конглянь выпустил струйку дыма.
— Я могу попробовать, — ответил Линь Чэнь.
Син Конглянь был потрясён. Он прекрасно понимал, что его просьба была практически невыполнимой. В конце концов, нелегко изменить волю группы безумцев за такой короткий промежуток времени.
Но Линь Чэнь серьёзно задумался и дал такой же серьёзный ответ. Он попытается.
Воистину, он был высокомерен.
«Чёрт, антипромывание мозгов?» Товарищ Ван Чао внезапно оживился.
«Теоретическая основа такова. Члены группы утратили свои индивидуальные личности и заменили свою индивидуальную волю коллективной волей. Это состояние коллективного бессознательного, в котором отсутствуют когнитивные способности... Поскольку это бессознательное состояние, есть одна вещь, которая становится полезной».
«Что это?»
«Внушение».
«А, как коллективный гипноз? Хотя это звучит очень мощно, возможно ли это на самом деле?» Даже маленький товарищ Ван Чао был настроен скептически.
— Это не так уж преувеличено. Лин Чен погладил подростка по мягким волосам и мягко сказал: «Если вы хотите, чтобы они успокоились, предупреждения, угрозы и рациональные доводы не подействуют. Они сумасшедшие и параноики. Это вдохновитель сделал их такими, какие они есть. Так что, если вдохновитель может промывать им мозги, почему мы не можем сделать то же самое?»
«Хотя я не понимаю, что вы говорите, я думаю, в этом есть смысл!»
«Как мы это сделаем?» Прежде чем Ван Чао успел договорить, Син Конглянь решительно вмешался:
«Это нужно делать шаг за шагом. Во-первых, нам нужно разобраться с группой мстителей, полных ненависти. Ваша цель — надеяться, что они появятся перед вами, а не перед этими невинными студентами. Тогда единственный способ — это... разжечь ненависть».
«Разжечь ненависть?»
«Это похоже на игру. Если твой союзник ударит босса и нанесёт 10 единиц урона, а я ударю босса и нанесу 100 единиц урона, ненависть босса ко мне будет выше, верно?» — сказал Ван Чао.
«Да, можно представить эту группу как стаю волков. Как можно заставить волков не нападать на слабую стаю, а вместо этого атаковать цель, которую мы им зададим?»
«Ты причиняешь им боль», — ответил Син Конглянь.
Линь Чэнь кивнул.
Но прежде чем он смог продолжить, Ван Чао вмешался: "Разве это не ходьба по кругу? Мы не знаем, сколько их, кто они, где они и как мы можем причинить им вред".
"Незнание того, кто они, не мешает нам немного обменяться с ними мнениями". Линь Чен поднял голову и посмотрел в камеру, увидев красные точки, мигающие в магазине напротив. "Угадай, сколько людей наблюдают за этой камерой?"
"А'Чен, твой мозг такой же большой, как у капитана! Вы хотите использовать камеру наблюдения, чтобы промыть им мозги, но будет ли за этим наблюдать так много людей?"
«Неважно, сколько людей наблюдает. Важно то, что кто-то наблюдает». Линь Чэнь сделал паузу, а затем продолжил: «Можно сделать два вывода. Во-первых, если в этой группе 100 человек, то все они не могут приходить сюда каждый день, чтобы читать доску объявлений, поэтому мы предполагаем, что у них есть собственные внутренние средства передачи информации. Во-вторых, посмотрите на магазин. Несмотря на то, что они освободили помещение, в магазине по-прежнему чисто, ни единого следа беспорядка. Предположим, что этот магазин очень важен для членов группы, даже если он не является для них священной землёй, он всё равно служит эмоциональным и духовным источником, так что, если с этим магазином что-то случится, как вы думаете, они не почувствуют себя некомфортно?
«Как нам их разозлить?» — выжидающе спросил Ван Чао, словно был готов справиться с задачей самостоятельно.
— С тех пор как они утратили человечность, их поведение стало животным. Для любого социального животного самое неприятное — это когда твою территорию занимают и топчут другие... — Линь Чэнь наклонил голову. В уголках его рта даже появилась лёгкая улыбка. — Представьте, что кто-то заходит в вашу комнату, кладёт на пол ваше самое любимое рукоделие и топчет его.
— Я его прикончу!
— А что, если тот, кто испортил твоё любимое рукоделие, — это тот, кого ты по-настоящему ненавидишь?
— Капитан, если это сделал БлэкДжек, можешь одолжить мне немного денег? — спросил Ван Чао, повернувшись лицом к Син Конглиану.
— Что ты хочешь сделать?
— Нанять наёмников, чтобы они его убили! — сердито ответил подросток.
Син Конглиан растерянно рассмеялся и сказал: «Конечно».
Линь Чэнь на мгновение потерял дар речи, но быстро вернулся к теме. «Итак, если вы согласны с этим планом, нам нужно будет найти способ использовать их ненависть». Закончив говорить, он повернулся к капитану уголовного отдела и сказал: «Полиция, очевидно, не может этого сделать».
Син Конглянь поднял руки и сказал: «Я знаю, но вы действуете вместе с полицией, так что вы тоже не можете этого сделать».
— Конечно, я не могу. Мои личные силы ограничены. — Линь Чэнь оглядел комнату. — Значит, нам всё ещё нужна группа, которую они яростно презирают. Хотя, возможно, это слишком предвзятое суждение, просто представьте, если бы вы были членом этой группы, кого бы вы ненавидели больше всего?
— Людей, которые лучше меня? — сказал Син Конглянь.
— Красивее меня? — сказал Ван Чао.
— Умнее меня? — спросил профессор Е.
— Не только лучше, красивее и умнее, но и чрезвычайно умны. Короче говоря, они везучие и могут в сто раз превзойти усилия обычных людей, — с улыбкой заключил Су Фэнцзы.
— Чёрт, неужели мы собираемся столкнуть в воду всех школьных цветов и трав* в Университетском городке? — взволнованно потёр ладони Ван Чао. — Это кажется очень интересным.
*Относится к самой красивой/красивому девушке/парню, которых все знают в школе (школьный красавчик/красотка).
Взгляд Линь Чэня упал на Син Конгляня.
Капитан уголовного отдела всё ещё размышлял. Внезапно Линь Чэнь увидел, как он поднял голову, и спросил: «Уже слишком поздно?»
«Я немного нервничаю, в основном потому, что подготовка требует времени...»
Он хотел продолжить объяснения, но Син Конглянь остановил его своим проницательным взглядом.
«Пойдём», — вот и всё, что сказал капитан уголовного розыска.
Син Конглянь был простым человеком.
Линь Чэнь понял смысл его простого ответа. Он примерно означал: «Я решил, что мы сделаем это, и я возьму на себя полную ответственность. Тебе просто нужно это сделать».
Линь Чэнь больше ничего не сказал. Он кивнул Син Конгляню и взглянул на настенные часы. Было уже почти полночь. Времени оставалось меньше, чем он думалбой.
Его тон также стал торжественным. "Профессор Е, мне придется побеспокоить вас".
—-
Е Янь был человеком, который боялся неприятностей.
В конце концов, большинству людей, занимающихся математикой, нравилось устраиваться на своей территории и думать о проблемах, которые их интересовали.
И эти интересующие вопросы, очевидно, не включали в себя то, как стать хорошим актером.
Он посмотрел на ряд красных кистей и банок с краской перед собой, крайне подавленный.
"Это действительно должен быть я?" Он раздраженно почесал в затылке, сдерживая желание опрокинуть стоящее перед ним ведро с краской.
" Да. Время поджимает. Это не позволяет вам записать процесс расчета и позволить нам найти студентов, которые будут его пересказывать ", - объяснил Лин Чен.
Е Янь всегда считал себя сумасшедшим, но он не ожидал, что кто-то окажется ещё более сумасшедшим, чем он.
Всего несколько минут назад полиция прислала два ведра красной краски и набор кистей. Его задача состояла в том, чтобы с помощью этих предметов нарисовать процесс расшифровки их закодированного языка кроваво-красными символами по всей кофейне, оставив в конце неприкрытую провокацию.
Как можно быть настолько бессердечным, чтобы придумать такую идею?
— Не волнуйся, ты можешь всё время стоять спиной к камере, чтобы они не видели твоего лица.
— Тогда зачем мне надевать его одежду! — Е Янь потянул за рукав дымчато-серого костюма, который был ему не по размеру и в котором он чувствовал себя неуютно.
— Потому что... из всех присутствующих только моя одежда выглядела самой дорогой. Владелец костюма протянул руку и аккуратно поправил ему подол рубашки.
"Тебе не позволено пачкать мою одежду!" Е Янь посмотрел на Су Фэнцзы в его наряде и разозлился еще больше. Почему на теле Су Фэнцзы такая же одежда выглядела так, словно была сшита для собак?
"Хорошо", - сказал Су Фэнцзы, завязывая ему галстук. "Пожалуйста, обратите внимание на безопасность".
Е Янь редко слышал, чтобы Су Фэнцзы говорила так торжественно, что он вдруг почувствовал необъяснимое волнение.
"Не запачкайте мою одежду. Это действительно дорого", - добавила Су Фэнцзы.
Пустое кафе тихо стояло в углу подземного мира.
Молоток уже был приготовлен. Ван Чао заранее рассчитал дальность действия камеры наблюдения, поэтому все стояли в ее слепой зоне.
Е Янь был босиком. Он поправил галстук, поднял молоток и сделал шаг вперёд. Он высоко поднял молоток и размахнулся изо всех сил.
Раздался громкий грохот, и стекло разлетелось вдребезги, когда молоток влетел в магазин.
Е Янь наступил на осколки стекла, разбросанные по полу, и вошёл в тёмную кофейню.
Пол был цвета чистого дерева, но в этот момент он был заляпан осколками стекла. Мужчина, вошедший в магазин, изящно поставил ведерко с краской, отчего несколько капель ярко-красной краски выплеснулись наружу и упали на пол, как кровь.
Как и всем сумасшедшим персонажам, оказавшись на поле боя, в котором он был уверен, Е Яню не требовалось никаких актерских навыков, чтобы изобразить презрение, которое смертные испытывали к гениям.
Засунув одну руку в карман, а в другой держа кисть, он слегка наклонил голову и начал небрежно и аккуратно писать на стенах, словно под звуки воодушевляющей музыки. Е Янь писал всё быстрее и быстрее.
Свет был приглушённым, и его спина выглядела бунтарской и свободной.
Это было похоже на то, как бог пишет руны или художник без разбора разбрызгивает чернила.
Цифры одна за другой складывались в формулы, которые росли и распространялись по белоснежным стенам с пугающей скоростью. Всё больше и больше красной краски медленно стекало по стенам, образуя крошечные линии, похожие на кроваво-красные лианы.
Глядя на кроваво-красный почерк, расползающийся по магазину, Син Конглянь сказал: «Нормальный человек вроде меня захотел бы ворваться сюда и избить его».
«Чёрт, у меня мурашки по коже», — сказал Ван Чао, потирая руки.
«Этого недостаточно». Линь Чэнь стоял, подняв руки, и тихо говорил.
«Что ты имеешь в виду?»
«Всё так же, как я и сказал. Сила отдельного человека всегда ограничена. Группа не может изменить своё направление из-за сопротивления одного человека. Единственное, что может привлечь группу, — это другая группа».
«Мы хотим, чтобы они думали, что профессор Е не один и что за ним стоят другие?»
«Да, мы хотим, чтобы они думали, что за профессором Е стоят те, кого они ненавидят до безумия, те, кто может унизить и раздавить их без всяких усилий и кто находится вне их досягаемости. Мы хотим, чтобы они думали, что люди, которые их провоцируют, благословлены небесами».
«Но как нам это сделать?»
— Группа принимает только предложения, так что мы можем придумывать истории, — сказал Линь Чэнь, слегка наклонив голову и глядя на Су Фэнцзы.
Криминальная психология, глава 80
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 80
Верил кто-то в это или нет, всегда находились люди, которые были особенно хороши в придумывании историй. Истории, которые они создавали, кажутся причудливыми, но они могли заставить трехлетнего ребенка верить в них, пока тот не стал намного старше.
Итак, начиная с кампуса университета Юнчуань, где произошли два ужасающих массовых самоубийства, по Университетскому городу начали распространяться таинственные слухи.
Сначала слух появился только на публичном форуме Yongchuan University City, и через несколько минут администратор решительно удалил всю тему. Если бы не добрые люди, которые быстро сделали скриншоты, скорее всего, большинство людей не смогли бы увидеть содержание всей темы.
История была создана благодаря слухам.
Было 1:13 ночи 14 апреля.
В большинстве школьных общежитий был выключен свет, но большинство учеников все еще прятались под одеялами, уткнувшись в свои телефоны и просматривая Интернет.
Поэтому, когда студенты увидели фотографию крови, было еще не слишком поздно.
На маленькой картинке казалось, что это стена при тусклом освещении. Общий тон был таким же темным, как и на картинке. Фотография плавно разворачивалась, и ярко-красный шрифт привлек внимание студентов. Это была просто стена, покрытая ярко-красной краской.
Бесчисленные цифры и непонятные символы покрывали всю стену, образуя, по-видимому, набор формул, что делало картину довольно унылой.
Где это было?
Что происходило?
Что за психопат занимался математикой на стене?
Многие ученики подумали об этом и, естественно, выключили изображение и продолжили обсуждать школьные сплетни в своих небольших группах друзей, обсуждая такие темы, как роман какого-то парня с какой-то девушкой из школы или снова ли какая-то знаменитость изменяет.
Тем не менее нерешённый вопрос не исчез сразу.
Когда появилось второе фото, оно быстро распространилось по студенческому кругу.
Кто-то крикнул в группе: [Поторопитесь и посмотрите на BBS Университета Юнчуань. Что-то случилось с пешеходной улицей Феникс!]
Вскоре всё сообщение с адресом того же форума было быстро скопировано и вставлено в разные группы WeChat.
Несмотря на то, что тон сообщения был преувеличенно серьёзным, многие студенты всё равно перешли по ссылке и обнаружили, что ситуация была гораздо менее серьёзной, чем её представляли.
Казалось, что магазин на подземной пешеходной улице книжного центра «Феникс» был осквернён кучей математических формул.
Стеклянная дверь была разбита вдребезги, и на чистом деревянном полу остались осколки и молоток. Ярко-красные буквы расплывались под зелёной флуоресцентной надписью «Аварийный выход». В остальном, казалось, ничего особенного не произошло.
Поэтому студенты, надеявшиеся услышать сплетни, были разочарованы, и в комментариях ниже они выразили свою скуку.
[Чёрт, кто покрасил чужую лавку в красный цвет? Они что, больные?]
[Вероятность того, что на математическом факультете есть психически больные, довольно высока.]
[Я думал, это Uniqlo*. Uniqlo...]
*Японская компания по продаже одежды. Скорее всего, комментатор в шутку ссылается на их логотип, состоящий из красных и белых символов (на основе опубликованного изображения).
[LZ*, иди к чёрту. Этот пост должен просто исчезнуть.]
*Интернет-сленг, относящийся к автору оригинального поста (в теме).
[Не всегда публикуй дерьмо и не пытайся его раздуть!]
Большинству людей было лень отвечать на сообщение, а те, кто был достаточно ленив, чтобы пукнуть, ответили на сообщение, а затем закрыли страницу.
Первым, кто счёл ситуацию ненормальной, был администратор BBS Университета Юнчуань.
Когда он нажал на кнопку «Удалить сообщение», система форума выдала ошибку, сообщив, что с учётной записью администратора что-то не так, и постоянно напоминая, что у него нет на это разрешения. Будучи ответственным администратором форума, он быстро позвонил администратору школьного форума и сообщил о проблеме.
Однако, как только он позвонил, на главной странице самодовольно появилось сообщение с «красным», «выделенным» и «улучшенным» заголовком. Содержание тоже было вызывающим: «Пожалуйста, не удаляйте моё сообщение. Если вы попытаетесь снова, будут последствия».
Идентификатор автора сообщения был таким же, как у владельца сообщения в здании с фотографиями.
Иногда некоторые студенты возвращались на главную страницу форума, видели закреплённое сообщение и на какое-то время терялись в догадках. Когда они снова переходили к «сообщению с фотографиями здания» и опускались к самому последнему ответу, они обнаруживали, что кто-то резюмировал основные моменты всего этого.
Примерно это выглядело так:
[Пользователь с ником SF9706 опубликовал на BBS города Юнчуань кровавую фотографию стены. После публикации администратор быстро удалил пост. Этот поступок, похоже, разозлил пользователя, поэтому он опубликовал ещё один пост с той же фотографией и высокомерно прикрепил его к главной странице, предупредив администратора, чтобы тот не предпринимал никаких мелких шагов.]
Разумеется, администратор не стал бы сам прикреплять пост к верхушке, так что единственным, кто мог это сделать, был сам SF9706.
«Пост с фотографией здания» всё ещё был там, а «предупреждающий пост» был закреплён вверху. Похоже, что администратор BBS Университета Юнчуань либо спал, либо его лишили доступа.
[Администратор SB* удалил мой пост минуту назад. Похоже, кто-то действительно лишил его доступа?]
*Сленговое выражение, означающее «тупая задница».
Вскоре в «посте с фотографией здания» появился новый ответ. Это был скриншот с датой удаления, который доказывал, что администратор лишился своих прав.
Если бы это был обычный магазин, который разгромили и осквернили, это могло бы попасть в новости, но теперь, когда школьный форум был захвачен врагом, всё оказалось не так просто.
Вывод мог означать только то, что за этим инцидентом стояла технологическая мощь, которая могла за секунды лишить администратора доступа к школьным форумам.
Тогда возникает вопрос: почему эта техническая «суперсила» взломала BBS Университета Юнчуань, чтобы опубликовать эти две фотографии и не дать их удалить?
Что было написано на стенах? Что хотел сделать человек, написавший это? Что хотел сделать человек, опубликовавший фотографию?
У каждого в душе были свои вопросы, поэтому комментарии под «публикацией фотографии здания» сразу же посыпались градом.
[Чёрт возьми, с кем пытается подраться владелец здания?]
[ЛЗ, что случилось с этим магазином? Что ты делаешь?]
[Кажется, это действительно подземная пешеходная улица под книжным магазином «Феникс». Когда я проходил мимо сегодня вечером после 21:00, всё было в порядке?]
[LZ взломал форум?]
[Император математики и Император компьютеров сделали ход?]
[Кто-нибудь понимает, что написано на стене?]
[Может ли LZ говорить на человеческом языке? Мой низкий IQ не позволяет мне этого!]
Количество ответов увеличивалось с видимой невооружённым глазом скоростью, и зрители постепенно осознали, что расшифровка содержимого на стене, похоже, была ключом к пониманию всей этой сплетни.
[Я не очень хорошо вижу, но, кажется, это что-то решает?]
[Переосмысление LZ, это действительно расшифровка какого-то кода?]
[Люди до сих пор используют коды? Это шпионаж?]
[Такое ощущение, что вот-вот прольётся какая-то важная новость!]
Не только на форуме Университета Юнчуань было оживлённо.
Полицейский участок второго отделения Юнчуаня тоже ярко освещался всю ночь.
«Осмелился удалить пост Лао-цзы. Хм! Поистине храбр...» В офисе товарищ Ван Чао открыл ещё одну банку энергетического напитка. Сделав глоток, он снова обновил страницу и просмотрел новые комментарии.
Конечно же, им не нужно было влиять на общественное мнение. Теории заговора в посте с фотографией уже набирали обороты. Мозги студентов переключились с математического факультета на вторжение инопланетян на Землю, и они продолжали переключаться.
Хотя время было позднее, число зрителей увеличивалось.
«Вы должны продержаться ещё немного! Не ложитесь спать так рано!» Подросток, который контролировал ситуацию перед экраном, пробормотал себе под нос.
Прежде чем он успел заговорить снова, он услышал, как кто-то спросил: «Как трафик?»
«Количество онлайн-пользователей — 973, но рост замедлился», — ответил Ван Чао. Он немного подумал, а затем сказал: «А Чэнь, у нас достаточно времени?»
Выслушав подробный план Линь Чэня, Ван Чао, как исполнитель, не беспокоился о том, что это не сработает. Его беспокоило только то, сколько времени потребуется, чтобы это вступило в силу.
В конце концов, теперь они использовали форум Университета Юнчуань, чтобы донести информацию до более чем 200 000 студентов по всему Университету. В этом процессе самым непредсказуемым было время, необходимое для передачи этой информации.
«Распространение информации в больших масштабах зависит от накопления и внезапных всплесков, которые мы часто называем переломным моментом. Пока переломный момент контролируется, у нас ещё есть время». Линь Чэнь ущипнул подростка за взволнованное лицо и сказал: «Количество онлайн-посетителей достигло 1000. Публикуйте следующий контент».
Студенты, которые в панике толпились у BBS Университета Юнчуань, вероятно, и не подозревали, что каждая их реакция была результатом искусственного манипулирования.
Полуночные кровавые письма не только подогревали сплетни всю ночь, но и встревожили влиятельных людей в различных сферах Университета Юнчуань.
Аккаунт самого известного математического факультета на BBS засиял, и главная страница форума мгновенно заполнилась поклонниками.
[Чёрт, Сюань Гэ онлайн???]
[Сюань Гэ, Сюань Гэ, реши задачу!]
[Сюань Гэ, я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.]
[Сюань Гэ здесь, чтобы расшифровать. Что означает эта картинка?]
Посыпались вопросы, но аккаунт под названием CXUAN быстро погас после того, как засветился, и не оставил никаких ответов.
Тем не менее, предположения зрителей на этом не закончились.
Ходили слухи, что CXUAN, самый талантливый студент математического факультета Университета Юнчуань, был Чэнь Сюань. Чэнь Сюань был так знаменит не из-за десятков выигранных им математических наград, а из-за своего лица.
Чэнь Сюань был невероятно красив; типаж, который мог бы быть на первой странице журнала.
Вскоре фанатичные поклонники Чэнь Сюаня начали расхваливать славные деяния Сюань Гэ зрителям, которые мало что знали о нем. Конечно, восхваляя его, необходимо было также приложить его речь в качестве президента студенческого союза на церемонии открытия.
Пока большие шишки из отдела изящных искусств не вышли в Интернет, большинство девушек были сосредоточены на том, чтобы лизать * свои экраны.
*Сленговое выражение, означающее пускать слюни по кому-то (они настолько горячи, что вы не можете не облизывать экран, на котором их фотография).
Был почти час ночи, но количество людей в сети оставалось стабильным, как гора.
Естественно, звезда факультета изящных искусств была намного популярнее, чем заносчивый студент. Она намеренно нажала на «пост с фотографией здания», который был завален комментариями, а затем ответила: [Эта подпись... Кажется, я где-то её уже видела?]
Подобно тому, как роют канаву, чтобы направить воду, взгляд зрителей упал на небольшую область в правом нижнем углу стены.
Это была странная фигура, состоящая из трёх полукружий с небольшими отметками спереди и сзади, похожими на незаконченные волнистые линии, но после тщательного изучения было обнаружено, что по сравнению с нацарапанными формулами три полукружия были нарисованы более аккуратно. Поскольку важная шишка из отдела изящных искусств опознала волнистые линии как подпись, человек, который оставил свою подпись на такой кровавой работе, должно быть, чрезвычайно высокомерен.
[Кажется, я тоже видел эту подпись?]
[LZ — это код? SF???]
[Не могли бы вы перестать быть такими загадочными, наверху? Это зашифрованное послание? Объясните нам прямо.]
[Не думаю, что мне сегодня нужно спать...]
Вопрос о подписях снова привёл дискуссию в комментариях к кульминации. Бесконечным потоком на всё большем количестве этажей* появлялись различные предположения, и вскоре кто-то задал самые важные вопросы.
*Уточнение: «этажи» — это ответы под комментарием. Исходный комментарий и ответы под ним составляют «здание». Когда кто-то говорит «наверху», он имеет в виду предыдущий комментарий над ним.
[Код, на который ссылается девушка наверху, говорит о трёх могилах?]
Это было похоже на то, как если бы сухое дерево загорелось от огня или вода попала в сковороду с маслом.
Пока все гадали, что было в посте, шаблон и простое ключевое слово могли мгновенно вызвать множество безумных ассоциаций, и даже без намеренного указания ассоциация, которую хотел вызвать Линь Чэнь, появилась бы сама собой.
[Чёрт, это же не связано с тремя трупами, найденными в университете Юнчуань, верно? У меня мурашки по коже!]
Наконец-то кто-то это сказал.
* * *
Отвратительные мысли:
Для тех, кто читал YRILGPED, который я перевёл, вы знаете, с каким презрением я отношусь к переводу комментариев в интернете. От этого у меня просто голова болит, потому что там столько сленга, и это ещё та боль. Эта глава снова вызывает у меня посттравматическое стрессовое расстройство из тех дней.
Криминальная психология, глава 81
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 81
Закодированные ключевые слова, очевидно, были патентами для небольшой группы, точно так же, как вам нужно предъявить членскую карту, когда вы входите в элитный клуб; сам порог символизировал статус.
Когда большинство людей видят высокую стену, они сразу же начинают фантазировать о мире за ней, не говоря уже о сложных системах контроля доступа, необходимых для её открытия. Чем загадочнее были вещи, тем больше они стимулировали интерес к обсуждению.
Поэтому через час и двадцать минут после публикации фотографий количество ответов снова резко возросло.
Сначала все просто обсуждали связь между "подписью" и "тремя могилами" с захороненными трупами, найденными в кампусе университета Юнчуань. Человека, предложившего эту идею, сначала сильно обрызгали*. В конце концов, была ночь, и никто не хотел связывать сплетни перед сном со смертью.
* Сленговое обозначение того, что тебя ругают (обычно онлайн).
Но, возможно, чем более странной была идея, тем более интригующей она была.
Вскоре кто-то опубликовал еще одну фотографию, как бы в доказательство того, что подписи трех полукругов действительно существовали.
Это был документ многолетней давности. Поскольку человек, разместивший публикацию, намеренно обрезал большую картинку, люди не могли видеть полный текст. Они могли видеть только дату, которая была 17 июля 2003 года, а в строке подписи не было имени, а только три полукруга, соединенных до и после, расположенных от мала до велика.
[Что происходит? Кто-то использовал эту подпись более десяти лет назад?]
[Как страшно. Что это за документ?]
[Ах, как же я хочу это знать!]
[Я увеличил изображение и посмотрел. Похоже, это письменный договор между тремя сторонами. Одна из сторон, похоже, была жертвой медицинского мошенничества. Договор был подписан в 2003 году, так что это напоминает мне историю с группой пожилых людей, которые коллективно подали в суд на фармацевтическую компанию за то, что она обманом выманила у них много денег, но компания отказалась это признавать. По какой-то причине это дело не было похоже на мошенничество...]
[1378L — это учитель? Вы помните всё, что было в 2003 году?]
[Здравствуйте, учитель. Учитель почти сорвал джекпот*!]
*Имеется в виду «Быстрая восьмёрка» (快八), лотерея в Китае (обратите внимание, что термин «благотворительная лотерея» здесь означает, что правительство собирает средства на социальное обеспечение за счёт доходов от лотереи). В этом комментарии говорится, что этот пользователь (предположительно, 1378 — это человек, стоящий за всем этим) почти сорвал джекпот, потому что он был причастен к этому крупному мошенничеству (если бы он выиграл судебный процесс и получил крупную выплату (джекпот)).
[Кажется, я нашёл новость. Там, похоже, упоминается учитель 1378L, но продолжения нет. Что происходит?]
[В конце концов, кажется, стороны пришли к согласию, но я не знаю, как это произошло.]
[О, о, о. Я искал по подсказкам учителя. Последние новости о мошенничестве в Anhua Pharmaceutical были 15 июля 2003 года. Кажется, после этого были новости, и, думаю, трёхсторонний контракт от 17 июля решил проблему?]
История закончилась здесь, но была ещё одна подсказка.
Похоже, что в 2003 году неизвестный человек вместе с пожилыми людьми подписал соглашение с фармацевтической компанией о раскрытии дела о медицинском мошенничестве.
[Всем, кажется, в этой истории есть что-то странное. По какой-то причине в вашем университетском городке есть таинственная группа. Эта банда скрывается уже более десяти лет. Всякий раз, когда в вашем городе происходит что-то серьёзное, эти люди выходят и помогают слабым?]
[1501L, может, перестанешь нести такую чушь из-за недавнего выхода «Бэтмена»? Мы не живём во вселенной DC!]
[По словам 1501L, эта группа людей собирается выйти сейчас?]
[Может, это было не самоубийство, а убийство, и в Юниверсити-Сити орудует серийный убийца?]
[О чём, чёрт возьми, ты говоришь, наверху? Я не смогу спать по ночам...]
[Чёрт, сегодня в нашей школе спрыгнули с крыши три человека. Все они покончили с собой, так как же может быть серийный убийца?]
[Я не знаю? Может, их заставили?]
[Я тоже видел полицию ночью. Короче, теперь в нашей школе повсюду полиция. Чем больше я об этом говорю, тем страшнее становится. Когда это дело раскроют? Я не осмеливаюсь завтра выходить на улицу!]
[Мне жаль студентов Университета Юнчуань.]
Как раз в тот момент, когда чат постепенно превратился в обсуждение и жалость, кто-то наконец не выдержал и ответил.
[Э-э, на самом деле, однажды я получил приглашение вступить в клуб с такой подписью, но в итоге меня не приняли. Я остановлюсь на этом. Верить этому или нет — решать вам.]
Ответ был коротким и скрывался среди различных теорий заговора, которые мелькали на экране.
Но вскоре кто-то выделил этот ответ.
[Они действительно существуют?]
[Чёрт, я правда не знаю, что и думать.]
[О чём думать? В Юниверсити-Сити есть какая-то банда? Как вы получили заявку на вступление? Это совсем не отредактировано, ха-ха.]
[Мне 1501 год. Я просто предполагаю!]
[Автор оригинального комментария сказал: «Хотите верьте, хотите нет. Почему люди не могут понять, что я имею в виду? В любом случае, хорошо жить в своём маленьком наивном мирке».]
*Происходит от японского термина [Kuuki Yomenai] (空気を読む), означающего «читать по воздуху/комнате», то есть понимать эмоции и мысли других людей в комнате (или, в данном случае, в этой ветке чата).
[Кто-нибудь чувствует себя так же неуютно, как я? Насколько глубока вода в этом вопросе?]
[Пожалуйста, добавьте меня.]
[Добавьте и меня тоже.]
—-
Это было так, как если бы кто-то стягивал часы и всегда сообщал самые интригующие новости в самое подходящее время. Несмотря на то, что было почти 2 часа ночи, количество людей в Сети только увеличилось.
Таинственная и неизвестная организация кампуса появилась только тогда, когда полиция не смогла восстановить справедливость. Подобные домыслы заставляли людей закипать от злости и возносили эту организацию в кампусе на благородный и таинственный пьедестал.
Различные слухи продолжали сыпаться как снежинки.
Некоторые люди сообщили новость о том, что только настоящие элитные студенты могут получить пригласительное письмо от этой кампусной организации. После этого им пришлось пройти серию тестов, прежде чем они, наконец, смогли присоединиться. Вот почему большинство людей никогда не слышали об этой организации; о ее таинственном существовании знали только элитные студенты.
Позже появились ответы, которые постепенно подтвердили предыдущие предположения, а некоторые люди даже назвали критерии для вступления в организацию: в течение четырёх лет обучения в университете вы должны быть первым на протяжении первых трёх лет обучения по специальности, и на четвёртый год вы получите приглашение.
Этот порог также был одной из причин, почему об этой организации было так мало известно.
Какое-то время ходили слухи о студенческой организации. Некоторые люди даже раскрыли её название. Он назывался не «Крутой клуб» или «Элитный клуб», а «Три могилы».
Появление трёх могил на территории кампуса привело в ярость лидера организации, и они всплыли на поверхность.
Конечно, всё это было чистой воды предположением.
Однако, поскольку эти предположения существовали, они показали, что люди постоянно перебирали улики и искали правду, стоящую за этим делом, и обычно люди больше верят в то, что они раскопали своими руками, независимо от того, было это правдой или нет.
Поэтому кто-то начал составлять список лучших студентов во всех школах Университетского города Юнчуань за годы, начиная с 2000 года. Такой подвиг был бы масштабным проектом, но они находились в университете, где были бы студенты с нужными навыками. Вскоре кто-то написал небольшую программу для фильтрации списка.
В конце концов, было решено, что за последнее десятилетие или около того таких богов было не более 150.
Естественно, что те, кто был особенно склонен к сплетням, начали связываться с теми, кто был в списке. Они позвонили этим старшим, которые занимали первое место в течение трёх лет, посреди ночи. Один из них после окончания учёбы работал мелким клерком в банке и, казалось, не проявлял особого рвения в «спасении мира», но слова старшего были довольно расплывчатыми и не подтверждали и не опровергали существование такой организации.
Короче говоря, история стала ещё более загадочной.
Слухи будоражили людей.
Не было ничего более могущественного, чем сплетни, поэтому полуночные сплетни, имевшие место на форуме, распространились в реальной жизни благодаря связям с реальными людьми.
В некоторых общежитиях даже внезапно включался свет, в то время как в спальнях других внезапно раздавались звуковые уведомления. В других спальнях были люди, которые не переставали разговаривать всю ночь. Естественно, были те, кто подумал, что это был чистый фарс, выключил свой компьютер и лег спать.
Однако ничто из этого не мешало людям фантазировать о скрытой элитной организации.
Количество ответов быстро перевалило за 2000, и общественное мнение, казалось, двигалось в заданном направлении, но Син Конглянь почувствовал неладное.
Потому что в списке из 150 человек он увидел имя Линь Чена.
Было бы странно, если бы там не было имени Линь Чена. В конце концов, консультант Линь должен был быть лучшим студентом, но на самом деле весь список был составлен Ван Чао. Имя Линь Чена не должно было быть в нём, но оно там было, а это означало, что всё было сделано намеренно по приказу Линь Чена.
Син Конглянь нерешительно посмотрел налево.
Лампа накаливания была слишком яркой.
Линь Чен откинулся на спинку офисного кресла. В руке он держал кофейник с кофе, а глаза были полуприщурены, как будто он спал. Син Конглиан откинулся на спинку стула и обновил страницу.
В последнем ответе была добавлена фотография.
Син Конглиан выпрямился, не испытывая особого удивления. Это был полностью стиль ведения дел Линь Чэня.
На фотографии было запечатлено место преступления. Это была огромная крыша, с которой Лин Чэнь равнодушно смотрел на девушку, спрыгнувшую с неё.
Около полудня эта фотография вызвала бурю негодования на форуме университета Юнчуань. После того, как её принудительно удалили, она снова появилась.
После публикации фотографии были опубликованы результаты четырёхлетнего обучения Лин Чэня в колледже и его рейтинг с четырьмя «1», которые бросались в глаза.
[Чёрт возьми. Этот человек по имени Линь Чэнь действительно из «Трёх могил»? Действительно ли в «Трёх могилах» на месте преступления появился человек?]
[Я же говорил вам! «Три могилы» действительно существуют. Пожалуйста, продолжайте снимать* это здание.]
*Интернет-мем, обозначающий публикацию неприглядных фотографий и скандалов. || В данном случае это означает, что нужно продолжать публиковать больше информации о «Трёх могилах» в этом разделе комментариев.
[Я, я, я. Я начинаю верить в это дерьмо. Не может быть, чтобы человек из «Трёх могил» обнаружил проблему этих случаев самоубийства, а затем...]
[Включайте меня. Это похоже на битву между Лигой Справедливости и Осью Зла!]
[Ааааааааа. Хотя это фантастика, я не думаю, что это так просто. Я подозреваю, что настенные росписи - это объявление войны.]
[Что, черт возьми, такое объявление войны?]
[Наверху начитались комиксов, но я тоже в это верю? Что мне делать? Я так поглощен этим, что не хочу спать сегодня ночью ...]
Поток комментариев снова стал сумасшедшим, но внезапно все, кто обновил страницу, обнаружили, что форум стал [Эта страница недоступна], а заглавная буква 504 заставила сердца всех упасть.
Ван Чао щелкнул пальцем и снова нажал кнопку ввода.
Подобно тому, как плотина открывает свои ворота и позволяет воде стекать каскадом, количество ответов снова выросло в геометрической прогрессии.
- "Что только что произошло?"
[Слишком много посетителей, и форум не справляется?]
[Подождите, посмотрите на количество этажей. Что-то не так.]
[Кажется, один этаж был эвакуирован. Это произошло во время ошибки 504.]
[Подождите, давайте посмотрим на количество этажей. Что-то не так.]
[Кажется, один этаж был удалён. Случилось так, что на 504-м этаже только что обрушился один этаж.]
[Какой этаж обрушился?]
[Чёрт возьми, у меня сейчас сердце остановится. К счастью, я быстро среагировал и сделал скриншот, не переходя в другую область... Как же мне повезло...]
[??????]
[Скриншот +1]
[А-а-а, я его не видел. Что это, чёрт возьми? Кто-нибудь может поделиться? Я дам вам свой номер xxxx]
[Мой адрес электронной почты xxxx]
[Что именно было удалено? Есть ли какая-нибудь информация об этом?]
[Э-э, я не могу сказать. Боюсь, что технологический император, который следит за этим, заблокирует IP-адрес. Короче говоря, я могу только сказать, что все предположения верны. Я так напуган, что даже не могу сходить в туалет!]
[Скажи это по телефону. IP-адрес нашего общежития заблокирован, так что я не могу его использовать. Короче говоря, эту картинку действительно нельзя опубликовать...]
[Великий Бог так жесток!!!]
[Преклоняюсь перед великим Богом. Молюсь Всевышнему, чтобы он не заблокировал IP-адрес.]
[Увеличьте число, чтобы оно не обнулилось!]
[Это кажется божественным. Мне тоже нужно помолиться?]
Пол внезапно исчез, данные были стёрты, аккаунт заблокирован, а IP-адрес удалён...
Не могу говорить об этом, не могу говорить об этом, не могу говорить об этом...
Внезапная политика жёстких мер развеяла все сомнения в том, что так называемые «Три могилы» действительно существуют.
Вся история была составлена до настоящего времени, и в ответах перестали строиться предположения и дискуссии и перешли к развитию культа личности.
Студенты постепенно начали верить, что существует такая организация, которая охраняет спокойствие всего Университетского города. Они начали верить, что элитная студенческая организация появилась сейчас именно из-за последовательных самоубийств в Университетском городе. Собрав экстраординарные доказательства, они объявили войну силам зла в присутствии полиции.
Вероятно, это был тот эффект, которого добивался Лин Чен; идеальный эффект.
Син Конглиан нахмурил брови.
В тишине кабинета раздался скрежет стула по полу.
Син Конглянь поднял глаза, увидел, что Линь Чэнь встал и вышел из комнаты. Даже не взглянув на него, Син Конглянь встал и последовал за ним.
Это был тот же коридор с наполовину открытыми окнами.
Линь Чэнь ждал его, стоя рядом с горшком с широколистными растениями, которые были выше человеческого роста. Первое, что он сказал: «Прости».
Син Конглянь даже не разозлился.
«Значит, ты всё спланировал и поставил себя в центр событий?»
«Эту историю можно придумать только так. Другого способа нет. Когда завтра интернет отключится, я должен быть там, потому что...»
«Потому что?»
«Потому что я мастерски блефую», — искренне сказал Линь Чэнь. Его взгляд был ясным и трезвым, без какого-либо фанатизма, который часто можно было увидеть в глазах пациентов, мечтавших о героических поступках. Син Конглиан тоже считал, что он не жертвует эго ради суперэго. Возможно, всё могло сложиться только так, и это был единственный выход.
Син Конглиан засунул руки в карманы и почувствовал, что не может продолжать, и захотел уйти.
В тот момент, когда он обернулся, он вдруг понял, что его беспокоят не действия Линь Чена и не то, что он снова рискует своей безопасностью, а то, что Линь Чен не сказал ему об этом заранее.
Подумав об этом, он, естественно, обернулся и высказал свои мысли. — Ты когда-нибудь думал о том, что мог бы сказать мне об этом заранее?
Но прежде чем Линь Чэнь успел ответить, Син Конглянь махнул рукой и сказал: «На самом деле, ты прекрасно знал, что если бы ты сказал мне, что снова используешь себя в качестве приманки, я бы точно возразил, верно? Тогда было проще показать мне результат твоего идеального решения, чем тратить много сил на то, чтобы убедить меня. — Он сделал паузу, посмотрел в ясные глаза Линь Чэня и серьёзно продолжил: — Ты слишком умён и слишком хорошо знаешь мысли других людей, поэтому тебе легко отказаться от попыток изменить их мнение. Но ты же знаешь, что это нехорошо.
Он увидел, что губы Линь Чена слегка дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но не дал ему такой возможности.
«Я надеюсь, что если в следующий раз случится что-то подобное, ты сможешь меня убедить. Хотя я действительно упрям, я готов выслушать — по крайней мере, готов выслушать то, что ты хочешь сказать».
Закончив говорить, Син Конглянь ушёл, не оглядываясь.
* * *
Отвратительные мысли:
Пожалуйста, больше никаких комментариев прохожих. Я здесь умираю.
Криминальная психология, глава 82
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 82
Сейчас было неподходящее время для ответа, но в жизни всегда бывают моменты, когда люди ведут себя необъяснимо.
Это было похоже на цветок, покрытый росой, или на печёную картошку в зимнюю ночь. Линь Чэнь слишком много времени тратил на то, чтобы давать советы и предложения другим, поэтому для него стало неожиданностью услышать, как кто-то его отчитывает. Сначала он был шокирован, потом глубоко тронут, и, наконец, единственным чувством, которое он испытывал, была благодарность.
Ночной ветерок нёс с собой влагу утренней росы.
Линь Чэнь посмотрел на спину Син Конгляня и постепенно двинулся к свету. Белый свет сделал фигуру размытой, прежде чем она исчезла за углом.
Внезапно Линь Чэнь почувствовал, что перед ним темнота. Кто-то закрыл ему глаза рукой.
«Тск, не оглядывайся. Не смотри на меня так», — раздался в его ушах игривый голос Су Фэнцзы.
Линь Чэнь схватил Су Фэнцзы за запястье, развернулся и был ошеломлён. «Сейчас самое время говорить о таких вещах?»
«О каких вещах?» То, что твоё непоколебимое сердце наконец-то начинает биться, или то, что твои ясные и сдержанные глаза смотрят на твоего коллегу по работе? Су Фэнцзы слегка наклонился вперёд. У Линь Чэня возникло ощущение, что он вот-вот будет разоблачён. Как раз когда он хотел перебить, он услышал, как Су Фэнцзы сказал: «Но что бы это ни было, дело не только в том, когда ты женишься. Тебе всё равно нужно выбрать благоприятную дату, не так ли?»
Когда дело доходило до словесных перепалок, Линь Чэнь чувствовал, что Су Фэнцзы непобедим.
«Ты так плохо используешь метафоры, что неудивительно, что твои книги не продаются». Линь Чэню ничего не оставалось, кроме как съязвить в ответ.
Су Фэнцзы, с другой стороны, не терпел, когда его перебивали.
«Тогда я изменю формулировку. Тебе ведь не нравится этот офицер, не так ли?» — прямо спросил Су Фэнцзы.
Линь Чэнь также думал о сцене, когда его эмоции были раскрыты, но в отличие от воображаемой нервозности или дезориентации, когда он услышал, как Су Фэнцзы задала этот вопрос, у него не было никакого беспокойства или паники, он был довольно спокоен.
В конце концов, этот момент рано или поздно наступит, и не было ничего плохого в том, что он наступил сейчас. Тогда, поскольку это было так, не было ничего плохого в том, чтобы сказать ему правду.
"Это верно", - ответил он.
Услышав это, даже Су Фэнцзы удивилась. "Ты могла бы, по крайней мере, быть сдержанной".
"Почему?" Линь Чен сунул руки в карманы, не совсем понимая, что имела в виду Су Фэнцзы.
"Ну, теперь ты гей. Разве у тебя не должно быть чувства запутанности, которое нарушает мирскую этику, или чувства страха, что на твои чувства не отреагируют? Короче говоря, разве тебе не должно быть по крайней мере стыдно?
"Он мне нравится. «Что это для него значит?» — не удержался от вопроса Лин Чен.
Слишком часто боль от неразделённой любви была невыносимой, но у Лин Чена не было такой проблемы.
«Почему?»
Наконец, даже тон Су Фэнцзы перестал быть таким насмешливым, как раньше. Он спросил это серьёзно, с искренним беспокойством о своём друге. Это было тяжело, в отличие от лёгкого ветерка снаружи.
Линь Чэнь не ожидал, что он спросит об этом так серьёзно, и на мгновение потерял дар речи.
На самом деле, он чувствовал, что даже не может ответить на этот вопрос.
Насколько сильно он его любит? Почему он ему понравился? Как могло быть так много причин?
Это было просто чувство, и ещё более необъяснимым было то, что он испытывал это чувство.
Возможно, это случилось, когда он увидел его в первый раз.
Возможно, это случилось, когда он увидел его во второй раз.
Возможно, это случилось, когда он ушёл от него, или, может быть, когда они снова встретились.
Возможно, дело было в том, что в тот день на станции отдыха стояла хорошая погода, и он выглядел таким красивым в этой ветровке, или, может быть, дело было в том, что они находились в командном пункте, и его сосредоточенный вид успокаивал его.
Возможно, дело было в увядающем букете лилий перед его могилой, или, может быть, дело было в том, как он опускал голову, слишком нежно сажая цветы...
Было так много возможностей, и по мере того, как они накапливались, это становилось неизбежным.
По крайней мере, подумал Линь Чэнь, в его жизни было не так много счастливых событий, поэтому то, что заставляло его чувствовать себя счастливым, возможно, накопилось до такой степени, что стало неизбежным.
«Он как конфетка. Очень сладкая, после одного укуса не хочется её выплюнуть». Линь Чэнь на мгновение серьёзно задумался и решил ответить метафорой.
"Ты был немного взволнован, когда сказал это".
"Но это действительно мило".
После того, как Линь Чен сказал это, их разговор закончился.
Это был подходящий перерыв. Среди друзей самым ценным были не бесконечные разговоры, а своевременная помощь и просто остановка, когда это было необходимо.
Линь Чен вернулся в ярко освещенный офис. Все приготовления были завершены.
Некоторые полицейские из второго отделения лежали на столе и дремали; некоторые начали отключаться, а другие смотрели на него неуверенными и беспомощными глазами.
Казалось, они спрашивали: «Это действительно полезно? Действительно ли они клюнут на эту наживку завтра?»
Линь Чэнь прочитал отрывок из самой известной книги по популярной психологии.
Грубо говоря, в нём говорилось:
Как личность, человек рационален, поэтому добро и зло можно использовать, чтобы управлять его эмоциями, регулировать его мысли и сдерживать его поведение с помощью интересов...
Например, поскольку рациональность может сдерживать чувствительность, он не станет провоцировать Син Цунляня из-за своих личных чувств. К сожалению, такая рациональность неэффективна в группах.
Если использовать неподходящую метафору, то, если он состоит в фанатичном фан-клубе Син Конгляня и окружён другими фанатами Син Конгляня, он не сможет рационально контролировать свою любовь.
Таким образом, разрушить группу, глубоко укоренившуюся в коллективном бессознательном, примерно так же сложно, как разочаровать группу ярых фанатов.
Во-первых, время, безусловно, работает. Большинство людей со временем теряют свой фанатизм и приходят в себя, но в отсутствие времени, чтобы повлиять на группу, необходимо использовать всевозможные уловки и грязные приёмы.
На самом деле теория была проста.
Группы не были ограничены разумом и логикой, но обладали богатым воображением и псевдологическими навыками. Казалось, они были склонны верить в нечто невозможное, нелогичное, несуществующее, но не верили в повседневную логику.
Например, в древние времена люди искренне верили, что шаманы могут вызвать сильный дождь с помощью жертвоприношений. По этой причине они были готовы стоять на коленях три дня и три ночи или убивать женщин и детей из других племен и использовать их жизни в качестве приношения небесам.
Началом этих верований, возможно, был просто случайный ветер, подувший во время пения шамана, или внезапный дождь, который прошел через несколько дней после того, как он произнес свое заклинание.
Короче говоря, чем больше связей, которые, казалось бы, существовали на поверхности, тем больше членов группы могли заставить людей поверить в них.
Таким образом, он просто внушил мысль о том, что кампус охраняет группа элитных бойцов. Хотя обычный студент отнёсся бы к этому скептически, он бы подумал: «Действительно ли этот документ — соглашение о примирении, подписанное «Тремя могилами», чтобы помочь пожилым людям и наказать плохую фармацевтическую компанию?» Он бы заподозрил Линь Чена, появившегося на месте преступления, и задался бы вопросом, не является ли он членом «Трёх могил». Они даже подумали бы, что подпись в виде трех полукругов на самом деле была логотипом некой элитной организации кампуса, и поскольку этот логотип появился, это могло бы доказать, что элитная организация кампуса действительно существовала.
Но у членов группы все было по-другому.
Как только они увидят поверхностную связь и ненадежные доказательства, их воображение уже будет буйствовать вовсю. Они представляли себе лица участников "Трех могил"; представляли ситуацию, когда высокие и выдающиеся представители элиты кампуса собрались вместе. Мало того, они были бы убеждены в том, что члены «Трёх могил» замышляют избавиться от них. Они даже могли бы ясно представить себе презрение и отвращение, которые испытывали к ним представители элиты кампуса.
Люди часто страдали паранойей по поводу того, что их преследуют, основанной на биологических инстинктах самозащиты, и среди них члены этой группы были более восприимчивы. Точно так же, как фанаты ненавидели бы любого, кто плохо отзывался бы об их кумирах, и считали этих людей врагами, которых необходимо победить, членам экстремистских групп, естественно, не нравились бы те, кто бросал им вызов.
В то время как фанаты стучали по клавишам только для того, чтобы сразиться с плохими парнями, эти члены той группы действительно брались за оружие и разбивали головы тем, кто им противостоял.
Более того, Е Янь ярко изобразил один из самых классических образов злодея; осквернив святую землю в их сознании и оставив на ней самые презрительные слова.
Линь Чен мог в полной мере представить, что завтра — нет — всего через несколько часов этот гнев перерастет в своего рода яростную бурю, которая обрушится на него.
Криминальная психология, глава 83
Автор: 长洱 / Chang'er
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 83
Женское общежитие Университета Юнчуань, корпус 7, комната 201, 4 кровати, 6:30 утра.
Когда Цзинь Сяоань увидела видео, было уже следующее утро.
На самом деле, прошлой ночью она плохо спала. В целом, на душе у неё было спокойно. В конце концов, всё наконец-то подходило к концу, так что она заслуживала того, чтобы провести последнюю ночь своей жизни в мире и спокойствии.
Но по какой-то причине в глубине её души всегда было тревожно. Она открыла глаза очень рано. В это время за окном едва ли было светло. Ей казалось, что она уже давно не просыпалась так рано. Она слегка повернулась, взяла телефон, который был полностью заряжен, и, как обычно, нажала на него. Это было то место, на которое она смотрела каждый день, открыв глаза.
Это было похоже на умывание и чистку зубов; это было похоже на очищение сердца, когда она читала свои священные писания. Она делала это каждое утро, и в этом был важный ритуал. В то время она была в настроении ностальгии или почтения, подумала об этом месте и захотела взглянуть на него еще раз. В конце концов, это было самое красивое место в ее воспоминаниях.
Но красавицы там уже не было, потому что она увидела видео.
Видео было беззвучным, но она слышала, как в его ушах бьются безумные барабанные ритмы, словно кто-то рычит и кричит на неё. Посреди хаоса стояла фигура с безразличным выражением лица.
Она беспомощно наблюдала, как этот человек разрушал красоту в её сознании.
Со стен капала ярко-красная кровь. Фигура писала не быстро, но в тёмном пространстве эти ярко-красные символы были похожи на бесчисленных муравьёв, пожирающих её мир.
Увидев, как осквернили первоначальную белую стену, Джи Сяоань задрожала, держа в руке телефон. Наконец, человек на видео сделал паузу. Цзинь Сяоань резко свернулась калачиком и начала задыхаться от гнева.
Она прислонилась к холодной стене, пытаясь успокоиться, но обнаружила, что человек на видео не собирался останавливаться.
Фигура просто неторопливо подошла к ведру с краской, окунула кисть в ярко-красную краску и снова вернулась к стене.
Красная краска стекала с кисти на деревянный пол. Он был таким грязным, что им потребовалось много времени, чтобы вытереть его начисто...
Увидев это, она машинально протянула руку и сильно потерла экран телефона, пытаясь избавиться от пятен, но, как бы она ни старалась, ей не удавалось стереть грязь.
Ее пальцы запылали, а гнев разгорелся, как пламя, — в ее пальцах, в ее глазах, в ее груди. Она выпрямилась и разбила телефон, издав громкий звук.
Спальня тут же наполнилась звуками просыпающихся людей. Сначала проснулись её соседи по комнате и, похоже, не поняли, что произошло. Через несколько секунд послышались сердитые ругательства.
«Сумасшедшая!»
«Что за идиотка не спит!»
«Убирайся, если не спишь!»
Не только в спальне, но и в соседней комнате раздавались сердитые удары по стене.
Голоса грохотали у нее в ушах, пока Цзинь Сяоань изо всех сил пыталась сдержать желание убивать. Она стиснула зубы и осторожно выбралась из постели. Она собрала осколки своего разбитого телефона и медленно собрала их, затем снова осторожно перевернула телефон.
Экран засветился, веб-страница засветилась, и видео засветилось снова. Она в оцепенении дотянула видеобар до конца.
Картинка застыла в пустой комнате. Только красная кровь стекала по стене, но её взгляд был прикован к концу всех формул, где было очевидное послание.
Увидев эту строку информации, она не смогла снова разбить телефон, поэтому она раздвинула шторы и включила свет. Она проигнорировала оскорбления, которые снова зазвучали в спальне, открыла книгу и нашла соответствующий мир.
[Чушь*]
*Изначально на английском.
Это означало «мусор». Зачем ещё оставлять это слово на стене, кроме как для того, чтобы проклясть, но конкретно проклясть людей, которые могли понять это слово.
Вы, ребята, мусор.
Вы — отбросы.
Вы — мусор, живущий в тёмном углу.
В голове Цзинь Сяоань пронеслось множество слов. Она поджала губы. От начала и до конца она не видела лица этого человека, но чувствовала его снисходительный голос и презрительный взгляд.
Этот человек выломал дверь, взломал их код и написал формулу на стенах только для того, чтобы назвать их мусором?
От этого действительно хотелось убивать.
Джи Сяоань почувствовала во рту солёный привкус и запах ржавчины. Возможно, сильный гнев тоже может успокаивать. По крайней мере, она так думала. Она больше не шумела. Она закрыла шторы, выключила свет и тихо села за свой стол.
—-
Некоторые люди были так же злы, как Цзинь Сяоань. В общежитии на некотором расстоянии от Цзинь Сяоаня, в частности, в Технологическом университете Юнчуань, который примыкал к кампусу университета Юнчуань.
В комнате общежития 6-601 главным героем был мальчик.
Шэнь Ран проснулся раньше Цзинь Сяоаня. Его разбудило внезапное текстовое сообщение около 5 часов утра.
Он в оцепенении поднял телефонную трубку. У отправителя не было имени, а в сообщении было всего одно очень короткое слово: [Зайдите на форум Университета Юнчуань.]
Шэнь Ран всё ещё не проснулся и не был в таком же напряжённом состоянии, как Цзинь Сяоань. В последнюю ночь своей жизни он крепко спал. Если бы не то, что номер показался ему знакомым, он бы отложил телефон и снова лёг спать.
Ну, ему не потребовалось много времени, чтобы зайти на сайт со своего телефона, поэтому он открыл форум и сразу же увидел главное сообщение.
С ярко-красными заголовками, интересными моментами и тысячами откликов, в такую глубокую ночь содержание внутри должно быть довольно сенсационным. На самом деле так оно и было. Когда он нажал на нее, то увидел стену, покрытую красной краской.
Вероятно, потому, что он видел это место так много раз, что оно глубоко запечатлелось в его памяти, хотя первоначально белые стены теперь были исписаны кроваво-красным почерком, ему даже не нужно было увеличивать картинку, чтобы узнать, где оно находится.
В тот момент его реакция была такой же, как у Цзинь Сяоаня. Он разозлился. Ему хотелось убивать. Сонливость бесследно исчезла, и он почувствовал, как все его мышцы неконтролируемо дрожат, но, возможно, из-за того, что была глубокая ночь, или из-за того, что разные люди реагировали по-разному, он смог сдержать свой гнев и внимательно прочитал сообщение от начала до конца.
Наконец, он открыл приложение для обмена сообщениями и отправил ответ анонимному отправителю.
[Кто ты?]
Но собеседник не ответил ему текстом, а отправил мультимедийное сообщение. Поскольку он прочитал сообщение, Шен Ран без труда определил его содержание.
Это был пол в разделе комментариев, который был принудительно удалён из всего длинного поста, и кто-то сохранил его в виде скриншотов.
Когда Шэнь Ран загрузил изображение, его пальцы нервно задрожали. Вскоре, как и многие другие студенты, не спавшие ночами в Юниверсити-Сити, он увидел «невыносимый» ответ.
На самом деле, казалось, что в этом ответе не было ничего особенного. Это была только вторая половина списка из 150 человек, в котором были указаны лучшие ученики школы в 2013, 2014 и 2015 годах. Отличие от длинного списка заключалось в том, что в нём были обведены кружком четыре имени. Кроме этого, на скриншоте больше ничего не было.
Проблема, скорее всего, заключалась в четырёх кружках — или, точнее, в обведённых ими именах.
Шэнь Ран воспользовался самым простым, но эффективным способом. Он ввёл имена в поисковую строку и нажал «Ввод».
В мгновение ока поисковая система выдала ему тысячи результатов, и самый важный и близкий результат оказался на первом месте.
[Список 10-го общего собрания Объединённой ассоциации по применению науки и технологий в городе Юнчуань выглядит следующим образом:]
С почти извращённым волнением Шэнь Ран кликнул на новости кампуса. И действительно, новость, похоже, была удалена, но скриншот веб-страницы, сделанный поисковой системой, всё ещё существовал.
Он увидел в нём четыре имени, а президентом ассоциации был Чэнь Сюань, владелец знаменитого аккаунта, который внезапно появился, а затем исчез.
Вероятно, небеса открыли ему глаза, или, скорее, эти самодовольные идиоты не ожидали, что сила масс настолько велика, что то, что они пытались скрыть, было раскрыто в мгновение ока.
Шэнь Ран продолжил поиски.
Как и следовало ожидать, почти вся информация об Ассоциации науки и технологий была удалена, но такие меры, принятые в панике, были полны лазеек.
Он быстро нашёл организационную структуру ассоциации, место проведения мероприятия и его подготовку...
Что за чушь «Три могилы». Это был просто небольшой студенческий клуб, о котором никто не знал. Они притворялись призраками, которые устраивают розыгрыши, думая, что они такие утончённые и необычные, но на самом деле они были просто отбросами, которые не осмеливались показать своё истинное лицо!
Шэнь Ран крепко сжал телефон в руке и продолжил поиски...
Он вдруг обнаружил, что у этой группы людей сегодня тоже была плановая встреча.
Какое чудесное совпадение.
Помня об этом, Шэнь Ран отредактировал найденную информацию и отправил её в виде текстового сообщения.
—-
Бесчисленные сообщения вместе с восходящим солнцем быстро распространились по Университетскому городу, но не так быстро, чтобы их нельзя было остановить.
Однако в этом мире люди не могли остановить время.
Было 14 апреля, 12:00.
Солнце светило как раз так, как нужно, и вчерашний дождь никак на него не повлиял.
Всё в кампусе говорило о приближении весны: цветы на обочине дороги, ноги девушек; всё излучало тепло, словно сладкий запах шоколада.
Только что прозвенел звонок, возвещающий об окончании урока. Ученики радостно смеялись в столовой. Цзинь Сяоань взяла пластиковый пакет и вышла из столовой против потока людей.
Это был её обед.
В кафетерии Университета Юнчуань продавалось много вкусной еды, но ее любимой были булочки за 50 иен, которые продавались в упаковке по три штуки на углу второго этажа. Если бы все было как обычно, она бы не стала есть булочки в полдень, но поскольку сегодня был ее последний момент, она чувствовала, что заслуживает побаловать себя самым лучшим в жизни.
Поэтому она взяла булочки и пошла к озеру.
Из-за самоубийства, произошедшего два дня назад, здесь было мало людей. Под баньяновым деревом было тихо. Воздух был наполнен запахом свечей, и не было слышно журчания воды.
Ее любимое место было под этим баньяном. Она села под деревом, открыла пластиковый пакет и откусила кусочек от своей любимой булочки.
Предпочтения у всех были разные. В конце концов, люди разные.
Шен Ран, в отличие от Цзинь Сяоаня, не верил, что в жизни есть что-то прекрасное, о чём стоит помнить, поэтому после окончания занятий в полдень он не пошёл на обед и бродил по всему кампусу, пока не добрался до руин у детской площадки.
Когда все бежали в столовую, никто не заметил, что он делал, стоя у руин. Люди в этом мире всегда были настолько равнодушны, что в конце концов умирали от этого.
Пристальный взгляд Шен Раня скользнул по руинам и нашел отметину, которую он сделал. Он отодвинул несколько кирпичей и вытащил что-то на дне.
Под баньяновым деревом в университете Юнчуань девушка, которая только что закончила грызть свои булочки, встала.
В киоске на территории кампуса кто-то натянул капюшон и проверил свой новый фруктовый нож перед кассиром.
Перед мастерской по ремонту автомобилей кто-то сунул в карман брошенную цепочку.
На дороге кто-то поправил одежду и медленно пошёл вперёд...
В жизни каждого человека наступает момент, когда он идёт по совершенно иному пути, чем остальные.
Они были злы и полны решимости и начали собираться со всех сторон.
Криминальная психология. Глава 84
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 84
Это было неприметное небольшое здание — по крайней мере, по сравнению со многими старинными зданиями Университета Юнчуань, это небольшое трёхэтажное здание не привлекало внимания.
Его внешняя стена была красной, а архитектурный стиль явно напоминал Китайскую Республику, поэтому окна были украшены витражами — стиль, который редко встречается в наше время.
В Университете Юнчуань большинство этих небольших зданий использовались для общественных нужд. Некоторые из них были отведены под кабинеты профессоров, некоторые — под лаборатории, а другие использовались как выставочные залы. В любом случае, поскольку эти небольшие здания были ценными, они в основном принадлежали исключительно университету. Те, кто не просматривал материалы, вряд ли знали, что в глубине тропинки на берегу озера есть небольшое красное здание, которое не принадлежит школе.
Цветущая сакура перед небольшим зданием была в полном цвету. Его розовые лепестки напоминали людям о многих чудесных и трогательных историях.
В какой-то момент у небольшого здания постепенно стали собираться молодые люди.
Первый человек, подошедший к зданию, не стал смело открывать дверь. Он просто тихо стоял у входа, крепче сжимая холодное оружие в руке. За ним собрались и другие. Девочки в школьной форме, подростки в кепках и девушки в длинных юбках...
Как на митинге, у здания собиралось всё больше и больше людей, но, в отличие от митинга, они не общались друг с другом.
Солнце постепенно двигалось, и всё вокруг казалось ярким.
Наконец, человек, стоявший впереди, пошевелился. Он медленно поднялся по ступенькам и сильно толкнул дверь, отчего та внезапно распахнулась.
В этот момент все, кто находился снаружи небольшого здания, не спешили входить. Все они одновременно достали что-то из своих рук и карманов.
Стальные трубы, цепи, ножи...
Они крепко сжимали оружие в руках. С налитыми кровью глазами они вошли в здание один за другим.
В отличие от яркой сцены снаружи, внутри небольшого здания было темно. Все витражи были затянуты черной тканью, и даже температура резко упала.
Дверь внезапно закрылась. Последний вошедший обмотал дверную ручку толстой цепью, издав скрежещущий звук, когда закрывал вход.
Их глазам нужно было время, чтобы привыкнуть к темноте, поэтому они едва различали обстановку внутри здания.
Логично было бы предположить, что, когда люди теряют зрение, они испытывают страх, но они не чувствовали его, потому что были друг с другом. Когда они были вместе, в мире не было голоса, которого стоило бы бояться.
Постепенно в этом огромном пространстве они услышали эхо, доносившееся отовсюду, как будто какое-то ночное существо ползло по полу в тёмную ночь. Возможно, это была крыса, или таракан, или кто-то ещё.
Их зрение постепенно восстановилось, и все заволновались.
Здесь действительно были люди!
Со старого потолка свисала люстра. Когда на них внезапно упал тусклый свет, они вздрогнули.
Прежде чем войти в здание, они фантазировали о том, что это за организация под названием «Три могилы».
Они фантазировали о том, как они выглядели на этой встрече, о чём говорили и как они выглядели бы, если бы думали, что они в своей лучшей форме, и они представляли, как избивают их стальными трубами и смотрят, как они корчатся в луже крови...
Они думали о многом, но внешний вид этих людей перед ними всё ещё был за пределами их воображения.
Не было ни костюмов, ни рубашек, ни слов, даже глаз. Всё в маленьком здании было тихим и подавленным.
Перед ними стояли люди, одетые во всё чёрное. На них была чёрная одежда, окутанная жёлтым светом от люстры.
Самым жутким было то, что эти люди в чёрном были похожи на призраков. Они даже не удосужились взглянуть на незваных гостей, а продолжали держать в руках толстые кисти, опустив головы к полу и рисуя огромный узор...
Затем они повернулись, чтобы посмотреть на пол, который был нежно-белого цвета слоновой кости с горами черных линий по всему нему, а не обычного цвета дерева. Эти линии поднимались и опускались, окружая друг друга, затем снова расходились.
Внезапно один из них указал на одну из фигур в чёрном и закричал: «Это он!»
Посмотрев в направлении его пальца, они увидели чрезвычайно красивое лицо.
Хотя свет был тусклым, а лицо человека размытым, они всё равно узнали в нём Чэнь Сюаня, студента математического факультета, который мог взбудоражить весь форум одним своим появлением в сети.
Просто лицо Чэнь Сюаня было холодным и не соответствовало повторяющимся слухам о его элегантности и мягкости. Он просто сосредоточенно рисовал на земле, словно был зачарован.
Возможно, из-за того, что вокруг было слишком тихо, или, может быть, тишина могла что-то пробудить, но люди, которые ворвались внутрь, наконец пришли в себя. Они вспомнили, какова была их цель. Они явно пришли сюда, чтобы убивать!
Они неизменно разбегались во все стороны и ступали по полу, покрытому плотными линиями, образующими кольцо.
Как будто предвидя что-то, движения всех людей в черном замерли. Было такое ощущение, что из них внезапно выкачали воздух, и все фигуры в черном внезапно побросали все, что держали в руках, как марионетки, у которых оборвались ниточки, и дружно сели.
Фигуры в чёрном перестали рисовать, и незваные гости, стоявшие за пределами круга, снова перестали двигаться вперёд. Они снова уставились в землю, а некоторые даже привстали на цыпочки. Они увидели узор, состоящий из множества линий. Узор был похож на древний тотем, обладающий ужасающей магической силой...
Окружающая атмосфера была странной. Им казалось, что узор — это кладбище с каменными памятниками, разбросанными костями и рёвом зверей.
На самом деле в маленьком здании было необычайно тихо, не было слышно ни звука, но внезапно раздался голос, словно белый свет, озаривший ночь. В темноте маленького здания он громко эхом разнёсся по округе.
«Книги — это могила знаний».
Кто-то начал читать нараспев.
Это была фигура, одетая в чёрное, которая сидела в дальнем углу. Его голос был красноречивым и обладал таинственной силой, словно мог очаровывать людей.
Казалось, что верующие декламируют доктрины. Остальные люди в чёрном благоговейно пели вместе с ним. Эти мощные голоса, казалось, могли проникать сквозь время и пространство, уводя людей в бесплодный и тёмный мир.
«Слепое повиновение — могила мудрости».
Прозвучало второе пение, заставив незваных гостей снова задрожать. Все они остались на местах, не понимая, что происходит.
Снова зазвучало грандиозное пение. На этот раз один из злоумышленников начал действовать. Он сжал рукоять ножа и спокойно направился к лидеру, одетому в черное.
"Пророк - это могила будущих поколений".
Последнее предложение оборвалось внезапно, и слово "могила" было произнесено не до конца.
Это было не потому, что лидер внезапно понял, что группа незваных гостей окружает их, а по более серьезной причине. К его шее был прижат белоснежный нож.
Несмотря на это, атмосфера оставалась спокойной.
Люди в чёрном не перестали скандировать, потому что на их лидера напали. Они стояли неподвижно, и их дыхание даже не изменилось.
Но в глазах некоторых это был напряжённый момент, когда сердце вот-вот перестанет биться.
В комнате на верхнем этаже небольшого здания люди стояли перед экраном, затаив дыхание. Они смотрели, как лезвие приближается к шее лидера в чёрном. Через некоторое время все взгляды обратились к Син Конглянь.
Однако Син Конглянь не двинулся с места. Несмотря на то, что запрошенные инструкции снайпера поступали в его наушники, а все окружающие смотрели с нетерпением, он не отдал приказ стрелять.
Он смотрел на человека, чья жизнь была в опасности на экране, не говоря ни слова.
Также не произнес ни слова мужчина, которого держали под дулом ножа.
Мужчина сидел, скрестив ноги. Его лицо было бледным, а волосы - мягкими. Хотя он не был таким красивым, как Чэнь Сюань, темперамент, который он излучал, был намного лучше, чем у школьной травы, которая еще не покинула кампус.
Это было причиной, по которой Шен Ран выбрал этого человека для начала.
Куда бы они ни посмотрели, этот человек был лидером «Трёх могил». На протяжении всей истории всегда действовал один и тот же принцип: сначала нужно схватить короля.
Если он убьёт этого человека... Если он убьёт этого человека...
Шэнь Ран молча думал об этом, но внезапно понял, что не может думать.
И что потом? Убьёшь этого человека, а потом что?
В этот момент его сердце внезапно забилось быстрее, и он не знал, что делать.
Тук... Тук...
В этот момент в тишине вдруг послышались тихие шаги. Звук приближался к нему всё ближе и ближе...
Шэнь Ран резко поднял голову и увидел мужчину, стоявшего на лестнице.
В отличие от всех остальных людей в чёрном, на мужчине была самая обычная белая рубашка. Свет, падавший с потолка, казалось, проникал сквозь тонкое тело мужчины.
Шаг за шагом мужчина приближался к тотему на земле. В одно мгновение, как будто кто-то смахнул текущую воду, человек в черном, который стоял неподвижно, снова двинулся. Все они встали, поклонились мужчине, а затем отступили в сторону.
Какой был смысл отступать в сторону? Этот проклятый человек все равно должен был умереть.
Шэнь Ран прижал лезвие к шее заложника, когда внезапно узнал мужчину в белой рубашке, стоявшего перед ним. — Ты Линь Чэнь? — холодно спросил он.
— Да. — Линь Чэнь посмотрел на стоявшего перед ним мальчика. Он был примерно того же возраста, что и Ван Чао, может быть, даже немного старше, но ненамного.
Однако в глазах этого мальчика не было юношеского задора, который должен быть у молодых людей. Как бы он это описал? Эти глаза сияли, словно внутри них горело пламя. Хотя они были яркими, в них не было красоты, но глаза молодых людей должны быть красивыми. Взгляд подростков должен быть молодым и живым, словно мир вокруг них двигался, но в этих глазах Линь Чэнь видел только пламя и пепел после того, как пламя погасло.
— Ты лидер «Трёх могил»?
Когда мальчик задал этот вопрос, он украдкой взглянул на человека, которого взял в заложники, как будто не понимал, что происходит.
«Ты что-то не так понял?»
Линь Чэнь промолчал. Говорил тот, кого взяли в заложники.
Линь Чэнь посмотрел на мистера Заложника, и мистер Заложник слегка моргнул.
Глядя на лезвие, приставленное к шее Су Фэнцзы, и на его расслабленное лицо, Линь Чэнь на мгновение пожалел о своём решении. В конце концов, Су Фэнцзы был неуправляемым человеком. Как бы он ни отчитывал таких людей, как Су Фэнцзы, если они хотели что-то сказать или сделать, их было не остановить.
Прежде чем мальчик успел ответить, Су Фэнцзы перехватил нож, приставленный к его шее.
Мальчик, похоже, не ожидал, что он будет таким смелым. Он сильно дернул рукой, но нож, казалось, был зажат железными плоскогубцами и не сдвинулся ни на дюйм.
Конечно, должна была быть заплачена цена, когда человеческая плоть соперничала с железным клинком. Кровь мгновенно окрасила всю поверхность клинка, и он падал, капля за каплей, но Су Фэнцзы казалась невозмутимой.
Возможно, выражение лица Су Фэнцзы было слишком холодным, или, может быть, его безразличие к боли было слишком пугающим, но мальчик внезапно отпустил рукоять ножа и сделал два резких шага назад, задыхаясь от страха.
«Кто вы, чёрт возьми, такие?!»
— Разве ты ещё не знаешь? — Су Фэнцзы взял в руку нож для фруктов и поиграл им, задавая риторический вопрос с совершенно безразличным видом. — Мы — Три Могилы. Три Могилы — это мы...
— Ты разрушил наш дом! — Лицо мальчика внезапно напряглось, и он резко обвинил мужчину.
— Ах, это твой дом? Прости... Хотя он и извинился, но, судя по слегка приподнятому подбородку и презрению в глазах, он даже не раскаивался. «Не пойми меня неправильно. Мы просто подумали, что это будет весело».
Он не стал ничего объяснять, потому что не считал нужным это делать. На самом деле это не было провокацией. Это было просто весело, и этого было достаточно.
«Весело?»
Вероятно, самыми раздражающими людьми были те, кого они ненавидели, но другая сторона не заботилась о них и поливала их грязью, унижала и оскверняла, и все это ради забавы.
Молодые люди, стоявшие чуть поодаль, услышали это и снова разозлились. "Ран Ге, не говори с ними глупостей. Мы здесь, чтобы убить их!"
"У тебя есть право открывать рот в этом месте?" Су Фэнцзы взглянул на шумных зевак и нетерпеливо сказал: «Экскурсия окончена. Не пора ли вам, ребята, разойтись?»
Чем больше презрения он выказывал, тем больше злились люди.
«Конечно, мы уйдём, когда закончим то, что должны сделать!» — холодно сказал мальчик.
«Что вы должны здесь делать?» Су Фэнцзы вдруг рассмеялся, как будто слова мальчика показались ему слишком забавными. Он протянул руку и указал на фигуру в чёрном позади себя. «Это самый низкий IQ из всех, что у нас есть, 141. Пожалуйста, скажите мне. Каков ваш IQ и сколько трофеев вы выиграли? Вы гений? Если нет, то какие у вас есть основания стоять здесь?
В его голосе слышалось властное высокомерие.
Мальчик явно был ошарашен этим вопросом и какое-то время не знал, что ответить. Его товарищи позади него отреагировали быстрее. Они подняли оружие и бросились вперёд.
Су Фэнцзы стоял неподвижно, одинокий и гордый.
Линь Чен, который все еще был перед ним, тоже молчал.
С одной стороны были вооруженные и разъяренные студенты, а с другой - безоружные, лишившиеся дара речи люди в черном.
Как пламя и морская вода или человек и бездна, они никогда не были совместимы. Одна сторона всегда поглощала другую.
В комнате наверху Цзян Чао наконец не выдержал. Он схватил Син Конгляня за плечо и сердито сказал низким голосом: «Лао Син, я должен обеспечить безопасность других учеников!»
Он, конечно, имел в виду обычных учеников, которые были одеты в чёрное и играли за «Три могилы».
Однако, как и Лин Чэнь, который был тих как вода, Син Конглянь ничего не сказал. Он сложил руки на подбородке, но его взгляд не отрывался от экрана наблюдения.
Это было либо безмолвное, молчаливое понимание, либо гораздо более глубокое доверие.
Как раз в тот момент, когда Син Конглянь собирался жестом приказать Цзян Чао сохранять тишину, Линь Чэнь пошевелился. Студенты, которые собирались подбежать, также были напуганы его действиями.
Все, кто сидел перед экранами наблюдения, вспотели. Как раз в тот момент, когда они собирались вздохнуть с облегчением, они случайно увидели, что Линь Чен на самом деле не собирался ничего говорить. Он просто засунул руки в карманы, повернулся и сделал жест уходить.
"Стой!" - громко закричали студенты позади него.
Но Линь Чэнь не слушал. В этот момент Су Фэнцзы сделал шаг вперёд и встал перед Линь Чэнем. Он произнёс это презрительным и высокомерным тоном, как будто весь мир был у него в долгу. «Убирайся отсюда. Разве ты не доставил достаточно хлопот? Пришёл сюда убивать людей... Кто ты такой? Третий? Я просто оставил сообщение на стене, надеясь, что ты сдержишься. Ты правда считаешь себя непобедимым?»
Услышав слова Су Фэнцзы, юноши и девушки ахнули, и их глаза вспыхнули гневом, как будто в следующий миг они должны были взбеситься, как стадо зверей.
Но, возможно, из-за того, что рана на руке Су Фэнцзы была слишком страшной, или, может быть, из-за того, что его лицо в тусклом свете казалось непоколебимо холодным, незваные гости на мгновение замешкались.
Су Фэнцзы проявил презрение и не дал этим людям времени на реакцию. «Копая могилу и наблюдая за тем, как люди в ней лежат, вы чувствуете, как закипает ваша кровь, и вам кажется, что вы — часть самого трансцендентного и загадочного коллектива? Вы думаете, что у вас истинная вера, а все остальные просто невежественны?»
—
— Лао Син, какого чёрта они делают? Они что, не боятся провоцировать кучку психопатов и, чёрт возьми, искать смерти?! — Цзян Чао снова закричал, стоя перед экраном наблюдения.
Син Конглянь поднял голову и огляделся, но обнаружил, что все в комнате смотрят на него с тревогой.
— Лао Цзян... — наконец заговорил Син Конглянь. Он отодвинул чашку на столе в сторону: «Не хотите ли чаю?»
«Пейте мамин чай! Нам нужно поторопиться, если что-то действительно случится!»
«Эй, мы выполняем служебные обязанности. Пожалуйста, будьте повежливее», — с улыбкой сказал Син Конглянь.
Цзян Чао очень разозлился. «Какого чёрта мы не можем спуститься и поймать их всех сразу?» Говоря, он сделал жест, будто ловит черепаху банкой.
Услышав это, взгляд Син Конгляна снова упал на Линь Чэня на экране.
То, что Линь Чен сказал ему во время завтрака, эхом отдавалось в его ушах.
В частности, вероятно, что-то, сказанное им вчера поздно вечером, возымело некоторый эффект. Когда полицейские раздавали завтрак в 7 утра, Линь Чэнь специально принес ему коробку йогурта и пригласил позавтракать вместе.
Они вдвоём присели на корточки рядом со статуей льва у входа во второй квартал и наблюдали, как дворники убирают улицы.
«Следующее действие будет немного опасным...» — сказал ему Линь Чэнь, понаблюдав за уборщиком улиц в течение минуты.
Син Конглянь, вероятно, догадался, что он собирается сказать, но всё равно сделал вид, что не понимает. «Конечно, это опасно. Нужно соблюдать меры безопасности».
Пока он говорил, он заметил, что дыхание Лин Чена замедлилось. Похоже, Лин Чен не ожидал, что он будет притворяться глухим. В конце концов, Лин Чен был гораздо более проницательным человеком, чем обычные люди. «Я очень сожалею о том, что вы сказали ранее. Это действительно моя проблема, поэтому я хочу попытаться её исправить».
Лин Чен был настолько искренен, что Син Конглянь потерял дар речи. «Почему вы так вежливы?»
"Потому что есть неприятное дело, которое нуждается в вашей помощи". Линь Чэнь глубоко вздохнул и сказал: "Я надеюсь, что вы сможете максимально оттянуть время ареста полицией. Если кому-то не будет серьезной угрозы, я надеюсь, вы сможете приказать снайперам не стрелять.
" Что вы имеете в виду?
— Когда члены этой группы войдут в здание, логично предположить, что полиция произведёт арест в подходящее время, верно?
— Конечно.
— Но что будет после того, как мы их поймаем? — риторически спросил Линь Чэнь.
— Строго допросим их, запугаем, чтобы они выдали зачинщика. Тогда мы их арестуем... Вы хотите сказать, что это бесполезно, верно?
Линь Чэнь покачал головой.
Хотя это был серьёзный разговор, Син Конгляню хотелось рассмеяться. «На самом деле, я вдруг понял, что вы внушаете нам эту мысль. То есть, после того, как мы их поймаем, наш допрос не сработает, но в дополнение к допросу, если нам удастся застать их врасплох, они не успеют стереть данные со своих устройств связи или другие улики. Мы всё равно сможем пойти по следу и найти вдохновителя, не так ли?»
— Нет, — решительно сказал Линь Чэнь.
— Почему?
— Вы думаете, важно поймать того, кто стоит за всем этим?
— Разве нет? — риторически спросил Син Конглянь.
— Да, но этот человек гораздо менее важен, чем эти дети. Если мы поймаем этого человека, мы можем навсегда потерять возможность спасти этих детей.
Когда он услышал, что Линь Чэнь говорит о детях, он на мгновение растерялся, но вскоре понял, что дети, о которых говорил Линь Чэнь, были членами этой группы; теми, кто потерял свою человечность и был переквалифицирован ими в террористов.
Спасение террористов было действительно свежим заявлением.
В бесчисленных подобных случаях в его жизни он никогда не шел на компромисс ни с одним врагом, не говоря уже о спасении сердец преступников. Это то, что должен делать святой, а не полиция.
Но он не отказал Линь Чэню. Он молча слушал, пока Линь Чэнь продолжал.
«Да, мы можем поймать черепаху в банку, но когда эти дети увидят, как врывается полиция, они будут шокированы, но ещё больше они разозлятся, потому что поймут, что мир снова их предал. Они изо всех сил будут пытаться бунтовать, из-за чего некоторые люди будут ранены, а другие погибнут. Они действительно потеряют доверие ко всему миру. Они могут отправиться в тюрьму или центр содержания под стражей, и, если повезет, некоторые из них осознают свои проблемы, но большинство людей склонны к упрямству. После того, как эти люди будут освобождены, они станут отбросами общества. Они будут в отчаянии, испытывать боль и отвращение ко всему и, в конце концов, продолжат мстить миру. Вы думаете, это решение проблемы?"
Син Конглиан потерял дар речи, когда его спросили об этом.
Он, конечно, мог бы возразить. Он мог бы сказать, что в этом мире, скорее всего, не бывает беспроигрышных ситуаций. Вполне вероятно, что человек может делать всё правильно, но всё равно не получить желаемого счастливого конца. Такие люди уже сломлены, как органы, поражённые раком. Хотя это больно и прискорбно, это нужно устранить. Другого выхода нет.
По непонятной причине в глубине души он чувствовал себя немного неловко. На самом деле, он уже давно не чувствовал себя неуютно.
Линь Чэнь всё ещё говорил. Возможно, его ноги так затекли от долгого сидения на корточках, что он встал и прислонился к каменному льву.
Форма каменного льва была немного забавной, но лицо Линь Чэня было серьёзным.
«Некоторые преступления совершаются из-за злобы, некоторые — из-за трусости, а некоторые — из-за неспособности контролировать себя. Для меня они больше похожи на детей, страдающих психическими расстройствами. В первую очередь это люди с низкой самооценкой и интроверты. Из-за этой особенности их эксплуатируют преступники и обманывают люди, которым они когда-то доверяли и которых любили. Это ужасный ад. Как вы думаете, когда они попадают в эту группу, первое, что они испытывают, — это любовь и радушие? Нет, первое, от чего они страдают, — это жестокое обращение и разрушение их духовных убеждений.
— Вы хотите сказать, что преступники тоже являются жертвами? — Тон Син Конглиана был немного холодным.
«Считаете ли вы, что независимо от того, какие страдания они испытывают, они должны оставаться верными своему сердцу и не поддаваться влиянию преступников? Но, к сожалению, они всего лишь обычные студенты. Они не могут противиться человеческой природе. Люди склонны избегать боли. Если боль неизбежна, они предпочтут изменить своё восприятие, чтобы приспособиться к ней. Это похоже на то, как мужчина держит женщину в заточении. Он жестоко обращается с этой женщиной, и как только она не сможет больше терпеть это обращение, она начнёт корректировать своё восприятие и будет считать поведение мужчины по отношению к ней любовью, а затем влюбится в него. Психологически этот процесс называется «выученной беспомощностью*».
*Поведение, демонстрируемое субъектом после неоднократного воздействия неблагоприятных факторов, которые он не может контролировать.
Голос Линь Чена был таким же тихим, как и всегда, но Син Конглянь услышал в его словах неумолимый, холодный смысл.
«Они постепенно влюбляются в эту группу и принимают концепцию, прививаемую им группой. Как только они по-настоящему интегрируются в неё, возникает феномен деперсонализации. Тождественность личности с группой подавляет её человечность, и тогда она начинает терять себя...»
"Потерять себя - значит потерять свою человечность. Они принимают инструкции группы только потому, что, по сути, они больше не они. Эти греховные мысли - всего лишь воля группы, а не их собственная ".
Услышав это, Син Конглян понял, почему Линь Чен с самого начала сказал ему, почему эти дети не были настоящими террористами.
До того, как они потеряли человечность, они были просто выбранными жертвами, а до того, как они стали жертвами, они были обычными студентами, у которых были прекрасные мечты о жизни, но не было амбиций, и в качестве обычных студентов они были людьми.
Все они были живыми, дышащими людьми.
Тогда спасение жизней других студентов было так же важно, как и спасение их собственных жизней.
Син Конглянь внезапно поверил в план Линь Чена, потому что обнаружил, что даже сам в него поверил.
Конечно, Линь Чэнь был прав. Он был очень убедителен.
Так что, может быть, это было слишком наивно, слишком идеалистично, слишком странно, но, возможно, Линь Чэнь действительно мог спасти жизни этих детей.
— А что, если я откажусь? — внезапно спросил Син Конглянь.
Закончив говорить, он увидел, что Линь Чэнь нетерпеливо смотрит на него, словно говоря: «Почему ты несёшь чушь?»
—
Непрекращающиеся слова Су Фэнцзы доносились через гарнитуру в уши Син Конгляня. Разумеется, все эти реплики были написаны Лин Чэнем, но исполнение казалось довольно личным.
Лин Чэнь заявил, что позволит Су Фэнцзы повторить весь процесс промывания мозгов и попытаться промыть их обратно.
Первым шагом было довести их до крайности.
Толпы были крайними, поэтому их могли тронуть только крайние эмоции. Если он хотел их переубедить, ему нужно было стать более радикальным, чем они...
Син Конглян посмотрел на писателя-жеребца с первоклассными актёрскими способностями.
Су Фэнцзы, как и великие ораторы древности, обладал магией демагогии, когда был красноречив.
Он сказал: «Вначале тебя обманом заманили в этот коллектив, а потом заперли, издевались над тобой, высмеивали и говорили, что это процесс страданий, через который ты должна пройти, чтобы изменить свою человеческую природу. В то время ты была одна и беспомощна. Ты не могла попросить о помощи, а потом к тебе подбежала группа людей и стала проповедовать о том, как они изменились благодаря закалке, рассказывая тебе, как они превратились из гадкого утёнка в благородного лебедя. Они сказали, что если ты поверишь в них и присоединишься к ним, то тоже сможешь это сделать... И ты постепенно поверил в это? — Уголки губ Су Фэнцзы приподнялись, и он с презрением посмотрел на всех незваных гостей. — Вы вместе собирали листья и ели гнилые фрукты? О, они сказали тебе, что это называется разделять радости и печали, и тогда ты был доволен и мог немного пострадать вместе с ними. Ты чувствовал, что каждый из вас был незаменим. Ты думаешь, что хорошо ложиться в постель вместе? Современное общество называет это интрижкой. Не отвлекайся на то, насколько ты наивен на самом деле».
От его слов на этих молодых лицах постепенно появилось неловкое и смущённое выражение. Мастерство Су Фэнцзы в насмешках было слишком велико. Он прекрасно знал даже их самые сокровенные тайны, но как?
Перед лицом настоящей элиты их низкая самооценка и трусливый характер проявились снова.
Но это замешательство длилось недолго, и гнев снова взял верх. В конце концов, их личная жизнь была раскрыта, а их вера растоптана. Это было невыносимое оскорбление.
Их лица раскраснелись, а гнев в их глазах, казалось, мог сжечь всё дотла.
Это действительно была крайне опасная ситуация. Столкнуться лицом к лицу с группой фанатиков, осквернить их группу было ещё более неприемлемо, чем убить их!
—-
Резкие перепады настроения у злоумышленников, конечно же, были замечены группой наблюдения наверху. Двое студентов уже были совсем близко. Они подняли свои стальные трубы и были готовы размозжить голову Су Фэнцзы.
Цзян Чао, наконец, не выдержал. "Действуй, действуй", - приказал он через беспроводную гарнитуру.
Но выстрелов не прозвучало, и из его наушников не доносилось ни звука.
— Эй, эй! — он ещё дважды крикнул в микрофон, но так и не получил ответа. Теперь стало очевидно, что его оборудование бесполезно.
Он быстро вспомнил, что сегодня Син Конглянь сказал ему, что, поскольку полиции может не хватить, он также обратился за помощью к снайперам Интерпола. В тот момент он подумал, что Син Конглянь говорит от чистого сердца, и согласился. Единственная проблема заключалась в том, что ICPO использовала другое оборудование и системы, чем они, поэтому в конце концов, чтобы всё прошло гладко, они объединились и заменили всё оборудование на более продвинутое беспроводное оборудование ICPO.
Неожиданно Лао Син подставил его!
«Сэр Цзян, простите. Простите. Наш капитан попросил меня сделать это. Если вы злитесь, просто ударьте его два раза, чтобы выплеснуть свой гнев?» В углу Ван Чао, который был тих, как мышь, вдруг поднял голову, держа в руках ноутбук, и ухмыльнулся.
Но у Цзян Чао не было времени, чтобы избить Син Цунляня. Су Фэнцзы вот-вот должен был получить удар по голове, и ему нужно было поторопиться и позвонить в 120, но кто-то протянул руку и поймал трубу.
На самом деле, вместо того, чтобы ловить, лучше было бы сказать, что кто-то протянул руку и отобрал трубу, которой собирался ударить Су Фэнцзы.
Это был Линь Чен, который протянул руку. Внезапно раздался звук соприкосновения стальной трубы с плотью. От одного только лязгающего звука у него заболело все тело.
Линь Чен схватил стальную трубу.
"Фэнцзы". Он предотвратил удар Су Фэнцзы и приказал: "Извинись!"
Лицо Су Фэнцзы выражало нежелание, но он довольно странно повиновался Линь Чэню. Он изящно поклонился и торжественно извинился перед нарушителями. «Прошу прощения».
Нарушители снова были шокированы.
Потрясены были не только молодые студенты, но и люди, наблюдавшие за происходящим на экране.
Всё, что происходило перед экраном, было просто странно.
С самого начала и до конца Линь Чэнь показывал, что ему лень что-либо говорить, но все знали, что он был настоящим лидером «Трёх могил».
Хотя его одежда была обычной, а выражение лица — простым, он стоял там один и безразлично, как будто находился на недосягаемом облаке, к которому нельзя было прикоснуться.
«Что, чёрт возьми, они делают?» — не удержался от вопроса Цзян Чао.
Син Конглянь взглянул на Цзян Чао и жестом велел ему заткнуться.
Вице-капитан Цзян сел рядом с ним, крайне подавленный. "Лао Син, действительно, что он хочет сделать? Поговори со мной. В противном случае, я действительно собираюсь выбежать за эту дверь, да?"
"Он пытается произвести на них впечатление". Син Конглянь уставился на фигуру Линь Чэня на экране и спокойно ответил:
Конечно, в глазах Цзян Чао читалось замешательство. Короче говоря, он пытался произвести впечатление на группу одурманенных фанатиков. Те, кто хотел этого, вероятно, были недалеки от безумия.
«Конечно, мы можем произвести аресты прямо сейчас, но вам не кажется, что внизу слишком мало людей?» Син Конглянь согнул пальцы и постучал по экрану. «То есть, некоторые члены организации находятся здесь, а другие всё ещё ждут, чтобы провести ночную операцию. Проблема, с которой мы столкнулись, не изменилась. Вы уверены, что... Син Конглиан посмотрел на часы и продолжил: «Что в течение трёх часов они сдадутся?»
«Конечно, я ни хрена не уверен! А что насчёт Линь Чена? Он найдёт способ заставить их сдаться?»
Взгляд Син Конгляня упал на левую руку Линь Чена, сжимавшую стальную трубу. Свет был не очень хорошим, поэтому он не мог разглядеть конкретные повреждения. Он кивнул и повторил кое-что из того, что Линь Чен сказал ему за завтраком.
«В любой радикальной группе они не будут прислушиваться ни к чему, что говорят посторонние. Если вы хотите, чтобы они вас слушали, вы можете только позволить им поклоняться вам. Как животные подчиняются своему вожаку, так и группы подчиняются своим лидерам». Это то, что работает как часы во все времена...»
«Но разве ты не объяснял мне, что организация «Три могилы», которую создал Линь Чэнь, явно использовалась для разжигания ненависти, а теперь они вдруг стали ей поклоняться?»
Син Конглян беспомощно улыбнулся.
«На самом деле всё очень просто. Потому что эти студенты не только принадлежат к своему таинственному коллективу, но и входят в обычные студенческие группы. Когда эти студенческие группы начали обсуждать таинственную элитную студенческую организацию и, играя в детективов, раскрыли «Три могилы», они также незаметно повлияли на тех сумасшедших ребят внизу. Эти ребята... Конечно, это влияние было лишь подсознательным, поэтому их поклонение тоже было подсознательным. Они сами не понимают, что, хотя они и ненавидят «Три Могилы», которые осмеливаются провоцировать их и топтать, причина их ненависти в том, что «Три Могилы» — высшее существо и воплощение их ненависти к одноклассникам».
Пока Син Конглянь говорил, Цзян Чао уже закурил сигарету.
«И что дальше?» — спросил Цзян Чао.
«Затем, по словам Линь Чэня, группа легко поддаётся влиянию самых ярких и экстремальных образов, поэтому, ах, он показал им художественный процесс церемонии «Три могилы», и ещё более безрассудное утверждение заключается в том, что люди всегда необъяснимым образом потрясены некоторыми, казалось бы, сверхъестественными явлениями. По-видимому, это ничем не отличается от ритуальных танцев?»
«Это друг Линь Чэня, Су Фэнцзы?»
Син Конглянь кивнул. «Вначале они думали, что Су Фэнцзы — лидер «Трёх могил», и он хорошо умеет обманывать людей. Он высмеивал и пародировал их. На самом деле он хотел казаться сильнее их духом и верой. В то время Су Фэнцзы уже поставил их в унизительное положение. Затем Лин Чэнь сделал свой ход. Он фактически попросил Су Фэнцзы извиниться. Это был не только акт проявления благосклонности, но и послушание Су Фэнцзы, позволившее Линь Чэню встать ему на плечи и мгновенно подойти к алтарю».
—
Взгляд Линь Чэня скользнул мимо стоящих перед ним детей.
Он посмотрел на лица маленьких детей. Все они были такими юными — намного младше, чем он думал. Некоторые из них были беспокойными, некоторые напряжёнными, у некоторых было мрачное выражение лица, у некоторых макияж начал стираться от пота...
Взгляд Линь Чена наконец остановился на миниатюрной девушке в углу.
Он знал, кто она. Это была Цзинь Сяоань. У неё была подруга по имени Цзян Лю; подруга, которая умерла.
«По какой-то причине ты ненавидишь мир. Что касается твоей ненависти и источника этой эмоции, я не буду проповедовать об этом. Здесь нечего сказать. Если ты считаешь, что у тебя есть причина ненавидеть, то ненавидь. Это не имеет ко мне никакого отношения».
Он говорил очень медленно, без каких-либо эмоций.
На самом деле в тот момент его сердце было спокойным и безразличным. Как в этом мире может быть такое понимание и сочувствие между людьми?
«Это не имеет значения! Ничто не имеет значения! Перестань вести себя так, будто тебе есть до нас дело! Иди к чёрту!»
— крикнул ему парень, державший стальную трубу. Его волосы были выбриты налысо, и он был невысокого роста. Он был очень худым, с маленькими глазками. Возможно, из-за его фигуры его высмеивали и унижали. У него была девушка, которая ему нравилась, но, возможно, он не нравился ей в ответ. Он мог бы найти кого-нибудь, кому рассказал бы о своей душевной боли, но, возможно, в этом мире не было никого, кто бы всерьёз прислушался к его искреннему голосу.
Или, скорее, следует сказать, что он, возможно, не доверял миру своё сердце.
Вероятно, он всегда жил в отчаянии. Он стремился к прекрасному, но прекрасное не стремилось к нему.
Затем он познакомился с организацией. Он боролся и сомневался, но в конце концов не смог противостоять самой примитивной человеческой природе. Он поддался. Он получил деньги, статус и женщин. Он также обнаружил, что любить и быть любимым — это по-настоящему прекрасно...
Так зачем же ему было отказываться от этой организации?
Линь Чену хотелось немного посмеяться, но он вдруг понял, что на его месте ему, вероятно, было бы трудно устоять перед этими прекрасными искушениями.
«Я думаю, ты, наверное, неправильно меня поняла. Я не хочу тебя контролировать. Я просто знаю некоторые из твоих историй и мне тебя жаль. На самом деле, я не думаю, что с тобой что-то было не так раньше, и, конечно, я не думаю, что в тебе есть что-то хорошее сейчас. Однако мы можем не обращать внимания на мои сожаления, потому что они не имеют к этому никакого отношения...»
«Заткнись!» Молодые люди в толпе внезапно закричали, но перед лицом Линь Чэня их возгласы не казались достаточно праведными.
«Правда?» Словно исполняя желание молодого человека, Линь Чэнь закрыл рот, разжал руку, державшую стальную трубу, развернулся и ушёл.
Увидев, что он действительно уходит, даже у присутствующих представителей элиты не хватило духу остаться, и они все захотели разойтись.
«Стой!» — не удержалась толпа позади них.
«Ты правда думаешь, что твоей силы достаточно, чтобы контролировать всех?» Линь Чэнь оглянулся и холодно улыбнулся. «Ты даже себя не можешь контролировать». Говоря это, он с трудом поднял руку и посмотрел на часы. "Скоро будет 1 час. Если ты можешь контролировать себя, ты должен знать, что пора идти на занятия".
"Почему мы все еще ходим на занятия?"
На лице молодого человека появилось насмешливое выражение. Линь Чен посмотрел в его прищуренные глаза и риторически спросил: "Ты спросил меня, почему ты должен ходить на занятия, и я должен просто сказать тебе? Ты думаешь, что нет смысла ходить на занятия, нет смысла читать, нет смысла даже жить? Ты не нравишься этому человеку, ты не нравишься тому человеку, ты не нравишься всему миру. Ты постоянно думаешь, что мир уродлив и полон отвратительных людей, так зачем тебе здесь оставаться? Линь Чэнь сделал шаг вперёд и посмотрел на молодого человека, стоявшего перед ним.
— Верно?
Мальчик с маленькими глазками внезапно разозлился и чуть не ударил Линь Чена стальной трубой.
— Не думай, что я не знаю, что вы, элита, думаете. Вы выглядите достойно, но на самом деле даже не смотрите на нас. Вы думаете, что мы все уродливые и безмозглые. Вы смотрите на всех нас свысока!
— Это ты так думаешь. Это ты живёшь в могиле жалости к себе, а не я, — легко сказал Линь Чэнь.
— Как я и сказал!
— Это неправда!
Су Фэнцзы, стоявший в стороне, внезапно заговорил. Его голос был очень высоким, с дрожащими нотками. Пронзительный звук эхом разнёсся по старому зданию.
Никто не говорил.
Никто не осмеливался говорить.
«Я знаю Цзян Лю». В тёмном и унылом помещении снова раздался голос Су Фэнцзы. Его рука всё ещё кровоточила, но большая часть крови запеклась вокруг раны, превратив её в уродливый коричневый шрам.
Услышав имя Цзян Лю, все молодые ученики, державшие оружие, не могли не задрожать.
«Мои отношения с Цзян Лю, как бы это сказать... Она была моей подругой, или, скорее, моей читательницей. Она говорила, что ей нравятся мои книги, но мы никогда не встречались до её смерти». Голос Су Фэнцзы был мягким. Казалось, он изо всех сил старался сдерживаться, и его голос слегка дрожал. «Когда мы впервые встретились, Цзян Лю написала им и сказала, что, по её мнению, она выглядит некрасиво. Она сказала, что у неё особенно выпуклые глаза и слишком плоский нос. У неё была плохая кожа, покрытая ямочками и бугорками, из-за чего она была похожа на жабу. Поэтому причина, по которой ей нравились мои книги, тоже была простой. Она сказала, что завидует девушкам, о которых я писал. Они были такими красивыми и счастливыми, потому что им нравились симпатичные парни. Она сильно им завидовала. Она сказала, что очень хочет, чтобы её любили, но её никто не любит. В то время я не знал, как утешить грустную девочку. Мне было слишком трудно, потому что я всегда чувствовала, что любить других непросто. Если ты хорошо выглядишь, то, конечно, некоторые парни будут в тебя влюбляться, но на самом деле я забыла, что люди разные. Кто-то уверен в себе, а у кого-то низкая самооценка. Я забыл, что для одних людей это просто то, что можно легко сделать, а другим приходится прилагать все усилия, чтобы набраться смелости и сделать это. Понимаете, мир несправедлив. В то время я не мог оценить настроение девушки с крайне низкой самооценкой и не мог представить, сколько смелости ей потребовалось, чтобы показать мне фотографию. Когда я увидел её фотографию, я даже подумал, что она притворяется. Она не была такой уродливой, как говорила. Она была чистой и милой. Возможно, именно по этой причине я не обращал на неё внимания, но однажды она вдруг сказала мне, что её уважаемая наставница привела её в новый мир. Она чувствовала, что действительно может стать девушкой, которую будут любить многие, как в моих произведениях, но я всё равно игнорировал её, думая, что она сумасшедшая. Пока однажды она внезапно не связалась со мной и не сказала, что хочет пригласить меня на своё следующее выступление. Я не хотел идти, но мне было немного любопытно, какой она стала, поэтому я пришёл в условленное место, но увидел, как она спрыгнула с неба. — Су Фэнцзы сделал паузу и самоуничижительно рассмеялся. «Я не из тех, кто будет мучительно сожалеть о таких вещах, но я всё равно испытываю угрызения совести. Она не может слышать, как я восхваляю её красоту. В конце концов, я бы не согласился встретиться с динозавром».
Голос Су Фэнцзы мягко звучал в ушах студентов. Он уже закончил говорить, но никто не проронил ни слова. Все молчали, и первой заплакала девушка в углу, которая только что доела булочки.
— Это хороший знак? — спросил Цзян Чао, указывая на плачущую девушку на экране.
— Конечно. Искренние слёзы означают, что им грустно, а люди могут чувствовать боль и грусть, — ответил Син Конглянь.
—-
В том тёмном зале Линь Чэнь всё ещё был спокоен, как облако в ночном небе или ветер, поднимающийся выше облаков.
Он сказал: «На самом деле, когда Цзян Лю спрыгнула с крыши, я тоже был там, потому что моя шимэй тоже спрыгнула оттуда. Я не очень хорошо её знаю. Возможно, ей было очень больно, и она хотела найти облегчение в смерти, но я всегда сожалел, что не спас её, потому что, если бы это было возможно, я бы всё равно хотел выпить с ней ещё раз».
Линь Чэнь протянул руку и нежно погладил по волосам мальчика с глазами-бусинками, который стоял перед ним, и сказал: «На самом деле тебе не нужна группа, чтобы создать иллюзию, что тебя любят. В мире может быть не так много людей, которым ты нравишься, но всегда есть один или два человека, которые искренне и безоговорочно тебя любят».
— Если ты выйдешь, то увидишь это, — он убрал руку, которой прикрывал волосы мальчика, и сказал полушутя-полусерьёзно: — Хотя это всего лишь моя надежда, и эта надежда не имеет к тебе никакого отношения, я надеюсь, что каким бы невыносимым ни был мир, ты сможешь удержаться, выйти и снова взглянуть на него.
—
Су Фэнцзы не был хорошим человеком.
В значительной степени он соответствовал комментариям Фу Хао о том, что он «презренный, бесстыдный, зловещий и мерзкий человек», но даже Фу Хао не мог отрицать, что Су Фэнцзы был превосходным рассказчиком. Он был элегантен, полон страсти и обладал завораживающей силой, когда рассказывал историю.
Из-за того, что полуправдивая-полувымышленная история, рассказанная Су Фэнцзы, была слишком трогательной, эти дети в конце концов отказались от идеи сжечь мир. Возможно, даже те, кто стоял за кулисами, не ожидали, что их, казалось бы, непобедимая организация развалится в одно мгновение.
Су Фэнцзы увезли на скорой из-за серьёзной травмы руки, а Цзян Чао уже начал настоящую операцию по сбору улик, основываясь на многочисленных подсказках, предоставленных учениками. Син Конглянь, конечно, был исключён из-за определённого «предательского» поведения.
В этот момент они с Линь Чэнем сидели бок о бок в коридоре университетской больницы Юнчуань. Линь Чэнь высоко поднял руку, и на неё был наложен пакет со льдом, который дала ему медсестра.
Полчаса назад Линь Чэнь отказался ехать в больницу с Су Фэнцзы. Син Конглянь знал, что он, вероятно, хочет побыть один, поэтому они сидели в коридоре уже 20 минут. Он хотел поговорить, но не произнёс ни слова.
В школьном госпитале университета Юнчуань не было той холодной атмосферы, к которой они привыкли в обычных больницах. Вокруг них кипела жизнь. Студенты всегда болели или получали травмы вместе, поэтому иногда было тихо, а иногда шумно.
Похоже, они попали в разгар сезона.
Син Конглянь посмотрел на баскетболистов, чьи имена только что назвали, и пересчитал их. Судя по скорости, с которой доктор проводил консультации, им, вероятно, придётся ждать ещё полчаса. Оглядевшись по сторонам, он вдруг услышал, как Лин Чэнь говорит:
«Сегодня я вам очень благодарен».
Син Конглянь заподозрил, что у него что-то со слухом. Он недоверчиво повернул голову и в полном шоке посмотрел на Лин Чэня.
«Вам не нужно говорить эти вежливые или самоуничижительные слова. Я сказал «спасибо», потому что хотел вас поблагодарить. Если бы вас сегодня здесь не было и вас заменил бы кто-то другой, не было бы стопроцентной уверенности в победе».
Закончив говорить, Линь Чэнь обнаружил, что Син Цунлянь долго не отвечает, и наконец посмотрел на него.
Син Конглянь опустил глаза и достал из кармана сигарету и зажигалку. Он держал их в руке, не шевелясь.
— В чём дело? — спросил Линь Чэнь.
— В больнице нельзя курить, — сказал Син Конглянь.
Разумеется, такие люди, как Син Конглянь, не стали бы грустить из-за запрета на курение. На самом деле слово «грустить» не совсем подходило ему. — Если у тебя плохое настроение, ты можешь сказать мне.
— Дело не в том, что у меня плохое настроение, просто я всегда думал, что люди способны и должны контролировать себя, но чем дольше я с тобой, тем больше понимаю, что людям очень легко потерять контроль, — сказал Син Конглянь, сунув сигарету в рот, но не прикурив её. — Мне очень хочется покурить, поэтому я достал сигарету. Это так естественно...
«Если это естественно, то в чём проблема?»
Син Конглянь перевернул пачку сигарет и протянул её Линь Чэню. «Смотри, здесь написано, что курение вредно для здоровья, так что мне не стоит курить?» Он убрал сигарету обратно в пачку. «Мне никогда не приходило в голову бросить курить, но сейчас я вдруг подумал об этом, и мне уже не по себе. Думаю, я, наверное, не смогу бросить курить в этой жизни».
Линь Чэнь посмотрел на раздражённое лицо Син Конгляня и хотел сказать: «Если ты не можешь бросить, то не можешь. Кроме того, мне всё равно, куришь ты или нет».
Однако он, естественно, знал, что на самом деле хотел сказать Син Конглянь.
«Тебе больно?» — спросил он.
«Больно».
«Тогда поздравляю, ты всё ещё жив». Линь Чэнь прижал пакет со льдом к руке и поморщился от боли, продолжая: «И, поздравляю, когда вы чувствуете боль из-за того, что пытаетесь себя контролировать, это значит, что вы боретесь с вредными привычками ради красивой и здоровой жизни».
«Вы всегда так разговариваете, когда проводите психологические консультации?» Син Конглянь скривил губы, как будто ему не нравилось, что Линь Чэнь ведёт себя слишком непринуждённо.
«Если я изменю свой тон, то и плата будет выше», — ответил Линь Чэнь.
Син Конглянь не смог сдержать смех. Он протянул руку, взял пакет со льдом из рук Линь Чена и приложил его к себе. «Я вдруг понял, что ты имел в виду, когда говорил, что не можешь себя контролировать, потому что тебе приходится контролировать свою жадность, страх, тщеславие и лень, чтобы стать лучше. Жизнь действительно слишком болезненна, поэтому эти дети выбрали другой путь».
Линь Чен посмотрел на Син Конгляня спокойным, умиротворённым и глубоким взглядом и почувствовал, как у него дрогнуло сердце.
На самом деле, они были обычными людьми, которые стремились к лучшей жизни, но сбились с пути из-за своего простого стремления.
Возможно, потому что было слишком много книг, в которых описывалась красота жизни, в то время как на самом деле жизнь изначально была болезненным путешествием.
Что касается человеческой природы, то она была великой, потому что каждый человек рождается с природой, которая борется с жадностью, страхом, тщеславием, эгоизмом, глупостью, ленью и жестокостью. Даже если иногда эта борьба была слабой и отчаянной, она всегда существовала.
Люди всегда страдали из-за борьбы, но благодаря этой борьбе их тоже можно было назвать людьми.
«Героем этой истории должен был стать Цзян Лю».
Син Конглянь вдруг вспомнил, что если Су Фэнцзы обратился к Фу Хао задолго до случая с прыжком, то на самом деле он появился из-за Цзян Лю.
Но если не из-за неё, то из-за кого?
Он также понял, что они смогли всё гладко уладить, потому что Ван Шиши оставила свою книгу.
Возможно, она забыла с ней разобраться, а может, это была небрежная ошибка, но в конце концов Ван Шиши всё же оставила эту книгу в последние мгновения своей жизни.
* * *
Автору есть что сказать:
Разумные существа страдают.
Криминальная психология, глава 85
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 85
Эмоции в жизни — это просто эмоции. В конце концов, жизнь состоит из банальных повседневных дел, а захватывающие и опасные моменты — это просто случайные корректировки в жизни, и таких корректировок должно быть как можно меньше.
Когда Линь Чэнь вышел из школьного госпиталя, на его руке был толстый гипс.
Син Конглянь одной рукой достал сигарету, а другой держал пакет с лекарствами, которые врач прописал Лин Чену. Он поднял пакет и внимательно осмотрел упаковку, прежде чем неуверенно спросить: «Серьёзно, тебе правда не нужно ехать в больницу? Это действительно просто перелом?»
Услышав его слова, Линь Чэнь оглянулся на переполненный зал школьной больницы и сказал: «Тот, кто только что осматривал мою руку, — это старый профессор на пенсии и эксперт-ортопед из медицинского факультета, который наслаждается своей пенсией. С этим уровнем всё должно быть в порядке?»
«Ну, это более чем приемлемо», — быстро ответил Син Конглянь. Он, казалось, о чём-то задумался и снова спросил: «Но если ваша школьная больница такая замечательная, почему Су Фэнцзы всё ещё хочет попасть в городскую больницу?»
«Он, наверное, боится, что его отец узнает». Лин Чэнь скривил губы, произнося эти слова.
«А, кто его отец?»
«Разве ты не знаешь, что Фэнцзы — принц университета Юнчуань?»
«Принц университета Юнчуань?» Син Конглянь быстро отреагировал и чуть не подавился дымом. «Сын господина Су?»
«Да, Фэнцзы — молодой господин из семьи директора». Когда Линь Чэнь сказал это, ему тоже стало смешно.
Су Фэнцзы с детства рос в кампусе. Даже маленькая медсестра, которая делала ему прививки в школьном медпункте, неоднократно подвергалась его нападкам. Если бы он побежал в школьный медпункт, чтобы зашить свою ужасную рану, это было бы равносильно тому, чтобы прийти в кабинет отца и сказать: «Сегодня я совершил нечто грандиозное!»
Линь Чену было приятно увидеть растерянное выражение лица Син Конгляна, как будто что-то было не совсем так. Когда он впервые узнал об этом, его реакция также была относительно спокойной.
В конце концов, если бы его высокоуважаемый учитель родил такого сына, любой бы усомнился, что что-то не так.
"На самом деле никакого сходства", - сказал Син Конглянь с глубоким волнением.
С приближением вечера воздух наполнился приятным запахом весенней травы и деревьев, и люди замолчали.
Сами того не осознавая, люди тянулись к воде, и было странно, что они снова оказались у озера.
В это время солнце садилось на западе, и поверхность воды сверкала.
Поскольку телефон Син Конгляня не звонил, это означало, что новостей нет, и это, вероятно, было лучшей новостью.
Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Что? — спросил Линь Чэнь.
— Кажется, что прошло целое поколение*.
*(恍如隔世) Идиома, обозначающая чувство, вызванное большими переменами в людях или обстановке. Это цитата из путевых заметок «У Чуаньлу», написанных Фань Чэндой, писателем времён династии Сун.
«Эта идиома слишком литературная и художественная, так что тебе не стоит её использовать».
«Если подумать, три дня назад мы пришли сюда, чтобы потусоваться, но нам не повезло столкнуться с таким крупным делом...»
Хотя он говорил непринуждённо, Линь Чэнь отчётливо видел ленивое выражение на его лице.
Даже Син Конглянь чувствовал усталость, так что события последних трёх дней можно было описать так, будто сменилось целое поколение.
Линь Чэнь стоял у озера и смотрел на закат, который мало чем отличался от восхода солнца в тот день. Он хотел что-то сказать, например, подбодрить или выразить облегчение, но даже если бы в его сердце были тысячи слов, он мог лишь глубоко вздохнуть.
— Что? На этот раз спросил Син Конглянь.
— Я подумал, что сейчас очень голоден, а кафетерий недалеко от нас...
"Ешь, если ты голоден. В чем проблема? Мы так долго учимся в твоей школе, а ты еще даже не пригласил меня куда-нибудь поужинать".
"Но я не взял с собой денег".
"У вас нет карточки на питание или чего-то в этом роде?"
"Я закончил здесь давным-давно. Откуда у меня может быть такая вещь, как карточка на питание?"
"Но я не взял с собой никаких денег..."
Услышав это, они оба посмотрели друг на друга и одновременно спросили: «Где Ван Чао?»
—-
Ван Чао всё ещё помогал второму отделению.
Будучи первоклассным техником, товарищ Ван Чао сидел в кабинете в университете Юнчуань. Вместе с двумя техниками, которых Цзян Чао перевёл неизвестно откуда, он следил за динамикой прямой трансляции в глубокой сети. Это было не то же самое, что работать с Син Конглянем. В этот момент он положил ноги на стол и попросил у молодой девушки из второго дивизиона принести ему закуски. Прошло три минуты с момента начала прямой трансляции, но сайт по-прежнему был чёрным. В строке сообщений справа в чате сыпались ругательства на разных языках.
В конце концов, эти психопаты со всего мира потеряли много денег из-за этого сайта прямых трансляций.
Ван Чао засунул в рот картофельную чипсу и сделал глоток апельсинового сока.
«Куча острых цыплят*».
*(辣鸡) интернет-сленг, означающий «мусор» (потому что это омоним).
Когда он это сказал, у него внезапно зазвонил телефон. Взглянув на определитель номера, он чуть не подавился картофельными чипсами.
«Привет, капитан. Я могу тебе чем-нибудь помочь?»
Ван Чао подумал, что звонит его начальник, чтобы узнать, как продвигается дело, но вместо того, что он ожидал услышать, он услышал: «У тебя есть деньги?»
«Капитан, когда это я выходил и приносил деньги? Разве я не похож на рисового долгоносика*?»
*Рисовый червь. По сути, он называет себя нахлебником.
«Разве у тебя нет тысячи во втором кармане рюкзака?» На другом конце провода Син Конглянь ухмыльнулся. «Разве ты не говорил, что это на случай, если ты вдруг не справишься с моим деспотичным правилом и сбежишь из дома?»
«Это мои деньги. Даже не думай об этом. Говорю тебе, я действительно уйду, если ты не будешь относиться ко мне лучше!» Он быстро и справедливо отказался. Что за шутка! У него не было причин отказываться от этих денег.
«Твой брат А'Чен сказал, что он голоден и хочет есть...»
«О, я доставлю это прямо сейчас. Где мы встретимся?»
Звонок закончился прерывающимся голосом подростка.
Линь Чен посмотрел на улыбающееся лицо Син Конгляна. Слова "брат А'Чен" все еще звучали в его ушах...
Из-за характера Ван Чао, когда люди разговаривали с ним, они неизменно использовали оживленный тон, и в этот момент в голосе Син Конгляна слышался легкий гнусавый звук из-за сонливости. Короче говоря, это звучало хрипло и нежно, так что возникло странное ощущение близости*.
*Уточнение: как уже объяснялось ранее, обычно, когда вы обращаетесь к кому-то, добавляя «А» перед именем, это признак близости, который обычно используется в общении с близкими людьми. Ван Чао использует это как прозвище, и оно подходит ему. Учитывая, что Линь Чэнь знает о его чувствах, услышать, как Син Цунлянь говорит «А-Чэнь», очень важно (особенно учитывая его хриплый голос прямо сейчас, как будто он только что проснулся после сна), даже если Син Цунлянь говорит это не в романтическом смысле.
Линь Чэнь некоторое время смотрел на него и видел его нежный взгляд, в котором было ровно столько дымки, сколько нужно, как в рассыпающемся золоте; он был ярким и тёплым.
Син Конглянь был по-настоящему красив.
Ветер был мягким, а закат — нежным, что, естественно, поднимало настроение.
Линь Чэнь подумал, что это уже очень хорошо.
—-
Когда пришёл Ван Чао, они уже знали, что заказать в кафетерии. Поэтому, когда подросток пришёл со своими «деньгами на побег», они быстро пополнили карту на 200 иен и заказали много разных блюд.
Клейкий рис с курицей, рис на пару в горшочках, говяжья вырезка с перцем, бибимпап, шаньсийские вонтоны...
Короче говоря, Син Конглянь заказал целую кучу вкусно выглядящих блюд.
На самом деле они не были так уж голодны, но было интересно посмотреть на страдальческое лицо товарища Ван Чао, поэтому они заказали ещё.
Линь Чэнь подпёр подбородок рукой и внимательно наблюдал за Ван Чао, который с болью в сердце держал сдачу с карты, и подумал, что это довольно забавно.
— Почему ты так быстро забрал её? Позже мне нужно будет купить пачку сигарет в магазине", - продолжала дразнить его Син Конглянь.
"Черт возьми, тебе не разрешается использовать мои благородные деньги для покупки таких вещей, как сигареты!"
"Я просто занимаю 20 юаней".
"Ты никогда не возвращаешь деньги, которые занимаешь у меня!" Сказал Ван Чао, рассовывая банкноты по карманам, как будто никогда больше к ним не притронется.
"Эй, не будь таким скупым".
"Нет, нет. Это мой капитал для борьбы за свободную жизнь!"
Линь Чен улыбнулся и посмотрел на Син Конгляна. "Почему он такой?"
"Наверное, из-за бедности". Син Конглянь покачал головой и беспомощно сказал: "Он был особенно скуп с детства. Его интересы в жизни заключаются в том, чтобы играть в игры, получать удовольствие и экономить деньги ".
«Разве ты не платишь ему жалованье и не даёшь ему пособие?» Увидев, что Ван Чао похож на Гранде*, Линь Чэнь не удержался и спросил.
*Персонаж из романа «Евгения Гранде» французского писателя Оноре де Бальзака. Он изображён проницательным, порочным, скупым и безжалостным.
«Ба, он же сотрудник. Ему платит государство, и он часто выманивает у меня деньги!»
"Тогда как он может быть бедным?"
Услышав, как Линь Чен спросил его об этом, Син Конглян только улыбнулся. "Наверное, потому, что он более особенный?"
"На что вы используете свою зарплату?" Линь Чен повернул голову и спросил человека, о котором шел вопрос.
"Спасая мир", - справедливо ответил Ван Чао.
"Спасая мир?"
"На самом деле это просто пожертвование денег", - усмехнулся Син Конглиан.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что просто жертвуешь деньги? Я инвестирую в будущее человечества! Когда подросток заговорил о «будущем человечества», он чуть не поднял вилку, выкрикивая это.
— Во что ты инвестируешь? Линь Чэнь с интересом погладил Ван Чао по голове.
«Фонд капитального развития Организации Объединённых Наций и Фонд образования Организации Объединённых Наций для детей. Они стремятся помочь молодым людям в менее развитых странах получить равные образовательные возможности. Самый последний проект по сбору пожертвований, «Час кода», предоставляет детям по всему миру платформу для изучения программирования. А'Чен, не хочешь ли ты сделать пожертвование?!»
Линь Чен был удивлён.
До того, как он услышал его слова, Линь Чэнь всегда думал, что инвестирует в такие проекты, как «Фонд развития Нуаннуань» или «Ассоциация развития «100 спящих принцев и Королевство грёз», но на самом деле он каждый месяц жертвовал свою зарплату ЮНИСЕФ. Разве это не было поучительным?
По логике, он должен был спросить «почему» прямо сейчас, но он немного подумал. Такой молодой человек, как Ван Чао, был беззаботным. Когда он увидел восходящее солнце, был солнечный день, а когда он увидел закат, была звёздная ночь. Он обнял самое прекрасное, что есть в мире, поэтому неудивительно, что Ван Чао сделал это.
«Хорошо, ты можешь помочь мне пожертвовать зарплату за этот месяц». Линь Чэнь на мгновение замолчал, прежде чем ответить.
«Хорошо!»
Он выглядел таким счастливым, как будто кто-то положил 10 000 юаней на его игровой онлайн-счёт. Ван Чао взволнованно собрал со стола еду и взял шарик мороженого вместе с Син Конглянем. «А Чэнь, ты действительно хороший человек. В 10 000 раз лучше Капитана!» Он искренне сказал это, запихнув в рот две трети шарика мороженого.
Хотя Син Конглянь, казалось, заказал много еды, количество было идеальным, так как все было чисто съедено.
Син Конглян отвез Ван Чао обратно, чтобы он продолжил следить за веб-сайтом прямой трансляции. В конце концов, Син Конгляну все же удалось выманить у него 20 иен и купить две пачки сигарет.
Они продолжали болтаться, пока он курил.
Когда он вошёл в баскетбольный зал, Син Конглянь вдруг сказал: «Он родился в Африке». Он, конечно, имел в виду Ван Чао.
Линь Чэнь был озадачен. Син Конглянь впервые рассказал ему о прошлом Ван Чао.
Но Африка? Это было удивительно.
«Это далеко. Как он здесь оказался?»
Он вспомнил молочно-белую кожу подростка, так что он не мог быть внебрачным сыном какого-нибудь вождя племени.
"Его родители были менеджерами строительной компании, помогавшей Африке. Они были честными и простыми людьми. Во время геноцида они погибли, защищая более 100 местных жителей".
Когда он говорил об этом, лицо Син Конгляна было спокойным, но его тон напомнил Линь Чэню о яростном желтом песке в бескрайней пустыне, а также об оружии и крови.
Линь Чен нахмурился и хотел спросить еще что-то, но внезапно зазвонил телефон Син Конгляна.
Словно что-то предвещая, из микрофона донесся встревоженный голос подростка.
"Кэп... Капитан. Веб-сайт снова запущен. Заходите скорее. Быстрее. Поторопитесь! "
Криминальная психология Глава 86
Автор: 长洱 / Chang'er
Переводчик: Kinky /| https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 86
Син Конглянь неподвижно стоял на обочине дороги. "Успокойся и скажи мне. Ты можешь определить, где идет прямая трансляция?"
Его тон был холодным, когда он включил воспроизведение прямой трансляции. Линь Чен слегка опустил голову только для того, чтобы услышать голос Ван Чао. "Я не знаю. Изображение сейчас очень темное и размытое. Я подозреваю, что кто-то специально уменьшил яркость.... Черт возьми! Кажется, это на какой-то фабрике!"
Голос Ван Чао звучал нервно, а последние предложения были сбивчивыми.
Линь Чэнь взглянул на Син Конгляня. Фабрика, например, не входила в зону их возможных атак, так где же была эта камера?
В этот момент рядом с Ван Чао раздался тихий голос. — Это... Наша команда из Цзянсу только что запросила показания у студентов. Они сказали, что обычно встречаются на заброшенной фабрике в промышленной зоне за Университетским городком.
— Передайте телефон тому, кто рядом с вами, — решительно сказал Син Конглянь.
«Син... Здравствуйте, капитан Син. Я из второго отделения. Я... я Ма Хань». — На другом конце провода раздался робкий голос товарища Ма Ханя.
«Не нужно представляться. Понял суть».
Син Конглянь редко был таким резким.
Линь Чэнь снова взглянул на него и увидел, что выражение его лица было мрачным. Линь Чэнь привык видеть его бесстрастным перед лицом рушащейся горы, но он был удивлен, обнаружив, что Син Конглянь отреагировал так бурно. Он примерно понимал, что это, вероятно, было самообвинением Син Конгляна.
Фактически, с того момента, как они только что передали дело Цзян Чао, и до того момента, как они вышли из кафетерия, Син Конглянь ни разу не упомянул никаких подробностей, касающихся последующих действий. Он даже не спросил об этом в присутствии Ван Чао, как будто полностью забыл об этом деле. В конце концов, в конце концов, дело с самого начала не входило в их юрисдикцию.
Неважно, был ли это путь чиновника или существовал ли предел того, насколько он мог продвинуться или отступить. В конце концов, это был чей-то чужой случай. Если бы он слишком настаивал, это выглядело бы так, будто он жаждет заслуг, поэтому, когда пришло время отступить, Син Конглянь так и сделал. Тем не менее, он чувствовал себя виноватым за то, что плохо справился с дальнейшими действиями. Такое мышление было противоречивым, но его подпитывало сильное желание контролировать: себя, других и всё вокруг.
Линь Чэнь опустил глаза и постарался не думать об этом, а сосредоточиться на информации, которую рассказывал маленький полицейский на другом конце провода.
Примерно полчаса назад один из студентов признался, что они организовали митинг в обычном месте проведения митингов — на заброшенной фабрике в промышленной зоне на окраине города. Узнав об этом, Цзян Чао лично возглавил команду и поспешил туда.
Выслушав его, Син Цунлянь спросил: «Когда они отправились?»
«Можно я позвоню и спрошу?» Голос маленького товарища Ма Ханя был робким.
«Поторопись!» Прежде чем Син Конглянь успела что-либо сказать, Ван Чао уже начал настаивать.
"Ван Чао, спустись вниз с Ма Хань. Я заеду за тобой. Позвони Линь Чэню".
Закончив говорить, Син Конглян повесил трубку. "Они в офисном здании № 5. Ты иди первым. Я схожу за машиной, а потом мы встретимся внизу".
Место, где припарковался Син Конглян, находилось дальше от здания № 5, вот почему Син Конглян попросил Лин Чена ехать впереди.
Лин Чен кивнул. Син Конглянь похлопал его по плечу, затем повернулся и убежал.
Из баскетбольного зала донеслись радостные крики студентов, как будто они праздновали удачный бросок команды. Смех и приветствия раздались подавляюще.
Сердце Линь Чэня упало. Он достал телефон и позвонил Ван Чао, а затем побежал.
Ветер свистел у него в ушах, пока он бежал. По пути он чуть не столкнулся с парой, проходившей мимо по кампусу.
«А'Чен, Ма Хан сказал, что команда Цзяна отправилась примерно четверть часа назад». На другом конце провода было слышно, как Ван Чао бежит вниз по лестнице. В его голосе слышалось тяжёлое дыхание. «Я подсчитал, что от места, откуда отправилась команда Цзяна, до заброшенной фабрики почти четверть часа пути».
Другими словами, теоретически, начало прямой трансляции пришлось на то время, когда Цзян Чао и остальные прибыли на заброшенную фабрику. Могло ли быть так, что прибытие Цзян Чао и его команды спровоцировало прямую трансляцию? Но почему?
В душе Линь Чэня было много неприятных догадок. "Вы связывались с кем-нибудь из команды? Попросите капитана Цзяна и его команду уйти.
"Сяо Ма только что сказал, что они не могут связаться с командой Цзяна. Возможно, они уже вошли на территорию завода и выключили или приглушили звук на телефоне во время операции, поэтому мы не можем дозвониться!»
«Понял».
Когда Линь Чэнь закончил говорить, он уже увидел вдалеке двух маленьких товарищей, бегущих вниз по лестнице, а ещё дальше появился джип Син Конгляня.
Син Конглянь быстро приехал и прибыл почти одновременно с ним. Забравшись в машину, Ван Чао так разволновался, что продолжал спрашивать: «А Чэнь, что мне делать? Это же не будет ещё одна ужасная прямая трансляция, верно?»
«Теоретически это возможно, но вероятность невелика».
Как только он услышал новость о возобновлении прямой трансляции, Линь Чэнь тоже задумался, не хочет ли организатор взорвать полицейских. В конце концов, нечто подобное случалось и раньше.
Но после того, как я сел и спокойно подумал об этом, информация вдохновителя оказалась не такой, как у них. Если только они не решили взорвать фабрику с самого начала, им было трудно проникнуть на склад, установить бомбы, а затем эвакуироваться после того, как полиция полностью оцепила территорию. Это было поведение без страховки, поскольку, скорее всего, полиция уже заранее приняла меры контроля вокруг склада.
Таким образом, эта прямая трансляция была скорее провокацией.
Другими словами, это было что-то вроде: «Когда ты смотришь на меня, я тоже смотрю на тебя».
Линь Чэнь сделал глубокий вдох и успокоился. В этот момент Ван Чао внезапно закричал: «Есть фотография!»
Линь Чен быстро посмотрел в его сторону, затем положил блокнот себе на колени. Экран прямой трансляции внезапно засветился. Ворота фабрики распахнулись, и одетые в черное спецназовцы выстроились в тактический строй и ворвались внутрь.
Внезапно изображение снова замерло, и фигуры полицейских стали размытыми из-за видеопомех.
"Что мы можем сделать?!" Ма Хань сидел рядом с Ван Чао, когда тот смотрел отснятый материал, чуть не плача.
«Чёрт возьми! Покрытие беспроводной сети слишком слабое!» Ван Чао несколько раз ударил по ноутбуку и начал быстро взламывать все беспроводные сети в округе.
«Можно ли подключиться к каналу связи команды Цзян Чао?» — внезапно спросил Син Конглянь.
«Вы используете цифровую IP-систему связи?»
Ван Чао повернул голову и спросил Ма Ханя, но на лице товарища Ма Ханя было написано: «Я... наверное, должен позвонить и спросить».
Ван Чао посмотрел на него и решил сделать это сам. «Капитан, остановите машину перед Школой науки и технологий на минутку. Я даже не могу подключиться к беспроводной сети, когда ты так чертовски быстро водишь!»
Несмотря на ругательства, Син Конглянь и глазом не моргнул, резко повернул направо и затормозил.
Джип остановился у ворот школы, и на экране быстро замелькали цифры. Набирая инструкции, Ван Чао сказал Ма Хану: «Позвони и спроси своих коллег из отдела, могут ли они связаться с твоим боссом».
Услышав это, Ма Хан поспешно отключился и попытался дозвониться до Цзян Чао. Ван Чао увидел экран своего телефона и пришел в ярость. "Ты продолжаешь звонить в отделение вице-капитана Цзяна. Разве ты не знаешь, что связь будет заблокирована?"
Ма Хань был жестоко отруган им. Хотя он был милым молодым человеком, его общение с Ван Чао было обречено отличаться от общения с обычными людьми, когда он сталкивался с неприятностями.
Линь Чэнь погладил Ван Чао по голове и спокойно сказал: «Я знаю, о чём ты думаешь, но всё будет не так плохо, как ты думаешь».
Закончив говорить, он посмотрел на Ма Ханя и сказал: «Послушай его и позвони своим коллегам».
В этот момент большие глаза Ма Ханя покраснели, но он всё равно слушал и снова позвонил своим коллегам. И действительно, голос на другом конце провода был ещё более встревоженным. «Бортовая система не отвечает. Команда Цзян должна была уже войти, но никто не отвечает на звонки!»
«Они все внутри! Я знаю, что они все внутри! Они сейчас в прямом эфире. Вы должны быстро их вытащить, пока что-нибудь не случилось!»
Услышав это, товарищ Ма Хань снова поперхнулся. Увидев его в таком состоянии, Линь Чен быстро достал свой телефон и нажал кнопку публичного выпуска.
"Какой номер группы распространения использует капитан Цзян?"
Пока Ван Чао говорил, открылась страница диспетчеризации центра беспроводной связи.
По-видимому, тамошние полицейские не слишком четко представляли принцип действия используемого ими переговорного устройства, поскольку на другом конце линии раздался долгий звук "errr", хотя, по правде говоря, Лин Чен также был совершенно несведущ в этих вещах.
Однако Ван Чао был сильным игроком со многими навыками. Если бы не их нынешняя чрезвычайная ситуация, Линь Чен спросил бы Син Конгляна, что ел этот ребенок, родившийся в Африке, в детстве.
Вскоре в микрофоне послышался звук бегущих ног и шуршание документов, и, наконец, человек на другом конце провода сказал: «Я сфотографирую конкретную информацию и отправлю вам!»
Линь Чэнь нажал на фотографию и поднял свой телефон перед Ван Чао. Ван Чао взглянул на него, открыл ряд коммуникационных устройств на главной странице и крикнул Син Конгляню: «Капитан, я подключаю его к Bluetooth в машине».
Через некоторое время из стереосистемы донёсся голос Цзян Чао, который распределял задачи. «Команда А на третьем этаже, команда Б на втором, не торопитесь. Они все — улики!»
Голос Цзян Чао был таким же высокомерным и непокорным, как и всегда. Когда голос раздался из стереосистемы, все в машине вздохнули с облегчением.
Линь Чэнь не повесил трубку. Раздались радостные возгласы полицейских из второго отделения.
«Цзян Чао, Цзян Чао, ты меня слышишь?» — спросил Син Конглянь.
Вице-капитан Цзян Чао на другом конце связи был озадачен и крикнул: «Чёрт возьми, как ты связался с Лао Сином? Не шути так со мной больше!»
«Внимательно меня выслушай. Ты арестован».включи последнюю трансляцию прямо сейчас. Немедленно оповести своих подчинённых и эвакуируй завод».
«Какая прямая трансляция?» Цзян Чао всё ещё не понимал, что происходит.
«Прямая трансляция в даркнете! Выходи сейчас же!»
«Какого чёрта?! Почему мы в прямой трансляции?!» Цзян Чао закричал во всё горло. «Здесь нет никакого дерьма. Скажи мне, где камера, и я её вынесу!
Цзян Чао по-прежнему был безрассуден. Линь Чэнь внезапно поднял голову и увидел в зеркале чёрное как смоль лицо Син Конгляня. — Прекрати нести чушь и убирайся оттуда!
— Лао Син, ты что, святой? Боишься, что там бомба? Если бы они хотели нас взорвать, то сделали бы это раньше, а не дали бы нам время поболтать!
Цзян Чао по-прежнему вёл себя высокомерно и пренебрежительно.
В прямом эфире вице-капитан, который держал в руках гарнитуру, обернулся, и на экране появилось всё его лицо. Он сказал Син Конгляню: «Я знаю, чего ты боишься. Так умер Лао Фан. Если хочешь увидеть лицо Лао-цзы, пусть они его увидят. Если у них хватит смелости, они придут и убьют меня. Лао-цзы ждёт!»
Криминальная психология, глава 87
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 87
Голос Цзян Чао эхом разносился по машине из стереосистемы. Его лицо было серьёзным и холодным. Линь Чэнь чувствовал его гнев, удушье и всю его обиду.
Однако, не нуждаясь в вербальном общении, он посмотрел на отражение в зеркале и увидел, что Син Конглиан смотрит на него.
В следующий момент Син Конглиан нажал на кнопку автомобиля и бросил гарнитуру Bluetooth Лин Чену. Стоявший рядом с ним Ван Чао быстро понял, что происходит, и в то же время отключил систему связи Цзян Чао от его команды.
Прежде чем он открыл дверь и вышел из машины, он услышал, как Син Конглянь, обращаясь к остальным полицейским в прямом эфире, приказал: «Я Син Конглянь, и теперь я отвечаю за эту операцию. Пожалуйста, быстро закройте рот и нос и организованно покиньте завод».
Линь Чэнь захлопнул дверь машины и надел гарнитуру. Оборудование для беспроводной связи Цзян Чао было изолировано и подключено к нему.
Из гарнитуры раздался сердитый голос Цзян Чао. «Чёрт, Лао Син. Что ты, чёрт возьми, делаешь?!»
— Капитан Цзян, пожалуйста, простите меня за срочный звонок. — Лин Чэнь нажал на кнопку микрофона, когда заговорил.
— Консультант Лин... Что вы имеете в виду... Этот Лао Син!
Вероятно, услышав, что на линии Лин Чэнь, Цзян Чао значительно смягчил тон.
Линь Чэнь прислонился к дверце машины, вспомнив тёмные глаза Син Конгляня, и сказал: «Он, наверное, боится, что я буду ругать тебя до смерти, поэтому сразу поручил мне с тобой общаться».
«Лао Син снова лишил меня полномочий, а потом попросил тебя меня переубедить?» Цзян Чао дважды фыркнул на другом конце провода. Увидев, что ответа нет, он рассмеялся над собой. «Ему действительно трудно учитывать мои чувства».
Когда Линь Чэнь услышал это, он заглянул внутрь машины и увидел, что глаза Син Конгляна быстро двигаются, а губы открываются и закрываются, как будто он приказывал полицейским избегать камер и эвакуироваться организованным образом.
"Нет, я не советую тебе. Я просто прошу твоего понимания".
Линь Чен опустил голову, посмотрел себе под ноги, а затем на серую дорогу.
Ему, конечно, было что сказать, но не имело значения, стоит ли это говорить. Ему было трудно говорить эти истины Цзян Чао, потому что он прекрасно знал, почему Цзян Чао не уходил.
В наушниках раздался приглушённый голос Цзян Чао. «Консультант Линь, я вполне трезво оцениваю ситуацию. Во-первых, если там бомба, я останусь здесь и выиграю для них время, чтобы они могли эвакуироваться. Во-вторых, теперь, когда прямая трансляция в интернете, эти грязные клопы наблюдают за нами. Если мы сейчас отступим, что эти клопы подумают о полиции Юнчуаня?
Цзян Чао не ушёл, потому что не мог пойти на компромисс.
Это расстроило Линь Чена.
Сотрудники полиции на передовой сталкивались с давлением не только со стороны начальства и преступников, но и с общественным давлением. Независимо от того, когда, где и почему, они никогда не должны показывать преступникам никаких признаков слабости.
Перед ними были преступники, а за ними — бесчисленное множество обычных людей.
Мало того, как только они допустят какие-либо ошибки, как, например, сегодняшнее видео, отредактированное кем-то со скрытыми мотивами и загруженное снова, показывающее, как полицейские убегают после запугивания преступниками, люди перед ними будут торжествовать, в то время как люди, стоящие за ними, не смогут понять. Это было величайшим горем.
"Я понимаю, что ты чувствуешь". Линь Чен поднял голову и посмотрел на небо, обожженное красным закатом. — Но в нашей профессии мужество — это не только то, что ты бросаешься вперёд и проливаешь кровь, но и то, что ты вовремя отступаешь и сохраняешь силы перед лицом преступников. В глазах меня и большинства людей, которых ты защищаешь, твоя жизнь в 10 000 раз ценнее, чем жизни отбросов, клопов и подонков общества, так что, пожалуйста, береги её.
Цзян Чао не ответил.
Линь Чэнь немного подумал и сказал: «Хотя я не могу решить эти противоречивые социальные проблемы, я всё равно могу сделать всё возможное в сложившейся ситуации, поэтому я заверяю вас, что сегодняшняя видеозапись никогда не появится ни в одной социальной сети в мире». Линь Чэнь пришёл в себя, посмотрел на напряжённого подростка и сказал: «Потому что Ван Чао действительно способен».
Цзян Чао всё ещё молчал. Линь Чэнь почувствовал, что за всю свою жизнь он редко встречал таких упрямых людей.
Через некоторое время Цзян Чао снова заговорил. «Ну, моё лицо уже раскрыто. Не всё ли равно, идти или нет? Взлетит или нет, вам всё равно нужен кто-то, кто демонтирует все эти камеры. Позвольте мне это сделать».
В этот момент опустилось стекло в машине.
Он увидел, как Син Цунлянь высунул голову и спросил: «Почему Цзян Чао ещё не вышел?!»
В редком случае Син Конглянь повысил на него голос.
В наушниках Линь Чэнь услышал, как Цзян Чао прошептал: «Я капризничаю, да?»
Глядя на холодное лицо Син Конгляня, Линь Чэнь опустил голову и сказал человеку на другом конце провода: «Нет, в конечном счёте ты выбираешь сердцем, а не для других. Я выбираю уважать твой выбор».
Если бы это была печальная история, следующим кадром были бы огонь и дым, а также последнее упорство и разбитые лица их товарищей по оружию.
Но в этом мире не всегда все было трагично. Иногда удача улыбалась.
В конце концов, бомб не было. Некоторые кадры завершались протянутыми черными перчатками Цзян Чао и финальной картиной темноты.
Не говоря ни слова, Син Конглянь нажал на газ. Когда его лицо исказилось от гнева, все присутствующие невольно замолчали.
В машине Ван Чао велел Цзян Чао снять камеры. «Босс Цзян, камера № 2 должна быть на башенном кране. Вы можете увидеть её, если посмотрите вверх. Камера не может вас заснять. Вам нужно подняться на третий этаж и снять её».
Говоря это, он посмотрел в зеркало, чтобы увидеть выражение лица Син Конгляня, как будто боялся сказать что-то не то. Что касается товарища Ма Ханя, то после того, как джип снова завелся, он не осмелился произнести ни слова или даже вскрикнуть.
Разумеется, Линь Чэнь знал, что Син Конглянь злился, потому что не одобрял его окончательный компромисс с Цзян Чао, но, поскольку решение принял он, Син Конглянь не мог опровергнуть его на месте. Короче говоря, мистер Син давал ему возможность сохранить лицо.
Когда они ждали перед заброшенной фабрикой, Цзян Чао просто толкнул дверь.
Полицейские у фабрики переглянулись, не понимая, что происходит.
Син Конглянь резко затормозил. Выйдя из машины, он взглянул на Цзян Чао издалека, затем, не сказав ни слова, развернулся и пошёл за угол между фабричным зданием и цехом.
Цзян Чао сглотнул и последовал за ним.
Линь Чэнь посмотрел на удаляющиеся фигуры и услышал, как подросток рядом с ним тихо спросил: «Он умер?»
Он повернул голову и взглянул на Ван Чао, подумав про себя: «Разве у тебя нет больше опыта в подобных делах?»
«Ты когда-нибудь рисковал жизнью?» Линь Чэнь немного подумал, но всё ещё немного волновался.
«Если быть точным, то нет, но можно сломать руки и ноги».
«Так жестоко?»
— Ты не можешь так говорить. Иногда трудно руководить большой командой. Это большая проблема, когда ты случайно выставляешь себя дураком, поэтому всё нужно контролировать и уравновешивать. Ван Чао прижался к Линь Чену с таким видом, будто хотел, чтобы тот наклонился поближе и услышал пикантные сплетни. Линь Чен опустил голову и прислушался. — Позволь мне сказать тебе. Наш капитан может казаться равнодушным ко многим вещам, но на самом деле он притворяется. Я никогда в жизни не видел человека, который так сильно стремился бы к власти, как он». Говоря это, подросток медленно сжал кулаки. «Это страшно. Будь осторожен».
Закончив говорить, подросток похлопал Линь Чэня по плечу и быстро убежал.
Линь Чэнь посмотрел в сторону угла. Похоже, там не было особенно ожесточённой ссоры. Когда он снова повернул голову, Ван Чао уже снова изобразил на лице «я ничего не говорил».
Раньше Син Конглянь рассказывал ему о жизненном опыте Ван Чао, а теперь Ван Чао рассказывал ему о Син Конгляне.
Они что, встречаются?
беспомощно подумал Линь Чэнь.
А как же желание контролировать?
Раньше Линь Чэнь не слишком беспокоился об этом, но теперь, похоже, в прошлом действительно были зацепки. Син Конглянь...
Линь Чэнь вздохнул и наконец вышел из машины.
Он медленно пошёл в ту сторону, куда исчезли Син Конглянь и Цзян Чао. Завернув за угол, он увидел, что Син Конглянь и Цзян Чао стоят в конце переулка и что-то шепчут.
— Я чувствую себя чертовски подавленным. Почему ты не даёшь мне хорошо провести время?!
Цзян Чао опустил голову. Его лицо раскраснелось, и он не смог удержаться от возражений.
— Круто, очень круто. Ты думаешь, что взорваться — это круто? Ты знаешь, что в деле дочери Фан Чжимина наши полицейские из Хунцзина в итоге пожертвовали тремя людьми. Тремя людьми. Тремя жизнями! Держа одну руку в кармане, Син Конглян сделал Цзян Чао чрезвычайно решительный выговор. "Ты все еще можешь стоять здесь и разговаривать со мной только благодаря своей доброй судьбе!"
Стоя перед Цзян Чао, Син Конглянь создавал у Линь Чэня иллюзию руководства и воспитания своего подчиненного.
С точки зрения уровня, хотя Цзян Чао был вице-капитаном, Юнчуань был столицей провинции. Фактический административный уровень Цзян Чао был немного выше, чем у Син Конгляна. Более того, они помогали в расследовании дела на территории, находящейся под юрисдикцией полиции Юнчуаня. То, что Син Конглян сделал выговор начальникам других людей на их собственной территории, означало, что он был по-настоящему взбешен.
Линь Чэнь неподвижно стоял позади них. С точки зрения интеллекта, у Цзян Чао были причины, по которым он не мог уйти и должен был остаться. Эти причины убедили его, но, возможно, в глазах Син Конгляня та же самая причина была полной глупостью.
Он сделал шаг вперёд и хотел что-то сказать, но услышал, как Цзян Чао произнёс: «Это дело от начала и до конца было раскрыто вами и консультантом Линем. Что я сделал? Значит ли это, что если бы не вы, то в моей юрисдикции, в месте, которое я поклялся защищать, произошла бы ужасная трагедия, и я не смог бы её предотвратить из-за своей некомпетентности? Почему я такой бесполезный?» Цзян Чао высоко поднял голову, и его голос был неконтролируемо взволнован. «Единственное, что я могу сделать, — это стоять здесь и говорить им, что мы не боимся и не отступим ни на шаг, даже если умрём. Разве я не могу хотя бы это сделать?»
Линь Чэнь остановился. Он посмотрел в покрасневшие глаза Цзян Чао и понял, что ему слишком грустно, чтобы что-то говорить.
Действительно, если бы не те, кто всегда был на передовой, защищая их жизни, они, вероятно, никогда бы не испытали страх, вызванный бессилием. Это было похоже на врача, который не мог вылечить пациента, или на мать, которая не могла держать своего ребенка за руку. Независимо от того, сколько жизней и смертей они привыкли видеть, независимо от того, насколько оцепенелыми, по их мнению, они стали, они всегда будут дрожать в такой определенный момент из-за чувства вины перед самими собой.
Он поднял голову и посмотрел на Син Конгляня.
Син Конглянь был спокоен, как всегда, — или, скорее, ещё более спокоен, чем прежде.
— Вы неправильно поняли нашу профессию? Син Конглянь стоял, словно гора, словно море, и говорил: «Мы никогда не делаем этого ради забавы. Даже когда вы привлекаете этих преступников к ответственности и смотрите, как они идут на гильотину, вы не всегда будете счастливы, потому что только вы знаете, насколько сложен этот процесс и сколько вы за него заплатили. И самая дорогая цена из всех — это терпеть все это - много раз терпеть их грязные грехи, а также наше бессилие, а затем сохранять и терпеть еще больше ".
"Это наша профессия". Син Конглянь закончил.
Линь Чен посмотрел на него, чувствуя, что все слова потеряли свою эффективность. Он не мог не поклониться ему в знак уважения.
Криминальная психология, глава 88
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 88
— В конце концов, это он отправил тебя в больницу? — Су Фэнцзы лежал на больничной койке и зевал, спрашивая Линь Чэня. Линь Чэнь почувствовал, что Су Фэнцзы вот-вот закатит глаза, выражая своё презрение.
— Да.
Глядя на своего друга, который был ранен и вынужден был остаться на ночь, Линь Чэнь избегал смотреть на поврежденную руку.
Всего минуту назад, после завершения своего идеологического воспитания Цзян Чао, Син Конглян приказал офицерам Цзян Чао отвезти его в больницу, чтобы повторно осмотреть его руку. Казалось, Син Конглиан не поверил в оправдание профессора-ортопеда.
Пока Линь Чэнь уходил, Син Цунлянь и Ван Чао остались на месте происшествия, чтобы разобраться с последствиями.
«Другими словами, ты всё это время суетился только из-за того, что экран прямой трансляции снова загорелся, а теперь просто пришёл в больницу навестить меня?» Су Фэнцзы был явно недоволен и сказал это раздражённым тоном.
«Твои травмы даже несерьёзные. Тебе обязательно так ныть?» Линь Чэнь посмотрел на часы на стене. Было только девять часов. Если не считать времени, которое он провёл с Син Конглянем, оставался ещё час до конца приёма.
— Как ты можешь говорить, что это не имеет значения? Если ты не придёшь, кто будет чистить для меня яблоки? Су Фэнцзы скрестил длинные ноги и нажал на пульт в своей руке. Он переключил канал, затем снова положил пульт, взял яблоко с прикроватной тумбочки и протянул его Линь Чэню. — Раньше ты так не поступал.
Линь Чэнь не был уверен, из-за его ли травм или из-за того, что он опоздал, но Су Фэнцзы был полон негодования. Говоря это, он с грустью поднял правую руку, завёрнутую в марлю, чтобы показать свою «производственную травму».
Линь Чэнь приподнял уголок рта, взглянул на пластырь на руке Су Фэнцзы, а затем положил яблоко обратно в корзину для фруктов. — Конечно, ты же знаешь, я уже двинулся дальше.
Су Фэнцзы не ожидал такого ответа и на мгновение замолчал, а затем сказал: «Господин Линь, честно говоря, вам не кажется, что это немного бесстыдно?»
«Да».
«И вы слишком бесчувственны по отношению ко мне».
«Верно».
«Капуста, которую я с таким трудом вырастил, была раздавлена свиньями*».
*Имеется в виду, что хорошее дело было испорчено. || По сути, он говорит, что Линь Чэнь (хорошая вещь) испорчена (потому что он влюбился в свинью (Син Конглянь)).
«Угу».
«Вода была вылита замужними детьми*».
*Метафора, означающая, что после того, как дочь выходит замуж, она перестаёт общаться со своей родной семьёй.
«Верно».
Линь Чэнь небрежно ответил, глядя на развлекательные новости по телевизору.
Кажется, это были новости о том, что одна певица сказала что-то неуместное и разозлила некоторых поклонников музыки. Линь Чэнь давно не видел подобных сплетен и иногда находил их очень интересными. После того, как ведущий закончил говорить о ключевых моментах дебатов между фанатами обеих сторон, Линь Чэнь понял, что человек, лежащий в постели, ничего не сказал.
Он повернул голову и увидел, что Су Фэнцзы серьёзно смотрит на него.
«Раньше ты не был в таком состоянии после завершения дела», — спокойно сказал Су Фэнцзы.
«В каком состоянии я был раньше и в каком состоянии я сейчас?» — спросил Линь Чэнь.
«Раньше ты запирался в комнате на несколько дней, а потом лгал мне, поэтому мне приходилось заказывать тебе еду с доставкой. Теперь, когда ты переехал, когда ты вернёшь мне эти обеды?»
— В прошлом было слишком много вещей, которые невозможно было понять. А что насчёт сейчас? — Линь Чэнь незаметно сменил тему с денег, которые нужно было отдать за еду.
Но как такой человек, как Су Фэнцзы, мог делать то, что хотел? — Итак, ты что-нибудь выяснил о смерти Хуан Вэйвэя? — спросил Су Фэнцзы.
Его взгляд редко был серьёзным, как будто кто-то лопнул его воздушный шарик, когда он радостно играл с ним на детской площадке, или когда он шёл по улице и его внезапно окатили холодной водой. Линь Чэнь опустил глаза, около трёх секунд смотрел на белоснежную плитку на полу и чувствовал, как холодная вода проникает в его кости, вызывая леденящую боль.
Он с трудом сжал кулак и сделал глубокий вдох. В отличие от встречи с Хуан Цзэ, когда он внезапно снова услышал упоминание этого имени, эти разрозненные образы возникали один за другим и прокручивали в его голове те моменты раскаяния. Его снова посетила мимолетная мысль о том, чтобы повернуть время вспять и изменить прошлое.
Конечно, это было заблуждением — очень нездоровым заблуждением.
Линь Чен обнаружил, что ему пришлось мобилизовать все свои знания о психологической адаптации, прежде чем он снова смог подавить эти эмоции.
— Фэнцзы, я понял, что у тебя очень серьёзная проблема, — Линь Чэнь прикрыл глаза и снова попытался завернуть эти фотографии.
— Ты пытаешься похвастаться, что я слишком понимающий?
— Нет, я имею в виду, что ты действительно знаешь, какой горшок закрыть, а какой поднять*.
*(哪壶不开提哪壶) Метафора, означающая, что не стоит говорить о личных недостатках других людей. Вы должны знать, что можно и чего нельзя говорить.
«Разве ваш уважаемый учитель не учил вас подавлять неприятные воспоминания, не пытаясь их решить? Тогда они будут преследовать вас всегда, и со временем это приведёт к психическому расстройству. В таком случае будет трудно вернуться к нормальной жизни. Даже лучшие психиатры не смогут вас вылечить», — торжественно сказал Су Фэнцзы.
«Но как я могу это решить?» - Риторически спросил Линь Чен.
В этом мире или в жизни всегда были препятствия, которые нельзя было преодолеть, или проблемы, которые нельзя было решить, потому что они были слишком сложными, так что еще он мог сделать, кроме как обойти их?
"Вы никогда не говорили со своим полицейским о деле о похищении и убийстве?"
"Нет".
"Почему?"
"Потому что он никогда не спрашивал меня".
Су Фэнцзы выпрямился в недоумении и снова спросил: «Почему?!»
— Почему ты такая сплетница? — нахмурившись, спросил Линь Чэнь.
— Я слышал, что ты столкнулась с Хуан Цзэ, верно? Тебе не кажется странным, что Хуан Цзэ относится к тебе как к извращенцу? Что он мучает тебя, чтобы ты умоляла и просила? Если он тогда не спрашивал о деле, то есть только две возможности. «Либо он невероятно терпелив, либо ему вообще нет до тебя дела...» — Су Фэнцзы замолчал. Его глаза мерцали, словно в них что-то было, и он закончил с улыбкой. «Думаю, тебе действительно придётся потрудиться ради этой безответной любви».
Линь Чэнь потерял дар речи.
В конце концов, Су Фэнцзы был Су Фэнцзы — слишком проницательным и острым на язык. Вероятно, он хотел сказать и спросить об этом прямо сейчас, когда они снова встретились, но они столкнулись с трудным случаем, так что ему пришлось подождать несколько часов, прежде чем он смог посплетничать. Неудивительно, что он так сильно злился.
«На самом деле есть и третий вариант». Линь Чэнь покачал головой.
«О, что?»
— Потому что секретами нужно делиться друг с другом, — Линь Чэнь подошёл к краю кровати, медленно поправил больничную койку Су Фэнцзы, выключил телевизор, уложил пациента, который пытался сесть, обратно на кровать и наконец накрыл его тонким одеялом. — Не нужно усложнять. Причина, по которой он не попросил меня, проста. Потому что у него самого слишком много секретов, которые нельзя рассказывать.
Линь Чэнь снова сел у больничной койки и приглушил прикроватную лампу.
Думая о той карточке-ключе от комнаты, об этих необъяснимых камерах и странном, но одаренном прошлом Ван Чао, как мог Син Конглиан быть обычным полицейским?
Но прямо сейчас он действительно был обычным полицейским, но за ним, должно быть, стояло много историй — многих, о которых не рассказывали.
Конечно, Линь Чэнь тоже хотел узнать эти истории, но для того, чтобы рассказать их и выслушать, нужно было подходящее время. Возможно, это было за бокалом вина, или за чашкой чая, или, может быть, когда они вышли на улицу поздно вечером, и один из них повернул налево, а другой — направо, но каким-то образом они всё равно встретились. К сожалению, такой встречи ещё не было. Для них ещё не пришло время встретиться, и, возможно, такого времени в их жизни никогда не будет.
Если они не могли быть честны друг с другом, то соблюдение должной дистанции в отношении личной жизни друг друга было минимальным проявлением уважения. По крайней мере, он думал, что именно это Син Цунлянь и делала с ним.
«На самом деле, неинтересно смотреть на вас, ребята, в таком виде». Прошло некоторое время, прежде чем Су Фэнцзы ответил.
«Я думаю, это довольно интересно».
«Где же веселье?»
Интересным было то, что если бы он не достиг такого момента, он всегда мог фантазировать о Син Конгляне. Вот и все.
"Тск, ты действительно продвинулся дальше. Ты собираешься вернуть мне деньги за все питание в колледже? Су Фэнцзы перевернулся и повернулся к нему спиной.
"Почему ты такой обыватель?" Линь Чен спросил с улыбкой.
— Мне правда грустно. Что такого хорошего в Син Конгляне?
— Су Фэнцзы, как ты можешь спрашивать такое, когда пишешь эти романы для маленьких девочек?
— Тогда я задам другой вопрос. Что не так с Син Конглянем?
Линь Чэнь немного подумал, но сказал: «Ну, у него сильное желание всё контролировать».
— О, человек с сильным желанием всё контролировать, должно быть, обладает довольно сильными способностями.
Линь Чэнь откусил яблоко и понял, что нет ничего удивительного в том, что Су Фэнцзы говорит такие вещи. «Что ж, это возможно, но я ещё не сталкивался с этим».
—-
Когда Линь Чэнь вышел из больницы, он не мог вспомнить, о чём они с Су Фэнцзы говорили в тускло освещённой палате.
Это был скучный разговор, который можно было бы описать в любом третьесортном любовном романе.
Когда подул ночной ветер, Линь Чэнь вдруг понял, что Су Фэнцзы, вероятно, использует его как материал, поэтому он задавал так много странных вопросов.
Джип Син Конгляня был припаркован на противоположной стороне дороги. Линь Чэнь увидел его на другой стороне длинной и пустой дороги, но он не курил.
Ночной ветерок трепал его волосы и одежду, размывая лицо, но фигура выделялась отчетливо.
Линь Чен подошел к нему и внезапно захотел узнать, как закончилась бы его история, если бы она была написана в книге Су Фэнцзы.
"Как поживает Су Фэнцзы?" Сев в машину, первый вопрос Син Конгляна был на самом деле о Су Фэнцзы.
Линь Чэнь пристегнул ремень безопасности и увидел Ван Чао, который скрючившись спал на заднем сиденье, держась за свой ноутбук. Он подумал, что Син Конглянь боится, что атмосфера в машине будет слишком гнетущей, поэтому он намеренно нашел тему для разговора.
"Кажется счастливым. Медсестра купила ему яблок, но он пожаловался, что никто не очистил их для него".
"Ваш друг очень интересный". Син Конглянь немного опустила стекло машины. Ночной ветерок немного разбудил его. "Как твоя рука?" - спросил я.
«Я пошёл переснимать рентгеновские снимки. Врач, который показал мне снимки, смотрел на меня пустым взглядом, как будто ему нечего было делать». Линь Чэнь откинулся на спинку стула. Была почти полночь, и на улице никого не было. Весь город был спокоен, как будто находился во сне. Он повернулся к Син Конгляню и сказал: «К счастью, я не взял с собой заключение врача, написанное профессором Чжаном». В противном случае врач, наверное, отругал бы меня до смерти».
Син Конглянь растерянно рассмеялся. «Консультант Линь, организация заботится о вашем здоровье. Бюро возместит вам расходы».
Линь Чэнь усмехнулся и покачал головой. «Как Цзян Чао?»
«Наверное, нормально, если не считать того, что ему пришлось писать отчёт три дня и три ночи».
«Значит, дело в последующем наблюдении?»
— Этим займётся полиция Юнчуаня. Завтра мы должны вернуться домой.
Когда он произнёс слова «вернуться домой», Син Конглянь остановил машину у отеля. Они стояли лицом к широкому озеру, и прохладный ветерок с озера обдувал машину.
Син Конглянь оглянулся на подростка на заднем сиденье, который причмокивал, и с улыбкой спросил: «Как ты думаешь, может, оставим его здесь?»
Он, конечно, имел в виду это в самом невинном смысле, но когда эти слова достигли ушей Линь Чэня, его сердце не могло не пропустить удар.
Конечно, ему следовало меньше разговаривать с Су Фэнцзы...
Пока Линь Чэнь размышлял об этом, он увидел, как Син Цунлянь внезапно открыл дверь и вышел из машины. Затем он подошёл к нему, постучал в окно, улыбнулся и спросил: «Консультант Линь, у вас есть время выпить со мной?»
Прежде чем Линь Чэнь успел отреагировать, он увидел, как Син Конглян достал из карманов две банки разливного пива "Юнчуань", открыл их и протянул одну ему. "Но, похоже, только мы вдвоем можем это пить".
Ветерок с озера был прохладным. Линь Чен взял свою банку пива и осторожно прикоснулся к ней, но не отреагировал.
Вдалеке озеро было темным и тихим, лишь рассеянные огни усеивали берег.
Была поздняя ночь.
Мы почти не разговаривали.
«Хороший напиток, чтобы дополнить прекрасный вид».
«Да, я тоже так думаю».
«Мы можем завтра позавтракать рядом с твоей школой и взять с собой Ван Чао?»
«Да, было бы здорово, если бы я мог завтра отвести тебя в другое место».
В их светской беседе не было ничего глубокого. Он не знал, что было сказано и в каком количестве, но знал, где это было сказано.
«Три могилы, неужели это действительно несуществующая организация?»
Внезапно Линь Чэнь услышал, как Син Конглянь задал этот вопрос.
Линь Чэнь облокотился на бампер и потряс пустой банкой из-под пива. Он посмотрел в сторону и встретился взглядом с Син Конглянем, который смотрел на него глубоко, как будто проникал в суть.
От него пахло лёгким, сладковатым запахом алкоголя. Линь Чэнь не мог не подумать о том, каким умным человеком был этот человек. Он поднял голову и посмотрел на Син Конгляня.
Под ослепительным звёздным светом ему захотелось поцеловать его.
* * *
Похотливые мысли:
Что ж, ключевое слово — «пока». Линь Чэнь скоро узнает, на что способен человек с сильными способностями.
Это всё для третьей арки. Мне сказали, что следующая арка, предположительно, будет лучшей, так что с нетерпением жду её. Это завершает юбилейный выпуск. Я сделаю перерыв до конца этого месяца, так что выпуски будут выходить крайне нерегулярно как минимум до января. Спасибо всем за поддержку, комментарии, пожертвования на Ko-fi и помощь в течение прошлого года. Надеюсь, в 2023 году будет больше данмэев. Желаю всем (ранних) счастливых праздников.
Криминальная психология, глава 89
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 89
Погода во время смены времён года всегда была странной.
Например, когда он утром выходил из дома, небо все еще было ясным, но по дороге домой начался ливень. Подобные вещи были обычным явлением.
Перед длинной колонной, блокирующей город, Син Конглянь раздраженно постучал в окно рядом с водительским сиденьем. Окно было затянуто туманом, а в ушах стоял бесконечный электронный звук мобильной игры. Дождь все еще шел, и не было никаких признаков того, что он прекратится.
"Ты не можешь остановиться ненадолго?" Син Конглян повернул голову и нетерпеливо заговорил с подростком, сидевшим на переднем пассажирском сиденье.
"Ты не можешь меньше курить?" Ван Чао только поднял глаза и взглянул на сигарету в руке Син Конгляна, затем презрительно ответил в ответ.
Син Конглян был готов взорваться, но изо всех сил старался убедить себя не обращать внимания на слова бунтующего подростка.
Он сделал глубокий вдох и последовал методу самоконтроля, которому его научил Линь Чэнь.
Вдох... Выдох...
Затем он ударил Ван Чао по голове.
«Ай! Жестокое обращение с детьми!»
Крик подростка смешался с электронными звуками, доносившимися из его мобильного телефона, и эхом разнёсся по машине.
По дороге домой с работы всё раздражало без Линь Чэня...
Син Конглянь включил радио в машине, и полилась нежная фортепианная музыка. Он расстегнул воротник, закатал рукава рубашки и немного опустил стекло, чтобы музыка успокоила его раздражённые нервы.
Но вскоре, именно в тот момент, когда красный свет впереди сменился на зелёный, тихий звук фортепиано внезапно превратился в яростную рок-музыку. Барабаны и грохот оглушили Син Конгляня. По его спине и затылку пробежал холодок. Он поспешно взглянул на аудиосистему автомобиля. К счастью, она не взорвалась. Он изучил трансляцию и панель управления и обнаружил, что всё в порядке. Как раз в тот момент, когда он хотел вызвать Ван Чао, чтобы выяснить проблему, он обнаружил, что телефон Ван Чао в какой-то момент был подключен к автомагнитоле, а сам инициатор в этот момент подпрыгивал вверх-вниз под грубую музыку на большой громкости.
Син Конглянь снова глубоко вздохнул...
Затем он молча отсоединил кабель.
Ван Чао внезапно успокоился и продолжил смотреть на него взглядом, который говорил: «Братан, какого чёрта ты делаешь?»
Син Конглянь не хотел слишком часто прибегать к насилию, поэтому, будучи взрослым, он мог только отвернуться.
Естественно, вкусы в музыке у пожилого мужчины и подростка обычно сильно различались, но, как правило, такое противоречие можно было сгладить. Например, Линь Чэнь выбирал песни из списка облачных песен, которые нравились Син Конгляню. Иногда это была лёгкая музыка, а иногда кантонская. Вкус у Линь Чэня всегда был хорошим, поэтому Син Конглянь, естественно, не возражал.
Если Ван Чао начинал нервничать после того, как немного послушал, и начинал шуметь, в этот момент Линь Чэнь подключал аудиокабель к телефону Ван Чао, убавлял громкость, а затем сопровождал Син Цунляня, чтобы тот поговорил.
Син Цунлянь обнаружил, что в конце концов причиной его раздражительности стало то, что никто не разговаривал с ним во время вождения.
Должен ли он предложить Линь Чэню взять меньше дней больничного...?
Он подумал об этом про себя и краем глаза заметил, что рука Ван Чао всё ещё тянется к проводу.
Затем раздался резкий звук.
В следующую секунду дерзкий мальчишка наконец-то съёжился на своём месте, закрыв голову руками, и начал скулить, пока его сердце не успокоилось.
«Мистер Син, вы знаете, что из-за этого может показаться, что у вас маниакальный эпизод?!» Ван Чао спрятался в углу и закричал на Син Конгляня.
«Ваш брат А'Чэнь лучше всех знает, маниакальный я или нет».
«Так вы теперь к нему обращаетесь?»
«Что в этом плохого?»
«Вы бесстыдник!»
— Я могу не только называть его А'Чен, но и Чэнь. А ты?
— Чэнь, Чэнь, Чэнь, Чэнь, Чэнь, Чэнь!
— Ван Чао, сколько тебе лет? Так по-детски. У тебя хватит смелости подойти к своему брату А'Чену и назвать его так?
— Син Конглянь, в этом году мне исполнилось 18, и я уже не в том возрасте, чтобы так сильно терять рассудок!
— Тогда почему ты до сих пор не вырос и каждый день трёшься о машину своего опекуна?
— Потому что слово «опекун» уже в прошедшем времени. Я трёшься о машину своего босса. Есть какие-нибудь замечания?
— Как демократичный и внимательный босс, я не жалуюсь на то, что подвожу своего подчинённого по дороге домой, но я также надеюсь, что мои подчинённые будут помнить о том, что они пассажиры в моей машине, и не будут постоянно провоцировать своего босса.
— Но мы все в этой машине. Почему мы должны слушать песни, которые хочешь слышать только ты?
"Потому что это машина лао-цзы. Если ты не хочешь сидеть в этой машине, иди пешком".
В конце концов, любая ссора между ним и Ван Чао всегда сводилась к тому, у кого были деньги и кто был боссом.
Тск. Быть богатым не так уж плохо. В конце концов, вы можете купить машину.
Син Конглянь повернул руль и наконец увидел парковку у переулка Яньцзя.
«Капитан, у вас, конечно, дерьмовая машина. Вы не забыли взять с собой зонт?»
Внезапно надоедливый парень, сидевший на переднем пассажирском сиденье, снова начал шуметь.
Син Конглянь на мгновение задумался. Кажется, из-за вчерашнего дождя они взяли с собой зонты, когда выходили из машины. Сегодня утром было солнечно, а Линь Чэнь всё ещё спал, поэтому никто не напомнил им взять с собой зонтик.
В конце концов, из-за того, что Линь Чэнь не напомнил им, они забыли взять с собой зонтики.
«Почему ты не напомнил им взять зонтики?» — спросил Син Конглянь.
— Потому что это так. Одежда, которую я ношу, непромокаемая, и я ношу шляпы, так что могу просто за три минуты добежать до дома, не боясь дождя, — сказал Ван Чао, вытащив из рюкзака кепку и надев её. Затем он указал на свой рюкзак и сказал: — Рюкзак тоже непромокаемый. Он довольно дорогой, не так ли? В отличие от некоторых людей, которым приходится жить в доме в глубине старого переулка. Какой смысл в саду, если ты даже не можешь подвести машину к двери...»
Син Конглиан продолжал глубоко дышать. В конце концов, бить ребёнка — не благородно. Ему пришлось сдержаться...
Он взял себя в руки, терпеливо проследовал за очередью машин вперёд и наконец заехал на парковку. Когда он поднял шлагбаум, то вдруг увидел, что под ивой у парковки кто-то ждёт.
Линь Чэнь был одет в домашнюю одежду и простое пальто, он держал в руках чёрный зонт и ждал их под дождём.
Это было очень странное чувство, но в тот момент, когда он увидел Линь Чэня, ему вдруг показалось, что в воздухе подул ветер или кто-то вдохнул в его сердце, и вся его раздражительность внезапно исчезла.
Даже Ван Чао внезапно замолчал.
Он подъехал к парковочному месту, когда Лин Чэнь подошёл к ним с зонтиком в руках.
Прежде чем Син Конглянь успел остановить машину, надоедливый мальчишка, сидевший на переднем пассажирском сиденье, отстегнул ремень безопасности, открыл дверь и выскочил наружу.
— А'Чэнь, А'Чэнь, А'Чэнь, почему ты здесь? Ты долго ждал? Я уже отругал капитана из-за тебя. Кто заставил его ехать так медленно? Пожилые мужчины такие бесполезные!
Голос подростка был громким и чистым и эхом разносился по парковке. Син Конглянь только что опустил стекло в машине и собирался поздороваться с Линь Чэнем.
Линь Чэнь потрепал мальчика по чёрным волосам и подвинул зонт, затем посмотрел на Син Конгляня и сказал: «Не говори, что все пожилые мужчины бесполезные».
Цок. Как и ожидалось от Линь Чэня. Он действительно хорошо воспитывает детей.
Услышав это, Син Конглянь с удовлетворением потянул за ручной тормоз, открыл дверь и вышел из машины.
«Как долго ты ждал? Почему ты не позвонил мне?»
Син Конглянь протянул руку и взял зонтик, который протянул ему Линь Чэнь, а затем раскрыл его.
— Недолго. Я заранее проверил дорожную обстановку и рассчитал время, за которое вы доберётесь сюда.
Из-за травмы руки Линь Чэнь мог идти только по обочине, а Ван Чао держал для него зонт, загораживая дорогу в центре.
— А'Чэнь, ты такой умный, не то что капитан!
Услышав слова Линь Чэня, этот сопляк Ван Чао быстро и настойчиво начал льстить ему и перехватывать инициативу.
Син Конглянь взялся за ручку зонта и отошёл от них немного дальше, затем оглянулся на Линь Чэня.
Однако Линь Чэнь не продолжил разговор, а вместо этого с любопытством посмотрел на него, а затем спросил Ван Чао: «Что случилось по дороге?»
«Ничего особенного. Просто капитан продолжал бить меня и угрожал выгнать из машины и отправить пешком!»
«Эй, ты что, злодей, который сначала судится со своей жертвой*?»
*(恶人先告状) Пословица, означающая, что плохой человек первым расскажет или исказит факты.
«Я молод. Разве ты не считаешь, что я должен быть таким?»
«Ван Чао, хоть ты и вырос за границей, традиционная добродетель китайской культуры — уважать старших и ценить молодых. Позволь мне подчеркнуть, что ты должен уважать старших!»
«Значит, ты наконец признаёшь, что ты старый!»
Почему дети в наши дни такие? Из-за этого он не мог не бить их!
Син Конглянь сжал пальцы в кулак и уже собирался ударить Ван Чао по голове, но внезапно понял, что человек, идущий рядом с ним, превратился в Линь Чэня или что он подсознательно подошёл к Линь Чэню и в какой-то момент взял его зонтик.
«Правильные ссоры помогают развивать чувства». Линь Чэнь приподнял брови и сказал: «Довольно интересно наблюдать за вами двумя. Продолжайте, ребята. Не обращайте на меня внимания».
Очевидно, он не собирался их останавливать, но после того, как Линь Чэнь закончил говорить, Ван Чао замолчал. Он осторожно взглянул на Линь Чэня, и его глаза блеснули.
Вокруг мгновенно стало тихо, слышался только звук капель дождя, бьющих по зонту. В переулке стало тихо, и от него веяло спокойствием, как будто там стоял сладкий аромат.
Син Конглиан больше не хотел говорить.
— А'Чен, что у нас на ужин?
Наконец, Ван Чао, казалось, о чём-то долго думал, а потом вдруг нашёл, о чём можно поговорить, и заговорил.
Син Конглянь наконец-то воспользовался возможностью и шлёпнул его. — Ты что, не умеешь готовить? У твоего брата А Чена до сих пор гипс на руке. Ты всё ещё хочешь, чтобы он готовил для тебя? Какой же ты бесполезный!
— А ты не такой же? — возразил Ван Чао.
Линь Чэнь почти неслышно вздохнул и спросил: — А как насчёт жареной лапши Чэнь Цзи?
" Ничего хорошего. " На этот раз Ван Чао и Син Конглянь заговорили в унисон.
" Или вонтоны тетушки Чжоу?
"Если я снова съем еду на вынос от тети Чжоу, это будет 117-й раз, когда я буду есть у тети Чжоу!" Ван Чао застонал.
" А как насчет тушеной говяжьей лапши мастера Кана? Это классика.
— Я вчера вечером доел последний пакет, — Син Конглянь молча поднял руки.
— Тогда что будем делать?
— В центральном деловом районе открылся новый торговый центр. А'Чен, может, пойдём туда и перекусим? Когда Ван Чао сказал это, его глаза загорелись. — Капитан, покажи свою карту!
— На душу населения не может быть больше 100. В этом месяце я взял несколько выходных, так что зарплата у меня немного ниже, — с горечью сказал Син Конглянь.
«Хорошо», — согласился Линь Чэнь.
* * *
Отвязные мысли:
С Новым годом.
Криминальная психология, глава 90
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 90
Переулок Яньцзя был длинным. Чтобы пройти его от начала до конца, нужно было пройти около 1,5 километра. Из-за того, что переулок был таким длинным, а Хунцзин был старым городом, этот переулок почти стал мостом между классическим и современным Хунцзином. В одном конце переулка был тихий старинный рынок, а в другом — элитный торговый район, который выглядел так, будто был вымощен золотом.
Сейчас это может показаться художественным замыслом, но год назад переулок Яньцзя был обычной обветшалой улицей. Позже его перестроили и превратили в город литературного искусства.
Когда Син Конглянь подошёл к двери своего дома, он сказал, что хочет зайти внутрь и переодеться. Ему не стоило идти в торговый центр в офицерской форме. Линь Чэнь повёл Ван Чао в магазин напротив дома, чтобы укрыться от дождя, пока они его ждали.
Напротив их дома находился антикварный магазин.
Линь Чэнь не знал, когда он привык к понятию «их дом» или «наш дом». На самом деле квартира № 3 на Яньцзя-лейн не была его домом. Он был всего лишь арендатором, который временно жил там и не платил за аренду, но было странно, что с первого дня его переезда они с Син Конглянем, казалось, были на равных, и вопрос об аренде никогда не поднимался.
Возможно, это было потому, что они оба чувствовали себя неловко из-за необходимости платить друг другу.
Линь Чэнь вошёл в магазин и приподнял занавеску фэн-шуй, висевшую на двери антикварного магазина. Из магазина доносился аромат.
Ван Чао закрывал зонт, когда почувствовал лёгкий аромат. Подросток несколько раз вдохнул, а затем машинально облизнул губы.
Владельцами была пожилая пара за семьдесят. Вместо того, чтобы говорить, что они продавали антиквариат, было бы уместнее сказать, что они арендовали магазин, чтобы иметь возможность чем-нибудь заняться. Таким образом, в магазине не было ничего, кроме нескольких фарфоровых изделий и антикварного шкафа.
Фарфор казался очень ценным, но вполне возможно, что это были современные подделки. В любом случае, Линь Чен не мог оценить ценность этих вещей.
Все в магазине, будь то антиквариат или люди, имело очень непринужденный вид, что чрезвычайно подходило для того, чтобы быть соседом Син Конгляна.
Обычно люди собирались по своему подобию.
Линь Чен опустил занавеску и вошел в магазин.
Владельцем магазина был старик, который сидел, скрестив ноги, за бамбуковым столиком и пил чай. Увидев, как они вошли, старик радостно поприветствовал их, похлопал по бамбуковому столику и крикнул Ван Чао: «Эй, господин Ван. Пришёл поиграть в шахматы?»
«Не сегодня. Мы просто прячемся от дождя, прежде чем отправиться ужинать». Ван Чао шмыгнул носом и помахал старику рукой. Затем он как ни в чём не бывало побродил по магазину, сначала сделав вид, что рассматривает фарфор, а затем направившись прямо в угол магазина.
Под окном, украшенным цветами, стояла небольшая угольная печь, в которой булькал котелок с жареным мясом и побегами бамбука.
В сезон сумерек и дождей стояли невыносимые жара и запахи, которые особенно возбуждали аппетит.
Жена лавочника сидела в кресле-качалке у камина. Пожилая леди держала в руке веер и нежно обмахивалась им. Когда она увидела Ван Чао, входящего в магазин, уголки ее рта приподнялись, и она уже улыбалась, но притворилась, что закрыла глаза, и продолжала обмахиваться веером, не говоря ни слова.
Ван Чао дважды облетел вокруг окна, как безголовая муха, а затем просто присел на корточки у горшка.
Увидев, что он сосредоточился на горшке, старушка с удовлетворением открыла глаза и спросила: «Хочешь есть?»
Однако Ван Чао не ответил ей и вместо этого посмотрел на Линь Чэня.
В глазах подростка читалась тоска, и Линь Чэнь почувствовал себя так, будто он выпрашивает у него еду. Он беспомощно посмотрел на старика, взял со стола чай, который тот только что налил ему, сделал глоток и беспомощно кивнул.
Получив разрешение, Ван Чао обнял пожилую женщину за бедро и ласково сказал: «Бабушка Гао, я не обедал. Я так голоден».
"Принеси на кухню миску и угощайся!" Пожилая женщина радостно похлопала Ван Чао веером по голове и выпрямилась.
В следующую секунду показалось, что ударила молния или пронесся вихрь. Короче говоря, Ван Чао выбежал из кухни с миской в руках и поднял ее, пока пожилая леди выбирала для него лучший кусок мяса и подавала ему большую миску. При виде этого у старика защемило сердце.
Затем подросток быстро съел всю миску жареного мяса и побегов бамбука с поразительной скоростью, пока в миске ничего не осталось. В конце он снова побежал на кухню и вымыл миску до прихода Син Цунляня.
Вспомнив, что в прошлый раз им удалось получить бесплатную еду в магазине, он, вероятно, преуспел благодаря умению Ван Чао продавать мэн и своей толстокожести, граничащей с бесстыдством. Короче говоря, хотя это было немного неловко, Линь Чэнь всё равно был благодарен.
Линь Чен вздохнул, встал с бамбуковой циновки и попрощался с продавцом.
"Спасибо вам, бабушка Гао, дедушка Гао. Ваши блюда в 10 000 раз лучше, чем у тети Чжоу!"
Когда они уходили, подросток с этими словами послал воздушный поцелуй пожилой леди.
— Тогда возвращайся и в следующий раз съешь больше! Бабушка оставит тебе немного! Старушка была очень довольна и смотрела им вслед с улыбкой от уха до уха.
—-
Когда Син Конглянь вышел, дождь немного утих.
Он переоделся в длинную чёрную ветровку и простую дымчато-серую футболку. Это был обычный наряд, но, возможно, Син Конглянь хорошо выспался в последнее время и был в приподнятом настроении, или, может быть, он редко носил повседневную одежду, и это зрелище было немного удивительным, поскольку встречалось нечасто.
Конечно, Лин Чэнь подумал про себя, что, возможно, это просто у него было хорошее настроение, потому что он чувствовал, что мужчина, стоящий перед дверью с зонтиком в руках, особенно приятен глазу.
В чёрных брюках и кожаных ботинках с низким голенищем Линь Чэнь оглядел его с головы до ног и почувствовал, что редко когда он испытывал необъяснимое чувство тщеславия.
Ван Чао нетерпеливо сказал: «Капитан, вы просто проведёте картой по считывающему устройству. Вам обязательно так одеваться?»
— Что не так с тем, что Лаоцзы так одевается? Разве это не повседневная одежда? — ехидно спросил Син Конглянь, приглаживая волосы.
— Нет, этот наряд, должно быть, очень выразительный, да?! — Ван Чао наклонился и потрогал ветровку Син Конгляня, причмокнув губами.
— Стиль прошлого года. Она была со скидкой, и я купил её всего за 500 юаней.
— Я тебе не верю!
— Наверное, из-за моего хорошего характера? Син Конглянь похлопал Ван Чао по плечу и сказал: «Ты не можешь отрицать, что в этом мире есть люди, которые могут носить обычную одежду высокого качества, просто потому, что ты носишь только готовую детскую одежду, малыш».
— Мне 179 лет! Детская одежда, как же! — сердито возразил Ван Чао.
Как человек, чья гордость была уязвлена, Ван Чао передал Лин Чену зонт, затем запрыгнул на спину Син Конгляня и, просунув руку под воротник ветровки, попытался найти этикетку.
Син Конглянь выгнул спину. Несмотря на недовольство, он продолжал поддерживать мальчика под зад, опасаясь, что тот упадёт.
В следующий момент подросток закричал.
— Чёрт, это Золотой Олень. Капитан, как это может быть? Вы слишком несчастны."
Ван Чао спрыгнул со спины Син Конгляня и отступил на два шага назад, недоверчиво глядя на ветровку Син Конгляня. «Капитан, почему вы живёте в таких нищете и убожестве? Это из-за резкого падения цен на нефть на международном рынке? Цены на драгоценные металлы резко упали, и поэтому вы опустились до такого уровня?!»
Син Конглянь не обратил на него внимания. Он спокойно стряхнул пыль со своей ветровки и с нежностью в голосе сказал: «Что не так с «Золотым оленем»? Это известный отечественный бренд. У них тысячи магазинов. Лучше будь осторожен, когда прикасаешься к нему!»
Линь Чэнь невольно прищурился, глядя на два жирных отпечатка лап, которые остались на одежде Син Цунляня.
Увидев, что Ван Чао всё ещё выглядит обиженным, Линь Чэнь развернулся и спрятался под зонтом, печально качая головой и стараясь держаться как можно дальше от Син Конгляня.
«Это слишком жалко. Слишком жалко. Позже я куплю тебе новый наряд. Можешь считать это соболезнованиями одинокому старику».
Ван Чао, быстро ускорив шаг, потащил Линь Чэня за собой. Через мгновение позади послышались гневные крики Син Конгляня. «Ван Чао, ты оставил отпечаток своей руки на одежде Лао-цзы?»
«Это не я. Каким глазом ты видел, как я это делал?»
Не успел он договорить, как Син Конглянь резко схватил Ван Чао за шею.
Он без колебаний вытащил подростка из-под зонта и указал на камеру наблюдения у въезда на небольшую дорогу, по которой они только что проехали. «Мистер Ван, пожалуйста, посмотрите внимательно. Что там? Пожалуйста, не придирайтесь, хорошо?»
«Вы уверены, что можете включить видео?» Ван Чао с пренебрежением взглянул на камеру и ответил.
Подумав о необузданных способностях подростка, Син Конглянь сердито посмотрел на него. — Почему у тебя такие жирные руки и рот? — Он посмотрел на лицо мальчика, когда тот внезапно указал на это.
— Я съел миску жареного мяса и сушёных побегов бамбука.
— Где?
— Бабушка Гао дала мне их!
— Бабушка Гао из соседнего дома?
— Да!
— Почему ты не сказал об этом раньше?! Син Конглянь был убит горем и хотел бы вернуться и съесть целую миску.
«Я специально не сказал тебе!»
«......»
Начался новый взрыв спора. Линь Чен держал зонтик, наблюдая, как они продолжают сражаться.
Хотя вечером на старой улице не было никого, кроме них, возможно, из-за звука шагов вокруг него, или, возможно, из-за того, что Ван Чао и Син Конглян были такими шумными, но Линь Чэнь не испытывал ни малейшего чувства одиночества или опустошения.
Как бы он мог это выразить? Казалось, что холодный сезон дождей стал влажным и мягким.
Единственная проблема заключалась в том, что их первоначальная 10-минутная поездка растянулась бы надолго, но в этом не было ничего плохого.
—-
К тому времени, как они добрались до другого конца Яньцзя-лейн, уже совсем стемнело.
Из-за темноты высотные здания и неоновые огни вдалеке дополняли друг друга, и людям казалось, что они попали в другой мир.
Ван Чао настроил навигацию на своем мобильном телефоне и показал Син Конгляну местоположение нового торгового центра. Вскоре после этого в поле их зрения появился только что открывшийся торговый центр.
Хотя он только что открылся, в новый торговый центр уже входило и выходило много покупателей.
Линь Чен случайно посмотрел название торгового центра и был немного удивлен.
Если бы он заранее знал, что новый торговый центр, в который хотел пойти Ван Чао, называется «Аншэн Интернешнл», он бы, наверное, попытался обманом заставить их взять еду на вынос, а не приходить сюда.
Однако, когда он посмотрел на людей рядом с ним, ему показалось, что они не знают об этом или им всё равно, и он внезапно почувствовал облегчение.
Кроме того, это была всего лишь еда, так зачем беспокоиться о том, кому принадлежит торговый центр?
Син Конглянь и Ван Чао, следуя доброй традиции полицейских, которые не привередливы в еде, не имели мнения о выборе ресторана, основываясь на отзывах в интернете, поэтому в итоге они остановились на ресторане в Юньнани под названием «Цайюньцзянь».
«Ух ты, ух ты! Этот феникс выглядит потрясающе!»
Товарищ Ван Чао пролистал меню и время от времени восторженно восклицал.
Линь Чен взял чай, который налил ему Син Конглянь, отпил половину глотка и наклонился, чтобы взглянуть на меню.
Этот ресторан, похоже, выбирал фирменные блюда. Изображения каждого блюда в меню выглядели экзотично и великолепно. Тарелки были огромными и украшены преувеличенными головами павлинов, из-за чего они выглядели скорее дорогими, чем вкусными.
Несмотря на это, цена каждого блюда была вполне умеренной, так что неудивительно, что оценка была справедливой.
Линь Чэнь сделал ещё один глоток чая и вдруг услышал тихий голос официантки рядом с собой. — Поскольку вас трое, я рекомендую вам наш специальный набор блюд на троих. Со скидкой это будет стоить 488 иен. Если вы добавите десерт, это будет стоить всего 500 иен, и мы также добавим два билета на встречу с гостями.
«Что это за билеты на встречу с поклонниками?» Глаза Ван Чао внезапно загорелись.
«Это места в первом ряду на завтрашней встрече с поклонниками господина Ли Цзинтяня в холле первого этажа нашего международного торгового центра «Аньшэн»...»
«А, Ли Цзинтянь. Это не тот певец, которого недавно сильно отругали?»
Когда Ван Чао услышал, что это не группа красивых девушек, он поднял голову и разочарованно ответил: