Главы 46-60
Криминальная психология, глава 46
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 46
В комнате послышался лёгкий шелест бумаги.
Линь Чэнь обернулся и увидел, что прикроватная лампа горит тускло. Син Конглянь сидел в тени при слабом свете. Казалось, он не спал, а что-то просматривал.
В комнате был ещё один человек. Цзян Чао сидел на стуле рядом с ним. Его брови были плотно сдвинуты.
Линь Чэнь откинул одеяло и сел.
«Проснулся?»
Син Конглиан окинул его взглядом, но было слишком темно, и Линь Чэнь не мог ясно разглядеть выражение его лица.
«Который час?»
«Только что перевалило за полдень».
Услышав это, Линь Чэнь тщательно всё подсчитал. Он проспал меньше полутора часов, а Син Конглиан, вероятно, ещё меньше.
Судя по внешнему виду Цзян Чао, он, похоже, обнаружил важные улики, которые помешали им спать.
«Что случилось?» — спросил Линь Чэнь.
«Капитан Цзян уже установил личности трёх жертв».
"Так быстро".
"Отпечатки пальцев одного из убитых были в базе данных полиции. Двое других были студентом и сотрудником Университета Юнчуань, поэтому результаты пришли довольно быстро ". Син Конглиан разделил информацию, которая была у него в руках, на две части и передал ее Линь Чэню. "Взгляните".
Линь Чен был немного удивлен. В конце концов, это дело находилось в юрисдикции другого полицейского управления. С процедурной точки зрения они были не в том положении, чтобы вмешиваться, а Син Конглянь не был невежественным человеком. Глядя на Цзян Чао, казалось, что им действительно нужна их помощь.
Почему?
Линь Чен опустил голову. Его взгляд упал на две страницы перед ним, когда он начал читать.
В этом деле было три жертвы. То, что он держал в руках, было информацией о двух из них.
Ли Са, мужчина, 28 лет. Единственный ребёнок в семье. После окончания средней школы он уехал из родного города на заработки. Он был художником на факультете логистики в университете Юнчуань.
Ван Шиши, женщина, 19 лет. Студентка факультета математики в Университете Юнчуань. Старшая дочь в семье. У неё есть 10-летний младший брат. Ван Шиши из обеспеченной семьи, так как оба её родителя были юристами.
Судя по личным данным, Ли Са и Ван Шиши были слишком разными по возрасту и социальному положению. Мальчик был слишком обычным и ничем не примечательным, а девочка была похожа на нефрит. Как эти двое могли пересечься и что стало причиной их смерти под баньяновым деревом?
Подумав об этом, Линь Чэнь осторожно зажал угол бумаги, повернул голову и посмотрел на руку Син Конгляня.
А что насчёт третьей жертвы?
— Вы только что сказали, что отпечатки пальцев третьей жертвы есть в полицейской базе данных. Чьи они? — спросил Чэнь.
Было очень странно, что Син Конглянь специально упомянул, что отпечатки пальцев были в полицейской базе данных, а не в личных делах граждан.
— Они принадлежат последней жертве, — ответил Цзян Чао.
Линь Чэнь вспомнил последнее тело, эксгумированное под деревом. Кажется, это была женщина лет сорока. Он спросил: «Почему её отпечатки были зарегистрированы?»
"Из-за ограбления", - сказал Цзян Чао.
Взгляд Син Конгляня слегка задержался, как будто он увидел что-то невероятное. Он посмотрел на Цзян Чао и удивлённо произнёс: «Чэн Вэйвэй... Ювелирные изделия Яцинь?»
«Верно».
«В чём дело?» спросил Линь Чэнь.
«Кажется, я где-то слышал это имя!» Пока Син Конглянь говорил, он передал Лин Чену данные о личности последней жертвы и открыл папку с делом Ян Дяньфэна, которую он привёз из Хунцзина.
Лин Чен опустил голову. Женщина на фотографии, которая выглядела очень способной, была одета в профессиональный костюм. Её волосы были завиты, а брови были довольно красивыми.
Чэн Вэйвэй, женщина, 38 лет. Выпускница Аньянского колледжа. Помощница генерального директора Yaqin Jewelry. Её родители — обычные рабочие на пенсии.
Линь Чэнь положил перед собой информацию о трёх погибших. Конечно же, Чэн Вэйвэй и Ли Са сильно отличались от Ван Шиши.
Он достал из прикреплённого к папке конверта копию материала, поднял голову и спросил Цзян Чао: «Ограбление на шоссе 723?»
— Да, ты тоже знаешь об этом, Лао Син? — Цзян Чао шмыгнул носом. — Нераскрытое дело прошлого года. Ах, если мы не сможем раскрыть его до конца года, у всех в бюро вычтут премии. Разве это не тяжёлая жизнь?
Разумеется, Син Конглянь проигнорировал жалобы Цзян Чао. Он быстро просмотрел папку и, конечно же, увидел слова «Чэн Вэйвэй».
23 июля Yaqin Jewelry закупила партию россыпных алмазов стоимостью почти 100 миллионов юаней в Южной Африке и назначила Falcon Security Co. для сопровождения груза. Генеральный менеджер Yaqin Jewelry и его помощник вместе с двумя сотрудниками службы безопасности вылетели рейсом из Йоханнесбурга, Южная Африка, в город Юнчуань рано утром 23 июля. Они прибыли в Юнчуань 23-го в 10 часов вечера.
Компания Falco Security Co. отправила два специальных бронированных автомобиля и восемь сотрудников службы безопасности для получения груза и его транспортировки в штаб-квартиру Yaqin Jewelry. Однако автомобиль службы безопасности был ограблен на национальной автомагистрали.
К сожалению, девять человек в машине погибли, а бриллианты общей стоимостью почти 100 миллионов юаней пропали. Кроме одного человека, которому посчастливилось спастись.
Этим человеком была Чэн Вэйвэй.
«Девять человек погибли, и только Чэн Вэйвэй выжила. Ты никогда в ней не сомневался?» — спросил Син Конглянь Цзян Чао, передавая папку Линь Чэню.
«Лао Син, что ты имеешь в виду?» Конечно, мы можем, но в том, что касается того, как полиция ведёт дело, разговоры — это разговоры, но всё требует доказательств! Цзян Чао взял с колен бутылку минеральной воды и сделал глоток. — Десять раундов допроса, но она отказалась говорить. Мы проверили все её сообщения и контакты и даже трижды перевернули её дом вверх дном, но не нашли никаких улик! Что мы можем сделать? Нам пришлось её отпустить!
*Военный термин, обозначающий поочередное сражение с противником или применение обходных тактик для физического и морального истощения другой стороны.
«Она сказала, почему разбойники её не убили?» внезапно спросил Линь Чэнь.
«Она сказала, что разбойники пощадили её, потому что она женщина...»
«Как благородно», — усмехнулся Син Конглянь.
— Этой причины недостаточно, чтобы ты так легко её отпустил, — сказал Линь Чэнь.
— Ах, конечно, но знаешь ли ты, что в двух машинах остальные девять человек были мертвы, их тела были раздавлены, как будто они прошли через сито, но она была совершенно невредима. Когда приехала полиция, она сидела в залитой кровью машине и не произнесла ни слова. Цзян Чао стиснул зубы и сказал: «В первые несколько дней мы вообще не могли заставить её открыть рот. Позже, когда она заговорила, она сказала, что не знает, почему грабители её не тронули. Если она была их агентом, то почему осталась жива? Лучше бы они избили её до полусмерти, чтобы не было никаких подозрений». Цзян Чао хлопнул себя по бедру. «Я имею в виду, послушайте, в этом действительно нет никакого смысла!»
«Тогда вы послали кого-то проследить за ней позже?» — спросил Син Конглянь.
— Что ты думаешь? Я следил за ней три месяца, но не нашёл никаких зацепок. Позже даже Лао-цзы почувствовал, что эта сучка невиновна! Цзян Чао сердито сказал это и сделал ещё один глоток воды. Возможно, прохладная вода немного успокоила его. Он вдруг удивлённо посмотрел на Син Конгляня и сказал: «Эй, ты достал что-то из своей папки. Это не связано с делом Ян Дяньфэна, да?»
Син Конглянь поднял голову, и в его глазах была редкая беспомощность. "К сожалению, это так".
"Автомобили Falcon Security Co. не оборудованы системой предупреждения о безопасности дорожного движения, у которой есть проблемы, верно?" Цзян Чао широко открыл рот, как будто у него вот-вот отвалится подбородок.
Линь Чэнь взглянул на папку и сказал: «Они не только установлены на автомобилях, но и после проверки системы было обнаружено, что 23 июля записи о вождении двух пуленепробиваемых автомобилей, которыми управляла компания Falcon Security, были изменены».
«Чёрт, разве это не значит...»
«Доказательств смерти нет», — холодно сказал Линь Чэнь.
В комнате снова воцарилась невыносимая тишина.
Цзян Чао сжал бутылку с минеральной водой, и она издала оглушительный звук. — Итак, Чэн Вэйвэй, её убили... Цзян Чао сделал паузу, словно подбирая правильные слова. — Потому что вы, ребята, здесь... так что...
Линь Чэнь и Син Конглянь переглянулись.
— Мы не можем исключать такую возможность, — сказал Линь Чэнь.
Услышав это, капитан Цзян, который изначально был подавлен, внезапно обрадовался. — Тогда, может быть, можно было бы расследовать эти дела параллельно? Он внезапно вскочил, сделал несколько шагов и открыл дверь. Он развернулся, подбежал к двум людям у кровати и сказал: «Вам нельзя уходить! Это всё из-за вас. Я немедленно доложу директору. Вы меня слышите? Не двигайтесь, пока я не вернусь!»
Закончив говорить, он улетел, оставив двух человек в комнате, которые смотрели друг на друга.
«Мы не можем уйти?»
— спросил Линь Чэнь.
«Боюсь, что так».
«Но причина слишком надуманная. Как мы можем доставить столько хлопот?»
«Капитан Цзян легковозбудимый». Син Конглянь сделал паузу и спросил: «Но ты думаешь, что эта причина действительно надуманная? Я имею в виду... Связь между смертью Чэн Вэйвэй и тем, что мы передали дело в Юнчуань».
— Трудно сказать, — Лин Чен покачал головой. — Во-первых, это зависит от причины смерти. Если это убийство...
— Не нужно смотреть, —
раздался голос от двери, прерывая Лин Чена.
Лин Чен поднял глаза и увидел патологоанатома, с которым они встречались ранее, стоящего в дверях с небольшой стопкой отчётов.
— Это не убийство.
"Что вы имеете в виду?" Спросил Линь Чен.
"Частицы почвы были обнаружены в бронхах и легких трех погибших. В то же время в их организме не было обнаружено никаких снотворных, галлюциногенов или транквилизаторов. За исключением травм рук, у них не было никаких травм, никаких травм головы, никаких следов связывания, и даже их кожа не была поцарапана ..." Судебный патологоанатом медленно вошел в комнату и посмотрел сверху вниз на Линь Чэня. — Другими словами, их троих похоронили в могиле, пока они были в сознании, и...
— Они не сопротивлялись, — легко сказал Линь Чэнь.
— Верно. Судебно-медицинский эксперт передал отчёт о вскрытии и сказал: «Их похоронили заживо».
Это был очевидный вывод, но сердце Линь Чэня не радовалось.
Если Чэн Вэйвэй, Ли Са и Ван Шиши были похоронены в сознании и не проявляли никаких признаков борьбы, это означало, что они сделали это добровольно.
При мысли о спокойных и довольных выражениях их лиц даже у Линь Чэня по спине пробежал холодок.
При каких обстоятельствах трое людей могли добровольно позволить себе лежать в холодной и сырой могиле, засыпанные слоями земли, пока не задохнулись?
Почему эти трое погибших людей разного возраста, из разных слоёв общества и из разных семей умерли вместе? Была ли смерть Чэн Вэйвэя действительно связана с крупным ограблением, которое произошло несколько месяцев назад?
«Я вдруг почувствовал...» Линь Чэнь поднял голову и посмотрел на Син Конгляня.
«Хм?»
«Когда ты сказал мне, чтобы я поспал, ты уже знал, что сегодня мы не уснём?»
Криминальная психология. Глава 47
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 47
Линь Чэнь не ожидал, что его случайное замечание станет пророческим.
Прежде чем капитан Цзян вернулся из кабинета директора, человек, который пришёл за ним, уже нашёл дежурку.
Маленький круглолицый полицейский с раскрасневшимся лицом открыл дверь и закричал: «Босс, босс, дело плохо. Мать Ван Шиши привела группу людей, чтобы устроить беспорядки в школе. Охрана кампуса больше не может их сдерживать. Нам нужно идти скорее».
Линь Чэнь всё ещё сидел на кровати, изучая отчёт о вскрытии вместе с судебным патологоанатомом. Услышав это, судмедэксперт посмотрел на дверь и громко сказал: «Ма Хань, ты не можешь не дёргаться всё время? В чём дело? Говори медленнее!»
Линь Чэнь повернул голову и недоверчиво посмотрел на Син Конгляня. «Ма Хань, какие у него отношения с твоим Ван Чао*?»
* Ясность: Их имена являются омонимами Ван Чао (馬漢朝) и Ма Хань (馬漢), двух из четырех констеблей, которые служат судье Бао. Они часто работают в паре и вместе проводят расследования и аресты. Если вы видите одного, другой находится поблизости, вот почему Лин Чен так говорит.
"Они оба - живые сокровища *." Син Конглянь расправил документ у себя на коленях и рассмеялся.
*Термин, используемый для обозначения забавного/странного человека (имеет как положительную, так и отрицательную коннотацию в зависимости от того, как он используется).
Это было довольно точное описание...
Товарищ Ма Хань сказал: «Не могу сбавить скорость. Не могу сбавить скорость. Люди погибнут, если я сбавлю скорость. Репортёры идут. Где наш начальник!»
«Лао-цзы здесь!»
Услышав это, Ма Хань резко повернул голову и увидел, что вице-капитан Цзян держит сигарету в одной руке, а другой опирается на дверной косяк, глядя на него с вопросом: «Зачем ты меня ищешь?»
Ма Хань мудро вцепился в Цзян Чао и крикнул: "Босс, что-то происходит в Университете Юнчуань. Мать погибшей позвонила журналистам и сказала, что ее дочь убили школьный учитель и одноклассница. Она хочет, чтобы школа дала объяснение. Ее техника кажется очень профессиональной. Похоже, у нее есть опыт работы с врачебной халатностью. Так страшно!
"Родители Ван Шиши оба юристы", - сказал Линь Чен.
«Чёрт, разве это не страшнее врачебной халатности*?!» Цзян Шао понял. Он оттолкнул маленького полицейского и сказал Син Конгляню: «Лао Син, пойдём!»
*Уточнение: термин, который они используют, — «И Нао», организованное нападение на больницы или медицинский персонал, обычно с целью получения компенсации за фактическую или предполагаемую врачебную халатность.
Син Конглянь кивнул, надел форму и быстро встал. Когда он застегнул последнюю пуговицу, Линь Чэнь уже встал с кровати и завязывал шнурки.
— Как ты думаешь, наш факультет более нормальный?
— спросил Син Конглянь. Немного подумав, Линь Чэнь ответил: «Да».
—
Университет Юнчуань, главный вход.
Под возвышающейся белой мраморной табличкой стояли лицом друг к другу две группы людей.
На одной из них была тёмно-синяя форма школьной охраны, а остальные, одетые в траурные одежды, держали в руках плакаты и фотографии и разбрасывали по земле бумажные деньги.
Их плач сотрясал небо.
Сюй Гоцин, заместитель директора по административным вопросам, стоял на солнцепеке, чувствуя нарастающую головную боль.
Если раньше, когда он видел Линь Чэнь, это было немного неприятно, то теперь эта женщина заставила его по-настоящему понять, что такое трудности.
На самом деле, не то чтобы он никогда не сталкивался с родителями, которые приходили устраивать неприятности. В конце концов, в такой большой школе всегда будут несчастные случаи, и когда что-то случалось с их детьми, родители приходили и устраивали неприятности. Честно говоря, дело было не только в деньгах.
Однако мать Ван Шиши была другой. Эта женщина с самого начала никогда не придавала значения деньгам. Она хотела справедливости, и она хотела, чтобы школа воздала ей должное.
Женщина выглядела расстроенной, когда стояла на коленях на земле. Её волосы были растрёпаны, а глаза покраснели, когда она держала в руках фоторамку. Она не плакала, а просто молча сидела, и это вызывало у людей сочувствие.
Над её головой была арка из белого мрамора, построенная при основании Университета Юнчуань, с надписью «Мир и покой». Женщина сидела под надписью «Мир». Погода была хорошей, ярко светило солнце, но тень от каменной таблички скрывала её, из-за чего картина, которую она держала в руках, выглядела довольно шокирующей.
После того, как две группы разошлись, репортёры направили камеры на женщину. Их затворы продолжали щёлкать. Они думали о том, как написать пресс-релиз, чтобы сделать это ещё более сенсационным.
Сюй Гоцин откашлялся. «Мать Ван Шиши, вы создаёте проблемы, которые влияют на нормальный ход школьной жизни. Разве вы не знаете, что это незаконно?»
Мать Ван Шиши внезапно подняла голову и резко ответила: «Незаконно? Позвольте мне сказать вам, что я родила вам живую дочь, а теперь она мертва в этой школе, и вы смеете говорить со мной о законах университета Юнчуань?
Она говорила резко, как будто находилась в зале суда. Сюй Гоцин потерял дар речи, а вокруг собралось ещё больше прохожих, чтобы посмотреть.
Пришли не только репортёры из газет, но и телевизионщики. Видеооператор, державший камеру на плече, выбежал из машины к матери Ван Шиши, чтобы сделать панорамный снимок.
Сюй Гоцин мог только смягчить свой тон. «Тогда чего ты хочешь? Если ты хочешь справедливости, то ты должна дать полиции время на расследование. В чём проблема? Совершил ли Ван Шиши самоубийство или это было убийство, наша школа может только слушать полицию...»
«Моя дочь покончила с собой из-за всех этих учителей и учеников в этой школе!» Мать Ван Шиши встала с земли и, держа портрет дочери в левой руке, правой указала на надпись «Университет Юнчуань» над воротами школы. «Как жаль, что эта знаменитая школа, существующая сотни лет, полна грязи!»
Она стояла прямо, и это придавало ей изящный вид. Когда она обвинила школу, её поза была героической и бесстрашной, как у скульптуры. Снова послышался непрекращающийся стук ставней в округе.
В этот момент школьные ворота, которые всё это время были закрыты, внезапно открылись, и кто-то вошёл.
Это был старик в очках для чтения и обычной рубашке. Он подошёл к матери Ван Шиши, заложив руки за спину, поднял очки и спросил: «Что происходит?»
Его тон был мягким и нежным, как будто старик спрашивал маленького ребёнка, почему тот плачет на обочине дороги.
Мать Ван Шиши сделала вдох, но обнаружила, что, стоя перед стариком, она не может повысить голос. Она слегка скосила глаза и посмотрела на Сюй Гоцина, но увидела, что заместитель директора Сюй тоже был удивлён появлением старика, поэтому она спросила: «Кто вы?»
«Я старый преподаватель университета Юнчуань». Старик развернулся, подошёл к охранникам, похлопал начальника охраны по плечу и спросил: «Что вы здесь делаете, загораживая вход?»
Услышав это, начальник охраны наклонился и почтительно спросил: «Директор, почему вы здесь?»
«Ну, я слышал, что у входа в школу многолюдно, вот и пришёл посмотреть», — с улыбкой ответил старик.
Услышав слова капитана, она поняла, что если это не директор Чжан и не директор Ли, то старик перед ней, должно быть, президент университета Юнчуань.
«Су Аньчжи. Ты Су Аньчжи!» Мать Ван Шиши на мгновение задумалась, прежде чем повысить голос и указать пальцем на спину старика. «Наконец-то ты здесь».
"Ах,... Это я, это я". Старик снова обернулся и спокойно посмотрел в лицо пальцу женщины, который указывал прямо ему в лицо.
Когда Линь Чен прибыл, он увидел такую сцену.
Его учитель стоял посреди толпы, на него указывала женщина средних лет, окруженная мигалками, а оператор снимал все происходящее.
Цзян Чао остановил машину.
Он открыл дверь и уже собирался выйти, когда Син Конглянь удержал его.
«В такой ситуации тебе не стоит выходить вперёд», — сказал Син Конглянь.
Услышав это, Линь Чэнь взглянул на старика, стоявшего перед школой, затем повернул голову и посмотрел в лицо молодому человеку смешанной расы.
Лицо Линь Чэня было серьёзным, и в нём даже промелькнуло немного нервозности. Это было нечто такое, чего Син Конглянь никогда раньше не видел. Он посмотрел на старика, стоявшего спиной к двери, и в глубине души понял. Этот старик был тем самым "стариком", о котором всегда упоминают Линь Чен и Фу Хао, и неудивительно, что мать Ван Шиши показывала на него пальцем и кричала на него.
"Не волнуйся. Предоставь это мне. " Он похлопал Линь Чэня по плечу и вышел из машины.
Прибытие полиции было похоже на капли воды, падающие в сковороду с горячим маслом, или на огонь, падающий на сухую древесину, — вход в школу мгновенно взорвался.
Репортёры уже давно слышали, что под деревом у озера в университете Юнчуань были найдены три трупа. В школе был строгий контроль доступа, поэтому репортёрам запретили входить на территорию кампуса для расследования. Представитель полиции был немногословен, поэтому они беспокоились о том, как получить больше информации по этому делу. Теперь, когда здесь появилась полицейская машина, и все увидели, что номерной знак принадлежит капитану Цзяну из Второго дивизиона, репортёры быстро повернули свои камеры и направили их на двух полицейских, вышедших из машины.
«Что происходит? Почему так много людей собралось у входа в школу, важное учебное заведение? Всем нужно проявить немного уважения, да?» Цзян Чао, естественно, был в этом деле ветераном. Он не стал спрашивать, в чём дело, но притворился, что не понимает, почему у входа в школу так много людей. Он начал поднимать руку, чтобы разогнать людей.
«Капитан Цзян, капитан Цзян, не могли бы вы рассказать нам об этом деле?»
«Есть ли значительный прогресс в расследовании?»
«Могу я спросить, были ли три найденных трупа убиты или покончили с собой?»
«Мать погибшей Ван Шиши только что сообщила нам, что убийца находится в школе. Является ли убийца одним из учителей или учеником?»
Цзян Чао взглянул на окруживших его репортёров и загадочно поднял руку. «Пойдёмте, я вам расскажу».
Когда репортёры услышали это, они окружили Цзян Чао.
«Вы можете процитировать меня по этому поводу, так как это слова нашего пресс-секретаря полиции: «В настоящее время это дело полностью расследуется, и раскрывать какую-либо соответствующую информацию неудобно».
После того как Цзян Чао закончил говорить, независимо от реакции репортёров, его лицо помрачнело, и он направился к матери Ван Шиши. Син Конглянь не сказал ни слова и последовал за ним.
Мать Ван Шиши, которая была от природы способной и организованной, не стала спорить с Цзян Чао, но закричала на старика, стоявшего перед ней: «Как, ты даже вызвал полицию. Все учителя и ученики в твоей школе довели мою дочь до смерти, а теперь ты хочешь заставить меня замолчать?»
Цзян Чао стоял позади матери Ван Шиши, но та не смотрела на него. Он мог с лёгкостью вести себя перед репортёрами, но чувствовал себя немного беспомощным перед такой суровой женщиной.
Син Конглянь взглянул на Цзян Чао и сделал шаг вперёд. «Если у вас есть какие-либо вопросы, вы можете прийти в полицейский участок».
Услышав это, мать Ван Шиши обернулась и посмотрела на Син Конгляня сверху вниз.
Прежде чем она успела заговорить, Син Конглянь снова сказал: «Если у вас есть какие-либо важные улики, я надеюсь, что вы без колебаний покажете их, чтобы полиция могла быстро раскрыть это дело».
Его тон был спокойным, и вокруг постепенно воцарилась тишина. Камеры репортеров снова были направлены на мать Ван Шиши.
Люди были склонны к сплетням, поэтому даже глаза прохожих были полны нетерпения, как будто они говорили: "Достаньте улики".
Слова Син Конгляня легко донеслись до зрителей, снова подтолкнув мать Ван Шиши к выступлению на сцену.
Под взглядами прохожих атмосфера становилась всё более напряжённой.
Женщина стиснула зубы, словно приняла какое-то решение, и её тон был решительным. «Моя дочь покончила с собой, потому что её заставили это сделать в школе!»
«О, какие у вас есть доказательства?» Син Конглянь продолжал спрашивать.
«Я... я...» — женщина замолчала. Её лицо покраснело. Наконец она прорыдала: «Эти чудовища в школе слили непристойные фотографии моей дочери, и она покончила с собой из-за невыносимого унижения!»
Криминальная психология, глава 48
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 48
У входа в Юнчуаньский университет начало собираться все больше зевак.
Когда Син Конглян услышал, что сказала мать Ван Шиши, выражение его лица стало холодным, и он повернулся, чтобы посмотреть на охрану кампуса. Охранники посмотрели друг на друга так, словно ничего не знали об этом.
"У вас есть конкретные фотографии, которые вы можете предоставить полиции?"
"Они у меня!"
Мать Ван Шиши была очень хорошо подготовлена. Она достала из сумки стопку фотографий.
Когда Син Конглянь уже собирался сделать снимок, женщина подняла руку и громко закричала: «Эти так называемые лучшие студенты университета Юнчуань беззастенчиво распространяли фотографии моей дочери, а школа ничего не сделала, чтобы их остановить, и вынудила её покончить с собой!»
Услышав эти слова, Син Конглянь быстро шагнул вперёд и заслонил женщину и фотографию, которую она держала в руках, от камер репортёров, которые могли сорвать с девушки последнюю фигову лист*
*(遮羞布) Метафора, обозначающая что-то, что используется для сокрытия стыда. По сути, её последнее чувство собственного достоинства.
«Пожалуйста, отдайте мне фотографию», — сказал он.
Мать Ван Шиши тоже не ожидала, что полиция будет так жёстко себя вести. Она подняла голову, посмотрела на полицейского перед собой и спросила: «Зачем? Полиция тоже хочет защитить школу?»
Син Конглиан опустил голову и уставился на женщину перед собой. Его взгляд стал очень холодным.
В этом мире как могла мать, которая любила свою дочь, устроить такую сцену в школе, когда тело её дочери ещё даже не остыло, и, вдобавок ко всему, попытаться выставить обнажённые фотографии своей дочери на всеобщее обозрение? Всё, чего она хотела, — это воспользоваться этой возможностью, чтобы с помощью СМИ раздуть скандал, а затем использовать силу общественного мнения, чтобы шантажировать школу и выжать из неё все соки.
Помня об этом, его глаза слегка сузились. За ними скрывалось глубокое и холодное чувство. "Это не имеет никакого отношения к защите каких-либо сторон. Это имеет отношение только к тому, был ли нарушен закон. Если вы не отдадите эти фотографии, я арестую вас за распространение непристойных статей ".
"Вы!" Женщина произнесла только одно слово, но не смогла продолжать.
Она, конечно, могла бы сказать гораздо больше, например, обвинить полицию в злоупотреблении властью или в том, что они издеваются над такой слабой женщиной, как она; и с юридической, и с моральной точки зрения ей было что сказать... Но в тот момент она вдруг поняла, что каждое слово полицейского было правдой. Он действительно надел бы на неё наручники на глазах у всех.
Как юрист, учитывая ситуацию, быть закованной в наручники полицией могло бы считаться славным делом, но полицейский перед ней был слишком серьезен. Она даже почувствовала необычную непреклонность в его поведении, что сделало ее неспособной сопротивляться. Она почти неконтролируемо дрожала, пока ее руки подсознательно передавали толстую стопку фотографий.
Син Конглянь опустил голову и взял фотографии обеими руками, увидев на них бледное лицо молодой девушки. Он мягко сказал: «Спасибо вам за доверие. Полиция сделает всё возможное, чтобы расследовать это дело».
Закончив говорить, он больше не смотрел на лицо женщины, а передал фотографии Цзян Чао.
Когда женщина увидела, что Син Конглянь повернулся, она крепко сжала кулаки. Он угрожал распространением непристойных статей, так что она больше не могла использовать эти фотографии, даже если бы у неё была такая возможность. Как полицейский мог так поступить с семьёй покойной?!
Если бы она не могла использовать эти фотографии в будущем, репортёры не обратили бы особого внимания на смерть её дочери, и она потеряла бы лучший козырь для давления на школу.
Несмотря на то, что всё так обернулось, у неё больше не было возможности снова создавать проблемы. Несмотря ни на что, она должна была занять определённую позицию. Она не знала, откуда у неё взялось столько смелости, но она посмотрела Син Конгляну в спину и холодно сказала: «Ха, я так и знала. Вы даже не дадите семье погибшего заявление!»
«Что вы хотите, чтобы мы сказали?» Син Конглян обернулся и спросил.
Его взгляд был острым, а слова — как нож. Женщина была вынуждена повернуть голову и осмелилась посмотреть только на старика, стоявшего у двери, и закричала: «Такое случилось в школе. Мою дочь заставили покончить с собой. Разве это не халатность руководства школы? Вы собираетесь оставить это дело без внимания?»
«Если в школе происходит что-то подобное, наша школа, безусловно, несёт за это ответственность...» В этот момент заговорил старик, стоявший в стороне:
«Если вы виноваты, то признайте это!» Женщина была вне себя от радости. Школа признала свою вину, так что она могла выдвигать любые требования. Но прежде чем она успела заговорить, старик, стоявший перед ней, внезапно встал.
«Как глава этой школы, от имени университета я приношу вам извинения», — сказал старик, наклонившись. Это был стандартный поклон под углом 90 градусов, исполненный с большой торжественностью.
Повсюду засверкали вспышки.
Линь Чэнь сидел в машине и смотрел на согнутую спину своего учителя в центре толпы. Он с такой силой сжал дверную ручку, что его суставы вздулись, обнажив синие вены.
— Директор!
— Учитель Су!
Наблюдавшие за происходящим преподаватели, студенты и служащие Университета Юнчуань почувствовали боль. Они кричали один за другим. Сюй Гоцин поспешно пошла помочь старику, но старик решительно отказался.
Женщина не ожидала таких простых и искренних извинений от Юнчуаньского университета. Казалось, она потеряла рассудок, чтобы продолжать создавать проблемы, но в этот момент пути назад не было. Ей оставалось только продолжать быть жесткой. "Могут ли извинения решить проблему?"
Услышав это, Син Конглянь отвёл взгляд от полицейской машины, припаркованной на обочине. Он посмотрел на окружающих его учителей и учеников, а затем сказал женщине, стоявшей перед ним: «Раз директор тоже здесь, вы можете изложить свою просьбу. Полиция также может помочь вам выступить в качестве свидетеля».
Его голос был низким, но чётким, заглушая многочисленные шумные голоса вокруг.
На какое-то время вокруг воцарилась тишина. Все взгляды снова устремились на женщину в траурном наряде. Репортёры наклонили микрофоны вперёд, словно ожидая, что она заговорит.
Сердце женщины дрогнуло, когда она посмотрела на все эти горящие взгляды, устремлённые на неё. Она молча прокляла полицейского 10 000 раз про себя. Что вы имеете в виду под просьбой? Что вы имеете в виду под свидетельством? Полицейский, очевидно, знал, что она хочет компенсации, но, заставив её говорить на публике, как она могла напрямую попросить денег?
Она сделала два шага назад. Она провела рукой по лбу и прошептала: «Я устала... Я хочу пойти в кабинет, чтобы поговорить».
Услышав это, Син Конглянь ничего не сказал, а лишь взглянул на старика.
Директор Су понял сигнал и очень смиренно произнёс: «Матушка Ван, если у вас есть какие-то пожелания, пожалуйста, скажите об этом старику сейчас. Если мы сможем это сделать, мы постараемся изо всех сил, но если вы упомянете об этом позже...»
Это означало, что после этой деревни не будет магазина*.
*Идиома, означающая, что если вы упустите эту возможность, то больше не встретите её.
Сердце женщины было разбито. Она прямо сказала: «Я требую 10 миллионов от университета Юнчуань».
Закончив говорить, она не обратила внимания на резкие голоса, заполнившие воздух, и упрямо встретила взгляд полицейского.
Её дочь умерла, поэтому она по праву требовала компенсации!
Однако, подняв голову, она увидела глаза полицейского. В его взгляде, устремлённом на неё, не было ни насмешки, ни издевательства, ни даже презрения. Это было трансцендентное спокойствие, высокое, как гора, и глубокое, как море, от которого захватывало дух.
Значит, она действительно хотела денег!
Хотя все знали, что кости её дочери ещё даже не остыли, её мать уже публично требовала от школы 10 миллионов. Это было нечто такое, что уже нельзя было назвать «бесстыдным». Это было просто поедание мясных булочек, приготовленных из человеческой плоти, и мать, которая их ела, использовала кровь собственной дочери.
Репортёры продолжали делать снимки, но какое-то время им было только тошно. Они молча убрали из своих сердец изначально подготовленную историю и заменили её такими заголовками, как «Кости слабой дочери ещё не остыли, а жестокая мать уже требует 10 миллионов в качестве компенсации».
Ситуация внезапно изменилась.
«Семья погибшего подала иск о компенсации, так что, директор Су, как вы собираетесь на это реагировать?» Син Конглянь ничего не выражал на лице, сохраняя деловой настрой.
«Что ж, нам ещё предстоит дождаться результатов полицейского расследования». Мистер Су поклонился, а затем сказал: «Но 10 миллионов в качестве компенсации будет трудно получить».
Когда мать Ван Шиши услышала это, её брови внезапно взметнулись вверх, и она обернулась, чтобы устроить скандал.
Но прежде чем она успела заговорить, Син Конглянь слегка поклонился и спросил старика: «Так что же мне делать, если семья покойного продолжит протестовать у входа в школу?»
Старик взглянул на Син Конгляня, словно говоря: «Почему ты задаёшь такой глупый вопрос?». «Это происходит прямо сейчас. Разве это важно?»
Услышав это, и зрители, и присутствующие репортеры, и школьные учителя, и ученики, и даже сама мать Ван Шиши были шокированы.
Син Конглянь на мгновение растерялся, прежде чем спросить: "Разве это не повлияет на образование в школе?"
"У них есть такое свободное время?" старик задал риторический вопрос.
Син Конглянь подумал: «Это действительно учитель Линь Чена». Он действительно не играл в карты по здравому смыслу.
«Что ты имеешь в виду?»
«В школе нужно сосредоточиться на учёбе. Какое отношение это имеет к ним? Можно ли вообще считать тебя студентом Университета Юнчуань, если ты не можешь даже читать книгу, когда ветер колышет траву?» Голос старика был немного громким, а тон — суровым. Казалось, он был зол на Син Цунляня. Закончив говорить, он сердито пожал ему руку и ушёл.
Син Цунлянь чувствовал себя обиженным, но знал, что это был не столько ответ на его вопрос, сколько обращение к учителям и ученикам школы. Смысл слов старика был прост: «Ты — часть университета Юнчуань». Тебе нужно быть жестким и непоколебимым.
Он не знал, из-за слов ли старика, которые сыграли свою роль, или из-за неприкрытой угрозы, которая была слишком отвратительной, но все взгляды учеников Юнчуаня, наблюдавших за этим фарсом, сменились с первоначального удивления и любопытства на спокойное безразличие. В самом деле, они были учениками знаменитой школы, которой благоволили небеса. Как они могли тратить своё время на такую гнусную драму? Всё это казалось им довольно забавным. Те, кто хотел действовать, могли действовать, но у них точно не было времени сопровождать их в этой неразберихе.
Подумав об этом, ученики, собравшиеся у входа, начали следовать примеру директора и разошлись по двое и по трое. Даже окружающие их зрители почувствовали, что смотреть на это дальше слишком бесстыдно, и один за другим разошлись.
Изначально благоприятная ситуация вот-вот должна была рухнуть. Увидев эту сцену, женщина покраснела и позеленела, что было довольно странно.
Она не ожидала, что университет Юнчуань не побоится потерять лицо, поэтому её отношение оставалось жёстким. Она не могла поверить, что полицейский перед ней был настолько силён, что её лучший трюк — попытка использовать фотографии — был так легко раскрыт. Она была вынуждена отдать их и замолчала на месте. В конце концов, он заставил университет занять позицию, тем самым уничтожив её грязные методы. К сожалению, этот полицейский не был политиком!
«Очень хорошо! Подождите, пока вы не получите письмо от адвоката! Женщина вытянула руку и указала на Син Конгляня, старика и заместителя директора Сюй, которые присутствовали при этом. Её завуалированная угроза подействовала на каждого из них.
Син Конглянь улыбнулся. «Я дам вам адрес позже, чтобы вы знали, куда его отправить... Но прежде нам нужно ваше содействие в расследовании».
Его голос был вежливым, но когда он достиг ушей женщины, то прозвучал резко.
"Почему я должен сотрудничать со следствием? Я сделал что-то не так? Вы арестовываете людей случайно?!" сердито сказала она. "Я имею право не сотрудничать!""
— Потому что теперь, согласно «Закону о наказаниях за преступления против общественной безопасности», владелицей этих фотографий, которые находятся у меня в руках, являетесь вы, госпожа Ван. Те, кто распространяет непристойные материалы, при смягчающих обстоятельствах могут быть задержаны на срок не более пяти дней или оштрафованы на сумму не более 500 юаней... Конечно, я знаю, что вы предоставляете полиции важные улики для раскрытия дела, поэтому я надеюсь, что вы пройдёте со мной в полицейский участок, чтобы сделать заявление...
Чем мягче был его голос, тем менее милосердным был смысл его слов.
Это предложение было похоже на фразу: «Либо вы намеренно распространяете порнографические фотографии, и я арестую вас за это, либо вы любезно предоставляете полиции улики, так что, пожалуйста, пройдёмте со мной в полицейский участок, чтобы мы могли опросить вас и получить больше информации...»
Женщина подняла голову и почувствовала, что красивый полицейский перед ней — ужасающий демон. Она почувствовала себя настолько подавленной, что потеряла дар речи.
——
Син Конглянь сделал фотографии и вернулся в полицейскую машину.
Линь Чэнь всё ещё сидел на заднем сиденье. Глядя на красивое лицо Син Конгляня, острое, как нож, он потерял дар речи.
Сделав вид, что ничего не произошло, Син Конглянь, естественно, разделил фотографии пополам и протянул их Линь Чену. «Что ты думаешь об этих фотографиях? Ван Шиши действительно покончила с собой, потому что не смогла этого вынести?»
Услышав его слова, Линь Чен внезапно очнулся, словно от сна, и посмотрел на фотографии.
На фотографиях Ван Шиши была обнажена и обнималась с двумя другими людьми. Одним из людей в постели был Ли Са, но, как ни странно, вторым был не Чэн Вэйвэй.
«Эти фотографии — скриншоты видео?»
«Что бы это ни было, мы можем просто спросить у старушки Ван Шиши». Цзян Чао отправил кого-то сопроводить мать Ван Шиши в полицейский участок. Услышав это, Линь Чэнь захлопнул дверь машины и взволнованно пожал Син Конгляню руку. «Лао Син, ты сегодня такой смелый. Ты посмел угрожать матери покойного за распространение порнографических фотографий. У тебя определённо есть яйца!
Услышав это, Син Конглянь удивлённо посмотрел на него. «В конце концов, это Юнчуань. Если что-то случится, капитану Цзяну придётся это пережить», — сказал он.
У Цзян Чао похолодела спина, и он быстро сменил тему. «На этих фотографиях есть какие-нибудь зацепки?»
— Эти фотографии, кажется, были сделаны на видео... Я не знаю, оригинальные они или их подделали в фотошопе.
— Чёрт возьми. Все в техническом отделе нашего подразделения были задействованы в расследовании крупного интернет-мошенничества, так что свободных специалистов нет!
Услышав это, Син Конглянь почувствовал, что Линь Чэнь смотрит на него странным взглядом.
Что ж, это правда, что живые сокровища нужно было объединить в пары*.
*Уточнение: в связи с моим предыдущим объяснением по поводу их имён. Ма Хао и Ван Чао (тот, кто служит судье Бао) обычно появляются в паре.
«Наш техник, возможно, свободен...» — сказал Син Конглянь.
——
Весна в Хунцзине была прекрасной и тёплой.
На недавно отремонтированной улице Яньцзя торговцы с обеих сторон расставили зонтики. Под большим чёрным зонтом у входа в переулок сидел молодой человек в кепке.
На коленях у молодого человека сидела трёхцветная кошка. Одной рукой он гладил кошку по голове, а другой крепко сжимал телефон. Он был сосредоточен на экране, как будто играл в интересную игру, и не мог расслабиться ни на секунду, когда вдруг его телефон завибрировал.
Молодой человек посмотрел на определитель номера и с досадой нажал кнопку ответа.
«Привет, красавчик. Я сейчас в отпуске. Переведи мне 1000 юаней на мой аккаунт Love Nikki*, прежде чем разговаривать со мной».
*Отсылка к игре Love Nikki-Dress UP Queen
Синь Цунлянь сидел на заднем сиденье полицейской машины и слушал мягкий голос Ван Чао, доносившийся из телефона.
"Когда ты начал играть в подобные игры?" Он нахмурился, отложил телефон и нажал на приложение для создания банковского счета.
"Я внезапно обнаружил игру, которая позволяет тебе нарядить красивую девушку. Это очень интересно! Так мило, так мило, так мило! Взволнованно сказал Ван Чао. Прежде чем он смог продолжить, он внезапно услышал звук уведомления на своем телефоне. Он положил трубку и посмотрел на нее. В текстовом сообщении говорилось, что он получил перевод в размере 1000 юаней.
«Чёрт, капитан, что с тобой не так? Ты заставляешь этого скромного слугу дрожать от страха!»
«Твой отпуск отменяется. Возьми деньги, купи билет в Юнчуань и явись в полицейский участок Второго округа».
«Капитан, случилось что-то серьёзное? С моим А'Чэнем всё в порядке?»
«У полиции Юнчуаня есть дело, которое требует нашей помощи». Услышав это, Син Конглянь взглянул на Линь Чэня, сидевшего рядом с ним, и сказал: «У меня есть несколько фотографий. Мне нужно, чтобы ты определил, не подделаны ли они. Кроме того, поищи в интернете видео, связанные с содержанием фотографий. Всё отправлено на твою электронную почту».
«О...»
Под чёрным зонтом молодой человек уже был на шаг впереди, открывая электронное письмо. Он нажал на прикреплённые к письму фотографии и посмотрел на них в увеличенном масштабе. Внезапно он взволнованно закричал: «Чёрт возьми, капитан, ты наконец-то перешёл в жёлтую* дивизию? На этот раз дело настолько серьёзное!»
*Сленговое выражение, обозначающее вульгарные, обычно порнографические, вещи.
Возможно, из-за того, что мать Ван Шиши устроила скандал в школе, Син Цунлянь не стал, как обычно, сплетничать с Ван Чао. Он очень серьёзно сказал человеку на другом конце провода: «Двое из тех, кто на фотографии, умерли, а личность третьего неизвестна. Я их отметил. Сверьте их с базой данных».
— О... Это убийство? Услышав это, Ван Чао быстро пролистал фотографии на экране и сказал: «Если я скажу вам сейчас, что эти фотографии — оригиналы, а не скриншоты с видео, мне всё равно придётся ехать в Юнчуань?»
«Нет. Тогда, я думаю, номер с видом на озеро и шведский стол в пятизвёздочном отеле достанутся только мне и А'Чену». Закончив говорить, Син Цунлянь уже собирался повесить трубку.
— Подожди меня! — раздался крик в наушнике.
Линь Чэнь привык к нервозности Ван Чао, в то время как Цзян Чао, который слушал в стороне, едва мог закрыть рот. — Такой сильный. Он понял, что это оригинал, просто взглянув на него?
— У него большой опыт в этой области. Закончив говорить, Син Конглянь взглянул на Линь Чэня и спросил: — Что случилось? Ты ничего не говорил всё это время».
«Это странно...» — непринуждённо сказал Линь Чэнь.
Очень странно, необычно, дико...
Этих слов было недостаточно, чтобы описать происходящее перед ними. Если это был скриншот видео, то с точки зрения съёмки должен был присутствовать четвёртый человек, который записывал видео. Если Ван Чао был прав, то эти фотографии, как по содержанию, так и по ракурсу съёмки, были слишком тяжёлыми.
Ван Шиши на фотографии была не такой спокойной и умиротворённой, какой она выглядела при смерти. На этой фиолетовой двуспальной кровати, с прищуренными глазами, она выглядела дикой и сексуальной, но мог ли страстный секс превратить девушку в совершенно другого человека?
«Что в этом странного?» — спросил Син Конглян.
«Ты правда думаешь, что она покончила с собой из-за того, что эти фотографии распространились в школе?»
«Я не знаю». Син Конглян помолчал, а затем сказал: «Но я слышал, что в общежитиях для девочек в колледже никогда не удаётся сохранить секреты».
——
В Юнчуаньском университете было два общежития, одно старое и одно новое.
Научный колледж, в котором учился Ван Шиши, случайно оказался в старом районе.
Был обеденный перерыв, но в коридорах женского общежития почти никого не было. Только сломанная лампа накаливания непрерывно мигала.
Когда тетушка из общежития открыла дверь на третьем этаже общежития, несколько девушек, которые разговаривали вполголоса, были поражены.
"Здесь полиция и они хотят вас кое о чем спросить".
Тетушка из общежития была полна энергии. Линь Чен и Син Конглянь переглянулись. Казалось, что студенты во всем здании, вероятно, ожидали их прибытия.
Комната была длинной и узкой, с четырьмя двухъярусными кроватями и восемью письменными столами. Одежда и вещи девочек были разбросаны по всему столу, из-за чего комната казалась ещё более тесной.
Даже такой опытный полицейский, как Син Конглянь, чувствовал себя немного беспомощным перед лицом такого хаоса в общежитии.
«Посмотрите на эту комнату. Вы девочки, а не грязные люди. Здесь такой беспорядок, что вы все не сможете выйти замуж в будущем!» Тётя из общежития резко отчитала девочек. На какое-то время в тесном общежитии внезапно воцарились «летающие куры и прыгающие собаки»*.
*(鸡飞狗跳) Идиома, используемая для описания паники и хаоса.
Линь Чэнь взглянул на Син Цунляня.
— Тётушка, пожалуйста, подождите минутку. У меня есть к вам несколько вопросов. — Капитан уголовного розыска стоял у двери и, говоря это, незаметно отвёл тётю в сторону, привлекая внимание всех в общежитии.
— О, если у вас есть вопросы, просто задавайте. — Тётушка из общежития постучала по столу и обратилась к присутствующим девушкам. — В вашем общежитии произошёл серьёзный инцидент. Вам всем лучше протрезветь и всё рассказать полиции. Ничего не скрывай!»
«Ты должна была слышать о Ван Шиши. Что ты думаешь об этой девушке?» Син Конглянь спросил тётю из общежития.
«Она очень красивая. За ней многие ухаживали». Тётя с сожалением вздохнула. «Несколько раз ночью люди выкрикивали её имя у общежития, чтобы признаться в любви».
«А вы, ребята? Почему вы думаете о Ван Шиши?» Син Конглянь повернул голову и посмотрел на соседок Ван Шиши по комнате.
Несколько девушек замолчали. Они, очевидно, узнали о том, что мать Ван Шиши устроила скандал в школе, и не решались заговорить.
Син Конглянь придвинул стул и сел перед девушками.
— Мы здесь не для того, чтобы кого-то арестовывать. Мы просто хотим разобраться в ситуации... — сказал Син Конглянь, окинув взглядом девушек перед собой. Когда его взгляд остановился на одной из них, его голос стал мягче. — Думаю, вы тоже слышали, что только что сказала мать Ван Шиши. Правда ли то, что она сказала? Вы распускали слухи за её спиной, вынуждая её совершить самоубийство?
— Мы ничего не знаем! Одна из девушек резко заговорила. Её лицо покраснело, и она выглядела обиженной.
«Мы... Мы правда не издевались над ней!» Другая девушка наконец не выдержала и присоединилась к ним. «Её мать — психопатка!»
«Она... Она на самом деле довольно милая, но мы не очень хорошо её знаем!»
«Но вы живёте в одном общежитии. Как вы можете не знать её?» Син Конглянь спросила:
«Она подрабатывает, чтобы платить за обучение, и каждый день уходит рано и возвращается поздно. Кроме занятий, она всё остальное время работает неполный рабочий день».
«Да, да. Кажется, её семья не дала ей ни цента на обучение, поэтому ей приходится зарабатывать достаточно денег, чтобы покупать одежду и игрушки для брата!»
«Но я думаю, что она смотрит на нас свысока». Всякий раз, когда она возвращается, она никогда с нами не разговаривает.
"Она как будто живет в своем собственном мире".
"Но раньше она такой не была. Она ходила с нами завтракать..."
"Да, она одевалась в лохмотья. Я думаю, она была слишком смущена и не разговаривала с нами из-за этого, но потом она внезапно стала похожа на ангела и была очень холодной ".
Поднялся шквал болтовни. Линь Чэнь подошел к углу общежития, где стояла последняя двухъярусная кровать. Нижняя койка была завалена различными коробками. Когда он посмотрел на верхнюю койку, то слегка удивился.
Это была кровать, которую можно было назвать почти незапятнанной. Белоснежные простыни были слегка спущены, гусинож-желтое одеяло аккуратно сложено, а на прикроватной тумбочке аккуратно лежала стопка книг. Некоторые из них были слегка поношены, что свидетельствовало о том, что их перелистывали много раз.
Глядя на табличку с именем Ван Шиши у кровати, Линь Чэнь снял обувь, забрался на кровать и достал потрёпанную книгу.
Криминальная психология. Глава 49
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 49
Пока Линь Чэнь и Син Цунлянь были заняты в общежитии для девочек, в кабинете директора назревал скандал.
На верхней полке книжного шкафа слегка поникли зелёные листья хлорофитума. На столе стояла чашка с кипятком.
Старик в простой рубашке сидел перед окном, повесив очки на кончик носа. Он держал в руке ручку и смотрел на ученическую работу.
Перед стариком сидел старшеклассник. Мальчик был покрыт холодным потом, как будто сильно нервничал. Мальчик пришёл за советом по поводу своей дипломной работы, но не ожидал, что столкнётся в школе с серьёзным противостоянием.
За его спиной стояли заместитель директора и хорошо одетый мужчина средних лет. Они оба выглядели мрачными, как будто что-то переживали, но директору, похоже, было на них наплевать. Он торжественно читал дипломную работу мальчика, как будто только что произошедшее было не так важно, как слова на бумаге.
"Директор, боюсь, нехорошо заставлять мистера Чэня ждать слишком долго". Наконец, вице-президент Сюй, который больше не мог этого выносить, нарушил тяжелую атмосферу в комнате.
Мальчик сглотнул и огляделся по сторонам, делая вид, что ничего не слышит.
— О... Чего он хочет? — Старик даже не поднял головы. Он перевернул последнюю страницу газеты и мягко ответил:
— Директор Су, вы собираетесь позволить Линь Чену войти в школу для расследования? Дворецкий, стоявший в стороне с руками в карманах, сделал внушительный шаг вперед.
— Ах, это. — Старик поправил очки и не стал продолжать. Он поднял взгляд и вернул мальчику исписанный лист, а затем сказал: «Тема может быть более проработанной. Объём исследования всё ещё слишком велик... В аннотации есть две ошибки в переводе. Я уже пометил их. Вам нужно вернуться и тщательно проверить правильность употребления слов, а объяснение должно быть более лаконичным...»
Мальчик опустил голову и посмотрел на свою диссертацию, испещрённую пометками. В его сердце зародилось неописуемое чувство. Он думал, что директор, проверяющий его диссертацию, делает это просто для проформы. Откуда у руководителя университета может быть время, чтобы проверять выпускные работы студентов? Но он не ожидал, что старик отнесётся к этому серьёзно, будет очень дотошным в своих замечаниях и терпеливым от начала и до конца, указывая на все недостатки его работы. Даже ошибки в пунктуации были тщательно отмечены. Эта строгость заставила старшего по должности не расслабляться.
«В сборе данных нет ничего плохого. Вы сделали это очень тщательно, но для анализа дисперсии здесь вам нужно провести множественные тесты сравнения...»
Пока старик продолжал говорить, лицо Чэнь Пина становилось всё более угрюмым. Будучи главным дворецким в элитной семье, он никогда не сталкивался с таким холодным отношением.
«Директор Су, вы не собираетесь отвечать на мой вопрос?» Чэнь Пин снова спросил:
«Пожалуйста, подождите минутку». После того как старик закончил говорить, он продолжил, опустив голову, объяснять студенту суть диссертации.
«Су Аньчжи, каковы ваши намерения?!»
"Я не могу позволить своим ученикам ждать. Мне придется попросить у вас минутку терпения", - вежливо сказал старик.
Услышав это, Чэнь Пин больше не мог этого выносить и внезапно повысил голос. "Су Анжи, кем ты себя возомнила? Кто ты такая, чтобы игнорировать решение совета директоров и впускать Лин Чена в школу? Наша семья Чэнь уже заняла твердую позицию и запретила Линь Чэню когда-либо снова переступать порог Юнчуаньского университета!"
«Это, вероятно, все проблемы. Возвращайся и исправь их, а потом покажи мне в 13:00 в пятницу». Закончив говорить, старик кивнул ученику и дал понять, что тот может идти.
Услышав это, мальчик взглянул на Чэнь Пина. В его глазах не было отвращения, только безразличие. Он торжественно поклонился директору и повернулся, чтобы уйти.
«Я президент университета Юнчуань». Старик снял очки, повесил их в нагрудный карман рубашки и серьезно ответил. "В этой школе я единственный, кто может принимать решения от имени совета директоров".
"Что ты хочешь этим сказать? Ты защищаешь Линь Чена, даже не выставляя семью Чен в своих глазах!" Чэнь Пин яростно ударил кулаком по столу.
— Мои ученики могут сами за себя постоять, — неодобрительно сказал старик.
Старик был на удивление непреклонен и не принимал во внимание мнение семьи Чэнь. Чэнь Пин внезапно понял, что у него нет чувства такта, и выхода не было. В конце концов, он смог лишь протянуть руку и произнести несколько резких слов. «Су Аньчжи, когда в этом году соберётся совет директоров, будь осторожен. Семья Чэнь будет первой, кто тебя отстранит!»
В сопровождении этих яростных угроз раздалось три стука в дверь.
Стук, стук, стук...
Звук был очень тихим и нежным, но каждая нота, казалось, была ударом по сердцу Чэнь Пина, что привело его в ещё большую ярость. Кто был настолько наглым, что осмелился стучать, пока он мучился?
Он резко повернул голову и не смог сдержать дыхание. Он увидел симпатичного молодого человека, стоявшего в дверях.
На молодом человеке были дымчато-серые брюки и чёрный кашемировый свитер с высоким воротом. Рукава свитера были закатаны до локтей, обнажая его бледные запястья. В руке он держал обеденную тарелку с двумя прозрачными чашками. Жидкость в чашках слегка колыхалась. Молодой человек поднял глаза и с улыбкой оглядел комнату. У него были светлые волосы, янтарные глаза и очень бледная кожа. На фоне чёрной водолазки его улыбка была элегантной и нежной, как весенний ветерок.
После того, как молодой человек постучал в дверь, он ничего не сказал. Он просто вошёл с обеденной тарелкой и сел на стул рядом со стариком. Он не поставил тарелку на стол и протянул старику одну из чашек.
Старик вёл себя так, словно увидел сокровище. Не обращая внимания на окружающих, он поднял чашку и сделал большой глоток.
Чэнь Пин, который наблюдал за ним в оцепенении, только тогда отреагировал. Он хотел что-то сказать, но молодой человек слегка приподнял голову и взглянул на него с улыбкой в уголках глаз. — Дворецкий Чэнь, в том, что вы только что сказали, есть какая-то ошибка.
Услышав это, Чэнь Пин лишь посмеялся. Он больше не хотел ссориться, но теперь, когда кто-то его спровоцировал, он, естественно, был рад сказать ещё несколько резких слов, чтобы выплеснуть свой гнев.
«Импичмент — это процедура привлечения к уголовной ответственности высокопоставленных государственных чиновников, которые нарушают закон и совершают преступления. Боюсь, у совета директоров университета Юнчуань нет таких полномочий».
Чэнь Пин подумал, что ослышался. Его действительно поправили. Неужели кто-то настолько бездельничал, что ему нечем было заняться, кроме как исправлять неправильное употребление слов?
«Ха, и что с того? Без голоса семьи Чен после июньского заседания совета директоров вашего учителя понизят в должности».
«Вы снова ошибаетесь». Молодой человек всё ещё улыбался, и от его улыбки повеяло ещё более весенним ветерком. «Он не мой учитель».
«Кто ты такой, чёрт возьми?!»
После того, как Чен Пин задал этот вопрос, он тут же пожалел об этом. Он почувствовал, что, вероятно, попал в очередную ловушку.
"Угадай?" Молодой человек спросил с улыбкой.
Чэнь Пин чувствовал себя так неловко, что его захотелось вытошнить кровью. Это чувство было слишком удушающим. Это было так, как будто он использовал всю свою силу, чтобы сделать движение, но противник не отреагировал и просто слегка ударил в ответ. Это причиняло боль и вызывало удушающий зуд.
Чэнь Пин глубоко вздохнул, взмахнул рукавами, развернулся и собрался уходить, но голос молодого человека, который все еще звучал в его душе, прозвучал снова.
— Я просто пытаюсь понять, что имел в виду дворецкий Чэнь, поэтому я подумал об этом за вас. Если семья Чэнь хочет успешно «сместить» президента с помощью совета директоров, им нужно сначала получить более половины мест в совете, что эквивалентно 26 миллиардам юаней. Но вы также знаете, что абсолютный контроль над университетом Юнчуань всегда был в руках этой семьи, поэтому, даже если бы семья Чэнь могла себе это позволить, я не уверен, что они захотели бы продать свои акции...
Молодой человек скрестил ноги и подпёр подбородок рукой. Его тон был довольно обеспокоенным. Су Лао не смог сдержать смех, услышав это, а затем отрыгнул от газировки.
«Ты!»
Чэнь Пин резко повернул голову. Только тогда он понял, что напиток в тонком стакане оказался колой...
Старик и молодой человек, стоявшие перед ним, всё это время насмехались над ним!
«Ну, погоди!»
Несмотря на то, что молодой человек указал ему пальцем в лоб, он не выглядел рассерженным. Он сделал глоток из своего стакана, улыбнулся, кивнул и больше ничего не сказал, кроме: «Увидимся».
У Чэнь Пина сильно болело в груди. Он решительно развернулся и ушёл, опасаясь, что если задержится ещё хоть на секунду, то у него случится сердечный приступ от злости.
Глядя на удаляющиеся спины дворецкого и заместителя директора, Су Лао поставил чашку, поднял голову и повернулся к образованному молодому человеку, сидевшему рядом с ним. — Ты ублюдок. Ты и вполовину не такой заботливый, как Линь Чэнь. Ты даже не захотел вернуться, чтобы поздравить меня с 60-летием!»
«Конечно». Молодой человек улыбнулся. Он поднял свой бокал и слегка коснулся им бокала Су Лао. «Я не только не обладаю сыновней почтительностью, но и не так хорош в создании проблем, как он».
В это время мистер Чэнь, крайне раздражённый, схватился за грудь и мог лишь бессильно злиться.
——
Мистер Лин, который всё ещё был в кампусе, не знал, что о нём говорят.
Он только что закончил навещать девушек в общежитии вместе с капитаном Сингом. Когда они уходили, в его руке была старая книга.
Капитан Синг потёр ухо. Девушки, наверное, были самыми болтливыми существами в мире. С учётом того, что комендант общежития была очень разговорчивой, у него только голова закружилась от шума в ушах. Вспомнив, что только что сказали девушки, он понял, что это было слишком много и слишком сложно, что делало ситуацию почти совершенно непонятной.
«Удачно?» Он немного подумал и смог только спросить Лин Чена.
Услышав это, Лин Чен сунул Син Конглиану в руки книгу с потрёпанным переплётом.
Син Конглиан был озадачен. Он посмотрел на обложку и увидел, что это учебник по «Дискретной математике». Книга была не старой, но потрёпанной, потому что её много раз перечитывали. Подумав об этом, он открыл книгу и увидел, что на титульном листе было написано имя.
«Сюй... Хаочжэнь?» Когда Син Цунлянь прочитал имя, ему показалось, что оно звучит знакомо.
Но прежде чем он смог вспомнить имя, его сильно похлопали по плечу. Позади него раздался голос профессора Фу. "Лао Син, ты думаешь о нашей семье?"
Только тогда Син Конглянь вспомнил, что Сюй Хаочжэнь была девушкой, которая была на встрече выпускников Линь Чэня. Он повернул голову и увидел лицо профессора Фу, которое все еще выглядело сонным. Вероятно, его только что разбудили по телефону, и на лице его читалась некоторая неохота.
— Почему книга твоей шимэй оказалась у покойника?
— Какого покойника? Фу Хао потёр лицо, думая, что ему послышалось.
— В школе что-то случилось, — Линь Чэнь схватил Фу Хао и вкратце рассказал о том, что произошло сегодня утром.
По мере того, как Фу Хао слушал, его рот открывался всё шире и шире. Он не ожидал, что за время его сна произошло нечто столь серьёзное.
"Итак,... вы нашли книгу Сюй Хаочжэня на кровати Ван Шиши. Означает ли это, что эти двое знают друг друга?" Взгляд Фу Хао упал на руки Син Конгляня. Он немного подумал и недоверчиво посмотрел на Линь Чэня. "Шисюн... Разве ты не говорил, что с Шимэй Сюй было что-то странное ранее? Почему?
"Сначала я подумал, что она просто немного странная".
— Почему? Только потому, что она восхищалась тобой и хотела с тобой встретиться?
— Нет. Это из-за лака для ногтей.
— Что с ним не так?
— При каких обстоятельствах девушка выберет лак для ногтей, который ей не подходит?
— Разве это не вопрос мнения? Тебе может не нравиться, но ей он может очень нравиться? Фу Хао не смог удержаться от ответа.
Линь Чэнь вспомнил, что, когда он пожимал руку Сюй Хаочжэнь, девушка намеренно отдёрнула пальцы. «Она знала, что это неуместно. Ей это не нравилось, и она была очень внимательна».
«Может, она просто экспериментирует с цветами?»
«Разве для того, чтобы пробовать цвета, нужны все десять пальцев?»
«Кто-то заставил её накрасить ногти?»
«Накрасить ногти можно только по просьбе».
— Тон Линь Чэнь был слабым. Фу Хао поспешно убрал пальцы. — Ты имеешь в виду, что тот, кто выбрал для неё этот цвет или хотел, чтобы она покрасила ногти в этот цвет, она постеснялась отказаться? Например, если бы шисюн захотела одолжить у меня рубашку, я бы постеснялся отказать... Но, шисюн, почему ты так переживаешь из-за лака для ногтей? Разве это не мелочи?
Когда Фу Хао открывал рот, никто не мог его остановить. Услышав это, Лин Чэнь внезапно приподнял веки, как будто вспомнил что-то важное.
Криминальная психология. Глава 50
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 50
— Профессор Фу... Линь Чэнь поднял голову и посмотрел на Фу Хао.
Фу Хао вздрогнул, когда его позвали. — Шисюн, если у тебя есть какие-то распоряжения, просто скажи их. Я волнуюсь, когда ты так меня называешь!
— Мне нужно попросить профессора Фу об одной услуге... Линь Чэнь сделал паузу, но не дал Фу Хао времени подумать. «Я помню, что когда первокурсники поступают в школу, они записывают своё представление, и оно хранится в архиве. Я хочу попросить профессора Фу найти видео с представлением Ван Шиши и Сюй Хаочжэня».
Когда Фу Хао услышал это, он выглядел так, будто его ударила молния. Он повернулся к Линь Чену и посмотрел на него так, словно хотел сказать: «Шисюн, почему ты так жестоко со мной обращаешься?»
Син Конглянь увидел это в его глазах. Хотя он не знал, насколько трудно будет достать файлы, он всё равно в глубине души оплакивал профессора Фу.
Линь Чэнь коснулся головы Фу Хао и сказал: «Хорошо».
Профессор Фу не смог оказать ни малейшего сопротивления и мог только покорно уйти.
Глядя на его спину, Син Конглянь находил это забавным. "Почему это выглядит так, будто он на пути к героической смерти?"
"Тот, кто ведет документы о приеме первокурсников, - шицзе *, который ведет себя довольно интересно рядом с Фу Хао".
* В основном то же самое, что и шисюн, но для женщины постарше / более высокого ранга.
"Так профессор Фу собирается продать свою душу?" Син Конглиан слегка наклонил голову, посмотрел на неподвижное лицо консультанта Линь и улыбнулся.
"Ничего подобного".
Думая о двух владельцах продуктовых ларьков рядом со школой, которые были женаты, Син Конглянь сказала с некоторым волнением: "Значит, вы действительно сваха".
"Он вполне доволен этим. Не волнуйся.
" Почему тебе вдруг пришло в голову заглянуть в досье о приеме?
«Есть некоторые проблемы, которые я не могу решить». Линь Чэнь покачал головой. Затем он спросил Син Конгляня: «Как ты думаешь, что за девушка эта Ван Шиши?»
«Она, э-э, я чувствую, что она довольно сложная».
— Да, это не только сложно, но и противоречиво. Линь Чэнь сделал паузу и сказал: «Я проанализировал обстановку в общежитии Ван Шиши. Кровать была заправлена, а личные вещи аккуратно разложены, что создаёт впечатление, что она очень независимая. В то же время она подрабатывает, чтобы заработать денег, и любит своего младшего брата. Видно, что она заботливая и трудолюбивая. Стал бы такой человек снимать секс-видео и вести себя так смело и необузданно?»
«Разве это противоречие? У каждого есть много сторон, не так ли? Если они люди, то им всегда есть что скрывать, и эти вещи случайно могут раскрыться».
Линь Чэнь пристально посмотрел на Син Цунляня, а затем сказал: «Если посмотреть на это с другой стороны, если вы просто посмотрите на мать Ван Шиши, то каким человеком, по-вашему, является её дочь?»
Думая о волевой и непреклонной матери Ван Шиши, Син Конглянь почувствовал, как у него начинает болеть голова. «С такой суровой матерью дочь либо особенно своенравна, либо послушна и труслива». Закончив говорить, он вдруг понял, что Ван Шиши — идеальное сочетание этих двух типов.
— Разве это не странно? Линь Чэнь немного подумал, а затем сказал: «Ван Шиши вырос в типичной авторитарной семье. Со статистической точки зрения, большинство детей из таких семей послушны, трусливы и неуверенны в себе. Некоторые из них становятся безразличными, жестокими и крайне агрессивными...»
«Но Ван Шиши, кажется, не похож на...»
"Да, за любым аномальным образцом, отклоняющимся от нормы, должна быть глубокая причина".
"А как насчет Сюй Хаочжэнь? Это дело связано с ней?" Син Конглянь хорошо помнила маленькую шимэй, на которую Линь Чэнь обратил особое внимание из-за ее лака для ногтей.
"Пока не могу сказать, но Сюй Хаочжэнь выглядела очень игривой и общительной, как красивая светская львица. Я не имею в виду это в уничижительном смысле. У такого человека должно быть твёрдое мнение, так почему же она стесняется отказаться от лака для ногтей, который ей не подходит? Хотя, возможно, я хватаю быка за рога, но это выглядит слишком противоречиво и неразумно».
«Так вот почему ты попросил Фу Хао снять их на видео, чтобы посмотреть, какими они были изначально?»
"Да, я хочу посмотреть, как они выглядели, когда были еще чистым листом бумаги".
——
Естественно, профессор Фу не мог слышать этот разговор в архиве.
Тихо загудел осушитель воздуха. Не было ни свирепых шицзи, ни милых шимей. В большой архивной комнате фактически никого не было.
Шторы были наполовину задернуты, и в комнате царил полумрак. Когда Фу Хао прошёл вглубь между двумя рядами полок с документами, дверь со скрипом закрылась. Он поспешно обернулся, но никого не увидел. До него доносился только звук кожаных ботинок, которые снова и снова ударялись об пол.
«Ван Шицзе?» — неуверенно крикнул Фу Хао, но ответа не последовало.
Фу Хао огляделся. С обеих сторон были железные полки, и ему нечем было воспользоваться.
Он на мгновение замешкался, когда послышались приближающиеся шаги. Сквозь нижнюю часть информационного шкафа он смутно различил, что на посетителе были чёрные сапоги из телячьей кожи и дымчато-серые брюки. Одежда была хорошо сшита, а шаги были неторопливыми.
Фу Хао сделал глубокий вдох. Незнакомец уже отошёл от него к книжной полке. Теперь Фу Хао отчётливо видел уголок чёрного кашемирового свитера, который был на нём надет.
Он перебрал в уме всех своих коллег, но не смог вспомнить никого, кто бы носил такой наряд. Напряжение в его сердце усилилось. — Кто ты?
Ответа не последовало.
В следующий момент мужчина снова двинулся. Боковая часть его лица сверкнула, и сердце Фу Хао бешено заколотилось. Он резко повернул голову и увидел красивое и элегантное лицо.
Шелковистые мягкие волосы, слегка вытянутые янтарные глаза, уголки которых слегка приподнялись, как будто он улыбался, но в его взгляде читалась неописуемая холодность.
Чёрт возьми. Психопат...
Бесчисленные ругательства застряли у него в горле. Фу Хао посмотрел на посетителя так, словно тот был призраком. Его тело отреагировало быстрее, чем разум. Не сказав ни слова, он развернулся и убежал.
Однако, прежде чем он успел дойти до двери, за его спиной раздался теплый мужской голос.
"Выйди за эту дверь, и я переломаю тебе ноги".
Черт...
——
Движение в больших городах всегда было слишком перегруженным. Когда Линь Чэнь и Син Конглянь вернулись в полицейский участок, молодой человек в черной кепке уже сидел в конференц-зале Уголовного отдела Второго отдела, получая похвалу и поклонение всего отдела.
Как только Син Конглян толкнул дверь, он услышал очень недовольный голос из кабинета.
Ван Чао держал в руках леденец со вкусом колы, когда указал пальцем на маленького полицейского с сильным характером, стоявшего перед ним, и очень недовольно сказал: «Капитан, разве вы не знаете, что нехорошо шутить над нашими именами?»
«Это не моя вина!» — беспомощно сказал товарищ Ма Хан*.
*Уточнение: опять же, речь идет об их именах как омонимах двух констеблей, которые служат правосудию Бао.
— Почему ты так быстро приехал? Син Конглянь посмотрел на часы и увидел, что прошло всего три часа с тех пор, как он позвонил.
— О, я доехал автостопом по шоссе и быстро добрался сюда.
— Разве я не говорил тебе ехать на скоростном поезде? — сказал Син Конглянь, подходя к Ван Чао.
— Ни за что! Ты сказал, что эти деньги для меня!
Син Конглянь взъерошил пушистую голову мальчика, наклонился поближе к экрану своего ноутбука и обнаружил, что Ван Чао перетаскивает откровенные фотографии, которые "передала" мать Ван Шиши, и размещает их на временной шкале.
"Что ты делаешь?"
"Снимаешь видео". Ван Чао рассмеялся. "Оно сдвинется".
Син Конглиан хлопнул его по затылку. — Ты выяснил то, что я хотел, чтобы ты проверил?
— Это пустяковое дело. Ван Чао сжал в руке леденец и поманил Ма Ханя, который обеими руками протянул им личное дело.
Син Конглянь слегка нахмурился, принимая дело.
Конечно же, другая девушка на видео тоже была студенткой Университета Юнчуань.
Цзян Лю, 20 лет, женщина. Лучший студент биологического факультета Университета Юнчуань.
Син Конглиан взглянул на папку и передал её Линь Чену, затем посмотрел на Ван Чао. Прежде чем он успел заговорить, Ван Чао уже ответил за него.
"Я уже проверил это. Они используют сканеры отпечатков пальцев, чтобы проникнуть в Университет Юнчуань. Эта цыпочка не вернулась в общежитие прошлой ночью и не пошла на занятия сегодня. Ни в ее удостоверении личности, ни на банковской карте нет никаких записей о ней. Другими словами, она, похоже, ни с кем не снимала номер."
Син Конглянь собиралась заговорить снова, когда Ван Чао продолжил: "Эта цыпочка, Цзян Лю, никак не пересекается с Чэн Вэйвэем. В конце концов, их возраст слишком разнится. Однако они с Ван Шиши оба были офицерами студенческого союза факультета литературы и искусств и вместе организовали бал по случаю Национального дня ". Закончив говорить, Ван Чао развел руками, показывая, что это все, что он мог сделать.
Син Конглянь кивнула и издали увидела Цзян Чао, идущего по коридору.
Как только он увидел Син Конглянь, вице-капитан Цзян, казалось, ухватился за спасательный круг и начал кричать издалека: "Лао Син, когда ты допросишь свирепую мать Ван Шиши? Она уже начинает требовать от нашего полицейского управления компенсацию за эмоциональный ущерб!"
"Эй, красавчик, я могу еще что-нибудь для тебя сделать?" Вмешался Ван Чао.
"Пойдем со мной, чтобы сделать заявление", - сказал Син Конглян.
Ван Чао был несколько польщен.
В конце концов, Лао Син говорит ему сделать заявление вместе, а не А'Чену. Означало ли это, что он собирался, наконец, перейти с должности техника на должность настоящего уголовного следователя ?!
В комнате для допросов за столом, скрестив руки на груди, сидела женщина с растрепанными волосами и свирепой аурой.
Ван Чао последовал за Син Конглианем через раздвижную дверь и встретился взглядом с женщиной. Его ноги слегка подкосились, но Син Конглиань вёл себя так, будто всё в порядке. Он придвинул стул и сел напротив очень суровой женщины. Естественно, в комнате для допросов не было третьего стула, поэтому Ван Чао пришлось неловко стоять...
«Госпожа Ван, я надеюсь, что вы сможете передать нам оригинал видео, и мы постараемся проявить снисхождение». Син Конглянь сразу перешла к делу.
«Капитан Син, вы что, шутите? Ваш полицейский продержал меня здесь больше трёх часов без причины, а теперь вы говорите, что смягчите наказание?» Женщина скрестила ноги и выставила носок, выглядя крайне надменно и холодно.
"Миссис Ван, я думаю, вы, возможно, не осознаете текущую общую ситуацию ..." Сказал Син Конглиан, протягивая руку и указывая на Ван Чао. "Это Ван, сотрудник службы информационной безопасности сети Юнчуань. Он был назначен своим начальством для расследования порнографической продукции, находящейся в ваших руках".
Когда Ван Чао внезапно назвали по имени, он поспешно выпрямился. Он посмотрел на капитана, который сидел прямо, а затем на высокомерную женщину. Он быстро понял ситуацию. Ах, босс привёл его, чтобы разыграть фарс...
«Да, мадам. В последнее время мы уделяем особое внимание типичным случаям, и ваш случай вполне показателен. Согласно статье 8 главы III «Положений о безопасности видео в интернете» Китая, мы назначим 15-дневное заключение под стражу и штраф в размере 10 000 юаней». Ван Чао начал торжественно нести чушь.
«Вы шутите?» Я здесь только для того, чтобы помочь в расследовании. Я никогда не распространяла порнографические материалы. Вы не можете меня арестовать! — миссис Ванг по-прежнему выглядела спокойной и расслабленной, но в её голосе слышались нотки лёгкой паники.
«Конечно, строгость наказания в основном определяется количеством распространённых вами видео и тем, сколько людей их просмотрело, но сначала вы должны предоставить нам оригинал видео, прежде чем мы сможем вынести решение».
«Я... у меня нет оригинала видео...»
Синь Цунлянь резко наклонился вперёд. Его тон резко изменился. «Госпожа Ван, пожалуйста, не думайте, что у полиции низкий IQ. Снимки, которые вы сделали, явно являются скриншотами видео. Теперь вы говорите мне, что у вас нет оригинального видео? Думаете, это поможет вам избежать наказания за преступление?
— Но у меня его действительно нет. Я тайком посмотрела его на ноутбуке Шиши, когда она принимала душ, — сказала миссис Ван. Она вдруг кое-что вспомнила и повысила голос. — Ах, ноутбук. Вы можете поискать это видео на ноутбуке Шиши.
"Вы хотите сказать, что у вас было время просмотреть это видео и сделать скриншоты один за другим, но у вас не было времени сохранить все целиком?" Холодно спросил Син Конглиан.
"Видео нет на ее ноутбуке. Оно есть в Интернете. Я не могу его скопировать. Это английский веб-сайт".
"Что это за веб-сайт?" - Быстро спросил Ван Чао, услышав ее ответ.
"Это все на английском. Страница чёрная, и выглядит странно и пугающе».
«Есть ли там URL?»
"Это нельзя скопировать. Это очень длинное ..."
"Начало начинается с www?"
"Кажется, нет,... Я не помню".
Лицо маленького полицейского на противоположной стороне было мертвенно-бледным. Чем больше миссис Ван говорила, тем более виноватой она себя чувствовала.
Ван Чао редко становился серьезным. Он схватил блокнот Син Конгляня, вырвал страницу и вместе с ручкой положил перед женщиной. «Нарисуй веб-сайт и постарайся включить в него как можно больше деталей».
Син Конглянь тоже не ожидал этого. Изначально он просто привёл Ван Чао в качестве подстраховки, чтобы обмануть её, но, судя по тому, как сейчас выглядел молодой человек, он, похоже, нашёл невероятную подсказку.
Госпожа Ван быстро закончила рисовать веб-сайт. Поскольку это было так давно, она могла вспомнить не так много деталей.
Когда Ван Чао взглянул на бумагу, он в спешке выбежал за дверь.
Криминальная психология, глава 51
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 51
Если у каждого есть неизвестная сторона, то Линь Чэнь никогда не видел нынешнюю сторону Ван Чао.
Молодой человек был агрессивен, когда, выбежав из комнаты для допросов, он захлопнул дверь, подошёл к капитану Цзяну и бесцеремонно спросил: «Где ноутбук Ван Шиши?»
Капитан Цзян был ошеломлён его криком и немного растерялся. «О, я не знаю, есть ли он...»
«Что значит «не знаю, есть ли у Ван Шиши ноутбук»?» Ван Чао прищурил свои круглые, похожие на виноградины глаза, словно собирался разозлиться. «Принеси мне список вещей покойного. Я сам его найду».
В конце концов, было неуместно беспричинно злиться на чужой территории.
Линь Чэнь мягко отодвинул двух полицейских, которые загораживали ему путь, подошёл, надавил на голову маленького товарища и тихо спросил: «Что случилось?»
Тонкие губы мальчика плотно сжались, но он не убрал руку, лежащую у него на голове.
"Вот, вот. Список здесь". Ма Хан быстро протянул папку.
Ван Чао ничего не ответил. Он пролистал страницы, а затем выражение его лица стало еще более уродливым.
"Почему здесь нет ноутбука? Разве ноутбук не должен быть самым важным вещественным доказательством из предметов, принадлежавших покойному, а? - Спросил Ван Чао.
Никто из присутствующих не мог ответить на этот вопрос. На самом деле, если бы Ван Чао не упомянул об этом, никто бы и не задумался над этим вопросом. Какое-то время атмосфера была крайне напряжённой.
«На самом деле, ноутбука нет».
«Но мать жертвы ясно сказала, что нашла его в ноутбуке своей дочери!»
Линь Чэнь посмотрел на бледное лицо молодого человека и снова погладил его по голове, приглаживая тонкие чёрные волосы.
Когда Ван Чао закончил говорить на середине, он резко остановился. Он сжал белую бумагу, скомкав ее в руках, повернул голову и сел. "Забудь об этом. Я сделаю это сам.
Син Конглянь долго оставался в комнате для допросов.
Когда он снова вышел, казалось, что от предыдущей ссоры в кабинете не осталось и следа.
Руки его техника летали так, словно они вели ожесточенную борьбу с данными.
Линь Чен нес стакан воды и прислонился к окну рядом с Ван Чао, выглядя так, как будто он был бесцельно отвлечен, но также и так, как будто он кого-то охранял.
Постепенно темнело. Уличные фонари снаружи постепенно загорелись.
Линь Чэнь увидел, как Син Конглянь выходит из кабинета, и взглянул на него. Они оба вышли из кабинета одновременно.
Они остановились возле огромного растения в горшке с зелёными листьями в углу кабинета. Син Конглянь достал зажигалку, закурил сигарету и тихо спросил: «Этот мелкий паршивец создаёт проблемы?»
«Только что из-за ноутбука Ван Шиши он чуть не подрался с людьми из второго отдела». Линь Чэнь сделал глоток воды и спросил: «Что случилось в комнате для допросов?»
«Наверное, какая-то детская травма», — Син Конглиан выпустил колечко дыма и небрежно ответил.
Должно быть, это была очень серьёзная травма, которая заставила жизнерадостного мальчика с пятью стрессами и четырьмя красавицами* стать беспокойным и мрачным. Линь Чэнь нежно погладил пряжку ремня. То, что сказал Син Конглиан, было похоже на отговорку. Он прекрасно это понимал, но сказал это так небрежно, что люди не стали расспрашивать его дальше. Линь Чэнь приподнял брови и больше ничего не спрашивал.
*Содержание идеологического воспитания и пропагандистской деятельности, проводившейся в Китае в начале 1980-х годов. Позже были добавлены 3 любви. 5 принципов: приличия, манеры, гигиена, дисциплина и нравственность. 4 красоты: разум, язык, поведение и окружающая среда. Идеология была попыткой уйти от хаоса эпохи Культурной революции и сохранить легитимность Коммунистической партии Китая.
«Не беспокойтесь об этом слишком сильно», — добавил Син Конглянь.
Линь Чэнь не ответил.
Син Конглянь потёр нос. Он знал, что Линь Чэнь понимает, что он не отвечает на вопрос всерьёз, но были вещи, которые нельзя было объяснить в нескольких словах. Если их нельзя было объяснить ясно, то лучше было о них не говорить.
Поэтому Син Конглянь мог только сменить тему. — Где профессор Фу? Новостей ещё нет?
"Он сказал, что застрял во что-то и не смог прийти сегодня".
"Ну, это нормально. Кстати, попроси его также получить представление Цзян Лю о приеме ..."
"Почему?"
«Судя по тому, что рассказала мать Ван Шиши, ваши психологические выводы вполне обоснованны». Син Конглянь затянулся сигаретой и вспомнил, что в комнате для допросов женщина говорила о своей умершей дочери высокомерным тоном.
Хорошо воспитанная, разумная, послушная, любящая свою семью... Слишком много хвалебных слов, и все они применимы к Ван Шиши. Дочь, которую описывала миссис Ван, была похожа на марионетку, созданную типичной авторитарной семьёй. Она была послушной и трусливой, и она никогда не знала, что такое сопротивление.
Как такая девушка могла осмелиться отступить от правил, создать секс-видео, а затем совершить самоубийство?
"Так и должно быть". Слушая, что сказал Син Конглянь, Линь Чен не был слишком удивлен. "Но Цзян Лю..."
"Я уже послал кого-нибудь на ее поиски", - поспешно ответил Син Конглянь.
Внезапно в офисе раздался крик.
"Ах!!!"
Линь Чэнь и Син Конглянь поспешно ворвались в комнату и увидели, что Ван Чао в какой-то момент снял свою кепку. В этот момент он держался за голову обеими руками и ревел: "Почему скорость интернета такая низкая!"
Все в офисе переглянулись, не находя слов.
Ван Чао был похож на фарфоровую статуэтку с надписью «обращаться с осторожностью» и на маленького дракона, который в любой момент мог плюнуть огнём.
Син Конглянь подошёл, взял полицейскую форму, лежавшую на подлокотнике кресла, и сказал ему: «Пойдём. Я отведу тебя куда-нибудь, где можно вкусно поесть».
——
Юнчуань не был Хунцзином, поэтому Син Конглянь не был с ним знаком.
В конце концов они решили поужинать в ресторане отеля «Коэн Мэй».
Маленький товарищ Ван Чао повидал мир, так что, конечно, он и глазом не моргнул, увидев целый поднос с сашими и королевскими крабами.
Линь Чэнь принёс полную чашку кофе и поставил её перед мальчиком, который даже не поднял голову, всё ещё погружённый в свою бесконечную программу поиска изображений.
Линь Чэнь пододвинул к нему кофе и очень мягко сказал: «Выпей его».
«Я ещё молод, поэтому не могу пить слишком много кофе!»
«Кофеин может стимулировать выработку дофамина, который может сделать тебя счастливее», — очень серьёзно сказал Линь Чэнь.
Ван Чао несколько раз ударил по клавишам и наконец поднял голову. Он очень трогательно сказал: «А Чэнь, ты так добр ко мне».
Капитан Син только что вернулся с тарелкой жареной жёлтой камбалы. Услышав это, он без колебаний поставил тарелку перед Ван Чао.
Увидев, что технический гений наконец-то готов общаться с людьми, капитан Син не удержался и спросил: «Что, ты ещё не нашёл оригинальное видео?»
«Босс, вы знаете, что значит искать иголку в стоге сена? Дело не в поиске нескольких фотографий. Это поиск динамичных видео по статичным изображениям. Вам нужно использовать технологию Image2Play. Это очень сложно, понимаете?
Син Конглянь потёр щетину на подбородке и пробормотал: «Нам что, придётся смотреть все недавние видео?»
«Не нарушайте закон сознательно, ладно, капитан!» Ван Чао резко отпил кофе. «Я закончил программировать, теперь мне нужно дождаться результатов поиска».
Увидев, что глаза мальчика покраснели, а выражение лица было непривычно серьёзным, Син Конглянь немного подумал, прежде чем спросить: «Как ты думаешь, нужно ли искать оригинальное видео?»
«Я больше беспокоюсь о том, что если я не смогу его найти, то проблем будет ещё больше».
Син Конглянь резко поднял глаза и замер с палочками в руке.
Миссис Ван ясно дала понять, что она видела видео только в Интернете и не могла его скачать, поэтому могла только делать скриншоты.
Тогда, если даже Ван Чао не смог бы найти оригинальное видео, оставалась только одна возможность — возможность, которая привела бы к экспоненциальному увеличению степени неприятностей во всем этом деле.
"Если я действительно не смогу это найти... Я больше не хочу расследовать такое дело. Вы можете найти кого-нибудь другого ", - сказал Ван Чао.
Диалог между Син Конглянем и Ван Чао был очень коротким и загадочным. Казалось, они говорили на каком-то тайном языке, и всё закончилось пророчеством молодого человека.
Линь Чэнь не знал, что произошло в прошлом, но он знал, что молодой человек всё ещё мог шутить перед лицом грабителей и бомб замедленного действия, но что-то в онлайн-мире могло его обескуражить.
После еды Ван Чао больше не отрывал взгляда от экрана ноутбука. Его даже не заинтересовал президентский номер, который забронировал Син Конглян.
Молодой человек нашел подходящее место на ковре и сел, скрестив ноги. Ковер с рисунком в виде канареек и роз был мягким и плюшевым, а вокруг горели яркие хрустальные светильники. За окном было бескрайнее ночное небо, но Ван Чао охранял ноутбук на журнальном столике, как скульптуру.
Когда Линь Чэнь проснулся посреди ночи, Ван Чао все еще сохранял ту же позу, уставившись в темноте на экран компьютера.
Очевидно, результаты поиска не были хорошими.
Линь Чен подумал об этом, надел тапочки, нашел в комнате одеяло и накрыл подростка. Затем он сел на ковер рядом с ним.
"Все еще не можете найти его?" Спросил Линь Чен.
Лицо молодого человека выглядело очень бледным, когда он машинально покачал головой.
"Как?"
"Есть две возможности. Во-первых, это видео вообще не было загружено в Интернет. Оно распространялось только частным образом, и мать Ван Шиши лжет ".
"А как насчет второго?"
"А'Чен, ты слышал о темной паутине?"
Линь Чен подумал, что это слово на самом деле звучит не так просто.
" Немного. " Говоря это, Линь Чэнь взял с дивана подушку и позволил подростку опереться на нее.
Возможно, из-за мягкого одеяла, а может, из-за тихого голоса Линь Чена, но Ван Чао вдруг почувствовал, как на него нахлынула усталость. Он откинулся на подушку и медленно произнёс: «Если видео нельзя найти в общедоступной сети, то, возможно, оно намеренно скрыто глубоко в сети и его можно посмотреть только с помощью специальных средств».
«Что ты имеешь в виду?»
«Онлайн-мир, с которым мы обычно взаимодействуем, — это лишь верхушка айсберга. Все веб-сайты, которые могут быть найдены поисковыми системами, называются поверхностным интернетом, но в глубине, под айсбергом, существует более обширный и мрачный онлайн-мир. В этом мире нет ни полиции, ни законов, ни правил, и он наполнен бесчисленными наркотиками, порнографией, торговлей оружием, контрабандой, торговлей органами, торговлей людьми... Разве это не смешно? Мы изобрели новую технологию, которая позволяет пользователям подключаться к интернету, не раскрывая свою личность серверу, так что полиция по всему миру может только выглядеть идиотами, наблюдая за тем, как у них под носом происходят бесчисленные преступные транзакции. Но это невозможно. Мы не можем найти их IP-адрес!»
Чем больше он говорил, тем злее становился Ван Чао. В конце он даже ударил кулаком по полу.
К счастью, ковёр был толстым. Линь Чэнь удержал руку мальчика и не дал ему причинить себе вред. — Тогда, пожалуйста, скажи мне, если это видео действительно появилось в даркнете, что это значит?
— Что это значит? В даркнете есть серьёзные видео, нарушающие законы всех стран. 3P — это не что иное, как пердёж. Это может означать только то, что группа глупых студентов колледжа открыла для себя целый новый мир в интернете, не смогла удержаться и под кайфом случайно лишилась жизни!»
*Уточнение: я не уверен, что это сделано намеренно, но автор использует здесь два разных термина. То, что Ван Чао сказал раньше, описывает даркнет, а то, что он говорит сейчас, — это глубокий интернет. Это разные вещи, которые я объясню в своих извращённых мыслях.
"Ты слишком экстремален", - беспечно сказал Линь Чен.
"А'Чен, ты когда-нибудь видел чрезвычайно злой мир? Все плохое и темное - своего рода мир без всякого света".
"Я действительно хочу рассказать вам историю, но, подумав об этом, я могу только сказать, что, кажется, никогда раньше этого не видел".
— Ты никогда не видел кого-то настолько плохого, что это необъяснимо?
Глядя в глаза молодому человеку, Линь Чэнь долго молчал, прежде чем наконец заговорить. — Видел.
— Как человек может быть настолько сломлен? Линь Чэнь не был уверен, что именно вспоминал Ван Чао, но когда он ответил, его губы слегка дрогнули.
— Существует ли абсолютное зло в этом мире — не философский вопрос. Вы можете взглянуть на этот вопрос с более идеалистической точки зрения».
«Я не понимаю...»
Глаза мальчика были влажными, и он выглядел очень растерянным. Линь Чэнь протянул руку и прикрыл ему глаза.
«Пока твоё сердце светло, мир никогда не будет тёмным». Линь Чэнь говорил медленно, и его голос был очень мягким. Прежде чем он закончил говорить, послышался тихий храп подростка.
Линь Чэнь повернул голову и увидел Син Конгляня, который стоял позади него бог знает сколько времени.
«Однажды мы расследовали массовое убийство. Убийца использовал даркнет, чтобы транслировать всё убийство в прямом эфире...» Молодой человек смешанной расы наклонился и укрыл подростка. «Ван Чао нашёл конкретный адрес, но в итоге мы оказались бессильны».
* * *
Отвратительные мысли:
Глубокая паутина / невидимая паутина / hidden web - это части Всемирной паутины, содержимое которых не индексируется стандартными поисковыми системами. Это контрастирует с "поверхностной паутиной", которая доступна любому, кто пользуется Интернетом.
Темная паутина - это контент Всемирной паутины, существующий в даркнетах: оверлейных сетях, использующих Интернет, но требующих специального программного обеспечения, конфигураций или авторизации для доступа. Через темную Сеть частные компьютерные сети могут общаться и вести бизнес анонимно, не разглашая идентифицирующую информацию, такую как местоположение пользователя. Даркнет составляет небольшую часть глубокого интернета, то есть той части интернета, которая не индексируется поисковыми системами, хотя иногда термин «глубокий интернет» ошибочно используется для обозначения именно даркнета.
Я не уверена, что автор по ошибке перепутала эти два понятия, поскольку она использует два разных термина, но я предполагаю, что это сделано намеренно, потому что «глубокий веб» был написан на английском.
Криминальная психология, глава 52
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 52
Горечь бессилия была непонятна посторонним.
На самом деле у Линь Чена было слишком много вопросов к Син Конгляню. Например, почему муниципальные власти и полиция участвовали в расследовании международного дела о массовых убийствах или какое массовое убийство могло оставить такой тяжёлый след в душе Ван Чао по сей день? В конце концов, вопросы свелись к двум простым: кем он был и кем были вы?
Однако он ничего не просил, как Син Конглянь всегда делала для него.
Ранним утром следующего дня Линь Чэнь проснулся от крика.
«А-а-а-а-а!!!»
Ван Чао в какой-то момент проснулся и лежал на ковре, в ужасе глядя на обстановку в комнате.
Линь Чэнь подошёл к подростку босиком, протянул руку и потрогал его лоб. К счастью, было не жарко.
Только когда его холодные пальцы коснулись лба Ван Чао, подросток вздрогнул и пришёл в себя. «Роскошный отель. Чёрт, роскошный отель!»
Линь Чэнь ущипнул Ван Чао за мягкое лицо и спросил: «Как ты?»
«Так роскошно, так роскошно, так роскошно!» Ван Чао вскочил и подбежал к окну. Он раздвинул шторы от пола до потолка, но они остались неподвижными.
— О, о. Это электричество! — Мальчик начал рыться в комнате в поисках пульта.
Линь Чэнь стоял, опустив руки, а Син Конглянь, почесав голову, вышел из второй спальни. Он спросил, щурясь: «Что не так с этим маленьким негодяем?»
«Вероятно, нарушение активности симпатической нервной системы, вызванное процессом самовосстановления после детской травмы?»
Син Конглянь: «......»
"Капитан, вы наконец-то стали богатым человеком ?!"
Ван Чао наконец нашел пульт дистанционного управления. Когда он оглянулся, то увидел Син Конгляна, который взволнованно нажимал на переключатель.
Занавески медленно раздвинулись с обеих сторон, открывая вид на набережную снаружи. В лучах восходящего солнца туман был подобен вуали, скрывающей искрящуюся воду.
Син Конглян зевнул и шлепнул Ван Чао по затылку. "Ерунда. Лао-цзы всегда был богатым, ладно!"
"Тогда могу я заказать завтрак? Большой омар!"
Мальчик, казалось, не понял, что его ударили. Прежде чем Син Конглян успел согласиться, Ван Чао бросился на кофейный столик и начал искать меню завтрака.
Естественно, австралийского лобстера на завтрак не подавали.
Однако большой, пышный круассан и вкусный курино-грибной суп все равно могли успокоить желудок и израненное сердце.
Ван Чао заказал все блюда из меню и три вида напитков, затем принялся за еду. Линь Чэнь приготовил себе чашку черного чая и сел рядом с ним.
Утренний свет был хорош, когда освещал довольную улыбку мальчика.
Син Конглянь съел два кусочка тоста. Как будто вспомнив что-то, он вдруг спросил: «Ты не думал о том, чтобы найти себе замену?»
Ван Чао как раз набивал рот беконом. Он лишь тупо посмотрел на Син Конгляня и ничего не ответил.
«Я слышал, что Блэкджек очень знаменит. Что насчёт него?»
— Чёрт, этот придурок даже печатать нормально не умеет, ясно?! — Мальчик резко проглотил еду и сердито ответил.
— Разве ты не говорил, что если это касается глубокого интернета, ты не будешь это проверять?
— Когда я это говорил?
— Вчера, за ужином.
— Но А'Чен исцелил меня!
— Ого, так мощно...
— Ладно, ладно, капитан, перестань нести чушь. Как ты можешь быть уверен, что дело в надёжных руках, если его передали такому идиоту, как Би Джей? Маленький товарищ Ван Чао взмахнул рукой, откусил от круассана и подбежал к компьютеру. — Я собираюсь начать работать. Разве это не просто дурацкое видео!
Син Конглянь пожал плечами, но увидел, что Линь Чэнь смотрит на него с любопытством.
— Это был блеф, — консультант Линь сделал глоток чая и тихо сказал:
«Мальчиков нужно время от времени подстёгивать. Как они могут думать о том, чтобы сдаться, столкнувшись с небольшой проблемой?» Капитан Син говорил справедливо.
Как и багет, который был съеден дочиста, или сливочный суп, от которого не осталось и следа на дне тарелки, вчерашняя грусть, казалось, была полностью поглощена.
В конце завтрака Линь Чэнь получил звонок от Фу Хао, который попросил его встретиться в школьном кабинете.
— Шисюн, приходи пораньше. Ах, не забудь купить мне блинчик с яйцом и зелёным луком у входа в школу!
— Ты нашёл все файлы?
— Конечно!
Линь Чэнь почти представил, как Фу Хао хлопает себя по груди в конце разговора, притворяясь расслабленным.
— Но почему ты позвонил мне только сейчас?
Тон Фу Хао был каким-то странным, поэтому Линь Чэнь немного подумал и стал расспрашивать подробнее.
«Вчера было уже слишком поздно!»
Закончив говорить, Фу Хао повесил трубку.
Линь Чэнь поставил чашку на стол. Обычно, когда люди лгут, они начинают болтать без умолку, но его шиди был немного другим.
Конечно, когда дети вырастают, у них появляются свои маленькие секреты...
Тогда, как родитель-демократ, он, конечно, не мог требовать всего.
Линь Чен поднял глаза и сказал: "Тогда давайте позвоним Сюй Хаочжену".
"Почему?"
"Чтобы посмотреть видео вместе".
——
В университете Юнчуань сохранился хороший обычай записывать самопредставление первокурсников. Хотя это было сделано для архивирования записей, в основном это использовалось для отслеживания научных исследований.
При достаточном размере выборки эти данные о поступлении первокурсников могли не только отражать общие характеристики определённого поколения студентов, но и использоваться в качестве отправной точки для лонгитюдных исследований, чтобы наблюдать за теми студентами, которые начинали как чистый лист, и видеть, какими они станут через четыре, десять лет или даже десятилетия.
Инициатором этого исследования был господин Су Аньчжи, президент Университета Юнчуань и наставник Линь Чена, поэтому Линь Чену в первую очередь пришла в голову мысль проверить файлы первокурсников после того, как он столкнулся с проблемой, связанной с Ван Шиши.
Син Конглянь отправился с вице-капитаном Цзяном на поиски Цзян Лу, пропавшей девушки с видео, а Линь Чен пошёл в кабинет профессора Фу один.
Линь Чену пришлось признать, что, хотя профессор Фу задержался на целую ночь, информация, которую он нашёл, была очень полной.
Среди них были не только видео с самопрезентацией первокурсников, но и записи медицинских обследований и даже результаты тестов на психическое здоровье при поступлении.
Линь Чэнь открыл файлы, связанные с Ван Шиши, Сюй Хаочжэнем и Цзян Лу, достал MMPI* и по очереди разложил их на столе.
*Миннесотский многоаспектный личностный опросник — это стандартизированный психометрический тест для оценки личности и патологий у взрослых. Психологи и другие специалисты в области психического здоровья используют различные версии этого опросника, чтобы разрабатывать планы лечения, помогать в диагностике, отвечать на юридические вопросы, отбирать кандидатов на работу или в рамках терапевтических процедур оценки.
В этот момент кто-то открыл деревянную дверь кабинета.
Вошла девушка в белой рубашке, чёрной юбке из овчины и на высоких каблуках, с длинными волосами, перекинутыми через плечо. Она была одета просто, что придавало ей интеллектуальный вид, и слегка накрашена, что делало её ярче и красивее, чем несколько дней назад.
Линь Чэнь посмотрел на Сюй Хаочжэнь, которая уже протянула ему руку.
«Шисюн Линь Чэнь, здравствуй. Мы снова встретились».
Перед его глазами возникла рука, похожая на нефрит, в форме лука-порея. На её запястье была тонкая серебряная цепочка, но на круглых ногтях не было следов лака.
«Не будь такой вежливой. Я пришёл сюда специально ради тебя». Линь Чэнь не пожал девушке руку, а указал на место рядом с собой, приглашая её сесть.
Сюй Хаочжэнь почувствовала себя немного взволнованной. В конце концов, с такой девушкой, как она, мальчик никогда так грубо не обращался за долгое время.
Казалось, что такие люди, как Линь Чэнь, были более прямолинейны, чем представлял себе Сюй Хаочжэнь. Он проигнорировал профессора Фу, который хмурился напротив него, включил офисный компьютер и кликнул по видеофайлу с пометкой "Сюй Хаочжэнь".
Запинающийся женский голос предшествовал изображению и доносился через аудиозапись.
«Он... Всем привет. Меня зовут Сюй Хаочжэнь... Я окончила среднюю школу № 3 в Фуксине...»
Приёмная комиссия работала в сентябре каждого года, но на девушке из видео была толстая куртка с длинными рукавами. Её кожа была желтоватой, а чёлка почти полностью закрывала глаза. Если бы не имя Сюй Хаочжэнь в названии файла, Линь Чэнь не поверил бы, что девушка, которая не осмеливалась смотреть прямо на аудиторию, была той же самой умной красавицей, что сидела рядом с ним.
«...Я надеюсь найти в колледже хороших друзей-единомышленников».
Самопрезентация была короткой. Закончив, девушка быстро сбежала со сцены.
Сюй Хаочжэнь продолжала смотреть на экран горящими глазами. В её выражении лица не было ни намёка на смущение или стыд. Когда экран полностью погас, она перевела взгляд на лицо Линь Чена.
«Зачем шисюн показывает мне это?» Голос девушки был холодным, но в нём слышались нотки гнева.
«Ты знаешь Ван Шиши?» — спросил Линь Чен и нажал на другое видео с названием «Ван Шиши».
На экране появилось видео. В нём Ван Шиши слегка склонила голову. Её голос был таким тихим, что его почти не было слышно. На ней было белое платье до щиколоток и дешёвая шифоновая блузка. Она выглядела так же, как Сюй Хаочжэнь много лет назад, — робкой и напуганной.
Линь Чэнь перевёл взгляд на экран и повернулся к Сюй Хаочжэню.
— Ты знаешь Ван Шиши? — снова спросил он.
«Я... очень рада, что меня приняли в университет Юнчуань... и что я... буду учиться вместе со всеми...»
Громкость была выкручена на максимум, но голос Ван Шиши звучал прерывисто.
Сюй Хаочжэнь не ответил.
«Ты знал, что они с Цзян Лю сняли секс-видео?»
Вопрос Линь Чэнь был прямым и неожиданным, но Сюй Хаочжэнь не растерялась. Она поправила волосы, уважительно посмотрела на Линь Чэнь и с лёгкой улыбкой сказала: «Я знаю Ван Шиши».
Услышав ответ Сюй Хаочжэнь, Линь Чэнь застыла, как будто перед ней сидела не красивая женщина, а камень, который вот-вот разрушится.
«Мы с Ван Шиши оба участвовали в литературном кружке. Поскольку я шицзе, Ван Шиши часто держится рядом со мной. Цзян Лю — член студенческого совета и раньше была моей подчинённой. Мы все трое знаем друг друга».
«Ван Шиши — очень хорошая девушка. Она очень красивая, и у неё много поклонников, поэтому другие девушки в её общежитии часто её игнорируют. Однако она очень прямолинейная и никогда не вмешивается в чужие отношения».
Линь Чэнь спокойно слушал. Он был так близко к девушке, что почти видел форму её зрачка и гнев в её глазах.
"Шисюн, это потому, что ты узнала о моих отношениях с Ван Шиши, что ты усомнилась во мне, верно?" Девушка выпрямилась и заговорила со своего рода снисходительной гордостью. "Я знаю их, но я также знаю сотни других в этой школе".
"Я не знаю, какие видео они сняли. Я не верю, что Ван Шиши и Цзян Лю могли сделать такое. Более того, я никогда не снимал такого видео. Шисюн, ты должен знать, что твой вопрос — это самое большое оскорбление для девушек, — сказал Сюй Хаочжэнь.
— Ты слишком много болтаешь, — серьёзно сказал Линь Чэнь. — Я не задавал тебе эти вопросы. Тебе просто нужно было ответить, знал ли ты о записи и знаком ли ты с ними.
— Я ответил на твои вопросы. Я не знаю о записи, но я знаком с ними.
Сюй Хаочжэнь резко ответила, как будто была дротиком, а Линь Чэнь — её мишенью.
Линь Чэнь посмотрел на лицо девушки, похожее на нефрит, и кивнул. Он выключил автобиографию Ван Шиши, снова открыл видео Сюй Хаочжэнь и начал внимательно его смотреть.
"Шисюн, я ухожу". Сюй Хаочжэнь встала и повернулась, чтобы уйти. Подойдя к двери, она внезапно повернула голову. Уголки ее губ слегка приподнялись, и тон изменился.
"До свидания, шисюн", - сказала она с улыбкой.
Глядя на мелькнувшую, как цветок, улыбку девушки, у Линь Чэня появилось плохое предчувствие в сердце.
Она пришла и ушла, как ветер. Столкнувшись с этими едкими и бестактными вопросами, она все равно вела себя подобающим образом, не давая возможности заметить ни малейшей ошибки.
После того, как Сюй Хаочжэнь ушел, Фу Хао поспешно подбежал к нему. "Шисюн, ты слишком жестокая. Это всего лишь маленькая семейка!"
"Я знаю".
Линь Чен нажал кнопку "Пауза". На видео юная Сюй Хаочжэнь, которой было несколько лет назад, опустила голову и метнула взгляд. Она выглядела совсем не так, как красивая женщина, которая только что была уверена в себе и горда, отвечая на такие резкие вопросы.
«Ты только что была такой грубой».
«Как ты думаешь, колледж действительно может так сильно изменить человека?»
Может ли образование в колледже и небольшое социальное взаимодействие действительно сделать робкого человека смелым, а гадкого утёнка — золотым фениксом?
Линь Чэнь прошептал, как будто спрашивая Фу Хао, а также как будто бормоча что-то себе под нос.
* * *
Отвратительные мысли:
Притворяйся, пока не получится, — вот что я всегда говорю.
Криминальная психология, глава 53
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 53
Существовало слишком много причин, которые могли изменить человека.
Несчастный случай, разговор, книга или даже улыбка могли изменить устоявшийся жизненный уклад, но это не означало, что этих незначительных событий было достаточно, чтобы полностью изменить человека.
Люди по своей природе упрямые создания. Более того, они также особенно общительны, поэтому сбиваются в стаи и легко возбуждаются.
Линь Чен сидел в конце лекционного зала, в то время как профессор Фу преподавал перед трибуной.
Из-за окна донесся звук мегафона. Поскольку здание факультета психологии было высоким, когда оно достигло верхних этажей, там уже ничего не было видно.
Линь Чен наблюдал, как его шиди болтал со студентами, небрежно прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи.
«Я надеюсь, что вы сможете предоставить полиции всю возможную информацию, чтобы они как можно скорее нашли пропавшего студента Цзян Лю...»
Голос в мегафоне был взволнованным и постоянно обращался к студентам и преподавателям в окрестностях.
Линь Чэнь примерно понял, что происходит. Похоже, это были поиски, организованные студенческим советом Университета Юнчуань после того, как они узнали об исчезновении Цзян Лю.
Он не мог не выглянуть в окно.
Так уж вышло, что они оказались между занятиями. Многие студенты только что закончили урок. Несколько человек, похожих на старосту, раздавали листовки. Площадь постепенно заполнялась, по мере того как собиралось всё больше студентов, а голоса старосты становились всё громче.
Линь Чэнь нахмурился. Мобилизация студентов и преподавателей для поиска Цзян Лю, конечно, была быстрым и эффективным способом, но в университете Юнчуань и без того было неспокойно, а пропавшая девушка, как он боялся, вызовет ещё больше волнений. Он достал телефон и написал Син Конглиану:
[Ты связался со студенческим советом и попросил их помочь найти Цзян Лю?]
[Нет. Что случилось?]
[На студенческой площади сотрудники студенческого совета раздают листовки.]
Выйдя за ворота кампуса, Син Конглянь убрал телефон и посмотрел на телефонный столб перед собой.
В какой-то момент по всему Юнчуаньскому университету были расклеены объявления о пропавших без вести.
На плакате была фотография Цзян Лю, а под ней — искреннее послание о том, что вся школа с нетерпением ждёт возвращения Цзян Лю, и если она увидит это послание, то, пожалуйста, вернётся в кампус как можно скорее.
Когда Син Конглянь нахмурился и начал читать плакат, перед школьной доской объявлений стояла девушка в светло-фиолетовом платье и с улыбкой читала тот же плакат.
Девушка была изысканно одета, на ней были светло-фиолетовые тени для век и тёмно-красная помада, которая была яркой и красивой, словно её губы светились.
Позади неё прошла группа мальчиков с учебниками в руках. Один из мальчиков не мог не посмотреть на девушку, а затем замедлил шаг.
Если он не ошибался, то это должна быть та самая девушка с плаката о пропавших без вести.
В аудитории факультета психологии Линь Чэнь стоял, прислонившись к окну, и смотрел на то, что происходило на площади.
В этот момент его телефон внезапно завибрировал.
Линь Чэнь взглянул на экран и увидел, что это Син Конглянь. Он вышел из аудитории и взял телефон, но с другого конца раздался встревоженный голос Син Конгляня.
«Появился Цзян Лю». Син Конглянь тяжело дышал, словно бежал.
— Где?
— Ученик только что сказал, что видел её у входа в столовую № 3.
— Он сказал, в какую сторону она направлялась?
— Он сказал, что она поднялась в школьное здание № 3.
Услышав это, Линь Чэнь опешил. Он посмотрел на номер кабинета и увидел, что это 3609. Если он не ошибался в своих воспоминаниях, то учебное здание, в котором он сейчас находился, было под номером 3.
«Что случилось? Что произошло?»
На другом конце провода Син Конглянь, похоже, заметил его короткую паузу и обеспокоенно спросил:
«Если я не ошибаюсь, то, боюсь, Цзян Лю сейчас должен быть на крыше здания...»
Динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон...
К несчастью, прозвенел звонок на урок.
Линь Чэнь невольно посмотрел на потолок.
Внезапно снаружи здания раздался приглушенный шум, как будто это приземлился тяжелый предмет. Линь Чен почувствовал, как у него онемела кожа головы. Он быстро вбежал в класс. Там уже было много студентов, выглядывающих из окна.
Линь Чен закрыл глаза студенту и потащил мальчика обратно на его место. "Не будь слишком любопытным", - прошептал он мальчику на ухо.
Фу Хао быстро сориентировался и уже отвёл взгляд от окна. Он задернул шторы и сказал ученикам: «Все, кто стоит у окон, закройте шторы!»
«Фу Гэ, ты же не хочешь, чтобы у нас остались психологические травмы? Кто-то только что покончил с собой снаружи?» Воспользовавшись моментом, озорной мальчик попытался тайком открыть штору, чтобы выглянуть наружу.
«Почему ты говоришь такую ерунду?» Если вы ещё раз спросите, я немедленно поставлю вам двойку, и вам будет запрещено пересдавать экзамен! Фу Хао был непреклонен.
Увидев, что его шиди взял ситуацию под контроль, Линь Чэнь кивнул ему, схватил свой телефон и выбежал из класса.
Однако, прежде чем он добрался до двери, снаружи здания раздался ещё один приглушённый шум. Под учебным корпусом, словно приливная волна, прокатились крики и вопли студентов.
Линь Чэнь позвонил Син Конглиану, но услышал сигнал «занято». Он сжал телефон в руке, развернулся и побежал на верхний этаж.
Железные ворота на крыше были наполовину открыты. На двери свободно висела оригинальная железная цепь. Линь Чэнь распахнул железные ворота и выбежал наружу. Насколько хватало глаз, было ослепительно голубое небо без единого облачка, а от палящего солнца у людей щипало в уголках глаз.
На краю крыши сидела длинноволосая красавица.
На ней была белая блузка и чёрная юбка, а длинные волосы были зачёсаны за ухо.
Линь Чэнь посмотрел на её спину и медленно подошёл к краю крыши. Как раз перед тем, как он приблизился, девушка оглянулась, словно у неё были глаза на затылке, и резко обернулась.
«Шисюн, прощай. Тебе нужно заправиться*!»
*(加油) Распространённое китайское выражение, означающее поддержку и воодушевление, которое происходит от китайского термина «цзяюй». Прямого перевода у него нет.
Девушка мягко и обаятельно улыбнулась, закончив свое последнее предложение.
У Линь Чена даже не было возможности заговорить. В одно мгновение он почувствовал только покалывание в барабанных перепонках, а его сердце похолодело.
В нескольких шагах от него слабая и приоткрытая ладонь быстро исчезла с вершины крыши!
Послышался звук приземляющегося тяжелого предмета, за которым последовали крики.
С грохотом железные ворота на крыше снова распахнулись.
Син Конглянь схватился за дверной косяк и задыхался, но на крыше был только Линь Чэнь в одиночестве.
Небо было голубым, а весенний ветерок теплым. Легкий ветерок трепал черные волосы Линь Чэня и раздувал его одежду.
Син Конглянь подошел к краю крыши и остановился на расстоянии вытянутой руки от Линь Чэня.
Линь Чэнь стоял на месте. Он даже не сделал и двух шагов вперёд, глядя на трёх упавших учеников.
«Это не твоя вина», — Син Конглянь положил руку на плечо Линь Чэня и с облегчением сказал. К его удивлению, он не почувствовал дрожи в своей ладони. Линь Чэнь стоял очень уверенно, и его голос по-прежнему был спокойным.
"Ты не обязан меня утешать". Линь Чен изобразил самоуничижительную улыбку. "Это чрезвычайно деликатное соглашение. Первое и второе самоубийства отвлекли мое внимание. Если бы я бросился на крышу, как только получил звонок, я мог бы спасти ее ".
Рука Син Конглян, которая собиралась вытащить сигарету, остановилась в воздухе. Он повернулся, положил руки на плечи Линь Чэня и притянул его к себе.
Он слегка поклонился, прижав руку к груди, и посмотрел в тёмные глаза Линь Чэня, словно заглядывая в глубины его души.
«Самобичевание и печаль тебе не к лицу. Скоро сюда прибудет остальная часть полиции. Давай сначала спустимся вниз.
——
Студенческая площадь была не так уединённа, как роща. Кроме того, деятельность членов студенческого совета привлекала множество студентов. Через некоторое время из учебного корпуса № 3 вышли ещё люди и окружили место происшествия.
Многие ученики закрывали лица руками, но выглядывали из-под пальцев, чтобы увидеть лужи крови на земле и лежащих в них людей.
Линь Чен последовал за Син Конгляном вниз по лестнице. Возможно, из-за того, что он тогда бежал слишком быстро, он почувствовал, что его конечности постепенно согреваются.
Поскольку полиция искала Цзян Лю по всему кампусу, они пришли быстро. Было поспешно выставлено оцепление, и люди Цзян Чао начали отгонять зевак, но никто не бросился прикасаться к трем неподвижным студентам.
Линь Чэнь стоял на подставке для цветов в самой дальней части толпы, холодно взирая на жестокую сцену, похожую на ад.
Сюй Хаочжэнь, Цзян Лю и неизвестный мальчик лежали в луже крови. Красный, белый, черный, фиолетовый и другие различные цвета смешались в массу. Первоначальные крики постепенно превратились в шепот, который был более пронзительным, чем сами вопли.
Цзян Лю упал в небольшой пруд у площади. Вода там была очень мелкой — всего лишь тонкий слой. На дне пруда была галька разного размера. Первоначально в пруду плавало несколько водорослей ряски, но теперь они были раздавлены на куски падающей девушкой.
Кровь медленно сочилась.
Со свистом подъехала машина скорой помощи. Врач пустил струйку воды и проверил зрачки и пульс девушки, затем бессознательно покачал головой.
Две медсестры отнесли девочку на носилках и отправили в машину скорой помощи.
Все присутствующие прекрасно знали, что у трех студентов, выпрыгнувших из такого высотного здания, практически не было шансов выжить.
Присутствующие врачи и медсестры, казалось, были там только для того, чтобы завершить заключительную процедуру.
Линь Чэнь сделал глубокий вдох. Запах мятного табака постепенно доносился до его носа.
Он обернулся. В какой-то момент Син Конглянь оказался позади него и непринуждённо положил руку ему на плечо.
Если в мире и был кто-то, кто мог сохранять невозмутимый вид, даже когда перед ним рушилась гора Тай, то этим человеком был Син Конглянь.
Молодой человек смешанной расы спокойно говорил, держа в руке сигарету. «Ещё три. Что представляют собой эти три? Какое-то обсессивно-компульсивное расстройство*?»
*Психическое и поведенческое расстройство, при котором у человека возникают навязчивые мысли и/или он испытывает потребность в многократном выполнении определённых действий до такой степени, что это вызывает дискомфорт или ухудшает общее функционирование.
Линь Чэнь едва мог поверить своим ушам. Когда большинство людей сталкиваются с внезапной аварией, даже если они не паникуют, всё равно наступает кратковременная потеря ориентации, но Син Цунлянь продолжал двигаться вперёд без паники от начала и до конца. Линь Чэнь вдруг вспомнил, что он ему сказал. «Это не твоя вина».
Насколько крепкими были нервы у этого человека, что он первым делом начал успокаивать других?
«Неважно, с чем это связано, это важная улика». Возможно, из-за твёрдой руки, лежавшей на его плече, или, может быть, из-за успокаивающего запаха, но Лин Чэнь заговорил медленно.
«Что за улика?»
«Я не знаю».
Лин Чэнь ответил честно. Улик, которые у них были на данный момент, было катастрофически мало, поэтому он не мог проанализировать причину, по которой они выбрали это число.
Это были ещё три человека, которые покончили с собой вместе. Можно было бы подумать, что это число имеет очень важное значение, но он действительно не мог сказать, что оно означает.
Было ли это обсессивно-компульсивным расстройством?
С точки зрения Син Конгляна, это могло быть одним из вариантов. Заставить трёх человек умереть вместе могло быть своего рода принуждением, но если бы он проанализировал это таким образом, это привело бы лишь к бесконечным проблемам.
Что вызвало такое навязчивое поведение? Что это значило? И какова была история за этим?
Почему эти дети совершили самоубийство и будут ли ещё?
Вопросы посыпались градом, и Лин Чен снова почувствовала, как у неё разболелась голова.
* * *
Откровенные мысли:
Учитывая такую тяжёлую тему в этой арке, я просто хочу сказать, что если вы боретесь с проблемами психического здоровья, пожалуйста, обратитесь к кому-нибудь. Знайте, что вы не одиноки.
Вот несколько ресурсов:
SPRC
AFSP
«Жёлтая лента»
Звоните 988 / Отправьте сообщение «Помощь» на номер 741741
Криминальная психология, глава 54
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 54
На студенческой площади люди Цзян Чао контролировали ситуацию. Зрители постепенно расходились, но некоторые упрямые студенты всё ещё стояли на самом краю оцепления, оглядываясь по сторонам и отказываясь уходить.
Заместитель капитана Цзян вышел из полицейской машины. Он получил сообщение о том, что ещё один чёртов студент спрыгнул с крыши здания в университете Юнчуань, и теперь их стало трое. Когда он увидел, что студенты не подчиняются приказам полиции, а также три трупа, которые они оставили на крыше, он пришёл в ярость. Он ухмыльнулся и крикнул студентам, стоявшим за оцеплением: «Идите сюда. Раз уж у вас так много свободного времени, подойдите и сделайте заявление. Никому из вас не разрешается уходить!»
После того, как Цзян Чао закончил говорить, он подмигнул полицейскому, который поддерживал порядок, который затем приказал группе полицейских окружить оставшихся студентов.
Поскольку они были обычными студентами, увидев такой натиск, они внезапно разбежались во все стороны.
Площадь внезапно опустела. Хотя они не знали, сколько людей наблюдало в окружающих зданиях за тем, как полиция собирала улики, по крайней мере, в этом районе наконец-то стало тише.
Как только всё стихло, раздался слабый крик.
Цзян Чао пошёл на звук и увидел нескольких девушек, которые сидели на клумбе у площади и плакали.
Это были несколько членов студенческого совета. Когда Сюй Хаочжэнь и двое других спрыгнули со здания, они стояли в самом центре и были очень напуганы. С ними были две женщины-полицейские, которые похлопывали их по спине и пытались задавать вопросы.
За клумбой стояли Линь Чэнь и Син Цунлянь. Они были очень близко друг к другу и вели разговор, который нельзя было услышать.
Цзян Чао немного подумал, но в конце концов все же обошел клумбу и похлопал Лао Сина по плечу.
"Я должен сказать, Лао Син, ты слишком жесток. Эти маленькие девочки вот так плачут, а ты не идешь утешать их и не помогаешь снимать показания или что-то в этом роде!"
Цзян Чао не понял, насколько сильно он ударил Син Конгляна, но это застало его врасплох и чуть не заставило упасть на цветочную клумбу.
«Говори тише». Син Конглянь повернул голову и увидел, что Цзян Чао смотрит на Линь Чэня. Было очевидно, что у него другие намерения*. Он молча подал знак Цзян Чао и отвёл его в сторону.
*Намерения пьяницы не в вине (醉翁之意不在酒) Идиома, означающая наличие скрытых мотивов.
«Эти маленькие девочки из вашего отдела задают хорошие вопросы. Просто слушайте внимательно».
«Это невыносимо. Я должен спросить, когда он уйдёт? Не могли бы вы оказать мне услугу и попросить консультанта Линя собрать несколько показаний? Лучше всего, если они будут содержать интересные подробности!» Цзян Чао наклонился к Син Конгляню и прошептал. Он видел материалы дела «Конфетного бандита». Способность Линь Чена пробуждать обрывочные воспоминания у свидетелей одним лишь телефонным звонком была просто поразительной.
Он хотел сказать больше, но в его ушах прозвучал слегка холодный голос.
— На самом деле, мне не нужно этого делать, — Линь Чен скрестил руки на груди, встал перед Цзян Чао и сказал: — Я свидетель. Я своими глазами видел, как Сюй Хаочжэнь спрыгнул с крыши.
Цзян Чао заткнул уши, думая, что у него проблемы со слухом.
Взгляд Син Конгляня скользнул по лицу Линь Чена. Хотя его лицо выглядело серьёзным, а взгляд ясным, он был очень бледен. Син Конглянь внезапно пожалел, что не увёл Линь Чена с этого места.
— Ты... Что происходит? Цзян Чао тут же отвёл их в сторону и тихо спросил.
«В тот момент я был в аудитории на факультете психологии. Мне позвонил капитан Син и сказал, что Цзян Лю появился и направился в учебный корпус, где я находился. Когда я повесил трубку, кто-то уже спрыгнул со здания. Это был тот мальчик. Помня о предыдущем случае, я боялся, что всё будет не так просто. Вскоре ещё один человек снова спрыгнул со здания. Когда я бросился на крышу, то увидел, что Сюй Хаочжэнь сидит на краю здания».
Слова Линь Чэня были лаконичны, когда он вкратце описал Цзян Чао, что произошло.
Хотя он говорил кратко, Цзян Чао почувствовал мурашки по всему телу. "Ты только что сказал, что Сюй Хаочжэнь прыгнула перед тобой?"
"Да".
"А ... она что-нибудь сказала в конце?"
"Она сказала".
"Что она сказала?"
- Она сказала: "шисюн, прощай". Ты должен заправиться».
Тон Линь Чена был очень ровным, а голос немного холодным, когда он полностью озвучил то, что услышал в тот момент.
Глаза Цзян Чао расширились, и он почувствовал, как по спине побежали мурашки. «Разве это не отвратительно? Кто бы попросил кого-то заправиться перед самоубийством? Заправиться чем?»
«Я не знаю». Линь Чен вспомнил улыбку девушки перед тем, как она покончила с собой.
Как он мог это выразить? Сюй Хаочжэнь в то время был трезв. Она четко понимала, что делает, и была в восторге от всего сердца, как будто могла возвысить свою жизнь и душу, спрыгнув со здания.
"Святое дерьмо ..." Цзян Чао потер руки и не смог удержаться от проклятия. "Эта школа проклята? Умер не один или два, а шесть человек!"
— Боюсь, здесь нет никакого колдовства. Сюй Хаочжэнь действительно умерла, и она давно это планировала. За два часа до того, как она спрыгнула с крыши, я встречался с ней. В тот раз она намеренно попрощалась со мной...
— Тогда почему ты не... Услышав это, Цзян Чао хотел что-то сказать, но Син Конглянь пристально посмотрел на него. Увидев это, он резко проглотил свои слова.
— Как же я не заметил её склонности к суициду? Линь Чэнь рассеянно посмотрел на Син Конгляня.
— На самом деле, с этим делом всё ещё есть проблемы, — перебил Син Конглянь Линь Чэня, не дав ему продолжить. — Только что на площади собралось слишком много людей. Члены студенческого совета организовывали поиски Цзян Лю. Лао Цзян знает, что мы не поручали студенческому совету мобилизовать учителей и учеников для её поисков. Даже о пропаже Цзян Лю знали лишь немногие. Почему эти трое детей решили покончить с собой именно в этот момент, в таком людном месте?
Линь Чэнь поднял голову и посмотрел на Син Конгляня, не в силах вымолвить ни слова.
На клумбе вдалеке девочки всё ещё рыдали. Расклеенные по всей земле листовки о пропавших без вести выглядели как молчаливая насмешка.
Линь Чэнь наклонился и поднял одну из тех, что упали к его ногам. Цзян Лю на фотографии ярко улыбался, как и Сюй Хаочжэнь.
Он наконец посмотрел на Цзян Чао, кивнул и сказал: «Я сделаю это».
Син Конглянь слегка удивился.
Объём информации, которую он только что получил, был слишком велик. Цзян Чао почувствовал, что его мозг уже закипает, поэтому он просто кивнул и увидел, как Лин Чэнь развернулся и пошёл к девушкам у клумбы.
«Я... я правда не могу вспомнить». Плач девушки донёсся до него вместе с ветром. «Пожалуйста, не спрашивайте меня, хорошо?»
Лин Чэнь подошёл к девушке, присел на корточки и посмотрел в её покрасневшие глаза.
Прежде чем люди вокруг него успели среагировать, его рука уже нежно коснулась глаз девочки. Его голос был мягким и тихим, но достаточно нежным, чтобы успокоить её. «Мне не нужно, чтобы ты отвечала на вопросы. Пожалуйста, закрой глаза, сделай три глубоких вдоха вместе со мной, а потом открой глаза, хорошо?»
Девочка немного всхлипнула, а затем кивнула.
«Раз, вдох...»
«Два, выдох...»
— Три, пожалуйста, открой глаза.
Рука Лин Чена отодвинулась от лица девочки.
Девочка открыла глаза и увидела перед собой палец. Этот палец был очень тонким и белым. Затем она услышала, как кто-то сказал: «Пожалуйста, посмотри на мой палец и отведи взгляд вправо».
Несмотря на то, что она понятия не имела, что происходит, девушка не могла не смотреть на палец и послушно перевела взгляд вправо. Затем она снова посмотрела на палец и медленно перевела взгляд влево.
Цзян Чао стоял на цыпочках, глядя на Линь Чэня, который сидел на корточках на земле и медленно водил пальцем. Он сильно потянул Син Конглянь за руку и тихо спросил: «Что он делает?»
"Разве вы не хотели, чтобы он задавал вопросы? Вероятно, это способ успокоить людей". В голосе Син Конгляна прозвучала некоторая холодность, которую он сам даже не заметил.
Прошло около полуминуты, и вокруг воцарилась тишина.
Медленно двигающийся палец Линь Чэня наконец остановился.
"Если тебе сейчас станет лучше, ты можешь ответить мне на несколько вопросов? Ты можешь просто кивнуть, " сказал он.
Девушка была странно спокойна. Она дважды шмыгнула носом, и большая часть её первоначального сопротивления исчезла.
«Вы... можете спросить».
Увидев это, Цзян Чао очень обрадовался и снова потянул Син Конгляня за собой. «Похоже на гипноз. Это потрясающе».
«Почему вы раздавали здесь листовки? Кто велел вам прийти?»
Линь Чэнь ещё не закончил говорить, но другая девушка, сидевшая рядом с той, которую он допрашивал, вдруг громко закричала. «Это... Это старшая Сюй попросила нас сделать это. Она сказала... она сказала...»
Женщина-полицейский сбоку поспешно протянула ей салфетку. Линь Чэнь ничего не сказал, а просто спокойно посмотрел на девушку перед собой.
«Старшая Сюй?»
«Старшая... Сюй сказала...» Цзян Лю пропала, и её положение может быть плачевным. Как её одноклассники, мы можем немного помочь...
«Старшая Сюй, то есть Сюй Хаочжэнь?»
Девушка кивнула. Её глаза снова наполнились слезами. «Старшая Сюй намеренно обманула нас и позволила нам смотреть, как она совершает самоубийство?»
Линь Чэнь не ответил, глядя на страдающую перед ним девушку. Он медленно встал, достал из кармана ручку, затем раскрыл ладонь девочки и написал на ней ряд цифр.
«Это номер консультационного центра в школе. Вы должны найти профессиональную помощь».
Говоря это, он посмотрел на женщину-полицейского на клумбе. «Позже, пожалуйста, не забудьте отправить их к психиатру».
——
После шума наступила тишина, которая длилась до самой смерти.
Количество людей на площади постепенно уменьшалось. Линь Чэнь все это время хранил молчание. Пока Цзян Чао руководил работами, Син Конглянь тихо ушел с Линь Чэнем с площади.
Было время занятий, поэтому в кампусе не было студентов. Все казалось слишком тихим.
Сами того не подозревая, они подошли к краю большого озера.
Небо над ними ярко сияло, отбрасывая блики на всю поверхность озера, отчего оно казалось окутанным странным туманным ореолом, который мягко колыхался на поверхности.
Баньян всё ещё был покрыт ветками и листьями. Под деревом было много памятных гирлянд и даже свечей, которые спонтанно зажгли ученики. Свечи ещё не догорели, и их пламя мягко колыхалось.
Син Конглянь похлопал Линь Чэня по плечу, но не знал, что сказать.
После того, как Линь Чэнь поговорил с полицейским, он всё время молчал.
Для 18- или 19-летних студентов колледжа увидеть, как кто-то совершает самоубийство, было, вероятно, самым ужасным событием в их жизни.
Но что насчёт Линь Чэня? Его шимэй прыгнула с обрыва всего в нескольких шагах от него. Он не смог её спасти. Любой нормальный человек винил бы себя и мучился.
На самом деле, даже сейчас было ясно, что Линь Чэнь не хотел ничего говорить, потому что сам был в замешательстве. Он не был готов, но по просьбе Цзян Чао быстро взял себя в руки и до самого конца не забыл напомнить этим детям о необходимости обратиться к психиатру.
Он действительно был чертовски предан делу.
Глядя на слегка худую спину человека, стоящего перед ним, Син Конглян почувствовал необъяснимое раздражение.
Сила, давившая на плечи, стала тяжелее. Линь Чэнь пришел в себя и увидел, что Син Конглиан нахмурился. Он вспомнил разговор между ним и Цзян Чао, который Син Конглянь только что намеренно прервал. «Не волнуйся. Я не буду грустить. Даже обычный психолог не может заметить, что у пациента суицидальные наклонности, что считается невыполнением служебных обязанностей, не говоря уже обо мне?»
Син Конглянь убрал руку и серьёзно спросил: «Ты не заметил, что у тебя серьёзная проблема. Ты всегда чувствовал себя всемогущим?»
Было нелепо чувствовать себя ответственным за всех; думать, что неспособность спасти жизни — это халатность с его стороны.
«Я прекрасно знаю, что я не бог, я не могу спасти всех, и у меня нет менталитета святого, поэтому я не буду списывать все ошибки на себя». Уголок рта Линь Чена приподнялся в самоуничижительной улыбке. — Может, раньше и был, но, столкнувшись с некоторыми вещами, вы поймёте, что способности людей всегда ограничены, и если вы не можете этого сделать, то это просто так.
— Тогда почему вы считаете, что это халатность? Отойдите на шаг назад. Это вообще не наше дело. Это не имеет никакого отношения к вашим обязанностям!
— Я просто обсуждаю тему...
— Вы берёте быка за рога.
Прежде чем Син Конглян произнес эти слова, он почувствовал напряжение вокруг своей талии. Линь Чен внезапно повернулся и обнял его.
Объятие было очень коротким. Руки Линь Чэня обвились вокруг талии Син Конгляна, а затем он склонил голову к его плечам. Прежде чем Син Конглянь успела отреагировать, Линь Чен попятился, но все еще слышался протяжный вздох, принадлежавший психологу. Хотя объятие было коротким, это явно было очень искреннее объятие.
Линь Чэнь сказал: «Спасибо».
Син Конглянь был ошеломлён. Чёрт, кто кого утешает?
«Если подумать, даже я не заметил, что Сюй Хаочжэнь был склонен к суициду. Тебе не кажется это странным?»
В конце концов, это был Линь Чэнь, человек, который умел незаметно менять тему. Син Конглянь даже не помнил, что собирался сказать. Его внимание быстро переключилось с объятий. Он только чувствовал, что это предложение было бы чрезвычайно самонадеянным, но в устах Линь Чена оно звучало разумно.
"Я также думаю, что это не твоя ошибка. Возможно, эти дети спрыгнули со здания, чтобы совершить самоубийство, но не в традиционном смысле?"
Сюй Хаочжэнь договорилась со своими одноклассниками о раздаче листовок, надеясь, что Цзян Лю намеренно соберет толпу. Затем она попрощалась с Линь Ченом, прежде чем спрыгнуть. Судя по этим мелким деталям, это уже не был простой план, который можно было легко изложить. Следовательно, это, конечно, было не просто отчаянное самоубийство, вызванное отрицательными эмоциями в обычном смысле этого слова.
Если бы это было исключено, оставшаяся мотивация к самоубийству стала бы ужасающей.
"Конечно, все по-другому. Это похоже на самоубийство по сценарию".
Линь Чен присел на корточки и погладил мягкую почву перед собой. Вчера рано утром тела трех студентов были найдены одно за другим на берегу озера, а днем позже еще трое студентов один за другим выпрыгнули из учебного корпуса.
Один, два, три трупа.
Один, два, три прыжка.
От шока к испугу, а затем от испуга к ужасу настроение любого стороннего наблюдателя будет похоже на американские горки. После перипетий они испытают сильнейший страх оказаться в аду.
Взлеты и падения в этих двух сериях были слишком незаметны. Это было слишком похоже на историю, в которой кто-то написал сценарий, а затем исполнил его сцена за сценой.
Вокруг стояла тишина.
Син Конглянь глубоко вздохнул и почувствовал, что вывод Линь Чэня был слишком смелым, но из-за своей смелости он был ужасно логичным.
Возможно, из-за того, что было слишком тихо, звук телефонного звонка оказался намного громче, чем ожидалось, и нарушил тишину.
Когда телефон подключился, раздался голос Ван Чао. «Капитан, капитан, вы в университете Юнчуань? Кто-то только что спрыгнул с крыши школы?»
В голосе мальчика слышалась дрожь.
«Откуда ты знаешь?»
Линь Чэнь выпрямился и посмотрел на Син Конгляня горящими глазами.
Син Конглянь быстро понял, в чём дело.
Ван Чао должен был сейчас работать в отеле один. Ни у него, ни у Линь Чена не было времени рассказать ему о деле о самоубийстве, так откуда он узнал?
«Я... Кажется, я нашёл прямую трансляцию...» — испуганно сказал мальчик.
Криминальная психология, глава 55
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 55
Вероятно, сильно напуганный, Ван Чао быстро подошёл.
Линь Чэнь подождал у входа в школу и увидел вдалеке мчащееся такси. Подросток выпрыгнул из такси; его лицо было смертельно бледным, он шёл, пошатываясь, а ладони были мокрыми от пота.
Выйдя из машины, он первым делом сунул ноутбук в руки Син Конгляня и закричал: «Капитан, заберите его у меня».
Для такого подростка, как Ван Чао, который хорошо разбирался в технологиях, был весёлым и целыми днями пропадал в интернете, редкостью было столкнуться с проблемой, которая могла бы его так напугать.
Учитывая нынешнее состояние подростка, сейчас было не время говорить об этом деле. Вместо этого Линь Чэнь отвёл его в небольшое кафе при школе.
Обычно сюда приходили профессора и преподаватели, чтобы обсудить исследовательские идеи. Сюда редко заходили студенты. Обстановка была тихой и элегантной, но главными особенностями были панорамные окна и большие мягкие диваны, на которых было тепло и уютно.
Линь Чэнь заказал чашку горячего какао. После того, как он подал мальчику горячий напиток, посыпанный сверху шоколадной крошкой, бледное лицо мальчика слегка порозовело.
Солнце пригревало, разгоняя весеннюю прохладу.
Ван Чао взял фарфоровую чашку и сделал глоток горячего напитка. Он почувствовал, как на него падают солнечные лучи, постепенно согревая его руки и ноги.
На противоположном диване Лин Чэнь и Син Цунлянь сидели вместе, спокойно ожидая, пока молодой человек успокоится.
Через некоторое время Ван Чао поставил фарфоровую чашку и вытер рот тыльной стороной ладони.
Увидев, что его лицо краснеет, Син Конглянь слегка наклонился вперёд, оперся локтями о кофейный столик и мягко спросил: «Скажи мне, как ты их нашёл?»
«Потому что я умный!» Ван Чао шмыгнул носом и жестом попросил Син Конгляня включить ноутбук.
«Из-за конфиденциальности в глубокой сети я не могу использовать обычные методы поиска, чтобы найти нужные мне видео. Даже если я напишу программу, решение проблемы будет сущей пыткой, а Капитан не дал мне столько времени на написание такой длинной программы. Затем на меня внезапно снизошло вдохновение. В таком месте, как темная паутина, есть одна вещь, которая может все!
"Что?"
"Деньги!"
Подросток очень ловко потер пальцы. Казалось, что его уверенность была совершенно поразительной.
«В даркнете есть специальный сайт с наградами. Если у вас есть деньги, вы можете совершить любое преступление, включая убийство и поджог, так что я решил попробовать. Я опубликовал фотографии, сделанные матерью Ван Шиши, и предложил награду в 100 биткоинов. Я искал оригинальное видео и сайт, на котором оно было опубликовано. Вскоре кто-то прислал мне личное сообщение, в котором говорилось, что это веб-сайт прямой трансляции, и они дали мне доступ к нему. " Ван Чао сделал паузу и сделал еще один глоток горячего какао. "Капитан, вы платите эти деньги".
Син Конглянь не удержался и хлопнул Ван Чао по голове. "Не держи людей в напряжении".
— О, позвольте мне познакомить вас с глубинным интернетом. Для входа на большинство сайтов требуется специальный вход, а некоторые места можно даже менять с помощью нажатия кнопки. Войти могут только постоянные участники. Когда я увидел вход, первое, что я подумал, — этот сайт занимается каким-то сомнительным бизнесом. Чтобы доказать, что он говорит правду, Ван Чао снова вошёл на сайт, но там не было веб-страницы. «Когда я вошёл, сайт уже начал прямую трансляцию. Угол съёмки был очень высоким. Похоже, кто-то взломал систему видеонаблюдения в школе. Потом я увидел, как кто-то спрыгнул с крыши одного из зданий».
«Ты сделал запись?» — спросил Син Конглян.
«Да». Ответ подростка был необычайно серьёзным.
Он открыл другое видео, которое было на почти полностью чёрном сайте. В верхней части веб-сайта были два ярких слова: "Видео с кровью".
Структура всего веб-сайта была чрезвычайно простой. У него был только экран прямой трансляции посередине, простая панель сообщений слева и гроздь золотых цветов внизу.
Взгляд Линь Чена был прикован к прямой трансляции.
В конце концов, это было видео с камеры наблюдения. Разрешение было не очень высоким. Частицы на картинке были очень крупными, но изображение всё равно было различимым. Место съёмки — учебное здание № 3 Университета Юнчуань и студенческая площадь внизу.
Линь Чэнь вспомнил расположение всех учебных корпусов. Ван Чао был прав. Это было записано камерой наблюдения на крыше здания № 4.
Ван Чао немного опоздал. Первое видео, которое он записал, было о девушке в фиолетовом, которая прыгнула с крыши. Девушка порхала, как бабочка, и грациозно падала в воздухе, прежде чем с силой удариться о землю.
Это была сцена, в которой Цзян Лю спрыгнула с крыши.
Ещё более ужасающим было то, что после падения Цзян Лю в прямом эфире даже сменилась камера, и изображение стало крупным планом лужи крови. У девушки текла кровь из головы, она лежала неподвижно на спине на булыжной мостовой.
Выражения лиц студентов, стоявших в стороне, были ошеломлёнными. Некоторые даже опустились на корточки, яростно закрывая уши и широко раскрыв рты. На картинке не было звука, но он отчётливо видел, что эти люди кричали во всё горло.
Глядя на эти испуганные лица, Линь Чэнь внезапно понял, что в прямом эфире даже переключили экран камеры наблюдения, чтобы сделать трансляцию более плавной, как в немом кино.
Это было не просто видео с самоубийством. Это была тщательно спланированная прямая трансляция смерти.
На улице весеннее солнце было тёплым, в кафе работал обогреватель, но Лин Чэнь чувствовал только холод в сердце.
Он не мог не смотреть на человека рядом с собой.
На лице Син Конгляня не было никаких эмоций, но его глаза быстро двигались вверх и вниз, как будто он что-то читал.
Линь Чэнь перевёл взгляд на панель сообщений в левой части экрана прямой трансляции и понял, что Син Конглянь наблюдал за быстро обновляющимися сообщениями.
Эти диалоги текли как вода, от их просмотра кружилась голова. В них были не только китайский и английский, но также арабский и даже русский, а также некоторые высказывания на языке, который он не мог различить.
Линь Чен снова взглянул на Син Конгляна, несколько удивленный. Судя по его внешнему виду, он, казалось, беспрепятственно читал эти заявления.
"О чем говорится в сообщениях?" Спросил Линь Чен.
Услышав это, Син Конглянь не ответил, а только прижал руку к груди, словно говоря: «Подожди минутку».
В этот момент у Линь Чэня перехватило дыхание. Он увидел, как появляется на экране.
Сюй Хаочжэнь сидела на краю крыши, свесив ноги. Услышав, как открываются железные ворота, она повернула голову.
Это было жуткое чувство, от которого у него по спине побежали мурашки. Когда Линь Чэнь увидел медленно идущего по крыше человека, ему захотелось закричать на себя: «Не медли. Беги. Беги. У тебя ещё есть шанс спасти её!»
Однако это уже свершившийся факт, и сожалениями его не изменить.
Он наблюдал, как сам остановился недалеко от девушки, и наблюдал, как девушка повернула голову и изобразила довольную улыбку.
В это время до него донесся голос в его ушах.
Он услышал, как она сказала: "Шиксон, ты должен заправиться!"
Как будто чья-то большая рука крепко сжала его сердце, причиняя ему невыносимую боль, Линь Чэнь не смог удержаться, чтобы не опустить голову и не закрыть лицо.
В этот момент он внезапно понял, что, как бы сильно он ни пытался утешить себя, в конце концов, это был просто самообман. Он искренне сожалел об этом.
Он хотел спасти ее, но ничего не мог поделать.
Было бы здорово, если бы время можно было повернуть вспять.
Сидя под теплыми солнечными лучами, Син Конглянь увидел девушку, сидящую на краю крыши, и спрыгнул вниз.
Даже когда экран был затемнен, отражение было немного резковатым. Он увидел Линь Чэня, стоящего на крыше здания с наполовину вытянутой рукой, как будто он пытался что-то удержать, но, в конце концов, остановился.
В конце видео это было зафиксировано на Лин Чене. Молодой человек в белом казался прозрачным под ярким солнцем и голубым небом. Казалось, он источал мощный, сокрушительный холод.
Син Конглянь слегка повернул голову и увидел, что Линь Чэнь больше не смотрит видео. Он закрыл лицо руками и молча ссутулился.
Син Конглянь хотел протянуть руку и обнять Линь Чэня за плечи, но его рука тоже остановилась на полпути, как и у Линь Чэня... Потому что он заметил, что Линь Чэнь застыл, как статуя. Он даже не дрожал, значит, не плакал.
Действительно, это был Линь Чэнь. Линь Чэнь, которому даже не нужно было помогать.
Син Конглянь убрал руку и подал знак официанту.
Спустя долгое время. Линь Чэнь почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу.
Он поднял голову, и его взору предстало острое, красивое лицо молодого человека смешанной расы. Из-за того, что он так долго закрывал лицо, его зрение затуманилось.
В его руке была чашка горячего кофе.
Возможно, это было из-за исходящего от нее тепла, но он только чувствовал, что зрелище, открывшееся его глазам, было очень красивым. В нем были оттенки синего и зеленого, как в горах и море, и он купался в солнечном свете. Он был таким пленительным и нежным, что он не мог подобрать нужных слов, чтобы описать это.
Затем он услышал низкий голос Син Конгляна.
Тот сказал: «Говорят, что кофеин может стимулировать выработку дофамина. То есть вы почувствуете себя счастливее».
На мгновение Линь Чэнь оцепенел.
Что за придурок. Даже слова утешения были скопированы слово в слово.
Кофе в его руке был горячим. Он сделал большой глоток, и у него защипало в горле и в желудке, как будто он выпил крепкое спиртное.
Это было так горячо, что причиняло боль, но казалось настоящим.
— Извини, я просто немного растерялся, — сказал Линь Чэнь.
Син Конглянь уставился на него и почувствовал, что эта фраза была слишком откровенной и без притворства. Она была настолько искренней, что людям было трудно на неё ответить. Син Конглянь чувствовал, что ему нужно поехать в Италию, чтобы улучшить свои навыки убеждения...
Естественно, консультант Линь не знал, о чём думает капитан. Он быстро взял себя в руки и сказал Ван Чао: «Этот сайт был закрыт после того, как самоубийство было показано в прямом эфире?»
Только тогда маленький товарищ Ван Чао пришёл в себя. Он посмотрел на слегка побледневшее лицо Линь Чэня и с беспокойством сказал: «Да, этот дурацкий сайт закрыт». Эй, Чен, ты в порядке? Хочешь, чтобы тебя обняли?
"Я в порядке". Линь Чен не смог удержаться и погладил Ван Чао по голове. Затем он спросил: "Что это за веб-сайт? Он прибыльный?"
"Кажется, это взимает плату с людей, но я не тратил никаких денег, чтобы попасть внутрь. Возможно, человек, который предоставил мне вход, заплатил за меня, поэтому мне просто нужно было перейти по ссылке и кликнуть по ней ".
Услышав это, Син Конглянь кивнул, словно одобряя предположение Ван Чао.
Пока Ван Чао говорил, Син Конглянь указал на последнее сообщение на доске и сказал: «Кто-то здесь спрашивал о входе на следующую прямую трансляцию и о том, как его купить».
Линь Чэнь проследил за пальцем Син Конгляня и увидел, что сообщение было на русском, а под ним, похоже, было два ответа на французском.
«Кто-нибудь ответил?»
— Нет, они называют русского парня дураком...
* * *
Отвязные мысли:
Боже, не заставляй меня говорить о биткоинах. В 2016 году, когда был написан этот роман, 100 BTC были эквивалентны 37 500 долларов США. При текущей стоимости перевода это 1,67 миллиона долларов США. На пике курса BTC это было эквивалентно 6,5 миллионам долларов США. Что ж, я думаю, 37 500 долларов — это не так уж плохо, но если бы этот человек хранил свои BTC всего 6 лет, он стал бы миллионером.
Криминальная психология. Глава 56
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 56
«Конечно, он идиот. Он совсем не понимает правил. Как ты можешь спрашивать о таком напрямую?! Как правило, на таких сайтах очень высокий уровень отсева, а у внутренних пользователей есть закреплённые чаты, — высокомерно сказал Ван Чао. — Ладно, капитан, посмотри на предыдущие комментарии. Понятно ли, что за эту прямую трансляцию нужно платить?
Услышав это, Син Конглянь взглянул на Линь Чена и сказал: «Я отредактирую запись».
Линь Чэнь знал, что Син Конглянь беспокоится о том, что ему будет психологически некомфортно смотреть, как Сюй Хаочжэнь снова прыгает с крыши, поэтому он сказал: «Не беспокойся обо мне. После многократных стимуляций психологический порог станет выше, и будет не так просто поддаться эмоциям».
Син Конглянь нахмурился, но всё же подчинился. Он медленно перемотал запись назад к началу.
"Боюсь, что это не только взимает плату, но и вознаграждает". Син Конглиан нажал кнопку "Пауза" и указал на сообщение на неразличимом языке. "Вот награда в размере 10 биткоинов за более жестокие выступления".
"Черт, они богаты!" Когда Ван Чао услышал это, он протянул руку, чтобы прикрыть запись самоубийства, а затем внимательнее взглянул на окно чата. "На самом деле это 10 биткоинов. Это 25 000 юаней!»
«Обменный курс такой высокий?» Линь Чэнь немного удивился.
«Да, биткоин используется в качестве распространённой электронной валюты в даркнете. Поскольку он зашифрован и обеспечивает хорошую анонимность, многие пользователи используют его, поэтому обменный курс между ним и реальной валютой постоянно растёт...» Голос Ван Чао звучал холодно. Он сделал паузу, а затем сказал: «Это также говорит о том, что бизнес в подпольном мире становится всё больше и лучше, ха-ха».
«Погоди, разве ты только что не сказал, что предлагаешь награду в 100 биткоинов на форуме?» Син Конглиан вдруг кое-что вспомнил. «Ты только что потратил 250 000 из денег Лао-цзы?!»
— Капитан, внимательно посмотрите на сообщения и не обращайте внимания на мелкие детали, хорошо? — сердито сказал Ван Чао. — Для эффективного раскрытия дела немного денег — это вообще ничего не значит!
— Ну, деньги — это для тех, кто действительно усердно работает и что-то меняет.
Ван Чао: «......»
— Значит, кто-то предложил вознаграждение, если они смогут увидеть больше жестокого контента? Пусть менеджер сайта ответит на приглашение? Линь Чэнь прервал разговор между ними и вернул тему в прежнее русло.
Более жестокий контент?
Если этот сайт не только работает по запросу, но и принимает от аудитории запросы на более жестокий контент, то если вознаграждение достаточно велико, чтобы удовлетворить владельца сайта, действительно ли будет более жестокий и кровавый контент, чем прямая трансляция прыжка трёх человек с крыши?
Линь Чэнь не осмеливался об этом думать.
«Боюсь, что за деньги дьявол может заставить тебя крутить жернов». — Син Конглянь перечеркнул пальцем ещё одно сообщение, и его лицо исказилось от злости. — Этот человек сказал, что эта прямая трансляция была очень удачной и более захватывающей, чем последнее прямое захоронение...»
*(有钱能使鬼推磨) Идиома, означающая, что если у вас есть деньги, кто-нибудь сделает это за вас (иначе говоря, деньги правят миром).
Линь Чэнь посмотрел на экран. Это было ещё одно сообщение на непонятном языке. «Что это за язык? Есть ли какое-нибудь релевантное содержание до и после?»
«Это норвежский. Я помню ещё одно сообщение, в котором упоминалось слово «похоронен заживо».
Линь Чен был потрясен. Лингвистическая компетентность Син Конгляна, казалось, простиралась за пределы неба.
В конце концов, сам он никогда не имел никакого лингвистического образования, и его английский улучшился только после того, как он поступил в университет и познакомился с различной литературой. Поэтому он не находил слов, столкнувшись с таким богом, как Син Конглиан, который, казалось, владел русским, французским, арабским и даже таким узкоспециализированным языком, как норвежский.
Син Конглянь просмотрел чат, где текст лился рекой. Он внезапно остановился. «Здесь».
Однако, закончив говорить, он сделал паузу, как будто содержание сообщения перед ним было непонятным.
«Что там написано?» — спросил Линь Чэнь.
Син Конглянь взглянул на него, слегка покачал головой и выровнял дыхание. "Говорят, что в последний раз, когда он смотрел видео " Похороненный заживо", он кончил".
Как будто холодный воздух только что подул над ним, он пробежал по позвоночнику Линь Чэня, лишив его дара речи. Он смотрел на темный веб-сайт так, как будто смотрел в бездонный, темный мир.
Внезапно он понял, почему Ван Чао хотел избежать тёмной паутины, полной змей и скорпионов*.
*(蛇蝎) Метафора, обозначающая ужасных/злых людей.
Это было подземное царство, которое нельзя было контролировать и которое было наполнено бесчисленными жестокими преступниками и психопатами.
«Значит, эти три случая действительно тесно связаны». Прошло много времени, прежде чем Линь Чэнь обрёл дар речи. «Вопрос в том, что будет в следующий раз?»
Судя по прямой трансляции, начиная с трех человек, похороненных заживо, и заканчивая инцидентом с прыжками, уровень насилия постоянно повышался. Среди них должно было быть более глубокое намерение со стороны вещателя получить больше преимуществ. Проблема заключалась в том, что в этом деле было недостаточно информации. Они ждали, когда произойдет еще один случай, не прибегая к каким-либо средствам его предотвращения.
За окном от пола до потолка в кампусе Университета Юнчуань по-прежнему было тихо и спокойно. Время от времени молодые мужчины и женщины с книгами в руках прогуливались в тени деревьев. Они разговаривали и смеялись, чувствуя себя комфортно и расслабленно, но, возможно, среди этих студентов были и те, кто глубоко погрузился в самую тёмную сторону онлайн-мира и использовал двойную личность. Голодные и жаждущие извращенцы из темной паутины разыгрывали спектакль ценой жизней, в то время как остальным повезло, что они не знали, какая тьма расплодилась в этом кампусе.
"Можете ли вы снова связаться с человеком, который предоставил вам доступ к этому веб-сайту?" Син Конглян постучал по столу, обращаясь к Ван Чао.
"Возможно, если у меня будет достаточно денег. Я попробую выложить несколько сотен тысяч, чтобы посмотреть, сработает ли это? - Осторожно спросил Ван Чао.
Син Конглянь уклончиво ответил: «Попробуй зайти на их закрытый форум. Будет лучше, если ты сможешь определить время начала их следующей прямой трансляции». Он сделал паузу, а затем спросил Линь Чэня: «У тебя есть какие-нибудь зацепки?»
Линь Чэнь взял чашку с кофе, сделал глоток и отвел взгляд от парней и девушек в кампусе.
«Есть два вопроса. Во-первых, почему эти происшествия произошли в кампусе университета Юнчуань. Во-вторых, что побудило этих людей добровольно расстаться с жизнью?»
Это было похоже не на убийство, а на самоубийство, и то, что оно было добровольным, делало его ещё более жутким.
«Почему?» Ван Чао в отчаянии откинулся на спинку стула. «Есть ли какие-то зацепки, которые можно было бы расследовать сейчас, кроме как позволить мне рыбачить и нарушать закон?»
Син Конглянь на мгновение задумался, а затем сказал: «Теперь точно известно, что первое захоронение заживо тоже было самоубийством, и, как вы предположили ранее, именно покойный вырыл могилу своими руками, так что должен был быть кто-то, кто накрыл последнего человека...»
Другими словами, должны были быть свидетели или сообщники.
«Но также возможно, что этот человек или эти люди уже покончили с собой», — холодно сказал Линь Чэнь.
На этом проблема закончилась, и они в очередной раз зашли в тупик.
Как и мертвый Чэн Вэйвэй, было очень вероятно, что человек, который покрыл последний слой почвы, также стал трупом, который больше не мог говорить до того, как его нашли.
Этим человеком мог быть Цзян Лю, или, может быть, Сюй Хаочжэнь, или, возможно, даже тот парень, который прыгнул вместе с ними, или даже все трое вместе.
«Ах, у меня так сильно болит голова». Поразмыслив об этом, Ван Чао не смог удержаться и с досадой ударил головой по столу.
Как только он оказался в глубокой сети, его словно сковали, и все его силы иссякли.
"На самом деле, есть еще одна подсказка, которая на самом деле не является подсказкой".
Линь Чен взял подростка за лоб и достал из кармана три листа тонкой бумаги. Это были профили личностных тестов, которые он ранее извлек из файлов Ван Шиши, Цзян Лю и Сюй Хаочжэня.
"Хотя мы больше не можем общаться с мертвыми, они оставили некоторые психологические отпечатки".
"Что это?" Ван Чао покрутил шеей и посмотрел, как Лин Чен раскладывает на столе три листа бумаги. На них были напечатаны цифры и зигзагообразные линии, соединяющие их, что делало их похожими на электрокардиограмму.
«MMPI — самый распространённый в мире личностный тест. В основном он используется для выявления психических заболеваний».
«Я имею в виду, если они совершают самоубийство, то, если это не психические проблемы, то что это может быть?»
Линь Чэнь взглянул на лежащие перед ним психологические отчёты и сказал: «К сожалению, результаты их личностного теста, который они прошли при поступлении в школу, показывают, что психическое здоровье всех троих было в норме».
«Это точно...» Подросток причмокнул губами.
Услышав слова Ван Чао, Линь Чэнь опустил глаза и снова посмотрел на данные.
Фактически, когда он впервые увидел кривые профиля личности этих троих, он также был чрезвычайно удивлен. Было ли это ипохондрией, депрессией, психозом, паранойей, умственной слабостью... Показатели всех трех девушек были в пределах нормы. Их SI был единственным, что было близко к отклонению, что он нашел странным.
"Что вы об этом думаете?" - Внезапно спросил Син Конглянь.
" Все просто. Верхняя линия равна 70 пунктам, а нижняя - 30 пунктам. 50 - среднее значение. Чем ближе к 70, тем более ненормально.
"Тогда что означает этот SI?"
"Социальная интроверсия".
"Замкнутая личность?" Син Конглиан потер щетину на подбородке. "Этот пункт, кажется, сильно колеблется. Это очень близко к 70, а это значит..."
«Это значит, что они втроём замкнутые, робкие, отстранённые, необщительные, легко поддаются влиянию и легко нервничают...»
Вспомнив о жизнерадостной девушке в клубе «Тяньжэнь» в тот день, Син Конглянь недоверчиво посмотрела на неё. «Это не похоже на Сюй Хаочжэнь».
«Но это то же самое, что и их состояние, когда они поступили в школу. Я видела их видео с самопрезентацией. Как бы это сказать. Они очень робкие и довольно замкнутые».
«Но если они все замкнутые, как они могли решиться на такое извращённое действие?»
«Нет, на самом деле, характеры этих троих сильно изменились за время учёбы в колледже. Это единственная зацепка, которую я могу ухватить».
«Что заставило их измениться?» Син Конглянь прекрасно понимал, в чём суть.
"Скорее, вопрос, который мы должны задать, заключается в том, заставила ли причина их изменения также совершить самоубийство?" Сказал Линь Чен.
Существовала ли такая вещь?
Что-то, что могло бы заряжать вас энергией, преображать вас и заставлять чувствовать себя совершенно новым человеком каждый день, но в то же время было чрезвычайно злым, как наркотик, за который вы охотно заплатили бы своей жизнью.
"Давайте вернемся на крышу и посмотрим", - сказал Линь Чен.
Когда они втроём вышли из кафе, Ван Чао намеренно отстал. Когда вращающаяся дверь повернулась, он внезапно схватил Син Конгляня, как только она отделила их от Линь Чэня.
«Капитан, боюсь, это крупное международное дело. Вы хотите уведомить ICPO?»
«Пока нет необходимости», — ответил Син Конглянь, глядя в спину Линь Чэню.
* * *
Странные мысли:
Я никогда не видел, чтобы социальную интроверсию сокращали до SI... но на самом деле в психологии есть аббревиатура, которая использует SI для обозначения суицидальных мыслей, часто называемых суицидальными идеями. Это общий термин, используемый для описания ряда размышлений, желаний и увлечений, связанных со смертью и самоубийством, что вполне применимо к этой главе.
Криминальная психология, глава 57
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 57
Был почти полдень. Звонок, возвещавший об окончании урока, ещё не прозвенел, а значит, урок перед обедом всё ещё продолжался.
Солнце светило сверху, отбрасывая большие тени между двумя зданиями. За пределами кампуса никого не было.
Служба безопасности кампуса уже начала смывать пятна крови со студенческой площади, намочив всю булыжную мостовую.
Из глубины учебного корпуса № 3 иногда доносились высокие и низкие голоса преподавателей, читающих лекции. Голоса разносились взад и вперед по холодному коридору, но не чувствовалось никакой активности. Из-за редких отчетливых звуков человеческих голосов в окрестностях было слишком тихо.
Старая железная дверь на крыше учебного корпуса снова распахнулась.
На том месте, где Сюй Хаочжэнь спрыгнул со здания, находились двое полицейских, которые проводили финальное расследование. Внезапное движение железной цепи и двери заставило их обоих сильно вздрогнуть.
Они повернули головы и увидели, как на солнце вышли двое.
— Син... Капитан Син? Один из полицейских узнал этого человека и не смог сдержать вздох облегчения.
«Как там обстановка?» Син Конглянь прошёл мимо них. Он отчётливо видел прямую трансляцию самоубийства. Было ясно, что на крыше больше никого не было, но он всё равно хотел задать этот вопрос.
Солнечный свет был ослепительно ярким. Он поднял голову и посмотрел прямо перед собой. Из-за угла падения солнечных лучей тень от учебного корпуса на противоположной стороне закрывала камеру наблюдения на крыше другого здания. Ему пришлось присмотреться, чтобы найти её.
Угол наклона камеры был изменён. Казалось, что всё в порядке, как будто ничего не менялось.
«Это должно быть самоубийство. Судя по анализу следов, не было никаких признаков того, что его толкали». Один из полицейских встал, когда ответил на вопрос.
Дело в том, что, хотя полицейский и ответил так, на его лице было сложное выражение, и он, казалось, не решался говорить дальше.
Син Конглиан заметил, что его рот слегка приоткрыт, и спросил: «Что не так? Что только что произошло?»
«Это дело...» Полицейский снял шляпу и взъерошил волосы, прежде чем снова надеть её. Он выглядел раздражённым. «Только что руководство школы спустилось и поругалось с боссом Цзяном, сказав, что мы некомпетентны и плохо разобрались в деле, чтобы предотвратить самоубийство учеников...»
«Разве мы можем в этом винить? Это связано с психическим здоровьем в школе», — вмешался другой полицейский.
Увидев подавленные лица этих двоих, которые не могли сдержать своих жалоб, они предположили, что ссора внизу, вероятно, была очень ожесточённой.
Однако руководство школы не стало бы обвинять полицию без причины.
Син Конглянь ничего не спросил, но подсознательно повернулся, чтобы найти взглядом Линь Чена. Как только он повернул голову, то чуть не закричал от страха.
Он не заметил, как Линь Чэнь подошёл и встал на краю крыши.
Сильный ветер пронёсся по небу. Одежда и волосы Линь Чэня хаотично развевались на ветру, как будто в следующий миг его должно было унести.
Внезапно в памяти Син Конгляня всплыла давняя сцена.
Это был такой же ветер и такой же человек. В тот момент перила на мосту сломались, и он увидел, как молодой человек в белом упал вниз.
Лицо Син Конгляна стало пепельным. Он сделал несколько торопливых шагов вперед и тихо подошел к Линь Чэню сзади. Как раз в тот момент, когда он собирался протянуть руку и обхватить ею Линь Чена, ему показалось, что у Линь Чена появились глаза на затылке, когда он внезапно обернулся.
Некоторое время Син Конглян и Линь Чэнь были очень близки, и тени, отбрасываемые зданием, были подобны чернилам, скрывая лицо Линь Чэня и делая его нечетким.
— Страшно стоять здесь, да? — внезапно спросил Линь Чэнь.
— Ты сначала спустись. Не делай ничего опасного.
Син Конглянь сделал ещё один шаг вперёд, пытаясь схватить его, но Линь Чэнь ловко увернулся от его руки.
Поскольку Син Конглянь стоял на краю крыши, он последовал за голосом Линь Чэня и подсознательно посмотрел вниз.
Ветер усиливался.
Глядя вниз с такой высоты, он почувствовал, что она намного выше, чем он ожидал.
«Как ты думаешь, почему она была так счастлива прыгнуть отсюда?» — спросил Линь Чэнь.
«Ты сначала спустись».
«На самом деле, что-то подобное существует».
«Что-то вроде чего?»
«Что-то, что возбуждает тебя, делает счастливым, заставляет чувствовать себя всемогущим, как будто ты можешь всё, и не даёт тебе никогда это не покидать...»
Когда Линь Чэнь заговорил, в его тёмных глазах появился огонёк, словно в них засиял свет.
В ушах Син Конгляня раздавался только шум сильного ветра. Он посмотрел на губы Линь Чэня, а затем на выражение его лица. Зная, что Линь Чэнь говорит о чём-то очень важном, он всё равно не мог избавиться от воспоминаний, которые продолжали проникать в его разум.
Син Конглянь понял, что действительно боится того, о чём говорит Линь Чэнь.
Он быстро протянул руку и схватил Линь Чэня за руку, пытаясь оттащить его от края, но снова промахнулся и потерял Линь Чэня из виду.
Чувство страха было подобно укусу гадюки, и ему казалось, что он упал в ледяной сундук, который сковал его намертво.
— Как ты себя чувствуешь?
— раздался тихий голос из-под Син Конгляня.
Услышав это, Син Конглянь быстро опустил голову и увидел, что Линь Чэнь сидит на краю крыши.
Она сидела в той же позе, что и Сюй Хаочжэнь перед тем, как спрыгнуть с крыши.
Син Конглянь глубоко вздохнул. Он увидел лукавую улыбку на лице Линь Чэня, как у ребенка, которому удалась его шалость. Эта улыбка исчезла в мгновение ока, и Син Конглянь внезапно почувствовал желание притащить его домой и жестоко избить.
Просто эта идея наказания тоже прошла в мгновение ока.
"Волнующе", - холодно сказал Син Конглянь.
Это было волнующе; очень волнующе. Слишком волнующе.
Голос Син Конгляня был низким, как глухой звук льдин, трущихся друг о друга, когда они плывут по морю.
Линь Чэнь повернул голову и увидел, что Син Конглянь выглядит ужасно. В его глазах читался явный страх.
Он поспешно развернулся, схватился за край крыши и хотел встать. В следующую секунду его глаза потемнели, и он почувствовал, как огромная сила вырывает его из-под контроля, прежде чем он приземлился на твёрдый бетонный пол.
У Линь Чена подкосились ноги, и он инстинктивно схватился за грудь Син Конгляня, сделав два глубоких вдоха.
Син Конглянь молчал.
Линь Чен отпустил его руку и быстро поднял голову, но увидел, что глаза Син Конгляня стали тёмно-зелёными, а зрачки расширились. Его лицо было мертвенно-бледным, а аура устрашающей.
Такого Линь Чэнь ещё никогда не видел.
«Прости, я не должен был использовать тебя в качестве примера». Он поспешно извинился.
Линь Чэнь был искренен, а его голос звучал достаточно мягко, чтобы Син Конглянь не разозлился. «Примера чего? О чём ты только что говорил? Почему мне кажется, что ты говоришь о каком-то наркотике?»
«На самом деле, это очень похоже. Физиологический механизм действия наркотиков заключается в том, что они активируют центр эйфории в мозге, стимулируя быстрое высвобождение дофамина и вызывая чувство эйфории. Например, норадреналин* возбуждает периферические нервы и заставляет сердце биться быстрее, вызывая возбуждение. Линь Чэнь оттолкнул Син Цунляня и сделал два шага назад от края крыши. «Будь то Ван Шиши или Сюй Хаочжэнь, все они выглядели очень счастливыми и довольными, когда умирали».
*Другое название норадреналина. Это органическое химическое вещество в мозге и теле, которое мобилизует мозг и тело для действий.
«Но я помню, что в отчёте о вскрытии не было упоминаний об обнаружении алкоголя или наркотиков в их телах», — сказал Син Конглян.
«С психологической точки зрения это не только наркотики и алкоголь. Когда вы едите, влюбляетесь или даже занимаетесь сексом, мозг выделяет эти вещества, чтобы вы чувствовали себя счастливыми и испытывали «кайф». Это основной механизм зависимости человека, — сказал Лин Чен. — Люди не могут отказаться от удовольствия. Чтобы постоянно испытывать это приятное и возбуждающее чувство, многие люди начинают пить алкоголь, принимать наркотики и вести беспорядочную половую жизнь...»
«Значит, Ван Шиши и Сюй Хаочжэнь оба стремятся к наивысшему удовольствию, даже к удовольствию от смерти?» Син Конглянь вдруг вспомнил выражения лиц трёх молодых людей, которые, казалось, были в экстазе во время просмотра секс-видео. Они действительно не только доставляли удовольствие тем, кто был в даркнете, но и сами наслаждались таким экстремальным удовольствием.
Подумав об этом, Син Конглянь содрогнулся.
«Однако вопрос в том, осмелится ли каждый отклониться от общепринятых моральных норм и решится ли на такое удовольствие. В противном случае нагрузка на полицию возрастёт в геометрической прогрессии». Линь Чэнь больше не возмущался. Он не стал ждать, пока Син Цунлянь задаст вопросы, а просто объяснил. «Эту проблему можно объяснить с помощью самой классической психоаналитической теории Фрейда». Линь Чэнь сделал паузу и встретился взглядом с Син Цунлянем. «Наша личность разделена на «оно», «я» и «сверх-я»*. Например, «оно» находится в нижней части личности и состоит из врождённых инстинктов и желаний. Его можно представить как дикую лошадь. «Сверх-я» — это высший уровень личности, который следует моральным принципам и подавляет импульсы «я», как если бы это было дорожное правило. Наконец, «я» находится в центре. Вы можете представить эго как всадника, который скачет на диком коне. Если с всадником что-то не так, дикий конь взбесится и будет игнорировать правила, что приведёт к психическому заболеванию...»
*Набор из трёх концепций в психоаналитической теории, описывающих отдельные, взаимодействующие элементы психического аппарата. Подробнее об этом можно прочитать в Википедии, но вкратце, ид — это врождённое желание, которое действует по принципу удовольствия, суперэго отражает и усваивает культурные правила общества, а эго регулирует и уравновешивает их, действуя по принципу реальности (то есть стремится удовлетворить ид реалистичными способами, соответствующими суперэго).
Син Конглянь внезапно понял, что имел в виду Линь Чэнь. "Другими словами, Ван Шиши и другие были неспособны регулировать себя, что сделало их зависимыми от преследования желаний 'ид'?"
"Ты все еще помнишь потрясающие перемены, которые с ними произошли?" Спросил Линь Чен.
"Ты имеешь в виду..."
"Они потеряли себя. Сюй Хаочжэнь, которого вы видите, не настоящий Сюй Хаочжэнь.
Солнце было закрыто облаками, отбрасывающими тени вперед, а ветер был пронизывающе холодным.
Син Конглиан на мгновение потерял дар речи. В конце концов он выровнял дыхание и спросил: «Почему?»
Что могло заставить людей потерять себя?
Линь Чэнь не ответил на этот вопрос, потому что любой ответ на него был бы крайне опасен. Он посмотрел на лес вдалеке и сверкающее озеро в конце поля.
В этот момент прозвенел звонок, возвещая об окончании урока.
Внезапно заиграла музыка по радио, возвещая о начале обеда. Сначала это был тихий звук фортепиано, словно с ветвей капала роса. Постепенно шум становился всё более интенсивным и пронзительным, словно бесчисленные потоки сходились и сталкивались. Они смешивались и разрывали друг друга на части, прежде чем наконец хлынуть в море.
«Пожалуйста, не забудьте напомнить Цзян Чао, что люди, с которыми нам предстоит встретиться, действуют в погоне за инстинктивным удовольствием, без стыда, без морали и могут даже стать преступниками...» — сказал Линь Чэнь.
«Следующая прямая трансляция будет очень опасной, верно?»
Линь Чэнь посмотрел на кампус под своими ногами и сказал: «Да, они даже не боятся пистолета в твоей руке, но осмелишься ли ты выстрелить в них?»
* * *
Отвратительные мысли:
Напоминает мне об адреналиновых наркоманах, хотя это, кажется, не считается зависимостью.
Криминальная психология, глава 58
Автор: 长洱 / Chang'er
Переводчик: Кинки || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 58
Это был всего лишь вывод.
В этой школе, или, скорее, в этом городе, были люди, которые потеряли себя. Будь то мораль или закон, они больше не могли их сдерживать, но этот вывод, безусловно, был тревожным.
Ключевой вопрос заключался в том, что могло заставить людей потерять себя?
Музыка, возвещавшая о начале обеда, наконец-то стихла.
В аудитории факультета психологии на третьем этаже Фу Хао собирал свои вещи. Он взглянул на текстовое сообщение, отправленное ранее Линь Чэнем, в котором тот просил его встретиться на крыше. Он только положил телефон и начал убирать кабель в сумку для ноутбука, как к нему тихо подошёл студент и таинственным голосом произнёс: «Учитель Фу».
Голос был очень тихим и звучал так близко к его уху, что Фу Хао в испуге отпрянул. Он откашлялся и спросил: «Что случилось? Бесполезно просить о пересдаче. Для CET-4 и CET-6 проходной балл — 60. Если будет ниже, то...»
— Нет-нет, — мальчик подошёл ближе и спросил: — Кто это только что пришёл в наш класс, чтобы послушать вашу лекцию? Вы его знаете?
— Это как-то связано с вами?
— Я просто увидел пост на школьном форуме...
— Вы разговариваете по телефону на уроке! Я вычитаю обычные баллы! — спокойно сказал Фу Хао. В конце он вдруг что-то понял и спросил: «Что за пост?»
«Если ты не отнимешь у меня обычные баллы, я тебе покажу», — сказал мальчик с хитрой улыбкой.
«Поторопись и покажи мне!»
Фу Хао протянул руку. Мальчик фыркнул и сунул в неё телефон. «Вот».
На экране телефона была BBS кампуса Университета Юнчуань. Модератор прикрепил к посту только одно слово: «Он».
Человек, написавший пост, вероятно, хорошо разбирался в искусстве двусмысленности. Чем более хаотичным и неясным было содержание, тем больше интереса оно вызывало.
Фу Хао взглянул на время публикации. Она была сделана около 20 минут назад, но количество ответов уже достигло 200, а количество кликов превысило 4000.
Конечно же, эти маленькие ублюдки играли в свои телефоны на уроке. Фу Хао ухмыльнулся, открывая сообщение.
Заговор раскрылся быстро и застал его врасплох.
В главном посте было всего три фотографии, на которых была запечатлена сцена до и после того, как Сюй Хаочжэнь спрыгнул со здания. Однако настоящим героем фотографий был не его мертвый шимэй, а его шисюн—Линь Чен.
Фу Хао выровнял дыхание и начал внимательно рассматривать три фотографии.
На первом фото его шисюн стоял на крыше, а его шимэй, Сюй Хаочжэнь, сидела на краю крыши. Девушка оглянулась и, казалось, разговаривала с его шисюном, но композиция фотографии была очень продуманной. Из-за тени лицо его шисюна выглядело холодным, как будто ему было безразлично, что говорит девушка.
На второй фотографии положение его шисюна немного сдвинулось вперед, и Сюй Хаочжэнь только что спрыгнул с крыши. Его шисюн все еще сохранял позу, засунув одну руку в карман. Это создавало впечатление, что его шисюн заставил Сюй Хаочжэня спрыгнуть со здания.
На третьей фотографии его шицзы сидел на корточках на краю клумбы на площади. Земля была покрыта кровью и смятыми листовками. Перед ним стояла девушка, напуганная самоубийством и безудержно рыдающая. Атмосфера была мрачной, и на снимке его шицзы протягивал девушке палец, словно что-то ей показывая.
В этих фотографиях была какая-то сильная наводящая на размышления атмосфера, как будто кто-то случайно оказался на месте преступления в момент самоубийства, но этот человек не только не предотвратил трагедию, но и был равнодушен к смерти.
После трагедии мужчина спустился на площадь и сделал что-то странное со свидетелями.
Фу Хао почувствовал, что его ладони уже сильно вспотели. Эти фотографии были настолько наводящими на размышления, что даже его воображение разыгралось.
Он шмыгнул носом и медленно прокрутил пост вниз.
Конечно же, из-за двусмысленных намёков в комментариях ниже появились всевозможные догадки.
—-
3L: [Чёрт возьми. Кто это? Почему он был на месте преступления?]
10L: [Что с ним не так? ЛЗ, не публикуй просто так!]
17L: [На третьей фотографии, что делает этот человек? Что он делает со своими пальцами? Он гипнотизирует её?]
19L: [Брат 17, ты заставляешь меня дрожать.]
20L: [Вчера под старым баньяновым деревом у озера нашли три трупа. Это было ужасно.......]
21L: [Как сказал 17L, это действительно похоже на гипноз...]
22L: [Это имеет смысл! Если это не гипноз, то... Если это не гипноз... неужели они действительно были готовы прыгнуть?]
44L: [Что, это не самоубийство, и он подозреваемый?]
49L: [Кто владелец, который мог сделать эти фотографии?]
—-
Прочитав ответ на первой странице, Фу Хао почувствовал, как похолодело его лицо, словно воздух был наполнен осколками льда.
Он поспешно вернул мальчику телефон, схватил сумку с ноутбуком и выбежал из класса, даже забыв свой телефон.
В конференц-зале университета Юнчуань, в нескольких кварталах от учебного корпуса, ещё одна группа людей просматривала тот же пост.
«Простите, капитан Цзян, почему полиция проигнорировала такую очевидную улику?» Сюй Гоцин, исполнительный вице-президент университета Юнчуань, привстал со стула и постучал по столу, говоря агрессивным тоном.
Цзян Чао остался сидеть, скрестив ноги, и закурил сигарету. «Расследование требует времени...»
«Неудивительно, что расследование не продвигается. Полиция Юнчуаня некомпетентна. У нас только что произошёл ещё один случай самоубийства в школе. Капитан Цзян, вы в этом виноваты!»
Услышав это, Цзян Чао взглянул на Сюй Гоцина, словно говоря: «Руководство вашей школы никуда не годится». Здесь всегда есть студенты, которые совершают самоубийства и устраивают такой беспорядок для Лао-цзы. Лао-цзы не просил тебя сводить счёты, но ты всё равно здесь, чтобы затеять драку?
Хотя внутри него бушевала драма, которая не давала ему покоя почти полчаса, и он был на грани потери самообладания, Цзян Чао всё же сдержался!
— Полиция ускорит расследование, — сказал он.
— Значит, ты всё ещё используешь Линь Чэня в качестве помощника?
Услышав, что кто-то снова его перебивает, Цзян Чао нетерпеливо посмотрел в сторону источника шума.
В этот момент он обнаружил, что дверь конференц-зала в какой-то момент открылась, и в проёме стоял мужчина средних лет в чёрном. Цзян Чао прищурился и почувствовал, что этот мужчина кажется ему немного знакомым.
«Разве вице-капитан Цзян не должен задержать Линь Чэня как подозреваемого, пока не выяснит всю историю?»
Мужчина специально добавил «вице», обращаясь к нему. Цзян Чао вдруг вспомнил этого болтуна. Кто это мог быть, кроме дворецкого, которому больше нечем было заняться, кроме как искать неприятности?
«Эй, почему ты всегда преследуешь людей*?» Цзян Чао не мог не сказать то, что было у него на сердце.
*(阴魂不散) Идиома, используемая в шутку, означает, что люди следуют за кем-то по пятам и гоняются за кем-то.
«Это представитель совета директоров университета Юнчуань, так что он имел право говорить от их имени», — упрямо добавил Сюй Гоцин.
Цзян Чао раздавил окурок и холодно сказал: «О, совет директоров университета Юнчуань, вы говорите мне, что я должен арестовывать людей только потому, что есть несколько фотографий?» Он считал это нелепым. «Этот пост — очевидная ловушка, подстроенная для консультанта Линя. Вы вообще об этом думали? Кто мог оказаться в таком положении, чтобы случайно сфотографировать место преступления и сделать это под таким углом?»
«Но это действительно зацепка. Возможно, фотография была сделана случайно студентом, который любит фотографировать. Возможно, он боится, что его заподозрят в том, что он анонимно разместил её на форуме. Более того, давайте подумаем. Почему этот человек не сфотографировал других людей, а не только Линь Чена?»
«Чёрт...» Линь Чэнь был готов сдаться перед такой нелогичной логикой, как если бы он сказал, что его изнасиловали из-за того, что он был слишком кокетливым, и ему пришлось бы найти этому причину.
Цзян Чао на какое-то время лишился дара речи, поэтому он продолжал сдаваться.
«Кроме того, разве ответ студента ниже не является теорией? Гипноз... Если это был гипноз, то действительно можно заставить студентов добровольно совершить самоубийство. Линь Чэнь — ученик нашего директора Су, и его познания в психологии довольно глубоки, — усмехнулась Сюй Гоцин.
Хотя Цзян Чао доверял Линь Чэню, гипноз был возможен, и он должен был его использовать. Он коснулся подбородка, достал телефон и начал искать номер Син Конгляня.
—-
Син Конглянь и Линь Чэнь спустились с крыши.
Ван Чао сидел, скрестив ноги, на верхней ступеньке лестницы и возился со своим ноутбуком.
Услышав шаги, он поспешно повернул голову и увидел лица двух других мужчин, которые напугали его. — В чём дело, капитан? Почему у тебя такое мрачное лицо?
— Есть какие-нибудь зацепки по поводу входа на сайт прямых трансляций? — спросил Син Конглянь.
— Нет, этот человек не ответил мне. Я добавил 50 биткоинов и хотел попросить о входе в следующую прямую трансляцию, но ответа по-прежнему не было. Может, они в другом часовом поясе?
— Возможно, другая сторона знает о ваших намерениях, — сказал Лин Чен. — В конце концов, это незаконное действие. Несмотря на защиту анонимности, их бдительность должна быть очень высокой.
— А'Чен, не пугай меня! Ван Чао быстро достал из рюкзака кепку и надел ее. Он надавил на поля шляпы, как будто боялся, что его обнаружат.
"50 биткоинов - это почти 120 000 юаней. Если вы потратите слишком много, у другой стороны действительно могут возникнуть подозрения. "Син Конглянь немного подумал, а затем сказал: "Но это темная сеть, где деньги - король. Добавьте вознаграждение снова. Не бойся. Если собеседник не отвечает, просто продолжайте публиковать сообщения. Кто-нибудь клюнет на приманку».
"Не будет ли слишком много фанфар?" Спросил Линь Чен.
"Чем больше людей, у которых, по-видимому, есть стойкое извращенное желание, тем более согласованными они заставят нас казаться, так что нас будет нелегко заподозрить", - уверенно заявил Син Конглянь. Он посмотрел на Линь Чэня, помолчал и сказал: "В конце концов, у нас не так много времени".
Глядя на Син Конгляня, Ван Чао испугался и тихо спросил: «Снова что-то случилось?»
«Пока нет». Син Конглянь протянул руку и поднял мальчика с земли. «Но ты всё равно позвони».
Ван Чао быстро всё понял. Он подтянул штаны и спросил: «Почему ты вдруг передумал? Это действительно серьёзно?»
«На всякий случай нам нужно подготовиться».
Линь Чэнь слышал их короткий разговор, потому что на лестнице было тихо.
Хотя Син Конглянь и Ван Чао не пытались намеренно избегать его, когда разговаривали, содержание их беседы было неясным. Судя по внешнему виду Син Конгляня, он не собирался ничего объяснять, поэтому Линь Чэнь должен был почувствовать раздражение из-за того, что его не позвали.
Однако, возможно, тон Син Цунляня был слишком спокойным или содержание его речи было настолько подготовительным, что Линь Чэнь почувствовал странное спокойствие — даже умиротворение.
Он посмотрел на Син Цунляня и хотел заговорить, но в этот момент снизу донеслись быстрые шаги.
Он опустил голову и увидел, как в углу появилась фигура Фу Хао.
Фу Хао казался очень взволнованным. Фу Хао увидел его в проёме между перилами лестницы. Он подбежал к нему, схватил за руку и сказал: «Ши... Шисюн, кое-что случилось!»
Словно в ответ на такой быстрый и слегка испуганный тон, внезапно зазвонил телефон Син Конгляня.
Криминальная психология, глава 59
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 59
Линь Чэнь всегда знал, что семья Чэнь — это неприятности, которые преследовали его, как тень, и Син Конглянь специально напомнил ему об этом перед его приездом в Юнчуань.
Дело в том, что никому не нравится, когда его постоянно преследуют неприятности.
Услышав, как Син Конглянь вкратце пересказывает ему содержание телефонного звонка, Линь Чэнь заподозрил, что у него проблемы со слухом. «Фотографии со школьного форума? Они подозревают, что я использовал гипноз, чтобы подтолкнуть кого-то к самоубийству?»
«Шисюн, это было опубликовано на главной странице нашего школьного форума!» Фу Хао полез в карман, чтобы достать телефон, но обнаружил, что тот пуст.
Ван Чао отреагировал быстрее. Он снова сел, достал свой ноутбук, напечатал адрес и открыл веб-страницу. Он водрузил ноутбук на голову и сказал: "Профессор Фу, это почта?"
Фу Хао притянул Линь Чена к себе, слегка наклонился и нажал на сообщение. "Да, да. Это оно. Шисюн посмотри".
Линь Чен быстро просмотрел фотографии и ответы. Он был спокоен и просто сказал: "Ракурс фотографий очень хорош".
Фу Хао разозлился и, как только он это сделал, снова начал болтать. «Шисюн, как ты думаешь, почему семья Чэнь продолжает преследовать тебя? Как этот человек, сделавший эти фотографии, так удачно выбрал время? Может, их сделал убийца? Семья Чэнь выбрала очень удачное время, чтобы устроить неприятности. Может, они изначально обсуждали это с убийцей? Я думаю, что семья Чэнь очень подозрительна!»
— Ван Чао, что ты думаешь? — Линь Чэнь взял ноутбук с головы мальчика.
Увидев свой шанс, Син Конглянь поднял маленького товарища с земли и сказал: — Не сиди всё время на земле, как будто тебе нечем заняться.
— Как я могу печатать, не сидя, капитан? Я работаю. Разве ты не понимаешь? Я предан делу! Закончив говорить, Ван Чао не обратил внимания на Син Конгляня и просто повернулся, чтобы посмотреть на экран компьютера. Его лицо мгновенно напряглось. — Этот ракурс... Эта позиция...
— Как?
— Похоже, это было напрямую перехвачено из прямой трансляции! — сказал Ван Чао, удивлённо глядя на Линь Чена.
Фу Хао растерялся, услышав это. — Какой прямой трансляции?
Просто трое присутствующих проигнорировали его вопрос и продолжили свой собственный разговор.
"С точки зрения, это действительно выглядит так, как будто это было снято двумя камерами наблюдения, использовавшимися для прямой трансляции", - сказал Син Конглянь.
"Значит, ведущий прямой трансляции сделал это, а затем сделал эти скриншоты и опубликовал их в frame A'Chen?"
"Потому что мы собирались коснуться линии?" Ответил Лин Чен.
"Линия? Прикоснуться к какой черте?" Фу Хао продолжал перебивать.
Но всё равно никто ему не ответил. В конце концов, если бы вы следили за сериалом и отставали на один эпизод, вы бы не смогли следить за сюжетом.
«Действительно. Когда расследование достигает критической точки, это всегда вызывает бдительность и противодействие со стороны убийцы, находящегося за кулисами». Син Конглянь проанализировал ситуацию. «На самом деле, время, когда появился этот пост, было выбрано удачно. Это произошло после того, как трое покончили с собой, и мы отследили это до сайта с прямой трансляцией. Во-первых, это показывает, что мы на верном пути. Во-вторых, это также показывает, что это дело не такое уж простое и что за ним стоит разветвлённая преступная сеть, — сказал Син Конглянь, глядя на Линь Чена. — Но вопрос в том, что насчёт семьи Чэнь? Они используют убийцу, чтобы разобраться с вами, или это их дело?
В конце концов, в Юнчуане у такой большой семьи с глубокими корнями, как у Чэней, неизбежно был бы какой-то невидимый бизнес. Точно так же только такая большая семья, как у Чэней, могла поддерживать этот темный бизнес, не будучи легко обнаруженной.
Вывод Син Конгляна был вполне разумным.
Однако Линь Чэнь покачал головой. «Я не уверен, но подозреваю, что это не семья Чэнь».
«Почему?»
«У них не такой высокий IQ, и у них нет такой смелости».
Линь Чэнь говорил спокойно, как будто объяснял совершенно обычный факт, но если бы здесь был дворецкий семьи Чэнь, он, вероятно, так разозлился бы на преуменьшение Линь Чэня, что его стошнило бы кровью.
«На самом деле это хорошо. Если они начнут нервничать, у нас появится шанс. В конце концов, нервные люди, как правило, менее внимательны, поэтому они обязательно совершат ошибку», — сказал Линь Чэнь, похлопав Син Цунляня по руке. «Пойдёмте, встретимся с ними».
—-
В небольшом конференц-зале административного здания университета Юнчуань было накурено и шумно.
Большая часть дыма исходила от Цзян Чао, но большая часть звуков исходила не от него.
Группа людей в конференц-зале ссорилась из-за сообщения на форуме. Цзян Чао достал пачку сигарет и собирался взять еще одну, когда дверь офиса распахнулась.
"Это место в огне?" От двери донесся голос Син Конгляна.
Услышав его голос, Цзян Чао внезапно повернул голову и бросился к двери, словно увидел спасителя, и затащил его в комнату. «Лао Син, ты наконец-то здесь!»
Говоря это, он схватил Линь Чена другой рукой и не отпускал. «Консультант Линь тоже здесь!»
Неизвестно, из-за прихода Син Цунляня или из-за того, что только что сказал Цзян Чао, но в офисе внезапно воцарилась тишина.
Линь Чэнь оглядел комнату и, что неудивительно, увидел фигуру вице-президента Сюя и дворецкого семьи Чэнь. В той же комнате находились также три человека, которые выглядели как часть руководства университета, и около пяти членов семьи погибших студентов, у которых были красные глаза и они плакали.
Видя эту сцену, Цзян Чао определенно было нелегко продолжать так долго, когда эти десять человек бомбардировали его здесь.
Встретив подозрительные, злые и насмешливые взгляды, Линь Чэнь вошёл в комнату, но вместо того, чтобы сесть за стол для совещаний, подошёл к питьевому фонтанчику и налил себе стакан воды.
— Ты ведь Линь Чэнь, тот, кто убил моего ребёнка, не так ли? Женщина средних лет встала и указала на его спину, отчитывая его.
Вода в диспенсере для воды зажурчала.
Без гнева или удивления Линь Чэнь медленно повернулся и неторопливо отпил воды из своей чашки, как будто только что брошенное обвинение было не так важно, как глоток воды. Он допил почти всю чашку, прежде чем наконец заговорил. "О, гипноз? Это идея".
Услышав это, Цзян Чао нахмурился. "Это действительно гипноз, консультант Линь?"
"К сожалению, это невозможно". Линь Чен посмотрел на дворецкого, сидящего на главном месте в конце стола для совещаний, и слегка приподнял свою чашку, приветствуя его.
"Мой ребенок не стал бы прыгать со здания без причины. Должно быть, кто-то причинил ему вред!" Услышав это, женщина, казалось, потеряла все свои силы. Она тяжело опустилась на стул и, зарыдав, закрыла лицо руками.
"Да, моя племянница очень жизнерадостна. Она не покончит с собой. Вы, должно быть, загипнотизировали этих людей. Не будьте таким претенциозным! Ответил мужчина средних лет.
"Ты ничего не недопонимаешь в гипнозе?" Линь Чен поставил бумажный стаканчик, прошел вперед и встал перед мужчиной средних лет. "Ты что, слишком много сериалов смотрел?"
"Что это за отношение!" - сердито сказал мужчина средних лет.
"Если вы не понимаете, что я только что сказал, без эмоций, вы можете понять, что я имею в виду. Вы думаете, что гипноз может убивать людей, потому что существует слишком много произведений искусства, в которых это подразумевается. Будь то психологи или психиатры, они — демоны, которые могут проникать в разум людей и даже манипулировать их сердцами, верно? Чем больше злился собеседник, тем спокойнее становился Линь Чэнь.
— Ты смеешь говорить, что не можешь их загипнотизировать, тогда... Тогда что ты делал с той девушкой на месте преступления!
— Ты имеешь в виду вот это? Заговорил Линь Чэнь, делая два шага вперед. Он присел на корточки перед женщиной средних лет, вытянул пальцы и сказал женщине: "Пожалуйста, следите глазами за моими пальцами".
Говоря это, он начал двигать пальцем влево, вправо, затем вверх и вниз со стабильной частотой.
Сначала женщина средних лет немного сопротивлялась, но постепенно ее глаза начали двигаться вместе с пальцем Линь Чэня.
В конференц-зале снова воцарилась тишина. В конце концов, психолог демонстрировал сцену, которую редко можно увидеть своими глазами, поэтому все присутствующие наблюдали с большим любопытством.
Постепенно они заметили, что эмоции женщины успокоились со скоростью, заметной невооружённым глазом.
Но лицо дворецкого Чена стало уродливым.
Наконец, Линь Чэнь убрал руку, по-прежнему сохраняя спокойствие, и спросил: «Как вы себя чувствуете?»
Женщина была немного ошеломлена. — Я...
— Вы ещё в сознании?
— Да... Я чувствую...
— Это странно. Вам лучше, да?
— Это не гипноз. Это просто техника десенсибилизации, которая использует движения глаз. Она может уменьшить негативные эмоции и в основном используется для лечения посттравматического стресса, — сказал Лин Чен. Он похлопал женщину по руке и снова встал.
Женщина средних лет схватилась за грудь, словно испытывая сильные эмоции. Линь Чэнь ничего не сказал, но сделал несколько шагов в сторону Син Конгляня.
Женщина вдруг подняла голову и спросила: «Ты... Ты... У тебя есть номер?»
«Психотерапевты в Центре психологического консультирования при Университете Юнчуань более профессиональны, чем я». Линь Чэнь остановился, обернулся и непринуждённо сказал: «Если вам продолжают сниться кошмары или вы чувствуете себя подавленной, пожалуйста, обратитесь за профессиональной помощью».
Хотя это предложение, казалось, было обращено к женщине средних лет, на самом деле он обращался ко всем присутствующим членам семьи жертвы.
Вероятно, из-за того, что Линь Чэнь вёл себя не как скромный, но и не как высокомерный человек, каждое его слово звучало разумно. Члены семьи жертвы, которые были в ярости из-за самоубийства, замолчали.
Некоторые из них даже посмотрели на Линь Чена, и их взгляд сменился с подозрительного на доверчивый.
Увидев это, дворецкий, который ни разу не заговорил, наконец встал. «Линь Чен, ты действительно хорошо умеешь заботиться о других... Вопрос, который мы, очевидно, здесь обсуждаем, заключается в том, гипнотизировали ли вы этих студентов, чтобы они совершили самоубийство, но при этом не проводите психотерапию в реальном времени?» Как бы доброжелательно ты ни выглядел, твоё сердце всё равно грязное!»
«Я уже ответил на этот вопрос. Это не гипноз».
«О, убийца никогда бы не сказал, что он убийца».
«Правда очень проста. Я не могу этого сделать. Я думаю, что гипнотизёров, которые могут заставить кого-то спрыгнуть с крыши и покончить с собой, можно пересчитать по пальцам одной руки. Плата за услуги таких людей превышает миллион долларов США».
Подразумевалось, что такой гипнотизёр не стал бы тратить время на то, чтобы прийти в школу и загипнотизировать нескольких учеников.
Однако, когда эти слова дошли до ушей дворецкого Чена, он бросил на него интригующий взгляд.
«Другими словами, вы признаёте, что можно заставить студентов совершить самоубийство с помощью гипноза».
«Да, да. Если бы это было самоубийство студента, школе пришлось бы столкнуться с судебным иском и требованием огромной компенсации, но если это убийство, ответственность школы будет гораздо меньше», — поспешно согласился вице-президент Сюй.
«О, разве вы не помните, что я сказал? Это невозможно." Линь Чен сел в кресло рядом с Син Конгляном. "Почти невозможно загипнотизировать других, чтобы они совершили преступление, не говоря уже о самоубийстве".
"Я помню, консультант Лин - лучшая студентка факультета психологии, верно? Неужели невозможно загипнотизировать других для совершения преступных действий? Разве вы не слышали об инциденте в Гейдельберге?"
Услышав это, Линь Чэнь внезапно поднял голову и улыбнулся. «Ты знаешь об этом? Значит, ты действительно хорошо подготовился», — многозначительно сказал он. Однако он не дал дворецкому Чэню продолжить. «В случае с Гейдельбергом гипнотизёр действительно загипнотизировал миссис Э. и заставил её попытаться убить своего мужа, но если вы внимательно прочтёте материалы дела, то обнаружите, что миссис Э. на самом деле испытывала боль во время совершения убийства, которое она совершила шесть раз после гипноза. Это происходит потому, что человеческое подсознание отказывается выполнять действия, которые противоречат моральным принципам. Если приказ о казни будет отдан принудительно, это, скорее всего, выведет человека из гипнотического состояния, не говоря уже о таком опасном для жизни поступке, как самоубийство».
Сюй Гоцин был весьма озадачен, услышав это, и внезапно спросил: «Тогда почему миссис Э поддалась влиянию и убила своего мужа?»
«К сожалению, я не могу точно сказать, какую технику использовал гипнотизёр, чтобы добиться такого результата. Надеюсь, вы понимаете». Линь Чэнь сделал паузу, а затем продолжил: «Но я могу лишь сказать, что гипнотизёр гипнотизировал её в течение нескольких лет, будучи психотерапевтом миссис Э. У меня, очевидно, нет таких условий или связей с покойной в течение нескольких лет, не говоря уже о способности провести такой сложный гипноз, который в итоге заставил её совершить самоубийство».
Линь Чэнь закончил своё выступление.
Все присутствующие были ошеломлены и потеряли дар речи. Это заявление было настолько ясным и убедительным, что даже Сюй Гоцин почувствовал, что с его руками что-то не так, и не смог удержаться от аплодисментов.
«О!» Цзян Чао наконец понял, что имел в виду Линь Чэнь. Он немного подумал, а затем не удержался и спросил: «Но разве ты не сказал, что гипноз — это идея? Что ты имел в виду?»
«Я сказал, что это не гипноз в традиционном понимании, но это действительно идея для раскрытия этого дела». Пока Лин Чен говорил, его взгляд был устремлён в окно.
* * *
Отвязные мысли:
Вы можете прочитать об инциденте в Гейдельберге здесь. Предположительно, молодая девушка по имени Анна Эван познакомилась в поезде с «доктором Бергеном», который гипнотизировал её в течение 7 лет. Всё это время он просил у неё деньги и секс для себя и своих друзей. Позже, когда она вышла замуж за мистера Э., он попытался разорвать их странные отношения, в результате чего доктор Берген попытался загипнотизировать её, чтобы она убила своего мужа.
Несмотря на то, что мистер Э. был отравлен и у него отказали тормоза, он выжил, а доктор Берген был приговорён к 12 годам тюремного заключения.
По иронии судьбы, когда Анна пыталась убить своего мужа и потерпела неудачу, доктор Берген попытался загипнотизировать её, чтобы она покончила с собой, опасаясь, что она обратится в полицию, но и это не удалось. Так что... да.
Криминальная психология, глава 60
Автор: 长洱 / Чанъэр
Переводчик: Kinky || https://kinkytranslations.com/
* * *
Глава 60
В тот момент, когда Линь Чэнь выглянул в окно и увидел пейзаж горы Цзюнь в нескольких километрах от него, кто-то другой тоже смотрел на тот же пейзаж из своего окна.
В небольшом восьмиугольном здании, расположенном недалеко от самой высокой точки всего клуба «Тяньжэнь», было наполовину открыто окно, окружённое цветущими сливами. У окна стоял старик.
День был погожим. Весенний ветерок был мягким, и птицы щебетали на ветвях. Бамбуковый лес у подножия горы был усеян рядами небольших зданий. Люди, которые веселились всю ночь, давно разошлись. Послеобеденное время было почти самым спокойным временем суток в клубе «Тяньжэнь», и такой момент, конечно, подходил для того, чтобы вздремнуть.
Но Син Фу не спал.
Если быть точным, его разбудили после того, как он лёг. В конце концов, если бы у такого старика, как он, который нуждался в отдыхе, не было серьёзных проблем, его подчинённые не стали бы намеренно будить его, но, услышав о проблеме, описанной молодым человеком, он лишь удивился.
«Семья Чэнь неоднократно оказывала давление на полицию, чтобы помешать расследованию дела о самоубийстве в университете. Так ли это?»
Тон старика был очень спокойным, и он даже растянул окончание фразы, как будто считал, что этот вопрос не стоит того, чтобы прерывать из-за него свой сон.
Услышав эти слова, молодой человек тоже сменил тревогу на панику.
В конце концов, он сам взял на себя инициативу и отправил кого-то следить за господами без приказа старика. Когда он узнал, что семья Чэнь собирается что-то предпринять, он тоже подумал, стоит ли беспокоить старика по этому поводу, но в итоге всё же воспользовался предлогом самоубийства в университете Юнчуань и упомянул старику о препятствиях, с которыми может столкнуться господин из-за вмешательства семьи Чэнь. Однако, судя по поведению старика, он, похоже, не считал это чем-то важным.
Молодой человек чувствовал, что не может понять, какие отношения связывают этих двоих.
Однако, вспомнив о тарелке арахиса, который старик вчера вечером поджарил на раскалённой сковороде, он понял, что его догадка верна. Джентльмен, который любил пить холодное пиво и есть жареный арахис, должен был быть очень важным или даже благородным, так что ему оставалось только стиснуть зубы и продолжить: «Но этот джентльмен и его друг столкнулись с препятствиями в своём расследовании. Как вы думаете, нужно ли мне что-то сказать?»
"А? Что сказать?" Старик легонько застегнул пуговицу на лацкане пиджака. Он все еще смотрел на зеленый бамбуковый лес за зданием и ни разу не отвел от него взгляда.
"Ну..." Молодой человек заколебался.
После того, как старик застегнул последнюю пуговицу, он обернулся. Его голос оставался ровным, почти томным. Он сказал: "Говорить что-либо - это не что иное, как давить на людей или просить о помощи. Это две вещи, которых мы, Синь, никогда не делаем».
Услышав это, молодой человек был ошеломлён и искренне поклонился старику, выразив свою благодарность за урок.
—-
Чтобы подавлять людей, обладающих властью, нужно сначала получить власть или воспользоваться ею, а затем использовать её для подавления других. Это не всегда было правильно, поэтому семья Синь так не поступала. Это было своего рода естественной гордостью.
Но такие вещи, как гордость, нельзя есть как еду, поэтому большинство людей жаловались бы, если бы хотели отомстить. После того, как их спровоцировали, они, естественно, захотели бы отругать их в ответ.
Вероятно, таково было текущее состояние Чэнь Пина.
Он был полон гнева и хотел выплеснуть его. После того, как его опровергли, любой бы разозлился, не говоря уже о том, что он был безжалостно унижен Лин Чэнем на глазах у всех. Он долгое время занимал эту высокую должность и имел преимущество в возрасте. Никто в Юнчуане, кроме элиты семьи Чэнь, не осмелился бы пренебрежительно относиться к нему, но прямо сейчас его ударил по лицу молодой человек. Конечно, ему хотелось стучать кулаком по столу и ругать его до посинения.
Однако в комнате было тихо. Глаза Линь Чэня были ясными и трезвыми. Все присутствующие смотрели на них со сложными эмоциями, но полные доверия.
Психологи действительно были чрезвычайно хороши в том, чтобы убеждать людей.
Чэнь Пин снова усмехнулся. Было неуместно прикасаться к человеку, который покорил сердца людей, поэтому он поднял руку и посмотрел на часы.
Было 13:20.
Солнце становилось всё ярче, ослепляя озеро во второй половине дня.
Поскольку сегодня был государственный праздник, у входа в отель «Коэн Мэй» было очень многолюдно, люди входили и выходили.
Большинство гостей были парами среднего возраста с детьми или молодыми парами, которые вели себя интимно. Они были красиво одеты и выглядели либо богатыми, либо знаменитыми.
Поскольку это был лучший отель в Юнчуане, у них, естественно, была лучшая еда, номера и, конечно же, обслуживание.
Портье в галстуке-бабочке наклонился, взял багаж из багажника такси для пожилой пары и положил его в багажную тележку.
После того, как двое людей заплатили за такси, они помогли друг другу и собирались пройти через вращающуюся дверь. Когда коридорный увидел это, он подбежал и придержал для них дверь.
Это был акт доброй воли, а добрая воля часто приносит удачу.
Коридорный стоял и смотрел, как двое пожилых людей плавно проходят через вращающуюся дверь, затем позволил ей повернуться снова. Как только он отпустил руку, позади него раздался громкий шум врезавшегося автомобиля.
Он резко повернул голову и увидел перед собой беспорядок.
Автомобильная сигнализация огласила все небо. Такси врезалось в ограждение, и передний капот был поднят. Фары были разбиты и упали на землю, а тележка для багажа, которую он только что загрузил рядом с такси, также была разбита вдребезги. Виновником был черный внедорожник, который внезапно помчался вверх по склону.
Странным было то, что было очевидно, что водитель внедорожника стал причиной аварии, но он, похоже, не собирался выходить из машины и проверять, что случилось.
Охранники в вестибюле быстро отреагировали. Около пяти человек нажали на кнопки раций и бросились со всех сторон, но прежде чем они успели выйти, дверь внедорожника распахнулась.
Охранники, бросив один взгляд, остались на месте и больше не осмеливались двигаться. Не только охранники, но и администраторы, которые поначалу были шокированы происшествием, прекратили свои дела.
Потому что они увидели пистолет.
Десятки вооруженных до зубов спецназовцев выскочили из машины. Казалось, они были экипированы даже лучше, чем обычные спецназовцы. Лидер, похожий на капитана, отдал тактический приказ, и группа из девяти человек ворвалась прямо в представительский номер на 28-м этаже. Последний уходивший медленно подошел к стойке регистрации отеля, как бы для того, чтобы поздороваться.
В коридоре отеля хорошо одетый управляющий в костюме держался за железные перила и смотрел на то, что происходило внизу, но не собирался спускаться, чтобы это остановить.
Он поднял голову и с кривой улыбкой посмотрел на руководство отеля.
Не только у входа в отель «Коэн Мэй», но и под белой мраморной аркой университета Юнчуань со словами «Мир и спокойствие» появился ещё один чёрный внедорожник и группа спецназа с заряженным оружием.
Студенты, слонявшиеся у школьных ворот, были ошеломлены, но, возможно, из-за недавних инцидентов в школе многие из них сохраняли спокойствие. Они наблюдали, как полицейские спешили к административному зданию, а затем зевнули.
В конференц-зале Университета Юнчуань всё ещё стоял дым.
Внезапно раздался странный крик, как будто это был электронный звук из игры, который был близок к звуку будильника. Короче говоря, он звучал очень странно и резко.
Поскольку они обсуждали важные вопросы, все мобильные телефоны должны были быть выключены, поэтому внезапный звук заставил всех нахмуриться, и все они сначала посмотрели на вице-капитана Цзяна.
Под их обжигающими взглядами Цзян Чао поднял руку, показывая, что он ни в чем не виноват.
Звон не прекращался, и все посмотрели в угол конференц-зала, куда указывал звук.
Там сидел молодой человек и стучал по клавиатуре ноутбука.
Ван Чао запаниковал.
В конце концов, он был компьютерным экспертом, но не понимал, почему его ноутбук издаёт такой странный звук. Он быстро просмотрел запущенную программу и, кажется, увидел нечто невероятное. Он поднял голову и поискал взглядом Син Конгляня, затем тихо позвал: «Капитан...»
«Что случилось?»
«Кажется, в нашу комнату кто-то забрался...»
Син Конглянь некоторое время молчал. «В какую комнату?»
«Наш гостиничный номер. На дверном замке есть сигнализация, и она звонит. Это очень странно. Подожди, я тебе покажу».
—-
Наверху, в восьмиугольном здании вокруг горы Цзюнь, старик пил чай. Он только что поставил чашку и удивлённо спросил: «Что случилось?»
После того как его прервали во время обеденного перерыва, он наконец успокоился и стал пить чай, но вскоре после того, как он сел, в дверь его комнаты снова постучали. Молодой человек, которого он только что видел, снова прибежал.
Молодой человек наклонился, и выражение его лица стало ещё более встревоженным, чем прежде.
«Отель...» Сказав это, молодой человек снова замолчал, словно не зная, стоит ли продолжать.
«Если вы работаете на меня, то должны знать, что ни при каких обстоятельствах вы не должны колебаться, даже если рухнет гора Тай. В мире не так много вещей, из-за которых стоит нервничать...» — продолжал просвещать старик.
«Но этот джентльмен забронировал номер в нашем отеле «Коэн Мэй», и только что туда ворвался спецназ. Разве это не важно?»
Услышав это, старик, державший в руке чашку, задрожал и расплескал большую часть чая. Чай был горячим, но старик не обращал внимания на боль в руке. Он с тревогой сказал: «Что ты делаешь в таком оцепенении? Иди и узнай, что происходит!»
В ответ молодой человек тут же убежал.
«Подожди!» Старик внезапно остановил его, и его тон стал холодным.
В комнату для гостей отеля ворвалась полиция. Это не было бы таким уж большим событием, если бы не тот факт, что это был отель Xing's, а не какая-то обычная сеть ресторанов быстрого питания. Если это не было серьезным делом и у них было достаточно доказательств, как могла полиция Юнчуаня осмелиться быть настолько самонадеянной, чтобы вломиться в представительский номер на верхнем этаже отеля?
Но вопрос был в том, почему полиция устроила обыск в гостиничном номере?
Очевидно, они хотели что-то найти, и раз полиция осмелилась действовать с такой помпой, значит, они были уверены, что смогут что-то найти.
Старик опасался, что там будут какие-то необъяснимые грязные вещи.
«Я тоже пойду». Подумав об этом, старик встал и заговорил.
Син Фу был всего лишь старым слугой, но тот факт, что он так долго служил семье Син и управлял семейным бизнесом своего хозяина, означал, что у него был довольно острый ум.
Так что всё, о чём он думал, было примерно верным.
В конференц-зале административного корпуса университета Юнчуань царил беспорядок.
Дверь, которую только что выбили, всё ещё слегка дрожала. Три пистолета были направлены на трёх постояльцев номера люкс 2801 в отеле «Коэн Мэй».
Остальные люди в конференц-зале молчали, кроме трёх постояльцев, которые по-прежнему были спокойны и расслаблены.
Пара кожаных ботинок ступала по дубовому полу, зачитывая содержание ордера на арест.
Подросток, сидевший на полу, заткнул уши и повторил услышанное. — Вы имеете в виду, что когда горничная убирала наш номер в отеле, она нашла подозрительный белый порошок и вызвала полицию? Полиция подозревает, что это наркотик, поэтому они послали кого-то обыскать наш номер, а теперь хотят арестовать нас, чтобы провести расследование?
— Да.
— Вы что, умственно отсталый? — недоверчиво спросил молодой человек.
* * *
Автору есть что сказать:
Смена сцен в этой главе происходит относительно быстро. Не знаю, кажется ли кому-то, что это недостаточно плавно.