Глава 16. Спутанные следы
Фэй молчала долго. По её меркам, целую вечность — и ещё немного. Лаэрт всё порывался спросить, как она, но не решался. Во-первых, он чертовски устал в соборе, где безраздельно властвовали эмоции, яркие и въедливые. Во-вторых, последние пару дней Фэй вела себя странно. Лаэрт догадывался о причинах — и проклинал себя за глупость. Не стоило рассказывать ей про дар. Никто не захочет касаться человека, который может разглядеть любую тень, засевшую у тебя в душе.
Он мельком посмотрел на свою ладонь и, сжав руку в кулак, спрятал её в карман. А затем опять бросил взгляд на Фэй. Наверное, за минувшие полчаса это был уже раз сотый.
Итак, Лаэрт почти неделю пытался разгадать эту неугомонную головоломку. Кусочки пазла постепенно становились на места, но и вопросов пока хватало. Что так сильно выбило Фэй из колеи? Что за образы она увидела в коридоре Алракиса? Лаэрт уловил только чувства: скорбь на грани крика, боль, будто у Фэй оторвали половину сердца, и ярость. Багряную, как сердце пожара. Такую же ревущую и всепожирающую. Увидела ли она своё прошлое — или...
Фэй заметила, что он смотрит — и, повернув голову, улыбнулась.
— Простите, что-то я задумалась.
Лаэрт сделал вид, что его заинтересовал проезжавший мимо велосипедист.
— Да, я тоже. Ну, что скажете по поводу расследования?
— Скажу, что вы могли бы и сразу рассказать про Азраэля с Делайлой, — развела руками Фэй. — Не пришлось бы ломать столько драмы на похоронах леди Лавинии.
Лаэрт не сдержал смешка.
— Простите. Я давно с ними не общался и был не в том положении, чтобы вот так запросто просить о благосклонности верховного жреца.
— Так и быть, прощу, — лукаво сощурилась Фэй. — Если расскажете, что видели. Вы ведь наверняка что-то видели?
— Дамы вперёд, — качнул головой Лаэрт.
— Какой вы хитрый! Ладно. — Судя по виду, Фэй не терпелось поделиться открытиями. — Я слышала в коридоре Алракиса музыку ловеласа. Они с леди Лавинией были там, и не раз. Сложно описать это ощущение, но музыка будто впечаталась в камень.
Лаэрт кивнул. Фэй не нужно было объяснять: эмоции тоже оставляли на вещах свои оттиски. На статуях богов. На алтарях. И, конечно, на стенах того злополучного коридора, от которого до сих пор гудели виски.
— Я долго думала, как же они организовали тайную встречу, — продолжила Фэй. — А потом Делайла запела, и я поняла.
— Ритуал, — сказал Лаэрт.
Фэй кивнула.
— Ритуал. Ограничений по посещению нет. Все трое пришли на церемонию, надели плащи, встали друг за другом и так смогли перешёптываться. А их голоса заглушало пение жрецов.
— И, судя по тому, что мы с вами ощутили, они проделывали подобное не один раз. Может, каждое воскресенье.
— Значит, вы всё-таки считали какие-то эмоции.
Лаэрт потёр переносицу.
— Сразу, как только вошёл в коридор. Как вы и сказали — чувства будто впечатались в камень. По стене тянулся след, похожий на карандашный рисунок. Такой же я видел на письме, которое ловелас написал Лавинии.
Фэй обхватила пальцами подбородок.
— Карандашный рисунок? Интересно... А ведь подсказка к тайнику леди Лавинии тоже была нарисована карандашом. И штриховка была чёткая, уверенная. Так умеют только художники.
— И правда интересно. Может, ловелас и сделал Лавинии тайник, раз уж время от времени навещал её в особняке.
— Если встречи были постоянными... — Фэй обернулась, но крыши собора уже давно скрылись за приземистыми домами центрального района. — Пытались ли Лавиния с ловеласом поддержать Ренею — или у всего этого есть какая-то тёмная сторона?
Лаэрт склонил голову набок, взглянул на неё с любопытством.
— «Тёмная».
— Ловелас хотел добиться для Ренеи справедливости, — напомнила Фэй. — Если она страдает во дворце, если она ненавидит императора и мечтает о его смерти, что для неё значит эта справедливость?
Лаэрт понизил голос. Он не хотел обсуждать это до приезда домой, но азарт Фэй оказался заразительным.
— Вы имеете в виду заговор.
— На приёме Ренея сказала императору: «Почему ты не можешь просто умереть?» Такое редко говорят в пылу обычной ссоры.
Фэй тоже перешла на шёпот, придвинулась ближе, но всё ещё старалась лишний раз Лаэрта не касаться. Он принял это так же, как и всегда — молча, с пониманием. Узнав про его дар, Джо инстинктивно отпрыгивала всякий раз, когда он проходил рядом. А Лирис просто побледнел и ещё долго смотрел на свои руки. Лаэрт до сих пор понятия не имел, что за мысли тогда крутились у него в голове.
— Я видела Ренею, — добавила Фэй. — Когда проходила через коридор.
Лаэрт повернулся к ней. Лицо Фэй, прежде подвижное и легко читаемое, окаменело. Такое иногда случалось: она вела себя как обычно, смеялась и шутила, а потом вдруг задумывалась о чём-то — и надевала маску. Пробиться сквозь неё не помогал даже дар. Лаэрт видел только спутанные цвета и тревожные текстуры.
— Не знаю, может, это было просто видение. Не воспринимайте всерьёз.
— Вас это беспокоит — конечно, я буду воспринимать это всерьёз. Что именно вы видели?
В уголке губ Фэй мелькнула улыбка, несколько потерянная и пустая. Раньше Лаэрт сжал бы ей плечо. Или, может, ладонь — этот жест всегда поднимал ей настроение. Но сейчас он держал руку в кармане, и та легонько дрожала, словно возмущаясь вынужденной неволе.
— Она выглядела безумной, — сказала наконец Фэй. — Стояла в короне и с окровавленным ножом. Это всё.
— Ясно, — ответил Лаэрт.
Фэй опять о чём-то умалчивала. Расспрашивать не имело смысла: она умела закрываться, когда хотела. И сражалась за свои секреты с отчаянием валькирии.
— Это серьёзное обвинение, — сказал Лаэрт. — Давайте подождём с гипотезами — хотя бы до тех пор, пока не поговорим с Ариэль.
Фэй кивнула, и они снова замолчали. Лаэрт размышлял над её словами. Он ведь и сам в первую очередь подумал о заговоре. Письмо ловеласа обжигало яростью. Карандашный узор на стенах был отпечатком его решимости. Он не просто хотел облегчить состояние Ренеи — он пытался что-то предпринять. Заговор мог стать ответом на её страдания.
Но что за заговор? Пыталась ли Ренея убить императора? Занять его место? Глупость. Все знали, что Ренея — эриданка. Её ненавидели и танийцы, и эриданцы. Даже если бы она заняла трон силой, она не сумела бы удержать власть. Её саму убили бы следующим же утром. В одиночку ловелас не смог бы этому помешать — Ренее нужны были союзники. Но никто в здравом уме не стал бы заключать союз с императрицей, страдающей от перепадов настроения и периодического помутнения рассудка.
— Ну вот, — сказала Фэй. — Вы сбежали в другую вселенную.
— Что? — растерянно переспросил Лаэрт.
Фэй усмехнулась.
— Я до вас уже минуту пытаюсь дозваться. Там ярмарка, — она кивком указала на площадь, где и впрямь столпились разноцветные шатры. — Не хотите заглянуть?
Пару секунд Лаэрт смотрел, как над шатрами развеваются красные флажки с гербом Танийской империи. Лихорадочно пытался вспомнить, когда был на ярмарке в последний раз — не считая того случая, когда преследовал на прошлогоднем фестивале убийцу артисток.
— Ну, вы ведь ни разу не видели танийских ярмарок, — сказал он наконец. — Нельзя это так оставлять. Пойдёмте.
Ярмарка собрала целую толпу гостей. Кто-то пришёл поглазеть, кто-то — поохотиться за сокровищами и потом продать их втридорога, а кто-то просто наслаждался атмосферой и, сидя на парапете фонтана, дегустировал горячие угощения. Лаэрт раздобыл новую порцию кофе. После визита в собор она казалась чуть ли не жизненной необходимостью.
— Сколько кружек в день вы пьёте? — вскинула бровь Фэй.
— Давайте не будем называть такие страшные цифры вслух.
— Вы кофеголик, господин Лаэрт. И самое ужасное, что из-за вас я тоже понемногу им становлюсь. Я уже отличаю капучино от латте, дожили!
— Вам тоже взять? — улыбнулся Лаэрт.
— Да, пожалуйста.
У шатров, где продавали безделушки, они разделились. Фэй пошла разглядывать прилавки со статуэтками, а Лаэрт двинулся по противоположной стороне торговых рядов. Время от времени он вертел головой, но без особого энтузиазма. Вещи его не интересовали, а уж тем более ярмарочные — они часто попадали к торговцам «грязными», отравленными чужими эмоциями. А покупатели и не догадывались, какое зло приносят домой. Лаэрту даже доводилось работать с парой случаев, когда подобные вещи становились причиной преступлений. В народе это называли «проклятием». Люди вообще любили перекладывать ответственность за свои поступки на всякие мистические слова.
Лаэрт достал сигарету и хотел закурить, когда вдруг услышал знакомый голос:
— Эй, задумчивая мордашка! Ручку не позолотишь?
Лаэрт усмехнулся. Во всей Тании только один человек мог разговаривать в такой манере. И уж тем более называть его «задумчивой мордашкой» — на такое пока не созрела даже Фэй, которая любила использовать весьма... интересные обороты.
Лаэрт обернулся, и Мила Артэ, которая стояла за прилавком с украшениями, упёрла руку в бок. Её кошачий хвост дёрнулся из стороны в сторону, а губы растянулись в улыбке, обнажившей аккуратные клычки.
— Давненько не виделись.
— Два дня. Ты ведь была на приёме императора.
Мила фыркнула, и её хвост чуть не смахнул бумажку с надписью «серебро», которая висела над весьма подозрительного вида украшениями. На серебряные они явно не тянули.
— Ты даже поздороваться не подошёл, безобразник.
— Потому что у тебя был такой вид, будто ещё немного — и ты начнёшь швырять свои жонглёрские штуки во всех подряд.
— Ну, ты же знаешь, в тебя я никогда ничего не брошу. Не хочу нечаянно выбить тебе второй глаз. — Она сощурилась, явно довольная шуткой. — Так, признавайся. Какая нелёгкая занесла тебя на ярмарку? У нас тут затесался убийца? Или кто-то украл набор любимых ложечек императора?
Лаэрт обернулся, поискал взглядом Фэй. Она до сих пор вертелась у статуэток — с любопытством изучала фигурки Небесного Ансамбля, некоторые из которых даже умели махать оружием или издавать звуки.
— А-а-а, — протянула Мила. — Какая симпатичная нелёгкая. Хотя, может, и лёгкая. На руках-то ты её успел поносить?
Лаэрт повернулся обратно и от нечего делать потрогал кольцо на прилавке. Нет. Совершенно точно не серебро. Слава Нетару, если это вообще металл.
— Ты когда-нибудь считала, сколько слов генерируешь в минуту?
Мила с ухмылкой развела руками.
— Ай-ай, вы посмотрите на этого мастера уклоняться от ответов! Значит, успел. И наверняка понравилось.
— Если так завидуешь, попроси Сета. Он тебя одной левой поднимет.
— Ха, Сет! — хмыкнула Мила. — Этот простофиля перекинет через плечо и даже не подумает обеспечить девушке удобство. Нет уж, спасибо. Карна, и тот любезнее будет.
Лаэрт продолжал рассматривать украшения. Ему в голову вдруг пришла совершенно нелепая мысль.
— У тебя тут всё подделки?
— Понятия не имею, — пожала плечами Мила. Достав из-под прилавка стаканчик с какао, она принялась невозмутимо его потягивать. — Это вообще не мой магазин.
— Чего ж ты тут торгуешь? — удивился Лаэрт.
— Вызвалась посторожить, пока владелец отлучился.
— Ясно. А владелец в курсе?
Мила расплылась в улыбке. Лаэрт усмехнулся и снова опустил глаза на украшения. С одной стороны, покупать здесь что-то было кощунством — негоже младшему детективу носить такую дешёвку. С другой, Лаэрт успел неплохо узнать Фэй. Она ценила моменты. И любила превращать их в воспоминания. Побрякушка с её первой танийской ярмарки будет для неё гораздо важнее драгоценных металлов или камней.
Мила тут же нарисовалась рядом, заглянула через плечо, пытаясь проследить за взглядом Лаэрта.
— Ищешь что-то особенное для своей нелёгкой?
— Ищу хоть что-нибудь получше... Милость Нетара, да из чего вообще это сделано? — пробормотал Лаэрт, когда лепесток на одном из кулонов погнулся от первого же прикосновения. — Десерты Кло, и те прочнее.
Мила приложила палец к губам.
— М-м... Дай-ка минутку.
Она снова скрылась под прилавком. Стаканчик с какао загадочным образом исчез. Вместо него Мила вылезла с небольшой коробочкой, на которой было крупно написано «Для В.Р.».
— Чьи-то инициалы, — предположил Лаэрт.
— Не говори глупостей. И Антаресу ясно, что здесь написано «Для Важных Романов». Давай-ка посмотрим... — Она открыла коробку, и на солнце наконец сверкнуло настоящее серебро: внутри оказалась целая коллекция неплохих украшений. — Ага! На-ка, выбери что-нибудь на свой вкус. Или лучше на вкус Фэй. Твой, если честно, так себе.
Лаэрт потёр переносицу.
— Мила, если это чьё-то...
— Да говорю тебе, ничьё! Если так волнуешься, оставь побольше денег. И записку, что от этого украшения зависело твоё семейное счастье.
Лаэрт хотел подобрать в ответ достойную колкость, но тут его взгляд зацепился за украшение, которое покоилось под массивным колье. Это были серьги с пёрышками. Одна была короткой, а вторая — подлиннее, с синим камнем. Фэй носила такой на запястье.
— Лазурит, — подсказала Мила. — Пожелание удачи и символ самых добрых намерений. И не такой пошлый, как розы или бриллианты. У тебя всё же есть вкус, Лаэрти!
Лаэрт снял перчатки и осторожно достал серьги из коробки. Дар молчал. Если серьги и были пропитаны какими-то эмоциями, они были светлыми — самое то, чтобы поддерживать Фэй в дни, подобные сегодняшнему. Серебро сверкало в лучах солнца так, будто в руках Лаэрта оказались маленькие звёзды.
— Покупай, покупай, покупай, — зашептала Мила. — И побыстрее, пока твоя нелёгкая не заметила, что ты тут вертишься. Нет ничего хуже испорченных сюрпризов!
Через пару минут они с Лаэртом попрощались. Мила сунула деньги под прилавок, опять достала оттуда стаканчик с какао и была такова — Лаэрт даже не успел уловить момент, когда она растворилась в толпе. Он же, бездумно поглаживая пальцами лазурит, двинулся к Фэй.
— Вот скажите, — едва он приблизился, начала Фэй. Она крутила в руках статуэтку скрипачки и, поглощённая своими восхитительно странными мыслями, не замечала ничего вокруг. — Мне кажется, или она жутко похожа на Шерил Артэ?
— Ну... У них у обеих есть скрипка, — ответил Лаэрт.
Он немного нервничал, поэтому на статуэтку толком не взглянул.
— Сразу видно, детектив, — усмехнулась Фэй. — Так, ну я готова идти. А то мало ли, Ариэль захочет уйти с работы пораньше.
«Это вряд ли», — подумал Лаэрт. Вслух он ничего не сказал. Всё ещё пытался понять, как преподнести Фэй подарок. Дарить что-то остальным жителям поместья было привычно и легко — но для Фэй это был дебют. Можно сказать, её официальное посвящение в клуб весёлых и сумасшедших. Тут не отделаешься простым «вот» или «поздравляю».
— Мисс Фэй...
Она заправила за ухо прядь волос, помахала перед лицом рукой, отгоняя надоедливую мошку. Лаэрт невольно усмехнулся. Да, что-то он увлёкся переживаниями и забыл, что она не из тех, кто так заостряется на церемониях.
— Добро пожаловать в поместье, — просто сказал он, протянув серьги.
Фэй растерянно уставилась ему на ладонь.
— О... О! — Её лицо порозовело. — Ну что вы, не стоило... Я... Это...
Несмотря на сбивчивое бормотание, серьги она приняла, погладила пальцем лазурит — так же, как до этого делал сам Лаэрт.
— Спасибо, господин Лаэрт. Они очень красивые. И спасибо, что проверили их для меня.
— Догадались, значит.
— Вы без перчаток, — пожала плечами Фэй.
Лаэрт не сдержал улыбки.
— А вы что-нибудь слышите?
— Такой нежный-нежный мотив. Очень тихий. В основном когда касаюсь самого лазурита — серебро молчит. — Она отвела за спину пряди волос и раза с третьего вдела серёжку с камнем в ухо. — А вы что видели? Дайте-ка угадаю. Наверное, спокойствие. Мм... Или уют.
Улыбка Лаэрта потускнела. Он кивнул, решив не придавать ответу конкретики. К счастью, Фэй, увлечённая попытками надеть вторую серёжку, не стала развивать тему.
— Спасибо, — повторила она. — Теперь я должна вам ответный подарок.
— У меня даже есть мысль, что вы можете мне подарить, — ухмыльнулся Лаэрт. — Неделю без смертельной опасности. Как? Справитесь?
— Ну и запросы у вас! Вы бы ещё полцарства попросили. Или ключ от квартиры, где деньги лежат. Давайте сойдёмся хотя бы на одном дне.
— На четырёх.
— Два. Последнее предложение.
— Соглашусь только на три.
— Эй! — возмутился торговец статуэтками. — Вы тут до заката стоять удумали? Либо покупаете, либо не мешаете мне торговать.
Лаэрт ухватил Фэй за локоть.
— Прошу прощения, сэр. Мы уже уходим.
— Оставим вас наедине с вашими сумасшедшими ценниками, — добавила Фэй. — Всего доброго!
Пока позеленевший от злости торговец выбирался из-за прилавка, они спешно нырнули в толпу и почти бегом добрались до края площади. Фэй со смехом опустилась у фонтана. Её волосы тут же покрыла вуаль мелких капель, на которых с озорством заискрилось солнце.
— Ладно. Я тоже согласна на три дня.
— С учётом вашего хулиганского поведения я бы всё-таки поднял ставки до четырёх.
— Хулиганского? — прикинулась невинной Фэй. — Вы вообще видели эти цены? Я бы половину вашего поместья на них выкупила!
Лаэрт рассмеялся. В этот момент из толпы показались два знакомых человека. Один — огромный, с пламенной шевелюрой и усмешкой на всё лицо. Второй — худощавый, с лисьими ушами и роскошным хвостом, которому завидовали даже императорские кошки.
— Мой любимый Лаэрт! — воскликнул Лукас. — Вот уж не ожидал, что ты будешь разгуливать по ярмаркам. Или тебя заманила сюда моя не менее любимая Фэй?
— Привет, — поздоровался Мин. — Как, оказывается, тесен Этернум.
— Ага, — согласился Лукас. — Только Анселя не хватает. Не удивлюсь, если он тоже где-то здесь, охотится за своими любимыми открытками. Имеет же человек право с душой провести свободное время. Ему не помешает.
— Вы на карете сюда добирались? — спросил Лаэрт.
Лукас кивнул.
— Я поездами не езжу уже лет двести. Только зайду в вагон, сразу кто-нибудь свататься начинает. Печеньку?
Все согласились, и печенье быстро разошлось по рукам.
— Как ваш визит в собор? — поинтересовался Мин.
Лаэрт посмотрел на Фэй.
— Плодотворно. А как ваши успехи?
— Ждём встречи с моим информатором, — ответил Мин. — Искали Вардиса, но пока безуспешно. Возможно, убийца помог ему подчистить следы.
— Расскажешь вечером, — решил Лаэрт.
Мин показал большой палец.
— Мы пойдём, — сказал Лаэрт. Хотел подать Фэй руку — но передумал, потому что так и не надел перчатки обратно. — Берегите себя, ладно?
— Кто бы говорил, — хмыкнул Лукас. — Ты уж пригляди за этим остолопом, Фэй. Он-то сам за собой приглядывать не умеет.
— Не того ты человека просишь, — вздохнул Мин. — Иногда мне кажется, они сообщники. Сговорились постоянно попадать в беду и теперь делают это посменно — чтоб никто не скучал.
— Ой-ой, сколько времени! — воскликнула Фэй и, пока Мин не ударился в нотации, увлекла Лаэрта с площади. Мин с Лукасом помахали вслед.
Минут через двадцать они наконец добрались до хранилища. Вообще оно называлось Дозорным Домом и считалось чуть ли не старейшим зданием Этернума. Стены там пропитались пылью, а половицы скрипели от каждого шага. Раньше император каждый год отбивался от советников, которые настаивали на ремонте: слишком уж много на это требовалось денег, да и потерять какую-нибудь ценную вещь в процессе не хотелось. Пару лет назад Лаэрт наплёл, что это хорошая защита от воров. В каком-то смысле он не соврал: любой вор трижды подумает, прежде чем соваться в место, где каждая досочка стремится выдать твоё присутствие.
Но кражи, конечно, случались. Они просто стали хитрее — как с Печатью Повиновения. Сложно охранять Дозорный Дом, когда любой имперский стражник может вести тайные дела с «Лютым рогом».
Ариэль работала Хранителем. Дозорные стерегли хранилище и сутками патрулировали окрестности. А Ариэль вела учёт всех посещений и запросов — что-то вроде секретаря, только с ответственностью размером в императорский дворец. Когда она впервые рассказала Лаэрту, что хочет устроиться в Дозорный Дом, он раз двести за день переспросил, уверена ли она. Работёнка была пыльной (во всех смыслах этого слова), требовала огромной концентрации и хорошей памяти. Лаэрт не сомневался в способностях Ариэль, но боялся, что в этих унылых четырёх стенах она потускнеет и потеряет свой извечный огонь в глазах.
К счастью, он ошибался. Ариэль уже больше года не жила в поместье — но за всё это время не перестала быть собой.
Когда Лаэрт и Фэй зашли в приёмный зал Дозорного Дома, Ариэль балансировала на приставной лестнице. Одной рукой прижав к себе стопку журналов, второй она орудовала чем-то вроде метёлки — сражалась с пауком, который решил обустроить себе дом в дальнем уголке стеллажа.
— Давай, давай, — приговаривала она. — Я не собираюсь тебя давить, так что и ты будь ко мне любезен, найди себе другое место.
Паук не хотел быть любезным и забился поглубже в щёлку. Ариэль с досадой выдохнула — так сильно, что всколыхнулись её рыжие завитки. В последний раз Лаэрт видел её пару месяцев назад, и за это время Ариэль успела остричь волосы по плечи. Зато большие круглые очки в зелёной оправе остались неизменными. Прямо как весёлая россыпь веснушек, даже на запястьях, и мягкие, немного детские черты, из-за которых ей редко давали больше восемнадцати. А между тем Ариэль было уже двадцать шесть.
— Так, а ну прекрати баловаться! — велела она, погрозив пауку метёлкой. — Будешь так себя вести — мне придётся применить крайние меры.
Паук угрозами не впечатлился. Честно говоря, они не давались Ариэль никогда. Сложно поверить, что человек с такими чистейшими глазами и вечно вздёрнутыми, будто в лёгком удивлении, бровями может причинить тебе вред. С тем же успехом угрозами могла раскидываться ромашка на лугу.
— Прошу простить, — шепнул Лаэрт Фэй. — Это всегда неизбежно случается, так что я лучше подстрахуюсь.
Фэй растерянно заморгала. Лаэрт сделал знак вести себя тихо и в несколько быстрых, но почти беззвучных шагов оказался у лестницы. Ариэль тем временем встала на цыпочки, сунулась поглубже в стеллаж — она до сих пор пыталась решить конфликт с пауком мирно.
— Последнее предупреждение! Если ты сейчас... Ой!
Лестница ожидаемо покачнулась. Лаэрт подставил руки, и Ариэль, не успев даже пискнуть, упала прямо в них.
— А! — запоздало воскликнула она.
— И тебе привет, — улыбнулся Лаэрт.
— О! — воскликнула Ариэль — теперь уже с радостью. — Привет!
Лаэрт поставил её на пол, и Ариэль первым делом заключила его в объятия. Лаэрт обнял её в ответ — от этого жеста всё внутри перевернулось. Он всегда с трудом отпускал людей. Ариэль прожила в поместье три года — она была не просто соседкой или другом, она была семьёй. Каждая комната помнила её присутствие. Каждое дерево в саду тосковало по её утренним посиделкам с книгой или вечерним прогулкам с Лирисом. Тосковали порой и обитатели поместья. Они радовались, что жизнь Ариэль дала новый виток, но скучали и, бывало, предавались ностальгии.
Выпустив её из объятий, Лаэрт склонился, чтобы подобрать упавшие книги.
— Ариэль, это мисс Фэй. Мисс Фэй — Ариэль.
— Привет, — улыбнулась Фэй.
— Ох, Фэй? — Ариэль поправила очки, махнула Лаэрту, показывая, куда положить книги. — Слышала про вашу амнезию. И щекотливую ситуацию. Мне очень, очень жаль. Надеюсь, вы разберётесь со всем как можно скорее. Если хотите, я могу составить список чар для манипуляции памятью. Здесь, на севере, маги редко специализируются на таких тонких материях, но в восточных странах...
Лаэрт с усмешкой взглянул на Фэй, взглядом дал понять, что о «тонких материях» и специфике магии Ариэль может рассуждать вечно. Он до сих пор помнил, как однажды за ужином она разговорилась с Лирисом на какую-то заумную тему. В следующий раз Лаэрт заглянул в столовую уже далеко за полночь — эти двое до сих пор сидели там и вели жаркое обсуждение.
— Спасибо, — мягко прервала Фэй. — Я уже провела парочку экспериментов, и ничем хорошим они не закончились. Так что я лучше подожду чуда.
— О, в поместье Лаэрта они случаются часто, — заметила Ариэль.
— Именно о чудесах мы и пришли поговорить, — вмешался Лаэрт. — А именно — о чудесном исчезновении Печати Повиновения, которая оказалась в руках Вардиса.
Ариэль мигом посерьёзнела.
— Да, я слышала. Как... Мин?
— Держится молодцом. Передавал тебе привет, кстати. Остальные тоже.
— А у них как дела?
— Да всё по-старому. Ну, не считая появления мисс Фэй, конечно. Приезжай как-нибудь в гости.
Брови Ариэль поползли ещё выше. Казалось, она готова была сорваться на поезд прямо сейчас — и в то же время боялась даже переступить порог Дозорного Дома.
— Я бы хотела, но Лирис...
— Что, так и будете до конца жизни друг от друга бегать? — вздохнул Лаэрт. И тут же пожалел, что вообще об этом заговорил: в глазах Ариэль мелькнула боль. — Ладно. Извини, я не хотел поднимать эту тему.
— Да всё в порядке, — Ариэль качнула головой, напустила на лицо улыбку. — В конце концов, это всё дела давно минувших дней! Давайте лучше поговорим о сегодняшних. Я ждала, что ты придёшь, так что подготовилась заранее. Пару минут. Мисс Фэй, там можно взять стульчик. Я сейчас!
Подобрав полы юбки в бежевую клетку, она скрылась среди стеллажей. Лаэрт пока принёс Фэй стул. Она, правда, не стала садиться, опёрлась на спинку, задумчиво постукивая пальцем по локтю. Наверняка обдумывала, что за ссора расколола Ариэль с Лирисом.
Ариэль вернулась, как и обещала, через пару минут. В руках она несла большую папку, от которой пахло пылью и свежими духами с нотами полевых трав — любимым ароматом самой Ариэль.
— Я проверила всё ещё в тот день, когда увидела объявление о розыске Вардиса, — сказала она. — Но, сам понимаешь, в обход правил не могу.
Лаэрт понимал — и потому без лишних вопросов выложил на стойку золотой значок в виде птицы с короной. Эта вещица служила чем-то вроде удостоверения личности. По сути, она значила, что он, будучи королевским детективом, имеет доступ к любой информации, в том числе засекреченной. Исключение составляли разве что особые дела, которыми занимался сам император, и личные сведения об императорской семье. А жаль. Было бы славно выведать о каком-нибудь слабом месте Зефира.
— Чудненько, — Ариэль едва взглянула на значок. Они с Лаэртом оба знали, что это чистая формальность, но нарушать правила Ариэль не любила. — Итак, — она раскрыла журнал и повернула его так, чтобы всем было видно содержимое. — Печать забрали седьмого мая.
Лаэрт и Фэй склонились над стойкой.
— В день смерти леди Лавинии, — кивнула Фэй.
— Ближе ко второй половине дня, — добавил Лаэрт. — А леди Лавинию, как мы знаем, убили поздним утром.
Их с Фэй теория подтверждалась. Вся эта суматоха с Печатью Повиновения и освобождением Вардиса была отвлекающим манёвром, который убийца в спешке выдумал из-за незапланированного убийства леди Лавинии. План был неплохим — но убийца не учёл, что Фэй вмешается и убережёт Мина от похищения.
Ариэль постучала пальцем по странице.
— Теперь переходим к причинам. Как же жалко, что в тот день работала не я! В общем, Лейла тут написала, что Печать запросили в императорском дворце. Некий «сэр Яспер». Знаешь такого, Лаэрт?
Лаэрт погладил подбородок.
— Мало ли их там, этих сэров... Какой-то рыцарь. Не слишком высокого ранга, видимо, хотя имя звучит знакомо. Почему же твоя сменщица — Лейла? — вот так запросто доверила этому сэру Ясперу такой важный артефакт? Как сэр Яспер вообще обосновал необходимость извлечения Печати?
Ариэль развела руками.
— Лейла сказала, мол, Шилла хотела рассказать больше, но не смогла, потому что это государственная тайна. Но она показала какие-то убедительные документы. Я пыталась узнать больше, да только от Лейлы ничего толкового не добьёшься. Она дочка одного из Дозорных и... скажем так, не лучшим образом справляется со своими обязанностями.
Лаэрт и Фэй обменялись взглядами.
— Кто такая Шилла? — спросила Фэй.
— Ещё один рыцарь, — ответил Лаэрт. — Служит при дворце. Значит, сэр Яспер запросил Печать, а Шилла её забрала, так?
— Да, всё верно. Вот её подпись.
Ариэль показала на размашистую подпись в последней колонке таблицы, где она вела учёт всех запросов. Кое-где не хватало указания причин, или же точное время вписали ручкой другого цвета — по всей видимости, в эти дни Дозорным Домом заведовала Лейла. Лаэрт уже понимал, что наткнулся на очередную воровскую схему. Нечистые на руку Дозорные посадили на пост Хранителя Лейлу, и та пропускала их в Дозорный Дом — а потом забирала небольшой процент с продажи мелких артефактов, которые получалось извлечь незаметно.
«Надо будет поговорить об этом с императором», — подумал Лаэрт. Даже если Дозорные воровали какую-то мелочь, их обманные манёвры едва не стоили Мину жизни. Нетар знает, кто ещё мог пострадать.
— Лейла говорила что-то ещё? — подняла глаза Фэй.
Судя по тому, как последние секунд тридцать она сверлила взглядом журнал, они с Лаэртом пришли к одинаковым выводам.
— Что Шилла была очень любезна, — ответила Ариэль.
Лаэрт не сдержал смешка.
— Ну да. Конечно. Образец любезности. А ты, случаем, не знаешь, интересовался ли кто-нибудь Печатью до этого?
— За то время, что я здесь работаю, ни разу. Что касается предыдущих четырёх лет... Не припомню, чтобы находила какие-то записи. Но я довольно долго наводила в документах порядок — не исключено, что многие старые запросы вообще не вносились как следует.
Лаэрт со вздохом опёрся на стойку. Разумеется, всё не может быть просто. Хоть бы раз улики прыгали в руки, а преступление распутывало себя само, честное слово!
— Хорошо. Спасибо, Ари. Если у тебя вдруг появится ещё какая-то информация, пожалуйста, — он показал ей значок птицы, — сразу поделись ей со мной или с мисс Фэй. О, и кстати. Ты, случаем, не знаешь, где живёт Лейла?
* * *
С Ариэль Руби попрощалась с лёгким сожалением. Её восхищали люди, искренне преданные своим принципам — все они немного напоминали отражения Иана. А Ариэль, несмотря на безобидную внешность, обладала стержнем, какому позавидовал бы и опытный рыцарь. Просто рыцари дрались с чудовищами или отстаивали честь на турнирах. Ариэль же вела битвы в унылом Дозорном Доме. Она сражалась не просто с бестолковой сменщицей, а с безнаказанностью людей, жаждущих наживы. И не сдавалась, несмотря на постоянные поражения.
— Она правда не приедет в поместье? — спросила Руби, когда они с Лаэртом радостно выбрались на свет солнца и ещё пару минут просто вдыхали свежий воздух. — Мне показалось, вы хорошие друзья.
— Все в поместье её любят, — отозвался Лаэрт. — Но есть сложности.
— С Лирисом?
— С ним, конечно. С Лирисом вообще не бывает просто. Ну, как ваше самочувствие? Готовы совершить ещё один марш-бросок?
— Я чувствую себя волком, который наконец вышел на след, — с азартом отозвалась Руби. — Конечно, готова! Надо ковать железо, пока горячо. И пока очередная Лейла не вынесла наковальню через чёрный ход.
Лаэрт усмехнулся, и они отправились в соседний район, где, согласно написанному Ариэль адресу, жила Лейла.
Дома никого не оказалось. Лаэрт позвонил в дверь, а Руби даже пару раз стукнула в окно — на случай, если жильцы уснули. Безрезультатно. Руби с Лаэртом ещё немного покрутились у крыльца, но в конце концов признали поражение: права королевского детектива были обширны, но на необоснованный взлом с проникновением карт-бланш не давали.
— Неужто наша дамочка спряталась? — сдвинула брови Руби.
— Что же, она предсказала наше появление? — развёл руками Лаэрт. — Нет. Либо это просто совпадение, либо Лейла вообще живёт в другом месте. И в принципе выдаёт себя за другого человека.
— А вот это уже жутко.
— Мы не можем отметать такую возможность.
— Боюсь представить, сколько возможностей одновременно существует в вашем воображении. Ну, хорошо. Придётся попытать удачу с Лейлой в другой раз. Что делаем дальше? Навестим Шиллу?
Лаэрт усмехнулся.
— Быстро соображаете. Сейчас у нас две зацепки — Шилла и этот сэр Яспер. Посмотрим, какие ниточки от них протянутся.
Где живёт Шилла, Лаэрт знал и сам. «Интересно это работает! — размышляла Руби, когда они двинулись вдоль моря в сторону верфи. — Про сэра Яспера ты, значит, слышишь впервые, а про Шиллу знаешь всё, вплоть до места проживания. Кто же она такая?»
— Моя старая знакомая, — уклончиво ответил Лаэрт. — Мы когда-то работали вместе над некоторыми... делами.
«Ясно», — вздохнула Руби. Лаэрт опять вошёл в режим молчуна. Руби оставила его наедине со своими мыслями, а сама принялась крутить головой по сторонам. Благополучный район остался позади. Чем дальше заходили Руби с Лаэртом, тем беднее и мрачнее становились дома вокруг — и тем сложнее было дышать. Над этой частью Этернума сутками клубился серый дым — оскорбительный для экологии привет от десятков заводов. У набережной собирались клочья желтоватой пены, а воду стягивала золотистая плёнка. Она бликовала на заходящем солнце, отчего море казалось радиоактивным супом, который Небесный Ансамбль забыл на включенной плите. Но страннее всего было даже не это, а рыбаки, которые на полном серьёзе закидывали удочки прямо в ядовитые волны.
— А они не боятся, что у них от такого ужина третья нога вырастет? — прошептала Руби.
Лаэрт бросил взгляд на двух мужчин, которые рыбачили на старом причале. Компанию им составляли пустые бутылки и промасленный пакет. Из него клевала крошки ободранная чайка.
— Лучше такой ужин, чем никакого, — сказал Лаэрт странным тоном.
Руби посмотрела на него, но так и не разгадала, откуда взялись эти напряжённые интонации. Почему-то Лаэрт вдруг показался ей очень далёким. Он не то что в другую вселенную, он словно на миллионы световых лет провалился.
Миновав огромную свалку, где вместе с бродячими кошками копошилась бандитского вида бабушка, Руби с Лаэртом наконец добрались до нужного дома. Шилла жила почти у самой верфи. Её окна выходили прямо на недостроенный корабль, по которому сновали, переругиваясь, загорелые рабочие. Зато дальше, уже на самом горизонте, проглядывал небольшой островок с холмами и деревьями. В лучах заката казалось, что он горит — или, может, сияет, как райские врата. Тут уж зависело от настроения.
Крыльца в доме Шиллы не было. Похоже, здания в этой части города были построены давно и успели осесть, потому что дверь упиралась почти в самую землю — её подтачивали несколько раз. Окна тоже находились низко. Будь Руби с Лаэртом ворами, они могли бы пробраться в дом, просто перешагнув через подоконник.
Ворами они не были, так что Лаэрт вежливо постучал. Сначала изнутри не доносилось ни звука. Руби уже подумала, что Шиллы тоже нет дома, но вскоре послышались шаги, и дверь со скрипом приоткрылась. Сначала в щёлке виднелась только цепочка и кусочек невзрачного коридора. Затем в ней показался прищуренный глаз, похожий цветом на гранатовое зёрнышко. Шилла посмотрела на Руби, прищурилась ещё сильнее — и наконец заметила Лаэрта, который уже нацепил свою излюбленную улыбчивую маску.
— К моему порогу явился дьявол, — усмехнулась Шилла. — Ну, заходи, раз уж здесь. Учти, если ты вдруг пришёл поговорить о старых деньках, вина у меня нет.
Она откинула цепочку и небрежно толкнула дверь, обнажив проход в старенький, но вполне ухоженный дом. Справа от крошечной прихожей располагалась кухня, слева — гостиная. На второй этаж, в спальню, уводила крутая лестница с узкими ступеньками. Наверное, спальня была такой тесной, что с комфортом там расположилась бы только Дюймовочка.
— Я пришёл поговорить о деньках новых, — сказал Лаэрт.
Шилла притворно вздохнула.
— С тобой не забалуешь. Ну, проходите.
Махнув рукой, она провела Руби с Лаэртом в гостиную, где за пространство сражались друг с другом кресло, диван, стеллаж и журнальный столик. При этом диван стоял почти у самого камина. Наверное, когда Шилла разводила огонь, там открывался маленький филиал ада. С каминной полки улыбался гротескный портрет бородатого рыбака. Похоже, Шилла купила его только веселья ради. Прямо как чучело рыбы с выпученными глазами и ниточками, за которые можно было дёргать её большой рот.
Шилла упала в кресло, закинула ногу на ногу и одарила Руби любопытным взглядом.
— А ты кем будешь, госпожа?
Руби села на диван и уставилась на неё в ответ — с не меньшим любопытством. На рыцаря Шилла не походила. Если бы у персонажей «Реверанса смерти» были классы, она наверняка была бы плутом или хотя бы следопытом. Худая, юркая, с острыми локтями, в тканевом костюме с кожаными вставками, Шилла выглядела так, словно готовилась сбежать к Робин Гуду. На правой руке она носила перчатку для стрельбы из лука, а на правом бедре — сумку с метательными ножами. «Зачем ей всё это обмундирование дома?» — озадачилась Руби.
— Это мисс Фэй, — сказал Лаэрт — в который раз за день. Руби всерьёз задумалась, что ей пора бы обзавестись фамилией. — Шилла, мы хотели поговорить по поводу Печати, которую ты забрала из Дозорного Дома.
Руби бросила на него быстрый взгляд. Лаэрт остался стоять. Улыбка приклеилась к его губам, как забагованная анимация, но глаз при этом таил напряжение. Руби уже видела это выражение лица — в соборе, когда они с Лаэртом только-только встретили Азраэля.
Шилла откинулась на спинку кресла, сцепила руки в замок.
— Ты ведь знаешь, я не могу об этом распространяться.
— А ты знаешь, что я имею право задавать любые вопросы, которые сочту нужным, — ответил Лаэрт, показав значок золотой птицы.
— Не любые.
— Хочешь сказать, дело касается императорской семьи?
Шилла закусила губу и отвела взгляд. Да. Дело определённо касалось императорской семьи. Руби задумчиво постучала себя по коленке и спросила:
— Кто такой сэр Яспер?
Шилла сложила руки на груди.
— Я вам что, ходячий журнал учёта? Послушайте, я слышала о том, что произошло с бедолагой Мином. И очень сочувствую. Но я выполнила своё задание, доставила Печать, кому полагалось. А уж как она после этого оказалась в руках Вардиса... Может, это всё какое-то недоразумение. Или сговор дворцовых стражников. Ты и сам знаешь, Лаэрт: многие из них не упустят возможности заработать.
Улыбка Лаэрта угасла, а черты лица ожесточились.
— Будь добра ответить на вопрос мисс Фэй.
— Почему у меня такое чувство, будто ты вот-вот прижмёшь меня к стенке с пистолетом у виска? — хмыкнула Шилла.
— Потому что я знаю тебя. Ты пытаешься заговорить нам зубы. Но мисс Фэй задала простой вопрос. Сэр Яспер — человек, который, по твоим словам, запросил Печать. Кто он?
Шилла принялась ковырять ногтем подлокотник кресла.
— Рыцарь из дворца. Мой старший товарищ.
— Печать можно было извлечь только с личного разрешения императорской семьи. И что же, его получил обычный рыцарь?
Шилла зацокала языком.
— Превышаешь полномочия.
— Отнюдь. Я всё ещё спрашиваю о сэре Яспере.
— Во дворце не бывает обычных рыцарей. Император лично об этом позаботился. Каждый, кто там работает, пользуется доверием императорской семьи.
— Но вы сами говорили, что исчезновение Печати может быть результатом сговора во дворце, — вмешалась Руби.
— Я не говорила, что рыцари это доверие оправдывают.
«Ты посмотри, какая дотошная!» — возмутилась про себя Руби. Лаэрт сложил руки на груди.
— Интересная получается картина. Ты полагаешь, что не все рыцари во дворце заслуживают доверия. Но при этом безоговорочно доставила сэру Ясперу Печать. Чем же он заслужил твоё доверие? Почему ты была так уверена, что он не воспользуется ей в корыстных целях?
Шилла тяжело вздохнула, закатила глаза к потолку.
— Я же говорила, он мой старший товарищ. Проверенный человек.
— Хочешь сказать, этого было достаточно, чтобы ты рискнула головой? Брось. Ты не из тех, кто ставит доверие выше собственной шкуры.
— Как жестоко, — ухмыльнулась Шилла.
— Зато правдиво, — сверкнул глазом Лаэрт. — А если бы сэр Яспер использовал Печать, чтобы навредить императорской семье? Тебя бы первой четвертовали — за содействие. И уж ты-то должна была понимать: тебя никто оправдывать не будет.
Теперь уже сверкнули глаза Шиллы.
— Что ты пытаешься этим сказать?
— Что допускаю два варианта. Либо тебе предложили крайне щедрую компенсацию, либо сэр Яспер обладал авторитетом, которому ты не могла перечить.
Шилла засмеялась, откинула назад волосы, длинные и тёмные, как вороньи перья. В этом смехе чудилось что-то нервное: одна из догадок Лаэрта угодила в цель. Шестерёнки в голове Руби вращались так лихорадочно, что грозились превратиться в вечный двигатель. У безоговорочного авторитета в императорском дворце мог быть только один источник. Императору не было никакого смысла убивать леди Лавинию, а потом поручать Лаэрту расследование. Зефир авторитетом не обладал — это Руби поняла ещё по приёму во дворце. Оставалась только...
— Ренея, — сказала Руби тихо.
В душе поднялась волна необоснованной ярости: она опять вспомнила Нейру. И странный глитч, из-за которого образы Нейры и Ренеи ненадолго смешались. Пыталось ли Юнити дать подсказку? «Но ведь это полная ерунда!» — сдвинула брови Руби. Ренея была с Лавинией в сговоре. Что могло между ними произойти? Не договорились, как устранять императора?
— Я не могу об этом говорить, — прошептала Шилла. — Просто не имею права. Давайте мы все сделаем вид, что этого разговора не было.
Несколько секунд Лаэрт смотрел ей в глаза. Тоже думал. В этот момент Руби поняла, почему у него нет доски для расследований. Лаэрт в ней не нуждался: он соединял улики красными нитями в чертогах своего разума.
И, похоже, что-то насоединял, потому что по его губам вдруг скользнула жёсткая усмешка.
— Значит, сэр Яспер служит императрице? Иными словами, приказ извлечь Печать исходил от неё.
Шилла мученически застонала, закрыла лицо руками.
— Иногда я ненавижу твои мозги, Лаэрт. Да, да, ты абсолютно прав.
— О, ты решила, что это мой вывод? Прости, но нет. Я понял вот что: по какой-то причине ты старательно пытаешься убедить нас, что во всём виновата Ренея. Но позволь мне задать один вопрос. Очень простой.
Руби с любопытством скосила на него глаза. Шилла, напротив, отвела взгляд, сделав вид, что заинтересовалась видами верфи за окном.
— Почему портрет рыбака на твоей каминной полке носит название «Яспер»?
Лицо Шиллы стало пустым, а на губах заиграла бездушная улыбка. Она не переставала смотреть за окно, будто надеялась, что закатный свет прожжёт на злополучной картине дыру.
А дальше произошло две вещи.
Лаэрт потянулся к пистолету. Но, опередив его всего на миг, Шилла выхватила из сумки на бедре метательный нож.
— Лаэрт! — воскликнула Руби.
Он увидел, даже без предупреждения, ушёл в сторону. Пуля просвистела мимо, пробив дверцу шкафа. Нож Шиллы метил Лаэрту в шею, но прошёл по касательной, едва оцарапав щёку. Лаэрт чертыхнулся. Руби прыгнула к Шилле. Та кинула ещё один нож — Руби едва успела увернуться, — а следом бросила на пол какой-то круглый предмет. Комната за считаные мгновения наполнилась едким дымом, от которого жутко заслезились глаза и запершило в горле. «Я ошиблась с классом, — Руби закрыла лицо рукавом. — Чёртова ассасинка!»
— Шилла, чёрт бы тебя побрал, — процедил Лаэрт.
Вдруг Руби осенило.
— Окно!
Лаэрт выстрелил — наугад. Раздался звон стекла. Секунд через десять в комнате начало проясняться: дым быстро улетучивался, и у Руби наконец получилось сделать вдох без желания выцарапать собственные лёгкие.
Лаэрт, покашливая, осмотрелся. Шилла исчезла.
— Что ж, мисс Фэй, — Лаэрт перезарядил пистолет, забрал метательный нож, который вонзился в дверной косяк, и стянул с левой руки перчатку. — Поздравляю с вашей первой погоней.