Монетка

Лучшая часть ссоры — это примирение

Пабло Бустаманте

Я не могла вечно прятаться от Хёнджина, да и не хотела. Вчерашняя прогулка с Кангилем вдохновила меня на мысли о карьере, так что сейчас я думала только о том, чтобы вкладывать свои силы и энергию в действительно стоящее русло. Мне всего девятнадцать, и впереди целая жизнь, которая обязательно наполнится красками: печальными и весёлыми. Но даже в дождь я хочу сиять.

Не изменяя себе, подражаю Афродите: сегодня под своё любимое пальто надела леопардовую блузочку и длинную чёрную юбку. Я поглаживала длинным ноготком свои алые губы, вдумчиво читая содержание своего блокнота, когда дополняла речь заметками. Хёнджин не отвлекался, молча работал за компьютером. Лишь посмотрел в сторону окна, когда послышался раскат грома, и поднялся с кресла, чтобы закрыть его. 

Я вынырнула из своих мыслей, когда он вернулся на прежнее место и нагло забрал мой блокнот, читая содержание. Хёнджин делал так и прежде, но сейчас такое его поведение вызывало лишь раздражение. Ещё утром я заметила, что казанки его правой руки снова перемотаны. «Чем он занимается, что постоянно травмируется?» — я могла бы задаться этим вопросом, но он не имеет абсолютно никакого смысла в моей голове.

— Никакого изнасилования не было, как я и говорил. — Хёнджин взял со стола ручку и обвёл некоторые записи в моём блокноте. — Она не просто так меняла показания. 

— Она ведь была в состоянии алкогольного опьянения, могла забыть что-то или просто испугалась. — Вступилась я.

Хёнджин хмыкнул, отложив блокнот, и начал искать что-то в своём компьютере. Он включил запись с камеры видеонаблюдения клуба и начал просматривать её, комментируя для меня.

— Это момент, когда она шла в туалет вместе со своим насильником. — Хёнджин не просто так выделил последнее слово: на видео Бёль идёт с ним за руку, довольно улыбаясь. — А через пятнадцать минут она выбежит оттуда со слезами на глазах.

— Знаю, мы с ней столкнулись в этот момент. — Я стиснула зубы, вспоминая ту ночь. Да и по спине тут же прошёлся холодок.

Хёнджин покосился на меня, всего на несколько секунд, будто не желал вспоминать, и выключил запись.

— Не ищи замену. 

Я резко повернулась к нему, недоумевая от его слов, но он даже не повёл ни одной мышцей своего лица. 

— Что, прости?

— Тот парень, который приходил к тебе вчера — это же с ним ты была в клубе? Вы не будете вместе. — Хван скривился, будто брезгает Кангилем.

— А если я уже с ним? Какая тебе к чёрту разница? — Я поднялась на ноги, почувствовав, как меня окатила волна гнева. Он нарвался на грубость. — «Жалеют лишь школьники» — сказал двадцативосьмилетний Хван Хёнджин и сбежал, как подросток. Самому то не смешно? Всю неделю не мог поговорить со мной, а сейчас строишь из себя не пойми что!

Хёнджин тоже поднялся, впервые за столько времени посмотрев мне в глаза. Его задели мои слова, но он стиснул зубы и сдержался, чтобы не нагрубить мне. Его взгляд вдруг стал мягче, однако не потерял своей настойчивости. 

— Я не жалел о том, что было, и никогда не буду — я лишь пытаюсь предотвратить то, о чём потом будешь жалеть ты. — Он тяжело вздохнул, отведя взгляд в сторону. — Но я уже не могу ничего сделать с этим, потому что все мои мысли заняты тобой. Я не спал всю эту грёбанную неделю, думая о том, как сделать лучше для тебя, но меня ужасно тянет к тебе, как бы я не пытался отстраниться. И знаю, что ты испытываешь тоже самое, но как я могу поговорить с тобой, когда ты тоже избегаешь меня? Думаешь, я не вижу, что ты делаешь?

— Извинись. — Хёнджин вернул свой взгляд ко мне, когда я шмыгнула носом, отгоняя поступающие слёзы. — Извинись за то, что бросил меня. Ты не можешь вот так оставлять меня, когда тебе захочется. Потому что ты — мой, и мне всё равно на ваши с Чанбином разногласия. Я другой человек, не его продолжение, и наши отношения не зависят от его желаний. Только от наших. А жалеть я буду только в том случае, если мы даже не попробуем... Быть вместе.

На этот раз я обхватила его лицо обеими руками и притянула к себе, впившись в пухлые манящие губы. Мне так хотелось прикоснуться к нему, почувствовать тепло его тела, его близости. И я не боюсь признать, что действительно зависима от него. Это ужасно, но это правда: я забываю обо всём, когда он рядом, не думаю о себе и окружающих. Просто я и он. Никто более мне не нужен.

Хёнджин взял меня под бедра и поднял, усадив на свой стол, отвечая на поцелуй с такой же яркой страстью и желанием. Плавно он перешёл к моей шее, ласково прикасаясь к ней своими губами: нежно и трепетно, словно моя кожа — хрупкий лепесток, требовавший особенной заботы. Моё дыхание стало более тяжёлым, томным. Я буквально таяла в его руках и наслаждении.

— Ты всё ещё не извинился. — Прервала его я, ведь не утолила обиду.

Хёнджин отстранился и улыбнулся, взглянув на меня, когда сел в своё кресло. 

— Не волнуйся, моя маленькая, я помню об этом.

Мои голени красиво смотрелись в его мускулистых руках, когда он поглаживал их руками, медленно снимая и скидывая с меня туфли. Его прикосновения поднимались выше, к бедрам, руки пробрались под юбку и принялись осторожно снимать капроновые колготки, избегая ненужных дырок. Я легла на поверхность стола и слегка напряглась, когда ловкие пальцы Хёнджина подцепили трусики, бережно снимая их. Но тут же приподняла голову,  услышав смешок.

 — Серьёзно? Леопардовые? — Хёнджин улыбнулся, прибрав их на стул.

— А что не так? — Спросила я, слегка нахмурившись.

— Ничего. Расслабься, моя дикая кошка. — Хёнджин обхватил мои бёдра, обняв их, и придвинул ближе к себе.

Я чувствовала, как быстро стучит моё сердце от волнения. Кожа покрылась мурашками, когда Хёнджин начал целовать меня, поднимаясь от внутренней стороны бедра до промежности. Сама не заметила, как тихо застонала от возбуждения, хотя он даже не добрался до самого сокровенного. Но как только его язык дотронулся до моего клитора, я немного дернула ногой от нового странного ощущения. Хёнджин крепко держал мои бедра, не давая свести их вместе, его губы нежно целовали каждую складочку, пока язык вырисовывал разнообразные узоры вокруг комочка нервов, делая это максимально медленно и нежно, заставляя меня тихо хныкать и извиваться под ним. В какой-то момент мне пришлось прикусить предплечье, чтобы нас не было слышно. Я запрокинула голову, чувствуя, как по телу растекается райское наслаждение. То, что он делал, сводило меня с ума, заставляло забыть обо всём и просто наслаждаться этим мгновением.

Когда тело дошло до напряжения, приближаясь к оргазму, Хёнджин остановился. И тут меня окатила такая безумная волна огорчения, что я приподнялась на локтях, уставившись на мужчину с широко раскрытыми глазами.

 — Тише, я никуда не ухожу. — Хёнджин нежно приобнял мои лопатки, прильнув к губам, и снова уложил меня на спину. 

И тогда я поняла, что это было только началом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти презерватив и подготовить свой член, прежде чем взять меня прямо на своём столе. Он обнимал меня, прижимая к себе, и продолжал целовать так жадно, словно в первый и последний раз. Я стонала прямо в его губы, поглаживая сильные, но нежные руки, когда толчки становились более интенсивными и глубокими. Одна моя рука поднялась к его шее, затем зарылась в волосы, сжимая их, пока Хёнджин ласкал мою шею рваными поцелуями. 

Это было так безумно, но так невыносимо приятно, что оргазм заставил моё тело забиться в мелкой дрожи, в то время как в глазах потемнело, и заплясали призмы. Ещё несколько медленных толчков, и Хёнджин тоже достиг оргазма с приглушённым рыком, прислонившись головой к моей груди. Я чувствовала его дыхание на своей шее, прикрыв глаза, чтобы восстановить своё. Но у Хёнджина оказались другие планы: он привёл себя в нормальный внешний вид и сделал тоже самое со мной, прежде чем взял меня на руки и сел в кресло, прямо как в прошлый раз, в машине. Я прилегла на его крепкую грудь, слегка приобнимая. Хёнджин запрокинул голову и тоже прикрыл глаза, наслаждаясь моментом нашего уединения, поглаживая моё плечико. 

— Знаешь, в чём разница между мной и прокурором? — Спросила я, слегка
улыбнувшись.

— В чём же? — Хёнджин нахмурил брови, открыв глаза и взглянув на меня.

— Прокурор возбуждает уголовное дело, а я — тебя... Будем считать, что извинения приняты.

Он тихо посмеялся, поцеловав меня в макушку.

— Что правда, то правда. — На мгновение Хёнджин замолчал, задумавшись, продолжая медленно поглаживать моё плечо. — Мне плевать на Чанбина, я думаю лишь о тебе, но когда ты лезешь туда, куда тебя не просят, это неприятно. Я не люблю требушить прошлое, и любое упоминание об этом выводит меня из себя. 

— Знаю, извини... Я не думала, что это имеет такое большое значение для тебя, даже спустя столько лет. 

—Мне не нужны твои извинения, Кёнми. Просто хочу, чтобы ты перестала говорить об этом так же, как и я. Пока ты расспрашиваешь, заставляя меня каждый раз вспоминать, я не могу сосредоточиться на настоящем. Только тогда, когда мы оба забудем об этом, мы сможем попытаться построить наши отношения. 

— Обещаю, что больше не стану лезть в это... Я не могу без тебя, Хёнджин. Я чувствовала себя так плохо без тебя... — Я подняла голову, тоскливо взглянув на него.

— Я больше не оставлю тебя по собственной воле, моя маленькая... Моя малышка. — Он коротко поцеловал меня в губы, придерживая затылок, поглаживая большим пальцем у мочки уха.  — Я схожу с ума, когда ты рядом... И меня охватывает злорадство, когда я понимаю, что ты моя и только моя, и я не собираюсь делить тебя с кем-то ещё. 

Я улыбнулась, ластясь носом об его щёку. Меня накрыто облегчение и спокойствие, зная, что Хёнджин снова рядом, что всё это время он думал обо мне. 

— Надо возвращаться к работе. — Сказала я, с неохотой пересев в своё кресло.

— Нет, надо развеяться. — Хёнджин поднялся с места, взял свою куртку, а после повернулся ко мне и протянул пальто. — Успеешь ещё наработаться.

Я удивилась, одевшись, но остановила Хёнджина, чтобы вытереть с его лица свою помаду.

— Это правда, что я не просто прохожу практику здесь, а уже работаю твоим помощником?

Хёнджин не успел открыть дверь, тяжело вздохнув и вновь повернувшись ко мне.

— Это должно было стать подарком на вручение удостоверения, но раз ты уже знаешь об этом, то да. Кто рассказал?

— Архивариус Виён, с которой ты заигрывал. — Ответила я, язвительно улыбнувшись, ухватившись за его локоть, когда мы вышли из кабинета и пошли по коридору. 

— Не было такого. — Хёнджин закатил глаза, прокручивая в кармане куртки ключи от машины. 

— Да мне без разницы, просто ты туда больше не спускаешься. 

— А ты не встречаешься с тем парнем. — Хёнджин ответил той же улыбкой, когда я посмотрела на него, и открыл дверь, приглашая меня выйти первой.

***

Кто бы мог подумать, что развеяться Хёнджин захочет именно в парке аттракционов, половина из которых — крутые американские горки и качели. 

А я боюсь высоты.

— Нет, я не пойду туда! Ты вообще видел, какие там петли? И я в юбке. — Я схватила его за руку, отговаривая идти к кассе и покупать билеты.

— Да брось, я ведь буду рядом, и юбка у тебя в обтяжку. — Он посмеялся, всё же купив билеты, и потянул меня к аттракциону. — Ты что, не ходила сюда в детстве?

— Какое в детстве, если я даже в девятнадцать боюсь... — Я подняла голову, наблюдая за тем, визжат люди, скатываясь вниз. — Мамочки... Мы ведь сейчас также будем...

Хёнджин улыбнулся, крепко сжимая мою руку.

— Просто расслабься и тебе понравится.

Мы сели в остановившийся вагончик вместе с другими посетителями, и я глубоко вздохнула, схватившись за поручень, когда нас пристегнули. Медленно мы начали подниматься вверх, на самую вершину аттракциона.

— Хёнджин, я проклинаю тебя за то, что согласилась... 

 — Я тоже люблю тебя. — Ответил мужчина и рассмеялся, когда вагончик резко скатился вниз, а я закричала.

Спустя пару минут мы вышли и пошли дальше, но Хёнджин остановился, обхватив руками мои плечи, и развернул к себе.

— Ну как, жива?

— Мне... Понравилось. — Ответила я, смущённо отведя взгляд, чем вызвала улыбку у своего мужчины, и показала ему на другой аттракцион. — Давай ещё туда сходим?

— Конечно, куда хочешь. — Он снова взял меня за руку,  направляясь за новым развлечением.

Улыбка не сползала с моего лица, пока мы испытывали все аттракционы, которые были в парке. В детстве я действительно практически не ходила в него из-за страха всех этих больших конструкций и высот, но с Хёнджином мне было весело, и я получала от этого неимоверное удовольствие, совсем позабыв о тревогах. 

На этом мы не остановились: наш день завершился походом в кино, на американскую драму. Я сидела в кресле, обнимая белого слоника, которого Хёнджин выиграл для меня в тире, когда почувствовала, как он уронил голову на моё плечо, уснув. Осторожно повернувшись, я улыбнулась и продолжила смотреть фильм, поглаживая мужчину по голове. Знаю, как сильно Хёнджин устаёт на работе в последнее время, так что такой насыщенный день действительно хорошо вымотал его, поэтому я не стану тревожить, просто наслаждаясь его покоем и присутствием.

Зал был практически пустой, а кинокартина — скучной. Но я была счастливой. Потому что это было началом нашего конфетно-букетного периода — и неважно, что после столь пережитого. Он наступил, и это главное. А я снова почувствовала себя маленькой девочкой, получающей море любви и заботы. 

— Ты ощущаешь нашу разницу в возрасте? — Спросила Хёнджина, когда после кино он повёз меня домой и остановил машину у подъезда, а на улице тем временем уже сияли звёзды, выглядывая сквозь тучи.

— Да, иногда. Тебя смущает это? — Он повернулся, наблюдая за тем, как я расстёгиваю ремень безопасности.

— Нет, мне нравится. Я чувствую себя вполне комфортно, зная, что ты старше почти на десять лет. — Улыбнувшись, тянусь к его лицу и целую в губы. — Едь домой и выспись, спасибо за этот день. 

Хёнджин улыбнулся, провожая меня взглядом до подъезда, и уехал только после того, как я зашла внутрь.

Ещё днём я написала Чанбину о том, что приеду домой только поздним вечером, чтобы не заставлять его переживать и нервничать. Мне не хотелось портить наши отношения, но я по-прежнему не собираюсь рассказывать ему о том, что встречаюсь с Хёнджином.

— А с кем гуляла-то? — Спросил брат, когда я переоделась и зашла к нему на кухню, чтобы поужинать.

— С Кангилем. — Ответила я, сев за стол, совсем не смущаясь собственной лжи.

— Хороший парнишка. — Чанбин замолчал, пару секунд наблюдая за мной. — Приятного аппетита. 

— Спасибо. Мм... братик, это очень вкусно! — Я продолжила уплетать рис с курочкой, когда Чанбин улыбнулся и ушёл в свою комнату, сжав кулаки. 

Он знал о том, что я соврала, ведь совсем недавно разговаривал с Кангилем по телефону, да и видел, как машина Хёнджина подъехала к подъезду. Но выбрал молчать и наблюдать за тем, как далеко может зайти мой обман. 

Чанбин сел за свой письменный стол, прокручивая в руке визитку Хёнджина, и достал телефон, чтобы набрать номер, но в последний момент передумал и так и не нажал кнопку вызова. С их последней встречи прошло почти десять лет, но тело всё ещё охватывал мандраж, когда в голову возвращались воспоминания. Они пообещали больше никогда не связываться друг с другом и оборвали все связи, но ещё долгое время Чанбин не мог перестать думать о Хёнджине, которого считал своим братом, и сейчас его наполняла не столько злость, сколько обида. За то, что было. За то, что есть сейчас. 

Посидев ещё какое-то время в собственных мыслях, Чанбин кинул телефон на подушку, поставив будильник, и лег в кровать. 

Они ещё обязательно встретятся, когда оба будут готовы к этому.