Монетка

«Мы рождены быть настойчивыми, ибо только через настойчивость узнаем, кто мы есть на самом деле». 

Тобиас Вульф

Я сидела в кабинете Хёнджина, наблюдая за тем, как он набирает текст, клацая пальцами по клавишам клавиатуры. Он делал это так обыденно и спокойно, но моему терпению пришёл конец. Я поднялась с кресла и встала перед ним, закрыв обзор на монитор компьютера. Мой взгляд был наполнен решимостью, а руки — скрещены на груди.

 — Хватит. Я знаю, что причина твоей отстраненности кроется в прошлом. Но мне больно, понимаешь? Ты ведь не можешь без меня точно также, как и я без тебя...

Но Хёнджин не реагировал, устремив взгляд в одну точку. Я напряглась, наклонившись и обняв его лицо обеими руками. Мужчина стремительно бледнел и слабел, ухватившись рукой за мое запястье. 

— Хёнджин... Что с тобой?

Он не ответил, уставившись на меня молящими глазами. Губы ссыхались, силы иссякали. Он выглядел... Таким безжизненным. Его тело становилось невесомым, вызвав мою истерику.

— Хёнджин, пожалуйста, не оставляй меня! Я помогу. Скажи, что сделать, и я помогу тебе! — Я кричала и плакала, обнимая его, прижимая к своей груди, пытаясь укрыть от угрозы. Будто знала, чувствовала, что это поможет. Но ошибочно. 

— Прости... Прости меня. — Эти слова были последними, которые произнесли его обветренные губы. Тихие, слабые. Прежде чем он умер.

Три дня назад, когда мне приснился этот сон, я подскочила среди ночи, облившись холодным потом, и заплакала. Разлука с Хёнджином убивала, как бы я не старалась отрицать этого. Он снова продолжал преследовать меня во снах, как раньше, но уже без мантии. И тогда, когда этот сон разбавил собой романтические, полные страсти сновидения, я практически сорвалась, чтобы позвонить ему и спросить, в порядке ли он. Но сдержалась.

Моя практика после трехчасовой лекции в четверг началась в архиве. Ещё неделю назад я, по собственной инициативе, принципиально решила сократить общение с Хёнджином, поэтому не стала подниматься в его кабинет,  а выбрала заниматься тем же, чем и на старом месте: перебирать и утилизировать бумажки. Однако вместе со мной здесь был и архивариус — молодая девушка с каре, на вид двадцати пяти лет, в очках, беленькой блузочке и свободных чёрных брюках. А звали её Виён. Встретила она меня радушно, возможно, даже слишком: не каждый человек идёт в архив добровольцем, как это сделала я. Поэтому мы быстро нашли общий язык и позволили себе немного посплетничать, пока перебирали папки со старыми делами.

— Неожиданно, на самом деле, видеть здесь практиканта. Особенно с Хваном. — Сказала девушка, поочереди засовывая в утилизатор ненужные листы бумаги.

Я удивилась тому, как она выделила его фамилию.

— Почему? Он единственный, кто не брал к себе людей на практику?

— Он может неделями не появляться, либо наоборот — ночует в кабинете, потому что работает целыми сутками. Его услуги пользуются спросом, так что практиканту было бы немного сложновато с таким режимом.

Последние слова прозвучали иронично, ведь единственные сложности, которые возникали в наших взаимоотношениях, проявлялись в придирках. В отличие от прошлого места практики, с Хёнджином я действительно была заинтересована в работе и каждый раз приходила в коллегию в преддверии нового задания, зная, что день не будет отсижен впустую. Но сейчас всё изменилось: и хотя он также брал меня с собой на выезды в прокуратуру или к потерпевшей, каждый раз я просто оставалась ждать его в машине, а после сидела и заполняла документацию, пока он вел телефонные переговоры, не обращая на меня ни малейшего внимания. С каждым днём Хёнджин холодел и отстранялся. Терпеть это было невыносимо, но в последние дни стало... Совсем привычно.

Словно ничего и не было. Никогда.

— Да, ты права. С ним и правда бывает тяжело. — Ответила я, вернувшись к своим обязанностям.

— Но ты ведь не практикант, так что о чём это мы.

Я нахмурилась, вопросительно взглянув на неё.

— Ты ошибаешься — меня отправили сюда от юридического университета, я заканчиваю практику перед получением удостоверения.

— Я хожу на общие собрания и слышала на прошлой неделе, как Хёнджин разговаривал с главным адвокатом нашей коллегии о тебе. Зарекомендовал, и наш босс согласился устроить тебя стажёром. Ты разве не знала об этом?

Я уставилась в одну точку, переваривая информацию. Даже подумать не могла, что Хёнджин практически обеспечил мне гарантированное место работы и заработную плату, но умолчал об этом. Наверное, хотел сделать сюрприз, когда практика закончится...

Виён села на коробки, наблюдая за моими действиями. Она погрузилась в воспоминания, болтая одной ногой в воздухе.

— Я работаю здесь всего год, но как только пришла, Хёнджин был очень дружелюбным. Он помогал мне освоиться, и мы часто ходили на обеды вместе. Правда последние месяцы он был завален работой и командировками, так что перестал спускаться ко мне в архив, и наше общение спало... Я чувствую себя серой мышкой, работая здесь. Мне кажется, если бы я работала вместе со всеми, возможно, у меня был бы шанс узнать его получше.

Я немного задумалась над её словами, продолжая слушать.

— Думаю, его родители гордятся тем, как многого он достиг. Хёнджин как-то рассказывал, что у него есть брат, с которым они перестали общаться ещё десять лет назад и...

— Он вырос в детском доме, а его мать умерла от передозировки — не думаю, что ей есть до него хоть какое-то дело. — Ответила я, перебив девушку, и тут же осеклась, подумав о брате. — Извини...

Не знаю, что на меня нашло, но я понимала, как агрессивно прозвучали мои слова. Однако это чувство испарилось, когда вслушалась — я ведь знаю, что у Хёнджина нет и никогда не было братьев. Неужели он считал им Чанбина? Они ведь и правда были очень близки друг с другом. 

Виён поджала губы, продолжив смотреть на меня.

— Это ты извини, я не знала... Видишь, ты работаешь с ним всего три недели, а знаешь гораздо больше меня. Нужно поговорить с начальством, чтобы попросить повышения. Не хочу, чтобы мои способности пропадали в архиве.

Я отвернулась, чтобы взять коробку с оставшимся папками, и на мгновение замерла от осенения, ударившего в голову. Слова Виён стали ударом для меня — толчком, заставившим взбодриться. С появлением Хёнджина я обмякла, стала совсем бесхребетной. И он был прав, когда однажды сказал о том, что я зацикливаюсь совсем не на тех вещах, на которых стоило бы. Если когда-то между ним и Чанбином возникло недопонимание — пусть это останется между ними. Я не хочу лезть в их скелеты в шкафу, если они не касаются меня. Но и не хочу, чтобы это стало помехой для моего будущего.

Я умею добиваться целей и стоять на своем. И если потребуется, пойду на жертвы, чтобы заполучить своё счастье. Потому что я —  Со Кёнми, и я не собираюсь делиться тем, что уже принадлежит мне, только мне и никому более.

Сегодня я впервые испытала на себе чувство ревности — гадко и неприятно. Но в отличие от Виён, у меня гораздо больше козырей в рукаве, которыми я могу воспользоваться прямо сейчас .

Я достала из кармана телефон и наигранно удивилась, сделав вид, что увидела сообщение.

— Ох, я нужна Хёнджину... Извини, я пойду. Ты ведь доделаешь это без меня? 

— Конечно, беги. Приходи почаще, и спасибо за помощь. — Виён подошла ко мне и забрала оставшиеся бумаги.

Я же схватила своё пальто, поднялась на первый этаж и, цокая каблуками, направилась в кабинет мужчины, чтобы высказать всё, что уже целую неделю раздирало мне душу. Прям сейчас меня переполнял адреналин, я была полна решимости и ни чуть не стеснялась своих чувств. И он окажется полнейшим идиотом, если действительно отвергнет их.

Я подошла к двери кабинета и собиралась открыть её, как вдруг Хёнджин сделал это быстрее меня, и я врезалась в его грудь, тут же позабыв о том, зачем вообще так яростно шла сюда. Он тяжело вздохнул, отведя взгляд, а я потерла свой лоб и нахмурилась.

— Извини...

— Чон Бёль хочет дополнить показания, попросила тебя приехать, потому что ты уже была на допросе. Справишься? — Хёнджин проигнорировал наше столкновение и перешёл сразу к делу.

— Без тебя? — Спросила я, подняв голову, и случайно встретилась с его взглядом. Но Хёнджин тут же отвел свой в сторону.

— У меня и без этого дел по горло, вызови такси. Потом можешь ехать домой, часы твоей практики закончились на сегодня.

— Если так хочет потерпевшая, я сделаю это.

Не успела я опомниться, как Хёнджин вернулся в свой кабинет и закрыл дверь, оставив меня снаружи. И энтузиазм прошёл. И рвение к примирению. И желание.

Медленно я побрела к выходу, вновь почувствовав опустошение. Возможно, просто выдумала себе, что ему не всё равно на меня, как и мне на него. Просто хотелось верить в это. Но, кажется, ошиблась. Однако жизнь на этом не заканчивается. Поболит и пройдёт, а он ещё узнает, кого потерял. Но не сейчас... Сейчас мне нужно научиться совладать со своими эмоциями. Хёнджин просто был моментом в моей жизни, а я — очередной девушкой, с которой он смог приятно провести время.  

Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, я позвонила Чанбину и попросила подвезти меня в центральную больницу: школа, в которой он работает, находится в этом же районе, так что он согласился. Но выйдя на улицу, на моём лице появилось удивление. Кангиль сидел на небольшой стеклянной скамье, возле здания коллегии, и разговаривал по телефону, однако завершил звонок, когда заметил меня.

— Привет! а я как раз хотел набрать тебе, проходил мимо. Ты уже обедала сегодня?

— Привет, ещё не обедала. — Ответила я, поджав губы. Ещё неделю назад дала ему понять, что не рассматриваю отношения — правда не уточнила, с кем именно. Но от дружбы не отказывалась. — Брат сейчас подъедет, мне нужно съездить по работе, но ты можешь со мной, если хочешь. Это не займёт много времени, а потом попросим его отвезти нас в какое-нибудь кафе, чтобы пообедать. 

— Хорошо, я не против. — Кангиль поднялся со скамьи и улыбнулся, запустив руки в карманы куртки. — Погода, кажется, становится лучше. Целую неделю дождей нет, уже и непривычно как-то.

Я подняла голову и взглянула на чистое небо, тоже улыбнувшись.

— И ведь действительно... Солнышко радует.

Перевожу взгляд к подъехавшей машине и машу рукой Чанбину, усаживаясь вместе с Кангилем на заднее сиденье. Наше общение снова стало тёплым, что не могло не радовать. Но я опешила, когда парень и брат поздоровались.

— Вы уже знакомы, через Соёль? — Спросил я у обоих, для уточнения.

— Именно так. — Ответил Чанбин, держа курс к больнице. 

Спустя двадцать минут дороги, когда он припарковался у назначенного места, я вышла из машины и, без задней мысли, оставила друга и брата дожидаться меня на парковке. Но даже не подозревала, что Кангиль раньше учился в школе, в которой работает Чанбин, и знакомы они как ученик и учитель.

— Я не знаю человека, с которым она рассталась, и не думаю, что стоит расспрашивать у неё об этом, чтобы не давить на больное. — Ответил Кангиль на расспросы Чанбина. — Возможно, это тот же мужик, с которым она ушла из клуба.

Со слегка нахмурился, повернувшись к парню.

— Что за мужик? Он в возрасте, что ли? 

— Да нет, как ты, наверное. Высокий статный брюнет, волосы достаточно длинные. Он был в чёрных брюках и красном кардигане. Пошёл к бару, а она за ним. Потом взял её за руку и повёл к выходу, а дальше я не видел. Но больше она не возвращалась.

Чанбин вернулся в исходное положение и прикрыл веки, глубоко вздохнув. Он узнал этого человека, а от Соёль уже узнал и о том, что Хёнджин вёл лекции в университете и забрал меня на практику — правда не рассказывал, чтобы не спешить с выводами. Но теперь, когда всё встало на свои места, он даже не думал гадать о том, кто разбил мне сердце. 

Сейчас его переполняла злость — на Хёнджина, осмелившегося переступить черту дозволенного. Он видел в нем гадкого урода, воспользовавшегося мной и бросившего. И прямо сейчас Чанбин готов приехать в коллегию и сломать ему обе ноги, лишь бы те не имели возможности подходить ко мне.

— Можешь раздобыть номер адвоката, у которого она проходит практику?

— Постараюсь, но не обещаю. — Равнодушно ответил Кангиль, поведя плечами. Его не очень то интересовали все эти загадки и разборки. 

Оба замолчали, когда спустя пятнадцать минут я, ни о чём не подозревая, вернулась в машину.

— Так быстро? — Спросил Чанбин, заводя авто.

— Да, потерпевшая сказала пару слов, и мы закончили. Расскажу дома. — Ответила я, улыбнувшись и пристегнув ремень безопасности. — Я такая голодная.... Отвези нас в мою любимую кофейню, хочу съесть целую гору блинчиков.

Чанбин посмеялся от моего наигранного умирающего вида и выехал с парковки.

— В «Inspiration»? — Уточнил брат.

— Да, именно туда. 

— О, я знаю это место. Там такой вкусный кофе! — Присоединился к разговору Кангиль.

— Особенно раф на кокосовом молоке — боже, я готова продать душу дьяволу за этот божественный напиток!

***

Всю дорогу Чанбину пришлось слушать наши с Кангилем разговоры о еде, но на обед он не присоединился. Высадил нас у небольшого здания и уехал. А мы вошли внутрь и сделали заказ. Пока ждали наши блюда, я достала из сумки блокнот с ручкой и решила немного поработать. Кангиль же занял свободное время телефоном, блуждая по просторам социальных сетей. На секунду он отвлекся, взглянув на моё вдумчивое лицо.

— Думаю, там что-то очень серьёзное.

Я вынырнула из собственных мыслей и тоже посмотрела на него, заметив, что он показывает на блокнот.

— Да, суд на следующей неделе, так что нужно выстроить линию обвинения, а потерпевшая сегодня дополнила показания. Необходимо добавить их, чтобы речь получилась более насыщенной. — Я отвела взгляд и усмехнулась. — Но, думаю, адвокат, с которым я практикуюсь, всё равно уйдёт в импровизацию. Мне нравится, как быстро он подхватывает мысль и грамотно выстраивает свою речь. Так что я смогу оценить свои труды только в зале суда, когда мы будем предъявлять обвинения со стороны потерпевшей. 

— Звучит здорово. Но, к счастью или сожалению, мне не понять юристов. — Кангиль улыбнулся, но вдруг вспомнил о просьбе Чанбина. — Слушай, у моей тёти возникли проблемы с разводом, а ты так хорошо охарактеризовала адвоката, у которого практикуешься... Можешь дать его номер? 

Я поблагодарила официанта, принесшего еду, и вернула своё внимание к парню, сидевшему напротив.

— Он только по уголовным делам, но, думаю, у нас в коллегии достаточно хороших адвокатов, которые смогут помочь твоей тёте. Я могу уточнить завтра.

Кангиль слегка замешкался, мастерски не подав виду.

— Всё верно, ей по уголовному и надо. — Он огляделся по сторонам и слегка наклонился ко мне, понизив тон голоса. — У неё пропало имущество на крупную сумму, и она подозревает в этом своего мужа. 

Я поджала губы и задумалась.

— Если сумма действительно крупная, тогда да, он поможет. — Потянувшись в сумку, достала визитку и  протянула её Кангилю. — Его зовут Хван Хёнджин, первый номер офисный, второй сотовый.

— Спасибо, передам тёте. — Он улыбнулся, убрав визитку в карман, и принялся к трапезе.

Еда и хорошая погода за окном отлично поднимали настроение. Пообедав, мы с Кангилем решили прогуляться в ближайшем парке, чтобы немного развеяться. Я шла и думала о приближающейся аттестации и подведению итогов.

— Когда получу удостоверение, хочу найти отца. 

Парень повернул голову, вдумчиво посмотрев на меня, когда мы шли в едином умеренном темпе по выложенной дорожке, укрытой густыми деревьями. 

— Зачем? Хочешь встретиться с ним?

Я помотала головой и слегка нахмурилась.

— Не думаю, что он захочет видеть меня спустя столько лет, хотя кто знает. Просто интересно посмотреть на его новую семью, как он вообще живёт. Я же не собираюсь встречаться с ним, а просто найду информацию с помощью источников, которые будут доступны благодаря работе. 

— И ты не обижаешься на него за то, что он бросил вас?

— Он взрослый человек, и это был его выбор. Да и они с Чанбином совсем не ладили, поэтому, возможно, всем от этого стало только лучше. Мне достаточно крепкого плеча брата. — Я повернула голову, взглянув на Кангиля. — Просто... Это привычка, плохая привычка. Моё любопытство не даёт мне покоя.

И ведь я понимала, осознавала, что это неправильно — вечно совать нос не в своё дело. Но ничего не могла сделать с этим.