Монетка

Иногда люди с худшим прошлым создают лучшее будущее.

— Доброе утро, проспала? Знал бы, во сколько тебе вставать, разбудил бы... — Сказал Чанбин, пивший воду на кухне, когда я вышла из комнаты. 

Только что в моём сне он был злой и недовольный, но увидеть его таким в жизни — настоящая редкость.

— Доброе, у меня нет лекций и практики по средам. — Отвечаю я, потерев сонные глаза и упав на диван, наблюдая за сборами старшего брата. — Только ночная смена в интернет-кафе. 

— Буду иметь в виду, не забудь покушать перед работой. До завтра. 

Я проводила Чанбина, закрыв за ним дверь, и пошла на кухню, мимолетно взглянув в окно. Дожди передавали на всю неделю, на улице серо и сыро, а на душе — противно от такой погоды. Даже есть не хотелось, поэтому просто сделала себе кофе и вернулась в комнату. Включила на ноутбуке очередную серию «Винченцо», закуталась в одеяло и взяла в руки телефон.

— Доброе утро, как ты после практики? Даже не написала вчера.

Высветилось сообщение от Юнхо. Я действительно не написала ему вечером, уснув сразу, как приехала домой. Уставившись в одну точку, немного задумавшись, я напечатала ему длинное сообщение, в котором поделилась своими эмоциями. 

— Доброго утра, устала очень вчера. С практикой всё хорошо — кажется, все проблемы во мне. Я делаю слишком глупые ошибки из-за невнимательности, а в юриспруденции это недопустимо. Каким адвокатом я буду, если не могу даже грамотно выделить квалифицирующие признаки?... Извини за то, что сваливаю на тебя всё это, просто правда очень расстраиваюсь.

А после отложила телефон, взяв в руки кружку с кофе. 

Чанбин всегда говорил: «твой муж должен быть либо богатым, либо слишком терпеливым», а всё из-за сложного и достаточно вредного характера. Моя эмоциональность порой действительно не знает границ, но я не считаю это чем-то критичным. Такое бывает, когда приближаешься к победе. И вот сейчас я ощущаю тревожность и неуверенность в своих способностях, хотя до получения удостоверения осталось совсем ничего, меньше месяца. И я бы не смогла проделать весь этот путь, если бы в моей голове был один только ветер.

— Почему ты выбрала именно эту специальность?

— Нравятся судебные дела, хочу помогать людям защищать их права, особенно жертвам преступлений. В мире, к сожалению, мало справедливости...

— Ты сказала, что в юриспруденции нельзя ошибаться, но где можно? Это нормально — главное, не повторять этого снова, навыки придут с опытом. Ты, главное, не грусти и не расстраивайся — уверен, если есть желание, всё получится.

 Я поджала губы в перевернутой улыбке и отвлеклась на сериал, когда пришло новое сообщение, заставившее насторожиться. 

— Можешь скинуть свой адрес?

— Зачем? хочешь приехать?

— Хотел бы, но не смогу. Есть другая идея.

Отправлять адрес не торопилась. Кто знает, что за сюрпризы в голове у человека из интернета, а рисковать, будучи одной дома, не очень то и хотелось. Спустя пару минут колебаний я всё-таки отправила ему адрес, не выпуская из мыслей лёгкую тревожность. А примерно через тридцать минут услышала звонок домофона. Включив камеру, заметила слегка недовольного курьера —  неудивительно, ведь добирался он до меня под дождём. 

— Вы Ким Юна? — Спросил не совсем приятный мужчина, когда я открыла дверь.

— Да, всё верно.

Расписавшись о получении доставки, я закрылась и пошла в свою комнату, уже догадываясь о том, что скрывается в бумажной упаковке: небольшая белая коробочка с алыми розами и дополнительным отсеком снизу. Открыв его, я поразилась, увидев клубнику, украшенную шоколадом, а сверху небольшая открытка «для хорошего настроения самому яркому солнышку в эту пасмурную погоду :)».  

Получить такое было безумно приятно. Я взяла телефон и сфотографировалась с букетом, чтобы отправить Юнхо. Но перед отправкой решила обрезать на фото часть лица, оставив только улыбку. Пока не хочу показывать себя полностью. 

— Настроение теперь точно на высоте. Спасибо)

Таким было сообщение, которое я прикрепила к фотографии.

— Безумно счастлив)

И с каждым новым его сообщением и поступком я думала о том, чтобы найти просвет свободного времени и, наконец-то, встретиться в жизни.

***

— Кёнми, а ты выключила тот компьютер? — Спросил Вуджин — парень, с которым я работаю в ночную смену, когда прошёл за стойку и сел рядом.

— Ты только что был там, сам не мог? — Ответила я, покосившись на него.

На работе, особенно ночью, обычно очень скучно. Сложных задач здесь нет: просто принимаешь посетителей и всю ночь занимаешься своими делами. Сейчас я сидела и пыталась досмотреть сериал, укутавшись в чёрную толстовку, поглядывая на изображения камер видеонаблюдения, установленных в компьютерном зале.

— Мне лень, подними свою задницу и выключи его. — Бесцеремонно ответил Вуджин, запустив на своём компьютере какую-то игру. — Я есть хочу, а у нас рамен закончился. Иди купи. 

— Многого хочешь. Хотя... Если выключишь компьютер, я подумаю. — На само деле, ответила я так только потому, что сама была бы не против перекусить чем-нибудь сейчас.

— Ну так всё равно мимо пойдёшь, вот и выключишь.

Закатив глаза, я поднялась со своего кресла, вышла из-за стойки, прошла мимо входа в игровой зал, прямиком к выходу, и специально обернулась к Вуджину, язвительно улыбнувшись. 

Круглосуточный располагался прямо за углом, так что идти до него в два часа ночи совсем не страшно. Людей внутри небольшого магазина совсем нет —  лишь я и продавец. Дойдя до отдела с лапшой, взяла сразу несколько разных упаковок, чтобы хранились на работе, себе прихватила кимбап и напоследок пошла к напиткам. Пока выбирала, чем заполню стаканчик со льдом, слух привлек рёв мотора мотоцикла, а спустя несколько минут зазвенел дверной колокольчик. Решила, что сегодня буду пить виноградный сок и пошла на кассу. И какого было удивление заметить у отдела с медикаментами Хёнджина. На нём обтягивающий спортивный лонгслив и чёрные брюки, а в руках шлем. Не знала, что помимо BMW он разъезжает ещё и на мотоцикле.

«Так это его я слышала пару минут назад?» — Очевидная мысль, пришедшая в голову. А в след за ней пришла и идея накинуть капюшон, чтобы мужчина не заметил меня.

Я повернула в другую сторону и почти подошла к кассе, как вдруг услышала:

— Вот это аппетит у тебя.

Пришлось обернуться.

— Это не мне, а на работу. — Я всё-таки пошла к месту назначения, а Хёнджин последовал за мной.

— Ночью работаешь? Когда я говорил, что выгоню тебя с лекции, если придёшь невыспавшаяся, я не шутил. Ну это так, напоминаю. 

Положив все товары на кассу, я повернулась к Хёнджину, выразив всем своим видом огромнейшее недовольство, и скрестила руки на груди. 

— Это называется «незаконное ограничение права на образование» и влечет за собой административное наказание. Так что не лезь туда, куда не просят.

Но он ничего не ответил, уставившись на меня. То, как он делает это, заставляет чувствовать неуверенность в собственных словах. Словно снова допустила какую-то ошибку, а он так и ждёт подходящего момента, чтобы подловить меня на этом.

Я достала кошелёк, чтобы оплатить покупку, но Хёнджин вмешался.

— Это тоже посчитайте. — Он положил на кассу бинт и упаковку стерильных салфеток. — И пачку Mevius.

Пока продавец доставал пачку сигарет, Хёнджин взял с полки ещё и пуноппан с заварным кремом. Я не вмешивалась, хотя весь этот набор немного смущал меня. А потом он достал свою карту, оплатил все товары, взял пакет и пошёл на выход, взглянув в мою сторону.

— Сама могла оплатить. — Сказала я, когда, мы вышли на улицу, а Хёнджин достал своё и отдал мне пакет, вынув из пачки одну сигарету. И только сейчас заметила, что казанки его правой руки были разбиты в кровь. 

— Пожалуйста. — Он подошёл к мотоциклу, затянувшись едким дымом, и немного задумался, посмотрев в сторону тёмной улицы. — Чего одна ночью шастаешь?

— Говорила же, вышла купить еды на работу. Интернет-кафе за углом, на соседней улице. А с тобой что случилось? 

Не знаю, прикинулся ли Хёнджин, что не понял, о чём я, или просто не хотел говорить, но ответил не сразу.

— Дорога скользкая, на повороте слетел. Всё нормально.

Видимо, я похожа на дурочку, потому что ни на мотоцикле, ни на его одежде не было следов падения. Но строить теории произошедшего не очень то и хотелось. 

— Дело есть, как удачно мы пересеклись. — Продолжил Хёнджин, выкинув окурок, достал из кармана какую-то флешку и протянул её мне. — Здесь материалы уголовного дела и сведения, на которые ты делала запросы вчера. Выдели все признаки состава преступления и построй линию защиты для судопроизводства. Завтра на лекцию можешь не приходить, сразу на практику с выполненным заданием.

— Это ведь невозможно сделать за одну ночь... — Сказала я, слегка нахмурившись, но забрала флешку. 

— А ты постарайся, я проверю завтра. 

Больше он ничего не говорил. Открыл одну стерильную салфетку, обработал руку и забинтовал её. Я стояла и рассматривала его мотоцикл, задумавшись о своём. Вчера меня сводило с ума совпадение с уведомлениями, сегодня это... Юнхо и Хёнджин ведь не могут быть одним и тем же человеком? Даже сегодняшний букет теперь вызывал у меня сомнения: Юнхо ведь не знает ни моего настоящего имен, ни внешности. Но какова вероятность того, что сам он говорит правду?

Вспомнив о стаканчике, я открыла пакет, чтобы проверить, не растаял ли лёд, и увидела пирожок, который не забрал Хёнджин.

— Ты оставил. — Я достала пуноппан и протянула его мужчине, но тот лишь слегка улыбнулся.

— Это не мне. — А после надел шлем, завёл мотоцикл и уехал, подняв за собой небольшой вихрь пыли.

Я медленно пошла по улице, в сторону интернет-кафе, разглядывая пирожное в своей руке. 

«Где же... Точно видела...» — Продолжало крутиться в голове. 

И резко замерла. Вспомнила. 

Я вспомнила его...

На улице в тот осенний день было ветренно, вечерело. Я шла со школы, вытирая слезы, и забрела в неизвестный мне проулок. Дорога до дома была максимально короткой, хотя и петляющая меж домов, но ещё невыученная мною. Переехали мы в этот район только в августе 2014, когда мне было девять. Чанбин должен был забрать меня, поэтому я ждала его на крыльце школы. Мама и папа на звонки не отвечали, были заняты работой, а брат так и не пришёл, поэтому мной было принято решение идти до дома самостоятельно. Но тогда я даже не подозревала, что заблужусь и в конечном итоге выйду на причал, уставленный торговыми кораблями. Я шла и искала хоть кого-нибудь из взрослых, кто сможет помочь мне, но тщетно: моряки уже разошлись по домам. Чуть вдалеке заметила мужскую фигуру и решила попытать удачу. 

На пирсе, свесив ноги, сидел какой-то парень. В руках у него была горстка камней, которые он кидал в воду пролива, наблюдая за тем, как быстро они тонут. Думал о своем, совсем никуда не торопился — половину своей восемнадцатилетней жизни он прожил в детском доме. Оттуда и опустошённый взгляд, и безразличие. Услышав шаги и тихие всхлипы, парень повернулся, увидев рядом с собой меня.

— Ты чего тут одна? Время видела? — Возможно, это звучало немного грубовато, потому что был он не в лучшем настроении, но его взгляд переменился, когда он узнал во мне сестру лучшего друга.

— Не помню дорогу до дома, Чанбин не пришёл. А там собаки лаяли, я напугалась. — Я показала ему своим маленьким пальчиком в сторону уже затянувшегося мраком проулка. 

Хёнджин поднялся на ноги, забрал мой рюкзак и взял меня за руку, тяжело вздохнув.

— Не бойся, мы на них в ответ погавкаем, если снова вздумают пугать.

Я слегка посмеялась, вытерев рукавом блузки слезы, и вместе с ним пошла в сторону дома. Мне не стыдно, что тогда, в свои девять, я была совсем ещё ребенком. А Чанбин не всегда был таким ответственным, как сейчас. В то время он попал не в лучшую компанию, там же познакомился с Хваном. Но этому парню я доверяла — каким бы ни было ужасным его детство, я знала, что он не обидит меня, не причинит зла. 

Дойдя до дома, Хёнджин постучал в дверь, но никто не открыл. В окнах не горел свет, родители всё ещё на работе, а ключей у меня не было. Мы сели у порога, дожидаясь прихода взрослых. Я обняла ноги, положив голову на колени, и прислушивалась к тишине.

— Голодная? — Спросил парень.

Я подняла голову, молча взглянув на него. Желудок действительно проголодался, поэтому кивнула. Хёнджин достал из кармана своей толстовки небольшую розовую упаковку пуноппана с заварным кремом и протянул её мне, а сам привалился спиной к двери, устремив взор в сторону проулка. 

Я открыла пирожок, несколько секунд рассматривала рыбку, а потом откусила ей голову. Затем одну половинку хвостика, с ней и вторую. Вкусно. Мама всегда скупала их целыми коробками.

Вдруг послышался голос.  Родители пришли с работы и подбежали ко мне, принявшись скорее обнимать.

— Милая, ты почему на улице? — Спросила мама, осматривая меня с ног до головы.

Мы с Хёнджином поднялись на ноги, и я тоже крепко-крепко обняла её.

— Чанбин не пришёл, а Хёнджин спас меня от собак.

— Как ты вообще там оказалась, солнышко...

Отец в это время пожал руку парня и с недовольством уставился в проулок.

— Выпороть бы кое-кого... Чтобы знал, как сестру бросать. 

И сейчас, спустя десять лет, я стояла одна посреди ночной улицы, смотрела на пуноппан в своей руке и сдерживала слёзы. Как я могла не узнать его? Ведь столько времени прошло... Кто бы мог подумать, что тот обреченный парнишка сможет стать востребованным адвокатом в столице Южной Кореи, будет давать мне лекции, делиться опытом. 

Но помнит ли он меня?

***

Добравшись до коллегии адвокатов, таксисту пришлось будить меня, ведь уснула я практически сразу, как села в машину. Сна в организме чертовски не хватало, но ночь была проведена достаточно плодотворно: вернувшись в кафе, села разбирать материалы, проверила наличие всех признаков состава, на всякий случай перечитав всё на несколько раз, и принялась строить линию защиты. Дело о мошенничестве хоть и не такое тяжкое, как, например, дело об убийстве, но тоже имеет свои нюансы. Сверив все квитанции, я пришла к выводу, что Хёнджин был прав: многие действительно неверно определяют квалифицирующие признаки преступлений. Если доказать, что у подсудимого не было прямого умысла на совершение преступления, он просто выйдет на свободу и не получит абсолютно никакого наказания. С одной стороны, это свойство безумно упрощает судебный процесс понижает коэффициент преступности, но с другой — многие действительно виновные преступники с прекрасным актерским мастерством смогут остаться на свободе.

— Доброе утро. — Сказала я, зайдя в кабинет Хёнджина.

— Не знал, что два часа дня — это утро. — Ответил мужчина. 

Допечатав что-то на компьютере, он развернулся ко мне, сидя в своем кресле, и вытянул руку. Я отдала ему флешку и листы с распечатанной работой, ожидая оценки, старательно пытаясь не заснуть прямо на ногах. Пробежавшись глазами по тексту, перелистывая бумаги, Хёнджин вернул их мне, сложил руки на груди, откинулся на спинку кресла и уставился на меня с неким ожиданием.

— А теперь представим, что прямо сейчас мы находимся в зале судебного заседания. Вам, Со Кёнми, предоставляется слово как защитнику подсудимого.

Я похлопала длинными ресницами, опустив взгляд в текст, думая над тем, с чего начать линию защиты, а вместе с этим пыталась откинуть вчерашнее осознание и всевозможные теории касательно Хёнджина. В голове сейчас царила настоящая каша.

— Ну, же, защити меня. Чего ты молчишь? — Он выгнул бровь, начиная раздражаться.

По коже пробежался холодок, вызванный чувством дежавю — ведь уже слышала это, в своем сне. 

Я подняла голову, посмотрев на него в ответ, и прочистила горло, чтобы отогнать появившуюся неловкость.

— Уважаемый Суд и остальные участники процесса, в первую очередь я хочу обратить ваше внимание на квалификацию состава данного преступления. Руководствуясь имеющейся информацией материалов дела... — Я прервалась, когда Хёнджин сделал жест рукой.

— Такое чувство, будто ты решила, что следствие не так важно и перешла сразу к прениям. Говоришь, будто какая-то заучка. На суд нужно оказывать психологическое давление, а не просто читать с листочка, понимаешь? — Он поддался вперёд, уперевшись одним локтем в колено, а пальцами другой руки указал на свои глаза. — Сюда смотри, поддерживай зрительный контакт. Покажи мне, что знаешь, о чем говоришь. Представь, что я судья и убеди меня в невиновности своего клиента.

— Так подсудимый или Судья — сам сначала определись со своей ролью, а потом уже указывай. — Неожиданно, даже для себя, выдала я, нахмурив брови.

— Я могу быть всеми и сразу, когда захочу и кем захочу. — Спокойно ответил он на фоне моей вспыльчивости. — Продолжай.

Я поджала губы, глубоко вздохнув. А в горле встал ком, мешавшись сказать хотя бы одно слово. Чувствовала — ещё немного, и всё это выльется наружу.

Хёнджин развернулся к столу, прикрыл глаза и запустил руку в свои темные волосы. 

— Ты совсем не меняешься... Абсолютно. Что тогда стояла надо мной и носом шмыгала, что сейчас. Не заставляй меня чувствовать себя мерзавцем, я просто пытаюсь научить тебя.

— Так ты помнишь? — Тихо спросила я.

— Конечно, я помню, правда не признал сначала. Ты ведь совсем маленькой была, а сейчас... Как же тесен мир. 

Я вытерла слезу, пока он не видел, и вздохнула, успокоившись.

— Ты ещё общаешься с Чанбином?

Хёнджин повернулся, взглянув на меня, поднялся с кресла и забрал бумаги, отойдя к стеллажу с документами.

— Нет, и я не хочу говорить о нём. — Он избежал этого разговора, переведя тему. — Хорошо расписала, мне нравится, и всё верно выделила. Но защита хромая. В следующий раз попробуем поработать над представительством потерпевшего. 

— И на этом всё на сегодня? — Я вскинула брови, посмотрев на часы. Прошло не более двадцати минут.

Хёнджин тоже взглянул на время, сложил бумаги в дипломат, взял ключи от машины, а потом подошёл ко мне и развернул к двери.

— Да, мне некогда сейчас, в суде ждут. Так что давай поторопимся, чтобы я успел закинуть тебя домой.

***

Сегодня, наверное, у меня был самый крепкий сон за всю мою жизнь. Чанбин остался у друга, смотрел Чемпионат мира по футболу. А я уже который день просто приезжаю домой и сразу же укладываюсь спать. И думала, что просплю так целые сутки, пока в три часа ночи не услышала дверной звонок.

Недовольная и взлохмаченная, я подошла к двери и посмотрела в видеодомофон, увидев знакомую фигуру, привалившуюся к стене.

Аккуратно открыв дверь, я уставилась на Хёнджина, почти уснувшего на лестничной площадке.

— И как же тебя сюда занесло?

— О, а я уже думал, что ошибся, так долго открывала. — Он сонно улыбнулся, но улыбка эта была вовсе не из-за сонливости — это подсказал запах перегара.

Я запустила его в квартиру, молча наблюдая за тем, как нелепо он снимал обувь, а потом пошла за шваброй, чтобы сразу вытереть пол. Закончив, вышла в гостиную, но Хёнджина там не обнаружила. Нашла его в своей комнате, рассматривающим рабочий стол.

— Ого, зачем тебе столько блестящих ручек? — Спросил он, взяв одну в руку.

— Как всё запущено... Мне кажется, тебе стоит поспать. Иди-ка, отдохни.  

Я забрала у него ручку и помогла снять промокший от дождя пиджак, повесив его на стул. Немного поколебавшись, уложила мужчину в свою кровать — думаю, раз он не хочет разговаривать о Чанбине, их дружба завершилась не на самой приятной ноте, и у брата возникнет много вопросов, если он заметит Хёнджина у себя в квартире. 

Уснул Хван практически сразу, уткнувшись лицом в подушку. Я вернулась в коридор и забрала его обувь, чтобы спрятать её под своей кроватью. Заметила на столе оставленный телефон мужчины, на которое пришло уведомление, и поступила не очень красиво, заглянув в него. А потом тяжело вздохнула, переведя взгляд на Хёнджина. Простояв так пару минут, накрыла его пледом, затем свернула одеяло и положила посередине кровати, разграничив территорию: не боюсь, что Хёнджин позволит себе какие-либо мерзкие действия, но всё же делаю это для собственного комфорта. И ложусь, укрывшись вторым пледом, отвернувшись к стене. Никогда бы не сделала так, если бы не знала Хёнджина с самого детства. Да и думать сейчас особо не хотела — только спать, и не более.

Поэтому, спустя несколько минут вдумчивого взора в тёмную стену, тоже погрузилась в сон.