Обмани меня

Ни одно произнесённое слово не принесло столько пользы, сколько множество несказанных. © Плутарх. Я столько всего хотел тебе сказать. Но наше молчание нас загубило. Не знаю, услышишь ли ты мой голос вновь. Только не забывай. Никогда меня не забывай.

***

Арсений в течение всей ночи старался не смыкать глаз. Он пялился на спящего мальчишку, стараясь заставить его черты впиться в мозг. Кровавым лезвием провести по памяти, вырезая аккуратный профиль того.Лишь бы запомнить. Лишь бы не угаснуть.Потому что Попов знал, что угаснет.Больно будет. Обидно. И неприятно тоже.Шастун расстроится. Шастуну будет больно. Его распирать будет от обиды.Но ведь Антон не ребёнок. Антон ведь понимает, что они не навсегда. Даже если «их» и не существовало вовсе.Оперуполномоченный смотрел на мальчишку. Он невесомо касался его скулы, проводя по ней указательным пальцем.И целовал. Так нежно и аккуратно целовал слегка приоткрытые губы Шастуна, стараясь не разбудить.Мужчина не спал. Боялся закрыть глаза и потерять Антона. Проснуться и не увидеть его рядом. Поэтому он крепко сжал руку парня в своей, стараясь удержать рядом с собой. Не позволяя уйти.И закрыл глаза.А когда открыл, мальчишки уже не было рядом. Он ушёл. Оставляя распахнутыми окна, позволяя тёплому апрельскому ветру гулять по спальне Арсения. Оставляя закрытыми двери, чтобы Попова никто не потревожил.Оставляя сердце мужчины пустым, чтобы его кто-то занял.И Арсению почему-то казалось, что он не ушёл. Что он сидит сейчас на кухне и курит, прекрасно зная, что Попов ничего ему не скажет. Лишь покачает головой, открывая окно.Но на кухне было пусто. А окно было открыто заранее, выветривая остатки дешёвых сигарет, которые Антон вечно курил. Он мог позволить себе самые дорогие, но постоянно покупал какие-то за 67 рублей в синей упаковке. Запах у них был просто отвратным, но Шастун так курил их... Господи, так курил.Смотрел вечно куда-то вдаль, задумчиво хмуря светлые брови. Держал длинную никотиновую палочку между средним и указательным пальцами, изредка стряхивая пепел в небольшую тарелочку. Пепельницы ведь у Попова не было. И курил. Окутывал себя этой полупрозрачной дымкой, становясь ещё более загадочным. Если он только мог быть загадочнее.Если бы только мог.Но на кухне было пусто. Лишь ветер гулял по крохотной комнатке, забирая остатки Шастуна и его противных сигарет. А на столе та самая книга, которая свалилась на голову парнишки в то самое утро, когда он впервые проснулся в этой квартире.И неаккуратно вырванный из блокнота листок, на котором изломанным почерком была выведена пара строк.«Я всё понял, Арс. Позвоню, когда всё проверю.P.s. Ты очень мило спишь ;)».По комнатам гулял ветер, забирая остатки Шастуна.Вот только из головы его не выкинешь, как ни старайся.Арсений знал, что он вернётся. Потому что он всё ещё его ждёт.

***

В отделении всё было в движении. Это движение было пугающим и зловещим, потому что случилось что-то страшное.Настя пропала. Просто испарилась, не оставляя ни одной зацепки, которая позволила бы выйти на неё.Об этом знал каждый в отделении. Почти каждый.Маше об этом никто не осмелился рассказать, ссылаясь на положение той.— Настя бы не хотела, чтобы мы её тревожили, — тихо проговорила Ангелина, вытирая нос салфеткой.Девушка всю ночь не спала, когда узнала о событиях, которые произошли в больнице. Вид у неё был заебавшимся. Глаза красные, а всё лицо — опухшее от бесконечных слёз.И все с ней согласились. Сошлись на том, что Маша ничего знать не должна, пока всё точно не прояснится.— Что с Ветой? — спросил Нурлан без тени улыбки.Весь его вечно позитивный настрой растворился в воздухе, оседая пылью на пол. В Нурлане ничего светлого не осталось. Всё это девчонка с собой забрала, когда пропала.Попов вопроса не услышал. Он был занят изучением записок Шастуна.В голове одна мысль лихорадочно сменялась другой, не позволяя Арсению разобраться во всём происходящем.— Арс?У Сабурова голос такой, что от него холодом веет. Он сам замёрз. И других дрожать заставляет, когда говорит.— Mon cher забрал, — без эмоций проговорил оперуполномоченный, поднимая глаза. — Я сомневаюсь, что он её в живых оставит. Так что можно считать, что она мертва. И если не уже, то скоро.На лице мужчины такая боль отразилась, что у Ангелины непроизвольно из глаз слёзы ручьём полились, скатываясь прямо в слегка приоткрытый рот.— Эй, — нахмурился Серёжа, садясь рядом с другом. — Не кисни раньше времени, ладно? Может быть...— Что? Что «может быть»? — зарычал Арсений, бешено бегая глазами. — Разве не вы учили меня смотреть на вещи под прямым углом? Вета похищена. И ей осталось недолго. Вот только за какие грехи, блять? За какие...— Паника — это самое последнее, чем ты должен заниматься, — серьёзно проговорил Слава, щёлкая ручкой. — Мы вот тоже вчера думали, что на Капитона не выйдем. А в итоге удалось поговорить с его сестрой.Все уставились на Комиссаренко, ожидая продолжения. Вот только Попов снова нахмурил брови, погружаясь в изучение слов Насти и записки Антона.— Капитона она не знала.— Ты же сказал, что вы говорили с его сестрой, — недоумённо выдал Женя.Слава кивнул, хмуря светлые брови.— Так и есть. Вот только брата её звали Никитой, а не Капитоном. Имя парень сменил уже после того, как ушёл из семьи. Сестра описывала его болтливым, бессердечным и раздражительным. Он вёл паразитический образ жизни ещё при родителях. А когда те развелись из-за измен матери, то вообще забухал. Более того, бухали они вместе с матерью, пока та не умерла.— Как умерла? — поинтересовался Серёжа, облокачиваясь о стол.— По мед.заключению, она отравилась водкой, — задумчиво проговорил Нурлан. — Но Эля — сестра Капитона — считает, что её отравил один из её собутыльников.Слава кивнул, не переставая щёлкать ручкой.— Эля даже не знала, что он имя сменил. И очень удивилась, когда узнала новое. У них вообще отношения не братские складывались. Девушка отличницей была, на танцы ходила, вообще известной чиксой была. Да и родители к ней относились с большей любовью. А Капитон загнанным чуваком был, ботан в очках такой, знаете.Попов краем уха слушал, листая книгу, в которую была вложена записка Шастуна.И всё думал и думал. Так напряжённо думал, что уже чувствовал, как его мозг начинал плавиться.— Имя необычное, — тихо проговорила Ангелина, сопя носом. — Впервые встречаю такое.— Чем он руководствовался, когда менял его? — приподнял брови Женя.И Арсений якобы случайно останавливается на разделе с буквой «К». Якобы случайно пробегает глазами по странице, ища то самое имя. И находит же.— Блять, — у мужчины из глотки сочится страх. — Блять, блять, блять.И глаза стали вдвое больше. Вот только внутри всё сжалось до того, что стало больно дышать.— Что такое? — испуганно залепетал Серёжа, подбегая к другу. — Арс, ты слышишь?Арсений слышал. Но ответить ничего не мог. Лишь тыкал пальцем на страницу, часто-часто дыша.И в тринадцатом кабинете было тихо. Только дыхание Попова нарушало эту звенящую тишину. Такую пугающую тишину, что становилось жутко всем.Но стало страшнее, когда Матвиенко прочёл:— Капитон — (лат.) голова.До всех, кто сидел в кабинете, дошло не сразу. Казалось, что каждый из них напряжённо обдумывает сказанное, пока не послышался сбивчивый шёпот Славы.— Это значит, что мы... Это... Ахуеть.— Это ещё ничего не значит, — попытался успокоить всех Серёжа, закрывая книгу. — Вообще ничего.— Блять! — вырвалось у Арсения, который всё это время молчал. — Антон же... Он же... В опасности, Господи, в такой опасности!Оперуполномоченный резко поднялся, оглядываясь вокруг, пытаясь найти свой телефон.— Арс? Объяснишь, может? — послышался напуганный голос Жени.— Где же... Я же оставлял его тут, блять, оставлял, я точно помню, что оставлял!Мужчина сносил со стола всё: бумаги, ручки, всевозможные документы. Вихрем проносился мимо столов, ища телефон.— Блять, пожалуйста, позвоните ему! Он же отправился искать этого грёбаного маньяка! — закричал Арсений, останавливаясь на месте.Он зарылся руками в волосы, слегка оттягивая их.— О-о-о, — Нурлан выдавил из себя улыбку. — Надо скорее найти Шаста, пока Mon cher не возненавидел его.— Скажите ему, чтобы возвращался обратно! Он же убьёт его! — надрывался мужчина, бешено оглядываясь вокруг. — Почему вы сидите? Блять, да почему вы ничего не делаете? Спасите его!У Арса такой вид напуганный, что вот-вот в обморок упадёт. У него внутри что-то с грохотом разбивается, когда он мальчишку в опасности представляет.— Арс, — нежно тянет Ангелина, осматривая лицо оперуполномоченного. — Ты... плачешь?Попов руку к щеке протянул, невесомо касаясь кожи.И правда плачет. Как девчонка плачет. И этих слёз ему не вынести. Не вынести, хоть убейся.От ответа его спасает мелодия, от которой волосы на голове встают дыбом.— Шаст, — сбивчиво шепчет Арсений, пытаясь отыскать источник звука.Все в кабинете напряглись, вытягивая головы.Мобильник оказался в пальто, которое висело за шкафом. Трясущимися пальцами мужчина принял вызов, поставив звонок на громкую связь.— Что у вас тут за крики? — послышался голос начальника, вошедшего в кабинет.Ангелина громко шикнула, укоризненно смотря на Павла Алексеевича. Тот непонимающе нахмурился, но кивнул, не решаясь прерывать следователей. А после присел на свободное место на диване, с интересом наблюдая за развернувшимся перед ним представлением.В трубке какое-то время раздавались какие-то непонятные звуки, похожие на копошение мыши под полом. А после голос, который выбил Попова из колеи.— Арс? — голос напуганный и мрачный, что заставило Арсения мелко задрожать. — Арс, это ты?— Шаст, — сбивчиво зашептал оперуполномоченный. — Господи, Шаст, ты в порядке.В трубке снова послышалось копошение, заставившее всех, кто слышал разговор, испуганно переглянуться.Внутри каждого — страх. За Шастуна страх. Такой яркий, что хотелось глаза закрыть от этого полыхающего пламени.— Если это вопрос, то нет.Низкий и равнодушный голос больше не принадлежал Антону. И Арсений понял — тот в опасности.В таких случаях нельзя показывать своего страха. Он выдаст тебя с головой. Поэтому Арсений заглушил в себе всё человеческое, произнося без тени страха:— Отдай телефон Антону.В телефонной трубке послышался громкий смешок.— Антон — лишь гарантия того, что ты не сбросишь вызов. Если ослушаешься — я снесу ему башку.Попов сглотнул, прикрывая глаза. Он не видел, как Добровольский активно зажестикулировал, заставляя Матвиенко пробить адрес номера. Не видел, как в кабинет еле слышно вплыла напуганная Ляся. Он лишь слушал.— Какая твоя любимая детская игра, Арсений? — медленно проговорил мужчина. И опер готов был поклясться, что уловил ту самую нотку безумия, которую этот голос отражал.— Что? — ошалело улыбнулся он, чувствуя, что его руки не в состоянии держать телефон дальше. — У меня нет... Я не думал.— А ты подумай, опер, — хмыкнул мужчина. — Жизнь мальчика в твоих руках. И будет жалко, если эти руки будут в крови, да?— Прятки, — поспешно выдавил из себя Попов, стараясь восстановить дыхание. — Я люблю прятки.— Сыграем?Арсений буквально чувствовал, как губы его собеседника растянулись в противной и наглой ухмылке.— На самом деле у тебя нет выбора. Или ты играешь по моим правилам, или его милая головка придёт к тебе в подарочной коробке. И не сомневайся. Я всё красиво оформлю.Оперуполномоченный ощущал себя птицей, которую закрыли в клетке, не давая возможности улететь.Улететь и, блять, наконец спрятаться от всего этого. Потому что это невыносимо. Чертовски невыносимо.— Ты выслушаешь мои правила?И Попов понял, насколько он погряз в этом дерьме.— Да. Я слушаю.— Умница. Я знаю о трёх твоих составляющих. Знаю о том, чем ты дорожишь больше всего. Я взял смелость поставить их на нашу с тобой игру. Ты хочешь узнать, о чём я говорю, Арсений?Мужчину била дрожь, в глотке пересохло, а дыхание сбилось. Попов зарылся свободной рукой в волосы, произнося еле слышное: «Хочу».— Работа, твоё прошлое и любовь. Как думаешь, я справился с выбором? С чего хочешь начать?Оперуполномоченный не отвечал. Он лишь кусал губы, быстро скользя взглядом по всем, кто сидел рядом с ним. Он искал поддержку. Искал чёртовы ответы, которые помогли бы ему выбраться. Наконец-то выбраться из этого бесконечного омута страха, что окутывал его так долго.— Арсений! — рявкнул мужчина, заставляя Попова испуганно дёрнуться. — У тебя мало времени.— Прошлое, — быстро выпалил оперуполномоченный, испуганно уставившись в стену и покусывая костяшки пальцев.— Интере-е-есно, — протянул собеседник, уныло растягивая слова. — Очень странно, что тебе везёт. Ты очень вовремя выбрал эту категорию. Слушаешь меня?— Да. Да, я слушаю, — быстро проговорил мужчина, боясь, что просто не успеет.Страх того, что у него сейчас Антон, полностью захватил опера. Ему было чертовски страшно. Ему было жутко от одной только мысли, что с Шастуном что-то случится.Он видел столько смертей, Господи, что и со счёта сто раз можно было сбиться.— Я думаю, ты знаешь, что твоя бывшая жена у меня. Знаешь ведь?— Да, — прорычал оперуполномоченный, поднимая голову.— Останови своих ребят. Если они приедут ко мне до того, как ты выполнишь мои задания, я убью всех.Попов посмотрел на Серёжу, который, видимо, этой фразы не услышал, и стал мотать головой, стараясь остановить друга.— Ты должен узнать, почему твоя жена у меня. У тебя 10 минут, — мужчина прокашлялся, а после гаденько заговорил. — Паша, я знаю, что ты слышишь меня. Я надеюсь, что ты поможешь Вете,— пауза. — Поможешь ведь?Звонок прервался, погружая всех в тишину, нарушаемую лишь негромким писком телефона.— Это mon cher? — прошептала Ангелина, пытаясь унять дрожь во всём теле. — Арс, Антон у него?Вокруг Попова была какая-то туманная дымка, не позволявшая адекватно мыслить. Арсений поднял глаза на Добровольского и приоткрыл рот, решив проигнорировать вопрос девушки.— Арс, — начальник испуганно замотал головой, не сводя взгляда с оперуполномоченного.— Ты что-то знаешь? — мужчина скривил рот, жмуря глаза. — Почему ты молчал, сукин сын?Арсений сорвался с места, направляясь прямо к Добровольскому. Он схватил его за грудки, с силой встряхивая того.— Почему ты ни черта не сказал? — Попов кричал прямо в лицо Павла Алексеевича, ни капли не переживая за последствия. Они сейчас мало его волновали. Его волновал лишь факт того, что Антон прямо в руках у убийцы. И жизнь его прямо у Арсения. И Арсению нельзя лажать.— Потому что я не мог сказать это тебе! — в ответ зарычал Добровольский, отталкивая оперуполномоченного от себя. — Тебе — ни за что, слышишь?— Жизнь моего... — Арсений замялся, испуганно оглядывая всех присутствующих, — моего напарника зависит от тебя. Ты не можешь молчать! Не сейчас!Начальник сжал зубы, мотая головой и жмуря глаза.— Паш, — всхлипнула Ляся, поглаживая мужа по руке. — Если ты действительно что-то знаешь, то скажи, пожалуйста. Ради меня скажи, Паш.И взгляд у неё такой заботливый и объятый трепетом, что Добровольский сдаётся. Он всегда перед ней на колени падает. Всё и всегда ради неё и только. Это ведь Ляся. Его Ляся, с которой он с самой первой встречи глаз не сводит. Которая подарила ему двух замечательных детей.Вот только сейчас всё разрушится. Камнями опадёт на землю, задевая сердца обоих. И никак не склеить. Только разломать ещё сильнее. Растоптать ногами и плюнуть, чтобы больше не прикасаться.— Время, Паш! — торопит его Слава, нервно щёлкая ручкой.На Добровольского давят со всех сторон. На мозг капают, не давая возможности самому решение принять. Он-то его давно принял, вот только озвучить не может.Потому что он самое родное потеряет, если скажет. А если не скажет, то винить себя всю оставшуюся жизнь будет безумно.И, набравшись смелости, он резко роняет пару слов, от которых у всех мурашки бегут по коже от нереальности.— У меня был секс с Ветой.Ведь так быть не может. Это же Паша. Паша, который Лясю больше жизни любит. Без которой он жизни своей и не представляет.По помещению проносится тихое «твою мать».А в Арсении что-то растворяется. Так медленно и неслышно, что Попов и не сразу понял, что происходит.Его точно ножом по груди полоснули. А нож этот в руке у друга, которому мужчина доверял безмерно.— Арс, — залепетал начальник, кусая дрожащие губы. — Это всё вышло случайно... Бля, Арс, я никогда бы намеренно этого не сделал бы.— Ты будешь не со мной объясняться, — выплюнул Попов, кривя губы в отвращении. — Оставь оправдания для Ляси.Женщина бледная сидела, словно смерть. В глазах столько боли, плескавшейся в этом океане ещё не проронённых слёз, что становилось жутко только от представления того, что психолог сейчас чувствовала. Арсений только и мог представлять, что на душе у Ляси. Но ему уже было тошно от того, насколько сильно её ударила нить, которую Паша только что разорвал. Парой слов разорвал, никого не пощадив.— Лясь...— Паш, — Утяшева замотала головой, прикрывая глаза, из которых потоком лились слёзы. — Не говори. Не сейчас, пожалуйста.И мужчина сдаётся, когда слышит эту печаль в голосе жены. У него всё внутри холодеет, когда он видит слёзы любимой. И чёрт его знает, какого вообще.Напряжённый момент прерывает телефонная трель. Она создаёт ещё большее напряжение.Руки Арса дрожат, когда он принимает вызов от Антона.— Отгадал загадку, Арсений? Или тебе нужна мотивация? Хочешь услышать крики мальчика?— Руки от него, — рычит мужчина, ходя из одного угла в другой. — Я знаю ответ.— Умница, — голос переполнен сарказмом. Ещё немного — и через края польётся. — Я в тебе не сомневался.— Теперь ты его отпустишь? — с надеждой прощебетал Арсений, не переставая маячить перед глазами коллег.Из трубки полился смех, полный издёвки.— Не торопись, опер. Впереди самое интересное. А пока я не начал веселиться, может, ты хочешь узнать что-то у меня? Ну, вдруг.И снова рассмеялся, заставляя всех, кто слышал этот смех, почувствовать холод самой кожей.— Почему ты вдруг решил объявиться?Попов не раздумывал ни секунды. Этот вопрос раздражал его лёгкие с самого первого звонка убийцы.— Я ещё не объявился, — спокойно ответил мужчина. — А теперь играть! Ты же не передумал? Или, может, хочешь закончить прямо сейчас?— Нет, — оперуполномоченный замотал головой. — Я не хочу заканчивать.— Умница, — протянул маньяк, играя зловещими нотками. — У меня в руках пистолет. Наверняка ты знаешь, какой.— Семнадцатый глок, девять миллиметров, с открытым прицелом, — на одном дыхании выпалил Попов, остановившись на месте.— Я убил им каждую жертву. И ты это прекрасно помнишь. Хочешь знать, как всё происходило?— Ближе к делу, — выпалил Арсений, заламывая пальцы на свободной руке.После этих слов он встретил несколько недоумённых взглядов, от которых он лишь отмахнулся, переключая всё своё внимание к собеседнику.— Не хочешь поздороваться с бывшей женой?— Вета, — прошептал мужчина, а после сорвался на крик. — Вета, ты слышишь меня? Ты в порядке? Вета?!— Так диалог у нас с тобой не пойдёт, — укоризненно замычал убийца.— Вета! — ошалело кричал мужчина, игнорируя слова собеседника.Послышался пистолетный выстрел, заставивший опера замолчать, а всех присутствующих вздрогнуть.— Ну вот. Минус патрон из-за тебя.— Что ты... Блять, ты... — попытался выдавить из себя хоть какие-то слова мужчина.— На этот раз в воздух. Но дальше я намеренно не промажу, Арсений. Ты разговариваешь со мной. Слушаешь меня. Для тебя очень ценно время, когда же ты это поймёшь наконец? — маньяк вновь закашлялся, на какое-то время прерывая диалог. — Мы договорились?Попов кивнул, а после вспомнил, что его собеседник этого видеть не мог, и вымолвил еле слышное «да».— Твоя жена сейчас рядом со мной. А её любовник рядом с тобой. Сечёшь фишку?Слова «любовник» и «Паша» никак не могли стоять в одном предложении. И Арсений в это верить не собирался, даже если какой-то сумасшедший маньяк будет грозить ему дулом пистолета.— А ещё прямо напротив вашего окна стоит мой человек. Он вооружён. И целится прямо в Пашу. Одно твоё слово, Арсений. Одно лишь слово — и кто-то из нас выстрелит. А в кого стрелять — решаешь ты. У тебя три минуты.На этот раз убийца не сбросил вызов. Он решил сделать атмосферу более напряжённой и стал вести обратный отсчёт.Оперуполномоченный оглянулся, пытаясь разглядеть стрелка, но его попытки были тщетными. В голове мужчины всё смешалось в одну кучу. Слова, крики и слёзы всех присутствующих мешали рационально думать.Господи, помоги ему. Ему ведь никогда не было так страшно. Так чертовски страшно.— Арс! — завопил Матвиенко, тряся Попова за плечи. — Надо выслать по адресу, который я пробил, наряд!— Нет, — ответил Арсений каким-то потусторонним голосом. — Ни в коем случае не отправляйте туда никого. Он же его убьёт. Вы думаете головой вообще?— Тогда, блять, выбирай, кого тебе меньше жалко! — закричал Нурлан, вскакивая с места. — Это уже не игрушки, Арс! Это всё по-настоящему!— Ты думаешь, что мне сейчас легко? — не остался в долгу мужчина. — Я сейчас должен выбрать, кому пулей в лоб зарядят! Ты понимаешь, что я чувствую, нет?— Девочки-и-и, — послышался хихикающий голос в трубке. — Не ссорьтесь, у вас всего минута.Ляся таким невидящим взглядом в пол смотрела, что Арсению жутко стало. Утяшева руку мужа не отпускала. Лишь сжимала сильнее, что-то быстро-быстро бормоча.— Что ты собираешься делать? — спросил Серёжа, подходя к другу вплотную. — Арс, нужно что-то решать?— Решать что? — огрызнулся оперуполномоченный, прожигая Матвиенко взглядом. — Кого по моей вине убьют?— Тайм-аут, — торжественно объявил маньяк. — Ваш выбор, Арсений?Попов молчал, смотря в глаза Добровольского. Он в этих глазах столько желания жить видел, что не смог. Просто, блять, не смог. У него ведь без Паши жизнь будет не той. Он же Лясе в глаза смотреть не сможет, если по его вине убьют её мужа.Но Добровольский еле заметно кивает, не сводя глаз с Арса. А потом кивает снова, надеясь на то, что Попов этот кивок заметит.— Молчишь? Может, тебе помочь? — ехидно залепетал мужчина. — Эх, Арсений. Ничего ты сам сделать не можешь. Даже найти меня сам не смог. А твой протеже смог.— Зачем тебе это? — сглотнул Попов, не сводя взгляда с начальника отдела.— А тебе разве не весело? — холодно расхохотался убийца.— Убивать людей? Весело тебе, сукин ты сын? Весело?— Спокойнее, девочка, — грубо проговорил мужчина. — Лучше послушай меня. Если ты не можешь сделать выбор, то его делаю я. Молчишь? Тогда слушай, — маньяк вновь закашлялся. — Так как пулю я потратил на воздух, то сейчас я отдаю честь моему другу, сидящему напротив вашего окна.Все начали заглядывать в окно, надеясь разглядеть стрелка.— У вас есть минута, чтобы попрощаться с Пашей. Я ведь не изверг какой-то.— Паш, — захныкала Ангелина, вскакивая с места. — Паш, уходи скорее!— Сидеть на месте, если хотите увидеть ваш детектор лжи рабочим.— Делайте всё, что он говорит, — умоляюще зашипел Арсений. — Отойдите все от окна, пуля может задеть вас. Паш, по возможности уклонись от пули.Добровольский усмехнулся, обречённо качая головой.— Лясь, — начал он, поворачиваясь к своей супруге. — Ты прости меня. Я столько глупостей натворил, милая. Но ты должна знать. Я в жизни так сильно никогда и никого не любил.— Паш, — Утяшева плакала, пытаясь обнять мужчину. — Нет, Паш, так ведь не должно быть. Паш, не должно быть!— Оттащите её, а то вдруг заденет, — спокойно проговорил начальник, прикрывая глаза.— Нет, Паша! Отпустите меня сейчас же! Паша, пожалуйста! Господи, да сделайте уже что-нибудь! Почему вы все стоите?Нурлан держал психолога крепко, не давая возможности улизнуть из-под цепкой хватки. Женщина брыкалась, стараясь вернуться к любимому. По помещению разносились крики, плач и ругательства. Но их никто не слышал. Всё отделение было в этой комнате. Они снова собрались все вместе. Вот только повод уже не тот.— Как трогательно, — послышался наигранно грустный голос. — Знаете, а ведь совпадение нереальное. Брат стреляет в брата.— Добровольский, — зашептал Арсений, глубоко дыша. — Игорь Добровольский.— Как давно паренёк ждал мести за свои юношеские унижения. Ты ведь им рассказывал, Паш?— О чём? — выплюнул начальник, пытаясь сохранить совершенно спокойный вид.— О, да ты не волнуйся. Я расскажу. Игорь славным малым был. Пока Паша его не подставил. Он дом поджёг, в котором родители Игорька сгорели, а всю вину на невиновного парня свалил. Родители Паши его, конечно, приняли. Вот только терпеть не могли. Отродьем его считали, били, болт на него забивали. А что сейчас, Паша? Сейчас твоя жизнь в его руках. И он её сломает. Прямо как ты ему сломал несколько лет назад.Добровольский пытался сохранить непринуждённый вид, да только слабо получалось. Руки у него тряслись бешено, а взгляд метал самые настоящие стрелы.— Прощай, Паша. С меня цветы.— Не утруждайся, — осклабился мужчина, закрывая глаза.Следующие секунды Арсений не помнил. Он закрыл глаза, стараясь не смотреть на тот ужас, что должен был произойти.Его уши наполнили крики и маты, а в следующую секунду, когда он открыл глаза, он видел лишь Лясю, из плеча которой неспешно стекала кровь.— Ляся! — завопил Павел Алексеевич, кидаясь к жене. — Зачем ты... Чёрт возьми, помогите ей!— Вызывайте скорую! — закричал Мильковский, рывком вскакивая с места, перепрыгивая через стол и направляясь к раненой. — Кровотечение венозное, артерия не задета.Женя действовал быстро. Разорвал ткань на рубашке женщины на месте ранения, расстегнул ремень, а после обвязал его вокруг руки Утяшевой ниже раны.— Кровопотеря сильная, но до приезда скорой должны протянуть.— Вызвала, — отозвалась рыдающая Ангелина.— Умница, — отвлечённо ответил Мильковский, следя за состоянием Ляси. — Не отрубайся, солнышко, потерпи немножко. Ты очень смелая, знаешь? Если бы не ты, то они бы попали Паше прямо в лоб.— Лясь, — хныкал Добровольский, держа руку жены в своей. — Дорогая, держись. Только держись, ладно? Тебе больно?— Но... Нормально, — выдавила из себя психолог, борясь с желанием закрыть глаза.Арсений всё это время как истукан стоял. Сил не было хоть на какое-нибудь ничтожное движение. Всё высосал разговор с маньяком. В нём ничего живого не осталось. Разве что желание спасти всех.Его словно вытолкнули из кабинета, заставляя двигаться прямо к выходу. В спешке он забыл взять пальто, отчего кожу щипал лёгкий холод апрельского воздуха.— Арс!На крыльцо выбежал встревоженный Слава. А в руках у него было чёрное пальто, которое Арсений носил уже третий год. Его ему Вета купила за свою первую зарплату. И в пальто этом столько воспоминаний, что, ей-Богу, голова кругом.— Бежишь от проблемы? — через силу улыбнулся Комиссаренко, протягивая мужчине пальто.— Бегу прямо в пекло, — спокойно отозвался оперуполномоченный, принимая предмет одежды.Рядом с ними послышался вой сирены, а через пару секунд напротив отделения остановилась карета скорой помощи, из которой выбежали четверо людей в больничных халатах.— Хоть бы всё обошлось, — виновато застонал Попов, надевая пальто.— Обойдётся, — кивнул Слава. — Женя сказал, что артерия не задета, должна выжить, если поторопятся. Тут скорее Паша больше всех пострадал. Такой стресс.Мужчина что-то промычал в ответ, роясь в кармане пальто. Его пальцев коснулось что-то маленькое и продолговатое. Какое-то время Арсений ощупывал предмет, смешно хмуря брови, а после достал из кармана......сигарету.Чёртову сигарету, которые Шастун вечно курил.Под ложечкой неприятно засосало, а так и не достроенный город полыхал. Так давно и неприятно, что Попов уж перестал чувствовать новые ожоги. А старые не торопился лечить.— Блять, — он прикрыл глаза, стараясь стереть из головы образ курящего мальчишки. — Нет, пожалуйста, не сейчас.— Арс?А в голосе у Комиссаренко столько беспокойства, что его в пору вёдрами из него таскать, а не в себе держать. Иначе взорвётся. С таким грохотом взорвётся, что снесёт всё вокруг.Рядом раздался слабый рингтон телефона. До Арсения не сразу дошло, что этот звук не в его голове. На экране жирным шрифтом было выведено «Антон». Но осознание того, кто держит его телефон в руках, доводило до крайности. Ещё немного — и оперуполномоченный свихнётся.Может быть, именно из-за боязни слететь с катушек он принимает вызов, на автомате ставя звонок на громкую связь.Слава рядом замер в напряжении. И всё ещё щёлкал ручкой. Щёлкал, щёлкал, блять, всё щёлкал.— Ну, Арсений, что это за игнор, милый?Голос был приторным. Чересчур таким, знаете? Везде чересчур. Просто, блять, слишком сладкий.От этой сладости блевать хотелось без остановки. Блевать и плакать. Плакать и, блять, блевать.— Мы играем? — спросил убийца, когда не услышал ответа на свой первый вопрос. — Или ты хочешь отделаться лёгким способом?Попов лишь прикрыл глаза, пытаясь показать своё безразличие. Но держаться, когда держаться не за что, — неимоверно сложно. Ведь рядом нет того, кто мог бы удержать его на плаву.— Для тебя смерть — это лёгкий способ? — выплюнул оперуполномоченный, злостно скаля зубы. — Да ты сумасшедший.— Дошло, наконец?И так заливисто захохотал, что Арсению жутко стало... Господи, так жутко, что хотелось под землю спрятаться, чтобы не слышать этого смеха больше.— Я думаю, тебе известен стрелок, который работает на меня?Попов не ответил. Глаза закрыл, пытаясь раствориться в темноте. Хотел почувствовать эту тьму, что обвивала его запястья, точно ленты.Траурные, блять, ленты.— Отвечай! — рявкнул маньяк.— Знаком, — в тон ему ответил оперуполномоченный, наклоняясь прямо к микрофону.— У тебя три часа, чтобы разобраться в том, почему его история не единична, — проговорил собеседник.Говорил он медленно, неприятно растягивая слова. А после сбросил вызов, оставляя Арсения одного бороться с чертями, что перебрались в его сожжённый дотла город.— Сука, — завыл мужчина, смотря на журнал вызовов. — Играть на смерть — это же так, сука, низко.— Он людям в течение полугода головы отрубал. И ты хочешь, чтобы он отказался от своей низости?Оперуполномоченный и забыл о том, что рядом с ним находился Слава. В пареньке медленно угасала та жизнь и солнечное отношение ко всему, что были с ним раньше.Он это солнце всем дарил, ни капли себя не жалея. Он этим солнцем был. И в конечном итоге дотла сгорел, оставляя от себя лишь пепел, что никогда не исчезнет.— Я не знаю, что мне делать, — без эмоций ответил Попов, смотря на карету скорой помощи, в которой только что скрылись носилки. — У меня нет никаких вариантов.Комиссаренко какое-то время всматривался в опустошённое лицо Арсения, надеясь найти в нём хоть какие-то признаки жизни. Но видел в нём лишь отчаянное желание помочь.В мужчине кипела жизнь, вот только выбраться наружу не могла, потому что Попов сам проход замуровал.И Слава его открыть отчаянно пытался.— Зато у меня есть.И у него получилось.

***

В квартире Ефремовой Эли пахло уютом.Есть такой особенный запах, который затягивает тебя с головой. Ты словно к бабушке в деревню снова вернулся, чтобы почувствовать этот уют.В квартире Ефремовой Эли бегали двое ребятишек. Мальчишки семи и десяти лет. Топот маленьких ножек усиливал чувство того, что ты находился дома.Но с приходом Арсения и Славы в квартиру девушки пришёл страх, окутавший каждый её уголок.Детей Эля отправила в детскую, чтобы малыши не слушали взрослых разговоров. Чтобы детей не окутал страх, что окутал их мать.Потому что для Ефремовой было сложно вот так вспоминать о брате.— Он из дома ушёл, когда ему четырнадцать было, — девушка через себя переступала, чтобы рассказать работникам органов об этом. — У него с мамой нашей отношения портиться стали. До избиений доходило часто. Вот только закончилось всё, когда Никита... Ну, или Капитон. В общем, он ей отпор дал. Мать его и выгнала из дома без всего. Носки в узелок, короче, и погнал в закат. Я его с тех пор больше не видела.У девушки руки тряслись с такой силой, что их пришлось зажать их между колен.Жаль только, что без Шастуна они понять не могут, правду она говорит или лжёт.— От меня он помощи никогда не принимал. Он меня ненавидел. А за что — я не знала.Попов повернулся к Славе, слегка хмуря брови.— То есть история Игоря схожа с историей Капитона тем, что у них были испорчены отношения с родителями? — медленно проговорил он, следя за ручкой в руке парня, которой он без конца щёлкал. — Да перестань ты! По мозгам уже стучит!Комиссаренко виновато насупился, убирая ручку в карман.— Может, вам чай налить? Но у меня только зелёный с лаймом и мятой, будете?Внутри Арсения что-то с треском разломалось, впиваясь в стенки желудка.Почему из всего, что могло быть, у неё есть именно то, что напоминает о мальчишке?Этот мальчишка сейчас на волоске от смерти. Этот мальчишка сейчас дышит прямо в лицо этой самой смерти.Этот мальчишка... Блять, его мальчишка может умереть в любую секунду, а они тут чаи гоняют!— Нет, — замотал головой оперуполномоченный. — Нет, спасибо, у нас нет времени на чай. Нам нужно...Попов засуетился, ища в телефонной книге номер Шастуна. Перед глазами мелькали десятки номеров, но нужный он вечно пролистывал, не в силах совладать со своим волнением.Он нашёл. Конечно, он нашёл. Он ведь всегда его находит. И сейчас тоже найдёт, правда?Ведь правда?Гудки длились не больше тридцати секунд, но даже за это время Арсения успело бросить и в жар, и в холод, и в чёртово жерло вулкана.— Не прошло и половины отведённого тебе времени. Хочешь дать досрочный ответ?Послышался звук разбивающегося стекла. Оперуполномоченный поднял глаза, разглядывая трясущуюся фигуру Эли.— Никита? — пропищала она, часто моргая, чтобы ненужная влага не мешала ей видеть.— Сестрёнка? — наигранно удивился убийца. — Почему же я не сомневался в том, что за помощью они пойдут именно к тебе? И как? Справились?— Что за игры ты устроил? — зашипела девушка, подходя к телефону. — На тебе же кровь людская, Никита!Какое-то время маньяк молчал, тяжело и напряжённо дыша, а после ответил. Таким гадким голосом ответил, что захотелось плюнуть прямо в экран.— На мне её столько, милая. Я ведь уже знаю, что вы догадались, что я — это mon cher. Догадались ведь, да?Он снова замолчал, вслушиваясь в напряжённую тишину.— Каково это, Арсений? А? Понимать, что ты облажался? Ты ведь позволил мне улизнуть прямо из-под твоего носа. Тогда, когда я пришёл к тебе с повинной. А ты меня отпустил. Ну и какой из тебя герой после этого?В опере злость кипела с неимоверной силой. И если бы руки не были сжаты в кулаки, то телефон давно бы летел в противоположную стену.В таких ситуациях нельзя давать слабину. Нельзя показывать свои настоящие эмоции. Иначе проиграешь. И реванша не будет. Даже если будешь молить о нём.— Ваша история схожа с историей Добровольского тем, что у вас были проблемы с родителями, — на одном дыхании выпалил Попов, игнорируя слова маньяка. — Его выгнали из дома. Тебя тоже.В трубке послышался смешок, а после неторопливый голос:— Я бы советовал тебе взять право на ошибку, Арсений. Потому что ты ошибаешься. А твоя ошибка стоит жизни, помнишь?Глаза Попова встретились с глазами Славы, который недоумённо пялился прямо на него.— Тут не может быть ошибки, — зашептал мужчина, сжимая в руках телефон. — Нет, не может быть.— Я сегодня несказанно добр, — послышался улыбающийся голос убийцы. — И я с радостью бы помог вам. Вот только... Эль, как думаешь, старшие сёстры должны помогать младшим братьям?Девушка поджала губы, закрывая лицо руками. И заплакала. Так тихо и неслышно заплакала, что собеседник не сразу понял, что происходит.— Будем считать, что это за тот должок, милая. У вас четыре минуты. С половиной. Я ведь сегодня добрый.Из трубки вновь послышался зловещий отсчёт. Он совершенно не помогал. Он лишь путал и так воспалённое сознание опера.— Эль, — зашептал Арсений, убирая руки девушки от лица. — Расскажи мне всё. От тебя жизни зависят.Ефремова замотала головой, испуганно приподнимая брови.— Он же убьёт меня, — захныкала девушка, вырывая руку из руки Попова. — Убьёт, Господи!Арсений сам еле сдерживался, чтобы не потерять самообладание. В такой ситуации он бы давно с ума сошёл, если бы не понимал, чьи жизни стоят на кону.— Он убьёт вас, если вы не поможете нам, слышите? — попытался вразумить он девушку.— Эля, послушайте, — вмешался в разговор Комиссаренко. — Подумайте о своих мальчишках, ладно?Ефремову затрясло ещё сильнее, но она закивала, пытаясь совладать с собой.— Вы нам нужны, слышите? Нужны нам. Пожалуйста, постарайтесь успокоиться. У нас мало времени, — щебетал Арсений, слушая отсчёт, который уже перешагнул за две минуты.Девушка еле восстановила дыхание, а после отрывисто заговорила, иногда шмыгая носом.— Он меня из-за мамы ненавидит, — всхлипнула она. — Она по мужикам шлялась, а я вечно её перед отцом прикрывала, когда она со своих блядок домой возвращалась. Никита меня умолял отцу всё рассказать, а я боялась. В итоге всё вылилось, отец от нас ушёл. А мать пить стала. Ну... Она и не заканчивала, в принципе. Вот только когда дело дошло до разборок, я сказала, что это Никита мать сдал. Она и выгнала его из дома.Отсчёт давно подошёл к концу. Маньяк увлечённо слушал рассказ сестры.— Думала ли ты, что тебе придётся к этому вернуться через десяток лет, сестрёнка? — ехидно проговорил мужчина.— То есть, — неспешно начал Арсений, — сходство вашей истории в том, что вас предали родные люди, из-за чего вы потеряли дом?— Мы потеряли всё, — спокойно ответил убийца. — А теперь к моей любимой части.Сердце Попова пропустило пару ударов. Он буквально чувствовал, что всё вокруг него замерло.— Работа. Это всё — твоя работа. Рядом со мной находится моя очередная женщина. Виктория, не хотите поздороваться?Никто ничего не ответил. Лишь едва уловимое мычание послышалось в телефонной трубке.— А, — хохотнул мужчина, — у неё рот заклеен. Ненавижу, когда они кричат. Теперь к делу. Я не знал, кого поставить ей в противовес, но ты, мой дорогой друг, сам того не зная, помог мне, приведя с собой своего коллегу.Комиссаренко напрягся, сжав руки в кулаки.— Я думаю, что тут всё понятно. Тебе придётся выбрать. Только не томи, у Виктории нога затекла сидеть в таком положении. У тебя три минуты.— Слав, я... — начал было Арсений, но был прерван следователем.— Арс, пусть стреляет, — спокойно отозвался парень.— Что ты несёшь? Я эту Викторию не знаю даже, а буду...— Будешь, — кивнул Комиссаренко, смотря оперу прямо в глаза. — Если есть возможность спасти хоть кого-то...— То почему это будешь не ты? — встревоженно завопил Попов. — Я не дам кому-то пустить тебе пулю в лоб!— А ей, значит, дашь? — нервно усмехнулся Слава.— У тебя Оксана беременна. О ней и о ребёнке подумай, — пытался вразумить парня Арсений.— Расскажите ему, ради чего погиб его отец, — слабо улыбнулся следователь, вставая из-за стола.— Арсе-е-ений, — протянул голос в трубке. — Не напрягайся. Решение всё равно только за тобой.Попов сглотнул ком, образовавшийся в горле. Выпрямил спину и попытался унять дрожь в руках.Он ведь привык поступать правильно. Он же и есть такой, да? Правильный.А правильный человек не может решать, кому сегодня засадят пулю в лоб.— Молчишь? — усмехнулся убийца. — Молчи.— Арс! — завопил Комиссаренко, размахивая руками. — Скажи ему!Но оперуполномоченный лишь прикрыл глаза. И молчал. Молчал и молчал. И это молчание давалось ему до невозможного тяжело.— Да, Арс, скажи мне, — расхохотался мужчина. — Скажи мне, Арс!Попов сжал зубы. Ещё немного, и они бы искрошились в пыль. Вот только звук выстрела заставил его распахнуть глаза и разжать зубы.Он сразу же стал искать глазами Славу. Комиссаренко стоял посреди кухни.«Живой», — пронеслось в голове у мужчины.Из трубки полился ледяной смех. И в жилах кровь застыла.— Я бы всё равно прикончил эту шлюху, — заключил маньяк, а после зашёлся в новом приступе кашля. — У тебя осталось последнее задание. Твои ребята уже выехали ко мне. Постарайся приехать раньше них, иначе я прострелю твоему другу черепушку.— Чёрт, — запаниковал Попов, вскакивая с места. — Куда мне ехать?— Тут через дорогу, парень. Узнаёшь здание?Арсений медленно развернулся к окну, всматриваясь в знакомый пейзаж.Узнаёт ли он?Узнаёт. Забыть такое даже он не в силах.Перед его глазами, словно окутанное тучами, стояло здание. И название его — «Ведьмина гора».

***

Арсению не было страшно. Он шагнул в эту темноту без капли сомнения. Вот только руки отчего-то била мелкая дрожь. И не отпускала всю дорогу.Здание «Горы» было огромным. И найти в нём нужную комнату составляло много труда. Объедки, грязные тряпки, мёртвые крысы — всё это уже не пугало мужчину. Он лишь шагал вперёд, не останавливаясь. Потому что если остановится — пропадёт.Без мальчишки пропадёт. На дно канет, не имея возможности выбраться. И будет захлёбываться.В его лёгких лишь место для любви к Шастуну осталось, да для воды.Он подсвечивал себе путь фонариком на телефоне, но его мощности не хватало для того, чтобы осветить всё тёмное пространство. Так бы он и плутал, если бы не послышалась телефонная трель. И Попов не понимал, нужно ли ему радоваться.Мелодия в этой неизмеримой пустоте звучала устрашающе, эхом отскакивая от голых бетонных стен, выкрашенных так неумело.— Да?На этот раз он не включил громкую связь. В этом не было смысла. Ведь в этом огромном полупустом здании он был совершенно один.Он один. И рядом лишь темнота, обволакивающая каждую клеточку ноющего тела.— Арсений-Арсений.Голос словно раздвоился, заставляя Попова круто обернуться.— Неужели ты подумал, что сможешь меня одурачить?Голос лился из телефонной трубки, но Попов чётко слышал его совсем рядом.Темнота словно отступила, кое-где появились яркие просветы, открывая мужчине полную картину происходящего.А в глотке так сухо стало, что оперуполномоченный уже думал умереть от жажды, чтобы не мучиться со всем этим.Потому что было жутко. Было неизмеримо жутко смотреть на свою смерть.Звонок оборвался, заставляя гудки разноситься по пустому помещению, эхом отскакивая от стен.В густоте тьмы стал вырисовываться тонкий и высокий силуэт. Слегка сгорбленный силуэт, наводивший нестерпимый страх.Это чувство лишь усилилось, когда тонкая фигура повернулась лицом к Попову, показывая тому свой анфас.На лице убийцы безумная улыбка словно была вырезана чем-то острым. Глаза широко распахнуты. Они бегали туда-сюда, ни секунды не задерживаясь на месте. Пальцы, которые он всё время заламывал, были очень длинными и ухоженными. С ровно подстриженными и чистыми ногтями.— Как я рад нашей новой встрече, — широко улыбнулся он. — Прошлая была такой себе, согласись.Он слегка приподнял брови, аккуратно вышагивая вперёд. Руки он скрепил в замок, крепко сжимая их.— Ответишь мне на один вопрос? — он выставил указательный палец, не отводя от него взгляда. А после посмотрел на Попова. — Зачем ты сюда пришёл?Арсений сглотнул, не смея пошевелиться. Ему казалось, что любое неосторожное движение может побудить маньяка к действию, поэтому и вёл себя осторожно.— Я пришёл спасти близких мне людей, — слова он тоже выбирал осторожно, стараясь не задеть убийцу.— О, — мужчина приподнял брови, слегка выпрямляя спину. — И кто же эти люди?Оперуполномоченный оглянулся, пытаясь отыскать хоть кого-то в этом помещении.Но никого не было.— Я тебе помогу, — засуетился Капитон, расцепляя руки и торжественно приподнимая их. — Вы можете выйти сюда.Из темноты показались два силуэта. Один из них принадлежал женщине, в которой Арсений узнал свою бывшую жену. Второй — Арсений в этом не сомневался — Шастуну, который неспешной походкой подошёл к серийному убийце.Руки у них были свободны, они не были связаны, как думал оперуполномоченный.— Я правильно понимаю, что ты здесь из-за них? — приподнял брови маньяк.Попов медленно кивнул, рассматривая лицо Антона.Парень не был напуган. Он лишь смотрел в пол, не смея поднять глаза.«Я же здесь, Шаст. Просто посмотри на меня».Но мальчишка стоял на месте, не смея шевельнуться. И молчал. И это молчание до такой степени пугало опера, что хотелось убежать отсюда подальше.— Какой же ты глупый, — улыбнулся Капитон, расхаживая возле пленных. — Из-за каких-то людей рисковать своей жизнью.— Они — не какие-то люди, — рявкнул мужчина, не задумываясь о том, каким тоном это было сказано.Но желаемого он добился. Шастун испуганно поднял глаза, смотря прямо на него. И замотал головой, призывая вести себя спокойнее.— Так скажи мне! Нам всем расскажи! — захохотал убийца, хлопнув в ладоши. — Мне очень интересно знать, что же вас связывает, так, Виолетта?Имя женщины он проговорил медленно и лениво, растягивая каждую буковку. Он подошёл к Шастуну сзади, кладя голову ему на плечо. И улыбнулся. Той самой безумной улыбкой, которая заставляла сердце сжаться с чудовищной силой.— Не хочешь? — нахмурился Капитон, кладя руки на плечи парня. — Тогда я расскажу.Он стал массировать плечи Антона, с силой надавливая на хрупкие кости. Лицо парня исказила гримаса отвращения, смешанная со страхом.— Арсений в этого мальчика влюбился, Виолетта. А любовь эта может его погубить. Разве ты не знал, Арсений, что любовь — это пуля. Она в тебе застрянет, а после убьёт. Непременно убьёт. Оно тебе надо?Попов не ответил, следя за лицом Шастуна, который старался на него не смотреть. И прятал, и прятал глаза.— Молчишь? Ну, хорошо. Тогда мы продолжим играть.Убийца отошёл от Антона и направился в сторону окна. Оттуда он взял небольшую бутылку воды.— Почему Франция? — выкрикнул Попов, когда Капитон открыл бутылку.Маньяк усмехнулся, отпивая немного воды, а после произнёс:— Pourquoi La France? Vous êtes vraiment stupide.* Знали ли вы, что во Франции процент измен составляет сорок три процента? А знали ли вы, что происходит с детьми, которые переживают измены родителей? — Ефремов усмехнулся, ставя бутылку на пол. — Перед вами живой пример того.*Почему Франция? Вы действительно очень глупы.Попов не сводил взгляда с Антона, который наконец посмотрел на него. И теперь просто пялился на Арсения, следил за каждым его действием. Но молчал.Хватит молчать. Это же, блять, невыносимо.— А теперь к игре! Арсений, у тебя остался последний уровень. Любовь. — Капитон сложил руки в замок и попытался нежно улыбнуться. — Что ты больше всего любишь? Хотя... Не отвечай! Я ведь всё уже узнал. Зачем нам тратить твоё время, правда? У меня к тебе другой вопрос. Где твоя дочь?У мужчины поплыло перед глазами и запищало в ушах. Ноги у него подкосились, он еле удержался, чтобы не упасть на колени.Яся. Он посмел...— Что ты с ней сделал? — закричал оперуполномоченный, срываясь с места. — Как ты, сукин сын, посмел...— Стоять, — хладнокровно проговорил Ефремов, подставляя оружие к голове Шастуна. — Арсений, я думал, что ты будешь вести себя хорошо.Мужчина остановился, не сводя взгляда с Антона, который крепко зажмурил глаза, почувствовав холодный металл у себя на виске.— Я не буду тебя долго мучать. Мы сразу переходим ко второй части.Из темноты вышла фигура с ребёнком на руках.— Настя, — шепнул Попов, не веря своим глазам. Девушка шла ровным шагом прямо к убийце, неся на руках его маленькую дочь.Девочка спокойно обнимала следователя за шею, что-то оживлённо щебеча.А внутри опера всё ломалось. Ломалось и ломалось. И, сука, снова ломалось.— Папа! — заулыбалась она, увидев отца. — Настя, папа пришёл, как ты и говорила!Девушка глубоко вздохнула, ставя малышку на пол рядом с Антоном.Арсений с ужасом наблюдал за происходящим. Он не мог отвести взгляда от Насти, которая тоже в упор смотрела на него. Он мог поклясться, что в какой-то момент она одними губами произнесла тихое «Не бойся», прежде чем отойти на шаг назад.— Два самых любимых человека, — медленно начал Капитон, проходя мимо девочки и парня. — Кого же ты оставишь в живых?Ярослава маньяка не слушала, она весело оглядывалась вокруг, не замечая никакой опасности.— Но! Перед этим я хочу, чтобы ты спас жизнь своей жене.— Я ведь уже...— Ты ведь не думал, что быть опером — просто? — улыбнулся убийца, оглядывая всех присутствующих. — Ты помнишь нашу с тобой первую встречу?Арсений помнил. Он проводил опрос, который закончился для обоих плачевно. Для Капитона — сотрясением мозга, а для Арса — отстранением от любого вида допроса.Мужчина кивнул, намекая на то, что прекрасно всё помнил.— Мне было больно, Арсений, — ухмыльнулся Ефремов, останавливаясь на месте. — А тебе не кажется, что твой друг больно молчалив сегодня? Не хочешь его разговорить так же, как разговорил тогда меня?По помещению пронёсся самодовольный смех, разрезающий воздух на несколько крупных частей.— Проведи допрос, Арсений, — голос послышался над самым ухом. Мужчина даже не заметил, как серийный убийца оказался настолько близко.— Я уведу ребёнка, — ровным тоном проговорила Настя, вышагивая вперёд.Капитон широко распахнутых глаз с оперуполномоченного не сводил, когда протянул:— Не-е-ет, не стоит.— Стоит, — оборвала девушка, схватив Ясю на руки.Попов нахмурился, когда заметил, что маньяк лишь закатил глаза в ответ. И ни слова следователю не сказал.Толпа мурашек пробежала по спине Арсения, когда его посетила страшная мысль о том, что Настя могла быть...— Начнём? — заулыбался Ефремов, показывая ладонью на Шастуна. — О, или я могу помочь твоей жене сам?Арсений изучающим взглядом скользил по напряжённому телу Антона, пытаясь разобраться с тем, что ему предстоит сделать.Он не был уверен до того момента, как заметил слабый кивок от парня. А затем ещё один.Мужчина медленно подошёл к парнишке, осматривая хрупкое тельце.— Бей сильнее, — шепнул он, через силу улыбаясь. — Иначе он не засчитает.— Прости, — еле слышно произносит Попов, прежде чем занести руку для удара.Мальчишка прикрывает глаза, слегка поджимая рот в ожидании удара.Кулак Арсения впечатывается прямо в скулу Шастуна, заставляя того запрокинуть голову назад.— Умница! — хохочет убийца, наблюдая за всем со стороны.Антон возвращает голову в нормальное положение, глубоко дыша. Его щека наливается кровью, заставляя сердце опера сжаться.Он же Шастуна бьёт. Его мальчишку, блять, бьёт.Второй удар приходится прямо в подбородок. Мужчина едва уловил тихий скулёж, который невольно вырвался из Антона.Все последующие удары сопровождались криками безумца, который подбадривал Арсения.— Хватит! — заулыбался маньяк, когда после очередного удара Шастун плюнул на пол кровью. — Славно поработали!Попов глубоко дышал, не смея заглянуть в глаза парня. Он рассматривал свой отбитый кулак, костяшки на котором были разодраны и пульсировали с неизмеримой силой.— Посмотри на своё творение, — медленно произнёс Капитон, хватая опера одной рукой за подбородок, заставляя заглянуть прямо в лицо мальчишки.Всё лицо Шастуна было в синяках, ссадинах и крови. Живого места почти не осталось, разве что нетронутый нос и участки на лбу.Мальчишка плакал. Он старался этого не показывать, но Арсений чётко видел дорожки слёз на его щеках, смешавшихся с кровью.Внутри Попова что-то трещало, словно это «что-то» жгли. Жгли, оставляя лишь пустоту, которую теперь нечем заполнить.Убийца знает, на что давить. И он же, сука, будет давить.Мужчина обхватил руками лицо Шастуна, вглядываясь в глаза, под которыми налились два багровых кровоподтёка.— Шаст, — зашептал оперуполномоченный, разглядывая каждый израненный участок на лице парня.Тот лишь замотал головой, аккуратно отталкивая Арсения от себя.— Что же ты наделал, Арсений? — вздохнул Капитон, отдирая изоленту от губ Веты. — Самое важное, что у тебя есть, изранил. Каково это, а? Терять из-за кого-то целую жизнь, как это было со мной?— Заткнись, — зашипел Попов, прикрывая глаза. — Ты и понятия не имеешь...— Имею, — остановил его убийца, выдавливая улыбку. — Но я же не изверг какой. Отпущу вас всех. Так уж и быть.Оперуполномоченный нахмурился, рассматривая высокую фигуру Ефремова.— Ты...— Да, вот такой я сегодня добрый! — наигранно улыбнулся мужчина, расправляя руки.— Малыш, — еле слышно проговорил Шастун, выплёвывая остатки крови.Арсений вздрогнул, смотря на избитое лицо Антона.Это чёртово «малыш» могло значить только одно.— Ты не отпустишь нас всех, — с сомнением проговорил Попов, поглядывая на кивающего парня.— Какой догадливый! — залился мрачным смехом маньяк. — Всех их — да. А ты мне ещё нужен. Только давайте договоримся о том, что на глаза вы мне не попадаетесь. Иначе мне придётся вас добить.Виолетта рывком подбежала к дочери, крепко прижимая её к себе.— Вет, — позвал её Попов, пытаясь дать наставления о том, что нужно делать дальше.Женщина удостоила его гневным взглядом, когда проходила мимо.— Дочь ты никогда не увидишь, гад, — прорычала она, а после поспешила скрыться вместе с ребёнком.Шастун медленно подошёл к оперуполномоченному, всматриваясь в чересчур спокойное выражение лица того.— Арс, — начал было он, но был прерван мужчиной.— Улетаешь вместе с Ильёй первым же рейсом, — быстро произносит он, стараясь не смотреть в глаза парня. — Ты слышал, что он хотел.— Но... Ты же...— Я больше ничего не стою. По моей вине Ляся сейчас в больнице, очередная жертва — мертва. Я должен был спасти хотя бы вас.— Я не уйду, — слабо усмехнулся Антон, не веря своим ушам.Арс хочет, чтобы он ушёл.Он ведь не может его оставить. Не теперь.— Я вытолкаю тебя отсюда, если придётся, слышишь? — мужчина слабо улыбнулся, произнося следующую фразу. — Видимо, всё шло именно к тому, что нам придётся расстаться.— Ты слышишь, что несёшь вообще? — нервно заговорил Антон. — Я не хочу расставаться, понимаешь?— Не всегда нужно делать так, как хочешь ты, — отрезал оперуполномоченный, отталкивая парня от себя. — Иногда нужно делать так, как правильно.— Мальчики и девочки! — торжественно проговорил Капитон, вышагивая вперёд. — Пока вы все не разбрелись, я хочу представить вам моего верного помощника, который на протяжении последних трёх месяцев поставлял мне нужную информацию о вас! Настя, не хочешь поздороваться с коллегами?Девушка осторожно вышла из-за спины убийцы, смотря прямо в глаза Антона. Надеясь, что он поймёт. Надеясь, что он всё прочитает.Не учла она только одного. Шастун её эмоций не видел. Вместо них была совершенная пустота.— Не хотите её отблагодарить? — нахмурился Ефремов, рассматривая лица Антона и Арсения. — Тогда я сам ей похлопаю.Хлопки мужчины эхом разлетались по помещению, создавая ещё более напряжённую атмосферу.— Как ты могла? — изумлённо выдавил из себя Попов, всматриваясь в родные черты лица. — Ты же... О Господи, Настя...— Я могу сказать? — девушка обернулась к Капитону, слегка приподнимая бровь.Мужчина в пригласительном жесте провёл рукой, давая своё согласие.— Мне не жить всё равно, так что лучше вы узнаете сейчас, чем будете считать меня предателем, — медленно начала она. — Сколько у меня времени?— Копы были направлены на ложное место, так что, я думаю, вся жизнь, — маньяк положил голову на руки, слегка приподнимая брови.— Арс, — нежно проговорила Настя, поджимая губы. — Ты должен меня выслушать.— Как трогательно, — наигранно всхлипнул Ефремов, делая вид, что вытирает слезу.— Закрой рот, — заткнула его девушка. — Когда говорил ты, тебя все слушали.Мужчина снова закатил глаза, слегка приподнимая руки.— Шаст, Арс, я хочу, чтобы вы вспомнили некоторые моменты. Постарайтесь вспомнить их максимально точно, ладно?Шастун кивнул, готовясь внимательно слушать девушку. Арсений же чувствовал себя преданным. И ничего, кроме отвращения, к девушке не испытывал.— Операция в клубе. Я знала, что Антона хотят отравить. Поэтому я пыталась сорвать операцию и увести вас оттуда. Когда пропали документы, я сделала их копии. Да, документы выкрала я по поручению Капитона. Но копии были сделаны именно в этот же день. И, наконец, опыт с головой. Это я надоумила Женю провести его, чтобы вы нашли зацепку под языком. — Настя остановилась, чтобы перевести дыхание. — Я натворила много вещей. И я бы их не натворила, если бы...— Если бы я не поставил ей ультиматум. Если бы она не согласилась мне помогать, то голова её подружки давно лежала бы в подарочной коробке, — спокойно проговорил маньяк, раскачиваясь на месте.— Я понимаю, что в это трудно поверить, — грустно усмехнулась следователь, пряча глаза. — Но я делала всё, чтобы сохранить ей жизнь и помочь вам найти убийцу.— Насть, — зашептал Попов, пытаясь сделать шаг к ней навстречу.— Стоп, стоп, стоп! — заговорил mon cher, вышагивая вперёд. — Достаточно, милые мои.Антон схватил Арсения за руку, не позволяя сделать ещё шаг по направлению к убийце.— Теперь твоя совесть чиста? — обратился он к девушке.Та ничего не ответила, лишь подняла глаза на коллег.— Машу и её малыша берегите, — быстро заговорила она, прежде чем закрыть глаза.Арсений нахмурился, когда услышал это.— Насть? — встревоженно позвал он, когда девушка опустилась на колени, не открывая глаз.— Ты правильно подумала, когда сказала, что тебе всё равно не жить, — хладнокровно заговорил Ефремов, пряча волосы девушки за ухо. — Это было очень благородным решением — помогать друзьям. Но глупым.— Нет! — закричал Антон, когда раздался пистолетный выстрел, а тело Насти безжизненно упало на пол. — Сукин ты сын, что ты наделал?Парень попытался подбежать к девушке, но его остановила рука Арсения, крепко вцепившаяся в его предплечье. Шастун повернулся к мужчине, вид которого оставался невозмутим.— Арс, она же умирает! — вопил Антон, пытаясь вразумить оперуполномоченного.Тот лишь замотал головой, пытаясь восстановить дыхание.— Она уже, — еле слышно проговорил Попов, заглядывая в глаза парня. — Ты должен уйти сейчас же.— Я никуда...— Уходи! — рявкнул Арсений, отталкивая мальчишку в противоположную сторону. — Уматывай в свой Воронеж! И не смей здесь появляться, слышишь?Мужчина надрывался, пытаясь вразумить Шастуна.Из глаз опера давно катились жгучие слёзы, которые он поспешно смахивал, стараясь держать себя в руках.— Арс, — попытался парнишка, но Попов его давно не слушал. Он отвернулся, не желая смотреть на то, как Антон его покинет.Наконец растворится, чего он и боялся, каждый раз закрывая глаза.И он ушёл. Сверлил в мужчине дырку, а после ушёл, не в силах больше стоять и пытаться достучаться до него.— Опять ты всё испортил, Арсений, — зацокал языком Капитон, слабо пиная ногой обмякшее тело Насти.— Не трогай её, — зарычал Попов, не желая стелиться перед ним.— Не буду, — маньяк поднял руки в отступающем жесте и отошёл назад. — Я тоже хочу с этим поскорее закончить.— Зачем же ты всё это начал? — вымученно проговорил оперуполномоченный, поднимая на него глаза. На безжизненное тело Насти смотреть он не мог.— Чтобы доказать, что меня не сломили, — спокойно ответил Ефремов, глубоко вздыхая. — Но я ведь и сам вижу, что затянул, как думаешь? Это как слишком затянувшийся сериал. Или книга. Ведь их смотреть попросту неинтересно, если с сюжетом затянули. Нужно уметь вовремя остановиться.— Ты сдаёшься? — Арсений удивлённо вскинул брови.Мужчина усмехнулся, поднимая с пола оружие.— Я не сдаюсь. Я заканчиваю историю, — он внимательно посмотрел на опера. — Вы так долго меня искали. А мне так надоело прятаться. Город должен знать своих героев в лицо, как думаешь?Убийца начал чистить дуло пистолета кончиком грязной футболки.— Мы ведь тебя уже поймали, — нахмурился Попов, следя за неторопливыми действиями Капитона.Тот усмехнулся, рассматривая оружие.— Нет, mon cher*, это не вы меня поймали. Это я вас поймал.*Mon cher — в данном контексте убийца обращается к Арсению, называя его «мой милый».Всё произошло слишком быстро. Капитон Ефремов вставил дуло пистолета в рот, глубоко вздохнул, закрыл глаза. И нажал на курок.Оперуполномоченный зажмурился как только раздался выстрел.С этим выстрелом ушла целая история. История, которую нужно было закончить вовремя.

***

За окном самолёта, направлявшегося в Воронеж, виднелся размытый вид Калининграда.Макарову позвонили сразу же, как только узнали, что случилось. Через час были взяты билеты на ближайший самолёт до Воронежа, в котором они сейчас сидели вместе с Ильёй и Димой.Шастун за всё это время не проронил ни слова. Ни о своих побоях, ни вообще о том, что случилось в «Ведьминой горе». Перед его глазами стояла картина прогоняющего его Арса и безжизненного тела Насти.Каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел их перед собой. И эти картины отзывались невозможной болью в груди. Такой, словно его полоснули ножом.Вся эта история его разодрала до крови. До ноющей боли в области сердца.Довела его чертей до самоубийства через повешение.Все слова Ильи летели мимо ушей. Он и не собирался его слушать.Он лишь смотрел на размытый вид Калининграда за окном, провожающего его дождём. Он плакал, провожая его в дальний путь.Антон посмотрел на небо, пытаясь разглядеть хоть что-то.В ночь, когда родилась Настя, на небе не было звёзд. В ночь, когда она умерла, небо по-прежнему было пустым. Лишь где-то вдалеке загорелась новая звёздочка, закрытая тучами.Этот апрель был слишком долгим.«Город окутывал его своим туманным одеялом, веял грустью и тревогой. Если бы парня спросили, хочет ли он вернуться сюда...»Он бы вернулся.Он бы обязательно сюда вернулся.