Часть 10
Себя самого всё-таки не стоит обманывать. ©Пол Экман. Только бы разобраться в этих паутинках внутри меня, построенных так неумело. Только бы понять самого себя. Только бы не сломать себя. Только бы... Только бы не задушить этим его.
***
Антон не хотел открывать глаза. Не хотел. Просто потому что боялся увидеть что-то, что напомнило бы ему события той жуткой ночи, которая цепкими и костлявыми пальцами хваталась за тонкую шею юноши, шепча на ухо пошлости, которые заставляли того морщиться от неприязни. «Если бы Илья видел». А что было бы, если бы он увидел? Антон стал бы оправдываться? Стал бы придумывать отговорки, лишь бы злой папочка не отлупил его? Ага. Обязательно. Иногда его поражало отсутствие хоть какого-либо страха перед его опекуном. Он никогда не слушал его, да и сейчас не собирался. Антон воспринимал Макарова не так, как следует приёмному сыну. Он не относился к нему с уважением или страхом, хотя следовало бы. Следовало бы хоть иногда слушать Илью, хоть иногда говорить ему «спасибо», которое так нужно ему.Илья любил Антона. По-отцовски любил. С необъятной нежностью, с безграничной заботой. С безумной гордостью за своего приёмного сына, который вырос из дворового ободранного мальчишки, стал лучшим учеником школы, окончив её с золотой медалью. Но всё ещё неимоверно глупым и неопытным. Господи, таким глупым и неопытным. Ведь каждый его шаг необдуманный, спонтанный и сделан по воле эмоций. Каждый раз хотелось хватать мальчишку за руку перед тем, как он шагнёт в бездну, где канет. Навсегда канет, уйдя из памяти каждого, кто его знал. Останется лишь эхом, что отразится в сознании. Еле заметным светом в груди. Останется дымкой, которая никогда не растворится. Никогда.Антон приоткрыл пересохшие губы, пытаясь вдохнуть больше воздуха в лёгкие, потому что ему н е х в а т а л о. Он чувствовал неимоверную жажду, что осушила его горло, разодрала его, оставив небольшие трещины. Или ему всё казалось? Всё было чем-то ненастоящим?— Господи, — проговорил он, пытаясь разлепить веки.Его голос был смесью самой настоящей смерти и боли. Каждое слово заставляло его глотку раздирать себя ещё больше, а язык заплетаться с ужасно неприятным звуком. Тело перестало болеть при каждом движении. Эту боль сменила ужасная тошнота, которая никуда не делась. Всё ещё, блин, никуда не делась. Каждая клеточка его тела истошно молила о том, чтобы Арсения не было в этой квартире.Врёт.Не каждая. Совсем не каждая. Какая-то чёртова часть просила о том, чтобы он был рядом. Антон хотел придушить эту часть, потому что ни одна его мысль не должна быть направлена в сторону Арсения. Это — путь к греху. Огромному и ужасному. И он идёт прямо к нему, оставляя позади здравый смысл. Оставляя то, что Арсений — он же идеальный. Он же примерный муж, отличный отец, опытный работник органов, да ещё и выглядит так, будто сошёл с обложки самого популярного в мире журнала. Такому, как Антон, рядом с ним нет места. Он для него недосягаем. Точно девочка, которая мечтает быть рядом с Гарри Стайлсом. Представляет, как обнимает его и целует. Шастун ведь грёбаный наркоман, который нигде не учится, а только показывает фокусы с мимикой. Он ведь просто никто. Он ведь просто Антон.Каждый его шаг был тихим и неслышным. Он так думал. Он думал, что ступает аккуратно, невесомо касаясь тонкими ступнями пола, а половицы даже не скрипели.Свет на кухне ебашил как на Венере. Жалюзи плотно закрыты, а на люстре включена каждая лампочка. У Шастуна заболели глаза от такого яркого света, поэтому он поспешил перевести взгляд в сторону. Возле плиты стоял Арсений Сергеевич, напевая себе под нос какую-то песню из 80-х, пританцовывая и что-то усердно готовя с таким сосредоточенным лицом, что его дёргающаяся нога просто не вписывалась в картину. Всё это Антона насмешило. Но только на секунду. Дальше — хуже. Ступор. Непонимание. Или, может быть, даже... Стеснение?Вы только подумайте: Арсений здесь. Арсений не ушёл. И он готовит для Антона завтрак.Шастун тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, перестать закрывать и открывать рот, жадно хватая воздух. Просто потому что так быть не могло. Так быть не должно, потому что это неправильно. Как же этот идеальный мужчина делает такие неправильные вещи? Он остался. Он, блин, остался. И это так чертовски неправильно, что хотелось кричать и бить посуду. Но Антон не делал этого, потому что он был рад. Рад тому, что Арсений остался. Арсений не ушёл.— Доброе утро, — прохрипел парень, запуская в волосы пятерню.Попов вздрогнул, резко переставая петь, и обернулся на Антона, смотря на того с широкой улыбкой.— Как ты себя чувствуешь? — спросил оперуполномоченный, выключая плиту.— Вы не ответили на моё «доброе утро», — серьёзно насупился парень, смотря куда-то в пол, на колени, но только не на Арсения.— Прости, — улыбнулся мужчина, садясь напротив Антона. — Доброе утро, Антош.— Антоша, — хмыкнул мальчишка, скривив рот. — Раньше был Шастун, нет?Попов ничего не ответил. Лишь отвёл взгляд, разрезая воздух между ними на две части.— Так что же изменилось, Арсений Сергеевич? — проговорил Антон, слегка наклонившись.— Я не могу так называть тебя больше, — серьёзно ответил оперуполномоченный. — Мне не по себе.— Мне ваша жалость не нужна, — выплюнул парень, поджимая губы. Так, как умеет только он. С таким отвращением и наглостью, спаянными воедино. Такое гордое и надменное выражение лица, только вот-вот треснет. Треснет, потому что Антон хоть и эксперт в области лжи, только врать совершенно не умеет. Ему не скрыть свою настоящую сущность, потому что ночь уже всё показала. Эта ночь раскрыла все боли парня, каждую его тайную дверцу, ключи от которых теперь в руках у оперуполномоченного. Отныне и навсегда он — хранитель этой ночи. Этой мучительной ночи, полной криков, слёз, рвоты и дрожи мальчишки. Его лицо — полотно. Самого дорогого и прекрасного мастера, что только есть на свете.— Мне не важно, — ответил мужчина, переводя взгляд прямо на Антона. — Я буду тут, пока буду нужен тебе.— Вы мне не нужны.Слова — стрелы. И летят стрелы прямо в мишень. А по центру на мишени вывешен Арсений, который даже пошевелиться не может — так он изумлён.— Ты не справляешься.Он не хотел этого говорить. А Антон не хотел этого слышать. Поэтому и отреагировал так резко. Так резко и нагло.— Я сам знаю, что со мной.— Да ни черта ты не знаешь! — вскричал Попов, вскакивая с места. — Если бы ты знал, то попытался бы. Попытался, Антон!— Попытался бы что? — спросил парень, не сводя грозного взгляда с оперуполномоченного.— Не умирать. Антон, ты бы попытался спасти себя, — прошептал тот, пряча глаза.Этот мальчишка зашёл слишком далеко. Этот мальчишка не ведает, что творит. Он же такой ребёнок, Господи, такой ребёнок. Он же только начал жить. Только начал, а уже ведёт себя прямо в руки смерти. Добровольно. Сдаваясь.— Я... Разберусь сам.— Сам? — понизил голос Арсений. — Я вижу, что ты сам натворил. Я не позволю тебе... Слышишь? Не позволю.Арсений попытался сказать что-то ещё, но сразу же развернулся к газовой плите, ставя на неё руки.— Арсений Сергеевич, — позвал Антон, нервно покусывая губу.Попов еле заметно кивнул, показывая на то, что он слушает.— Только... Никому не...Арсений сжал руку в кулак, занёс её над плитой и ударил по ней, яростно рыча сквозь зубы.— Закрой рот, — оскалился он. — Как ты посмел... Как ты вообще мог подумать, что я стану болтать о таком? Антон, я всю ночь сидел рядом с тобой, меняя тазики! Я всю ночь сидел возле тебя, боясь, что ты захлебнёшься в собственной рвоте! Я сидел, боясь, что уйду и просто... Не успею?Парень молчал. Молчал, потому что Попов был прав. И, может быть, ему стало стыдно. Совсем немного стало. Но этого было достаточно для того, чтобы лицо парня побагровело, выдавая того с головой.— Поешь, — рявкнул мужчина, пододвигая к нему тарелку с оладьями.— Не буду, — насупился Антон, ложась на сложенные на столе руки.— Ещё как будешь, — хмыкнул Арсений, пододвигая тарелку ближе. — Давай-давай. Вперёд.— Сказал же, что не буду, — ещё сильнее надулся Антон, немного приподнимая голову.Попов глубоко вздохнул, поднимаясь со своего места и пересаживаясь на стул рядом с парнем. Он схватил с тарелки оладушек и стал водить им по воздуху, ярко улыбаясь своей затее.— Летит самолё-ё-ётик, — протянул мужчина.— Арсений Сергеевич! — изумился Антон, отодвигаясь от него подальше.— Открывай ро-о-отик! — ещё сильнее заулыбался мужчина, водя оладушком по губам парня. — Ну же, Антон, давай, открой ротик.— Ммм, — замотал головой юноша, испуганно хмурясь.— Иначе откроешь его в другом месте, — хмыкнул Попов, не переставая водить оладушком по губам Шастуна.Парень испуганно приоткрыл рот, пытаясь ответить на пошлую шутку Арсения, но в его рот сразу же запихнули свежеиспечённый оладушек.— Какая умница! — заявил Попов, радостно улыбаясь.Антон стал агрессивно жевать, не сводя строгого взгляда с мужчины.— Ну вот, ещё парочку и...Антон прикрыл рот руками, быстро-быстро мотая головой. Арсений и слова не успел сказать, как вдруг на него выпал его же оладушек, только уже пожёванный. Парень поднял голову, вытирая губы и гадко ухмыляясь.— Я же сказал, что не хочу.— Шастун! — взревел мужчина, буравя мальчишку суровым взглядом.— О-о-о, — протянул Антон. — Уже Шастун. Как быстро мы перешли от любви к разводу.— Придурок, — фыркнул Попов, отряхиваясь от пережёванного оладушка. — Где тут твой шкаф, шпала?— Зачем вам? — испугался парень.— Очень уж твой стиль мне нравится. Хочу пару футболок спиздить.Антон, видимо, не уловил сарказма в голосе оперуполномоченного, отчего и не знал, что ответить. Попов закатил глаза, пытаясь выглядеть более спокойным.— Ты на меня еду выплюнул, дурень, мне одежда новая нужна.Антон захлопал глазами, точно школьница, которая впервые поцеловалась с мальчиком. Каждое движение и шаг парня был стеснительным и неуверенным. Он вёл мужчину по коридору, боясь свернуть не туда и вызвать у того усмешку. Он же не выдержит.— Вот тут...— Твоя комната, — ухмыльнулся оперуполномоченный, осматривая смущённого эксперта. — Я твою квартиру вдоль и поперёк исследовал.— Вы... Осматривали эту квартиру?— Каждый миллиметр, — гаденько улыбнулся мужчина, облокачиваясь о стену.Антон опустил глаза, пытаясь остановить бесконечный поток мыслей в его голове.Он. Никогда. Никого. Не смущался. Он никогда не боялся поднять на кого-то глаза. Поднять глаза и посмотреть.Обычно он видел людей насквозь. Он видел. Он имел над ними власть. Власть над их эмоциями. Над каждым ничтожным человечком. Над каждой противной мыслью этих отвратительных людей.Антон не мог стать тем, у кого руки дрожат только об одной мысли от м у ж ч и н ы. От мужчины, с которым знаком чуть больше недели. С которым у него недопонимание. И с которым у него есть связь, которую ничем не обрубить, как ни старайся. Эта нить, связывающая этих двоих, глубоко под кожей. Так сильно вросла и не желала отпускать. С такой силой впилась, что теперь вытащить только ножом. С болью и кровью. Иначе никак.— Ты боишься меня? — понизил голос Арсений, делая шаг навстречу к трясущемуся телу.Антон не мог позволить себе это. Он не мог просто стоять и дрожать перед Арсением. Он ведь не трус, верно? Так ведь?— Я никого, — сглотнул он, поднимая глаза, — не боюсь.Попов сделал ещё один шаг, пытаясь предугадать действия мальчишки. Предугадать? Действия Антона — нельзя. Именно его — нельзя. Ни одному из Богов мира. Никогда.— Тогда не отходи от меня, — прорычал мужчина, хватая Антона за запястье.Шастун вжался в стену, пытаясь в ней р а с т в о р и т ь с я. Пожалуйста, просто исчезнуть. Провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этого пробивающего насквозь взгляда.— Арсений, — вдох, — Сергеевич.Попов притянул мальчишку ближе. Арсений не понимал, что им движет. Антон не понимал, почему не останавливает. Лоб оперуполномоченного соприкоснулся с холодным лбом Шастуна, а сильные руки сжали запястья парня, не давая возможности выбраться из цепкой хватки. Не давая возможности сбежать.— Какой же ты дурак, — выдохнул Арсений, смотря на Антона. — Какой дурак.Парень закрыл глаза, пытаясь не дышать. Он не хотел признавать, но — да. Он боялся встретиться с отталкивающим холодным взглядом напротив. Боялся увидеть отвращение.На самом деле в этих глазах была самая настоящая нежность и непревзойдённая уверенность в себе и в том, что он сейчас сделает.— Открой глаза, — прошептал мужчина. — Открой, Антон, посмотри на меня.Шастун замотал головой, хватаясь свободными ладонями за запястья оперуполномоченного.— Пожалуйста, — прошептал Арсений, опаляя губы парня горячим дыханием.Арсений не успел вздохнуть, как глаза напротив распахнулись, внимательно следя за реакцией мужчины. Они бегали с бешеной скоростью. И Попов понял: он боится. Он и сам боялся. Реакции мальчишки боялся. Поэтому, увидев чистый страх в его зелёных глазах, он чуть было не отпустил его. Чуть было, но... Антон лишь сжал его запястья крепче, притягивая обратно. И не отпустит. Никогда не отпустит.— Так не должно быть, — прошептал парень, впиваясь в запястья Попова ногтями.— Знаю, — ответил Арсений, внимательно следя за глазами Антона.— Но мне нравится, — неуверенно улыбнулся парень, прежде чем невесомо коснуться губами скулы мужчины. Губы парня не сразу оторвались от щетинистой щеки Попова. Они задержались там на пару секунд, пытаясь впитать в себя эти ощущения. Впитать и не терять никогда больше.В этом поцелуе было больше чувств, чем в самом громком и развратном сексе, который был у паренька. Потому что он был чистым и искренним. Настоящим.Арсений неожиданного жеста не то чтобы испугался. В глубине души он знал, что что-то рано или поздно появится. Он просто не думал, что так быстро. Потому что это было неправильно. Всё, что происходило эту неделю, — неправильно. Но ему нравилось. Ему действительно нравилось. Эти ощущения захватили его с головой. Ничей обычный поцелуй в щёку не оставлял такой осадок на душе у мужчины. Ничей и никогда. И никогда не оставит.— Моя комната там, — повторил Антон, прежде чем развернуться и уйти. Уйти, оставляя изумлённого Арсения стоять перед дверью. В полном одиночестве. Оставшись наедине с воспоминаниями.Мужчина невесомо коснулся щеки, улыбаясь. Так нежно и чисто улыбаясь, Господи, что за эту улыбку Антон был готов целовать его каждую секунду, лишь бы он улыбался.Да, ему определённо это нравилось. Хоть и было неправильно.Антон был удивлён своей смелости в тот момент. Он был уверен, что поступил неправильно. Потому что его карта не могла начертить ему такой неправильный путь. Или, может быть, дело вовсе и не в ней? Может быть, это именно Антон сошёл с тропинки? С тропинки сошёл он или с ума — неважно. Тут точно умом тронешься, особенно если...— Вкусно?Шастун боялся поднять глаза. Поднять и увидеть его снова. Снова почувствовать какую-то смелость и жжение в груди, точно его зажгли в самый ненужный момент. Чтобы чем-то занять руки, Антон схватил со стола кружку и принялся жадно пить приготовленный оперуполномоченным чай.— Я пью только зелёный с лаймом и мятой. Когда мне было восемнадцать, я всегда ходил в гости со своими пакетиками чая, потому что у них никогда не было того, какой я пью, — заявил он, ставя кружку на стол и морща своё детское личико.— Буду знать, — кивнул Арсений, садясь напротив мальчишки.Тогда Шастун и решил поднять глаза. Господи, поднять и чуть ли не задохнуться от переполнявшего его ощущения... Нежности?На мужчине была футболка Антона. Голубого, мать его, цвета, точно как глаза самого Арса. На груди была нарисована цифра 13, которая, чёрт возьми, была так символична. Само осознание того факта, что на нём его футболка... Господи, да она сводила с ума. Так сильно кружила голову, что... Нет, нет, нет. Это было чем-то поистине приятным. Никто и никогда не носил его одежду. Никто и никогда. Он не позволял. Не позволял, потому что это было бы слишком явным знаком... Того самого. Сейчас же он просто не мог ничего сказать.— Это... Да-а-а... Это, — пытался выжать из себя парень, — ну да.Попов засмеялся, не сводя глаз с Антона. В глазах плещется смех, а на губах такая детская и приятная улыбка, что всё отвращение к маменькиному сынку испарилось. Почему-то больше не хотелось его ударить по лицу.По такому милому и нежному лицу.Так. А вот тут — стоп. Остановись. Мальчишка, конечно, попал. Да, попал. Но это не повод привязываться к нему. Никаким образом.— Давай поиграем в пять вопросов? — предложил Арсений, стуча пальцами по столу.Его пугала атмосфера в комнате, которая так сильно давила на плечи. Она не давала ему вдохнуть воздух полной грудью. Господи, дай мне задышать. Не дави на лёгкие, пожалуйста, они так переполнены, так сильно переполнены этим мальчишкой.— Три, — осторожно бросил Антон, следя за нервничающим мужчиной.— Четыре?— Не торгуйтесь, — предупредил Шастун, с громким стуком ставя кружку на стол.— Ладно, три, согласен, — снисходительно улыбнулся Попов, зажимая руки между колен, чтобы перестать стучать по столу.Антон сощурил глаза, всматриваясь в лицо мужчины. Он так давно не практиковался, что боялся ошибиться, но — только посмотрите! — страх на лице мужчины ни с чем не спутать. Уголки губ опущены, а брови слегка подняты.Чёртово тело, да, Арсений Сергеевич? Так явно выдаёт вас. Так явно и...— Какой вы красивый.Не хотел. Он не хотел этого говорить. Более того, он даже думать об этом не хотел.Грёбаный твой язык, Шастун. Он — твой главный враг, который тебя вечно выдаёт, слышишь? Вечно выдаёт, заставляя опустить в смущении глаза.— А? — дёрнулся мужчина, переводя изучающий взгляд на мальчишку. — Прости, я задумался, что ты сказал?Антон выдохнул, стараясь не привлекать внимания оперуполномоченного.— Только будьте аккуратны с вопросами, говорю, — пауза, — они могут мне не понравиться.— И что тогда?В голосе — вызов. В глазах — яд. В этом весь Арсений. Особенно когда дело касается мальчишки.— Тогда ответа вы не получите, — пожал плечами Антон, пялясь в окно.— Договорились, — ухмыльнулся мужчина.— Что вас интересует?Как только Попов открыл рот, чтобы задать волнующий его вопрос, Шастун прервал его.— Точнее не так! Можно спросить?Арсений снова хотел вставить слово, но Антон, не дождавшись от него ответа, продолжил:— Почему я вас интересую?Арсений не мог ответить. Не из-за того, что не хотел. У него просто не было того самого ответа. Он не знал, действительно не знал.— Потому что...Антон выжидающе уставился на мужчину.— Потому что... Не знаю?Парень поджал губы, разочаровавшись в ответе мужчины, а после кивнул, разрешая тому задать свой вопрос.— Кто такой Илья?Вот так. Резко. Сразу. Без подготовки, будто ледяной водой облил. Антон, конечно, знал, что после вчерашнего разговора Макаров обязательно где-то всплывёт, но ответить на это было сложно. Кто он? Кто такой Илья, Антон? Опекун, врач? Отец..?— Мой... Приёмный отец.Арсению было мало такого ответа. Он ждал продолжения. И парень это понимал. Он прекрасно понимал, чего хочет оперуполномоченный. Только он не знал, как ответить на этот вопрос правильно, не выставив Илью совершенно не в том свете.— Он... Я не знаю, как рассказать о нём, не задев себя.Антон закрылся где-то глубоко внутри себя на такую чёртову кучу ключей, что разобраться было невозможно. Благо все ключи теперь у Попова.— Задень, — выдох, — себя задень.Шастун поколебался, точно думая: нужно ли вообще? Правильно ли он делает?Да какого, спрашивается, чёрта он вечно должен делать только то, что правильно? Он же не Арсений, верно?— Я начал курить в двенадцать лет.Антон замолк, заметив на лице у мужчины чистое недоумение, смешанное с испугом: рот приоткрыт, брови вскинуты, а челюсть выдвинута вперёд. Парень хмыкнул, но всё же продолжил. Сам же хотел знать.— Половую жизнь начал вести в четырнадцать. Арсений Сергеевич, если вы будете открывать рот при каждом моём слове, то, ей-Богу, я ничего больше не скажу!Арсений кивнул, нервно ёрзая на стуле.— После развода родителей стал баловаться лёгкими наркотиками, ну, знаете, травка там, ничего серьёзного.«Ничего серьёзного?! Ничего серьёзного? Да ты умом тронулся!»Арсений ни слова не сказал, несмотря на тот гневный вопль, что разразился внутри него, в каждой его клеточке, что истошно вопила. Не сказал, потому что боялся напугать парня и заставить того замолчать.— Меня нашёл Илья. Он был каким-то крутым врачом, свою клинику имел, все дела. Я тогда с «испорченными» ребятами шастал, обдолбанный вечно был. В школу не ходил, мать не следила. Отец ушёл от неё. Правильно сделал, кстати, — Антон говорил очень быстро, словно хотел побыстрее отделаться, чтобы поскорее закончить эти мучения. — Илья забрал меня к себе домой, держал всё время у себя, пока оформлял документы о лишении родительских прав моей матери и документы об опекунстве. Признаться честно, — ухмыльнулся он, — сначала я даже пару раз сбегал от него к матери.— Почему?Антон вздрогнул, точно не ожидая того, что мужчина решит вставить своё слово.— Почему? — повторил он, хмуря брови. — Не знаю, может быть, мне была важна свобода? Он держал меня в доме, не позволяя выходить за пределы двора. Знал же, что я найду наркотики. Стал приучать меня к нормальной жизни. Я за два года прошёл весь пропущенный мною учебный курс с шестого по девятый класс, в сжатом формате, конечно, а потом пошёл в нормальную школу. Стал таким пай-мальчиком, понимаете? — парень горько усмехнулся. — Я закончил школу с золотой медалью. Только скажи, что она дала мне? Где я теперь?Шастун на пару секунд замолчал, размышляя о том, что сказать дальше.— Илья меня не из дерьма вытащил, как любит говорить Дима. Илья это дерьмо насильно выкачал, а вместе с ним и весь воздух. Я задыхался в этом душном помещении. Я задыхался, Арс, задыхался, когда учил этот иностранный язык, который был нужен мне для поступления на филологический факультет. Я зубрил его, в то время как Илья хотел, чтобы я стал врачом в его клинике. Эта биология у меня вот здесь стоит, Арс, понимаешь? Он никогда не слышал меня и моих желаний. Он растил меня как скота на убой. Это он решал, кем я буду. Это он решал, чем я буду заниматься и с кем буду общаться и в какой цвет будут покрашены мои стены.Парень уже не держал себя в руках. Он яростно сжимал зубы, стуча указательным пальцем по столу.— Это был не я. Это был тот, кем он хотел меня видеть, — тише добавил он. — Я никуда не поступил, к слову.Арсений сглотнул образовавшийся после слов Шастуна ком, а после набрал побольше воздуха в лёгкие и задал следующий вопрос:— Как ты начал принимать наркотики?Попов понимал, что это было рискованно — задавать его здесь и сейчас. Но Антон даже не нахмурился. Лишь в ускоренном темпе заговорил, точно так давно хотел высказаться, но его душили, не давая прохода.— Я никуда не поступил из-за ссоры с Ильёй по поводу мед.факультета. Тогда я остался дома на год. После ещё на год. А после стал героинозависимым, несмотря на строгую слежку Ильи. Меня не смогли упрятать от наркотиков. Даже с помощью стен и замков.Антон снова умолк, пытаясь подобрать правильные слова, которые никак не приходили в голову к эксперту.— Иногда мне кажется, что я стал употреблять героин для того, чтобы показать Илье, что он не имеет надо мной контроля. Или не кажется вовсе.Арсений не мог задать ещё какой-либо вопрос, боясь задеть что-то глубокое и больное, что разорвёт остатки мальчишки на части. Но Шастун сам продолжил.— Он положил меня в свою клинику, не выпуская ни на секунду из палаты, которую приготовили только для меня. Я лежал там полгода, не выходя на улицу. Я видел только Илью, видел Диму, с которым там и познакомился.— Он тоже был зависим? — нахмурился Попов.— Нет, говорю же, я лежал в палате один, — сглотнул он. — Дима был моим лечащим врачом.— Почему не Илья?— Потому что Илья хотел показывать свою власть надо мной, а не лечить, — горько усмехнулся он. — Тогда у меня были дичайшие ломки. Сегодняшняя ночь ни в какое сравнение с тем, что было, не идёт. Я кричал ночами напролёт, царапал своё лицо, бился головой о стены, плевался и рыдал. Дима сидел со мной каждую ночь, каждую, блин, ночь, в то время как Илья только корил меня, говоря о том, что я сам виноват в том, что натворил, и что это будет для меня уроком. В одну из таких ломок он сказал: "Куда бы ты ни бежал, ты должен понимать, что я найду тебя и сделаю всё, чтобы держать над тобой контроль. Ты должен понимать, что вся власть над тобой в моих руках".— Что ты ответил? — прошептал мужчина.— Я плюнул ему в лицо, — проговорил парень без тени улыбки.— Справедливо, — кивнул Арсений. — Но ты не думал, что это бесконечный круговорот? Ты бежишь от него, а он за тобой. И ты делаешь это для того, чтобы показать, что он не имеет над тобой контроля, а он для того, чтобы показать обратное. Вы как дети, которые пытаются доказать, что их конфетка вкуснее.— Я бегу не от него, а от его власти надо мной, — прорычал Антон. — Только я имею власть над самим собой. Только я один.— Хорошо, — шепнул Арсений.— Я не хочу больше говорить. Я хочу в отделение. Работать над делом. Сейчас.Попов заметно занервничал, но так старательно пытался это скрыть, что Антону стало смешно.— Я думал... — замялся мужчина, — Ты ещё не так хорошо себя чувствуешь, чтобы...— Я чувствую себя прекрасно, — глаза мальчишки блеснули нездоровым блеском. — Вы так старательно прячете от меня глаза, Арсений Сергеевич, вы стесняетесь сказать мне, что я зависим? Поэтому вы не хотите пускать меня в отделение?Антон горько усмехнулся, не сводя внимательного взгляда с медленно закипающего мужчины.— Я не морфинист, — неожиданно громко рявкнул парень, подрываясь с места.— Ты сам себя пытаешься убедить, — повысил тон Попов, а взгляд его бегал по тонкому телу юноши.— Ой, — саркастично пропел Антон, — только не говорите мне, что знаете меня лучше, чем я.— Я и не говорю. Это ведь ты считываешь меня.Мальчишка гордо приподнял подбородок. Такой весь из себя, знаете.— Вот только больные люди обычно не верят в то, что они больны, — осторожно заметил оперуполномоченный, внимательно следя за реакцией Антона.Он ожидал какого-то взрыва, что разнесёт тут всё к чертям. Какого-то необъяснимого вихря, что подхватит тела обоих, выкинув в окно. Но......ничего? Совсем ничего?Шастун лишь развернулся к мужчине, смотря на него совершенно пустым взглядом. Он был зол, но пытался скрыть эту эмоцию, потому что... Не сейчас. Только не сейчас.— Я хочу работать, — заявил он. — От того, что мы выкинули mоn cher из головы, он никуда не делся.Арсений в полутуманном состоянии кивнул, немного приподнимаясь.— Я... буду в машине?— Вы спрашиваете? — ухмыльнулся Антон.Попов часто-часто заморгал, а потом выдал:— Нет, я утверждаю.Арсений спустился вниз, оглядываясь вокруг, ища приличный продуктовый магазин.Антон не знает, но в шкафу у Попова теперь всегда стоит нетронутая пачка зелёного чая с лаймом и мятой. Её не пьёт никто. Она предназначена только для одного человека.
***
— Ты хочешь сказать, что убийство — это нормально? — удивилась Маша, отпивая горячий напиток.Антон слегка улыбнулся, осматривая кабинет Мильковского. Все снова вместе. Его полностью охватывало ощущение уюта, когда они были рядом.— Я хочу сказать, что в этом нет ничего сверхъестественного. В произведениях Шекспира было всё завалено трупами, так что этот ваш mon cher ничем не хуже Робина Гуда, — заявил Шастун, стуча костяшками пальцев по колену.Ему нравилось, что каждый выслушивал его. Никто не тыкал ему в «неправильность» его точки зрения. Просто она у каждого была разной, вот и всё.— Лишать человека жизни — неправильно, — насупился Слава, кидая дротик в прикреплённую к стене фотографию Добровольского.— Не ты даровал ему жизнь, значит, не можешь её отобрать, — утвердительно хмыкнул Нурлан, кидая дротик вслед за Славой.— Ну, по твоим словам, ты можешь убить своего ребёнка? — поинтересовался Мильковский, роясь в документах.— Э-э-э! — возмутился Сабуров, грозя Жене пальцем. — Дочь мою не трогать!— Да никто её не трогает, — засмеялся медэксперт, выхватывая дротик из рук следователя. — Просто, если так посмотреть, то можно забрать жизнь у любого, кому ты её подарил? Ты Тарас Бульба, что ли?Женя высунул язык, прикрыл один глаз, прицелился и кинул острую игрушку прямо в ноздрю Павла Алексеевича.— Даже Коэн говорил: «Я видел будущее, и это — убийство». Весь наш мир на этом построен. И мы от этого никуда не денемся, как бы ни старались построить безопасное государство, — заявил Женя.— Вы слышали про парадокс Сорита? — спросил Антон.Все дружно покачали головами.— Миллион песчинок — это куча песка. Куча песка минус десять песчинок — это по-прежнему куча песка. Понимаете?— Ты хочешь сказать, — решила вставить слово Ангелина, — что если умрёт несколько человек, то ситуация в мире не изменится?— Ну, сама посуди, — Антон обрадовался тому, что кто-то его услышал. — Если несколько единиц умрёт, то это никак не повлияет на ситуацию в мире, особенно если учесть то, что в это же время родится столько же.— Ты смотришь не туда, — замотала головой девушка. — В демографическом плане — да, ничего не изменится. Но само отношение людей друг к другу? Разве можно лишать жизни себе подобного? Никто не должен ставить себя выше человеческой жизни. Никогда.— Да, но...— Тогда зачем ты здесь?Голос Арсения. Голос, выбивший Антона из колеи.Все оторвались от своих занятий, переводя взгляд на этих двоих. Занимательное зрелище, да?Когда они зашли в отделение, взгляд каждого был направлен в их сторону. Потому что они зашли в м е с т е. Потому что вчера Арсений убежал посреди рабочего дня, а сегодня пришёл не по форме, да ещё и с Антоном. Есть чему удивляться, знаете ли.— Простите? — парень повернулся на стуле к оперуполномоченному.— Зачем ты здесь? Почему ты пытаешься поймать его, если это ничего не изменит?Глаза Арсения прожигали насквозь. Точно смотрит сквозь прожжённые дыры.— А вы? — парень умело перевёл стрелки. Не скажешь же ему, что ты здесь из-за спора.— Я видел слёзы родителей этих девочек, — зашипел мужчина. — Я не позволю пролиться хоть одной из них ещё раз. Я не хочу давать повод для страданий ни в чём не виноватых людей.— Это как посмотреть, — хмыкнул Антон.— То есть?— Не нужно отрицать ту теорию, Арсений Сергеевич. Ту самую, по которой mon cher выслеживал неверных дам, которые, несомненно, были связаны с Францией, а после убивал.Арсений был скептически настроен — его лицо выдавало его с потрохами.— Вполне возможно, что mon cher делал лишь грязную работу. А некая группировка, которую, — он кивнул на Матвиенко, — Сергей Борисович выслеживает, занималась слежкой за неверными. Также мы не можем отрицать версию, по которой именно мужчины заказывали убийство любимых. Их могла невыносимо ранить их измена.— Мы не знаем об изменах ничего, — Попов покачал головой.— Как?! Как это — ничего? — Антон вскочил с места и стал загибать пальцы. — Группировка — раз! Измены Олегу — два! Сыны Жанны, Арсений Сергеевич! А то, что убивают именно женщин, а? Что вы на это можете сказать?— Да много чего! — в тон ему ответил оперуполномоченный, вскакивая с места. — С группировкой ещё ни черта не известно — раз! Измена Олегу могла быть чистой случайностью, мы не знаем ничего о других жертвах — два! Об этих сынах Жанны ничего не известно, между прочим! А то, что убивают женщин — совпадение! Может, сегодня убьют мужчину! Разве только женщины могут изменять?Между ними — буря. Настоящий бушующий ураган, в котором их сердца бьются в бешеном ритме, заставляя их обладателей быстро и глубоко дышать.— Эй, мальчики, не ссорьтесь, — улыбнулась Маша, садясь между ними. — Лучше скажите, кто-нибудь из вас Настю с утра видел?— Она с Аней, — бросил Женя.— О, — только и сказала девушка, бросая удивлённый взгляд на стол медэксперта.— Погоди, — нахмурился Нурлан, — вы разве помирились?И сразу же получил возмущённый толчок от Славы.— Что? — зашипел он, потирая ушибленное место. — Уже и спросить нельзя.Комиссаренко лишь закатил глаза, намекая другу на то, что он до невозможного туп.— Ничего, — успокоила друзей Маша. — Мы ещё вчера всё разъяснили.— То есть, — улыбнулся Попов, бросая счастливый взгляд на девушку, — теперь всё по-прежнему?Маша кивнула, не переставая улыбаться. В этой девочке столько огня. Столько негаснущего огня, Господи. И так мало нужно для того, чтобы не погасить его. Чтобы снова видеть её счастливую улыбку. Эта девочка не знает счастья выше любви и дружбы. Не знает выше, потому и радуется каждой победе каждого, кто сидит в двенадцатом кабинете. Она чувствует, что нужна им. Она чувствует, что они нужны ей. Иначе всё будет не так. Всё будет тусклее и неправильнее. Её будто опустошат, если рядом не будет кого-то из них. Она не будет чувствовать себя собой, если её лишат одного из них. Это просто убьёт её. Самой долгой и мучительной смертью.— Погоди, — оживилась Ангелина. — Аня — это же сестра Веты?— Она самая, — утвердительно кивнул Арсений, пялясь на притихнувшего Антона.— Замечательно, — улыбнулась девушка, устраиваясь рядом с Машей. — Может быть, Настя наконец перестанет вконец измученной ходить.Ангелина с Настей вместе со школьной скамьи. Знаете, девочки, которые вечно вместе. Эдакие сиамские близнецы, которых не разлить самой холодной и противной водой. Ангелина всегда была той, кому можно было доверить самые важные тайны и быть уверенным, что она не расскажет. Каждая тайна была надёжно сохранена в сердечке этой прекрасной девушки, которая могла привлечь любого — так она была красива. Ангелина была не из тех легкомысленных красавиц, которые бросались в объятия мужчины, только заметив его дорогую тачку и швейцарские часы, поблёскивающие на руке. Девушка была той, кто хотел тихой и красивой любви, как в романах, которые вечно читали её сверстницы в школьном возрасте. Она не бегала за любовью. Она ждала её, сидя за стойкой в приёмной, листая кучу дел, которые ей приходилось сортировать. Она могла угостить работников вкусным чаем, а после поболтать, чтобы отвлечь следователей от их тяжёлой работы. С ней ты можешь посмеяться и забыться. Найти спокойствие, которого так часто не хватало каждому из них.Девушка за Настю переживала. Та после ссоры с Машей ходила сама не своя. Ангелина причину знала, но поговорить о ней никак не удавалось, потому что следователь сама убегала от неё. Девушка за подругу переживала, потому что та сама давала для этого повод. Поэтому сейчас, когда она услышала о том, что та наконец решилась отвлечься, Ангелина была счастлива. В её груди что-то приятно колыхалось, успокаивая каждый встревоженный орган.— Вы пока личные дела Насти обсуждаете, — подал голос Матвиенко, — я нашёл вашу группировку.Арсений и Антон резко подскочили и, спотыкаясь, рванули к Серёже, сидящему возле компьютера Мильковского.— Что там? — залепетал Антон.— Подождите, — шикнул Матвиенко.Попов замялся, поджимая губы. Мальчишка прекрасно видел, что ждать он не может. Ему и самому хотелось скорее узнать об этой группировке больше, чтобы наконец выйти на них. Любая зацепка для них была долгожданным подарком.— Эти сыны Жанны, — начал Серёжа, — якобы занимаются слежкой за неверными жёнами.— Это мы знаем, — поторопил его Арсений.Матвиенко зло зыркнул на него, заставляя оперуполномоченного приподнять руки в мирном жесте.— Очень странная группировка, знаете...— В плане? — прервал его Антон.— Вы, блин, двое! — не выдержал мужчина. — Слушайте меня внимательно, не перебивая!Антон и Арсений переглянулись, смущённо улыбаясь, что не укрылось от внимательного взгляда Ангелины, которая тихо вздохнула, смотря на них.— Об этой группировке очень мало информации, я их еле пробил. Тут говорится, что они сами связываются с мужчинами, предлагая проверить их жён на верность. Тут также сказано, что они любят тусить в «Ночном компасе» по четвергам и субботам. Сами бабники жуткие.— Как ты это всё узнал? — нахмурился Слава, подходя к Матвиенко.Серёжа таинственно улыбнулся, переводя взгляд с экрана компьютера на Славу, а потом сказал:— У меня свои методы.Комиссаренко показал мужчине язык, а после отвернулся к смеющемуся Нурлану.Серёжиных методов никто в отделении не знал. Даже его лучший друг — Арсений. Мужчина работал быстро и с холодной точностью. Этот компьютерный гений был тем, без кого это отделение утонуло бы в куче чувственности и несерьёзности. Без Серёжи не было бы холодной логической опоры. Он — мозг этого отделения. Он — холодная рациональность, основанная на понятии, суждении и умозаключении. Он — база этого места, без которой не обойтись.— Что тут происходит? — послышался хриплый голос.— Настя!Девушка осмотрела помещение, а после её взгляд задержался на фотографии Добровольского, в ноздре и глазах которого была пара дротиков.— А где, собственно, Добровольский? — спросила она, ставя сумку на стол.— Ляся бы ответила «в пизде», но мы ведь все знаем, что это не так, — ухмыльнулся Нурлан, подавая девушке стул.— Насть, мы тут план по поимке mon cher устраиваем, поучаствуешь? — проговорил Мильковский, отрываясь от своих записей.— Смогу, чем помогу, — задумчиво ответила она. — Ой.Маша прикрыла лицо, пытаясь перестать смеяться. Нурлан запрокинул голову в приступе смеха, пытаясь отдышаться.— Смогу... А-а-а-а, чёрт, — не выдержал Женя, сняв очки, чтобы вытереть выступившие слёзы.— Так! — прикрикнул Серёжа, стукнув по столу кулаком. — Нам работать надо, а вы тут шутки шутите!— И каковы наши действия, капитан? — улыбнулась Ангелина, смотря на Матвиенко.Серёжа был счастлив наконец стать капитаном. Наконец-то не просто сидеть за компьютером, выискивая данные о пропавших без вести. Он наконец руководил целой операцией. Настоящей миссией, которая может помочь распутать эти бесконечные нити в этой мерзкой игре, которую ведёт безжалостный убийца.— Так, — послышался голос начальника отдела. — Какого вообще...— Палево, — захохотал Нурлан, вскакивая со стула, — пора сваливать.
***
— Расслабься, — шепчет Ангелина, рассматривая кружку с отколотым краем.Настя пыталась высмотреть кого-то в толпе. Нет. Кого-то, ха. Так сказала, будто не знала кого. Она прекрасно знала, кого пытается найти. Найти, чтобы знать, что всё в порядке.Девушка отпивает какой-то ярко-жёлтый напиток, который ей принесла официантка шлюховатой внешности, о чём Настя не забыла упомянуть в разговоре с Ангелиной, не подумав о том, что сидят они прямо у барной стойки, возле которой эта официантка и топчется. Поэтому теперь девушки последний час ловили на себе взгляды а-ля «на себя посмотрите».Они посмотрели. Посмотрели и были не в восторге, когда Нурлан притащил им эти...— Наряды, сука, проституток! — вскрикнула Настя, как только увидела одежду. — Я такое не надену!— Ещё как наденешь, — засмеялся Сабуров, протягивая девушке юбку. — Да ладно вам, это же всего на один вечер. Или, если хочешь, мы можем Машу отправить вместо тебя.На больное давит, гад, знает же, что не выдержит. Не выдержит и разорвёт на части.— Тебя бы в это нарядить, — зашипела следователь, выхватывая наряд из рук Нурлана. — Посмотрим, как ты заговоришь.План был следующий: две девушки, которыми посчастливилось стать Насте и Ангелине, пройдут в клуб, в котором тусуются эти сыны Жанны. Их задача состоит в том, чтобы по команде Серёжи подойти к этим сыночкам и начать распускать слюни, чтобы заманить главного из них в туалет, где его будут поджидать Арс и Антон. Как вычислить в них главного? Член его знает. Как им подкатить к ним? То же самое. Как уйти оттуда не убитыми? Надейся на милость Боженьки.— Гадость, — поморщилась Настя, выплёвывая напиток обратно в стакан. — Лин, эта грымза мне ничего в стакан не подлила?Ангелина тихо засмеялась, оглядываясь на официантку, а после повернулась к подруге с совершенно серьёзным лицом.— Насть, — успокаивающе заговорила она. — Маша со Славой. С ними ничего не случится. Ты же помнишь, что при нём табельное. А ещё он, между прочим, лучший стрелок в нашем отделении.— А если он не успеет? — Настя поморщилась от своих мыслей.— Ты за неё больше, чем за себя переживаешь, расслабься.— Это была плохая идея, — девушка замотала головой. — Вы тут ничего не найдёте. Вы не выйдете на убийцу. Не выйдете.Ангелина вопросительно уставилась на подругу.— С чего такая уверенность?Настя не ответила. Она вновь принялась искать в толпе тёмные волосы Маши.С утра в отделении разразилась настоящая буря. Во время составления плана по выпытыванию информации у сынков между следователями появились некоторые недопонимания. Одно из них состояло в...— Маша никуда не пойдёт! Это, мать его, опасно! — пыталась вразумить остальных Настя.— Я не маленький ребёнок, чтобы ты решала за меня, — зашипела девушка, хватаясь за обивку от дивана.Остановить девушку даже не смог звонок Шамилю, который так не вовремя решил не брать трубку.Мысленно поматерившись, Настя продолжила пытаться вразумить каждого не пускать на задание её маленькую подругу. Маша стойко стояла на своём, не собираясь отходить от своей позиции. В конечном итоге сошлись на том, что девушка вместе со Славой будет следить за процессом. И если понадобится их помощь, то есть если что-то пойдёт не по плану, то они вмешаются.— Слава вмешается, — поправила Настя, зло смотря на Комиссаренко. — ОДИН.Поэтому сейчас девушка сидела как на иголках, выжидающе смотря на толпу пьяных подростков.— Ты лучше скажи, — начала Ангелина, ставя грязную кружку на стол. — Что у тебя с этой Аней?— А? — откликнулась Настя, продолжая всматриваться в толпу.Её подруга закатила глаза, а после дотронулась до плеча девушки.— Насть, хватит, ты вызываешь подозрение.— Да, — кивнула следователь, — да, точно, это как-то непрофессионально с моей стороны, как думаешь?— Что у тебя с Аней? — повторила свой вопрос Ангелина, следя за взволнованной подругой.— Не знаю, — пожала плечами та. — Она интересная, мне нравится с ней говорить. Она не загнанная, свободно общается на любые темы...Неожиданно обе девушки вздрогнули, услышав голос Серёжи.— Эй, пс, Настя, перестань так оглядываться по сторонам, ты выглядишь странно, спугнёшь ещё.Настя пыталась высмотреть Матвиенко, не понимая, что сейчас вообще происходит.— Я в твоём ухе, дура, — захохотал он. — Наушник, Насть.— Придурок, — огрызнулась следователь, поправляя прибор в ухе. — Где Маша?— Они сейчас зайдут, не беспокойся. Как только вы подсядете к группировке...— Они тут? — зашептала Ангелина, испуганно озираясь по сторонам.— Тут, да, — торопливо проговорил мужчина. — Как только подсядете к ним, включите камеру на лямке, чтобы Антон мог видеть их эмоции. Слушайте Антона, вам ясно?— Когда придут Маша и Слава?— Настя, вам ясно? — надавил Матвиенко.— Ясно, — выдохнула она, поправляя топ.— У нас будет всего одна попытка. Постарайтесь не налажать, милые, хорошо?— Так точно, — улыбнулась Ангелина. — А как ты нас видишь?— Подними голову. Выше. Возле полки с напитками, видишь? Сзади вас тоже.— Ого, — приоткрыла рот Ангелина, — вот это вы прошаренные, конечно.Неожиданно рядом с ними возник Нурлан, который заказал стакан минеральной воды, а после стал болтать с официанткой, не обращая никакого внимания на коллег.— Эй, — Ангелина толкнула его в бок. — Нюра?Сабуров покосился на неё, приподнимая одну бровь.— Простите, я вас знаю?— Прекращай шутки шутить, — зашипела Настя, наклоняясь к нему ближе.Нурлан посмотрел на них так, словно они умалишённые, а после улыбнулся официантке. Настя и Ангелина переглянулись, не понимая, какого вообще чёрта, а после проследили за фигурой Сабурова, который спешил удалиться. Настя почувствовала лёгкое прикосновение мужчины к своей ладони. Посмотрев на неё, она заметила мятую салфетку.— Паршивец, — ухмыльнулась она, стараясь аккуратно раскрыть мятый клочок. На нём было написано быстрым, неровным и неаккуратным почерком всего два слова: «Будь бдительнее».— Клоун, — фыркнула Ангелина, всматриваясь в неразборчивый почерк мужчины.Оглянувшись на очередной хлопок входной двери, Настя наконец увидела тех, кого ждала весь вечер. Слава и Маша были одеты в строгие костюмы, такие, знаете, мистер и миссис Смит. Они аккуратным шагом прошли вглубь зала, не переставая смотреть на каждого свысока, гордо приподняв подбородок. Всё в них было не под стать этому отвратительному месту: их одежда, походка, взгляд и манеры в целом.— Вперёд, — послышался голос Серёжи. — Они за пятым столиком. Не забудьте включить камеру.Девушки встали, одёргивая юбки и осматривая помещение.— Ведите себя развязнее, ей-богу, — послышался насмешливый голос Матвиенко. — Тихонями вы их не заинтересуете.— Спасите наши души, — зашептала Ангелина, направляясь следом за Настей.— Вовремя ты Высоцкого вспомнила, — фыркнула девушка, внимательно осматриваясь. — Где они, Серёж?— Нурлан сидит позади них, идите в их сторону, я скажу вам, где остановиться.— Ладно, — сглотнула Настя.— Ладно, — повторила Ангелина, обходя подругу.Девушка, казалось, вжилась в роль. Она направлялась в сторону Нурлана, игриво покачивая бёдрами и развратно оглядывая всех вокруг. Настя же не могла сосредоточиться на этом, ища глазами Машу.— Насть, — шепнула девушка, хватая её за руку. — Давай же, миссию сорвёшь.— Извини, — виновато отозвалась та, натягивая на лицо пошлую ухмылку.Подойдя к столику Нурлана, они остановились, оглядываясь в поисках нужных им людей. Сабуров едва заметно подмигнул им, кивая на столик, за которым сидело четверо парней.— Чё..?Вместо тысячи слов.Девушки ожидали увидеть каких-нибудь брутальных качков, байкеров, знаете, с шикарной бородой и грозным видом. А на деле... А что на деле?— Да они же школьники какие-то! — возмутилась Ангелина, сразу же зажимая рот рукой, понимая, что сказала это слишком громко.— Зато работают на страшного убийцу, — зашипел Матвиенко.— Этого мы ещё не знаем, — фыркнула Ангелина, убирая руки ото рта.— В этом и есть ваша задача. Действуйте, девушки. Только не запори всё своими переживаниями, Настя.— Ты сомневаешься в моей профессиональности? — возмутилась девушка, почему-то смотря на Ангелину, словно это она только что упрекнула её. — Вы все сомневаетесь?Это послужило каким-то толчком к действию, заставив Настю уверенным шагом приблизиться к «опасным» мальчишкам. Они хоть школу закончили, не?— Добрый вечер, — улыбнулась девушка, ставя руки на стол, что заставило парней удивлённо приподнять глаза.— Здра-а-а... — протянул один из них, смотря на девушку.Через секунду к ним подошла Ангелина, задорно улыбаясь и стуча каблуками.— ...сте.— Разрешите присесть, мальчики? — напрямую пошла Настя, оглядывая этих ещё таких юных бандитов.И это они — группировка, работающая с самым опасным серийным убийцей города?— Пожалуйста, — смущённо кивнул парень, двигаясь.Девушки сели, пытаясь выглядеть весело и непринуждённо, чтобы не вызвать никаких подозрений. Чтобы не провалить миссию.— Почему вы не танцуете? — поинтересовалась Ангелина, слегка дотрагиваясь до чёрной камеры на лямке майки.Настя еле удержалась от того, чтобы не стукнуть себя по лбу. Совсем забыла. Лёгким движением она включила камеру, а после уставилась на каждого.— Это развлечение для тех, кому некуда деть свою энергию, — как-то зло хмыкнул один из них, подозрительно всматриваясь в толпу. — Стадо баранов.— Как тогда вы развлекаете себя? — спросила Настя, смотря парню прямо в глаза.— Он не хочет отвечать, — послышался голос Шастуна.Девушки вздрогнули, оглядываясь по сторонам. Грёбаные наушники. Никак не привыкнут.— Он от вас отклонился, что-то скрывает, ноги повёрнуты к выходу, значит, что уйти хочет, погодите, сейчас выкрутится.— Есть свои способы, — ухмыльнулся он, поджимая губы.— Например? — хитро улыбнулась Ангелина, всматриваясь в других парней. — Девушки интересуют?— Смотря какие, — губы рыжего парня растянулись в улыбке.— Он заинтересован, продолжай, — вновь послышался голос Антона.— Тут дело в том, что моей подруге, — она кивнула на Ангелину, — парень недавно изменил.— Ну? — парень приподнял бровь, удивлённо смотря на Ангелину.— Это не он, переключись на того, кто посередине.Настя сглотнула, пытаясь держать себя в руках. Парни сами по себе напоминали маньяков. Никакого желания общаться с ними дальше у неё не было. Но, собрав все свою «не хочу» в один большой узел, она сказала:— И хочет отомстить.— Тот, что посередине, Настя, спроси его, не хочет ли он уединиться.Вот оно. Часть, которой, как Настя надеялась до последнего, не будет.— Ты не хотел бы помочь? — пошло улыбнулась она, смотря прямо в глаза парня.— Он заинтересован, Настя, добивай.— Ты, как мне кажется, неплохо... — она сглотнула, — в этом... Шаришь? Так?Парень хмыкнул, изучающе осматривая девушек, а после кивнул, смотря на своих друзей с превосходством.— Куда? — впервые подал голос парень, вставая со своего места.— Туалет, — пропищала Ангелина, со страхом смотря на спину парня.Они направились в сторону мужского туалета, следуя за главой группировки.— Спокойно, — послышался голос Антона. — Мы тут, как только вы зайдёте, мы его схватим. Только, пожалуйста, сразу после этого уходите. Сразу же.Ангелина сглотнула комок в горле, пытаясь дышать ровно. Потому что ей было страшно. Страх того, что всё пойдёт не по плану, усиливался с каждой минутой, не желая отпускать хрупкое тело девушки. Её всю трясло. Целиком и полностью, заставляя бледную кожу покрываться мурашками.— Сюда, — кивнула Ангелина, открывая дверь, ведущую в туалет.Парень извращённо улыбнулся, вероятно, уже представляя, как и в каких позах будет извращаться над телом девушки. Настя ободряюще улыбнулась, закрывая за ними дверь.— Ну, — ухмыльнулся он, — что же он изменил такой прекрасной девушке?Ангелина вжалась в стену, стараясь выглядеть более уверенно, но страх с бешеной скоростью пожирал её, не давая возможности сказать хоть слово. Парень медленно подошёл к девушке, опаляя лицо той неприятным теплом, заставляя Ангелину поморщиться.— Интересно, — хмыкнул он, отрываясь от неё на секунду. — Почему же ты выбрала меня?Ангелина в отвращении закрыла глаза, впиваясь в ладони ногтями. Нет. Сейчас появится Арс и спасёт её. Вот сейчас.Но никто не появился. Лишь неприятный парень припал губами к оголённому декольте девушки, сжимая её бёдра в руках. Ангелина захныкала, пытаясь выбраться из рук юноши.В то время, когда она уже решила начать отбиваться, за спиной парня появился Арсений, прислонивший указательный палец к губам.— Так ты не ответила, — повторил парень, — почему ты выбрала меня?— Потому что тебя не жалко, — прорычал оперуполномоченный, хватая парня за шиворот и кидая на пол. — Уходи! Ангелина, живо уходи и найди Машу со Славой! Сейчас же!Из кабинки вышел Антон, кивнувший Ангелине на дверь. Но девушка не торопилась уходить. Она отвела взгляд от Арсения, державшего главаря за шею, и побежала к Антону.— Настя сказала, что мы ничего не добьёмся, — быстро залепетала она.— Всё потом, — поторопил её Антон. — Ангелин, помнишь? Мы договорились. Уходи.— Да, — закивала она. — Да-да, точно.Шастун увидел страх в глазах девушки. Такой чёткий и пугающий страх, что побоялся отпускать её так. Он обхватил тонкое тело руками, на секунду прижимая её к себе.— Всё будет хорошо, — зашептал он.— Что на тебе? — нахмурилась девушка.— Антон! — закричал оперуполномоченный, сдерживающий парня при помощи пистолета.— Это бронежилет, Ангелин, уходи отсюда сейчас же! — рявкнул он, отталкивая девушку от себя.— Всё настолько опасно? — она округлила глаза, сопротивляясь.— Уходи! — крикнул Шастун, выталкивая девушку за дверь.Ангелина сдалась и послушно выбежала, пытаясь отыскать глазами аппаратуру диджея.— Серёжа! — зашипела она, стуча по микрофону.— Чё такое? — отозвался мужчина.— Где музыкальная аппаратура?— Прямо иди, а потом заверни к последнему столику. Зачем тебе?— Будет лучше, если никто не услышит крики в туалете, — зашептала она, проходя мимо столиков. — Где Настя?— С Нурланом затащили остальных из этой группировки в подсобку.— Как? — изумилась девушка, крутя что-то на пульте управления.— Нурлан им подсыпал что-то в пиво, — хмыкнул он, — Женя ему какой-то отвар сотворил. Зная Женю, можно быть уверенным, что проспят они добрых четыре часа точно.— Отлично, — улыбнулась Ангелина, закончив свою работу. — Я выхожу к машине.— Давай, я отключаю связь.
***
— Я же сказал, — испуганно лепетал парень. — Ничего не знаю. Работаем сами на себя.Арсений вопросительно посмотрел на Антона.— Правду говорит, — кивнул Шастун, наклоняя голову. — Но что-то скрывает.— Всё говори, — зарычал оперуполномоченный, подставляя табельное ближе к лицу парня.— Да я не знаю! — захныкал он.— Сейчас узнаешь, — зашипел Попов, кладя палец на курок.— Арсений Сергеевич, — предупреждающе забормотал Антон.— Не смей меня останавливать сегодня, — злобно оскалился мужчина. — Ты не представляешь, сколько людей могло умереть по его вине.— Я никого не убивал! Никого не убивал, пожалуйста! Я никого не...— Заткнись, — рявкнул Попов.— Скажите нам правду, — заговорил Антон, присаживаясь на корточки. — Это в ваших же интересах.— Я ничего не знаю! Ничего не знаю! — хныкал парень, косясь на табельное в руках Арсения.— Правду, — спокойно повторил Шастун, прикрывая глаза.Парень немного замялся, прежде чем ответить:— Какой-то мужик недавно начал покупать у нас инфу об изменщицах.— Так, — кивнул Антон. — Как давно?— Неделя, — пожал плечами парень. — Может, полторы.— Ты хоть знал, кому её продаёшь? — зарычал Попов, прижимая пистолет к виску главаря.— Нет, — захныкал тот, — я его в лицо никогда не видел, он только через посредника деньги передавал.— Имя, — рявкнул оперуполномоченный.— Не зверей, — спокойно проговорил Антон, смотря на Арсения.— Не лезь, — заткнул его мужчина.— Арсений, — попытался Шастун.— Имя, — повторил оперуполномоченный, не обращая внимания на встревоженного мальчишку.— Не могу... Вспомнить.— Ложь, — отозвался Антон, даже не смотря на обманщика.— Правду! — закричал Арсений, прижимая табельное ближе к лицу парня.— Арс! — рявкнул Антон, закрывая глаза.Он не хотел смотреть на лицо оперуполномоченного. Потому что он знал, что там. Там чистый гнев. Попов был зол. Сейчас он был настоящим извергом. Он не был тем ласковым мужчиной, которым был с утра. Его мужчиной. В его футболке. С необыкновенного цвета глазами. Ласковым взглядом, направленным прямо на Антона.Шастун не хотел стирать этот образ из головы. Не хотел заменять его чёрной стороной мужчины, которая была при нём сейчас. Антон не любил эту сторону и всячески старался её избегать. Он не мог её избегать. Оставалось лишь убить её.— Арс, — зашептал он, поворачиваясь к оперуполномоченному. — Пожалуйста...Попов было подался к протянутой руке мальчишки, но сразу же отдёрнул себя. Не позволяй ему помутить твой разум. Не позволяй.— Выйди, — прикрикнул мужчина, кивая на дверь.— Но...— Сейчас же, — рявкнул мужчина.Антон поджал губы, разворачиваясь к двери. Он медлил. Потому что думал... Думал? Надеялся. Надеялся на то, что Арсений остановит. Арсений позовёт обратно.Но он не позвал.— Имя!— Добровольский... Игорь Добровольский.Дверь за Антоном захлопнулась, оставляя мужчин слушать тишину. Злость в парне закипала с неимоверной силой, боль в голове ужасно пульсировать, а зубы с противным звуком тереться друг о друга.Этот толчок сделал с ним что-то. Что-то необъяснимое. Он разбудил в Антоне чудовище, так давно рвавшееся наружу. Ведь, посмотри! Он живой! Он — не зря!Парень усмехнулся, осматривая переполненный клуб.— Какая же ты сука, — зарычал он, закидывая голову назад.Музыка неприятно била по голове, а мигающий свет жёг глаза, заставляя парня морщиться.— Эй, чувак, — послышалось сбоку.Антон не понимал, как смог расслышать чужой голос в таком громком помещении. Не понимал. И всё же круто повернулся, встречаясь нос к носу с мужчиной с безобразной внешностью.«Героин».— Хочешь чего?Парень не удивился. В клубах это обычное дело. Он и сам раньше баловался таким, когда Илья лишал его карманных денег, чтобы сынок, не дай Бог, не накупил себе новых наркотиков.— Что есть?— А что интересует?Антон оглянулся по сторонам.— Морфий?— Не, такой дрянью не пользуюсь. Не хочешь попробовать..?Мужчина протянул ему белую таблетку, руки у него безумно тряслись, так, что таблетка чуть не упала на пол. Отчаяние Антона захватило с такой силой, что чуть ли не ударило о стену. Он даже не сомневался. Ни секунды.— Сколько?— Косарь, — пожал плечами мужчина.Парень отсчитал названную сумму денег и забрал наркотик из рук мужчины. Тут же закинувшись им, он стал спускаться по лестнице. Шастун попытался отыскать кого-то знакомого. Ни Насти, ни Ангелины, никого другого рядом не было. В машине, значит.Он вновь оглядел толпу людей, стараясь внимательнее всмотреться. В глазах у него задвоилось, а к горлу подступила тошнота.— Бля-я-ять, — протянул он, хватаясь за перила.Антон быстро-быстро заморгал, надеясь на то, что всё вокруг станет более чётким.В глазах у него помутнело, а ноги подкосились, заставляя парня провалиться в бездну.Последнее, что он почувствовал, — это сильные руки, подхватившие его тело.Дальше — темнота.Не смей, не смей, не смей.© Арсений.