Обмани меня

Глупцы довольствуются тем, Что видят смысл во всяком слове. ©Иоганн Вольфганг Гёте. Не смотри на слова. Смотри глубже. Порой на лице человека целая Вселенная, в то время как в словах — её пыль.

***

— Страшно, Арс?Попов ничего не ответил. Просто ничего. Просто потому что... Да. Страшно.— Чё? Правда страшно?Правда.Арсений не курит. Ну, только если выпьет. Но вообще — никогда. Мужчина считает это напрасной тратой времени, денег и здоровья. Или считал до сегодняшнего утра. До сегодняшнего грёбаного утра, полностью пропитанного страхом. Страхом неизвестности, что ждала его впереди. Арсений пытался казаться спокойным. Спокойным и, может быть, более живым. Но его дрожащие пальцы, в которых он пытался удержать самую дешёвую сигарету, выдавали его с потрохами.— Да, Жень, страшно, — рычание.— Ты чего злой такой?О, нет, не верь глазам своим. Он ведь просто излучает гормоны радости.— Может быть, — начал Попов, туша сигарету о стену, — потому что я не просил тащиться со мной весь отдел?Мильковский на какую-то долю секунды нахмурил брови. Лишь на секунду. После — разочарование. Грёбаное разочарование — ни больше, ни меньше.— Мы просто переживаем за тебя, — в пустоту ответил медэксперт, смотря на падающий с сигареты пепел. — Каждый здесь для того, чтобы поддержать тебя.Выражение лица у парня было до такой степени расстроенным, что Попову показалось, что он поступил... Не так?Он вообще так умеет? Не так? Каждое его действие было продуманным, взгляд — отточенным, а спина — вечно ровной.Просто потому что он не мог иначе. Не мог как-то по-другому. Это уже было в нём: в его коже, крови, даже в туманном взгляде. Он ненавидел, когда что-то идёт не по плану. Когда что-то врывается без предупреждения. Прямо как...— Где Шастун? — вырвалось.Он не хотел этого говорить. Мильковский не хотел этого слышать.— Не знаю, — задумчиво проговорил Женя, пиная ногой здание. — Дима в Воронеж утром улетел. С документами там что-то. Не вникал.Арсений снова не ответил, смотря на затянутое тучами небо. В его голову пришло странное сравнение. Хмурое небо Калининграда точно дело о серийном убийце, затянувшем весь город тёмной дымкой, в которой нет ни намёка на лучи солнца, что озарят им путь, который укажет на убийцу. С появлением Антона в их деле начали появляться просветы. Но они были лишь причиной для появления новых туч. Такой неприятный тёмный круговорот, из которого не выйти. Не выйти, Господи, как ни старайся.Мужчина ухмыльнулся своим мыслям, смотря на наручные часы.— Пора.Это «пора» пробудило в нём какую-то уверенность в себе, которая нарастала с каждым шагом по мере того, как он приближался к зданию суда.

***

— Почему Илье понадобились эти документы именно сейчас? — недоверчиво нахмурился Антон, вертя в руках стакан с водой.— Не знаю, — сглотнув, выкинул Позов, собирая дорожную сумку. — Я не задаю вопросов. Я выполняю распоряжения Ильи.— О, да, точно, ты же раб Макарова, — парень закатил глаза, не переставая вертеть стакан в руках.Дима остановился, прерывисто дыша, а после резко повернулся, поджимая губы.— Я — его врач. Не раб. Не водитель. Я просто, блин, врач в его клинике. А ещё, Антон, я твой врач.Антон нахмурился, отводя взгляд от Позова.— Ты мой друг, — тихо сказал парень, надеясь, что Дима не услышит.Он услышал. Более того, он даже понял, что имел в виду Шастун.— Выпей таблетку. Тебе легче станет, — нежно сказал Позов, откладывая сумку в сторону и садясь возле друга.— Я не хочу, — поморщился тот. — Она горькая.Послышался заливистый смех Димы.— Такой взрослый мальчик, а таблетки пить не хочет.— Такая гадость, — скривился Антон, рассматривая белую таблетку. — Мне станет от неё лучше?— Лучше, — кивнул Позов, мягко улыбаясь.Шастун глубоко вздохнул, словно решаясь, а после закинул таблетку в рот, запивая водой.— Га-а-адость, — протянул он, морща своё детское личико.— Выпей вечером, ладно? — приказал Дима. — Шаст, ладно?— Иди, — не прекращая морщиться, махнул рукой парень. — Опоздаешь ещё.Позов бросил обеспокоенный взгляд на своего подопечного.— Не нарвись на проблемы, пока меня не будет, хорошо?— Иди, — надавил Антон, закрывая глаза. — Ты опоздаешь.Дима отвернулся, боясь передумать. Боясь посмотреть в эти глаза и растаять, забыв о документах.А Антон улыбался. Улыбался, не подозревая, что сейчас делает его друг и на какой шаг он идёт.

***

— Если Арс проиграет это дело, то я просто выкраду Ясю! — заявил Нурлан, нервно стуча костяшками пальцев по стулу.— Нурлан, тише, нужно быть спокойнее, — попытался успокоить друга Женя, состояние которого было не лучше.Но ведь свет нужно дарить даже тогда, когда в тебе осталась лишь малая доля его. Нужно уметь делиться. Только тогда ты будешь счастлив.— Яся такое солнышко, — ясно улыбнулась Ляся, беря Нурлана за руку и крепко её сжимая. — Не могу представить, что больше её не увижу.— Увидишь, — хмыкнула Настя, нервно покачивая ногой. — С Ветой увидишь, когда Яся мамашу к тебе на приём приведёт.— Честно говоря, с Ветой возможен только такой исход, — сказал Слава, поджав губы. — Она ведь... Она... Нюра, скажи ты.— Припи-изднутая! — заявил парень, кивая головой.— Мысли читаешь! — улыбнулся Комиссаренко.Маша что-то тихо промычала, не отрывая беспокойного взгляда от двери, за которой решалась судьба Арсения.— Господи! — сорвалась девушка, поднимаясь на ноги. — Я больше не могу! Не могу ждать! Почему с ним пошёл только Паша? Маша нарезала круги по маленькому коридору, нервно кусая губу и заламывая пальцы.— Именно поэтому, — кивнул на девушку Нурлан, смотря с беспокойством.Маша резко остановилась, пытаясь найти источник звука.— Тише-тише, — нервно улыбнулся Сабуров, протягивая девушке руку. — Маш, ты слишком переживаешь. Правда, милая, всё будет хорошо.Маша прижала руки ко рту, зажмурив глаза.— Маш? — тихо позвал Нурлан, притягивая следователя к себе за руку.— Я не представляю, что будет с Арсом, если он провалит это дело, он же... Он же так любит Ясю, Господи, так любит, — засопела Маша, утыкаясь в макушку парня.Женя устремил свой взгляд на Настю. У той взгляд неживой. Точно разбитое стекло, которое обратно не собрать. Разве что разбить на большее количество осколков, что режут пальцы.Девушка на секунду задержала беспокойный взгляд на Маше, из глаз которой катились солёные слёзы, оставлявшие влажные дорожки на её щеках. Рука девушки дёрнулась в её сторону, будто хотела дотронуться и......успокоить?Она потянулась, но почти сразу спрятала в кармане, жмурясь. Пытаясь выгнать этот образ из головы. Образ, что черно-белой плёнкой врос в сознание девушки, совершенно не желая уходить, как бы его ни гнали.Дверь с небольшим скрипом открылась, заставляя каждого, кто находился за пределами зала суда, поднять головы. Взгляды были направлены на женщину с тёмными густыми волосами, ровной струйкой спускавшимися прямо к плечам. Красная помада довершала образ эдакой, знаете, московской фифы, к ногам которой должен упасть каждый.После ухода Арсения этот образ был чем-то по типу защитной оболочки для женщины. Она считала это своим футляром, о котором нам так долго и много твердил любимый Чехов. Каждое движение женщины, её взгляд — всё это создавало ощущение, будто она смотрит на тебя с самого верха, желая раздавить такое отродье, точно ты не был достоин даже её вздоха в твою сторону.Но этот образ, взгляд, манера говорить и двигаться — всё это было лишь футляром, который скрывал хрупкую женщину, жизнь которой катилась к чертям с библейской скоростью. И ничего, блять, с этим не поделаешь, как ни старайся.Она уже не казалась той весёлой девчушкой, на которую Арсений Сергеевич положил глаз. Она жила внутри этой стервы. Где-то глубоко-глубоко. Там, где её сможет достать истинная любовь. Кто-то, кроме самого Арсения.Маша поспешно вытерла влажные дорожки, отрываясь от Сабурова. Виолетта презрительно хмыкнула, поправляя чёрную сумку на худощавом плече.— Вся команда Винни Пуха. А где же ваша уборщица? Её почему не позвали?Она так явно ждала реакции на свои слова, что закусила щёку от ожидания. Возле неё стояла маленькая девочка, крепко держа маму за руку. Её светлые волнистые волосы были заплетены в два небольших хвостика, которые то и дело лезли малютке прямо в светленькие глазки.— Почему тётя Маша плачет? — тихо спросила она, морща лоб.Ярослава аккуратными шагами подошла к Маше, которая присела на корточки, широко улыбаясь.— Яся, — прошептала следователь, не сводя завороженного взгляда с девочки. — Какая ты красивая.Девочка смущённо улыбнулась, сжимая в ладошках пальцы Маши. Дочь Попова была настоящим магнитом. Каждый, кому она дарила свою любовь, не мог оторвать от неё восхищённого взгляда. Это слияние любви было прекрасным. Слияние чего-то тёмного и светлого. Чего-то запретного. Оно и притягивало.— Ты тоже красивая, тётя Маша.— Яся! — прикрикнула Виолетта, протягивая руку, чтобы схватить ребёнка за кофту. — Отойди сейчас же! То, что твой непутёвый отец теперь может видеться с тобой, не означает, что его дружкам это тоже разрешено.Работники отдела переглянулись, кидая друг на друга взгляды по типу «вы же понимаете, что...?»— Арс выиграл дело? — взволнованно прошептал Слава, нервно стуча ногой по полу.Женщина закатила глаза, хватая дочь за руку. Малышка с грустью в глазах посмотрела на Машу, от которой её оттащили.— Разумеется, он выиграл. Кто-то ожидал другого исхода событий с таким-то адвокатом?— Конечно, нет, — послышался женский голос сзади.Все обернулись на источник звука, пытаясь понять, кому тот принадлежит. В проёме показалась девушка, рядом с которой стоял сам Арсений. Мужчина взял на руки смеющуюся Ясю, которая сразу же обхватила шею отца маленькими ручонками и прижалась к его щеке своей. Девушка в строгом костюме и убранными в высокий хвост волосами прошла к Комиссаренко, уверенно улыбаясь.Хотелось просто смеяться, да так, чтобы разодрать глотку. Образ девушки так сильно давил на Виолетту, так сильно принижал её, заставляя ссутулиться и опустить глаза, чтобы не было ещё более стыдно.— Валерия Милованова, адвокат Арсения, приятно познакомиться, — проговорила она, протягивая парню руку.— Лер, вы выиграли дело? — изумлённо пролепетал Мильковский, подрываясь с места.Девушка закатила глаза, громко цокнув языком.— Жень, — вздохнув, начала она, — ты ведь как никто другой знаешь, что не было ещё таких дел, из которых я бы не вышла победителем.— Мамочки, — выдохнула Маша, прижимая ладони к губам.Она переводила взгляд с Арса на Ясю, а потом расплакалась. Так тихо, но с таким облегчением, что каждого охватило это чувство.Почти каждого.— Хватит, чёрт возьми, ныть, — прищурившись фыркнула Вета. — Сколько можно?— Виолетта, — предостерегающе зашептал Арсений, прижимая их общего ребёнка ближе к себе.— Что? — резко обернулась она, взмахивая тёмными волосами. — Угомони эту истеричку, иначе...— Иначе что? — послышался сухой голос.Все, кто узнал его, замерли в немом ожидании, потому что услышать его именно сейчас... Неожиданно? — Что, Вет? Ты ударишь её? Оскорбишь?Настя вышла вперёд, всё сильнее поджимая губы и щуря глаза.— Или, может быть, решишь разобраться с ней в суде? Так ты обычно делаешь, да?— Не лезь, — хмыкнула женщина, приподнимая подбородок.— Не-е-ет, — протянула девушка. — Это ты не лезь.Виолетта пыталась подобрать слова, то открывая, то закрывая рот.— Да как ты...— Убирайся, — прорычала Настя, кивая в сторону входной двери. — Сейчас же.— Идиоты, — оскорблённо выдала Вета, забирая Ясю с рук отца.Удаляясь, она громко цокала каблуками и виляла бёдрами, в то время как Ярослава улыбалась, посылая воздушный поцелуй отцу, мысли которого были полностью заняты ей — своей дочкой. «Хоть бы она не испортила такое солнышко», — пронеслось в голове у Ляси.Из зала вышел Добровольский, на лице которого было написано, что он счастлив и доволен, а его счастливые глаза были направлены на Лясю.— Лясь, я так тебя люблю, — заявил мужчина, приближаясь к жене.Тихое «спасибо» от Маши заглушили громкие вопли и аплодисменты, направленные в поддержку Попова. И только она понимала, кому эта поддержка требовалась сильнее.— Неплохо, — послышался голос, разобрать в котором хоть какую-то эмоцию было сложно.Можно было уловить нотку восхищения, но это, признаться честно, немного пугало.— Аня, — кивнул Попов, держась от девушки на дистанции.— Арсений, — улыбнулась девушка, на секунду оторвав взгляд от Насти. — Поздравляю с удачным завершением потасовки с этой сучкой.Оперуполномоченный вздёрнул брови вверх, изумлённо смотря на девушку с длинными светлыми волосами.— Она же твоя сестра, нет? — задал вопрос мужчина, не сводя взгляда с Ани, в то время как та снова вернула всё своё внимание на Настю.— Знаешь, — скучающе начала она, — каждый раз, когда она пьёт из тебя кровь, я начинаю в этом сомневаться.Настя хмыкнула, нарушая паузу, что возникла в разговоре.— Мне понравилось то, как ты поставила её на место, — одобрительно улыбнулась сестра Виолетты, наклоняя голову набок и осматривая следователя с интересом.— Я сомневаюсь, что это подействовало, — ответила Настя, отвечая на интерес девушки прямым контактом в глаза.— О, поверь, подействовало. Ты задела её самолюбие, а это опасно, особенно для Веты, — легко бросила Аня, приподнимая подбородок и нежно улыбаясь.Девушка вытащила телефон из сумочки, а после поджала губы.— Сестрица заждалась меня, — отчуждённо сказала она.— О, — только и сказал Попов, неловко переминаясь с ноги на ногу.— Увидимся, — выдала Аня, бросив последний взгляд на Настю, а после поспешила удалиться, не забыв поздравить Арсения ещё раз.Облегчение серебряной дымкой расплылось в груди Попова, заставляя улыбнуться самой счастливой улыбкой, заработанной месяцами мучений, которые наконец дали свободу.

***

«Убийство может быть красивым».Убийство обязано быть красивым.

***

Антон около получаса бродит по квартире, нервно покусывая костяшки пальцев. Боль в его суставах не прекращается уже который вечер, терпеть её ещё хоть день — невыносимо. Невыносимо выпивать отвратительные на вкус таблетки, после которых хочется блевать и плеваться — только это. Поэтому он совершает одну из наиглупейших ошибок в своей жизни.Набирает номер.Гудки кажутся чем-то тягучим, как патока, и невыносимым, как и само ожидание. Отвратительное и опасное ожидание.— Да?Как только он услышал это грёбаное «да», из его головы вылетело всё, что он хотел сказать. Каждое чёртово слово, которое он продумывал с самого утра. Он так хорошо отработал речь, что с ней впору на театралку поступать, а не вот это вот всё.— Шаст?Парень нервно сглотнул, пытаясь выдавить из себя хоть слово, пока не услышал на заднем фоне голос. Голос, который чуть ли не с размаху выбил телефон из его рук.— Это Антон? Настя, это Антон?Антон зажмурил глаза, пытаясь ровно дышать. Не получалось. Просто не получалось, потому что это было сложно. Сейчас — да. Сейчас каждая клеточка его тела отзывалась ноющей болью, а тошнота не проходила с самого утра, заставляя парня чуть ли не скулить от безвыходности и боли.— Арс? — шепнул Антон.Он понимал, что никто не услышит его, кроме Насти, но какой-то горький ком стоял у него в горле, не позволяя говорить громче.— Да, — рявкнула Настя, отвечая сразу на два вопроса.— Дай мне поговорить с ним! — раздался строгий и взволнованный голос рядом с девушкой.— Пожалуйста, — залепетал Антон, садясь на кровать и прижимая трубку ближе к лицу. — Уйди от него как можно дальше, слышишь меня?— Дай мне с ним...— Арс! — взвыла Настя, пряча телефон за спину от взволнованного оперуполномоченного.Шастун молча пялился в сиреневую стену напротив, пытаясь продумать их диалог сначала, несмотря на то, что он сразу пошёл по пизде.— Я в подсобке, — с отдышкой проговорила девушка. — В чём дело?Антон вдохнул в свои лёгкие побольше воздуха, чтобы не умереть от страха, когда он будет говорить.— Насть, — начал он. — Ты говорила про то, что увлекалась...морфием?— Это в прошлом, — отрезала она.— Знаю, — кивнул Антон, окончательно запутавшись и не понимая, с какой стороны подойти к девушке. — Меня волнует лишь...Шастун замолчал, пытаясь продумать свои слова на максимум, чтобы не налажать.— Ну? — нетерпеливо выдала Настя.— Где ты брала морфий? — протараторил парень, кусая губу с неимоверной силой.Несколько секунд в трубке царило молчание, нарушаемое лишь тихим сопением Насти.— Нет, Шаст... — зашептала она. — Нет, ни за что, любимый, я не затяну тебя в это сильнее.Антон ожидал. Ожидал, что будет так. Потому и не разочаровался так сильно. Лишь бросил трубку, чтобы девушка не услышала его крика, вызванного отсутствием очередной дозы морфия.Он сделал всё, что было в его силах.Но он мог бы и больше.

***

— Это был он?В глазах мужчины настоящий огонь полыхает, точно пытается сжечь своего хозяина, точно больше нет сил, чтобы бороться дальше. Идти дальше.— Арс, — отмахнулась Настя, садясь на место Матвиенко.— Настя, — сквозь зубы процедил оперуполномоченный. — Почему он снова не в отделе?— Потому что для этого есть причины, — отвлечённо пробормотала девушка, делая вид, что экран Серёжи — самое лучшее, что она видела за всю свою жизнь.— Я должен поговорить с ним, — прорычал мужчина, ставя руки на рабочий стол Матвиенко.— Скажи, Арс, — вздохнула Настя, отрываясь от экрана компьютера,— ваши разговоры хоть раз приносили пользу? Обычно вы тявкались и затыкались, нет? Не так разве? Вот и сиди смирно на жопе ровно, понял?Взгляд девушки был строгим и прямым — точно вот-вот убьёт.— Понял, — выдохнул Арсений, отворачиваясь от следователя.— Умница, — улыбнулась Настя, пытаясь сделать улыбку менее вымученной.Он не будет сидеть. Не сейчас.Очередная ошибка. Он хватает пальто, пытаясь не смотреть на Настю, которая может уловить в его взгляде хоть какой-то намёк на его планы. В коридоре Попов идёт на носочках, точно мышка, чтобы не вызвать подозрения у его коллег. Что было весьма глупым, потому что крадущийся мужик вызовет гораздо больше вопросов, чем мужчина, шагающий обычным быстрым шагом.— Арс?Блять.Арсений остановился, затаив дыхание, поворачиваться он боялся.— Ангелина, — кивнул он, не оборачиваясь к стойке.— Ты уходишь? — изумилась она. — Сейчас только полдень, куда ты торопишься?Слишком. Много. Вопросов.— Дела, — уклончиво ответил он, пролезая в дверной проём, стараясь выглядеть невозмутимо.На улице мужчина набирает номер, который знает давно и наизусть, задавая лишь один вопрос:— Ты можешь пробить мне адрес Шастуна?

***

С каждым вздохом боль в теле заставляла парня скулить всё сильнее. Он едва сдерживал себя от криков, от таких громких и больных криков, что ему пришлось закусить язык, чтобы держаться. Его телефон вибрировал чуть ли не двадцатый раз за последний час. Этот отвратительный звук заставлял виски пульсировать с ещё большей силой. Ещё немного — и он прокусит язык до крови.Ему хватило всего раз взглянуть на экран, чтобы понять: трубку он не возьмёт. Каждый пропущенный им звонок принадлежал Арсению Сергеевичу, которому, Антон не сомневался, нужна помощь. Ну, или ему просто некого было унизить.Антон не просто не брал трубку. Когда назойливый мент позвонил в десятый раз, рука парня сама потянулась к телефону, а после швырнула тот на пол изо всех оставшихся сил. Попова это не остановило. Это можно было заметить по тому, что опытный оперуполномоченный уже нашёл адрес парнишки и уже стоял у двери того. Он и не уйдёт, пока не выяснит всё, что ему надо. Ему надоело играть в игрушки с этим наглецом, который возомнил себя центром вселенной, поэтому отчитываться о пропусках ему не надо, видите ли.Стоит ли говорить о том, что все попытки Арсения оказались безуспешными, потому что Шастун ему дверь не открыл, да и не собирался вовсе. Но разве напрасно Попова называют настырным и упрямым бараном, которого хоть палкой бей, но от своего он не отступит. Потому он уже около часа стоит около двери парня, пытаясь найти хоть какое-то оправдание.Спит? Даже во сне можно было услышать то, как мужчина ломился в дверь.Боится? Тогда чего?Не хочет открывать? Какого чёрта?В общем, каждый ответ порождал новую кучу вопросов, так что Попову оставалось лишь ждать того момента, когда мальчишка растает и снизойдёт до него.Прислонившись головой к двери, Арсений слегка бился ею, шепча ругательства.— Ну же, Шастун, будь хорошим мальчиком.— Стоять, бандит! — послышался испуганный и возмущённый голос позади мужчины.— Где? — дернулся Попов, шаря по бокам, пытаясь отыскать табельное.«Чёрт. Забыл, идиот». — Ты — бандит! — заявил кто-то позади.— Женщина, — нахмурился Попов. — Вы что-то путаете, я...Арсений повернулся к обладателю голоса, пытаясь его образумить.— Стоять! Я видела, как ты тут три часа шастал!— Час, — невозмутимо исправил её мужчина.— Бандит! — заключила пожилая женщина.— Старший оперуполномоченный Арсений Попов, здравствуйте, — кивнул он, доставая из пиджака ксиву, которая, как ему повезло, всегда была при нём.— Что они натворили? — уже более спокойно спросила женщина.— Нет, ничего, просто... Погодите, вы же его соседка?Женщина угукнула, слегка поднимая подбородок. Так, что её морщинки стали более заметными оперуполномоченному.— Тогда вам лучше уйти в свою квартиру, — подмигнул мужчина, стараясь выглядеть более уверенно и мужественнее, что ли.Соседка Антона посмотрела на Арсения с подозрением. Уходить она не собиралась, скорее отсюда уйдёт Попов, нежели она.— Снежана Петровна, вы опять здесь?Снежана? Имя как у бабушки, которая тусуется не с теми ребятами из соседнего подъезда.Оперуполномоченный круто повернулся, пытаясь найти источник звука.— Костя, — улыбнулась женщина, смотря на парня с тёмными волосами. — Опять гадость какую-то на глаз нацепил, тьфу!Костя улыбнулся, подойдя к ней ближе, и положил той руку на плечо. Внимательно присмотревшись, Арсений заметил: у парня была яркая линза бело-голубого цвета в одном глазу.— Я с репетиции, тёть Снежан.— Опять в своём вонючем подвале сатанистские песни играли! А я говорила, что твои дружки тебя ни к чему хорошему не приведут! Так всю жизнь будешь на этом бренчании на твоём пианино зарабатывать гроши?— Перестаньте, — улыбнулся Костя, скрывая разочарование.Каждый раз, слыша это от самых близких, парень терял уверенность в себе, которая должна быть основой для каждого музыканта. Как он может любить и верить в себя, когда не чувствует поддержки от окружающих? Каждый раз его охватывало дичайшее разочарование, рвавшее его тонкую кожу на миллиарды кусочков, которые собрать обратно невозможно. Его руки опускались, но взгляд всегда был прямым и чётким. Потому что разочароваться в других он может, но в себе — никогда. На себе он и держится. Только на себе и своей уверенности, которая лёгкими порывами ветра гуляет внутри него, не позволяя окончательно сдаться.— Я купил вашим котам корм, — опомнился Костя, пытаясь казаться менее задетым.— Наконец-то! — всплеснула руками женщина, окидывая парня недовольным взглядом. — Так бы и сказал сразу, пошли, а то из-за тебя мои котики голодными останутся.Снежана Петровна засеменила к квартире напротив и вскоре уже скрылась за её дверью.— Вы извините, что так вышло, она от скуки в каждом прохожем видит преступника, — смущённо проговорил парень, не переставая улыбаться.— Ничего, — понимающе кивнул Арсений.Ещё пара минут, и женщина убедила бы его в том, что он пришёл взломать дом Димы и Антона. Неприятная особа. Костя уже держался за ручку двери, когда оперуполномоченный решил позвать его:— Костя?— Да?Мужчина нервно сглотнул, решаясь. Он не мог поверить, что докатился до такого. Но, признаться честно, с тех пор, как в его жизни появился Антон, ничто странным ему не кажется.— Ты ведь сосед Антона? — как бы невзначай поинтересовался Арсений.Костя ничего не ответил, лишь кивнул на дверь рядом, приветливо улыбаясь. Попов поморщился, смотря на глаз парня.— Мне понадобится твоя помощь в будущем, сечёшь?Парень не сразу отреагировал, смотря прямо на дверь, которая, как сказал Попову Матвиенко, принадлежит Шастуну.— Я заплачу, — попытался оперуполномоченный, умоляюще смотря на Костю.Парень дёрнулся, переводя непонимающий взгляд на Арсения.— Не нужны мне ваши деньги, — поморщился он, считая себя оскорблённым. — Если понадобится помощь, то просто позвоните, я никогда не откажу.Попов облегчённо выдохнул и обменялся номерами с Костей, наконец отпуская того.— Дмитрий Темурович обычно кладёт ключ от двери в почтовый ящик, — подмигнул он перед тем, как скрыться за дверью.— Спасибо, — прошептал мужчина в пустоту, пялясь на почтовый ящик. Какой же он идиот! Даже не додумался заглянуть туда, ну, или под коврик, на крайняк.Подойдя к почтовому ящику с цифрой 21, Попов присмотрелся.— Сука, — выругался он, замечая, что ящик закрыт на ключ.Разочарование так сильно захватило Попова, что он, не думая, ударил кулаком по железной дверце.— Сука, сука, сука!Он бил с таким отчаянием, с такой чёртовой силой, что не сразу заметил кровь на костяшках пальцев.— Какого чёрта, Шастун? — прорычал он, ударяя в последний раз.На дверце образовалось несколько вмятин, одна из который была рядом с небольшой щёлочкой, в которую Арсений ловко запустил пальцы, нащупывая ключ от двери.— Давай же, — прошептал он, надеясь на то, что неадекватная соседка Шастуна не решит снова выйти на охоту за преступниками.Нащупав, наконец, то, что он искал, Попов победно улыбнулся, забывая о боли в руке. Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину из-за трясущихся рук Арсения, но сдаваться тот не собирался, особенно после таких жертв.Открыв дверь, оперуполномоченный понял, что он делает что-то не так. Ему стало стыдно. Он так просто врывается в чужое пространство, не спрашивая разрешения на то. Но шаг уже сделан — обратной дороги нет. И никогда не было.— Антон? — тихо позвал мужчина, закрывая за собой дверь.Он разулся, не желая загрязнять Шастуну пол, и прошёл вглубь квартиры.— Блять, — тихо выругался он, спотыкаясь о разбросанную обувь на полу.Он вообще гость плохой. Так что заранее извиняется, если вы позовёте его в гости.Повернув голову, Попов замечает тёмную комнату, шторы в которой плотно задёрнуты, не пропуская в помещение солнечный свет. Воздух в комнате был спёртый — явно давно не проветривали. А в центре всего хаоса был сам Антон, лежавший лицом вниз на огромной кровати, простыня на которой сбилась в ком в ногах парня, а одеяло вовсе нашло убежище где-то на полу. «Пьяный, что ли?» — подумал Арсений, подходя ближе.Он медленно наклонился к парню, надеясь рассмотреть на лице того следы бурной ночи, но он, к огромному сожалению, уткнулся лицом в подушку и поворачиваться не торопился. В квартире стояла жутчайшая тишина, давившая на Попова со всех сторон, сковывая его движения.— Уйдите, — послышался приглушённый голос парня. — Я не хочу, чтобы вы были здесь.Арсений мог сказать так много, так много нужных и важных слов, Господи. Но всё, что ему удалось выдавить из себя, — это грёбаное «Почему?». Слово, которое было нужно им обоим сейчас меньше всего.— Потому что я не хочу, чтобы...Антон закашлялся, немного отрываясь от подушки. Попов схватил парня за подбородок, заставляя тело того немного повернуться, а глаза — смотреть прямо ему в лицо.— Господи, Шастун... — сглотнул он. — Что ты сделал с собой?— Уйдите! — повысил голос Антон, отталкивая мужчину.— Я никуда не пойду! — прорычал Арсений, хватая парня за руку. — Ты вообще видел своё лицо? Ты видел свои синяки? Антон, ты пьёшь?Парнишка кинул на Попова взгляд, полный презрения, и поспешил отвернуться. Рука Антона была всё ещё в цепкой хватке оперуполномоченного, что не позволяло ему повернуться полностью.— Вы меня заебали, — начал парень, но был прерван испуганным вздохом Арсения. — Что?— Ты... — мужчина тяжело задышал, всматриваясь в руку эксперта. — Господи, Шастун, ты же не...— Уйдите! — закричал Антон, вырываясь из ослабевших рук оперуполномоченного.Арсений молчал. Он даже не пытался хоть что-то сказать — так сильно он был поражён.— Я не хочу вас видеть сейчас! — надрывался парень, отползая к стенке. — Мне больно!Попов замотал головой, пытаясь выгнать образ испуганного парня из своей головы.«Только не он, пожалуйста, не он».— Мне... — всхлипнул он. — Так больно, Арсений Сергеевич.— Шаст, — протянул мужчина, пытаясь приблизиться к нему, но почувствовал слабый толчок в грудь.— Не подходите, — слабо проговорил Антон, вжимаясь в стену.Между этими двоими — стена. Стена высотой в километры, пробить которую нельзя, разве что сломав самих себя. Мальчишка был разодран на кучу мелких частей. Был лишён способности жить, дышать. Каждое его движение заставляло скулить от невыносимой боли. Боли во всём теле.— Хорошо, — сглотнул Арсений, поднимая руки. — Я буду на полу, ладно? — Нет, — всхлипнул парень, вытирая слёзы. — Уходите.— Я буду на полу, — повторил Попов, садясь на холодный паркет. Шастун стал раскачиваться вперёд-назад, пытаясь успокоиться, а Арсений пялился на него и его задёрнутый рукав. На бледной коже парня красовались тёмные синяки от уколов.Зачем? Он же чёртов мажор, маменькин сынок, у которого всё есть. Чёртов бабник, меняющий девушек каждый вечер. Тогда зачем?— Я выиграл дело с женой. Теперь могу с Ясей видеться, — попытался разрядить обстановку Попов.Мальчишка никак не отреагировал, лишь стал раскачиваться сильнее, тихо бормоча что-то себе под нос, не отрывая взгляда от стены напротив.— Антош, — ласково позвал мужчина.Парень дёрнулся, переводя взгляд на губы оперуполномоченного.— Если вы... — после пары слов он начинал задыхаться. — Если вы будете говорить, то уйдёте отсюда.Попов сглотнул, боясь проиграть эту игру. Не сегодня.— А мы не будем говорить, — хитро улыбнулся он. — Мы поиграем.Шастун с интересом перевёл взгляд на лицо мужчины.— Во что? — сглотнул он.— В ассоциации. Знаешь, что это?Арсений то и дело бросал испуганные взгляды на исколотую руку эксперта, пытаясь понять причину, по которой парень делал это. Должна же быть причина.— Хватит, — прорычал он, одёргивая рукав. — Хватит смотреть туда.Попов смущённо опустил глаза, пытаясь придумать что-то в своё оправдание.— Отвечаем не задумываясь, — заявил мужчина. — Ясно?Антон повернул голову, смотря на тёмные шторы, видимо, не собираясь отвечать. Глаза Арсения забегали по комнате, пытаясь найти какой-нибудь предмет, с которого можно начать.— Ручка, — наконец выдал он.Шастун с ответом не торопился, судя по всему. Когда надежда в глазах оперуполномоченного начинала угасать, мальчишка выдал:— Чернила.— Не задумываясь, — повторил мужчина. — Дом?— Илья.— Кто такой Илья? — заинтересованно отозвался Попов.— В этой игре нет вопросов, — пустым голосом ответил парень, со злостью посмотрев на Арсения.— Да, — кивнул оперуполномоченный. — Да, извини. Маша?— Доброта.— Ангелина?— Красивая.— Арсений?— Сирень.— Что? — изумился Попов, пытаясь понять, что парнишка имел в виду.— Нет вопросов, — повторил Антон, ухмыляясь.Арсений поджал губы, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на эксперта.— Больница?— Нет.— Наркотики?— Хватит.В глазах парня виднелся чистый страх, который ни с чем не спутать.— Чем ты колешься? — Арсений встал, не отрывая взгляда от парня. — Что за дрянь ты употребляешь?— Хватит! — на глазах парня снова выступили слёзы. — Уходите!Попов чуть ли не зарычал, услышав слова Антона.— Хватит прогонять меня! Я пытаюсь помочь тебе! — выплюнул он, злостно скалясь.Он ведь не сможет вечно отталкивать его? Не сможет, так ведь? — Ты — самый упёртый козёл в моей жизни! Слышишь? Я хочу помочь тебе! Я хочу сделать что-то для тебя! Я не знаю, почему я так волнуюсь, но я не могу это так оставить, слышишь? Я не могу оставить тебя, чёртова ты сука, думающая только о себе!Арсений пытался держать себя в руках, но с каждым словом его голос становился громче, а нервы сдавали всё сильнее, заставляя мужчину кричать.— Вы можете помочь мне, — прохрипел Антон, немного расслабляясь, но не решаясь посмотреть на разозлённого оперуполномоченного.— Говори.Попов хватался за любую ниточку, которую протягивал ему Антон, позволяя выйти на связь с ним.— Мне нужен морфий, — проговорил парень, блеснув глазами.

***

Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

***

Впервые за всё время ломки спал спокойно, не чувствуя этой режущей боли.Мне больно, но эта боль сладка, точно я ждал её всю жизнь.

***

Он смотрел на то, как я делаю раствор. Мне стыдно.

***

Употребление после долгого воздержания — плохая идея.Каждые 10 минут меня рвёт, я уже не чувствую своего горла. Из-за этого приходится лежать на самом краю кровати.Арсений меняет тазики.

***

Он пробыл со мной всю ночь.Мне кажется, что он чувствует себя виноватым в том, что спас меня от ломки.

***

Я пытался выгнать его, но он просто погладил меня по голове, сказав, чтобы я спал.

***

Антон уснул под утро, когда его тошнота сошла на нет, позволяя ему отдаться царству Морфея. Он не чувствовал того, как Арсений поцеловал его в лоб, пожелав доброй ночи.Он не почувствовал одинокой мужской слезы, что скатилась по чужой щеке прямо на его волосы.Он лишь чувствовал его заботу. спи, мой ангел© Арсений.