Обмани меня

Мы любим трагедии. Мы обожаем конфликты. Нам нужен дьявол, а если дьявола нет, мы создаем его сами. © Чак Паланик. Мне не пришлось его создавать. Он всегда был рядом.

***

— Да там смысла нет, — пробурчал Нурлан, залипая в игрушку на телефоне, да так увлечённо, что высунул от усердия язык.— Ты предлагаешь бездействовать? — хмыкнул Попов, смотря на пальцы Сабурова, быстро-быстро бегающие по экрану телефона.Парень пожал плечами, не отрываясь от гаджета.— А что мы можем сделать? Мы их разгоним — снова соберутся. Они товар прячут ого-го как.Нурлан скривился, откладывая телефон. Проиграл, видимо.— А ты как никто другой знать должен, что не пойман — не вор.Мильковский громко чихнул, прикрывая лицо ладонями.— Прошу прощения, — прохрипел он, доставая из-под кучи бумаг носовой платок.— Ты чего на работу больным ходишь? — подал голос Слава, что-то усердно пишущий в документах.— А ты не знаешь, что ли? — хмыкнул Нурлан, закидывая руки за голову. — Женечка у нас трудолюбивый. Без работы и дня прожить не может.Мильковский скривил лицо, высовывая язык.— Ой, ой, ой, — заворчал он, смотря на Сабурова. — Ты лучше вспомни, как со сломанной ногой работать припёрся.— Я ногу сломал по вине этого дятла, — возмутился парень, показывая пальцем на Славу.— Чуваки, если Нюра снова начнёт рассказывать историю о том, как этот идиот сломал ногу, а свалил всё на меня, то скажите, я хоть из кабинета выйду, — пробурчал Комиссаренко, на секунду поднимая глаза от бумаг.— Вообще-то, — возмущённо начал Нурлан, — это ты предложил в догонялки поиграть.— А ты согласился, — пожал плечами Слава, снова с головой погружаясь в бумаги.— Ага, — хмыкнул его друг, переводя взгляд на Арсения. — Бежим мы, значит, а впереди собака за котом погналась, ну я на кота и наступил, а собака уже в меня врезалась.— Жив? — прохрипел Женя, сопя носом.— Кто? — нахмурил брови Нурлан, внимательно смотря на медэксперта.— Ты, конечно, — фыркнул Мильковский, вытирая нос. — То, что ты жив, я вижу прекрасно. Кота не убил?— А-а-а, — смеясь, пропел Сабуров. — Жив, конечно, киса живучая попалась.— Это вы про Шаста? — послышался голос только что вошедшего в кабинет Димы. — Как вас много.Кабинет Мильковского всегда был местом для их общего собрания. Местом, где можно было просто отдохнуть. От всего отдохнуть. От пыльного отделения, от криков вечно чем-то недовольного Паши, даже от дел, которыми они занимались.У каждого был свой кабинет, их собственный кабинет, выделенный специально для них и их работы. Но родным был именно кабинет медэксперта.В этих несерьёзных и глупых разговорах в двенадцатом кабинете они видели счастье.Они видели счастье друг в друге. Они давали это счастье друг другу.Это было важным для каждого, кто находился сейчас здесь.— О, Поз, — просипел Женя, отъезжая на стуле от стола. — Я тебя заждался. Ты чего долгий такой?— Дела, — уклончиво ответил Дима, снимая с себя промокшую куртку. — А ты чего вялый такой? Заболел? А пришёл зачем? Лежал бы себе дома.Мильковский посмотрел на него а-ля «Ещё один» и, вздохнув, ответил:— Из-за утери всех данных приходится восстанавливать документы о каждом убитом. На это времени хуева туча уйдёт, так что лучше не томить с этим.Дима кивнул, садясь на своё рабочее место.— Давай помогу.Работа в двенадцатом кабинете кипела, жизнь била ключом. Каждый был занят своим делом, с головой погружаясь в него.Вот только Арсению было не по себе.Со вчерашнего вечера его мучило какое-то странное чувство, совершенно не желавшее, какого-то чёрта, отпускать его.В голове столько всего, Господи, столько всего. И как разобрать по частям этот мерзкий комок — непонятно.Только разорвать на миллионы кусочков. И пустить их по ветру.— Где Антон? — неожиданно спросил Арсений, битый час смотревший в окно на дорогу, ведущую к их родному зданию.Ответ последовал не сразу. Казалось, будто Позов переваривает его, делает более доступным и простым для оперуполномоченного.— Болеет, — вяло ответил он, пряча глаза.— Вот! — воскликнул Нурлан, заливисто смеясь. — Нормальные люди дома сидят, когда болеют.— Нольмайные люди дома сидят, — передразнил Женя, не поднимая головы.Дима слабо улыбнулся, точно выдавливая улыбку, будто это было мукой для него.Оно и было.Потому что назвать то, что происходило с Антоном сейчас, болезнью нельзя.Антон медленно умирал. Так медленно и мучительно, что Позову хотелось кричать. Драться и кричать.Каждая мысль врача была рядом с его другом. Каждая чёртова мысль.Он ведь даже не знал, как он чувствует себя сейчас, поел ли он, прекратились ли его бесконечные боли.Антон уснул под утро, когда боли перестали терзать слабое тело парня.Господи, он же такой ребёнок, такой хрупкий, почему он должен терпеть это? Почему именно он переживает это? Почему именно в его глазах горит Галактика, рассыпаясь на миллионы кусочков, которые больше не собрать воедино, как ни старайся.Когда Позов собирался в отделение, парень лишь поворочался, плотнее закутываясь в одеяло. Нос парня был холодным, а ноги вовсе превратились в ледышку. Дима лишь отдал своё одеяло, мысленно матеря их отопление.Вот только Дима не знал о том, что как только дверь за ним захлопнулась, оставляя тишину рвать и терзать пережившего одну из самых худших ночей в своей жизни парня, Антон заплакал. Так, как рыдают девчонки, когда их бросают, не объясняя причины. Он еле слышно плакал, прячась в коконе из одеяла, будто так он мог уберечь себя от внешнего мира.Дима этого не знал. Но даже без этого он понимал, что Антону больно. Антона точно раздавили, не давая закричать.Эта ночь была тем, что многие назвали бы болью.Но это гораздо сильнее боли. Это что-то, что заставляет выть, точно волк, медленно падая в чёртову пропасть, из которой тебя просто не вытянуть. Господи, не вытянуть, только остаться там и терпеть эту боль. Терпеть и ждать.Т е р п е т ь и ж д а т ь.Ждать, позволяя чертям парня кусать того за ноги, ехидно хохоча.Ждать, пока в этом слепом свете кто-то отыщет тебя, схватит за руку и вытащит в свет.Ждать, позволяя целиться прямо в голову.Дима не позволит ему упасть в эту пропасть. Даже если это будет стоить ему жизни.— Что вчера с Машей и Настей было? — нарушил гнетущую тишину Арсений.Этот вопрос терзал его ещё со вчерашнего вечера. Им даже завладела бессонница, не давая забыться.— О-о-о, — загудел Слава, смотря прямо на Попова.— Арс, ты точно знать хочешь? — хмыкнул Женя, отрываясь от бумаг.Даже Нурлан перестал улыбаться, переводя всё своё внимание на оперуполномоченного.— Не могло между ними ничего страшного случиться, — сомнительно пробурчал Попов, отпивая остывший кофе, который ему принёс любезный Женечка Мильковский. — Они на моей памяти ссорились всего раз, помните?— Это ещё не ссора была, чувак, поверь мне, — улыбнулся Нурлан, щуря свои тёмные глаза.Сабуров был тем, кто мог одним словом поднять настроение. Да что там. Одним взглядом. Только посмотрит на тебя своими детскими, добрыми и счастливыми глазками — всё, твоё настроение взлетает на самый верх, даже выше.Нурлан был чем-то вроде клея, который держал их всех вместе. Именно он устраивал корпоративы, на которых они обычно напивались в хламину, забывая все правила приличия.Только Нурлан мог подшутить над человеком, не обидев его, и заставить смеяться. Он всегда вызывал искренний смех и улыбку у каждого, с кем разговаривал. Этот паренёк никогда не боялся общественного мнения. Для него не существует кого-то за тем кругом, к которому он питает тёплые чувства.Ты всегда мог обратиться к нему за помощью, и знать — он поможет. Потому что он не мог иначе. Для него родные люди дороже самого себя. Последнюю рубашку ради ближнего снимет.Но тем, чему он отдавал всего себя без остатка, была его семья.Он любил свою жену до головокружения, мог говорить о ней часами без перерывов — так он восхищался Дианой.Казалось бы, как сильно нужно любить человека, чтобы только от одного упоминания его имени у тебя сносило крышу, и ты начинал улыбаться во все тридцать два, как самый настоящий дурак.Любящий дурак.А он любил. И дочку свою любил. Он часто рассказывал всем о том, какие приключения случаются с его маленькой Мадиной, которая была его маленьким чудом, за которое он мог встать горой. Он часто приводил девочку в отделение, оставляя его с «Тётей Масей» и «Асей».Тогда Арс и заметил.У неё его глаза. Такие же добрые, внушающие доверие, словно шепчущие «я всегда помогу тебе». А сам Сабуров глаз оторвать не мог от своего маленького чада, постоянно тревожась о её состоянии.За суровым казахским мужчиной прятался папа. Такой заботливый и любящий папа. Да ведь его даже отцом назвать нельзя. Только вот так. Нежно. Папа.— Так в чём дело? — допытывался Арсений, хмуря брови.Создавалось ощущение, словно они нарочно не хотят говорить. Но тут только эксперт в области лжи разберётся, конечно.— Короче, — Нурлан нагнулся ближе к следователю. — Маша вчера к нам забежала, начала возмущаться, мол, Настя её избегает. Настя, значит...Поток мыслей парня перебил Слава:— «А ты ничего не понимаешь разве?»— Да, вот что она ответила, — кивнул Сабуров. — А дальше мы не разобрали, они кричали много.— Понятно, — кивнул Попов, хотя ничего толком не понял.— О чём сплетничаем, мальчики?В кабинет вошла Настя, весело улыбаясь. Да она сегодня даже выглядела более жизнерадостно, чем вчера.Арсений приподнял брови, смотря на девушку.— Да так, — задумчиво пропел Слава, потирая подбородок. — А ты чего такая весёлая?Настя замялась, пытаясь подобрать нужные слова. Они вертелись на языке, на самом его кончике, но почему-то не желали слететь с него.— А это плохо? — нашлась она, снова улыбаясь и смотря прямо на Славу.— Можно, конечно, — засмеялся Слава, расставляя руки для объятий. — Иди сюда.Девушка засмеялась и, переступив через ноги Нурлана, двинулась к улыбающемуся Славе.Такая странная перемена в настроении девушки не могла пройти бесследно. Все подняли головы, нахмурили брови и уставились на девушку в полном молчании.— Да что с вами такое? — улыбнулась Настя, садясь рядом со Славой. — Арс, чего такой грустный?— Хуй сосал невкусный, — хмыкнул Нурлан, прикрывая лицо журналом «ФСБ: ЗА и ПРОТИВ».Попов не остался в долгу, пиная парня по ноге.— Сам ты невкусный, — хохотнул Слава. — Арс только отборные...— Идите вы! — возмутился оперуполномоченный, пряча улыбку.Он не мог жить без этих подколов. Это так сильно впилось ему в кожу и не желало покидать её.Он любил этих ребят. Каждого любил. Своей странной, но безграничной любовью.— Шаст опять опаздывает? — спросила Настя, осматривая каждого присутствующего.— Болеет, — в один голос выдали Нурлан и Слава, после чего захохотали, смотря прямо друг на друга.Грёбаная парочка.— Чем? — нахмурилась девушка, смотря на парней.Те, в свою очередь, перевели взгляд на Позова, который тратил все силы на то, чтобы его не замечали.Не сейчас. Сейчас всё внимание было на нём.— Да-а-а... — замялся Дима, нервно играясь с ручкой. — Простудился там... Такое, знаете.«Был бы тут Антон», — ухмыльнулся Позов.— Простудился, значит, — с сомнением пробормотала Настя, не отрывая пристального взгляда от врача.— Простудился, — с нажимом повторил Дима, отводя глаза.Вот пристала. Ей больше всех надо, что ли?Какое-то время в кабинете царила уже привычная тишина, разбавленная сопением заболевшего Жени и тиканьем настенных часов.— Почему часы показывают время только от десяти до пяти часов? — невзначай бросил Дима.На самом деле этот вопрос его волновал с самого первого дня, но как-то не было времени, возможности или желания узнать на него ответ.Мильковский, сидящий рядом с мужчиной, хмыкнул, а после шмыгнул носом, не переставая улыбаться.— Нюра, расскажи-ка сию таинственную историю нашему неопытному гею, — улыбнулся Слава, смотря на Нурлана.— Гею?! — со взглядом какого-вообще-чёрта-Слава воскликнул Дима.— Я сказал гей? — нахмурился Слава. — Я хотел сказать врач. Не знаю, как так получилось, честное слово.Парень так невинно улыбнулся, что все ругательства просто исчезли из головы Позова, заставляя улыбнуться в ответ, смотря на это детское и улыбчивое личико.— Правильно, гей у нас только Арс, — серьёзно проговорил Нурлан, кивая головой.По помещению пронёсся дружный хохот, будораживший каждую клеточку внутри. Только оперуполномоченный возмущённо воскликнул:— Откуда вообще пошли шутки про Арса-гея?— Ты лучше узнай, почему они такие смешные, — улыбнулся Слава, кидая на Нурлана взгляд, полный света и заботы.— Арс, не бойся слова «гей», оно тебе к лицу, — захохотал Сабуров, хлопая мужчину по плечу.— Носи этот титул с гордостью, Арсений-гей, — торжественно воскликнул Женя, немного гнусавя.— Я опять вовремя зашёл? — послышался голос начальника отдела.Все устремили взгляды к только что вошедшему в помещение мужчине, не скрывая улыбки.— Честное слово, Арсений, ты начинаешь меня пугать, — нахмурился Добровольский, бегло осматривая каждого присутствующего. — Понабрал, блин.Послышался хохот, заставивший начальника резко дёрнуться, не понимая такой реакции своих работников.— Так, я зачем пришёл-то, — опомнился мужчина, садясь на стул, который был ближе всего к нему. — Блять!Он резко вскочил, потирая пятую точку.Нурлан закрыл лицо, пытаясь как-то заглушить смех, но это было, как минимум, бесполезным.— Сабуров! — зашипел Добровольский, не сводя пристального взгляда со следователя. — Я тебя премии лишу, скотина ты эдакая.— Дядь Паш, — не переставал хохотать Нурлан, смотря на мужчину сквозь пальцы. — Ну дядь Паш!— Я тебе эту кнопку в задницу засуну! — возмущался начальник, потрясая кулаком.Его злость давно была наигранной, потому что он не мог злиться на них. Вот просто потому что не мог. Он был отцом этого цирка. И каким бы плохим не был цирк — это его цирк. Самый любимый и родной.— А потом говорят, что я гей! — всплеснул руками Арсений, смотря на Павла Алексеевича.Оставшиеся слова оперуполномоченного утонули в заливистом хохоте, наполнившем двенадцатый кабинет.Это — часть их жизни. Их цирк будет гастролировать до самого конца.А что для них конец?Конец — это уход одного из циркачей. Представить эту компанию без кого-то одного?Если не будет Ангелины, в цирке не будет красоты и той внутренней силы, которую девушка могла дать только одним взглядом.Не будет Ляси — не будет материнской заботы и того ласкового взгляда, которым она смотрит на каждого работника отдела.Без Паши пропадёт сила, контролирующая каждого, помогающая не перейти грань.Если их лишат Матвиенко, то не будет того ума, расчётливости, которой обладает только он. Только он может решить проблему с помощью ума, не поддаваясь чувствам.Арсений — гей. Так сказал бы Нурлан. Но именно сейчас Арсений — та загадка, та сказочность и тот самый агент из голливудских фильмов, которые бросаются под пулю, чтобы спасти чью-то жизнь, забывая о собственной безопасности. Что-то, что заставляет всех становиться чуточку смелее, заставляет помогать другим.Нурлан — тот, кто разбавляет любую ситуацию шуткой, заставляя забыться, заставляя видеть мир под другим углом. Под углом радости и смеха, которые дарил этот парень.Слава. Таких людей обычно называют солнышком. Те самые милые, нежные и добрые мальчики, которые одной улыбкой поднимают тебе настроение. Те мальчики, которые всегда помогут и всегда покажут тебе обратную сторону жизни. Сторону доброты.Настя и Маша — о них нельзя говорить по отдельности. Даже когда они в ссоре — это единое целое. Что-то, что даёт тебе силы, что-то, что говорит о том, что никогда не бывает плохо. Просто не бывает. Что-то, что может пробудить в тебе самый настоящий огонь, заставить броситься в самое пекло.Антон и Дима только пришли в эту компанию, которая была для них белым листом — они ничего не знали о ней. Они только открывались, только показывали свою душу, но каждый раз, когда они делали это, парни становились на шаг ближе.Ближе к плохому или хорошему?Не люблю эти слова. Такие глупые и детские слова, что становится грустно. Грустно, потому что никто из них не знал, к чему это приведёт: плохому или хорошему.Они знали лишь одно. Они не остановятся. Потому что механизм уже запущен. И его не остановить, как ни старайся.Ты сам сделал первый шаг.— У Ляси... Ляйсан! Да, у Ляйсан есть дело, как вы знаете. Я вешаю это дело на Нурлана и Славу, — заявил Добровольский, смотря на напарников.— Я думал, что мы с Антоном работали над этим делом, — нахмурился Попов, выкидывая пустой стаканчик в урну.— Верно, — кивнул Павел Алексеевич, переводя внимание на оперуполномоченного. — Но на вас дело маньяка, Арс, вам нужно работать над ним.Арсений хотел что-то возразить, открыл было рот, но Добровольский приподнял ладонь, останавливая его.— Только это дело, ясно? — серьёзно проговорил мужчина. — Ты понял меня, Арс?— Понял, — ответил Попов, слегка насупившись.— Чудненько, — улыбнулся Добровольский.Мужчина собрался покинуть кабинет, но резко остановился, оглядывая всех беглым взглядом.— Где Шастун?— Болеет! — хором ответили все, смотря на начальника отдела.Мужчина сощурил глаза, с недоверием смотря на своих работников.— Похоже на спланированный обман, — медленно проговорил он. — Вы Шастуна выгораживаете, что ли?— Павел Алексеевич! — наигранно возмутился Нурлан. — Да как вы-ы-ы! Да подумать ка-а-ак о таком могли?Сабуров закачал головой, быстро-быстро цокая языком.— Смотрите мне, — улыбнулся мужчина и поспешил удалиться.— Сколько дел, сколько де-е-ел, — наигранно вздохнул Сабуров, смотря на Славу.— Бедная Нюра, — засмеялся Комиссаренко.— В смысле Нюра? Нам двоим это дело дали, так что поднимай свою задницу, и пошли за Лясей.— Если кто-то захочет себе нового напарника, то у меня есть вариант для вас, — зашептал Слава, поднимаясь со стула.— Эй ты! — Нурлан насупился, ударяя парня по макушке.— Тише, Нюрочка, куда же я без тебя? — улыбнулся парень, приобнимая друга за плечи.Никуда. Только в пропасть. Потому что их парочка — что-то, без чего не будет их карты. Их карта просто воспламенится, если их пути разойдутся. Тропинки на ней просто исчезнут, потому что пути дальше не будет.т у п и к.Как только они собрались уходить, дверь перед ними открылась и вошёл Матвиенко.— А! — вскрикнул Серёжа, испуганно подпрыгнув на месте. — Какие вы неожиданные мальчишки, мать вашу!Слава и Нурлан дружно захохотали, пропуская мужчину в кабинет.Через мгновение дверь за ними захлопнулась, но в комнате всё ещё царила та атмосфера радости и спокойствия, которую они дарили, просто находясь рядом.— Серёж? — позвала Настя, крутя в руках ручку и не сводя внимательного взгляда с Позова.— М-м-м? — отозвался мужчина, роясь в документах в шкафу медэксперта.— Ты можешь пробить мне адрес одного человечка?— Без вопросов, — улыбнулся мужчина, поправляя хвостик.Арсений не слушал их, смотря на затянутое тучами небо Калининграда. Какое-то странное ощущение всё ещё не покидало его со вчерашнего вечера.

***

Маленькое тельце тряслось перед дверью, не решаясь позвонить. Просто взять и просто позвонить.Дыхание почему-то стало частым-частым, а сердце стучало в бешеном ритме.Она знала, что это всё из-за того, что до неё наконец-то дошло. Дошло, но девушка верила из последних сил в то, что она ошиблась.— К чёрту, — бросила она, отводя взгляд от двери, за которой была т и ш и н а.Это не её дело. Почему она вообще решила вмешаться? Если у Антона проблемы, с ними разберётся сам Антон.Девушка развернулась, мысленно заставляя себя отойти от двери подальше, чтобы не было соблазна вернуться и наконец постучать.Она не смогла.Через секунду Настя тихо ругнулась, сжала кулаки и подошла к двери.— Ну же, — шепнула она, прислонившись лбом к стене. — Пожалуйста.Переступив через чёртову тучу преград в своей голове, просивших её отступить, девушка занесла кулак над железной дверью и......постучала.Стук был тихим и отчаянным, он тяжёлой дымкой разносился по подъезду и по гудевшей голове девушки.«Пусть он не откроет. Пусть. Пожалуйста».Убегать не было смысла. Не было, да и глупо бы выглядело. Ты же в органах работаешь. Настя отошла от двери на шаг, боясь быть задетой, когда та откроется.Если откроется.Последняя надежда на это начала угасать, когда вдруг послышался слабый щелчок в замочной скважине, дверь распахнулась, а в проёме показался тот, кто должен быть Антоном.Но это был не Антон. Не тот Антон.Синяки под глазами парня стали в два раза темнее, осунувшееся лицо делало того старше на добрый десяток лет, а дрожащие руки еле держались за дверную ручку.— Я думал, что это Дима, — прохрипел парень, опираясь о дверь, точно она оставалась единственной опорой для него.— Ты еле стоишь, — изумлённо прошептала девушка, делая шаг к Антону.Шастун, заметив это действие, резко схватился за дверную ручку второй рукой и потянул дверь на себя, словно хотел закрыть, но он был слишком слаб для таких резких и быстрых действий.— Нет, — прорычал он, облокачиваясь о стену. — Я не хочу... Уходи.— Мне наплевать, — в тон ему ответила Настя, пиная ногой дверь.В её голове происходили быстрые и сложные процессы, она старалась понять, как аккуратно вывести парня на разговор, не задевая самую больную часть того. Как это сделать безболезненно.— Шаст, — тихо позвала она, закрывая за собой дверь.Антон осел на пол, держа в руках один единственный ключ, который трясся с неимоверной силой.— Шаст, — нежнее позвала она, садясь рядом с ним.— Нет, — снова повторил он, отворачивая голову.Он попытался подняться, но сразу же рухнул обратно на пол, жалобно скуля.Послышалось тихое хныканье, которое заставило табун мурашек пробежать по телу девушки.Он не должен плакать. Не сейчас. Она же совершенно не знает, как его успокоить.Настя сидела рядом, смотря прямо на Антона. Казалось, что она просто не знает, куда себя деть и что сказать.— Шаст, — попыталась она, но её сразу же прервал слабый, но грубый голос.— Тебя не должно быть здесь.Парень смотрел куда-то в стену, прожигая в той самую настоящую дыру.— Тебя тоже, — девушка поджала губы, кладя руку на плечо парня, которую он сразу же сбросил.Она права. Не должно. Это — не его место.— Ты не должна...— Я всё знаю, — тихо выдала Настя, всматриваясь в бледное лицо парня.— Ты ничего...— Я всё, — пауза, — знаю.Антон замотал головой, обхватывая тощие колени руками.Никто не знает, Господи, никто ведь не...— Любимый, я ведь могу помочь тебе.Если не сейчас, то...— Нет....Никогда.— Только поспорь, — хмыкнула девушка, поднимаясь с пола. — Я сделаю тебе чай. Где у вас кухня?— Нет, — тихо сказал Шастун, пытаясь подняться следом за Настей.— Да что ты заладил? — нахмурилась она, протягивая парню руку. — Нет, нет, нет. Как дед старый. Руку давай.— Не дам, — прохрипел он, снова отворачиваясь от девушки.Настя вздохнула, осматривая коридор, и пошла в первую комнату, которая попалась ей на глаза.— Это ванная.— Ага-а-а, — протянула девушка, сразу же выходя из неё.— А это комната Димы, — Антон закрыл глаза, но слышал, как топот её ног послышался в комнате слева.— У вас ещё и кладовая есть, наверное, комната для хранения овощей, отдельная для фруктов, для чистки обуви, другая для щёток для чистки обуви, для секса тоже, наверное, отдельная комната? — пробурчала девушка, осматривая оставшиеся двери.— Зачем для секса? — хмыкнул парень, открывая глаза. — Нам с Димой и на кухонном столе нормально.— Фу-у-у, — протянула Настя, смотря на стену, возле которой сидел Шастун. — Это получается, что вы... А потом... Фу-у, какие противные.Антон слабо улыбнулся, точно улыбка была для него настоящей пыткой.Она и была.Сидя на кухне, парень ни разу не притронулся к приготовленному чаю и бутербродам.— Почему ты ничего не ешь? — спросила девушка, сделав глоток. — Когда ты в последний раз ел?— Я не пью чёрный чай, — ответил Антон, отворачивая голову к окну и игнорируя последний вопрос.— Я могу переделать...— Нет, — прикрикнул Шастун, сжимая руки в кулаки. — Ничего не надо переделывать.Настя уставилась на него в немом страхе, пытаясь сказать хоть что-то. Хоть что-то, Господи, она же здесь не для себя, верно?Антон, видимо, понял свою ошибку и добавил уже более мягко:— Прости. Просто эти кости... С ума сводят, честное слово.— Понимаю, — кивнула девушка, пряча руки в карманы толстовки.Она наконец вышла на связь, у неё есть та самая ниточка, за которую можно ухватиться, не задушив при этом Антона.— Знаю, любимый, я прекрасно понимаю, как тебе больно, — снова кивнула она, нервно стуча ногой.— Переключи канал, — резко перевёл тему Шастун, кидая безумный взгляд на телевизор.Настя вздрогнула и уставилась на Антона, не понимая, о чём её только что попросили.— Переключи, — слабым голосом повторил парень, смотря на следователя.Та улыбнулась, оглядываясь в поисках пульта. Тот вскоре нашёлся, поэтому оба теперь смотрели утренние новости.«Двое подвыпивших подростка подожгли один из жилых домов старого района Калининграда, очевидцы утверждают...»— Чушь, — фыркнула девушка, отпивая из кружки. — Это были не подростки, да и не двое их было вовсе.— Как там Арс? — неожиданно спросил Шастун, трясущимися руками хватаясь за стол.— Арс? — Настя уставилась на напряжённые руки парня. — В порядке он.— Нет, — мотнул головой Антон, опуская ладони на колени. — Как с делом обстоит?— А-а-а, — протянула девушка, не спуская подозрительного взгляда с его рук. — Они с Машей сегодня поедут к матери этого Олега, вроде.Антон напрягся, уставившись в пол, жуя собственную губу.— Надо было мне поехать, — выдал он, глубоко вздыхая.— Ты не в состоянии.— Я? — Шастун поднял голову, вопросительно смотря на девушку. В глазах плыло, отчего он не сразу сфокусировался на чертах её лица.— Ты, — кивнула Настя, слегка улыбаясь.Антон поджал губы, устремляя взгляд на экран телевизора и слегка щурясь.— Репортёра всё заебало, он стоит перед камерой только потому, что ему нужны деньги, работа не приносит ему никакого удовольствия. Более того, он не уверен в том, что говорит. Даже... Погоди, он не знает, о чём говорит. А ещё у него есть любовница, судя по его рубашке. А на лице у него страх и недовольство.Девушка изумлённо уставилась на него, не донеся кружки с чаем до рта.— Видишь? Я в порядке, мой разум чист. Я могу работать, — заявил Антон, вставая из-за стола. — Морфий не понижает мою работоспособность.— Морфий, — кивнула Настя, ставя кружку на стол. — Так значит всё-таки морфий.— Так ты же знала, — фыркнул парень, облокотившись о стену рядом с телевизором.— Я не была уверена, — ухмыльнулась следователь, щуря глаза.— Тогда для чего ты здесь?Какое-то время между ними что-то билось, желая вырваться из чёртовой клетки, которую создала гнетущая тишина. Через секунду это «что-то» взорвалось, разлетаясь на мелкие кусочки.— Потому что ты не справляешься.Антон ожидал услышать нечто подобное, но всё равно не был готов, когда до него дошёл смысл сказанных девушкой слов.— Ты тоже, — шепнул он, пряча глаза, точно она сможет прочитать в них что-то, что не должен знать никто.— Я не зависима от морфия, — улыбнулась Настя, убирая посуду со стола. — Поэтому я в порядке.— Ты зависима от человека. Это ещё хуже, — заявил Антон, решившись поднять на неё глаза.Руки девушки сжались на чёрной кружке, ещё немного — и та взорвалась бы в её руках.— Я не...— Да.— Нет.— Не обманывай себя, — протянул Антон, закатывая глаза. — И меня.— Всё ты видишь, — пробурчала Настя, отворачиваясь от парня, чтобы поставить кружки в раковину.— Нет, — неожиданно сказал Шастун, в упор смотря на спину девушки. — Не всё.— Удивительно, — с явным сарказмом в голосе произнесла следователь, домывая последнюю кружку.— Я люблю зелёный с лаймом и мятой, — заявил Антон.До девушки, казалось, не сразу дошёл смысл из-за такой резкой смены темы, но через секунду она кивнула и, улыбаясь, ответила:— Буду знать.

***

— Вы весь отдел на уши подняли пропажей этих документов, — заявила Маша, отстёгивая ремень безопасности.Арсений ухмыльнулся, следя за действиями девушки.Ещё бы не поднять. Десять дел, которые сводятся к одному человеку. Арсений, конечно, не признавал, но иногда дело его захватывало. Оно вцепилось костлявыми пальцами в шею оперуполномоченного и кружило его, точно на карусели. Остановить это он не мог. Или не хотел?— Mon cher — один из самых опасных серийников, с убийствами которых мне приходилось работать, Маш.Они вышли из машины, размышляя о чём-то своём, чём-то личном и недоступном для остальных.— Мы просто не можем бросить это дело, понимаешь? — тихо сказал Попов, крепко сжимая в руке ключи.— Ещё бы, — улыбнулась девушка, откидывая со лба прядь волос. — Арс, я ведь не глупая, всё прекрасно понимаю. Я просто хотела сказать...— Вот этот дом, — Арсений указал пальцем на то самое здание, в которое они недавно влезали, пытаясь найти хоть какую-то информацию о последнем преступлении.Маша зло зыркнула на него, дуя губы, намекая на то, что она, между прочим, не договорила.— Извини, — улыбнулся оперуполномоченный, пропуская девушку вперёд. — Так что ты там говорила?— Конец марта и начало апреля ты был подавленным.— Я...— Ой, — отмахнулась Маша. — Даже не припирайся, я прекрасно помню твоё состояние.Попов замолчал, понимая, что спорить бесполезно. Маша права.— Этот mon cher, куча убийств, Паша на тебя давил, да и развод — дело неприятное, согласись.Арсений хмыкнул, не сводя глаз с тёмного неба. Девушка говорила правду, конечно, но правда была неприятной. А когда слова неприятны — даже то, что это правда, ситуацию не спасает.— Да и с Ясей тебе не дают видеться, — понизив голос, пробормотала Маша.Арсений молчал, смотря на свои ноги. Не из-за того, что внимательно слушал. Ему просто нечего было ответить. Совершенно нечего.— Ты будешь смеяться, но, Арс, когда появился Антон, ты поверил в себя, — осторожно добавила девушка, точно боялась спугнуть мужчину.Что-то внутри Попова болезненно сжалось, заставляя того глубоко задышать. Он чувствовал себя глупо, потому что резко остановился, не сводя взгляда со своих ног.— Арс? — позвала Маша, чувствуя, что что-то не так.Что-то.— Я не знаю, — прошептал Арсений, поднимая глаза.Рядом не было ни души. Ни одного человека, кто бы мог подслушать их разговор, но Попов не смел повышать голос, точно боялся спугнуть самого себя.— Я не знаю, — повторил он, смотря куда-то в плечо девушки.— Что ты не знаешь, Арс? — голос у Маши дрожал, а сердечко в груди забилось как бешеное. — Что такое?— Мне больше не страшно?Его тон был до безумия вопросительным, словно он не верил сам себе.— Конечно, — быстро ответила девушка. — Конечно, тебе не страшно, Арс, тебе не должно быть страшно.Состояние у мужчины было каким-то туманным, словно прямо сейчас он упадёт на холодный бетон, и всё. И больше не встанет.— Арс? — позвала девушка, протягивая ему руку.Попов бросил быстрый взгляд на протянутую ладонь Маши и сразу же зашагал вперёд, спрятав обе руки в карманах. Девушка вздохнула и поспешила за ним следом, хмуря свои тёмные брови.Не то время она выбрала для такого разговора. Не то.Когда они стояли перед уже знакомой дверью, на обоих нахлынули воспоминания, а руки, будь они неладны, предательски задрожали.— Нам нужно узнать, где Олег, не связывался ли он с плохими компаниями и какие отношения были у Сони и у него, ясно?— Ясно, — кивнула девушка, занося кулак над дверью.Маша пару раз постучала, а после отошла на пару шагов, кивнув Арсению, чтобы тот доставал свою ксиву.За дверью послышались торопливые шаги, через мгновение она с шумом открылась, представляя перед следователями пожилую женщину с взволнованным лицом.«Шастун бы сразу заметил, что её что-то тревожит», — пронеслось в голове у оперуполномоченного.Он сразу же замотал головой, выкидывая из неё ненужные мысли. Сейчас только работа.— Кто вы такие? — женщина испуганно сглотнула, крепко хватаясь за дверь.— Старший оперуполномоченный Арсений Попов, — мужчина показал ксиву изумлённой женщине. — Вы — мать Олега, проживающего по данному адресу?— Вы нашли Олега? — в глазах женщины мелькнула надежда, но после она снова сменилась испугом.— Мы зададим вам пару вопросов, — без эмоций ответил Арсений, смотря на напуганную мать.— Которые помогут нам в поисках вашего сына, — улыбнулась Маша, пытаясь как-то поддержать женщину.— Да, да, да, конечно, — задумчиво пробормотала она, поворачиваясь к работникам органов спиной. — Проходите, да, конечно, извините за бардак, честное слово, так неловко.Маша одарила Попова взглядом а-ля «ты что творишь?» и прошла следом за женщиной.— Кухня слева, вы идите, а я сейчас чайник поставлю, — засуетилась мать Олега, бегая по коридору.— Не стоит, правда, — успокоила её девушка, кладя руку на плечо. — Извините, как вас...— Инесса Юрьевна, — туманно ответила женщина, устремляя взгляд к руке девушки.— Инесса Юрьевна, нам надо задать вам всего несколько вопросов, мы не задержимся.Женщина закивала головой, садясь на стул.— Да, да, да, конечно. Что это я?Маша села на стул, потянув следом Попова, заставляя того сесть.— Говорить буду я, — шепнула она ему на ухо, крепко держась за его рубашку.Арсений изумлённо уставился на неё, открыв рот, явно собираясь возмутиться, но взгляд Маши сразу остановил его.— Итак, Инесса Юрьевна, когда вы в последний раз видели Олега? — спросила Маша, включая запись на диктофоне.— В...Вчера, — неуверенно ответила женщина, теребя край блузки.— Мы не сможем с вами работать, если вы будете нам врать, — резко повысил голос Попов, устремляя злой взгляд на Инессу Юрьевну.— Я... Боже мой, я... — запаниковала женщина, сжимая часть одежды в руках с невозможной силой.— Арс, — зашептала Маша, бросая на него предостерегающий взгляд.— Что? — в тон ей ответил мужчина, переводя взгляд к девушке. — Почему нельзя сказать правду, если от этого зависит жизнь твоего ребёнка?— Арс! — возмутилась девушка, округлив глаза.Попов резко перевёл взгляд на испуганную женщину и зарычал:— У меня есть дочь, Инесса Юрьевна.— Арс, — одёрнула его Маша.Арсений не отреагировал, он лишь повёл плечом, понижая голос.— И если бы от моих слов зависела её... — мужчина сглотнул, — жизнь, то я бы сделал всё возможное, чтобы помочь.— Я говорю чистую правду, — замялась женщина, не решаясь поднять глаза.— Вы уверены? — с нажимом проговорил Арсений, щурясь.Когда ответа не последовало, Попов воскликнул:— Хорошо! Хо-ро-шо! Тогда мы будем говорить в присутствии ещё одного работника, идёт?Женщина подняла на него испуганные глаза, боязливо заламывая пальцы.— Идёт? — повторил Попов.— Арс? — шепнула Маша, боясь навлечь на себя гнев оперуполномоченного.— Я звоню Шастуну, — сказал мужчина, вытаскивая из заднего кармана телефон.— Мамочки, — залепетала девушка, испуганно смотря на то, как длинные пальцы Попова набирают номер парня.— Что? — изумилась Инесса Юрьевна. — Кому звоните?Арсений добился того, чего хотел. Он напугал женщину, заставив думать, что Шастун — что-то действительно страшное. На деле же Антон мог только мух напугать.Когда в телефонной трубке послышались гудки, Попов встал со своего места, а после поспешил выйти из комнаты.— Арсений Серге-е-е-е-е-е... Тут оса, Арсений Сергеевич! — завопил парень в трубку.Мужчина глубоко вздохнул, закатывая глаза.— Шастун, тебе уже так много лет, мальчик ты взрослый, а ос боишься, словно тебе четыре года.— Она такая большая, Арсений Сергеевич, — томно зашептал парень. — Прям как у вас.— Что-о-о? — задохнулся мужчина, врезаясь в стену. — Бля-я-ять, Шастун, я тебе задницу надеру!— Давайте, — даже не видя парня, Попов мог представить его надменное лицо, с которым он это сказал.— Заканчивай шутить, — прорычал Арсений, потирая ушибленный лоб. — Тут дело есть.— Весь во внимании.— Мы у матери Олега.— Да-а-а? — игриво зашептал Антон, еле сдерживая улыбку. — Так, что дальше? Мы перемещаемся в спальню? О! Или мы сделаем это прямо на кухонном столе?— Блять, Шастун! — Попов покраснел, а сердце отбивало быстрый-быстрый ритм, заставляя мужчину тяжело дышать.— Ладно, что от меня требуется?— Как-то ты не болезненно звучишь, — с сомнением пробурчал Арсений.В трубке раздался громкий кашель, который, как казалось Попову, был немного переигранным.— Так лучше? — спросил Антон, закончив кашлять.— Идиот, — выдохнул мужчина, потирая глаза. — Будешь определять ложь в нашем разговоре, ясно?— В нашем? — изумился парень. — Ну, тогда вы солгали уже два раза.— Да не в нашем, — зашипел Арсений. — А в разговоре с матерью Олега. Ты же у нас больной, на заседаниях присутствовать не можешь. Погоди, где я солгал?— Не буду же я прерывать вас, крича «ЛОЖЬ», Арсений Сергеевич.Попов как-то не подумал об этом, поэтому поспешно выдал:— Ну, давай придумаем замену этому слову. И где я соврал?— Давайте, только слово выбираю я.— Где я солгал? — не отставал мужчина.— Малыш.Арсений еле удержал телефон, спасая тот от падения. Так сильно его изумили слова мальчишки.— Какой малыш? Ты там не перегрелся? — удивился оперуполномоченный. — И где я солгал?— «Ложь» заменим на «малыш», — игриво ответил парень, хихикая в трубку.— Идиот, — повторил мужчина, подходя к двери, за которой сидели Маша и Инесса Юрьевна. — Я ставлю тебя на громкую связь.— Ставьте.— Ты вообще по голосу определишь? — засомневался Арсений.— Арсений Сергеевич, — обиженно залепетал мальчишка.— Всё, всё, всё, понял, — остановил его Попов.— Вы солгали тогда, когда назвали меня идиотом и когда сказали, что хотите, чтобы я переставал шутить, — улыбаясь, сказал Антон.Арсений сдавленно хмыкнул, а после открыл дверь, входя в комнату. Сразу же он встретился с недовольным взглядом Маши, сверлившей в нём настоящую дыру. Проигнорировав его, Попов сел на своё место и обратился к матери Олега:— Продолжим. Когда вы в последний раз видели своего сына?— Вчера, — прочистив горло ответила женщина.— Малыш, — послышался томный голос в трубке.Арсений выпучил глаза и раскрыл рот, пытаясь издать хоть какой-то звук. Инесса Юрьевна, и без того достаточно напуганная, устремила взгляд полный непонимания на оперуполномоченного, а после на телефон, из которого раздался звук. Маша, узнавшая голос Шастуна, прыснула в кулак, сжимая коленку мужчины, чтобы не засмеяться вслух.— Чёрт, — ругнулся Попов, понимая, почему Антон выбрал именно это слово.Какое-то время никто не смел нарушить молчание. Оперуполномоченный неловко заёрзал на стуле, мысленно матеря Шастуна с головы до ног.— Правду, — прохрипел он, устремляя внимательный взгляд на женщину.Инесса Юрьевна опустила глаза и закусила губу, точно маленький ребёнок, а после выдала:— В последний раз... Четверг.Арсений устремил взгляд на телефон, ожидая услышать от Шастуна заветное слово, но тот молчал.— Какие отношения были у него с недавно убитой Софией Антоновой?— Отношения любовные, — тихо ответила женщина, шмыгая носом. — Ну, ссоры у всех есть, без этого никуда.— Ссоры были на какой почве? — спросила Маша, придвигаясь ближе к Арсению.Женщина замялась, а после кинула быстрый взгляд на мобильный Попова, видимо, понимая, что лгать она уже не сможет.— Бытовые, ну... Сонечка изменяла Олегу.Арсений снова уставился на телефон, ожидая услышать голос Антона, но тот по-прежнему молчал.— Хорошо, — оперуполномоченный уставился на Инессу Юрьевну. — У вас есть предположения о том, где ваш сын сейчас?— Нет, — быстро ответила женщина.— Малыш, — протянул голос в трубке, заставляя Арсения подскочить на месте.«Чёрт бы тебя побрал», — мысленно ругнулся мужчина.— Тогда где вы пропадали позавчера и вчера? — спросил Попов, не сводя с Инессы Юрьевны внимательного взгляда.— Искала Олега, — разочарованно пробормотала женщина, снова косясь на телефон мужчины.— Тогда я ещё раз спрашиваю, — с нажимом сказал Арсений. — У вас есть предположения о местонахождении вашего сына?Инесса Юрьевна ответила не сразу. Наверное, как показалось Попову, она подбирала правильные слова, чтобы не навлечь на сына беду.— Олег... Он не мог её убить.— Это мы уже слышали, — остановил её оперуполномоченный. — Ближе к делу.Женщина кивнула и продолжила:— Он мне рассказывал о какой-то группе, которая занимается слежкой за неверными женщинами.Арсений навострил уши, понимая, что им есть за что зацепиться.— Они... Ну, как сказал мне Олег, они принимают заказ от мужчин, а потом следят за похождениями их любимых. Плату они берут небольшую, но работают быстро, — протараторила Инесса Юрьевна, не поднимая глаз.— У вас есть данные этой группы? — сглотнул Попов.— Я могу посмотреть в спальне Олега, если хотите, — сказала женщина, поднимаясь.— Да, пожалуйста, — улыбнулась Маша, провожая Инессу Юрьевну взглядом.Как только за ней захлопнулась дверь, Арсений схватил телефон и зарычал:— Ты — самый большой болван, которого я встречал в своей жизни! Что ты устроил?— Малыш, — хмыкнул Антон в трубку.Арсений вздрогнул, понимая, что забыл выключить громкую связь, и поспешил отключить её.— Какой малыш? — фыркнул он, поднося телефон к уху.— Вы солгали, — пояснил парень, не переставая улыбаться. — И вообще, это была ваша идея, а не моя.Арсений замычал, пытаясь придумать, что ответить и как поставить мальчишку на место, но не смог. Не смог, потому что понимал, что Антон прав, блин.— Ах ты... Ну, ты...— Да-а-а? — протянул Антон. — Вот оно как?Маша шикнула на Попова, когда на кухню вернулась хозяйка дома.— Тут адреса нет, — закряхтела она, усаживаясь на стул. — Но тут написано, что называются они «дети Жанны д'Арк». Странное название, да?Арсений и Маша переглянулись, изумлённо смотря друг на друга.В трубке послышался изумлённый вздох Антона.

***

«Фаза депрессии»После убийства преступник нередко испытывает эмоциональный упадок, своеобразное разочарование, подобно депрессии после полового акта.Это состояние бывает настолько тяжелым, что злодей может даже предпринять попытку самоубийства. Но, к сожалению, чаще возникает другая реакция — вновь появляется желание совершить очередное убийство, преступник жаждет крови.Нетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнет.Нет.

***

— Ты над ним издеваешься, — ухмыльнулась Настя, смотря прямо на Антона, когда тот, попрощавшись с Поповым, стал счастливо улыбаться.— Ему нравится, — хмыкнул Шастун, пряча телефон в карман.— Да-а-а, так и светится от счастья, — Настя нахмурила брови, пытаясь спародировать Арсения. — Шасту-у-ун! Ты — идиот, что ты творишь, а-а-а?Антон засмеялся, игнорируя боль, которая жгла всё тело всё сильнее.— Он прервал нас, — сказала Настя, возвращая себе серьёзный вид.Парень мотнул головой, пытаясь настроиться на разговор. Внутри всё было каким-то тяжёлым, заставляя парня идти на самое дно, не давая возможности всплыть.— Я был зависим от героина, — повторил он. — Дима был моим лечащим врачом. Теперь я зависим от морфия, смешно, да?— Нет, — девушка замотала головой. — Заканчивай это, пока не поздно.— Я не...— Ты уже, любимый, ты уже и сильно. Я лет в 18 увлеклась этой дрянью, когда попала в плохую компанию. Я похоронила двоих друзей, умерших от передозировки морфием. Я не хочу хоронить тебя, Шаст, ты же сломаешь всех.Голос Насти чуть ли не срывался, заставляя Антона задрожать.Холодно.— Какой процент? — прошептал он, обхватывая своё тонкое тело руками.— Их убили 9 процентов, — зашептала она, хмуря брови.— Это не так много, — фыркнул парень, поднимая голову.— В морфии нет много или мало, — хмуро ответила Настя. — Любой процент морфия — это короткий путь к долгой смерти.В голове парня что-то щёлкнуло, заставляя того подскочить на месте.— Да! — закричал он, бегая глазами. — Господи, точно! Да! Как я не додумался?Резкая смена настроения парня напугала девушку, заставляя заёрзать на месте.— Настя, мы едем в отделение!

***

— Арс, об этом инфы почти нет, — разочарованно пропел Матвиенко, не отрываясь от экрана компьютера. — Мне минимум день нужен будет, чтобы выйти на них.Попов понимающе кивает, несмотря на то, что у него самое настоящее шило в заднице, и сидеть он просто не может, потому что за несколько месяцев бездействий они наконец вышли на след.— То есть, — подал голос Серёжа, — подозрения падают именно на эту группу? Как их там?— «Дети Жанны д'Арк», — задумчиво протянул Попов, поглаживая подбородок. — Да, подозрения на них.— А если...Дверь в тринадцатый кабинет с шумом распахнулась, заставляя всех, кто сидел в нём, подпрыгнуть от неожиданности.— Арсений Сергеевич! — в помещение влетел Антон со сверкающими глазами.Точно что-то задумал, гадёныш.— Шастун? — удивился мужчина, смотря на парня. — Как самочувствие?— Parfait! *– воскликнул Антон, непозволительно близко подойдя к оперуполномоченному.*parfait — фр. Идеально.— Чего?Шастун вздохнул, проводя пятернёй по волосам. Он оглядел кабинет, а потом рухнул на диван, улыбаясь во весь рот.— Ты чего такой счастливый? — не отставал мужчина.— Арсений Сергеевич! — улыбнулся парень. — Вы не думали, что все жертвы mon cher связаны с Францией? А?— Что? — не понял Попов, не переставая пялиться на мальчишку.— Франция, Арсений Сергеевич, Франция! — восхищённо тараторил парень. — Mon cher — мой милый с французского, Жанна Д'Арк — французская героиня, я не удивлюсь, если жертвы будут связаны с Францией!Мужчина с сомнением посмотрел на Матвиенко, который пялился на Антона с восхищением.— Арс, а ведь он дело говорит, — задумчиво сказал Серёжа.— Во-о-от! — протянул парень, счастливо улыбаясь.Только вот Попов был в смятении, потому и ворчливо заметил:— Ты думаешь, что все следователи Калининграда такие тупые, что не заметили этого?— Ну, у вас работа такая — тупить, — решил задеть мужчину Антон. — Настя сейчас восстановленные Славой и Женей документы принесёт, тогда и сравним.

***

— Только профессии, род деятельности, смерть у них всё равно одинаковая, — предупредил Антон, смотря на оперуполномоченного.Настя принесла документы, а вместе с ними заинтересованных Диму и Женю, которых хлебом не корми — дай на раскрытие преступлений позалипать.Любезный Серёжа налил Насте кофе, чтобы та не скучала, пока Антон и Арсений будут работать.— Давай, — кивнул Антон, выдыхая.Арсений сомневался, но всё-таки достал первый документ.— 29 лет, — Попов нервно сглотнул, смотря на Антона, который выписывал это на маркерную доску. — Французское пение.Шастуна передёрнуло, но тот виду не подал.— 24 года, работала в магазине французской парфюмерии.Серёжа сдавленно кашлянул, разряжая напряжённую атмосферу, царившую в кабинете.— Учительница французского, другая писала роман на французском, а вот тут пробел, — заявил Попов, смотря на Антона.— В пятом? — спросил парень, отрываясь от доски.— Да, в пятом, тут только возраст.— Сколько?— 30.— Ну, чем в 30 можно заниматься? — хмыкнул Антон, отворачиваясь обратно к доске.— Не до шуток, Шастун, — заткнул его Арсений, продолжая рыться в бумагах.— У этой корни французские, другая французский ресторан имеет. Так, переводит стихи с французского, другая просто переводчик, последняя работала официанткой в французском ресторане.Арсений немного насупился, понимая, что эту миссию он провалил, дав Шастуну повод для насмешек.Но их не последовало. Не последовало, потому что Антон был напуган. Он сделал шаг назад, рассматривая исписанную доску.— Господи, — прошептал он. — Скольких же он убил. Скольких... Господи.Никто не решился нарушить молчание, потому что оно было к месту. Именно сейчас — да.— То есть, — прокашлявшись, начал Антон, — они все как-то связаны с Францией.— Получается, что да, — задумчиво ответил Попов. — Но это нам почти ничего не даёт. Сейчас важно найти этих детей Жанны. Это главная зацепка.Шастун медленно кивнул, закрывая маркер.Послышался звук захлопнувшейся двери, заставивший всех повернуть головы. У порога стояли Маша и Шамиль, счастливо улыбаясь и держась за руки.Антон посмотрел на Настю, которая смотрела куда угодно, только не на эту пару.— Арс! Шаст! Ребята! — весело начала она, счастливо сжимая руку Шамиля. — У нас для вас новость.Антон зажмурил глаза, боясь посмотреть на Настю, частый пульс которой он чувствовал самой к о ж е й.Воздух в комнате куда-то исчез, её наполнил радостный голос Маши.— Мы женимся.И звук бьющегося стекла и сердца.

***

— Антоша, да ты хоть булочку возьми, тощий такой, страшно смотреть! — залепетала Арина Михайловна, суетясь возле кухонного стола.— Арина Михайловна, я не голоден, — протянул Антон, весело улыбаясь.— Кожа да кости, мама родная! Антоша, у тебя будто бабушки нет, которая тебя кормила бы! — возмутилась женщина, присаживаясь на табуретку напротив парня.Шастун опустил глаза, рассматривая узоры на белой скатерти.— У меня никогда не было... Бабушки, — тихо сказал Антон, пробуя на вкус это слово.— А я вижу, что ты расстроился, когда я это сказала, да-а-а, ну, ничего, мальчик ты мой маленький, буду я тебе бабушкой.Женщина тепло улыбнулась, рассматривая улыбающееся лицо парня.Арина Михайловна дарила ему ощущение тепла и дома, ощущение, что тебя любят, то самое ощущение, которого он никогда не испытывал.— Арина Михайловна, — позвал парень, понизив голос.— Чего, милый? — отозвалась женщина, часто-часто моргая глазами.От неё веяло благородной старостью и безграничной любовью, которой, казалось, хватит на всех. Именно поэтому Антон пришёл именно к ней. Он чувствовал, что его поймут и помогут.Он пытался сидеть на стуле ровно, но каждый раз, когда выпрямлялся, его суставы отзывались ноющей болью, а глаза слезились от таких ощущений. Чёртова ломка.— Я не вижу эмоций у людей... — шёпотом заявил парень, оглядываясь по сторонам, точно боялся, что их увидят.— Ну, может быть, у тебя нервы подшатались, а ещё ты мог забыть основы, — тепло улыбнулась Арина Михайловна, плотнее кутаясь в шаль.— Нет, — Антон замотал головой. — Это не то. Я вижу их у всех, кроме двоих людей.— Эти люди как-то связаны друг с другом? — задумавшись, спросила женщина.— Ну-у-у-у, — протянул Антон, думая над тем, стоит ли говорить об этом ей. — Да, связь определённо есть.— Ты что-то скрываешь, — это был не упрёк, женщина ласково улыбнулась, произнося это. — Но, на самом деле, эмоции можно спрятать.Антон слишком громко фыркнул, смотря на Арину Михайловну, которая заботливо смотрела на него.— Эмоции нельзя спрятать, тело само выдаёт человека.— Нет, милый, эмоции можно спрятать в другом человеке. Закопать их глубоко-глубоко. Доверишься человеку — и всё. Твои эмоции полностью его.— Звучит как какая-то нелепая чушь.— Ты вот полюбишь и не заметишь, как всю свою жизнь в человеке спрячешь, — весело отозвалась женщина.— Я не полюблю, — насмешливо пробормотал Антон.— Любовь, Антон, такая штука, что ты её не остановишь даже дулом пистолета, — тихо заявила женщина, не сводя зелёных глаз с парня. — Такие... Как ты, Антон, созданы для любви. Ты сам творишь эту любовь. Она в твоих руках, милый, ты можешь вертеть ей как угодно, пока её не схватит кто-то другой. Он и будет твоим спасением. И болью будет. Только через эту боль идти нужно за руку, не отпуская друг друга. Вот это и есть любовь. Ты не любил никогда?Шастун задумался, переводя взгляд на звёздное небо Калининграда, шептавшее ему на ухо нежные слова.— Нет, — зашептал он, закрывая глаза, пытаясь представить любовь на его карте.

***

Дима ходил из угла в угол, сжимая в руке мобильный телефон. Он не мог решиться. Для себя он давным-давно всё решил, разложил по полочкам, вытер с них накопившуюся пыль. Но дружба и любовь к Антону разрушила всё к чертям, разбросав всё по комнате, точно после урагана.И он совершает ошибку. Набирает номер.— Алло, Илья? Я вылетаю первым же рейсом, какие документы Антона нужны для ограничения дееспособности? Я тебя... хочу? © Арсений.