Часть 5
Трудно понять человеческую душу, но душу свою собственную понять ещё трудней. © А.П. Чехов. Если бы мне дали только намёк на то, как понять себя. Один намёк, дальше я разберусь сам. Ведь понять свою сущность намного сложнее, нежели разобраться в ком-то. А не разочароваться в себе после раскрытия своей души ещё сложнее.
***
Погода Калининграда радовала Антона как никогда. Казалось, что к его приезду город раскрыл свои влажные и холодные объятия и впустил в них парня. Близость к морю давала о себе знать с помощью резких и холодных порывов ветра и противного дождя, который не прекращался с самого раннего утра. Весна, хули.В квартире, которую снял для них Дима, не было отопления уже вторые сутки. На жалобы Антона ему отвечали просто и быстро:— Молодой человек, я вам ЖКХ, что ли?Именно по этой причине, а не потому, что ему так захотелось, Шастун стоял у окна с горячим чаем и кутался в плед, проклиная всё на свете. От ЖКХ до Арсения Сергеевича. При чём тут он? Чёрт его знает. Просто хочется ещё раз без причины возненавидеть следователя сильнее. Отличный способ не загружать голову, Шастун. Пей лучше свой чай.Поёжившись от этого блядского, мать его, холода и от своих мыслей, парень сделал большой глоток чая и закрыл глаза от удовольствия. Его лицо озарила блаженная улыбка. Оставалось мурлыкнуть, чтобы за кадром раздалось громкое «аввв». Но Шастун только чихнул. В чай чихнул. Ну, правильно. Куда же ещё. Дима же тебе новый заварит.Позов целое утро бегал за Антоном хвостом, пытаясь создать лучшие условия для самопровозглашённого императора Шастуна. Дима приготовил для парня превосходный завтрак, заправил за него кровать, даже погладил джинсы Антона. Последнего парень никогда не понимал. Зачем их гладить? Он думал, что этим занимаются только помешанные на чистоте люди, каким и был его друг. У мужчины всегда всё было идеально, всё лежало на своих местах, вокруг была чистота и порядок. Каждая девушка мечтает о таком чистоплотном муже. Женщины мечтают, а достался он Антону Шастуну, любившему навести небольшой творческий беспорядок везде, где только побывала его задница.Позов даже специально встал пораньше, чтобы разбудить Антона, вечно опаздывающего к 8-и часам, с которых и начинался его рабочий день. Сам медик мог бы нежиться в тёплой постели ещё добрых полчаса, потому что его рабочий день начинается на час позже, чем у его друга. Антон, конечно, был премного благодарен такой заботе, но в отделение он не торопился. Все три дня, что он находится тут, он никогда не пытался успеть вовремя. Его не волновало то, что он опоздает. Злые взгляды, которые вечно бросал ему Попов, были уже как луна на ночном небе. Привычно, обычно и скучно. Они не вызывали у парня страха. Ни капли, честное слово. Но злить следователя он любил. Ему нравилось то, как мужчина, окутанный гневом, рычит на него, сжимая зубы. Такой весь из себя, знаете ли, тигр, который готовится наброситься на жертву.Парень усмехнулся своим мыслям, плотнее кутаясь в плед. Погода за окном не радовала Антона. Цвет города Калининград — серый. В этом Антон не сомневался ни минуты с тех пор, как прилетел сюда. Чёртов немецкий городишка даже хуже Питера давил своей серостью и северным ветром. Даже стоя в квартире, парень чувствовал холодные порывы. Ни намёка на зелёную траву или набухающие почки на деревьях. Состояние природы давило на состояние Шастуна, заставляя настроение того упасть ниже нуля, где-то к минус двадцати.Казалось бы, кому захочется в такую погоду выходить хоть куда-то? Только придурок решится на такой рискованный поступок. Таких придурков в отделении, где работал Антон, два. Точнее, две. Настя и Маша, как оказалось, не забыли об обещанной экскурсии и не дали забыть об этом Антону. Парень вздрогнул только от одной мысли о том, что ему придётся выйти на улицу в такую погоду. Да ещё и не просто выйти, а ходить несколько часов по улицам, слушая рассказы про город, который он всем сердцем возненавидел. Город окутывал его своим туманным одеялом, веял грустью и тревогой. Если бы парня спросили, хочет ли он вернуться сюда, то он, несомненно, дал бы отрицательный ответ. Никогда и ни за что.Дима что-то рассказывал, активно жестикулируя. Видимо, его рассказ был очень важным и сейчас достигал своего апогея, но Антон не слушал. Он даже не пытался. Он смотрел на серое небо, полностью затянутое тучами. Нет, не вернулся бы.Позов, видимо, заметил, что его не слушают, и поспешил кинуть злой взгляд на парня, полностью сосредоточенного на чём-то своём. Таком глубоком и недосягаемом, что никто, кроме него, не поймёт. Дима вздохнул, поправляя очки, и облокотился о шершавую стену, пристально смотря на Антона.— Шаст, — позвал Дима, смотря прямо на парня, который точно не замечал его.Разобрать, дурачится он или действительно настолько глубоко ушёл в себя, было сложно. Когда никакой реакции не последовало, Позов медленно подошёл к другу и дотронулся до его плеча, ожидая хоть чего-то. Ради Бога, Антон, не мучай меня. Пожалуйста. Натерпелся.Почувствовав руку друга, Антон дёрнулся, резко обернулся и уставился на мужчину. Он смотрел прямо и не мигал. Глаза — стекло. Прозрачное и разбитое. Синяки под глазами были болезненно-серыми, они утяжеляли взгляд парня, делая его уставшим и, проще говоря, заебавшимся. Губы сухие и израненные, словно их кусали, чтобы заглушить рвущийся наружу крик.— Он тебя убьёт, Шаст... — прошептал Дима, качая головой.Шастун сглотнул ком, образовавшийся в горле, и попытался ответить. Он не смог. Не смог сказать что-то против, потому что и сам это прекрасно понимал. Но он же не морфинист. Он заглушает морфием тягу к героину, от которого его почти отучили. Почти. Но не совсем. Конечно, он понимал, что лечить зависимость от героина морфием всё равно что лечить алкозависимость, выпивая самогон.Тишина начинала пугать и заставляла чувствовать каждым позвонком холодное стекло, поэтому Антон заставил себя выдавить:— Я в порядке.Ложь. Ты вообще видел себя? В каком ты порядке?— Ты не в порядке, — строго проговорил Дима, сжимая кулаки до такой степени, что побелели костяшки пальцев.Он не станет давить или кричать на парня. Не станет. Никогда не кричал.— В полном, — шепнул Антон, ставя на стол кружку.В квартире не было никого, кроме них, но они не хотели нарушать атмосферу, царившую вокруг них, так что не осмеливались повышать голос выше шёпота. Шастун собрался обойти Позова и покинуть комнату, чтобы не видеть этого взгляда. Он прекрасно понимал, что вызывает у мужчины отвращение, смешанное с беспокойством. Он не хотел делать кому-то больно своим отношением к себе. Это только его ноша. Его бремя, которое обязан нести только он и никто больше.Дима стоял к нему спиной, когда Антон услышал тихий голос мужчины:— Ты убьёшь себя.Парень повернулся, смотря на спину Позова. У него столько всего вертелось в голове, Господи, столько всего, что выбрать из этого бесконечного шума голосов нужное было невозможно. Мыслей было много, но он выразил самую ничтожную и глупую из них.— Какая тебе разница? Зачем ты так обо мне печёшься?То, что произошло дальше, было чересчур быстрым и смутным, так что Антон, погружённый в себя, не сразу понял, что его прижимают к стене, держа за воротник. Позов глубоко и громко дышал сквозь стиснутые зубы и смотрел прямо в глаза друга. Несмотря на разницу в росте, Позову удавалось держать Антона так крепко, что тот даже не пытался вырваться. Несомненно, сказывалось состояние парня. Человек, употребляющий наркотики, не сможет сопротивляться в таком случае. Он слишком слаб. Ему слишком наплевать. Хоть топором перед ним размахивайте, он даже глазом не моргнет.Дима чувствовал прилив силы и злости, что его ни капельки не радовало. Он не думал, что дойдёт до такого. Он не думал, что Антон позволит себе пасть настолько низко. Он хотел помочь ему. Его помощь вышла боком для обоих.— Ты — чёртов эгоист, — зашипел он, буравя Антона взглядом. — Ты не видишь? Разве ты не видишь? Ты не себя убиваешь. Ты убиваешь меня и Илью. Не кривись, блять! Не смей! Илья тебя вытащил из такого дерьма, а ты ведёшь себя как самый настоящий идиот! Нельзя так относиться к человеку, который сделал для тебя столько, просто нельзя! Где твоё ебучее уважение? Где оно, Антон? Ты же грёбаный полутруп!Мужчина ударил кулаком о стену рядом с ухом Антона, а после зашептал:— Если ты умрёшь, то я буду следующим. На тебе будет моя смерть, Шастун.Он резко отстранился от испуганного парня, вновь поворачиваясь к тому спиной. Дима глубоко дышал, это было заметно по быстро поднимающимся и опускающимся плечам мужчины. Антону стало стыдно. Не так, чтобы до глубины души, но что-то шевельнулось внутри после слов друга.Никто не смел нарушать молчание. Оно безупречно вписывалось в это представление. Оно должно было тут быть. Оно к месту. На кухне в квартире Антона и Димы было тихо. Лишь настенные часы нарушали эту тишину, громко тикая. Дыхание Позова выровнялось, но злость никуда не ушла. А она и не уйдёт.— Поз... — попытался Антон.Зря.— Не трогай, — выплюнул Дима. — Уйди.Никакой реакции не последовало. Антон остался в том же положении, не двигаясь с места. Он не мог оставить друга в таком состоянии.— Дим, я...— Уходи! — выкрикнул мужчина.Позов ударил рукой по столу, заставляя Антона задрожать всем телом. Парень потянулся рукой к отвернувшемуся от него врачу, пытаясь помочь, успокоить, показать, что вот он — живой. Он здесь и не бросит. Почувствуй это. Пожалуйста. Я ведь так сильно хочу, чтобы ты заметил моё стремление стать лучше.До спины Димы осталось около пяти сантиметров, но рука, протянутая Антоном, резко опустилась, а сам парень развернулся, стараясь уйти бесшумно и незаметно, чтобы не сделать мужчине ещё больнее. Позов пялился в окно, пытаясь рассмотреть хоть что-то. В глазах плыло, а в голове пульсировало до такой степени, что хотелось упасть и закричать, прогоняя всё, что скопилось в его душе за всё это время. В окне показался Шастун, быстро шагающий к повороту, закуривая сигарету. Капюшон скрывал выражение лица того, но Диме не нужно было видеть его, чтобы понять, что Антон н е в п о р я д к е. Он был разбит ещё до этого момента. Он был потерян давно. Он давно н е в п о р я д к е. Настолько давно, что склеить его обратно было неизмеримо сложно.Парень не поднимал головы. Если бы поднял, то заметил бы тёмную фигуру в окне, следящую за каждым его шагом. Сердце мужчины стучало так быстро, что он чувствовал, как оно ударяется о его грудь. Он чувствовал, как Антон ускользает от него. И он не в силах его удержать.Небо Калининграда горело серым. А Позов сдавался. Медленно сдавался, сжимаясь в маленький комочек, пытаясь спрятаться от всех.Он сдавался. И апрель сдавался вместе с ним, разрывая небо на две части.Он ошибся. Он не сможет спасти его.
***
Антон Шастун — настоящая умничка! Гордость, сука, семьи! Лучший пионер, твою мать! Антон перевёл бабушку через дорогу. Та даже не сказала ему банального «спасибо».О, ну теперь он, кажется, стал понимать, как чувствует себя Дима. Шастун чувствовал себя таким неблагодарным и противным, что хотелось утопиться, чтобы не мучать остальных своим состоянием. Но он помнил обещание друга.«Если ты умрёшь, то я буду следующим».Не беспокойся, Поз. Если умрёшь ты, то меня не станет в следующее мгновение. Мы же не сможем бросить друг друга, так?Он получил смс-ку от Насти, в которой был указан адрес, куда должен был подкатить Антон, чтобы встретиться с ними и начать долгожданную экскурсию. Ура.Почему Антон был несказанно рад? Ну, потому что:А. Погода на улице словно шептала: «Пиздуй домой и не высовывайся», завлекая людей погулять под прекраснейшим дождём, ебашившим с неба точно камнями.Б. Взять машину он так и не додумался, поэтому прямо сейчас прогуливался под замечательным калининградским дождём, который лил с такой силой, что сложно было дышать.В. Настроение было под стать погоде.Так не должно быть. Ему только двадцать два года. Ну не должен список желаний в двадцать два года ограничиваться только пятью пунктами:1. Спрятаться ото всех.2. Достать новую дозу морфия.3. Покурить.4. Потрахаться.5. Найти ебучего маньяка.Стандартный такой набор 22-летнего паренька, да? Или нет?Он прекрасно понимал, что это молодость. Она должна радовать и дарить улыбки. Но в то же время он понимал, что его молодости давно пришёл конец. Он давно не молод и не счастлив. Счастливые люди не зависят от морфия. Они не ловят маньяка. Они не трахают всё, что двигается. Они живут. А Антон — отброс. Его молодость давно кончилась.Спасибо, молодость. Мне понравилось. Было круто.Куртка, которую Шастун накинул наспех, безумно липла к телу парня, который не додумался накинуть на себя ещё что-то, не считая футболки. Безмозглый идиот. Небо Калининграда разрывалось, выливая из себя, казалось бы, воду, скопившуюся в ней за целый год, не меньше. По-другому Антон никак не мог объяснить тот пиздец, что творился на улице. Сколько можно уже издеваться над погодой в апреле? Калининградом правит Сатана. Не иначе.Спрятав нос в горле куртки, парень ускорил шаг, надеясь поймать хоть одну маршрутку, которая довезёт его до Ленинского проспекта. Надеяться на свою удачу он не мог, потому что, ну, как бы помягче сказать? Везение и Антон Шастун — самые антонимы из всех антонимов. Но судьба, видимо, оказалась благосклонна, заметила то, как парень проебался, и решила сжалиться над ним, посылая Антону маршрутку, идущую прямо к месту его назначения. Заходя в сухой транспорт, Шастун поморщился, тряся волосами в разные стороны. Возмущённые возгласы, послышавшиеся от нескольких людей и летевшие в сторону Антона, парень будто бы не замечал, продолжая свой путь к последнему свободному сиденью. Которое он тоже благополучно проебал, уступая место какой-то бабушке, назвавшей его внучком. Ну, так и должно быть. Ты же гордость семьи, ебучий пионер и... Похуй.Спасибо тебе, судьба. Я всегда знал, что я у тебя любимчик.Простояв всю дорогу и пялясь в окно, парень чуть ли не стал молиться вслух, шмыгая носом. Заболей ещё, давай, тебе же только этого не хватало для полного счастья. Вообще, пусть у тебя нос заложит и ты задохнёшься в этой маршрутке.Дождь резко перестал стучать по крыше транспорта, позволяя Антону выдохнуть с облегчением. Прогулки под дождём — это нихуя не романтично. Это мокро, противно и холодно. Парня часто посещала мысль о том, думал бы он так, если бы у него был любимый человек? Наверное, да, потому что даже с любимым человеком дождь останется таким же мокрым, противным и холодным.Лоб Шастуна встретился с холодным поручнем, давая понять, что приехали. Ваша остановочка, Антон Андреевич. Парень так спешил выйти из этой консервной банки, что вспомнил о том, что за проезд, между прочим, нужно платить, только на улице. Обернувшись, он заметил толпу людей, буквально вытекающих из маршрутки. Пробиться внутрь можно было только в том случае, если ты — искатель страшной и долгой смерти под ногами жителей самого противного города в мире. Антон уже решил, что, видимо, не судьба. Для приличия попытался пробиться сквозь толпу, но, поняв, что не стоит тратить время и силы, развернулся для того, чтобы уйти прочь. Только он сделал шаг от толпы, до него дотронулась чья-то худощавая рука, сжавшая его плечо с такой силой, что Антона перекосило. Он состроил гримасу и повернулся, желая знать, кто осмелился начать приставать к нему в таком состоянии. Его глаза встретились с такими же, как и у него. Зелёными. Только этот цвет был измотан старостью и будто бы потух, потеряв свой блеск. В женщине, которая схватила его за плечо, он узнал бабушку, которой он уступил место в маршрутке. Пожилая дама или, как принято говорить в Германии, фрау смотрела на него и улыбалась так искренне и ярко, что Антон не смог удержаться и улыбнулся в ответ, вопросительно приподнимая брови.— Внучок, я заплатила за твой билет, не переживай так, вон как глазки бегают, — заулыбалась женщина, похлопывая парня по худому плечу.Шастун откровенно пялился на старушку. Каждый её волосок был пропитан старостью и сединой, отдавая блеском, руки женщины были до того сморщены и в мозолях, что сразу стало ясно, что в молодости эти руки не знали отдыха. На губах играла приветливая улыбка, а глаза светились таким добрым светом, что у Антона непроизвольно приподнимались уголки губ, когда он смотрел на неё. Одета она была до того просто и приятно, что парень застеснялся своих порванных на коленях джинс и чёрной мешковатой куртки.— Я... Не стоило... Я заплачу вам, — засмущался Антон, шаря по карманам куртки.Женщина заулыбалась ещё ярче, смотря на то, как мальчишка суетится, и поспешила остановить его.— Не ищи. Всё равно не приму, — заговорила она, хватая Антона за руку.— Но вы потратились, — начал Антон, но женщина его перебила.— Не приму.— Так нельзя, — замялся Шастун, понимая, что не знает имени этой благородной женщины.— Меня Арина Михайловна зовут, внучок, — заулыбалась она, отводя Антона от дороги.Он даже не заметил, как они пошли в сторону большой детской площадки.— Очень приятно, — улыбнулся Антон, пряча руки в карманах.— С моим именем мы разобрались, а тебя как зовут-то, внучок? — не переставала улыбаться Арина Михайловна, семеня рядом с широко шагающим парнишкой.— Меня Антон зовут, — поспешил представиться парень, играя с ключами от машины, лежащими внутри кармана. Вот член с маслом этому Димке. На такси пусть едет.Антон еле удержался от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Точно. Такси. Зачем он жался в этой отвратительной маршрутке, когда мог просто заказать такси?— Какой-то ты задумчивый, Антон, — пыхтела женщина, еле поспевая за парнем. — С девочкой своей поссорился?Антон приподнял брови, смотря прямо перед собой.— У меня нет девочки, — интонация парня была столь вопросительна, что женщина, идущая рядом с ним, засмеялась, смотря на профиль Шастуна.— Но что-то с тобой не так. Тебя точно обидели, — с напущенной строгостью проговорила Арина Михайловна.Парень остановился, пытаясь разложить поток своих мыслей по полочкам. Мысли сменяли одна другую, не давая сосредоточиться полностью хоть на какой-нибудь.— Арина Михайловна? Это же А.М.? — задал вопрос Антон, даже скорее себе, а не женщине.Та продолжала идти, думая, что всё ещё разговаривает с Антоном. Голос парня заставил её повернуться, непонимающе смотря на стоявшего сзади Шастуна.— О, ты, оказывается, там, а не тут, — задумчиво пробормотала она.— А ваша фамилия случайно не Вернер? — не слушая женщины, спросил Антон.— До замужества была Вернер, — кивнула Арина Михайловна, но через секунду насторожилась. — А откуда это ты знаешь?Парень округлил глаза, смотря прямо на женщину.— Вы — автор семи частей «Теории лжи», как я мог не знать? — изумлённо пробормотал мальчишка, пялясь прямо на Арину Михайловну, улыбающуюся во все оставшиеся зубы. Ей было приятно, что её узнали, парень чётко видел это.— Хоть кто-то из молодёжи это прочитал. Ой, внучок, эта книга не пользовалась особыми успехами никогда, ты даже не представляешь, как мне приятно, что ты меня узнал. Это дорогого стоит, знаешь ли, когда тебе 63 года.— Вы ещё молодо сохранились, — подмигнул Антон, позволяя женщине взять его под руку.С женщинами он всегда умел обходиться. С пожилыми, конечно, опыта не было, но и тут, как видите, в яблочко.— Ты это моему мужу скажи. Он меня старухой во всю называет, — смеялась женщина, крепко держась за Шастуна.— Мне нравится ваша теория, — начал Антон, радуясь, что нашёлся хоть кто-то в этом городе, с кем он может обсудить это, — но во многом я не согласен.— А знаешь, что? — заговорщицки выкрикнула Арина Михайловна, смотря прямо на парня. — А давай мы с тобой обсудим это у меня за чашкой чая.Антон замялся. Что-то в его голове противилось, заставляя чертей бушевать, ломая кости внутри. Он пытался найти какой-то подвох. Но не нужно осуждать его за это. Он всегда его ищет. В нашей стране просто нельзя не искать подвохи. С одной стороны, он впервые видит этого человека. И то, что это — добрая старушка, ничего не значит. Старухи, между прочим, неплохие такие маньяки бывают. Его разум настойчиво кричал ему, что это ужасная идея и что не нужно даже думать над этим. Но, в конце концов, почему он должен вечно делать только то, что правильно?— Я обещаю как-нибудь зайти к вам на чай, — мило улыбнулся Антон.Подавитесь, черти.— Я вот тут живу, — показала она рукой на серый многоэтажный дом, — на втором этаже. Квартира, вроде, седьмая... Или девятая... В общем, самая первая справа.Опять серое. Сука.Антон кивнул, замечая на детской площадке Машу и Настю, качающихся на детских качелях с такой силой, что они прогибались над ними. Ладно, если бы они просто катались. Не знаю, каким образом это пришло в их умненькие головушки, но девушки сидели друг на друге, протянув ноги под руками друг друга. Девочкам по двадцать три года. Ощущение, что пять. С половиной.— Хорошо, Арина Михайловна, я обязательно как-нибудь заскочу к вам на чай, — торопливо выдал Шастун, смотря прямо на Настю и Машу. — Мне пора, спасибо за интересный разговор.Удаляясь от женщины, Антон услышал тихий смех той и бормотание: «Какие смешные девочки». Парень ухмыльнулся. Смешные, да.Ни Настя, ни Маша не заметили подошедшего к ним Шастуна. Антон пожал плечами, закуривая сигарету и выпуская дым изо рта прямо в сторону девушек. Через мгновение те остановились, кашляя от противного запаха и зуда в горле.— Шастун, любимый, — протирая глаза, поморщилась Настя.Маша попыталась выхватить у парня сигарету, но тот, подняв её над головой, не давал ей никакой возможности сделать это. Девушка прыгала, не сдаваясь, пытаясь достичь своей цели, но у неё не было ни единого шанса. Хотя бы потому, что разница в их росте превышала 30 сантиметров.— Антоша дышит какой, — насупившись, проговорила Маша, отходя от парня на пару шагов.— Ну что, любимый, ты готов познать все прелести лучшего в мире города? — вылезая из качелей, спросила Настя.Антону нравилось это донельзя милое прозвище. Любимый. Лучшее, что можно придумать.— Готов. Но насчёт лучшего в мире города я бы мог и поспорить.
***
День Попова не задался с самого утра. Проснувшись от жуткого сквозняка, Арсений поплёлся закрывать все окна в квартире, шлёпая босыми ногами по холодному полу, молча матерясь на сотрудников ЖКХ, не дающих отопление уже около недели. Больше Попов не мог сомкнуть глаза ни на секунду. Мир, будь он неладен, стал просыпаться. Все комары, петухи, кошки и мухи решили проснуться вместе с Поповым и добить мужчину окончательно. Он кинул взгляд на часы, надеясь на то, что привычное время его пробуждения наступит скоро. Четыре, мать его, утра.Поблагодарив Бога за такой замечательный подарок для его скромной персоны, Попов встал с кровати, пытаясь занять себя хоть чем-нибудь. Мужчина мог убраться, почитать давно заброшенную книгу, поработать над делом, но он уже третий час читает статьи о теории лжи, которой так интересуется его новоиспечённый коллега. Он вчитывался в каждое слово, всматривался в каждую фотографию, делал различные упражнения, но разбираться он в этом лучше, чем раньше, не стал. Потирая раздражённые глаза, Арсений с удовольствием отметил, что уже восьмой час, стоит начать собираться на любимую работу.Где же овации? Аплодисменты? Цветы? Игра же наичудеснейшая.Попав в пробку, которая, конечно же, была ещё одним подарком Бога, Арсений уже полностью убедился в том, что сегодня — его день, и принялся стучать по рулю в такт музыке, игравшей в колонках. Послушай, Арсюша, музычку, времени у тебя ещё много. Ангелина, увидевшая заходившего в отделение Арсения, протянула ему кофе, который всегда был приготовлен для него с нежностью и заботой от кофе машины.— Только он остыл немного. Вы на час опоздали, — выдала Ангелина, роясь в бумагах.— Как? — изумился Попов, держа бумажный стаканчик в руках.— А вот так, — протянула Ангелина, не отрывая взгляд от документов. — Опоздал — получи холодный кофе.Оперуполномоченный устремил взгляд на часы, стоящие на столе Ангелины, и присвистнул. Уже 9:13. Небось сам Шастун пришёл раньше него.— Не свисти! — завизжал кто-то позади оперуполномоченного. — Денег и так нет нифига.Мужчина почувствовал, как его хлопнули чем-то по голове, и повернулся в надежде узнать, кому же так жить хорошо в 9:13 утра. Нурлан, улыбавшийся во все 32, держал в руках завёрнутые в трубочку бумаги и успевал кокетничать с Ангелиной.— Хороший сегодня день, да, Арс? — спросил Сабуров, протягивая девушке бумаги.Попов хмыкнул, смотря в окно. Ливень. Лучшее, что может быть в апреле.— Да, Нурлан, — подыграл мужчина, отпивая свой кофе и сразу же морщась. Какая же гадость. Холодный, так ещё и с молоком.Пожелав всем удачного дня, Попов отправился в свой родной тринадцатый кабинет, по пути выкидывая стаканчик с кофе в урну. Зайдя внутрь, мужчина кивнул Серёже, сидящему перед экраном компьютера и заворожённо на что-то смотрящему.— Ты время видел? — поинтересовался он, не отрывая взгляда от монитора. — От Шастунишки нашего заразился?Арсений поморщился от такого сравнения и поспешил ответить:— Самого Шастуна я что-то здесь не вижу, — зажмурился мужчина, снимая с себя плащ.— А о-он и не придё-ё-т, — протянул Матвиенко, высовывая язык, по-прежнему не отрываясь от экрана. — Маша смс-ку прислала. Они ему экскурсию по городу проводят.— А преступников будет ловить Арсений! — всплеснул руками мужчина, возмущённо приоткрывая рот.— Да, кстати, об этом. Слава скинул адрес этого ресторана, ну, в котором девушка убитая работала, — наконец оторвавшись от чего-то, по всей видимости, жутко интересного, сказал Серёжа.— Ну? — нахмурил брови Попов, доставая сменную пару обуви.— Не «ну», а одевайся. Поедем, поболтаем с персоналом.
***
— А это считается... Э-э-э... Символом Калининграда. Вон, смотри. — Настя показала пальцем на здание. — Дом советов.Антон сощурил глаза, пытаясь разглядеть постройку.— Ну... Буду с вами откровенен, — начал Антон, пытаясь подобрать правильные слова. — Говно говнищем.Маша фыркнула, смотря на небо.— Согласна, — заключила Настя.— А ты в курсе, что это было построено на месте снесённого Кёнигсбергского замка? — спросила Маша, не отрывая взгляда от затянутого тучами неба.Брови Шастуна поползли вверх, расширяя его глаза.— Ты хочешь сказать, что замок снесли, а на его месте построили это уродство? — изумлённо заговорил парень.— Почему хочу? Я и говорю, — пожала плечами Маша, поправляя шарф.— Обожаю ваш город, блять, всем сердцем просто, — забормотал Антон, пытаясь спрятать лицо в куртке.Все трое отвернулись от возвышавшегося над ними здания и поспешили уйти в сторону от движущейся на них толпы туристов.— Тут кафе такое хорошее рядом есть, — начала Настя, но её прервал визг Маши.— Ур-р-р-а-а, куша-а-ать!Её подруга закатила глаза, не скрывая улыбки и выдала:— Беги и закажи нам что-нибудь, пока мы дойдём, уже всё будет готово.Маша кивнула и поспешила удалиться для выполнения предоставленной ей задачи, жизнерадостно улыбаясь и размахивая тёмными волосами. Антон и Настя, оставшись наедине, шагали медленно, наслаждаясь воздухом, полностью пропитанным свежестью. На улицах Калининграда такое редко встретишь. Обычно здесь всё в выхлопных газах, режущих глаза и нос.Так редко бывает, что тишина комфортна. Что молчать с кем-то приятно.И спокойно.Антон шагал рядом, шаркая ногами и смотря на свои колени. Девушка рядом рассматривала вывески с рекламой, не желая нарушить эту тишину. Её желал нарушить Антон, потому что его давно интересовала одна вещь. Она была не столь важна и вообще, Антону незачем было это знать, да и отношения их это никак не поменяет, но что-то подсказывало ему, что он должен знать.Пытаясь перекричать неожиданно раздавшийся рядом с ними шум газонокосилки, Антон поинтересовался:— У вас с Машей чисто дружеские отношения?Настя запнулась о свою ногу, не успевая вытащить руки из карманов пальто, и точно бы проехалась носом по асфальту, если бы длиннющие руки Шастуна не схватили её. Поспешно поблагодарив парня, девушка помотала головой, шепча тихое: «Чисто дружеские», — и отвернулась. Самым ужасным в этой ситуации было то, что её эмоции он прочитать не мог. Это было до ужаса смешным и ужасным. И как это сопоставить вместе, он не знал.— А если я скажу, что всё знаю? — попытался Шастун.Этот способ часто помогал Антону. Часто. Но не сейчас. Потому что следователь только покачала головой, улыбнулась и так же тихо произнесла:— Я ничего не знаю, любимый. Я не знаю, как ты можешь знать?— Ты можешь мне довериться, если захочешь, — замялся Антон, следуя за Настей, ведущей его по незнакомым улочкам.— Я буду знать, любимый. Буду знать, — улыбнулась она, хватая парня за руку и крепко сжимая её. — Я ценю твою заботу. И тебя ценю. Спасибо.Антон улыбнулся, сжимая руку девушки в ответ. Ему было спокойно. Впервые за всё время, проведённое в этом сером городе, ему было спокойно.
***
«Фаза захвата жертвы»Следующий этап — захлопнуть расставленную ловушку. Испуг жертвы, внезапно обнаружившей весь ужас своего положения, — часть садистской игры. Это происходит в тот момент, когда женщина, согласившись на предложение любезного незнакомца подвезти её домой, вдруг замечает, что машина едет не в том направлении, а дверная ручка с пассажирской дверцы снята, поэтому выскочить из автомобиля невозможно. Или когда случайный красавчик, с которым она согласилась провести ночь, привязывает её к кровати будто бы для возбуждающей эротической игры, после чего с улыбкой заявляет, что не намерен отпускать свою жертву никогда...Ты же видишь, Арсений, что им страшно. Почему ты не спасаешь их? Почему ты позволяешь им умереть? Почему ты позволяешь мне убить их?Мне скучно с тобой.Мне скучно.Мне скучно.Скучно.с к у ч н оИх кровь на твоих руках.Мне скучно, Арсений, так что я ввожу новые правила. Игра расширяет свой круг.
***
Сидя в кафе, Антон сразу заметил, что с Настей что-то не так. Она боялась любого контакта с Машей. Каждый раз, когда та пыталась прикоснуться к ней, покормить или посмотреть в глаза, та метала взгляд на парня, а после отворачивалась к окну, поджимая губы.Антон не дурак. Он понимал, что та не хотела вызывать никаких поводов для того, чтобы парень думал о том, что между ними что-то большее, чем дружба. Поэтому он старался меньше смотреть на девушек, чтобы не смущать их. Он делал вид, что пышки, которые Маша любезно заказала для Антона и Насти, гораздо интереснее, чем всё, что происходит вокруг него. И у него, знаете ли, получалось, пока в кармане его куртки не завибрировал телефон, привлекая внимание и девушек в том числе.Вытерев руки, Шастун поспешил достать мобильник. Глаза парня стали вдвое раз больше, когда он увидел, кто ему звонит.— Да, Арсений Сергеевич? — томным голосом проговорил он, смотря прямо на хихикающую Машу. — Ну, если вы звонили Шастуну, то Шастун. Я не паясничаю. Ближе к делу, Арсений Серг... Прям так нужен? Прям так сильно? Да не издеваюсь я! За кого вы меня принимаете? Скиньте адрес смс-кой, мы скоро будем.Сбросив трубку, Антон посмотрел на девушек, еле сдерживающих смех.— Валяйте, — махнул рукой парень, переводя взгляд на окно, на котором виднелись капли от начинавшегося дождя.По окну забарабанил ливень, а Антон сидел в тёплом и уютном кафе, слушая смех девушек, сидящих рядом с ним. Эта мелочь имеет право называться самым настоящим счастьем.
***
Арсений уже десять минут ходил из стороны в сторону, нервно барабаня пальцами по телефону.— Арс, да хватит, у меня уже глаза косить начинают! — взвыл Матвиенко, сидящий на стуле около бара.Всех посетителей ресторана пришлось разогнать, чтобы провести опрос персонала. Такие меры могли и не потребоваться, если бы не одна маленькая странность. Они опросили всех, кого только смогли найти: каждого повара, официантов, бармена, технический персонал и администраторов. Большинство, конечно, ничего не слышали, ничего не знали и, естественно, никого не видели. Но администратор и двое официантов расходились в показаниях. По словам администратора, девушка уволилась около недели назад, после чего он её не видел. Один из официантов утверждает, что Соня была здесь в день, когда её похитили. Другой официант чётко стоит на позиции о том, что девушка не уходила из ресторана вообще несколько дней.Слушать каждую из версий наперебой Арсений не мог и не хотел, поэтому было решено позвать сюда всеми любимого эксперта по лжи. Звонок Шастуну был совершён всего десять минут назад, но Попов уже успел назвать Антона всеми ругательствами, какие только знал.— Серёг, я позвонил ему...— Десять, сука, минут назад. Успокойся уже. Приедет твой Шастун, куда денется?Арсений присел, пытаясь скрыть свою нервозность. Матвиенко совершенно не понимал, как тот стал следователем, если каждая мелочь заставляла мужчину нервничать и кусать кулаки.Долгожданный Шастун появился спустя двадцать пять минут после звонка. Да ещё и не один, а в сопровождении двух дам: Насти и Маши. Объяснив, в чём состоит суть дела, Матвиенко попросил кофе для Антона и успокоительное для Арсения. Самого оперуполномоченного к Антону он не подпускал. Ещё загрызёт.Девушки устроились у барной стойки рядом с Серёжей, а Арсений стал хвостом бегать за Шастуном, который это даже не сразу заметил. Когда в помещение вошли трое потенциальных лгунов, Антон отодвинул Попова от себя. Ему требовалось личное пространство. Арсений не понял жеста и снова подошёл к парню, внимательно следя за ним.— Ну можно уже поскорее? — выкрикнул один из официантов, который утверждал, что девушка оставалась в ресторане несколько дней подряд.Антон быстро пробежался по нему взглядом, вздохнул и кивнул в сторону выхода:— Иди.Все устремили немигающий взгляд на Шастуна. Мужчина, которого Антон только что отпустил, медленно стал собираться, точно не веря, считая всё это шуткой.— Что за нахер? — пробормотала Маша, всё ещё смотря на Антона с грандиозным непониманием.— Человек, который... — начал Антон.— Привлекает внимание, не может быть лжецом, — закончил за него Арсений. Ну, а что? Зря он, что ли, три часа своей жизни на эту теорию потратил?Антон устремил изумлённый взгляд на Попова. Через секунду его лицо озарила улыбка, и он поспешил кивнуть.— Итак, милые мои, — прошептал Антон, складывая ладони вместе и внимательно изучая лица каждого, — сколько вы тут работаете?— Почти четыре года, — замялся полный мужчина, который, судя по бейджу, был администратором этого заведения.Мужчина скрестил руки на груди, пару раз нервно сглотнул, всё время пялясь в сторону окна, что показывало его замкнутость и боязнь. Он врёт. Для чего он врёт? Не может же он лгать просто так. Антон перевёл взгляд на парня, сидящего рядом. Он был расслаблен, легко смотрел на Антона и Арсения, точно ждал чего-то. Об открытости говорил его наклонённый вперёд корпус.— Я хочу поговорить с официантом, — мурлыкнул Антон. — Сейчас.Матвиенко поспешно встал, помогая администратору выйти из помещения, оставляя официанта сидеть напротив Антона и смотреть тому прямо в глаза.— Сейчас я задаю вопрос, а ты быстро и чётко на него отвечаешь, ясно?— Зачем? — приподнял бровь мужчина.— Я задал вопрос. Отвечай, — бросил Антон, не прерывая глазного контакта.— Ясно.— Ты работаешь в этом ресторане давно?— Нет.— Ты знал убитую?— Да.— Ты утверждаешь, что видел её в день её исчезновения, так?— Так.— Что она делала здесь?— Она пришла сюда примерно к семи вечера, хотя её смена начинается намного позже, мы как раз поменялись сменами, потому что я...— Я сказал быстро и чётко.— Хорошо. Она пришла сюда к семи часам, поработала около часа, после сослалась на головную боль и ушла.— Это всё?— Всё.— Больше ты не видел её?— Не видел.Всё это время Шастун не отрывал от сидящего напротив мужчины взгляд, стараясь не мигать. Какое-то время в помещении царила жуткая тишина, нарушаемая лишь тихими вздохами Маши и глубоким дыханием Арсения.— Он сказал вам всю правду, — заключил Антон, вставая из-за стола.Как только он обернулся, то сразу же встретился с непонимающим взглядом Попова, который по-лисьи щурил глаза. Мало того, каждый, кто находился в этом помещении, не понимал, что только что произошло. Эксперт вздохнул, понимая, что каждый ждёт от него объяснений, и выдал:— Он отвечал чётко, не повторяясь, не задумываясь, и открыто шёл на контакт. Он сказал правду, — развёл руками парень.Серёжа кивнул, подрываясь с места, чтобы вывести перепуганного официанта из помещения. Как только за ними захлопнулась дверь, послышался голос Арсения, прозвучавший так громко в звенящей темноте, что захотелось закрыть уши.— Почему я вообще должен верить твоим фокусам?Антон улыбнулся, наклоняясь к оперуполномоченному.— Потому что вы хотели, чтобы я был здесь.
***
Антон уже сбился со счёта. Он не помнил, какая это была девушка. Вторая, четвёртая или девятая. Он давно перестал считать. Втрахивая очередную девушку, согласившуюся переспать с ним за небольшое количество спидов, в кровать, Антон пытался очиститьcя от мыслей, жравших его целый день.Он не хотел чувствовать всего этого. Вот он — настоящий. Ему наплевать на всё. На всё, что терзало его день ото дня. Нависая над очередной девушкой, Антон понял, что ничего не поменялось. Он всё такой же бабник, такой же похуист и эгоист. 6-процентный раствор морфия, который Антон ввёл внутрь себя пару часов назад, давал о себе знать. Парня начинало клонить в сон после двух часов непрерывной ебли с разными девушками. Несколько часов назад его разум был чист, а сам Шастун был полон энергии и энтузиазма. Сейчас же он хотел только одного: спать.Послышался протяжный стон девушки, находившейся под ним (Саша, Вика, Таня — ему давно было плевать), и Шастун, не имея больше сил ни на что, упал на кровать, отталкивая девушку от себя и морщась.Он не мог понять только одного.Почему в момент, когда Антон достиг наивысшей точки оргазма, его голову полностью захватили мысли об оперуполномоченном?Я верю тебе © Арсений.Я доверюсь тебе, когда будет конец, любимый, а конец близок © Настя.