Последнее правило

ㅤВозвращение домой было похоже на погружение в ледяную воду. Каждый шаг по направлению к особняку давался Софии с невероятным усилием. Стены дома, прежде бывшие просто символом материнского деспотизма, теперь виделись ей живыми, дышащими скрытым знанием и древним злом. Здесь, в этих стенах, была спрятана разгадка. И здесь же томилась в плену ее мать, добровольная узница, заплатившая за свое выживание памятью.

ㅤСофия переступила порог, ожидая очередного допроса с пристрастием. Но в доме царила тишина. Глубокая, неестественная, словно сам особняк затаился в ожидании. На столе в гостиной лежала записка, написанная точным почерком Одри: «Ушла по делам. Вернусь к вечеру. Не выходи из дома.»

ㅤПредупреждение или угроза? Неважно. Это был подарок судьбы. У нее было несколько часов полной свободы.

ㅤОна бросилась в свою комнату, на ходу доставая телефон. Нужно было действовать сообща. Эмили не могла оставаться одна в своем состоянии.

ㅤ«Эм, слушай внимательно, — быстро набрала она. — Мать ушла. У меня есть время. Мы должны искать вместе. Прямо сейчас. Ты должна выбраться из дома и встретить меня. Где-то в нейтральном месте.»

ㅤОтвет пришел не сразу. Минуты ожидания показались вечностью. София уже представляла себе самое страшное: тихую комнату, на стене кроваво-красный символ, а под ним...

ㅤНо телефон наконец завибрировал.
ㅤ«Не могу. Родители... они смотрят. Они говорят, что я больна, что мне нельзя выходить. Они не понимают... Они тоже его не видят.»

ㅤСофия сжала кулаки. «Аноним» манипулировал не только ими; он использовал тех, кто их окружал, делая их невольными тюремщиками. Он изолировал их, чтобы легче было сломать.

ㅤ«Тогда включай видеосвязь. Делимся всем, что находим, в реальном времени. Мы вместе, даже если нас разделяют километры.»

ㅤЧерез мгновение экран телефона ожил. На нем появилось бледное, исхудавшее лицо Эмили. Ее глаза были огромными, полными немого ужаса, но в них теплилась искра надежды. За ее спиной была видна стена, старательно завешенная простыней, чтобы скрыть зловещий рисунок.

— Я здесь, — прошептала Эмили, и ее голос едва не потонул в шипении помех.

— И я здесь, — твердо ответила София, устанавливая телефон так, чтобы ее подруга

 видела комнату. — Мы начинаем. Он сказал, что ключ — в начале. Для Сары Паркер это была школа. Для нас... для моей матери... все началось здесь.

ㅤОна взяла дневник Одри и положила его перед камерой.

— Мы ищем любое упоминание о других. О тех, кто был до нас. Обо всем, что может быть связано с именем или с точкой отсчета.

ㅤОни принялись за работу. София листала пожелтевшие страницы, вглядываясь в бледные карандашные пометки, вскидывая руку, когда находила что-то, и показывая это Эмили. Та, в свою очередь, сидя в своей комнате, гуглила имена и даты, пытаясь найти в сети то, что не попало в официальные архивы. Это было странное, жуткое сотрудничество: две девочки, объединенные цифровой связью, против древней, безымянной силы.

— Смотри! — вдруг воскликнула София, ее палец указал на едва заметную строчку в дневнике, втиснутую между двумя датами. — Здесь... она пишет: «Л.Н. не выдержала давления. Разбила все зеркала в доме. Ее увезли. Но Он уже нашел следующую. М.Г. Снова школа.»

— Л.Н.... М.Г.... — повторила Эмили, и ее пальцы затрепетали над клавиатурой. — Ищу... Линда Норрис! София, я нашла! В архивах городского форума... старая тема. Линда Норрис, 10 лет назад. Психиатрическая клиника. История списана на подростковую шизофрению. В комментариях кто-то упоминает, что она одержимо говорила о «голосе в стенах» и боялась собственного отражения!

— А М.Г.? — нетерпеливо спросила София, чувствуя, как холодная уверенность наполняет ее. Они были на правильном пути.

— Марк Грейвз! — почти крикнула Эмили через несколько минут. — Пять лет назад. Самоубийство. Ученик нашей же школы! Он... он утонул. Как и Сара Паркер.

ㅤСофию будто ударило током. Цепь замыкалась. Сара Паркер, Линда Норрис, Марк Грейвз, Оливия... Все они были связаны со школой. Все они стали жертвами в разное время. «Аноним» не просто выбирал случайных людей. Он охотился в определенном месте, на определенный тип жертв. Молодых, любознательных, тех, кто мог заинтересоваться легендами.

— Он привязан к школе, — с трудом выдохнула София. — Это его территория. Его охотничьи угодья.

— Но почему твоя мать? — спросила Эмили. — Она же не училась в нашей школе. Для нее все началось здесь, в доме. Значит, есть другое место? Другой якорь?

ㅤПрежде чем София успела ответить, экран ее телефона померк. Изображение Эмили исказилось, поплыло, стало зернистым. Раздался пронзительный, скрежещущий звук — тот самый, что она слышала ночью в саду.

— Эмили! Эмили, ты меня слышишь?

ㅤНа том конце сначала была тишина, а потом послышался тихий, монотонный голос Эмили, но говорила она не ей:

— ...круги... все идет по кругу... вода холодная... она не сопротивляется...

— Эмили! Очнись! Это он! Не слушай его!

ㅤНо голос подруги продолжал, наращивая силу, превращаясь в истеричный шепот:

— Он говорит, что я почти у цели. Что нужно только сделать последний шаг. Найти имя. Но имя спрятано в воде. В темной, холодной воде...

ㅤВнезапно связь прервалась. Экран погас. София в отчаянии стала перезванивать, но телефон Эмили не отвечал. «Аноним» вмешался. Он почувствовал, что они приближаются к истине, и нанес удар, усиливая свое влияние на более слабую Эмили, пытаясь через нее выйти на Софию.

ㅤОставаться в бездействии было нельзя. София вскочила с кровати. Школа. Они должны были проверить школу. Именно там была «точка отсчета» для большинства жертв. Возможно, там они найдут и ключ к имени.

ㅤОна уже было направилась к выходу, как вдруг ее взгляд упал на дневник, лежащий открытым на странице с ритуалом призыва. И тут ее осенило. «Оно приходит через отражения...» Зеркала. Вода. Все это было связано.

ㅤОна подбежала к окну и взглянула на идеальный газон. Тот самый символ, нарисованный песком, все еще светился тусклым зеленым светом, но теперь он казался... иным. Очертания его были размыты, словно кто-то провел по нему рукой. Или словно его зеркала, отразили в воде.

ㅤСофия отпрянула, сердце бешено заколотилось. Она обернулась, окидывая взглядом свою комнату. Зеркало на туалетном столике. Темный экран выключенного телевизора. Стеклянная дверь шкафа. Десятки потенциальных окон, через которые мог наблюдать за ней «Аноним». Он был везде. Он был в каждом отражении.

ㅤДавящая тишина в доме стала звенящей. Она поняла, что не одна. Это чувство было не просто паранойей; это было животное, примитивное знание — за ней наблюдают. Каждый ее шаг видят, каждую мысль слышат.

ㅤОна медленно подошла к зеркалу на столике. Свое отражение бледное, испуганное, с широко раскрытыми глазами. Она прикоснулась к холодному стеклу.

ㅤИ в тот же миг ее отражение... улыбнулось. Уголки его губ поползли вверх в неестественной, жуткой гримасе, которой она сама никогда бы не смогла сделать. А глаза... глаза стали сплошными, бездонными зелеными пустошами.

ㅤСофия отшатнулась с подавленным криком. Отражение повторило ее движение, но его ухмылка не пропала.

— Я... вижу тебя... — прошептала она, и ее голос сорвался.

ㅤЗеркальное отражение подняло руку и медленно, очень медленно провело пальцем по стеклу, будто стирая грань между мирами.

ㅤДавление стало невыносимым. Воздух стал густым, тяжелым, им было трудно дышать. София почувствовала, как на нее давит невидимый взгляд, оценивающий, насмешливый, бесконечно древний. «Аноним» больше не прятался. Он выходил на открытый контакт, показывая свою силу, свою власть над реальностью.

ㅤОна задыхаясь, выбежала из комнаты в коридор, захлопнув за собой дверь, отсекая видение в зеркале. Но чувство наблюдения не пропало. Оно шло отовсюду: из темных углов, от полированных поверхностей мебели, из окон.

ㅤОна поняла, что не сможет уйти. Не сейчас. Не под этим пристальным, давящим взглядом. Он не отпустит ее. Он играл с ней.

ㅤВнезапно на первом этаже громко щелкнул замок входной двери. Кто-то вошел в дом. Шаги. Твердые, быстрые, знакомые. Одри вернулась гораздо раньше.

ㅤСофия замерла посреди коридора, прижавшись к стене. Ее мать остановилась внизу, в прихожей. Не снимая пальто, она подняла голову и посмотрела прямо наверх, прямо на Софию, словно прекрасно знала, где та находится.

— София? — ее голос прозвучал странно спокойно, почти обреченно. — Спускайся. Нам нужно поговорить. Он уже здесь, в доме, да? Я чувствую его. Холод... Я всегда чувствую этот холод.

ㅤОдри знала. Все это время она знала, что это вернется. И теперь, глядя в ее глаза, полные не материнской любви, а старого, знакомого ужаса, София поняла, что их с Эмили одиночная война только что закончилась. Теперь им предстояло сражаться вместе с тем, кто сам когда-то проиграл. И следующий шаг был за ними.