История 8. Во славу бога
Ингвару было тревожно. Стоя перед закрытыми двойными дверями в тронный зал, он заметно нервничал - не только из-за предстоящей встречи с правителем, но и из-за неприятных слухов окружающих его персону.
Мужчине не доводилось служить прежнему властителю, королю Гарольду, так же, впрочем, как и узурпатору престола Ригу. Но вот определенные слухи, об единственном наследнике правителя, Ингвару приходилось слышать еще во времена правления Гарольда. Но сравнивать того кроткого юношу из старых сплетен едва ли можно было с тем беспощадным чудовищем, что год тому назад возвратилось в замок, чтобы вернуть свое утраченное положение и отцовскую корону.
Ингвар все еще слышал в ушах перешептывания придворных стражников, что были свидетелями резни, устроенной новоиспеченным королем Альвом. И волосы у него на затылке невольно шевелились от волнения.
За пределами замка подобную молву мало-кто воспринимал серьезно - народ, скорее, тревожило возможное сходство приемника с его почившим отцом, известным своим жестоким нравом еще до, устроенного им посреди города, побоища.
Но Ингвар вынес из замка слишком много трупов, чтобы сомневаться в правдивости слов немногих выживших стражей. И знал, что за дверью его ожидает самое настоящее чудовище...
Одна из тяжелых створок приоткрылась, и в коридор недовольно зыркнул глашатай, ища взглядом Ингвара. Тут же нашел его, и поманил рукой в зал. Мужчина сделал глубокий нервный вдох, и проскользнул за дверь.
В дальнем конце зала на троне восседал юный правитель - лицо его было весьма привлекательным, но лишенным привычных человеческих эмоций. Альв не обратил внимания на вошедшего, продолжая внимать словам жреца, ведущего разгоряченный монолог перед правителем. Пусть проповедь его, если судить по выражению лица Альва, и едва ли трогала короля.
Юноша остановил жреца жестом, когда заметил гостя, и Ингвар отметил про себя, что правитель, как и говорили слухи, носит перчатки. Взгляд мужчины тут же мимо воли потянулся к шее короля в поисках следа из сплетен, но встретившись на миг взглядом с Альвом, Ингвар резко потупился, и укорил себя за излишнее любопытство.
Он слышал от прежних стражников, что тело Альва испещрено множеством шрамов от смертельных ран, что нанесли ему в день возвращения в замок. Что сотни клинков пронзали его плоть и ломали кости, но любые увечья затягивалась в мгновение ока, а ужас на лицах противников лишь заставлял Альва смеяться. И теперь юноша скрывал серебряные отметины под одеждой, не позволяя даже прислуге узреть свою обнаженную кожу.
- Ингвар,.. - вполголоса повторил за слугой Альв, когда глашатай склонился к уху правителя.
Мужчина машинально поднял взгляд, услышав свое имя, и на глаза ему попался большой холеный ворон, сидящий у изголовья трона правителя. Воин внутренне поморщился, ведь птица тоже была ему весьма известна, благодаря все тем же сплетням.
Говорили, что кровожадный безумный правитель нередко ведет беседы с излюбленной птицей, спрашивая ее мнения о своих решениях. А что хуже того, были служанки, которые клялись, как слышала, что ворон отвечал королю человеческим голосом.
Эту мысль мгновенно развеял голос Альва, властно прозвучавший в тишине:
- Ингвар, я приказываю тебе собрать отряд, и завтра к полудню выдвинутся на юг с карательной миссией.
- Карательной? - настороженно переспросил воин, чувствуя оправданность всех своих тревог.
- В трех днях езды от столицы, собралась группа иноверцев - культ отрицающий величие Одина, и восхваляющий лесных богов...
- Я поручаю тебе изничтожить безбожников, чтобы имя их бога, посмевшего противостоять Одину, было навеки забыто!
Ингвар слушал склонившись, украдкой косясь на довольное лицо, стоящего подле правителя, жреца Одина. Воин знал, что отец Альва, король Гарольд, был отмечен милостью верховного бога, и многие считали, что сын лишь последовал по стопам своего отца.
Но так могли думать лишь те, кто не был знаком с чудовищной природой нового короля. А те же, кто был, шептались в закоулках замка, что таковым было последнее желание короля Гарольда, загаданное непосредственно Одину в Вальхалле* - вернуть корону в руки его рода. И теперь Альв прославлял бога, что привел его на отцовский престол.
- Тебе все ясно?! - непререкаемым тоном закончил юный правитель.
- Да, владыка, - поспешил с ответом Ингвар.
Мужчина поспешил покинуть зал, но остановился, услышав за спиной хриплый голос:
- Изничтожить!.. - прокаркал ворон, и зловещее захлопал крыльями.
- Из...ничтожить... безбожников! - повторил он, привлекая всеобщее оцепеневшее внимание.
Но Альв лишь усмехнулся, поглядев на вороненую птицу, однако улыбка вовсе не смягчила его жесткие черты.
- Эир, - потянулся он к птице чтобы приласкать, - как мило, что ты всегда на моей стороне!..
***
- Послушай, Хульд, все живое в этом мире создано из плода Идрас, и потому нет силы более возвышенной,.. - вещал старец наставническим тоном.
Как-то так повелось еще с их первой встречи, что жрец принялся поучать юного бога, и это постепенно вошло у обоих в привычку. Хульд вовсе не оспаривал учения старика, тогда как в большинстве своем они были весьма справедливы. Особенно в той части, где говорилось о творении мира, и восхвалялось величие древа жизни Идрас - Хульд и сам был взращен на подобных нравоучениях наставницы Норн. И потому старческое брюзжание не раздражало его, а скорее даже радовало, воскрешая воспоминания о былом.
Чего Хульд никак не мог взять в толк, так это то, что жрец упорно продолжал убеждать бога в том, что он лишь смертное дитя, избранное ветвью Идрас себе в хранители. И со стороны Хульда было крайне неразумным ребячеством тратить силы священного древа на мелкое фокусничество в угоду удовлетворения людской алчности.
Любые возражения маленького бога об его истинном возрасте и происхождении тут-же отметались жрецами, как детские выдумки. Но даже это не сильно огорчало Хульда - ему нравилось общество жрецов леса, единственным желание которых было восхваление ветви Идрас, разросшейся исполинским древом.
Хульд не тревожило даже то, что его лесная обитель, возведенная жрецами из толстых деревянных брусьев, больше походила на клетку, из которой мальчика иногда выпускали для проведения замысловатых обрядов...
Жрец продолжал свой захватывающий рассказ о первом хранителе леса Видаре*, что отошел от распрей прочих богов и направился в лесную чащу, где с начала времен оберегал покой лона природы. Но Хульд слушал лишь вполуха излюбленную историю наставника - уж больно часто сатирик заводил о ней разговор. И потому мальчик сразу заслышал странный шум, нарушающий тишину нерушимого леса.
Гул приближался, постепенно становясь все отчетливее, пока не стал узнаваемым - это был стук лошадиных копыт. Старец за решетчатой стеной обители Хульд тоже навострил ухо, прервав наконец рассказ.
И тут из подлеска показались всадники, окружившие поляну со всех сторон - их было несколько десятков, и намерения они имели весьма определенные. Все воины были вооружены и беспощадно сокрушали, застигнутых врасплох, людей в рясах.
Наставник Хульда, несмотря на преклонный возраст, сорвался с места и бросился к деревьям, но был тотчас настигнут ударом меча. Он упал на землю и больше не двигался.
- Командир! - обратился кто-то к Ингвару и остановил свою лошадь рядом.
- Мы окружили всех и убили, как Вы и приказывали, - доложил он.
- Беглецов нет!
Ингвар кивнул и обвел поляну взглядом - кроме его людей, там были теперь только трупы жрецов-иноверцев. Мужчина поморщился, но не выказал никакой жалости.
Наконец, он развернул коня к огромному дереву, ствол которого был увит цветочными венками, а нижние ветви украшены пестрыми лентами - земля под его кроной была сплошь усеяна янтарем.
- Рубите, - скомандовал Ингвар, - не бывать идолу безбожников на землях Одина!
Несколько мужчин с топорами тут-же спешились, и принялись выполнять приказ.
- А как быть с ребенком? - понизив голос, как бы колеблясь, осведомился приближенный у командира.
- Ребенок? - так же тихо переспросил Ингвар.
- Там, в клетке, - махнул в сторону всадник, - мы нашли мальчика...
- Не ясно, дитя ли это культа, или приготовленная жертва...
- Приказ, повелителя Альва был весьма определенным, - ответил Ингвар, - избавится от иноверцев.
- Значит, ребенка можно забрать с собой? - облегченно выдохнул собеседник.
- Боюсь, это будет зависеть от него самого, - нахмурился командир.
Двое всадников приблизились к деревянной клетке и заговорили с белокурым ребенком. Голос Ингвара был суров, но в сердце теплилась надежда, что мальчонка догадается солгать ему, даже если он и впрямь иноверец.
- Кто ты, дитя? - спросил Ингвар.
- Эти люди, - указал он на мертвого наставника Хульд, - удерживали тебя здесь силой?
- Нет, - покачал головой юный бог.
- Я Хульд - жрец священного древа Игдрас, - ответил он, как и наставлял его старец.
Ингвар потупился, его сопровождающий тоже - ни одного из воинов не радовало, порученное жестоким королем, дело. Но выбора у мужчин не было.
- Прости, дитя, - вздохнул Ингвар, - но твой бог ложный...
***
Жрец Одина долго разыскивал правителя Альва, слоняясь по замку, и наконец-то нашел во внутреннем дворике. Король лежал просто на траве, среди кустов вереска, и вел беседу со своим вороном, поглаживая птицу по блестящим перьям. Храмовник застыл и прислушался:
- Знаешь, в детстве отец не позволял мне входить сюда - он говорил, что тут обитает вестник Одина...
- Но, сказать по-правде, - улыбнулся Альв, - я не верил ему.
- Тогда отец многое мне запрещал...
- Запрещал... Наказывал!.. - поддакнул ворон.
- Да, и наказывал, - согласился правитель, бесцветными серыми глазами разглядывая птицу.
- Но взгляни, теперь нет никого, способного мне что-либо запретить, или воспротивиться моей воле, - воспрял духом Альв.
- И все это не благодаря отцовским заветам, а вопреки им! - по-звериному ощерился парень, но взгляд остался печальным.
- Единственный, кого я чту и буду вечно признателен - это господин Хульд!..
- И если Один его бог, то я возвышу его имя среди прочих...
- Ему во славу!.. - взмахнул крыльями ворон.
***
Погребальный костер из ветвей священного древа был огромен - на него с лихвой уместились все тела жрецов лесного культа. Среди которых можно было без труда заметить и маленькую детскую фигурку.
Ингвар, старательно отводящий от пожарища подавленный взгляд, отвернулся и приказал воинам возвращается в седла. Пряное благоухание горящего янтаря не могло в полной мере перебить неприятный запах жженой плоти, и Ингвар боялся, что это сочетание долго еще будет преследовать его в ночных кошмарах.
Всадники быстро собрались и тронулись в обратный путь. В, оставленном позади, бушующем пламени что-то двигалось, ворочая поленья, но этого уже никто не видел.
Наконец, из костра на поникшую траву выступил Хульд, держа в руке неопалимую верхушку священного древа. Он стряхнул пепел со своих белоснежных одежд и непослушных кудрей, и поглядел вслед всадникам. В глазах бога не отразилось ни гнева, ни боли, ни страха - скорее, лишь толика удивления. Ведь он не вполне еще понимал, что такое смерть...
__________________________________
*Вальхалла - в скандинавской мифологии небесный чертог, куда попадают воины после смерти
*Видар - в скандинавской мифологии олицетворение девственного леса и неиссякаемых сил природы