История 7. Вольность
Быстрые воды лесного ручья монотонно шумели, омывая каменистый берег. Эир сидела на сырой земле, едва поросшей первыми худосочными травами, и глядела на бурный поток с таким видом, точно в глубине души желала в нем утопится. Ей, наверное, должно было рыдать, оплакивая свою, без преувеличения, несчастную судьбу, вот только слезы ее давно уже иссохли, а сердце онемело. И единственной отрадой осталось это безлюдное место, в краткий час на рассвете, покуда ее не хватятся в господском доме.
За свою жизнь девушка успела примерять на себя уже несколько ролей, но не одна не была счастливой. Эир выросла сиротой, не знавшей родителей, побиралась нищенкой по деревне, за еду и кров устроилась служкой в богатый доме, терпела домогательства старого господина, а после хоронила в лесу у ручья их общих детей...
Кто знает, почему именно здесь? Может, потому, что и сама только тут чувствовала себя в безопасности...
Из-за кустов у реки показалось движение - Эир было испуганно дернулась, опасаясь... да в общем-то кого-угодно, но из-за зарослей вышла маленькая детская фигурка. Ребенок топал вдоль берега, перескакивая с камня на камень, помахивая над водой длинной отломанной веткой. Девушка не узнала незнакомого мальчика, но с облегчение выдохнула, оценив отсутствие угрозы.
Хульд приближался все ближе и ближе, вовсе никак не реагируя на присутствие Эир, пока не оказался в аккурат возле девушки. А та лишь пугливо прижала к груди ноги, давая ребенку пройти мимо. Но юный бог возвел на нее ясные зеленые глаза, и тепло улыбнулся.
- Ну,.. чего тебе?.. - чувствуя себя крайне неуютно, от необходимости говорить с странным ребенком, съежилась Эир.
Девушка уже успела приметить дорогую, пусть и потрепанную, одежду, сродни какой не было даже у ее господ.
- Ты, потерялся?.. - предположила Эир, все еще неохотно.
Мальчик повертел головой, сверяясь с одному ему известными ориентирами, и в итоге отрицательно кивнул.
- Нет, я знаю где нахожусь.
- Тогда шел бы ты домой, маленький господин, - вздохнула девушка, - тебя точно уже ищут...
Слова Эир опечалили Хульд, и это явно отразилось на лице ребенка.
- Я так не думаю, - ответил мальчик, и присел на траву рядом с Эир.
- Не хочешь возвращаться? - фыркнула девушка.
Ей подобное чувство было отлично знакомым. Что вывело Эир из себя, так это мысль о тех никчемных невзгодах маленького богача, которые не могли идти в сравнение с ее невыносимой жизнью.
Хульд не ответил - не смог, а не не захотел.
Двое посидели пару минут в тишине, погруженные каждый в собственные мысли. Мальчик разглядывал веточку с красивой золотистой листвой, которую прижимал к себе, а Эир, как всегда, глядела на воду.
- Не хочу, - наконец произнес бог, все это время явно обдумывающий ответ на вопрос Эир, который она уже почти успела позабыть.
- А ты? - перевел Хульд свой изумрудный взгляд на молчаливую собеседницу.
- У тебя есть желание?
Это слово, "желание", как-то неприятно резануло Эир сердце - будто она могла позволить себе когда-либо о чем-то желать... Ответ оказался кратким, но очень злым:
- Нет, - отрезала Эир.
- Ни одного? - нахмурился Хульд.
- Совсем никакого?
- Только такие господа, как ты, могут позволить себе чего-то желать, - уже не так запальчиво сказала девушка.
- Таким же, как я, мечты и желание только мешают жить дальше, - вздохнула Эир.
- Почему? - искренне недоумевал бог.
- Они не сбываются, - озвучила она суровую правду.
Хульд потупился, все еще пытаясь осознать всю глубину значения слов незнакомки. Но, не дожидаясь его ответа, Эир поднялась на ноги, и собралась уходить. Она успела сделать пару шагов, когда ее нагнал вопрос Хульд:
- А если бы сбылось, чего бы ты пожелала?
Девушка замерла на месте, уставившись в землю заслезившимися глазами - каким-то образом этому белокурому мальчишке удалось из раза в раз ранить словами ее прямо в сердце.
Она не повернулась, не поглядела на Хульд, но возвела свой взор в небо, борясь с подступившими слезами, и делая глубокий вдох для успокоения.
- Хочу быть свободно, как птица, - призналась Эир, - улететь так далеко, что никто не поймает...
Плечи девушки опустились, точно это покаяние лишило ее каких-либо душевных сил.
- Напиши, и оно обязательно сбудется, - пообещал Хульд, протягивая, только-что созданную из золотого листа, табличку.
Эир дрогнула и обернулась - выражение лица у нее было точно у умалишенной. Она разрыдалась, при этом хрипло истерически хохоча.
- Говорила же - только желания таких, как ты, сбываются,.. - сквозь смех, прохрипела она.
Взволнованный Хульд, непонимающе поглядел ей в глаза.
- Я не умею писать, - сказала Эир, в миг оборвав хохот, обернулась и молча пошла прочь.
Божество глядело ей в след, борясь с противоречивыми чувствами - с одной стороны Мортен научил Хульд, что люди забывчивы, и нуждаются в напоминании своих желаний, а с другой... А с другой, богу показалось весьма несправедливым, что Эир из-за этого лишилась шанса загадать свое.
Хульд колебался еще какое-то время, а затем, в качестве компромисс, решил пойти на уступку и собственноручно записать чужое желание на дощечке. Он быстро и аккуратно выцарапал его острым прибрежным камушком, и сплел очередной шнурок из своих волос, чтобы повесить табличку - при этом, настроение божества заметно улучшилось.
Но когда приготовления подошли к концу, Хульд вновь печально поглядел на свободные шнурки, свисающие с ветки Идрас - все их таблички были утеряны при переносе Хульд на новое место. И теперь божеству лишь оставалось надеяться, что дощечки, сделанные из листвы мирового древа, не постигнет та же участь.
Хульд огляделся и не стал никуда идти - место у ручья ему пришлось по душе. Поэтому он размахнулся и с силой воткнул златолистую ветвь во влажную землю. И та немедленно пусти корни, на глазах начиная крепнуть и расти ввысь.
И вот уже над водой раскинулась пышная крона, усеянная сочной свежей молодой листвой. По темной гладкой коре засочилась, сверкающая на солнце, паутина древесной смолы. Ее срывающиеся капли напоминали завесу золотого дождья. Крупицы которой, касаясь земли, обращались осколками янтаря.
***
Альв бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь о камни в густой траве, но не падая. Деревья и кусты проносились мимо, но громкий звук его шагов заглушало исступленное биение сердца в висках.
Все, о чем он мог думать сейчас - это спасение, все, что мог чувствовать - это собственная никчемность. Ведь после того, как бог буквально вернул парня из мертвых, не прошло и пары месяцев. А Альв снова, как дичь на охоте, вынужден был мчаться по лесу, прочь от своих преследователей.
Это вынуждало юношу почти кожей чувствовать, как неотвратимо и безжалостно его настигает собственная судьба, от которой нельзя было скрыться...
Но вот из-за валуна неожиданно показался один из преследователей, отрезая путь для бегства – он был одним из тех, кто, в поисках Альва, прежде разыскали и Мортена. Воспользовавшись растерянностью Альва, мужчина немедленно занес меч для удара, не дожидаясь подельников.
Беглец отпрянул, но запоздало - острее меча рассекло ему грудь, сбив парня с ног, и отбросив навзничь на землю. Он растянулся в траве под зеленым пологом весеннего леса, вновь отчетливо ощущая свою приближающуюся смерть.
Преследователь не стал медлить, ожидая своих товарищей, показавшихся из-за деревьев - он мигом подошел к Альву, и пронзил мечем его сердце. А уже потом помахал остальным, ни то призывно, ни то в знак того, что торопиться больше некуда.
- Ну ты и резвый, Орм, - заявил бородатый мужичок, тяжело пыхтя, согнувшись вдвое.
А главарь подошел, и одобрительно похлопал удальца по плечу - говорить он еще не мог. Но переведя немого дух, все таки совладал с речью:
- Нам нужна только голова...
- Займись Бруни, - скомандовал он бородачу.
Альв лежал на земле, прислушиваясь к их разговору, терпеливо ожидая смерти. В вышине над ним пробежал порыв ветра, точно промчалась мимо незримая валькирия*, но не сочла его достойным небесных чертогов. И эта мысль обожгла гневом Альва, вынуждая вновь подняться на ноги.
Бруни оторопело замер, когда прямо перед ним восстал из мертвых недавний покойник. Он вспомнил об оружии в руках, только когда сам Альв обнажил свой клинок, но немедленно пустил его в дело. Вот только жертва и не подумала уклониться - так их мечи пронзили друг друга, но только Бруни осел на землю после удара.
Двое преследователей обернулись, и уставились на то, как Альв вытаскивает из собственного брюха меч неприятеля. Взгляд его, направленный на рану, был таким же пытливым и недоумевающим, как и у головорезов.
Юноша заглянул сквозь разрез в ткани, и увидел, как сверкающие серебристые нити просто на глазах стягивают края его свежей раны, образуя такой же знакомый убористый узор, что и на шее. Альв улыбнулся тому спокойствию и пустоте в душе, что мгновенно пришли на смену страху смерти - милостивый бог не просто даровал ему новую жизнь, но и наделил Альва в ней невиданной вольностью.
***
После разговора с нахальным мальчишкой, Эир никак не могла совладать со своими растревоженными чувствами. Перед глазами все плыло от слез, а сердце, казалось, трепетало у самого горла. Девушка задыхалась в припадке, шатаясь из стороны в сторону, но продолжала идти вперед, назад в деревню.
Но заслышав неподалеку звуки мужских голосов, замерла и зажала рот руками, чтобы не издавать больше ни единого удушливого вздоха. Девушка немедленно упала на колени, скрывшись за ближайшем стволом высокого клена, и опасливо огляделась, оценивая опасность.
Впереди, за деревьями, она увидела миловидного белокурого юношу с мечом в руках - он стоял над телами двух распростертых у его ног воинов, и, казалось, вел с ними беседу. Но его слова были до того тихими, что Эир не смогла их расслышать. Зато отчетливо рассмотрела кровавые следы на его одежде.
Девушка отпрянула, угодив прямо в серебристую паутину, и сжалась в плотный клубочек у древесных корней. Все естество ее замерло, как в ожидании господских побоев, а потом внутри что-то мерзко свернулось, словно-бы выворачивая ее на изнанку.
Какое-то время Эир пыталась еще молчать, опасаясь кровожадного юношу, но затем боль одолела ее полностью, и она взвыла, подобно израненному животному. Вопли ее все менее походили на человеческие, а, вмести с ними, звериной становилась и плоть.
Красивый юноша, привлеченный ее стенаниями, осторожно подошел и заглянул за дерево, раскрыв ее убежище. И Эир взмахнула руками, ни то пытаясь закрыться от незнакомца, ни то чтобы оттолкнуть его. Но руки ее уже превратились в крылья, а тело стало юрким и легким.
Серые, полупрозрачные глаза Альва оглядели землю, и наткнулись на комок грубого тряпья у корней. В нем что-то встревоженно вскрикнуло, и вспорхнуло в небо, взмахнув воронеными перьями...
_______________________
*валькирии - в скандинавской мифологии, девы-воительницы, которые парят над полем битвы и решают, кому из воинов, павших в бою, попасть в небесный чертог.