28 глава
Pov Jeongkook
– И что ты здесь делаешь? – спрашиваю со скепсисом, наблюдая, как брат садится рядом на стул. Ещё одной неприятности мне здесь не хватает. – Ты должен разбираться сейчас с тем, что натворил.
– Решил не марать руки, – спокоен и невозмутим. – У меня есть достаточно денег и связей, чтобы с этим разбирались другие люди. Они в процессе. Не забывай, что моя родина здесь.
– И как успехи? – сразу к делу. Беру чашку кофе в руки и стараюсь не уснуть на ходу. Тяжёлая ночь. Приходится работать отсюда, а из-за разницы во времени немного тяжело. Ещё и попутно разбираюсь с агентством, чтобы разрешить эту ситуацию без вмешательства Ким.
И насчёт её отца гемор…
Ещё и брат, которого до сих пор хочу убить и закопать в могилу, сидит передо мной и мозолит мне глаза.
– Неделя. Около того. В интернете разлетается всё очень быстро, – я в курсе.
– Так поработал бы, – отставляю кружку с кофе в сторону. – Зачем приехал в родительский дом? Тебя здесь два или три года не было. Из-за Дженни ?
Субин усмехается, переносит вес тела на стол. Смотрит на меня насмешливым взглядом, хоть лицо и остаётся беспристрастным и равнодушным.
– Ты сам знаешь ответ.
Встаёт со своего места. Выпрямляется и вытягивается. И достаёт из кармана телефон. Не свой. Какой-то другой, чужой, ещё и новый. Опускает на поверхность стола. Пододвигает пальцами.
– Она была не против.
Не понимаю его слов. Этой усмешки.
– Что ты сказал? – плохое предчувствие закрадывается в сознание. Субин действует на нервы, отстраняется и встаёт со своего места. Это очередная игра брата. Хочет совсем разрушить наши с ней отношения. Я знаю.
Понимаю, зачем он это устроил. Увидел её первый, а потом вернулся в Америку из-за работы, потерял Джен и бесится, что теперь она моя. Ему плевать, что Дженни не его. Но его раздражает тот факт, что она со мной, хотя он и увидел её первый.
Это соперничество осталось ещё с самого детства. Но тогда были детские забавы, а что сейчас?..
Рука неосознанно тянется к телефону. Чёрный экран с кнопкой воспроизведения. Нажимаю на треугольник и сжимаю телефон в руках.
Первое, что бьёт, как битой по голове – знакомый и соблазнительный стон, срывающийся с губ Дженифер. Лежит полубоком на кровати, пока Субин лезет ей в трусы. А она лежит. Не сопротивляется. Получает удовольствие от процесса. Пока он входит в неё пальцами, а та кричит «ещё».
Не досматриваю до конца. Прерываюсь на начале.
Выкидываю телефон из рук и резко встаю со стула, не замечая, как тот опрокидывается назад. Вместе со столом, за который хватаюсь и со всей силой дёргаю в сторону, сжимая зубы до скрежета.
Бурлящий в груди гнев не даёт успокоиться. Нарастает с каждой секундой сильнее, накатывая с новой силой.
Она с ним.
В одной кровати.
Опять эта картинка в голове. Мелодичный голос, отдающийся эхом в ушах.
Я не думаю, когда ярость застилает глаза. Не взвешиваю, как будет лучше. Отключаю холодную голову. Отключаю сдержанность. Всё, что может сейчас спасти Субина от свёрнутой шеи.
Я убью его.
Иду следом, нагоняя его у поворота. На что он рассчитывал, когда показал мне?! Думал, я побегу к Дженни, чтобы расставить все точки над «и»?! Начну выяснять отношения, сделаю ещё хуже? Не-ет, братец. Теперь мы будем говорить по-другому. Я уже доверился тебе раз и не совершу больше такой ошибки.
Субин слышит меня и оборачивается. Лицо искажается от безумной улыбки. Он как будто специально всё это делает, чтобы выбесить меня сильнее. Испытывает. И зря.
Потому что с разбега валю его на землю. Он чуть больше в габаритах, но это не мешает свалить его на зелёную траву и увидеть удивление в глазах.
Я никогда бы не ударил собственного брата из-за любой причины. Всю жизнь мы шли рука об руку. Вместе зависали в барах, клеили девчонок. Сами поднимались на ноги без родительской помощи. Помогали друг другу в сложных ситуациях. Он заменил мне отца, когда это было нужно.
И я бы ни за что не пошёл против него.
Но не сегодня.
Когда замахиваюсь кулаком и, несмотря на то, что всю жизнь любил его и уважал, с силой ударяю по лицу. Чувствую костяшками его черепушку. Жжётся, горит. И хрустит. Но хрен с ней на боль, когда он сделал это с девушкой, из-за которой кидаюсь из крайности в крайность.
Он – дурак, раз думает, что я так спущу ему это с рук.
И ненормальный, раз вместо того, чтобы дать мне ответный удар, лежит и улыбается.
– Неприятно, да? – он выплёвывает кровь изо рта. – Когда твою девушку используют?
Я понимаю, к чему он клонит.
Однажды мы впервые всерьёз поругались. Я так думал. Но Субин делал вид, что всё нормально и ему плевать на девчонку, с которой я встречался в университете. Мне нужен был от неё только секс, а вот Субин… Был в неё влюблён.
И суть не в том, что он сам мне её уступил.
А в том, что всё, что нравится ему… В итоге переходит мне.
Это уже второй случай, когда он не добился ту девушку, которую желает. Но если в первый раз я переспал с той девчонкой по его же одобрению… То здесь… Субин затаил большую обиду.
Но, несмотря на это, я, не стесняясь, ударяю кулаком по его лицу ещё один раз. Для профилактики.
Чтобы знал – незачем трогать моё.
– И как, понравилась моя жена? – сцеживаю яд, хватая его за грудки. А ему будто наплевать. Он тихо смеётся. Как всегда, сдерживается, не показывает свои эмоции.
– Она испугалась, – оскаливается. – Миленько причём. И стонет красиво. Понял, чем понравилась…
Я дёргаю его на себя. Поднимая за ворот рубашки, из-за чего его шея и голова отрываются от земли. Наклоняюсь вперёд и цежу ему в лицо предупреждающие слова:
– Ещё одно слово, и отцу придётся вызывать «скорую». Субин, я напомню тебе. Ещё один шаг в сторону Дженни – и тебе достанется ещё больше. Я сделаю с тобой то же самое, что и с Парком. Поболтаете на том свете вместе, расскажешь ему, как мы счастливы.
– А мне уже больше и не надо, – ухмыляется. – Я что хотел, сделал. Чтобы ты почувствовал то же самое, что и я. Твоя реакция вполне меня устраивает. Да и Дженни, знаешь, вкусная…
Ярость застилает глаза. И мне уже всё равно, кто передо мной – родственник или враг. Поэтому, не жалея сил, снова сжимаю кулак, уже здорово окрашенный в крови, и делаю ещё один не жалеющий резкий замах.
Pov Jennie
Пугаюсь и вскакиваю с кровати от нещадного грохота, раздающегося у входной двери. Спросонья не сразу понимаю, в чём дело.
Поворачиваюсь в её сторону и испуганно смотрю на разъярённого Чона, что стремительно заходит в комнату, ударяет по тумбе, на котором стоит телевизор.
Тот, не успевая и пошатнуться, падает, звонко ударяется об пол, и я вскрикиваю от того, что делает этот мужчина.
Да что на него нашло?!
Кто его укусил?!
Его не было всю ночь! И теперь он приходит под утро и громит всё, что попадается ему под руку!
– Ты что делаешь? – вырывается само, когда этот человек обходит кровать. Подходит ко мне. Тянется руками. Я думаю, что он опять из-за чего-то рассержен. Неужели Субин всё рассказал ему?!
От этой мысли хочу отползти назад. Но не успеваю. Чонгук обхватывает мой затылок ладонью. Второй рукой обвивает талию и притягивает меня к себе. Резко, неожиданно. Из-за чего не могу понять, что происходит.
Я впервые вижу его таким. Растерянным. Но в то же время громящим всё вокруг.
– Чонгук, что ты?.. – я не успеваю договорить. Он перебивает. Не даёт сказать и слова.
– Милая, прости…
– Чонгук, что ты…
Утыкаюсь ему в грудь и не понимаю его бешенства и этих извиняющихся слов. Что на него нашло?!
– Джен, я такой придурок.
Сжимаю пальцами его рубашку и всё ещё не могу понять этого мужчину.
Сердится он, возможно, из-за того, что Субин рассказал? А почему сейчас сидит, обнимает меня и извиняется?
– Почему? – размыкаю губы, не зная, что и сказать.
– За Субина…
Мне нужно больше слов. Холод простреливает всё тело, и паника загнанным зверем бьётся в груди.
Тут же пытаюсь всё ему объяснить. Не хватало мне, чтобы он услышал от Вернера-старшего неверную информацию!
– Он сам! – лепечу испуганно. – Пришёл ночью! Я думала, это ты!
Я надеюсь, что Чонгук – не дурак, чтобы верить его словам после случившегося!
– Я верю, – внезапно отвечает. Удивлённо хлопаю глазами и не могу поверить в эти слова. Он на моей стороне. Не доверяет своему брату. А верит мне. – Мне нужно было вернуться вовремя. Я попал в пробку ночью, не стал тебя будить. Нужно было побороть себя и всё-таки прийти. Если бы я знал, что такое случится…
– Всё нормально, – останавливаю его. Мне неважно. Меня утешает одно – он не принял поспешного решения, не пошёл против меня. Поддержал. – Ты не должен. Мне надо было меньше зевать.
Горько усмехаюсь. Неудачная ночь. Такая, что кожу до сих пор покалывает от неприятных чувств после грубой мочалки. Тёрла ею до остервенения во всех местах.
– Главное, что теперь всё нормально, – натягиваю улыбку, лишь бы разрушить повисшую угнетающую атмосферу. Показать, что со мной всё в порядке. Хотя бы с виду.
Потому что на душе полный хаос и беспорядок. Кидаюсь из стороны в сторону, не зная, осудить себя или же оправдать.
Я сделала ошибку. Получила удовольствие от Субина, и это не самое печальное, хоть и противное. Я не узнала, что это не Чонгук.
И от этого ещё тяжелее.
Я всё не могу принять тот факт, что меня трогал мужчина. Другой. Чужой. Я в принципе не люблю, когда ко мне прикасаются, и сейчас… Когда вспоминаю его руки и губы на своём теле, кидает в холодный пот. Тошнота подступает к горлу и совсем не из-за токсикоза.
– Он больше не придёт? – спрашиваю с надеждой. Сильнее обнимаю его. Чувствую поддержку, тепло, исходящие от Чонгука.
– Нет. Не бойся. Больше я не позволю сделать тебе больно.
От этих слов хочется прикрыть глаза и спокойно уснуть. Поспать хотя бы пару часов, зная, что ты в безопасности. Но не могу.
В голове барабанит тревога.
– Мне нужно ненадолго уехать, – когда слышу эти слова, вздрагиваю. Опять? – Я оставлю с тобой Ханса. Но с Субином я разберусь.
Я только киваю. Сопротивляться не хочу. Мне нужно побыть одной, не мучаясь от мыслей, что Чонгук убьёт меня, когда узнает об этой ночи с его братом.
Теперь я знаю, что всё не так ужасно, и мне становится чуть легче.
Могу отпустить его со спокойной душой. Особенно, когда знаю, что рядом будет Ханс.
– Хорошо, – киваю и отрываюсь от него, чтобы посмотреть в лицо. Я так соскучилась, пока не видела его. Казалось, мы не встречались целый год. Запоминаю каждую его черточку. Напряжённый, но в то же время утешающий взгляд.
Поднимает ладонь, пальцем стирает маленькие слезинки, что нечаянно вырвались из глаз. Не специально.
– Я обещаю, что больше не позволю тебе плакать. Дай мне время. Ладно?
Опять соглашаюсь. Есть ли выбор?
Нет. Да и выбирать я не хочу.
Чон слегка улыбается, встаёт с кровати. Идёт на выход, напоследок взглянув на меня. Заверила его улыбкой, что всё отлично.
Он выходит из комнаты.
А меня прорывает. Стоит двери закрыться, плотину из слёз рвёт. Я еле сдерживалась при нём, но сейчас, когда остаюсь одна в полуразрушенной комнате, не могу.
Зарываюсь лицом в колени и от души плачу, покрывая влагой кожу.
Он заверил, что всё хорошо. Но мне плохо. От того, что сделал су5. Противно. До одури.
Живот скручивает в спазмах от отвращения.
Даю волю слезам, пока внутренности скручивает от обиды. А мозг вопит о дурацкой идее.
Я рада, что Чонгук на моей стороне. Правда. Чрезмерно. Но отчего-то не могу находиться в этой комнате. В этой постели. В его объятиях, единственных, которые стали для меня поддержкой.
Я хочу уехать. На время. Дать себе передышку. Как и хотела – передохнуть от братьев.
И желательно сделать это, пока Влада нет рядом. Иначе он остановит меня. Не даст этого сделать.
Поэтому решаюсь сделать это сегодня.
Пока не знаю, как. У меня нет ни денег, ни телефона – ничего. Я, как оборванка, которую Вернер приютил у себя дома.
И от этого ещё обиднее.
Как содержанка.
Хоть дожидайся его и проси денег. Потому что все мои карты… Остались у него на квартире.
Нет. Не буду этого делать. Он – непробиваемый. Не отпустит. Мы опять поссоримся и начнём всё сначала.
Мне необходим этот отдых.
Всё это надоедает. Этот стресс, от которого горит горло, неумолимо бешено бьётся сердце и покалывает низ живота.
И я хочу расслабиться. Хотя бы недельку, но не здесь.
Поэтому сползаю с кровати, доползаю до шкафа. Выуживаю оттуда чемодан, который бросаю на пол и скидываю в него все свои привезённые вещи.
Нахожу маленький чемоданчик в недрах, принадлежащий не мне. Нельзя этого делать, но я заглядываю. Чисто из интереса. Вдруг моё?
Открываю первый кармашек и округляю глаза от удивления, когда нахожу там свой телефон.
Он что… издевается?
Так, ладно, Кара.
Он только сегодня извинился.
Не нужно так поступать сгоряча, злиться на него. Хоть это и невозможно.
Он старается, оберегает, как может. Вроде как…
Раз что-то скрывает от меня. И я собираюсь всё узнать.
Сажусь около кровати, включаю смартфон, надеясь, что на нём есть ещё зарядка. Кусаю несколько минут большой палец, пока он загружается. И облегчённо выдыхаю, когда вижу мигающую цифру в двадцать процентов. Мне хватит.
Быстро захожу в сеть, ввожу своё имя. Чисто для того, чтобы узнать, что происходит. Я до сих пор помню те слова, сказанные девушкой на улице.
И, когда медленный интернет выдаёт мне результат…
Горько усмехаюсь.
Не знаю, из-за чего рыдать в первую очередь. Из-за того, что моя карьера разрушена, меня считают проституткой, или из-за того… Цитирую:
«Господин Ким умер из-за позора. Дочь Кима довела его до остановки сердца».
Шмыгаю носом, рассматриваю около трёх-четырёх статей, не замечая прозрачных слёз, которые дождиком капают на экран. Везде мои полуголые фотографии. Хорошо, что без подробностей…
Субин почувствовал себя человеком и слил самые скромные? Не верю.
И папа…
Закусываю губу, но почему-то не горюю по нему так сильно.
Я – бесчувственная мразь, раз не убиваюсь в истерике по его кончине. Да, я чувствовала вину за мать, поэтому и приходила к нему в больницу. Но сейчас…
Вспоминаю все побои. Как он таскал меня за волосы, запирал в комнате на неделю, не кормил по несколько дней, когда отметка на весах стояла в «критических» килограммах.
Вот тебе и модель… С растоптанной карьерой.
Нет у меня больше ничего и никого.
Все отвернутся. Работы нет. Семьи нет. Только Чон. И то… Бегу от него, чтобы отдохнуть от этих интриг. И не зря. Он же опять скрывал от меня всю правду.
Понимаю, чтобы уберечь, но…
Я так больше не могу.
Всхлипываю и не понимаю, как дальше жить.
Нет, с Чоном мне срочно нужен перерыв. Я устала, вымотана. И пока точно не хочу его видеть. Может, пару дней, неделю, месяц. Не знаю, сколько это продлится.
Но, кажется, пора становиться самостоятельной. Денег у меня почти нет. На карте – последние копейки. Хватит на месяц, и всё. Надо идти работать. А ведь там ребёнок…
Я не могу гарантировать, что к тому времени забуду обо всём этом дерьме. Когда вижу Чонгука, чувствую на себе прикосновения Чона. И от этого тошно. И видеть его не могу.
И теперь у меня проблема. Раз я хочу сделать перерыв в наших сложных отношениях.
Деньги. Работа, которой нет.
Я закончила ВУЗ. С красным дипломом. Не купленным. Всё сама. Но кому я нужна без опыта работы в свои двадцать четыре года?
Не идти же мне стриптизёршей работать? Нет. С этим покончено.
– Немногое ты и потеряла, – равнодушный голос Субина режет по слуху. Дёргаюсь. За своей маленькой истерикой не замечаю, как он приоткрывает дверь и стоит у меня за спиной, опираясь о косяк.
Он весь в крови. Лицо превращено не в кровавое месиво, но… кажется, у него сломан нос. Не вижу из-за крови. И… Откуда он такой?
Но поделом!
И вообще… Чонгук сказал, что Ханс будет рядом! Но его нет!
Нет, нельзя ни на кого рассчитывать. Пора становиться самостоятельной, Джен.
Спешно стираю слёзы со щёк, чтобы он их не видел.
Много чести.
– Пришёл добить? – голос дрожит. – Что уж. Иди, фотографируй. Выложишь в сеть, придумаешь горький заголовок про депрессию, алкоголизм приплетёшь. Посмеешься с дружками. Тебе же меня ещё больше в грязь втоптать надо. И с Чонгуком рассорить пытаешься.
– Не я выложил твои фото в сеть, – усмехаюсь, не веря ни единому слову.
– А кто? Чонгук? Хм, отец? Ах, да, он же не выдержал позора, – буквально цитирую эти слова, качая головой. Запрокидываю её назад и стараюсь не дать слезам вырваться наружу вновь. Хотя они и вовсе не прекращаются.
– Парк, – прыскаю от смеха, слыша фамилию бывшего парня.
– Вариант ещё глупее.
– Как считаешь.
Он замолкает, проходит внутрь комнаты. Садится рядом на кровать, опираясь локтями о колени и наклоняясь в мою сторону.
– Уйди, – его здесь только не хватает!
– Попробуй, заставь меня.
Разочарованно постанываю, отворачиваясь. Да сколько же можно?!
– Ну, и чего ты добиваешься? С Чонгуком рассорить? У тебя не вышло в этот раз. Но ты, я смотрю, добиваешься того, чего хочешь, – и почему я сейчас не чувствую абсолютно ничего? Нет, всё же кое-что есть. Отвращение.
– Вот ответь мне на один вопрос, – всё же оборачиваюсь к нему, сжимая в руках телефон. – Зачем? Я понимаю фото… Вы с отцом не ладили. Вся ваша семья. Я это прекрасно помню. Но вчерашний инцидент… Я задела твое эго до этого? Что?
Усмешка летит в мою сторону, нанося свежую невидимую рану.
Он расслаблен и не раскаивается в своих поступках.
– Старые счёты. Было за что. Чонгук не такой пушистый.
И я это прекрасно знаю. Но прошлое должно оставаться в прошлом.
– Ты всё сказал? – мне больше от него ничего не надо.
– Фактически. Информирую, что источник твоих проблем с ногой и слитыми фотографиями – Парк. Чтобы ты была в курсе, и я хотя бы снял с себя половину косяков. Хоть и не нуждаюсь в этом. Так вот. Он обиделся на нас с Чонгуком, заказал девчонку. Та опоила меня, обокрала. Так всё и случилось.
– Ага, – опять зарываюсь в колени лицом. Минутная апатия сменяется всплеском эмоций. Слёзы опять просятся наружу. Но только не при нём. – А теперь вали отсюда.
Опять тихая усмешка.
Чувствую, как он молча встаёт с дивана, стоит на месте ещё несколько секунд. И уходит, оставляя меня одну.
Странно. Слишком легко.
Хочу спрятаться в этом шкафу и остаться в нём навсегда, чтобы меня никто не видел, но… Я – плакса. Раз продолжаю реветь.
Не выдерживаю, встаю с пола, выпрямляюсь и допрыгиваю до шкафа. Хватаюсь за не сложенные вещи и пытаюсь переодеться. Но не могу. Опираюсь лбом о стекло и пытаюсь отдышаться.
Я совершенно не знаю, что делать.
У Джису здесь живёт тётя. Мы с ней хорошо общаемся. Доеду до неё на такси, перекину деньги на карту, возьму наличкой. Куплю билет до Кореи, а там буду думать. Пока поживу у подруг. Будут моей жилеткой.
Да и отца похоронить надо. По-человечески. Не хочу ещё одну сплетню в свою сторону, что дочь не явилась на похороны родного отца.
Вот почему я думаю о нём и ничего не чувствую? Абсолютно. Только пустоту? Или это только сейчас, пока пребываю в отчаянии?
И от этого бешусь. Резко, сама от себя не ожидая, ударяю кулаком о стекло, которое врезается в кожу. Пытаюсь отрезвить себя, прийти в чувства. Перестать рыдать, как тряпка.
Ничего ведь плохого не случилось. Почти. Последние пару часов так точно.
Но мне всё равно дурно.
Боли нет. Как будто пропадает в один миг. И хоть кулак нещадно колет, я не кричу и не рыдаю в припадках. Хотя очень хочу. Смотрю только на осколки, которые летят вниз, падая на голую ногу. Вторая хоть перебинтованная…
Надоело. Как же мне всё надоело…
Поэтому и собираюсь на время отдалиться. Ничего за это время не случится.
Возьму перерыв в наших с Чонгуком отношениях.
У меня есть несколько не выполненных дел. И как бы мне не хотелось возвращаться в Корею, особенно сейчас, в это сложное время, когда сплетни ещё не утихли… Мне придётся.
Не хочу, чтобы Чонгук опять скрывал от меня мои проблемы и пытался решить их без меня.
Пора и мне начать шевелиться.