"Кладбище"
Доводилось ли вам терять близких? Конечно же... Я думаю, все проходили через это, так или иначе... или пройдут, как не прискорбно. От неё не убежишь, не спрячешься; от неё невозможно откупиться, ей всё-равно, будь ты гениальным учёным, великим актёром, многодетной матерью или маленькой сироткой, богатеем-аристократом или бездомны, перебивающимся ломтём хлеба за целый день, заблудшей, потерянной душой или правителем, на которого надеется вся страна... от острой косы мрачного жнеца не уйдёт никто. Смерть. Сколько всего в этом слове... Боль... отчаяние... слёзы и... свобода?.. О чём это я?.. Свобода?! Да, свобода... Свобода от всего... от проблем, от разочарований, от боли, эмоций. Когда-то Николай считал смерть ужасающей из кар, а самоубийство трусостью, бегством, но сейчас... идея об этом казалась ему уже не такой... противоестественной. Насколько сильно человек должен разочароваться в окружающем его мире, чтоб так яро желать собственной смерти? А может, это отнюдь не недовольство миром, а собой? Да, так будет правильнее сказать... Его... "нейтрализация" - единственный способ защитить ни в чём не повинных людей.
В этот раз его задача оказалось неимоверно тяжёлой. Гораздо тяжелее, чем бывшие до этого. Безжалостный демон превзошёл сам себя.
- О! Рад Вас снова видеть, друг мой. - Картер выплыл из тёмного угла кабинета, сжимая в заострённых зубах неизменную сигару.
"Не могу сказать того же" - пронеслось в голове учёного, на деле он лишь глубоко вздохнул и потупил взгляд.
Демон хмыкнул, двумя пальцами достал сигару изо рта и обошёл вокруг своего подопечного, внимательно рассматривая тлеющий огонёк.
- Знаете, у меня для Вас есть ОЧЕНЬ интересное поручение! Я понимаю, Вам просто не терпится узнать, что я для Вас приготовил, но наберитесь терпения! Ха-ха-ха...
То, о чём ему поведал Максвелл заставило мужчину впасть в ступор, перерастающий в неимоверный страх и ужас, а после истерическую панику. Эта давящая тьма, горящие во тьме глаза и огонёк сигары, словно плывущий в пустоте, все эти дни, проведённые на волоске от срыва, и мыслей о смерти, этот шёпот, отзывающийся эхом в голове. Всё это... Николая "прорвало".
- Н-нет...
- Хм?
- Нет. Я не могу!
Картер изогнул бровь. Казалось он был немало удивлён заявлением своего верного слуги, но вмиг его лицо приобрело былой незаинтересованный вид.
- Я правда не могу! - отрывисто дыша, проговорил учёный. - Не могу! Ну как так можно?! Я... Нет-нет-нет! Хоть убей, я не могу!
- Убить Вас? Не рановато ли? Вы ещё не закончили свою работу. Да, и потом - избавиться от Вас, такого ценного игрока, было бы полнейшим расточительством с моей стороны.
- Нет... Я не буду... Я не хочу.
Резкий удар в грудь вышиб дух из героя и заставил его упасть на пол. Демон, испуская теневые отростки, извивающиеся, словно полу-прозрачный шёлк на ветру, будто растворяясь во тьме, становясь с ней единым целым, возвышался над мужчиной. Его непослушание разгневало монстра и тот, оскалившись и нависнув над ним, прошипел:
- Тебя не спрашивают! Если ты ещё не понял, Я здесь главный, Я хозяин, а ты лишь послушный цепной пёс, который выполняет МОИ команды! Это не просьба, а приказ. Ты не имеешь слова...
Максвелл глубоко вздохнул, успокоился и отошёл в сторону.
- Я не желаю Вам зла. Я лишь хочу, чтобы каждый делал свою работу, и делал хорошо. А теперь... не смею Вас больше задерживать. ВАША работа ещё не закончена.
И он поехал. Снова. Вышел из здания, сел в машину, завёл её и поехал за новой жертвой. Лучше бы тем ударом Картер прикончил его. Грудная клетка до сих пор ноет, но эта боль ничто по сравнению с той, что ему придётся пережить.Возможно ли морально подготовиться к этому? Раньше Николай был уверен в своих силах. Он перестал задумываться о судьбах других, незнакомых ему людей, и стал всё больше концентрировать внимание на тех, кто ему дорог. Или по крайней мере пытался... Он уставал и эта усталость будто помогла ему "очерстветь" и просто делать свою работу, как сказал Уильям. Проклятье, когда в последний раз он так его называл? Ха-ха-ха... И с чего он вдруг вспомнил его имя? Сейчас, я думаю, это не так важно. Он просто пытается отвлечься, да? Даже если не думать о проблеме, как о таковой, она никуда не денется.
Эта поездка будет долгой... Есть над чем поразмышлять, хотя и не особо хочется. Большую часть времени он просто бездумно вёл машину, отсутствующим взглядом уставившись на дорогу.
За окном замелькали одинокие деревца, переросшие в лесной массив. Или перелесок - слишком уж он реденький, да неказистый. В любом случае, его цель не здесь, а немного дальше. Цель, цель... жертва. Называть так людей, что попались в сети этого демона, верх эгоистичного лицемерия. Однако... это не суть. Максвелл был прав - он просто цепной пёс, послушно преследующий свою добычу. Но на этот раз добыча весьма необычна.
Учёный остановился возле невысокого, покосившегося, железного заборчика, украшенного незамысловатыми завитушками и пиками, рядом виднелась железная арка, увитая засохшим плющом, на которой находилась старая табличка с надписью: "Кладбище сан-Франциско им....". К сожалению, имени кого видно не было, но самое главное мужчина прочитал.
Николай надвинул шляпу на глаза и решительно двинулся на "территорию смерти". Время здесь, казалось, остановилось, застыло в старых, полуразрушенных надгробиях, в сгнивших крестах, без надписей и меток на них, что обычно ставили на могилах бездомных или тех, у кого не было не семьи, не друзей, и сколько же их здесь было... поросшие мхом, чёрные от гребка, рассыпающиеся в труху при малейшем дуновении ветра... Человек не должен быть один, но жизнь, увы, не такая простая штука. Они жили одинокими изгнанниками, без своего места на этом празднике жизни, довольствуясь лишь обществом самого себя, и умерли также.
"Человек одиноким приходит в этот мир, и одиноким покидает его".
Внутри неприятно кольнуло. Учёный коротко и истерично хохотнул. Он тоже окажется здесь, рядом с ними. Не волнуйтесь, друзья! Вам не придётся долго ждать этого. Скоро и он будет лежать в этой сырой, холодной земле, разлагаясь, гния и кормя червей. Тьфу... мысли вновь увели его не в том направлении. И всё же... Так, ладно, сосредоточься.
Мёртвые, почерневшие деревья тянули вверх свои крючковатые ветви, словно пытаясь зацепиться за сереющее небо; к ботинкам липла прошлогодняя листва; то и дело слышался незатейливый разговор воронов.
Мужчина неторопливо продвигался внутрь, осматриваясь по сторонам, пока, среди общей серости и пустоты, не увидел маленький алый огонёк пробивающийся сквозь деревья. Вот он. Нашёл.
Герой двинулся на свой "маячок", огибая кресты, и, выйдя на полянку, замер, чуть приоткрыв рот.
На одной из могил, свернувшись в клубочек, словно котёнок, спала маленькая девочка. Её золотые, вьющиеся волосы, будто солнечные лучики, "разлились по плечам, талии и траве, рядом лежал бархатно-бордовый лотос; белая блузочка с коротким рукавом сильно намокла и липла к хрупкому тельцу;алая, как кровь, юбочка - тот самый "маячок" - была тоже довольно тоненькой и совершенно не защищала от холода; худенькие ножи были одеты в красно-белые чулочки и красные лакированные туфельки. Ручки малышки были подложены под розовые щёчки. Она так прекрасно-невинна, словно горный цветочек, или маленький ангел, что никогда не знал людей и их подлости; её лицо выражало абсолютное спокойствие, а маленький курносый носик изредка вздрагивал, шумно вдыхая воздух.
Николай как можно тише подошёл к девочке и опустился рядом на корточки. Лёгкая, беззлобная улыбка озарила его лицо. Он мог бы смотреть на это вечно... Ох, милая, прости этого старого потерявшегося дурака.
Учёный осторожно, кончиками пальцев провёл по щёчке малышки, убирая волосы. Та зашевелилась, а после медленно открыла глаза. Мужчина поднялся и как можно добродушнее сказал:
- Привет.
Девочка села, потирая большие голубые глаза кулачками, и, совершенно без страха и какой-либо настороженности, произнесла:
- Здравствуйте.
- А сколько тебе лет?
- Девять.
- Хм... А как тебя зовут?
- Венди. А Вас?
- Ох, прости, где мои манеры... Я - Николай.
Венди с интересом осмотрела своего нового знакомого и улыбнулась:
- Красивое имя.
- Спасибо.
Девочка зевнула и принялась убирать волосы, вплетая в них лотос.
- Могу я узнать у тебя кое-что?
- Угу.
- А что ты здесь делаешь совсем одна, на кладбище, да и ещё в такой лёгкой одежде? Ты же можешь заболеть или попасть в беду.
Малышка опустила голову.
- ... я... пришла навестить сестру...
Она обернулась, указывая взглядом на надгробие позади себя. Заросшее и грязное... Единственное, что можно было прочесть, это имя: "Абигейл".
- Мы близнецы, - продолжила Венди, рассматривая свои туфельки. - Я где-то слышала, что если умрёт один близнец, то... другой вскоре тоже отправится за ним...
- Я...
- Но я не боюсь. Я скучаю по Абигейл...
- А... как же твои родители? Они ведь...
- У меня нет родителей. Уже давно... Я сбежала из приюта, ведь они запрещали мне видеться с сестрой, а мне очень было нужно! Она хотела мне что-то сказать и...
Девочка замолчала, склонив голову в бок, смотря куда-то сквозь собеседника. После моргнула и взглянула вверх. В её глазах отразилось свинцовое небо, что теперь казалось не таким угрюмым.
- Ты... скучаешь и по ним тоже?.. - Николай вывел малышку из транса.
- Угу. Сильно-сильно... Но ничего - скоро я тоже умру и мы все снова будем вместе.
О, Боже... ну почему? Как же...
- А... хочешь я заберу тебя отсюда?
- Вы... отвезёте меня в приют?
- Нет, я... мы поедем домой.
- Домой? - глаза Венди наполнились неподдельной надеждой. Как жаль осознавать, что ещё немного и она вдребезги разобьётся о корысть и подлость того, кому она доверилась, словно хрупкая хрустальная ваза о грязную мостовую.
- Да, домой...
Мужчина протянул руку девочке, та осторожно протянула свою в ответ.
Прости... За всё прости...
Белый ферзь не желает даже двинуться с места, когда к нему приближается чёрная пешка. К чему всё это? Он с гордо поднятой головой принимает свою судьбу и обращается в пыль.
Что ж хорошо. Подожди лишь самую малость!..