Не выбирают стаю
Под утро в небе ясном
Вновь залились стрижи.
И вновь в саду прекрасном
Построились пажи.
Засуетились снова
Придворные, лакеи.
Не дожидаясь зова,
Слуга подмел аллеи.
Достали инструменты
Шуты и музыканты
И растянули ленты,
Играть готовясь в фанты.
Очистили лужайки
Учтивые служанки,
Для благ своей хозяйки
Раскинули лежанки.
И выстроились в ряд
Перед дворцом умело,
И весь нарядный сад
Тревогой подогрело.
Шум дроби барабанов
Раздался громко вдруг.
Столпившись, кучки станов
Все замерли вокруг.
Дворца врата открылись,
А слуг открылись рты.
И зрения лишились
Все разом, как кроты.
От счастья зарыдали
Любезные служанки,
Лакеи честь отдали,
Держа свои осанки.
ОНА так грациозно
Шагнула на порог.
На слуг взглянула грозно,
ОНА - Всевышний Бог.
Причёска, как ракушка,
И ленты в волосах.
Звенели побрякушки
На платья полосах.
Жемчужные серёжки,
Златое ожерелье
И худенькие ножки
Внушали восхищенье.
Тьма ярких украшений
И платье из валанов.
Зла сила искушений -
Опасней всех обманов!
Ей стража поклонилась,
К ней рыцарь подошёл.
ОНА ему приснилась,
Он у её подол.
ОНА сняла перчатку,
Он взял её за руку.
Чудную лихорадку
Он знал, и сердца муку.
Сошла на землю словно
Ярчайшая звезда.
И осветила ровно
И сад, и города.
И хлопнула в ладоши
Она, произнеся:
"Избавьтесь все от ноши,
Меня развеселя.
Печаль и грусть не нужно
Вам нынче вспоминать.
Чтоб не было нам скучно,
Давайте начинать!"
Княгиню усадили
За деревянный стол.
И рыцаря просили,
И рыцарь подошёл.
И тут же беспардонно
Явился к ним гусляр.
Он выглядел прискорбно,
Не лучше, чем столяр.
Спустившись на колено,
Он сгорбился в поклон.
Единственная сцена
Для замков и корон!
Слегка он поднял взгляд,
На Сильвию взглянул.
И, словно снегопад,
Лавиной захлестнул
Её суровый вид
И красота живая -
Её природный щит
Сиял, не увядая.
Гусляр был очень молод,
По-своему красив.
Но всё ж по телу холод
Пронзил его, как риф.
Он, как берёза белый,
Молчит, как иностранец.
И, точно оробелый,
К губам он тянет палец.
"Вы, верно, спеть хотите? -
Княгиня вопросила, -
Начать ему велите", -
Зевнувши, говорила.
Гусляр приободрился,
За инструмент свой взялся.
В лице не изменился,
Испуганным казался.
Настроил струны как-то
Дрожащею рукою.
И песня музыканта
Тут полилась рекою.
"В далёкой небесной стране,
Укрытой за облаками,
Упрятанной в вышине,
Не сотворенной руками,
В молочной, как пар пелене,
В истоке времен и дорог,
На тихой благой стороне
Жил в одиночестве Бог.
Бог света, Бог доброты,
Бог верности, Бог благородства,
Бог грёз, Бог священной мечты,
Изгнанник людского уродства.
Отвергнутый злобой народов,
Лишённый несметных богатств,
Он был царём небосводов,
Не имевший ни власти, ни царств.
Но злая его отреченность
В мир чёрный его не свела.
Он принял свою обречённость,
Не жаждал для мира он зла.
Однажды пылающим летом
В палящий безжалостный зной,
Пренебрегая запретом,
Он тайно проник в мир земной.
И встретился там он нежданно
С божественною красотой.
Совсем необычно и странно
Нарушен его был покой.
Бог видит её, Бог дышит лишь ею,
Не спит и не пьёт ничего.
Он, как одержимый плетётся за нею,
Узря в ней Творца своего.
Но люди, как звери, безмерно жестоки,
Им чужды добро и любовь.
Сложили о подвигах славные строки,
А руки измазали в кровь.
Увидевши нищего Бога,
Красавица гордо ушла,
Сказав, что она не убога,
Сказав, что честь берегла.
И Бога потухли глаза,
Его ненаглядное солнце,
Его печаль и слеза
К нему никогда не вернётся,
"Прощай" не захочет сказать".
Княгиня призадумалась,
На рыцаря смотря.
Она, как небо хмурилась
В начале января.
Совсем уже не рада,
Уже не весела.
От праздного наряда
Взгляд сухо отвела.
И тут в разгар веселья
Раздался стук копыт.
Летели пыль и перья.
Гремели лук и щит.
Вбежал, как пуля всадник,
Княгиню он нашёл,
Тревожа дивный праздник,
К княгине подошёл.
Как мышь она шептала:
"Зачем вы так спешите?
На вас беда напала?
Вы помощи хотите?"
"О знатная владычица! -
В сердцах воскликнул всадник, -
Пред вами мир колышится,
Трепещет каждый странник.
Вы душу можете спасти.
Для смертных вы - икона.
Но слово я готов нести
Как брат Ардалиона.
Уж месяц всё не слышно
От путников вестей.
Пируете вы пышно,
Встречаете гостей,
А где-то в чистом поле,
Быть может в смертный час
Они кричат от боли
И защищают нас.
О Сильвия! О радость!
О блеск очей моих!
Поможем им хоть малость
В краях для них чужих!
Прошу, гонца пошлите.
Пошлите хоть меня!
Весть донести велите
Вы стойким, как броня.
Пошлите помощь нашим -
Проверенных солдат.
Мы Розу с ними стащим
И в ваш посадим сад... "
"Ну что ж вы мне твердите
О чём-то небывалом?
На праздник поглядите,
Воспользовавшись правом.
И лишние заботы
Оставьте не с собой.
Коль хочется работы,
Отправлю вас домой".
"Но, Сильвия! Мне нужно... "
"Да-да, согласна с вами.
Споёмте ж песню дружно
С прекрасными словами.
Здесь музыка прекрасна,
Мелодия нежна,
А пение опасно -
Меня лишает сна!
Не слышала такого!.."
"Но, ваша милость, всё же... "
"Хоть заикнешься снова,
С тобой я буду строже".
И бедный господин
В испуге извинился,
Уменьшился в аршин
И быстро удалился.
А Сильвия, смеясь,
Гусляру петь велела.
И, шумно веселясь,
Она конфеты ела.
И звук высокой нотой
По струнам побежал.
И петь гусляр с охотой
Балладу продолжал:
"Зачем же тогда люди любят?
Зачем они чувствуют боль?
Сердца так безжалостно губят,
На раны зачем сыплют соль?
С тех пор поднебесное царство,
Обитель мечтаний и грёз,
Где ели волшебные яства,
Стало обителью гроз".
https://www.youtube.com/watch?v=CxRhv4NjW44
Та самая баллада о Боге)
___________________________________________
Гром грянул, словно рокот,
И молния сверкнула.
Раздался в небе грохот.
Прохладой вдруг задуло.
Дождь бусинами падал
И по траве стучал,
На землю шумно капал,
Цветы, как зверь, качал.
Но Севу не страшили
Бушующие грозы.
Они его пленили
К коням хрустальной розы.
На голову накинул
Свой старый капюшон.
"Не стойте! - властно крикнул, -
Я гнева не лишён!
Что стонете, как бабы
Под проливным дождём?
Вы медлите, как жабы.
Так с вами не дойдём!"
Крестьяне испугались,
Услышав злостный крик,
И лишь быстрей помчались,
Свой искажая лик.
Но тут вмешалась Дина,
Прищуривши глаза.
Она была невинна,
Но злая, как гроза.
"Куда же вы торопитесь,
О знатный господин?
О Розе беспокоитесь,
Но вы здесь не один.
Вы по равнинам сутки
Уж ехать нам велите
И всё о Розе шутки
Рассказывать хотите".
Тут Сева рассердился
И придержал коня.
Он к Розе так стремился!
Не спал, не ел ни дня!
Кто о цветке вдруг станет
Безбожно так шутить,
Тот к сердцу нож приманит
И сможет получить!
"О чем ты мне сказала? -
В сердцах воскликнул Сева
С жестокостью шакала, -
Молчи, хромая стерва!"
Как молния стремительно,
С величием орла,
Мгновенно и решительно
Нацелилась стрела.
Треща от натяжения,
Хотела тетива
Стрелять на поражение
За колкие слова.
Смотрела Дина прямо
И, от обиды корчась,
Она ждала упрямо,
От боли словно морщась.
Крестьяне изумились,
Замедлив лошадей.
В молчанье погрузились,
Как будто чародей
Вот-вот встряхнет вулканы
И небо украдет,
Осушит океаны
И мир в руках сожмет.
Но вдруг совсем нежданно,
Беззвучно, точно тень,
Стремясь, как игуана,
Стрела влетела в пень.
Не Динина, чужая,
Из тёмной пустоты.
И вслед за ней другая
Врезалась в кусты.
И с воплями упал
Вдруг на траву крестьянин.
Он кровью истекал,
Он был смертельно ранен.
Крестьяне обступили
Все в ужасе его.
И всех богов молили.
Но поздно. Ничего.
Стрела вонзилась в шею.
Холоп от мук согнулся.
От боли коченея,
Он кровью захлебнулся.
Крестьяне побледнели.
Их всех испуг объял.
Очнуться не успели,
Как чей-то конь заржал.
Его виднелась грива,
Как сажа чёрный был,
Так гордо и красиво,
Воинственно застыл.
На нём сидел враждебно
Наездник молодой.
И от него мгновенно
Повеяло бедой.
Как смерть, недобрый, мрачный
И в траурном плаще,
Как зимний день невзрачный,
Был жив ли он вообще?
Безликий, словно призрак,
Он с тенью вместо глаз.
Лишь человека признак -
Его суровый глас:
"Ко мне. Сейчас. Не медля".
Звучал глухой приказ.
И, стрелы тут нацеля,
Без звуков и без фраз
Сквозь дождевую стену
Из всадников стена,
Восставшая из тлену,
Теперь была видна.
Они стояли смирно,
Друг с другом были схожи.
Вдруг задрожала Дина,
Пробрал мороз по коже.
А Сева растерялся.
Он наступил в капкан,
Но в мыслях он не сдался,
Спасенья строил план.
Он слезть с коней велел,
Оружие сложить.
"Вести нас не сумел
И в страхе хочешь жить!" -
Рычал Ардалион,
Смотря на Севу строго, -
Со мной мой меч рождён,
Со мной его дорога".
Но Сева многозначно
Шептал безмерно сухо:
"Об этом ты удачно
Расскажешь им на ухо!"
Послушались крестьяне,
Сложили всё, что нужно,
На травяной поляне
Построились послушно.
На землю тихо спрыгнул
Загадочный вожак.
Он взор презренный кинул -
Недобрый смерти знак.
Прошёлся духом мёртвым
И холодом повеял.
Своим плащем истертым
Он прах могильный сеял.
Уверенно и гордо
Поближе он шагнул.
Он с грозным видом лорда
На путников взглянул.
"Кто среди вас за главного? -
Загробно произнёс, -
Хочу мне видеть равного,
Иль жалок он, как пес?"
И делать было нечего.
Помещик сделал шаг,
Хоть тьму и страхов месиво
Принёс с собою враг.
"Я главным здесь считаюсь.
Я всех с собой повёл.
И вовсе в том не каюсь,
Что к вам я вдруг забрёл!"
"О, глупый человечек! -
Вдруг всадник усмехнулся, -
Из тысячи "овечек"
Ты здесь со мной столкнулся.
Не знаешь ли ты разом,
Кто буду я такой?
Не веришь ли рассказам
В деревне за рекой?"
Но Севе было в тягость
Злодею отвечать.
Не доводилось гадость
Подобную встречать!
"А жаль, что ты не знаешь,
Моей земли равнины
Совсем не уважаешь.
Мы - Всадники Долины!
Мы рождены из солнца,
Восстали из росы.
Река по венам льётся,
Мы щит её красы.
Мы выращены ветром,
Мы вскормлены цветами,
Согреты тёплым летом,
Укрыты облаками.
Мы сожжены кострами,
Воскресли мы из пепла.
И сила в нас с годами
Цвела, росла и крепла.
Мы стражники Долины,
Её мы сыновья.
И правила едины -
Нельзя в её края".
"Послушайте, постойте!.." -
Тут Сева возразил.
"Себя вы не позорьте, -
Вдруг стражник перебил, -
Как много здесь бывало
Безумных смельчаков.
Уж сколько умирало
Здесь сущих дураков".
И стражник поднял руку,
И вспыхнул яркий свет.
И по глухому звуку
Всем ясен стал ответ.
В руке его могучей
Жезл солнцем воссиял.
Сильней сгустились тучи,
И дождь ручьём бежал.
Вокруг него зловеще,
Светясь, как сотни лун,
Покрывшись лентой трещин,
Царапин рваных струн,
Повсюду на поляне
Лежали черепа.
И ими вся в тумане
Изрезана тропа.
Обглоданные кости,
Остатки от перстней,
Как брошенные трости
Средь грязи и камней.
И, словно смерти молча
Застыло божество.
И исказила порча
И взгляд, и лик его.
"Здесь их судьбы гробница,
Бесславная кончина.
Кто нас заставит злиться,
Того убьёт Долина!
Зачем же в мир запретный
Пожаловать решил?"
"Не знал, что мир секретный,
Не знал, что согрешил.
Но я в краях волшебных
Отнюдь не просто так.
Мы не хотим быть в пленных,
Причиной войн и драк.
Мы вместе Розу ищем
Хрустальную, чудную.
Мы днём и ночью рыщем,
И страха я не чую.
Она творенье чуда.
И, не смыкая глаз,
Над ней трепещет Мунда,
Змей с тысячами страз.
Я вижу Розу только,
К ней всей душой стремлюсь,
Как ни было бы горько,
Клянусь, не отступлюсь!
О ней одной мечтает
Звезда моей души.
Она мечтой страдает
И в замке, и в глуши.
На всё готов для Розы,
Не ведаю преград.
И ваши все угрозы
Отправьте вы назад.
И если уж изволите
Вы гневаться на нас,
Пусть вы меня заколете,
Крестьян - не в этот раз".
"Чудовище опасно.
Об этом спору нет.
И Роза та прекрасна,
Как целый белый свет!
Иль смелый ты от Бога,
Иль стойкий ты глупец,
Иль зла твоя дорога,
Иль ты умелый лжец.
Но дам тебе возможность
За эту прямоту
Закрыть твою оплошность,
Изгладить клевету.
Коль ты со мной сумеешь
Сейчас и здесь сражаться,
Ты Мунду одолеешь
Ты сможешь с ней тягаться.
Меня обезоружишь -
Дорогу покажу.
А если нет, услужишь
Мне всё, что ни скажу".
И страж, закончив речь,
Поднял свой посох ввысь
И Севе тянет меч:
"Возьми же, не стыдись".
И Сева удивился,
Не ожидал такого,
Руками в меч вцепился,
В бой собираясь снова.
Но лишнего вопроса
Задать он не успел.
И с силой альбатроса
Страж тут же налетел.
Но Сева увернулся
Умело от врага.
Лишь посохом коснулся
Страж метко сапога.
Ударить сверху сразу
Страж быстро захотел,
Но Сева сменил фазу,
И посох не задел.
Тогда, мечом взмахнувши,
Хотел он наступать.
Всё тело повернувши,
Он в смерть желал играть.
Кольнул он было с боку,
Но страж к земле припал.
И тщетно и без проку
Он посохом махал.
Но, выпрямившись снова,
Он замахнулся слева.
Но от меча чужого
Заслонился Сева.
Немое удивленье
Застыло на лице.
Так, как горит поленье
В избушке, при жильце,
Как плавятся металлы,
Назревшись до красна,
Меч, как боец усталый,
Проснувшись ото сна,
Кричал от жгучей боли
И плавился, скрипя.
Своей стыдился доли,
Всех яростью слепя.
Отпрянул Сева быстро.
На меч он свой взглянул.
На том сверкнула искра,
И алый цвет сверкнул.
Но время не давало
Получше рассмотреть.
Вдруг посох, словно жало,
Сумел в него влететь.
Упал на землю Сева.
Меч в сторону упал,
Погнувшись от нагрева.
А стражник подступал.
Испуганная Дина
"Не надо!" - закричала.
Ей не нужна Долина.
Своих ли роз им мало?
От рвения в атаку
Сберёг Ардалион.
Девчонка лезет в драку!
Девчонка, а не он!
И посох Севе в спину
Почти что страж вонзил.
"Я просто так не сгину!" -
Помещик в мыслях выл.
Припомнив скоро юность,
На спину Сева лёг.
В кулак собравши грубость,
Пнуть стража в ноги смог.
За посох он нависший
Руками придержался.
И, как людишка низший,
Наверх он сам поднялся.
Пока жестокий страж
Пришёл в негодованье,
Свободная рука ж
У Севы во вниманье.
Он кулаком ударил
Тут стража по лицу.
Как дождь его ошпарил,
В глаза швырнув пыльцу.
Толкнул ногой свободной
Помещик в сгиб колена
И в позе стал удобной.
Он вырвался из плена!
Былых лишившись сил,
Страж на траве лежал.
Помещик наступил
На спину и прижал.
Он к шее меч приставил,
Оскалился победно.
"Меня ко дну отправил, -
Страж произнёс хвалебно, -
Что ж посох не отнимешь?
Не победишь вконец?
Себя что ж не поднимешь
В глубинах их сердец?"
Но Сева неподвижно
Всё продолжал стоять.
И будто бы капризно
Страж начал умолять:
"Убей меня, скорее!
Ведь я убил холопа.
Стрела прошла по шее.
Ты помнишь? Помнишь что-то?
Погибну я достойно.
Не нужен мне позор.
Я буду спать спокойно,
Летать средь снежных гор.
Ну что ж ты медлишь всё же?
Зачем стоишь, как пень?
Уверен будь и строже.
Затми мой крайний день".
Но Сева вмиг отрезал:
"Ты нужен мне живой.
Долину ты разведал,
Отправишься со мной..."
На Севу с силой дикой
Напало что-то вдруг
С наточенною пикой,
С когтистой парой рук.
То всадник был Долины,
Спасти хотел вождя.
Со скоростью лавины
И с резкостью дождя
Врага намеревался
Убить исподтишка.
Но в грудь ему ворвался
Штык брата на века.
Поверженный врагом
Ударил брату в спину!
Обманщики кругом...
Вы предали Долину!..
"Я не терплю бесчестия, -
Тут стражник пояснил, -
Средь нас явилась бестия.
Её я усмирил.
Теперь пора в дорогу.
Сдержу я обещанье.
Иди со мною в ногу.
Получишь друга званье".
И в это же мгновенье
Снял стражник капюшон,
Открыл на обозренье
Свой грозный облик он.
Лицо всё было в шрамах,
В царапинах, во швах,
В каких угодно травмах,
Что вызывали страх.
О землю посох стукнул,
И ливень в тот же час,
Что громом резко рухнул,
Убрался мигом с глаз.
Открылась сразу взору
Зелёная трава.
Вдали виднелись горы
И неба синева.
Дождя сверкали капли,
Что ранняя роса.
Стояли гордо цапли.
Жужжал шмель и оса.
И шустрые стрекозы,
И бабочки летали,
Цвет клевер и мимозы,
И птицы щебетали.
И радуга укрыла
Полоской небеса.
И солнце озарило
Лужайки и леса.
И через все поляны
Бежала лентой узкой
Река в другие страны,
Сворачивая дужкой.
У берегов обширных,
Река где не плескалась,
Где спуск к воде был длинный,
Там верфь располагалась.
К ней мостик деревянный
Дорогой вёл прямой.
Корабль иностранный
С узорчатой кормой
Готовили матросы
В далёкие края.
Все закрепили тросы,
Спустили якоря.
И парусные лодки,
Большие корабли -
Нередкие находки
Томились не вдали.
Рабочие трудились,
И рыбу на мели
Поймать они стремились,
Стараясь, как могли.
Ударил запах рыбный
И свежести речной.
И этот мир старинный
Стал будто бы родной.
Вздохнул помещик грудью,
На пристань посмотрел.
Кто был замучен жутью,
О том он сожалел...
Не ведал он крестьянского
Жестокого труда,
Не знал ни разу тяжкого
Крестьянского суда.
Он не винил, не злился
Совсем ни на кого.
С виной своей смирился.
Вина была его...
"Прости меня, коль сможешь, -
Страж тихо говорил, -
Меня ты в мыслях ложишь
За то, что я убил.
Но мы с тобою квиты.
Мы не враги теперь.
За нами наши "свиты".
Похожи мы, поверь".
"Ты истинный убийца,
Боишься умереть,
Жестокий кровопийца,
Тебе ли сожалеть?"
"Ты очень благородный, -
Вдруг страж остановился, -
Ты друг, товарищ годный.
Ко мне не зря явился.
Зачем себя порою
Винишь ты строго так?
Они ещё с тобою.
Они твой щит и шаг.
Мои совсем другие.
Я с ними убиваю.
Но с ними мы такие...
Не выбирают стаю".
Задумчиво кивал
Помещик головой.
Себя он убеждал,
Что друг обрёл покой.
И на корабль прямо
Повёл их стражник вдруг.
Но продолжалась драма
Смертей, сражений, мук.
Река сменилась морем.
И волн спокойный плеск
Был вмиг покинут горем,
Лишь излучая блеск.
Как кожа у ребёнка
Была вода морская
И гладкая, как плёнка,
Искрилась, мир лаская.
В воде хрустально чистой
Цветной проплыл косяк.
И чешуи искристой
Свет так и не иссяк.
Гигантские медузы
В прозрачной глубине.
И водоросли в узы
Обвили их на дне.
Морская черепаха
Плыла в воде одна.
Из панциря рубаха,
Что крепкая стена.
Лежала, словно клад
На дне звезда морская.
Проплыл над нею скат,
Хвостом своим виляя.
Красивые кораллы
Томились тут и там,
Великие, как скалы,
В сравненье лишь цветам!
Коралловые рифы -
Морские светляки.
О них не просто мифы
Слагали моряки.
А солнце заходящее,
Немое, но молчащее,
Не спящее ночами,
Последними лучами
Окинуло просторы,
До завтра попрощалось,
Поцеловало горы,
Со скалами обнялось,
Понежилось с волнами,
Объяло горизонт,
Простилось с облаками,
Раскинув алый зонт,
И розовым покрыло
Глухие небеса,
И ласково склонило,
Погладило леса,
И нежностью согрело
Животных силуэты,
Без слов свои напело
Растениям секреты.
И, отведя от суши
Усталый ясный взгляд,
Согрело людям души,
Корабль и отряд.
И как-то необычно
Сиял пиратский флаг.
Так было непривычно,
Но он сейчас не враг.
Крестьяне в одночасье
Расселись по каютам.
Единственное счастье
Их в этом мире лютом.
Там где-то на перинах
Лежал Ардалион.
А Всадники Долины
Его хранили сон.
На палубе безлюдно
Большого корабля.
И капитан лишь судна
Остался у руля.
Подумав, Сева вышел
На чистый воздух свежий.
Как воин уставший пеший,
Он смог, он всё же выжил!
И на душе прекрасно!
Какая благодать!
Он бережно и страстно
Хотел весь мир обнять.
По палубе гуляя,
Он жизнью наслаждался,
Всё больше отдаляя
То, как за друга дрался...
И парус ветерок
Легонько раскачал...
И Сева в малый срок
Там Дину повстречал.
Она стояла стройно,
Глядела молча вдаль.
И Севе стало больно,
Её немного жаль.
Она была красива,
С ней дамы б не сравнялись.
И волосы, как грива,
По ветру развевались.
Теперь она без лука,
Умытая, простая,
Не издавая звука,
Не двигаясь, мечтая.
В ней не было величия,
В ней роскошь не блистала,
Но этого обличия
Лишь миру не хватало.
У Севы будто где-то
В душе растаял иней.
Она посланник лета,
Хоть не была богиней.
Её такая поза
Внушала восхищенье.
Прекрасна, словно Роза,
Она на удивленье.
Стал Сева с нею рядом,
Беззвучно, как лишь мог,
Своим окинул взглядом
Лишь окончанье ног.
Но Дина не спросила,
Зачем он сделал это,
И нос не воротила
И не ждала ответа.
Не шевелясь, в молчанье
Они б всегда стояли,
И о своём желанье
Вдвоём они б мечтали.
Опомнившись, нарушил
Помещик тишину:
"Я знаю, что разрушил
Всю дружбы глубину.
Я был неправ, я знаю,
За всё виню себя.
Прости, я умоляю..."
"Я не виню тебя.
Гроза была большая.
Ты зол был на меня.
Глупа была, мешая
Тебе хлестать коня.
Все мы, прости, забыли
О нашей общей цели,
От слабости заныли,
Остыть мы не успели".
"Не сердишься, сказала..."
"Сержусь, но не виню.
Тебе судьба послала
Крестьянскую броню.
А ты же ни секунды
Прожить не представляешь
Без славной Розы Мунды
И в облаках витаешь".
Помещик не ответил
И возражать не стал
И только взглядом встретил
Вершины снежных скал.
И снова воцарилась
Глухая тишина.
И Севе в душу впилась
Неясная вина.
"Она красива, верно? -
Спросила Дина тут
Насмешливо чрезмерно,
Как будто Сева - шут, -
Красива? Говори же".
"Кто?"
"Ну княгиня эта,
К которой ты всё ближе".
"Она творенье света, -
Дал Сева знать негромко.
Ну что он ей ответит?
Ведь Дина - лишь девчонка,
Которой власть не светит, -
Её в округе любят.
Её повсюду чтут,
За красоту лишь судят
И Сильвией зовут.
Она... - и замер Сева,
Смотря на мир влюбленно, -
Она, как королева!
Душа её бездонна!"
"Бездонна, говоришь?
Она богиня что ли?
Её ты ценишь лишь?
Нужна тебе до боли?
Богата, молодая... -
Задумалась девчонка, -
А я совсем смешная,
Не лучше я ребёнка...
Жила всегда в разрухе.
Мир словно был закрыт.
Нужна одной старухе,
Наскучил мне наш быт.
За двор пойти боялась,
Я не могла играть,
Я всех подряд стеснялась,
Боялась танцевать.
Ни разу не была я
На праздничных балах.
Ведь скромность мне былая
Внушала тихий страх.
Приблизиться не смела
Я к пышному дворцу.
К себе я охладела,
Считала за овцу.
Всю жизнь свою мечтала
О счастье на пиру.
Ну а сама не знала
Родную я сестру.
Не знала мать родную,
Не знала и отца.
По ним я не тоскую -
Не помню их лица.
Они меня забыли
У ведьминских дверей,
Что лучше так решили -
Мне у чужих людей.
Теперь я понимаю,
Я не нужна нигде.
Я, как на зло хромаю.
Где я, там быть беде".
Внимательно на Дину
Тут Сева посмотрел.
Нелёгкую судьбину
Лишь ведьмин дом согрел.
Он долго и с тоскою
Смотрел бы на неё.
Но злостною рукою
Печаль взяла своё.
И Сева взгляд уставил
Вдаль на большой утёс.
Её тоску разбавил
Поток негромких слез.
Она же, тихо всхлипнув,
Кусала молча губы.
На пол взгляд быстро кинув,
Зажала крепко зубы.
И страшно неприятно
Восстала снова тишь.
И Сева тут невнятно:
"Не знала, говоришь?
Родную ты семью?
Всю жизнь ты придавалась
Ведьминскому вранью?
И от него спасалась?
А я всё детство знавал
Родителей своих.
Вставал я с ними, падал,
Но видел их живых.
Но в день один прекрасный
Сгорел наш лес дотла,
И дар судьба ужасный
Нам всем приноднесла.
Чтоб нашу жизнь ударом
Безжалостно сломать
И запугать пожаром,
Моя скончалась мать.
Так сердцу было больно,
Я думал, что умру.
С тех пор жил беспокойно
И в холод, и в жару.
Не говори, что ты несчастнее меня
И не лишайся чести.
Жива твоя родня..."
"Неправда!"
"Но мы вместе!
Мы вместе, и сейчас
Всего дороже это.
Прими в душе ты нас,
Ведь в этом нет запрета.
И жизнь счастливей станет..."
"Не станет".
"Почему?"
"Такая жизнь не манит,
Не в радость никому".
"А что тебе поможет?"
"Отказ от Розы твой.
Коль отойдешь от дрожи,
Вернёшься ты домой".
"Ты что!?"
"Ведь ты ослеп!
Ослеплен красотою,
Что для тебя как хлеб!
Улыбкой золотою
Сведешь себя ты в склеп!
Неужто ты не видишь,
Что не один такой.
Её ты лишь обидишь,
Коль к ней придёшь живой.
Любовью ты закружен,
Но знай, пройдёт она.
Ты Сильвии не нужен,
И Роза не нужна.
Добудешь ей цветок -
Её заветный клад.
Без песен пылких строк
Его посадят в сад.
И Сильвия забудет
На завтра же о нём.
Она тебя не любит
И не горит огнём".
"Ты правда так считаешь? -
Был Сева рассмешëн, -
Ты что, меня пугаешь?
Мечты мне портишь звон?
Я Сильвией страдаю!
Умру я за неё!.."
"Прости".
"Тебя прощаю
За счастье всё моё.
Прошу, оставь теперь
Меня наедине.
Так нужно мне, поверь -
На тихой стороне".
Но Сева, обернувшись,
Лишь видел пустоту.
Он, словно бы проснувшись,
Заметил темноту.
Лучи исчезли солнца,
Оно зашло давно.
И высь зарёй не льётся.
Вокруг совсем темно.
Так умиротворенно
Волны лишь слышен плеск.
И судна досок сонно
Слегка донёсся треск.
Так медленно, спокойно
Все плыли корабли.
И вскоре горы стройно
Построились вдали.
Те горы, что манили,
Где рос цветок хрустальный,
Что волшебство хранили,
Где змей резвился тайный.
И Сева вдохновлённо
Глядел на них, вздыхая.
И что-то оживлённо
Стоял, припоминая.
И вспомнил наконец-то
Он самое то место,
Ведьминские слова,
Ведь ведьма та права!
Настой в котле варила
И вслух произносила:
"Бескрайние равнины
Твой путь пересечёт
И тёмные глубины
Реки, что там течет".
___________________________________________
Критикуйте, не стесняясь,
Не жалея и не каясь 😄