Мятно-зеленый

Мой взгляд метался по магазину. Я отвечала тихо и вспоминала, как всё произошло до прихода агентов ФБР. Кровавая лужа отвлекала и сбивала с мысли. Я старалась выглядеть сдержанной, но только больше нервничала и рвала край своего свитера. На глаза у меня набегали слезы, горло сдавливало колючей проволокой, и под конец допроса я больше не могла произнести ни слова, только кивала «да» и «нет», отвечая на последние вопросы офицера полиции. Когда он закончил и вышел из магазина, я вспомнила, что даже не заметила, каким цветом были его глаза, и не посмотрела его ауру.

Тело курьера убрали, но огромная рубиново-красная лужа осталась, напоминая о произошедшем и не давая мне и шанса на нормальный вздох. Пришлось сквозь пелену слез и дрожь в руках смывать шваброй кровь. Я всё ещё тихо плакала, когда полиция и санитары покинули магазин и пространство рядом с ним, размазывая лужу мокрой тряпкой.

— Давай сюда швабру, я здесь всё уберу. Иди, присядь, — раздался голос агента Коллинза, и мне пришлось наугад вытянуть руку, отдавая ему швабру. Он великодушно провел меня до стула за стойкой и усадил, поглаживая рукой по спине и говоря: — Сидни, тебе нужно успокоиться. Всё закончилось.

Я, опустив голову, смотрела сквозь мокрые ресницы на свои ладони, замечая, что вымазала их в чужой крови. Меня чуть не начало тошнить от того, что на моих руках была кровь только что умершего человека. Я соскочила со стула, забежала в уборную и открыла горячую воду. Руки обдало кипятком, и я только больше терла их, не замечая, какой ярко-розовой стала кожа.

— Эй, полегче. Решила себя заживо сварить? — полувозмутился, полурассердился агент Смит, выключая в кране горячую воду и включая холодную. Я медленно ополоснула каждую ладонь под ледяной водой и приложила их к щекам.

Я подняла голову, встречаясь взглядом с зелеными потемневшими глазами. Агент неодобрительно смотрел на меня, оперевшись плечом на стену. Но его взгляд смягчился и стал светлее, и я снова смогла увидеть радужку в виде солнца. Он достал из кармана черный платок или это было что-то другое, намочил его и поднес к моему лицу.

— У тебя кровь на лице, — объяснил он, становясь серьезным. Я стояла молча, почти замерла, ощущая его теплые и твердые пальцы на своем подбородке. Он держал мою голову одной рукой, а другой стирал кровь, мягко проводя мокрой тканью по коже щек и лба.

Этот мужчина казался мне весьма-весьма привлекательным. Если бы я не знала, что он федеральный агент, то можно было легко принять его за какого-нибудь актера или модель, потому что его внешность это ему позволяла.

— Ты как, нормально? — спросил он, осматривая моё лицо и останавливая взгляд на глазах. Я могла бы ему соврать и сказать, что «всё в порядке», но лгать мне ему не хотелось, поэтому я ответила честно:

— Нет.

Он отвернулся к раковине, полоща в ней платок. Его рукава были закатаны по локоть, на бронзовой коже виднелись длинные бежевые шрамы, как от лезвия бритвы или ножа, и слабо выпирающие ниточки вен.

— Это шестой человек, который покончил жизнь самоубийством безо всякой на то причины, — заговорил мужчина, не поворачиваясь. — Его звали Маркус Цокерн. Жена и маленькая дочь, в семье не было никаких проблем, психолога он не посещал, и, как подтверждает его жена, мыслями о суициде никогда не помышлял. Он был вегетарианцем и любил жизнь.

Я молча слушала его голос и ждала, когда он повернется ко мне лицом.

— Пошли. Я обещал рассказать тебе о себе и брате, а ты, не забудь, должна поведать нам всё взамен уже о себе, — улыбаясь, сказал он, открывая дверь уборной и кивая мне на выход.

— Проблемы? — спросил агент Коллинз у своего брата (?), поглядывая на меня и держа в руках швабру.

— Чуть не сварила свои руки под кипяточком, — усмехнулся агент Смит. Я снова заняла место за стойкой, хмурясь от неприятного запаха крови.

Агент Смит предусмотрительно перевернул табличку на двери на «закрыто» и повернулся ко мне лицом, не торопясь шагая к стойке.

— Сэм, ты закончил? — второй раз назвал по имени он своего брата.

— Почти, тут нужно чистой тряпкой все вытереть, чтобы не было разводов, — морщась, ответил Сэм.

— Подождёт.

Сэм послушался брата, относя швабру и ведро в уборную, и вернулся обратно, вытирая влажные руки о джинсы.

— Меня зовут Дин, это Сэм, — Дин показал большим пальцем на брата, тот кивнул, коротко мне улыбаясь. Что-то схожее между ними было, и оба парня были настоящими красавцами, скрывать тут нечего. — Мы — охотники.

— Охотники? — нахмурилась я. — А на кого вы охотитесь?

— На монстров, — ответил Сэм, вскидывая руку, а другую, засовывая в карман джинс.

— Монстры? — глухо повторила я. Я почувствовала себя довольно-таки странно: я не была удивлена, но и нормальным это тоже не считала, просто было ощущение, словно я уже об этом давно знала. Мне всегда казалось, что я могу осязать потустороннюю энергию и дело даже не в аурах людей.

— Да, монстры. Они существуют и, поверь, они куда злее и страшнее, чем то, что о них пишут в сказках, — сказал Дин.

— Ты можешь посчитать нас сумасшедшими... — начал уже говорить Сэм, но я его перебила:

— Я не считаю вас психами.

На улице наступил вечер, аж в одиннадцать часов дня, но это всего-навсего испортилась погода, и пошел сильный ливень. Дождь застучал по стеклам магазина; на подоконнике и на полу возле двери маленькими ручейками начала стекать вода. Я просто наблюдала за тем, как вода омывала горшки с цветами бегонии и текла дальше, подползая к самому краю и начиная капать на пол, задевая букет с белыми ромашками.

Впервые за последний час я вспомнила о том, что так и не посмотрела, какова аура Дина. Я моргнула, а затем сощурилась. Мне казалось, я смотрела на солнце: свет нещадно бил по глазам, и я утопала в его восхитительной яркости.

— В чем дело, Сидни? — спросил Сэм, по его голосу можно было понять, что он заинтересован, почему я так смотрела на его брата.

Я была в замешательстве, а ещё непонятном восторге, и всё это дополняло чувство, что я вижу самое прекрасное из всего. Ауры обоих братьев были неповторимы, исключительно особенными. Они были два «особенных» ребенка в семье. Два непревзойдённых кусочка мозаики в этом запутанном и непродуманном мире, которые невозможно заменить. Они, казалось, были рождены не случайно. Встретить «особенного» человека большая редкость, а встретить двух «особенных» братьев, это было для меня из ряда вон выходящим. Возможно, я разговаривала с будущими легендами, которые в грядущем оставили бы свой след в истории человечества.

— Вы «особенные», — прошептала я, разглядывая ауру Дина.

Она отличалась от всех, которые я когда-либо видела. Цвет не был схож хотя бы с одной аурой, которые мне приходилось видеть. Яркий, кричащий, почти ультра земной, но одновременно мягкий, теплый и, как бы это банально не звучало, волшебный. Мятно-зеленый. Он плавно очерчивал контур тела Дина, колыхаясь, искрясь, расплываясь, как морские, мятно-зеленые волны. Цвета аур людей никогда не совпадают, они так же идентичны, как и отпечатки пальцев. Цвет может быть схожим, но он всё равно будет разным. И ауры Дина и Сэма были индивидуальными, непохожими, среди самых обычных.

— Я вижу ваши ауры, — пояснила я им, видя замешательство на лицах братьев. — Они яркие, состоящие из чистого света.

— То есть? — явно всё еще ничего не понимая, спросил Дин.

— У обычных людей ауры светят, как лампочки в доме, а вот у вас они напоминают больше один очень яркий прожектор.

— Так значит, мы «особенные»? — чуть хмурясь, спросил Сэм.

— Безоговорочно! — я кивнула, посматривая на Дина. Он с широко распахнутыми глазами переглядывался с братом.

— Чем же мы обязаны такой честью? — усмехнулся Дин, а затем улыбнулся.

Я поджала губы, отрицательно качнув головой, и снова посмотрела на их ауры. Изумрудно-зеленый и мятно-зеленый свет разлился по магазину, затапливая от стен до потолка, придавая живости этой серой картине. Я наслаждалась переливами глубокого цвета изумруда и теплой мяты. Как ауры смешивались, отталкивались, растекались и снова становились одной чистой энергией вокруг своего обладателя. Все мы ищем что-то прекрасное в обыкновенных вещах, упиваясь их совершенностью или простотой. А я искала прекрасное в людях, если быть точнее, в их аурах.

— А что не так было с аурой того мужчины? — спросил уже давно назревший вопрос Сэм.

— Она была тусклая, её практически было сложно рассмотреть. Такая была и у Астрид в последние две недели, которые я её видела, — помедлила я с ответом, не замечая сочувственных взглядов Сэма.

— Значит, ты что-то типа экстрасенса? — вопрос Дина прозвучал скептично, но я утвердительно кивнула. Дин выгнул губы подковкой, поворачиваясь к своему брату, а потом снова посмотрел на меня, и я уже не смогла сдержать улыбки, забывая о ржаво-красных подтеках на полу, о ливне за стеклянными окнами и о Сэме, который мялся за правым плечом Дина. Я лишь смотрела на него и понимала, что тонуть можно и на суше, вот только в зеленых глубинах глаз.

Сэм нарушил мирную тишину магазина, вежливо кашлянув, и слегка толкнул Дина в локоть. Дин скованно мне улыбнулся, а затем повернул голову к брату. Я держалась за деревянную стойку, и выбившиеся пряди волос из заплетенной косы, щекотали мне шею и щеки.

— Сидни, не хотела бы ты помочь нам разобраться с этим делом? — поднимая брови и растягивая губы в улыбке, поинтересовался Дин. Я видела, что ему хотелось, чтобы я поехала с ними и помогла отыскать существо, которое и высасывало из людей их духовную энергию.

В серебряном зеркале, стоящем на стойке, отразилось лицо девушки с синими глазами, которой отчаянно хотелось помогать и быть кому-то нужной; которая пыталась врать себе, говоря, что она соглашалась не ради зеленоглазого парня-охотника, а только, чтобы помочь. Я кивнула и улыбнулась Дину.

А потом я пошла вслед за ними на улицу, которую топила ледяная и мокрая осень, выливая воду с неба и швыряя сухие, но намокшие от ливня листья прямо в лицо прохожим. Дождь казался обжигающе холодным, я почти задохнулась от сковавшего мои кости мокрого льда и не заметила, как Дин открыл дверь в машину передо мной. Я, ни секунды не робея, забралась на кожаное сиденье автомобиля, сгибая и разгибая окоченевшие всего за несколько секунд пальцы. Потом хлопнула дверца, затем вторая, зарычал мотор, и машина сдвинулась с места.

Дин сидел на водительском сиденье, Сэм был на пассажирском, а я ерзала на заднем. Я вспомнила, что забыла запереть цветочный магазин, но возвращаться обратно под проливной дождь на улицу не было желания. А ещё я подумала, что в магазине нечего красть, кроме горшочных цветов и букетов, вся выручка была в сейфе с паролем.

— Куда мы едем? — спросила я. Дин провел ладонью вперед-назад по мокрым, коротким волосам, стряхивая капельки воды. Некоторые попали мне на нос.

— К нам в мотель. Поищем что-нибудь на этого духовно-богатого монстра, — ответил Дин, одной рукой поправляя воротник кожаной куртки.

Погода казалась самой подходящей, чтобы сидеть дома, упиваться своим горем и напиваться вином под звук дождя и включенным телевизором на половину громкости. Я вовсе не жалела о своем непродуманном решении в помощи двум мужчинам с сомнительной историей про монстров, как бы то ни было, я ведь поверила. И погода, буду честной, мне нравилась. Я очень любила дождь и осень. Пусть вокруг всё казалось таким, будто мир умирает, но мне это было по душе.

Нам снова пришлось мокнуть под ледяным ливнем, когда мы покинули машину. Я шла прямо позади Дина, ссутулив плечи и беззвучно охая от стукающегося в меня холода. Когда Дин остановился, чтобы открыть дверь в отдельный мотельный домик, я заметила это не сразу и по глупости врезалась в его спину. Он лишь на секунду повернул голову, а затем открыл дверь, приглашая войти меня первой.

— Нужно переодеться, — сказал Дин, как только дверь за ним захлопнулась. Я ощутила себя немного скованно, наблюдая, как парни снимают мокрую одежду, перекидывают друг другу сухие джинсы или кофты. И я не заметила, как Дин протянул мне джинсовую рубашку, мягко улыбаясь. — Можешь переодеться в ванной.

Я только улыбнулась ему, забирая так благородно протянутую мне вещь. Без внимания не осталась ухмылка Сэма и то, как он закатил глаза. Мне отчего-то стало куда уютнее от этой его ухмылки и взгляда, которым он приковал Дина. Я закрыла за собой дверь, — не заперла, а просто закрыла — потому что заботы в этом не было, я знала, что никто из них не будет ко мне врываться. Рубашка была мне большая, я в ней тонула, но она была удобной и согрела мои замерзшие плечи и грудь. От вещи исходил слабый запах порошка и мужского одеколона.

Сэм и Дин сидели каждый на своих кроватях, о чем-то тихо переговариваясь, но как только увидели меня, то подняли головы и оборвали диалог. Я смотрела только на Дина, не знаю, что я хотела увидеть, глядя на него. Я даже не понимала, почему мне так хотелось смотреть на этого парня. Но ответы мне были не нужны, наверное, я все понимала и признавалась себе в том, что этот мужчина ковал из меня железные прутья своим взглядом, а его улыбка вручала мне пустоту в голове, которой раньше не было. Я была поглощена им.

Зеленые глаза без стеснения раздевали меня ниточка за ниточкой, развязная улыбка Дина только подливала масло в огонь. Не будь в комнате Сэма, боюсь, я бы могла натворить глупостей, не стесняясь того, что знала Дина всего полтора часа. Мне казалось, что я была знакома с ним как минимум целые сутки.

— Великовато, но тебе идет. Мне нравится, как на девушках смотрятся мужские рубашки. Это сексуально, — улыбаясь всё той же улыбкой, сказал Дин. Я ничего не смогла придумать в ответ и заметила, как Сэм сжимал губы, подавляя улыбку.

— Я верну её, как только высохнет мой свитер, — заверила я Дина. Он хотел что-то сказать, даже улыбнулся шире, но Сэм его оборвал:

— Сидни, ты видела еще людей со слабой аурой?

— Нет. Но я вполне могла этого не заметить.

Тоска ударила меня в грудь со всей силы, даже дышать стало трудно. Я села за стол, сложила руки на коленях и снова подумала о том мужчине и Астрид. У меня случалось многое в жизни, но я никогда не видела смерти. Я постаралась смести эти мысли под коврик, чтобы забыть о них и больше к ним не возвращаться.

Наверное, я сидела тихо довольно долго, и возникла тяжелая тишина, которую нарушил Сэм, говоря о том, что ливень перестал, и он может съездить в библиотеку, поискать нужную информацию. Я подумала, может мне показалось, о том, что, возможно, Дин каким-то образом надавил на Сэма и заставил его уйти из номера, чтобы мы смогли остаться с ним наедине. И мы остались одни, как только Сэм вышел за порог.

Настроение мое переменилось из-за мыслей о смерти подруги и незнакомого мужчины, поэтому я не особо радовалась, что Сэм покинул мотель. Дин смотрел на меня, а потом улыбнулся, поднимаясь с койки и медленно шагая ко мне.

— Хочешь, мы можем поработать по делу, а можем и не совсем по делу, — он поиграл бровями, широко и лукаво улыбаясь. Он со мной заигрывал, и я была не против такого отношения к себе. Дину нужен был лишь секс, я это понимала и спокойно принимала. И мне хотелось Дина...

— Дин, не сегодня. Прости, столько всего в один день.

...но это был не самый удачный момент в моей жизни. И я жалела, что сначала дала надежду, а потом грубо оттолкнула. Дин уже не так широко улыбался, и его зеленые глаза разочарованно блестели.

— Понимаю, — он кивнул, неярко улыбаясь, и отвернулся. — Тогда заглянем в заброшенный дом на окраине, там были все жертвы на каком-то банкете.

Он накинул обычную темно-серую ветровку, провел ладонью по волосам и убрал пистолет за пояс. Его взгляд остановился на мне, и я поднялась со стула. Не знаю, что мне так хотелось сделать, не знаю, зачем подошла к нему, ведь я уже отказалась. Но я встала почти вплотную, вглядываясь в его зеленые глаза, в которых сияли маленькие солнышки. Зрение моё словно обострилось, и я смогла заметить, как у него на носу рассыпались веснушки, их было совсем немного, а на подбородке у него был маленький, еле заметный шрам. Дин удивленно моргал и смотрел на меня настороженно.

— Я хочу пистолет, — настойчиво сказала я. Он с оценивающим прищуром окинул меня взглядом, изгибая губы в усмешке.

— Ты стрелять-то умеешь? — насмешливо хмыкнул он, продолжая улыбаться. Это задело меня, я даже не пыталась этого скрыть. А Дин между тем улыбался, заглядывая мне в глаза. — Я не дам тебе пистолет, крошка.

— Почему? — я вздернула подбородок. Он коротко рассмеялся, закусывая нижнюю губу.

— Покалечишься еще. Отдыхай, пупсик, я защищу тебя, если вдруг появится монстр, — он подмигнул мне, вздернул игриво бровями, улыбаясь, и пошел к входной двери. — Жду тебя в машине.

Обида быстро испарилась, я всегда была отходчивой, а на Дина, как мне казалось, долго злиться не получалось. Я расплела мокрые волосы, распустила их, и пошла в ванну за своим пальто, которое было всё ещё сырым.

Мы ехали до самой лесополосы и даже дальше, пока я не заметила большой дом. Он был испорчен временем, но оставался таким же завораживающе красивым. Почти все стекла в окнах были целыми, фасад дома пестрил трещинами, некогда кремовый, он приобрел оттенок бежево-серого. Дверь казалась новой.

— Держись поближе ко мне, и ничего плохого с тобой не случится, — заговорил Дин, вынимая пистолет из-за пояса. — Ну, это я так, на всякий случай предупреждаю тебя, — улыбнулся он, открывая дверь и входя в дом.

Внутри была мебель, полуразрушенная и заваленная конфетти и серпантином. Везде была мишура, блестки, побитые бутылки из-под вина, шампанского; засохшие цветы целыми букетами валялись по полу; пластмассовые одноразовые стаканчики и тарелки были смяты и свалены в углу одной из огромных комнат. Стены были голые, без обоев, но они явно раньше здесь были, потому что остались большие куски у потолка. В каждой комнате, в которые мы заглядывали, на потолке висели люстры, отчего-то никем не тронутые. Красивые, из бисеринок стекла и серебристой проволоки, а когда на них падал солнечный свет по стенам брызгала перламутровая радуга, и стекло становилось настоящим жемчугом.

Дин ступал широкими, но тихими шагами, а я старалась рассмотреть всё и спешить за ним. Он открывал двери, которые поддавались с большой натугой, в каждую комнату и внимательно их изучал. Его лицо было сосредоточенным, глаза метались от одного угла к другому, руки умело держали оружие, и я им восхищалась. Правда. Ведь сама я в душе трусила и боялась встретиться с тем, что возможно обитало в этом доме и лишило жизни уже шесть человек.

— Я спущусь в подвал, а ты жди меня здесь, — сказал Дин, когда мы подошли к двери, которая вела на нулевой этаж дома.

— А что если оно появится?

Парень обернулся, уже ступив на первую ступеньку. Он улыбнулся своей привычной лукавой улыбкой, бросая на меня взгляд .

— Тогда беги и не оглядывайся, оружие только у меня, — проговорил Дин, подмигнул мне и начал спуск по лестнице в темноту. Мне не понравились его слова, но я ничего не сказала ему в ответ.

Я стояла возле входа в подвал, мысленно подгоняя Дина, чтобы он поторопился. Дом хоть и казался совершенно пустым, но чье-то присутствие незримо ощущалось. Чего-то сверхъестественного. Я ощущала не то кожей, возможно от того её легко покалывало, не то каким-то внутренним, почти неуловимым чувством. Сложно было объяснить.

— Там ничего, — Дин выбрался из подвала, остановив на мне взгляд. — Со второго этажа никаких звуков не доносилось?

Я хотела покачать головой, как в подтверждении слов Дина, лестница заскрипела, раздались громкие шаги, будто кто-то ступал твердой подошвой на самые скрипучие ступеньки. На перилах показались бледные, сухие руки с черными кончиками пальцев и ногтями, словно их отбили молотком. Полностью лицезреть существо нам не удавалось от туда, где мы с Дином стояли: мы могли видеть только его руки. Существо, будто нас учуяв, начало спускаться с лестницы проворнее, и скрип старых ступеней в пустом доме отдавался ознобом по всему телу.

Дин схватил меня за талию, толкая в приоткрытую дверь подвала, а затем прижал к стене, закрывая дверь и отрезая последние полосы света в кромешной темноте. Он стоял близко, я чувствовала. От него исходил жар и слабые вибрации. Я моргнула, и темнота разразилась ослепительным светом его ауры. Нежный, но такой насыщенный оттенок мятно-зеленого. Мята и зелень. Несмотря на это от Дина не пахло мятой или мелиссой или ментолом. Я ощущала слабый запах сладкой выпечки, яблок с корицей и его одеколон. Он стоял ко мне так близко, что я вдыхала его аромат, не обращая внимания на запах сырости и старости в этом темном подвале. Дин пах, словно мой родной дом.

Страх и смятение обрушивались на меня градом, и я, не сдержавшись, прижалась к руке Дина. Он никак на это не отреагировал, так и продолжал неподвижно стоять в темноте, что я даже напугалась, насколько парень был напряжен.

— Дин? — тихо и совсем тонким голоском позвала я его.

— Тише, — шикнул он, и меня затопило мимолетное облегчение, от которого я буквально вжалась в Дина, расслышав его тихое довольное хмыканье. Он вполне мог подумать о том, что я клеюсь к нему. Я тоже об этом задумалась. — Кажется, оно ушло. Так, я иду первым, ты за мной. Когда скажу «беги», ты побежишь из дома к машине. Поняла?

— А ты?

— Я за тобой.

Его командный тон вселял уверенность и покорность. Я готова была подчиняться ему беспрекословно. Когда я отпустила его руку, моя уверенность поубавилась, но запал всё же остался. Дин шагнул к двери, приоткрыл небольшую щелку, слабая полоска света прочертила деревянную доску под ногами и ослепила Дина: парень на несколько секунд зажмурился. Он открыл дверь полностью, пистолетом в руках указывая мне на выход, а затем ступил в светлый коридор, покидая сырой подвал.

Дом был тих и пуст. Никаких следов пребывания того существа с черными ногтями и костлявыми пальцами не было. Дин шел впереди, а я плелась сзади, оглядываясь и чувствуя, как сердце сбивалось с мирного ритма.

До двери было ещё далеко. Парадную дверь и лестницу отделяли два арочных прохода с широкими комнатами, прихожей и гостиной. Тогда у Дина зазвонил мобильный телефон. Музыка эхом разошлась по пустому дому. Мы замерли. Я посмотрела на Дина, а он на меня. Он быстро достал телефон из кармана, отвечая на звонок:

— Сэм, ты совсем не вовремя, — буркнул Дин, делая пару шагов к первой арке. Я ступила за ним, как тут раздались те же самые тяжелые шаги, что и на лестнице, и в дверях комнаты, что расположилась слева, показалось оно.

— Дин, — мой голос показался мне самой неестественно звонким.

Я услышала, как Дин развернулся и чертыхнулся, увидев существо. Этот монстр был женского рода, с ярко-синими, почти неоновыми глазами, с бледной, очень бледной кожей, платиновыми волосами, тонкими губами, выступающими ключицами, черными ногтями и кончиками пальцев. Её ногти были черными, казалось, не от лака для ногтей, а словно ей их прижали дверью. Она смотрела на нас широко распахнутыми глазами, застыв в проеме, а потом, неожиданно, оскалилась в улыбке с самыми обычными человеческими зубами. Но улыбка эта была отнюдь не дружелюбная. Она зашагала уверенно вперед к нам. Из одежды на ней было только серое летнее платье, а ноги были босые.

Дин оглушительно выстрелил, пуля застряла посредине груди этого монстра. Но это её не остановило, казалось, пули её совершенно не волновали. В какой-то момент она показалась мне призраком с этими платиновыми волосами и белой кожей. Пули словно проходили сквозь её тело.

— Беги! — крикнул Дин, хватая меня за пояс и толкая себе за спину. Я застыла. — Беги, Сидни!

Я прошагала спиной несколько метров, как монстр повалил Дина на пол, сжимая бледной костлявой кистью щеки Дина. Парень застыл, распахнув широко глаза. Я могу поклясться, что увидела, как маленькие неоновые ниточки прошили лицо Дина на несколько секунд, а потом исчезли. Она убрала руку от его лица, и я, наконец, смогла отойти от оцепенения. Я схватила пустую темно-зеленую бутылку из-под шампанского, размахнулась и ударила монстра по голове. Осколки, как морские брызги, сверкнули в солнечных лучах, разлетаясь в стороны. Девушка с громким шипением отскочила от лежащего с закрытыми глазами Дина, поднялась на ноги. Я заметила, как зеленая стеклянная крошка застряла в её левом виске, и несколько стеклышек было на платиновых волосах. Она прожгла меня прищуренным, ледяным взглядом, а потом я увидела её ауру. Словно вырванные лоскуты сшитого одеяла разных цветов, некоторые были четко различимые, а некоторые невозможно было разобрать. Я не успела рассмотреть хоть один цвет её калейдоскопной ауры, как она скрылась в глубине дома. Сомнений не оставалось: она была нечто, что пожирало людские ауры. И Дин был её жертвой.