Play with fire
Torre Milano — одна из самых высоких и элегантных башен города, сверкающая в вечернем свете, как маяк среди каменного моря. Поднимаясь к её вершине, лифт двигался плавно, беззвучно, и в его зеркальных стенках отражались Арес и Стефания — он в тёмной куртке, строгий и спокойный, она — в мягком пальто, с чуть растрёпанными от ветра волосами и блестящими от эмоций глазами.
Когда двери открылись, их встретил мягкий полумрак зала с панорамными окнами от пола до потолка. Ресторан был почти пуст — не из-за отсутствия желающих, а потому что здесь не бронировали столики. Сюда допускали лишь избранных. А когда заходит Арес Версано, столик на крыше освобождают без вопросов.
Официант безмолвно провёл их на террасу, где ветер был мягким, а вид — по-настоящему захватывающим: Милан раскинулся внизу, как сверкающая карта — огни, улицы, купола церквей, движущиеся огоньки машин. Город казался далёким и почти нереальным.
Стефания подошла к перилам и замерла:
— Ты был прав, — прошептала она. — Я действительно слишком долго смотрела на него снизу.
Арес встал рядом, его взгляд был не на город. Он смотрел на неё:
— Я хочу, чтобы ты запомнила это чувство.Ты уже не там, где была.Ты выше.
Она повернулась к нему, ветер играл её волосами:
— А если вдруг упаду?
— Тогда я поймаю.
Он сказал это просто. Без романтизма. Без пафоса. Но в этих словах было больше обещаний, чем в любых клятвах.
Их пригласили за стол, накрытый на двоих: белоснежная скатерть, бокалы из тонкого стекла, серебряные приборы. Меню им не предложили — шеф-повар уже знал, кто пришёл. Через несколько минут принесли лёгкий ужин: филе сальмона с зелёным соусом, нежные ризотто с белыми грибами, свежие тарталетки с сыром и клубникой на закуску — маленький намёк, слишком точный, чтобы быть случайным.
Стефания сидела напротив, подбородок опирался на ладонь, а глаза смотрели только на него:
— Знаешь... — тихо сказала она. — Мне не нужны бриллианты, машины или особняки. Только такие вечера. Только ты, еда и город под ногами.
— А если будет война?
— Я стану твоим солдатом.
— А если придётся выбирать между жизнью и мной?
Она не колебалась:
— Тогда мы умрём вместе. Потому что я больше не смогу жить отдельно от тебя.
Он смотрел на неё в тишине.А внутри всё сжималось. Горело. Признавалось.Она была его.И он... был её. Даже если не умел это вслух сказать.Он взял её ладонь, медленно, уверенно, прижал к губам.И впервые — шепнул:
— Il mio angelo... Я вижу весь город, но в моих глазах только ты.
И вечер, и огни, и шум Милана снизу — стали лишь фоном.Потому что настоящая высота была там, где сидели они вдвоём.
Ужин продолжался в том же ритме, в каком билось сердце каждого из них — тихо, насыщенно, с подспудным напряжением между каждым взглядом. Свет от фонарей террасы был мягким, тёплым, создавая ощущение уюта и интимности, будто весь город внизу замер, чтобы не мешать их моменту.
Стефания ела медленно, наслаждаясь каждой деталью — тонким вкусом ризотто, идеальным приготовлением сальмона, лёгкой кислинкой вина. Но куда сильнее она наслаждалась его молчаливым вниманием. Арес почти не отводил от неё глаз. В нём было что-то хищное и сдержанное — как у волка, который и так уже поймал свою добычу, но не торопится с ней, смакуя процесс обладания.
И тогда Стефания решила: а почему бы и нет?
Она чуть склонила голову, посмотрела на него, будто задумалась. Пальцы левой руки легко обвили ножку бокала. Правую ногу — неспешно, лениво — она вытянула из-под стола и... скинула туфельку.
Движение было незаметным, под скатертью, длинной, до пола — она спрятала его, как маску. Легко, с грацией, её нога скользнула вперёд — сначала просто прикасаясь к краю его брючины. Потом чуть выше. И выше. Пока под столом не остановилась прямо на его паху.
Арес в этот момент резал кусочек рыбы. Его вилка зависла. Он не сразу среагировал — настолько неожиданным был этот мягкий, тёплый контакт. Его глаза резко метнулись к её лицу.
Стефания сделала вид, что увлечена вином.
Даже не посмотрела на него. Только пальцы её ноги медленно, почти лениво провели по внутренней стороне его бедра, легко коснулись самого чувствительного.
Он замер:
— Стефания, — прошептал он низко, срывающимся голосом, наклоняясь чуть вперёд.
Она наконец подняла глаза — взгляд был чистым, невинным, но в глубине карих зрачков плясал огонёк. Опасный и дразнящий:
— М-м? Что-то не так?
— Ты играешь с огнём, — процедил он.
— Нет, — ответила она, нежно прикасаясь носком ноги к его телу. — Я просто проверяю, как себя чувствует мой дьявол.
Он откинулся на спинку кресла, прикусил нижнюю губу, его рука медленно сжалась на краю стола. Ему стоило только подать знак — и они бы уже не были на ужине.Они были бы на коленях, в темноте, в тишине, в абсолютной принадлежности друг другу.
— Ты не понимаешь, что делаешь, — сказал он с хрипотцой.
Она улыбнулась, склонив голову на бок, убирая ногу так же медленно, как и пришла:
— Я прекрасно понимаю. Просто... иногда приятно напомнить Тузу, что даже дьявол может потерять контроль.
Арес стиснул зубы, но в его взгляде вспыхнул огонь.Не голод.Потребность.
Под скатертью её нога продолжала мягко двигаться — медленно, размеренно, с интуитивной точностью. Стефания вела по внутренней стороне его бедра, слегка прижимаясь к самому центру его напряжения, потом чуть отступала, затем снова касалась. Движения были будто ленивыми... но рассчитанными. Она делала это, как будто знала его тело лучше, чем он сам — как будто читала напряжение в его челюсти, в тяжёлом дыхании, в том, как сжимаются его пальцы на краю стола.
Арес сидел, будто выточенный из камня. Но внутри него всё пылало.
Он пытался сохранить самообладание: моргнул, отвёл взгляд в сторону, сделал глоток воды. Но пальцы на бокале дрогнули. Он знал, что под ним — длинная белоснежная скатерть, что никому вокруг не видно. Но он чувствовал всё. Каждый изгиб её стопы, каждое дразнящее касание — по его бедру, по чувствительной зоне, прямо по напряжённой части.
Стефания же, по-прежнему с невинным выражением лица, медленно отрезала кусочек рыбы, подносила к губам, словно ничего не происходит. Но её нога продолжала — мягко, почти ласково, но с чёткой целью — довести его до точки кипения.
Вверх. Вниз. Медленное нажатие. Снова вверх.
Арес закрыл глаза на долю секунды, сжав зубы:
— Кудряшка, — выдохнул он, почти не слышно.
Стефания чуть склонила голову набок, посмотрела на него через ресницы:
— Что?
— Прекрати.
— Но ты же ничего не сказал. Только дышишь... вот так, — прошептала она.
И снова — нога. Точно. Медленно. Чуть глубже. И в этот момент...
Он сжал кулаки.
Задержал дыхание.
И отпустил.
На его лице — ни звука, ни движения. Только тень удовольствия, которая прошла по чертам, как волна. Он чуть приоткрыл губы, выдохнул — почти бесшумно, почти с болью. Всё тело напряглось... и расслабилось.
Стефания убрала ногу. Сидела с таким выражением, будто просто закончила ужин.А он медленно повернул к ней голову.В глазах пылало:
— Ты за это заплатишь.
Она провела языком по губе:
— Обязательно. Но чуть позже. После десерта.
Стефания сделала ещё один глоток вина, будто и не замечая, как напряжённо Арес сидит напротив неё — расправленные плечи, сдержанный взгляд, но в глазах бушует пожар, который она же и зажгла. Она знала: его молчание опаснее любой ярости. И это её... будоражило ещё сильнее.
Она отложила салфетку, грациозно встала из-за стола и, наклонившись к нему, чуть склонила голову:
— Я пойду умоюсь. Не скучай, мой дьявол.
И подмигнула.
На ней было лёгкое, изящное платье с вырезом на спине. Волосы упали на плечи. Арес проследил за каждым её шагом. С того самого момента, как она поднялась, его дыхание стало неровным. Он не отвечал. Просто смотрел, как она уходит, зная: это ещё не конец. Это... вызов.
Стефания прошла через глянцевый холл ресторана, свернула в сторону уборных. Стены были мраморные, свет — приглушённый, мягкий, с лёгкой золотистой подсветкой. Женская комната выглядела, как номер в отеле: мраморная раковина, зеркало в резной раме, нежный аромат цветов. Она подошла к раковине, посмотрела на своё отражение — раскрасневшаяся кожа, мерцающие глаза, и в уголках губ всё ещё играла победная улыбка.
Она уже дотянулась до ручки двери, чтобы запереться, как вдруг...
Дверь распахнулась.
В помещение влетел Арес.
Он закрыл за собой дверь — резко, но без грубости, взгляд его был тяжёлым, диким, острым, как лезвие. В нём уже не осталось сдержанности. Только одно желание.
Стефания замерла у зеркала, её пальцы всё ещё держались за край мрамора:
— Я же только умыться... — прошептала она, но в голосе слышалась не испуг, а провокация.
Арес подошёл к ней вплотную, схватил за талию, прижал к раковине, его дыхание — горячее, обжигающее.
Он не целовал — смотрел. Глубоко. До дна.
— Ты думаешь, можешь играть со мной, и выйти отсюда... спокойно? — его голос был низким, почти рычанием. — После того, как ты сделала это?
Она слегка подалась вперёд, её губы коснулись его щеки:
— А если я хотела, чтобы ты вышел из себя?..
— Тогда ты добилась.И теперь, ангел, я — не остановлюсь.
И с этими словами он накрыл её губы поцелуем — не мягким, не нежным, а таким, как пламя, которое рвётся наружу. Жадно. Глубоко. Так, будто хотел поглотить её целиком. Руки его скользнули по её спине, впились в бёдра, притянули ближе, пока между ними не осталось ни миллиметра.
Арес прижимал её к себе, его руки сжимали её талию так, будто он боялся потерять контроль, а может — уже потерял. Его губы двигались по её шее, дыхание обжигало кожу, и Стефания чувствовала, как с каждой секундой он становится всё жёстче, всё голоднее. Она не пыталась остановить — наоборот, поддавалась, вся, без остатка, будто провоцировала его снова и снова.
Он оторвался от её губ, развернул её лицом к зеркалу. Она схватилась за край раковины, прижавшись к прохладному мрамору, лицо в полумраке отражалось в зеркале — дыхание сбивчивое, глаза сияют.
Он встал сзади, обхватил её бедро, приподнял, и пальцами легко, но уверенно задрал подол платья вверх. Шёлк соскользнул по её коже, открывая изгибы. Его ладонь хлопнула по её ягодице — звук короткий, резкий, плотный. Она дернулась, выдохнула резко, но не издала ни звука — только выгнулась, будто впитывая каждое движение.
— Ты знала, что доведёшь меня до этого, — хрипло прошептал он, обхватывая её одной рукой за живот, прижимая плотнее к себе. Второй — медленно, почти ритуально — стянул с неё тонкое кружевное бельё, оставив его на полу.Он был уже едва сдерживаемым. Весь его контроль — та холодная точность, которой он правил кланом, — остался за дверью.
Он сам стянул с себя ремень, молнию — без спешки, но и без пощады.И когда он вошёл в неё, Стефания чуть не вскрикнула — не от боли, от всего. От того, как он заполнил её, как встал за спиной, как сжал её ладонь на раковине своей. Но не дал ей закричать — его рука легла на её рот, осторожно, но твёрдо:
— Тише, ангел, — выдохнул он ей на ухо, его голос дрожал, как от голода, так и от глубокой потребности. — Никто не должен слышать, как ты стонешь для меня..
Арес двигался сдержанно вначале — будто пробовал границы, будто ещё держал контроль. Но с каждой секундой её тело под ним отвечало — мягко, пульсируя, словно созданное для него. И тогда он сорвался с цепи.
Его движения стали резкими, сильными, требовательными. Он держал её за талию, плотно прижимая к себе, вторую руку скользнул под платье и сжал её грудь — жёстко, властно, как будто пытался пометить, запомнить форму, утвердиться в ней. Пальцы ласкали, сжимали, дразнили, а губы его шептали в самое ухо, срываясь от напряжения:
— Ты... моя. Слышишь, кудряшка? Моя.
Стефания стонала — глухо, приглушённо, захлёбываясь в дыхании, прикусывая губу, чтобы не сорваться громче. Её пальцы сжали край раковины до побелевших костяшек. Каждое его движение отзывалось внутри волнами, каждое прикосновение прожигало до мурашек. Она уже не могла думать, не могла говорить — только чувствовать:
— Арес... — выдохнула она хрипло, дрожащим голосом.
Он знал — она близко.Он тоже. Всё тело напряглось, дыхание сбилось.
И вскоре — почти одновременно — их накрыла волна.
Он прижался к ней всем телом, зажмурившись, издав низкий сдавленный стон, как зверь, который нашёл наконец свой дом. Её тело дернулось в последнем спазме наслаждения, и они остались на секунду, замирая, в этой точке полной, необратимой близости.
Мир исчез.
Была только тишина.
И её сердце под его ладонью.
Но тишина была недолгой.
В кармане Ареса завибрировал телефон. Он тяжело выдохнул, почти с рычанием, и отодвинулся, прижимая губы к её плечу.
— Чёрт... — прошептал он, достал телефон и, не глядя, нажал ответ.
— Босс, — голос Нико, ровный, но напряжённый. — Мы ждём вас на складе.Это... важно.
Арес провёл рукой по лицу, закрыл глаза. Его тело всё ещё было напряжено, и пальцы не хотели отпускать её. Он посмотрел на Стефанию, которая опустила голову, волосы падают на плечи, губы чуть приоткрыты, дыхание неровное.
Он выдохнул, уже более спокойно:
— Еду.
И отключился.
Затем склонился к её уху и тихо сказал:
— Это ещё не конец, ангел.Я вернусь. И ты всё почувствуешь заново.
Он поцеловал её в затылок, стянул с себя пиджак и набросил на её плечи.И только после этого — вышел.Всё ещё дикий. Всё ещё её.