Разбей свой нимб

23

Мой отключенный телефон дал мне поспать несколько часов, но моя тревожность всё же не дала мне долго расслабляться, я был слишком взволнован последними известями, и чем раньше я всё выясню, тем быстрее успокоюсь. К счастью, пока что никто меня не беспокоил по поводу смерти Дайаны, но это было лишь вопросом времени, прежде чем меня допросят об её последних днях. Но пока что я был свободен от всей этой формальной муры. Наверное, месяц был слишком короткий срок, чтобы убиваться по человеку. Да и не мой это был метод. Если человек уходил из моей жизни, это были его проблемы, я никогда никого не удерживал насильно рядом, и даже если в данном случае уход означал смерть, кто я был такой, чтобы мешать человеку осуществить свою мечту? Но внутри во мне теплились мысли, вот как раз-таки ты и можешь влиять, просто врубись в тему и поймёшь, какая это власть. Но и эти странные мысли я отгонял, сейчас важна была сосредоточенность и трезвый взгляд на всё. Даже на то, что не поддаётся логическому объяснению.

Меня атаковали новые письма, зря я Пафнутию дал адрес своей электронной почты. Участники писали мне свои истории, просили советов, умоляли встретиться, и это было хорошо, они не станут ничего скрывать от меня. Они хотели помочь мне, потому что верили в меня, что я спасу их всех от желания убить себя, или по ещё более глобальным причинам (типа спасти мир от зла).

Практически все их истории были трагическими, и если бы я читал их в отдохнувшем и здравом состоянии, наверное, комки в горле бы вызывали очередной приступ удушья (я задыхался всё реже, только при особенных стрессах). Проблемы с зависимостями, финансовые ямы, трагические смерти близких, несчастная любовь, неумение приспособиться в обществе, физические изъяны, психологические травмы, насилие. У всех этих людей действительно были причины не любить жизнь в отличие от меня, и я до сих пор поражался тому факту, что я пытался наложить на себя руки. Но кто-то меня остановил и вернул назад. Или может, Зиновий на самом деле умер, и его тело захватил тот, кто разрушает смерть? И я пока не улавливаю, что никакой я не Зиновий, просто ограничения тела не дают мне осознать свою настоящую сущность. Такие мысли пугали меня, почему-то захотелось цепляться зубами и когтями к своей личности, я не хотел никем быть кроме себя, пофиг, что скучный и серый, но зато свой, родной!

Там была и другая полезная информация – график встреч, контакты их администрации и как связаться с их лидером, который жил не в России, и никто не знал ни его имени, ни адреса, ни лица. Он в основном и финансировал деятельность секты, правда, я пока не понимал, на что уходили эти деньги? На чай в дешёвых чайных? На бумажные салфетки, чтобы утирать им свои слёзы? На проезд на метро, чтобы добраться до больницы? Но прочитав их устав, я примолк со своим предвзятым мнением и циничностью. Цель этой секты была – поддерживать людей с острыми суицидальными наклонностями. То есть в кризисные моменты члены секты могли приехать к отчаявшемуся человеку, чтобы его поддержать всеми возможными способами. И все их встречи тоже проходили под знаменем моральной поддержки и усиления боевого духа, чтобы преодолеть желание наложить на себя руки. Также они частично спонсировали больничные расходы и организовывали похороны, сотрудничая с фондом по предотвращению самоубийств. Хм, видимо, всё-таки оттуда растут ноги, все дороги ведут в этот пресловутый фонд.

У них также была особая система общения с человеком, который пытался покончить с собой, там было слишком много букв, чтобы мне сейчас туда вникать. Поведение при больных людях тоже было детально описано – если у человека был психоз, депрессия, навязчивые мысли и так далее. Они проводили свои тесты, определяя индекс суицидальной готовности, видимо на основе тех тестов, которыми меня пичкали в клинике. Я сомневался, что это всё сильно помогало, за последнее время два человека из их группы покончили с собой, и у двоих были метки. Да и вообще мне не казалось нормальным объединяться людям с суицидальной идеацией, это лишь могло усилить их тягу к самоубийству. Наоборот, терапия должна исключать всё, что ассоциируется с этим явлением или воспоминаниями, и куда лучше окружать себя позитивными людьми, жизнерадостными занятиями, спокойными развлечениями. А все эти люди были живым напоминанием того, через какой ад ты прошёл. Попытка самоубийства – это то, что ты никогда не забудешь, это тот груз, который будет волочиться за тобой, как бы ты его ни пинал, и в какие могилы ни зарывал. А трансформировать этот опыт в извлечение уроков, мало кто был способен. И я в том числе.

Помимо помощи потенциальным и неудавшимся самоубийцам, секта тщательно готовилась к приходу того, кто разрушает смерть, собирая все пророчества о нём, трактуя символизм и выискивая все малейшие упоминания о нём в философских учениях и религиях. Они вели свою собственную статистику о самоубийствах и тех, кто был близок к их осуществлению, и часто они с ними связывались. Вероятно, со мной тоже связались представители этой секты, которые работали в клинике. Интерес к личностям, покончившим с собой девятого сентября, их явно особенно интересовал, ведь именно тогда и должен был восстать из могилы их Мессия.

Их главная цель была подготовиться к моему приходу и спасти как можно больше душ, пока я снимаю проклятие. И что меня поразило больше всего, они верили, что помеченные суицидом люди не только теряли возможность когда-либо возродиться, они лишались души! В этом и была опасность, это и была причина, почему они так ждали моего появления, они все могли навсегда лишиться души, и меня эта несправедливость поразила до глубины сердца. Я не хотел такой жизни, ведь я уже не был атеистом, который сомневался в существовании души. И вопрос, который меня тревожил ещё сильнее – была ли у меня душа, ходил ли я сам под проклятием, если уже побывал по ту сторону жизни? Или же я был вне опасности? Нигде не описывалось это в их пророчествах, я был на уровне мифологической и божественной сущности, и нелепо было сравнивать себя с обычными людьми. Это если действительно принять, что я был тем, кто разрушает смерть. Боже мой, столько информации и ничего конкретного, как именно мне добиваться целей! Так что я подготовил список вопросов, которые планировал отослать лидеру секты, скрывающемуся под псевдонимом Suinsomnie (смесь французских слов suicide и insomnie что ли?). Мне описали его как таинственную личность, которая редко даёт прямые ответы. Есть такое качество у лидеров сект – напускать на себя совершенно неоправданную загадочность, чтобы иметь власть и поддерживать интерес своей паствы.

Разобравшись с делами сектантскими, я перечитал последние письма Тришны, который после моего визита мне регулярно писал и объяснял возможные причины, почему он не видел у меня ауру в её традиционном понимании. То, что я недавно пытался покончить с собой – одна из причин, вероятно, моё энергетическое тело ещё не восстановилось. Ещё возможно – болезни (в том числе и психические), которые забрали у меня энергию. Как вариант – я завершил свою карму. Ещё он размышлял на тему того, что я принёс после себя слишком сильную энергетику смерти (после того, как был мёртв 12 минут), и до сих пор не восстановился в духовном плане. Но это всё было притянуто за уши, и страх, что я был лишён души, так как сам себя проклял, всё сильнее давил на меня. Он также информировал меня о душевном состоянии человека, чьи цвета ауры я описывал. Я писал ему о метке Дайаны, и по правде говоря, сведения Тришны совпадали с тем, за чем я наблюдал лично. И хотя я со стопроцентной уверенностью сказать не мог, но мне казалось, что метка и аура были связаны. То есть метка была энергетическим или эфирным телом человека, концентрированном в одном ярком сгустке, так как человек был на грани смерти. То есть она уже не окутывала его защитным свечением, а пульсировала в одном месте, крича об опасности.

Тришна сказал, что сделает ради меня исключение и будет ждать меня в офисе в субботу вечером. Пока я ехал, то старался забить голову своими несуществующими продажами акций, а также регистрировал проблемную пожилую пару в одном из гостиничных комплексов Подмосковья. Есть у меня душа или нет, должен ли я спасать мир или не должен, но на мультитаскинг я забивать не собирался. И на фоне жужжали все эти суицидальные размышления. Я начинал более или менее понимать, как продуктивно использовать максимальное количество нейронов. Но у этого был и свой минус, теперь даже во время работы, учёбы или расслабления с друзьями, меня постоянно терзали мысли обо всей этой самоубийственной белибердистике. Я был по уши в дерьме, разгребая последствия своего суицида.

Когда я оказался в светлом и просторном кабинете Тришны, мой живот пел плачевные серенады. Я уж и не помнил, когда в последний раз ел. Мало того что месяц прожил с анорексичкой и чуть сам не заработал пищевые расстройства, так теперь ещё из-за стрессов забывал пожрать. Я с благодарностью согласился на предложенный чай с печеньками, умяв их за пять минут. Я надеялся, что это никак не повлияет на видимость моей ауры.

Кое-как я подавил своё нетерпение, выслушивая все философские выпады, что из себя представляют ауры с точки зрения вайшешики или ньяя, но на данный момент мне хватало уже новой информации, чтобы ещё погружаться в индийские премудрости. И когда уже Тришна пристально начал меня разглядывать, я сфокусировал внимание на том, что происходило здесь и сейчас. И когда он предложил мне сфотографировать мою ауру, я согласился. Значит, что-то он всё-таки видел.

- Складывается впечатление, что ваша аура как будто бы и не совсем ваша, она лавирует над вами, окутывая ваше естество, но как будто бы поглощая вашу истинную сущность, - объяснял он, и я не понимал, что он имеет в виду. Когда он сделал фотографии, мне стало понятнее, почему он был взволнован. Аура как будто имела чёткие границы как что-то обведённое и замкнутое, не касаясь моего физического или даже астрального тела. И сомнений у меня оставалось всё меньше, аура суицидника оставалась со мной, я пожирал её, возможно, это и было всё, что оставалось от его души. В таком случае теория о пожирании душ тем, кто разрушает смерть, оправдывалась сполна, как бы нелепо это ни казалось. Игнорировать совпадения становилось всё труднее, важно сейчас было понять, что мне это давало, выгодно ли мне провожать в последний путь самоубийц? Действительно ли их души оставались со мной? И если сейчас чуть-чуть отбросить в сторону мистику, как всё это влияло на моё развитие? Давало ли это мне какие-нибудь новые способности? Психологическую неуязвимость? Новые таланты? Сверхъестественные силы? Хреново, что никто не мог мне помочь в этом, так что я надеялся что-то узнать из ответов Suinsomnie, которому я уже успел накатать объёмное письмо с вопросами.