Untitled Part 8
8
Пока я интегрировался назад в свою жизнь, привыкал к бытовому быту (уж простите за тавтологию) и хоронил воспоминания о странном происшествии во время группового сеанса терапии, я получил интересное предложение из Швейцарии. Я понятия не имею, как именно работает эта система, что в других странах узнают о пациентах с необычными кондициями, ведь Россия в последнее время не отличалась стремлением сотрудничать со странами Европы. Но видимо сфера медицины никогда не отказывалась от возможности масштабно изучать необычные явления. Меня подробности не интересовали, я был скорее заинтригован возможностью сотрудничать с экспертами по мозговой деятельности престижной швейцарской университетской больницы. Эта клиника занималась именно теми пациентами, чей мозг голодал более семи минут, не оставив видимых изменений в человеке. Их исследования могли помочь спасать людей, чья клиническая смерть превышала позволительные минуты без необратимых процессов. Во всяком случае, я так думал, но гарантии у меня никакой не было, что именно это и было целью подобных организаций. Я не хотел размышлять о теориях заговоров, о том, что тайное правительство находит методы как массово и незаметно убивать всё возрастающее население планеты, о том, как в подпольных клиниках проводят жутчайшие эксперименты над людьми, и о том, как идут попытки создать расу сверхлюдей и преодолеть физиологическую смерть. Я просто хотел, чтобы мой мозг работал нормально, в надежде на иллюзорную поддержку, что необратимые процессы меня не настигнут.
Я понимал, что вот он мне даётся шанс переезда, которого в глубине души я жаждал, ведь так будет проще отпустить свою травму, когда тебе о ней напоминает чуть ли не ежедневно всё твоё окружение (или их молчание и безмерная опека). Да, от себя не убежишь, я это сознавал, но это ведь будет временное отступление, чтобы помочь разобраться в себе? Перспективы застрять в очередной больнице, конечно, были сомнительным утешением, но если я хотел убедиться, что моему здоровью ничто не угрожает, придётся с этим смириться.
Я накатал им приветливый и лаконичный ответ на английском языке, которым я владел свободно, так как работал по большей части с зарубежными клиентами (но не в последнее время). И так началась моя длительная переписка с этой организацией. Страховки у меня не было, как и юриста, так что все деловые и юридические дела мне предстояло решать самостоятельно, благо я уже не состоял на учёте, и мне не требовалось согласия родителей или опекунов. Я мог принимать самостоятельные решения, осознавая, какое это счастье – быть независимым! Первая проблема началась, когда клиника, в которой я до сих пор проходил курс лечения, отказалась выслать в Швейцарию все мои медицинские документы. Они не давали их и мне на руки, объяснив, что это – врачебная тайна. Я пригрозил им юристом, или что пущу в СМИ нелестные слухи об их организации, но мои угрозы их мало волновали. Они прекрасно видели, что я не имею никакой власти, чтобы навредить их репутации. К тому же мне приходилось общаться с ними посредством электронной почты, ведь встречи с начальством невозможно было организовать простым смертным вроде меня. Телефонные звонки сто раз перенаправлялись, чтобы связать с нужным человеком, а в письмах предоставляли размытые ответы.
Значит клиника, в которой я лечился, не была заинтересована в сотрудничестве со Швейцарией. Но каким образом тогда в Европе узнали про мой случай? Наверное, благодаря длинным языкам Аллы и подобных сорок, но раз это позволялось, теоретически не было у этой клиники таких уж страшных секретов. Алла мне тут была не помощница, она понятия не имела, как мне передать все мои медицинские сведения, потому что была из другого отдела. Да, у неё есть там контакты, но не такого уровня, чтобы кто-то сдавал данные пациента лишь для того, чтобы тот благополучно мог эмигрировать. Она меня неверно поняла, я не собирался переезжать навсегда в Европу, но переубедить её в этом было невозможно, она оказалась куда более рьяной патриоткой, чем я думал. Хотя она могла так сказать, чтобы я просто отстал, не желая кого-то подставлять и ставить под угрозу свою работу. Я не осуждал её, приняв позицию поражения, но не сдался в попытках договориться с зарубежной организацией другими способами.
Я общался с ними так, как будто медицинские сведения у меня уже почти на руках, началась скучная подготовка к переезду – виза, оформление страховки, жилищные вопросы, процент финансирования, технические подробности о предстоящих обследованиях. Я понимал, что вся эта затея висит на волоске, но всё же надеялся на благоприятный исход.
И вот когда все документы были готовы, и я уже собирался написать заявление об увольнении и сообщить родителям, друзьям и арендатору о своём отъезде, клиника попросила описать своё состояние на данный момент. Особенно их интересовало, не появились ли какие-нибудь странности, которые я не мог объяснить научным языком. Что-то, что говорило о возможных нарушениях после клинической смерти.
И тут чёрт дёрнул меня упоминать этот бред, но я описал тот случай на групповой терапии со всеми подробностями. В том числе, что я чувствовал в момент, когда прикоснулся к метке, и что в этот момент ощущала девушка. Я получил так много уточняющих вопросов, что во мне загорелась надежда, что это были не галлюцинации, и у них есть объяснения этому явлению! Наверное, они уже сталкивались с таким последствием после клинической смерти! Я с радостью описывал все свои чувства на тот момент, всё, что шептала мне интуиция, все внешние детали и то, что на тот момент излучала меченая.
С замиранием сердца я ждал от них ответа, который последовал только через неделю. Я написал им несколько писем с уточнениями насчёт билетов и срока визы, но они не ответили на них. Я начал волноваться. И когда ответ, наконец-то, пришёл, я испытал разочарование:
- Уважаемый господин Панов, к сожалению, мы не можем принять вас в нашу клинику из-за нехватки важных медицинских документов, чтобы провести полный анализ вашего мозга. Но мы настоятельно вам рекомендуем оборвать все связи с московской клиникой по предотвращению самоубийств. Желаем вам скорейшего выздоровления.
Я долго размышлял над этим отказом, сначала пытался договориться с ними, писал, что у меня есть все медицинские документы, и что я вылетаю, как и планировал, но в ответ получал лишь тишину. Визу мне так и не выдали, бронь на билеты аннулировали, а деньги, которые я отсылал им на подготовку документов и переезд, перечислили назад до копейки (не считая процентов, что банки брали за трансакции). Потребовалось несколько дней, чтобы переварить и принять тот факт, что новая жизнь отменяется. Но я был уверен, что дело было не в моих отсутствующих медицинских данных. Я перечитал последнюю переписку, и что-то внутри меня похолодело, и хотя я мыслил как параноик, я до сих пор места себе не находил, когда вспоминал тот случай с меткой. Меня не покидало ощущение, что они поняли, что моё странное видение было спровоцировано экспериментами, которые проводила клиника над своими пациентами. Акцент в их вопросах был поставлен на то, что в стенах именно этой клиники меня посетило это видение, и что именно среди пациентов этой клиники я увидел эту странность. Кажется, Швейцария хотела поскорее умыть руки, что чуть не взяла к себе на исследование человека, над которым проводили странные эксперименты. Возможно, они знали что-то об этой клинике или сталкивались со схожими случаями, но все мои попытки достучаться до истины не принесли никаких результатов.
Пребывая в своей фрустрации над загубленными возможностями, я целую неделю копался в интернете в поисках правды, пытаясь нарыть всё, что касалось московской клиники. Я читал отзывы тех, кто в ней проходил лечение – походу, большая часть липовые, уж очень официальным языком написаны и без единого критического замечания. Я штудировал биографии лечащих врачей и руководства (скукота или тишина) и искал в новостях упоминания этого заведения (ничего криминального, никаких нарушений официально не всплыло).
Не найдя ни одой зацепки, я начал искать людей в интернете с суицидальными наклонностями или после клинической смерти, которые испытали что-то схожее со мной. Я чуял, что большая часть из них были фантазёрами, позёрами или лгунами. Люди, которые были одиноки, или романтизировали всё связанное со смертью, подростки с дефицитом внимания и воспринимающие жизненные уроки как кару божью, когда выход лишь один – в окно. Я осознавал, что среди всей этой своры, желающей показать, как они страдают, были и интересные люди, но я был скептиком, это напоминало мне пресловутые сайты знакомств. Девяносто процентов из сидящих там – извращенцы, больные, неуверенные в себе, фрики, люди с криминальными наклонностями и прочие позёры, но бывает, наткнёшься на кого-то здраво рассуждающего, и ваши цели и интересы вдруг совпадают. Редкость. Так и здесь я особых надежд не питал. Но продолжал наблюдать за самыми популярными закрытыми группами, которых связывали суицидальные наклонности, загадки смерти и опыт клинической смерти. Но фильтровал я безжалостно, надеясь, что когда-нибудь мне пригодится что-то с этих порталов. Кто бы мог подумать, в 26 лет я буду зависать на сайтах, объединяющих потенциальных самоубийц (большая часть из которых переживёт подростковый период и вместе с ним и свои суицидальные наклонности).
Я начал читать книги и смотреть документальные фильмыо людях, переживших околосмертный опыт. Тут меня тоже ждало разочарование, всеони были повёрнуты на религию или мистику. Мистический опыт меня интересовалбольше, но однотипные рассказы о том, какой Иисус добрый, что встречал умершихи велел возвращаться назад, дабы нести слово о нём в мир, и какими радостнымибыли их встречи с мёртвыми родственниками, увольте, я и в детском саду на такоебы не повёлся. В этом я был типичным продуктом Советской пропаганды, и хотя яуже родился на территории РФ, впитавшийся в ДНК атеизм не давал ни малейшегошанса повестись на мифологические сказки и церковное промывание мозгов. Но приэтом я был лоялен ко всем религиям, человек имеет право верить во что угодно –в воскрешение Иисуса или Ленина, в существование Чебурашки или Чупакабры, иневажно, поклоняется он пантеону греческих богов или своим местным туалетнымбожкам. Но тут я пас, уж извините. Дайте мне технический прогресс и логическоеобъяснение всей этой мути, что происходит в моей жизни после долбаного суицида!