Разбей свой нимб

7

Надо отдать должное архитекторам и дизайнерам, которые спроектировали эту клинику без явных ассоциаций с психиатрическими лечебницами. Много открытого пространства, яркого света, приглушённых кремовых тонов и никаких замков и решёток. Даже в её названии не было ни одного слова, имеющего в себе корень «псих», но сути это не меняло, здесь изучали психические отклонения и лечили пациентов, которые имели явные суицидальные наклонности. Мне нравилось, что здесь совершенно не ощущался дух отчаяния и страха, даже в кабинете школьной медсестры я испытывал куда больше дискомфорта, чем в этих стенах. Я был уверен, что в этом и была задумка – не отпугивать клиентов строгостью и злым роком, а мягко вдохновлять их комфортом, доверием и оптимизмом на добровольное сотрудничество. Многие секты имели подобную тактику, чтобы потерянные люди быстро ощущали себя принятыми. Но всё равно, шагая по широким и безмрачным коридорам, я чувствовал дух фатализма, как будто шагнул на территорию чистилища, предлагающее лишь одну дорогу после кратковременной передышки – прямо в ад. И хотя я не был религиозным и понятия рая и ада воспринимал как метафоры пространств, где обитало добро и зло, холодок так и бежал по моей спине, пока я пытался отогнать все нездоровые ассоциации. Видимо роль играли мыслеформы пациентов – каждый из них имел суицидальные наклонности, что естественным образом привлекало смерть. Больные здесь не учились снова любить жизнь, они просто боролись за то, чтобы остаться на этой земле. Но я ведь был исключением, надеялся я, и желание умереть погасло во мне навсегда?

Мне хотелось выговориться, понять, что я не один такой, и я был готов излить душу, притянув за уши свою версию о том, почему я пытался покончить с собой. Только весь мой социальный порыв интегрироваться в общество потерянных людей испарился, как только я увидел пустые глаза участников кружка. Всего нас было одиннадцать человек, не считая специалиста, который казался таким же безучастным, как и все безжизненные лица, замышляющие очередной суицид. А ведь эта терапия должна объединять тех, кто хочет избавиться от навязчивых суицидальных мыслей.

Из десяти участников лишь двое занимались своими делами, остальные тупо слонялись или сидели, уставившись в пол. Одна молодая особа с вечерним макияжем сидела равнодушно в телефоне, и один парень неопределённого возраста изучал структуру листа фикуса, который оказался искусственным. А остальные как будто манекены, то ли на них так действовали лекарства, то ли депрессия их была на финальной стадии, то ли они так и не понимали, зачем им продолжать жить. Тут и анализировать ничего было не нужно, никакого комфорта, утешения, и тем более ответов на мучившие меня вопросы я тут не получу.

Я внимательно слушал первого говорившего – нелепого мужичка в очках и с солидной щетиной с редким именем Пафнутий, пока у меня не начала пухнуть голова от его преувеличенной драматизации:

- И лучезарные очи беспощадной смерти испепеляли меня с такой яростной агонией, что даже с закрытыми глазами я ощущал её благоухающий смрад, её инфернальный оскал, её пронзительный шёпот, она вцепилась в меня пылко своими костлявыми руками, и ни секунды я не мог прожить без её волчьего взгляда! Она присосалась к моей измученной душе, остервенело разрывая моё полыхающее сердце, она контролировала неистово каждую мою мысль, ведя целенаправленно в глухую бездну, полную мёртвых лун!

Боже мой, куда я попал, думал я, руки так и тянулись сделать фейспалм, этот словесный понос с противоречивыми речевыми оборотами был настолько неестественным, что терялась суть самого рассказа. Человек пытался объяснить, почему он совершил самоубийство, но через театральную призму поэтической какофонии, я реально начинал ощущать себя как в психушке. Мне ничего не оставалось, как наблюдать за другими участниками, и делал я это украдкой, чтобы не спугнуть их, мало ли, какая у них психика, ещё один подобный рассказ ещё одного Пафнутия я не выдержу!

Накрашенная девушка по имени Дарья продолжала со скучающим видом листать ленту своих социальных сетей в телефоне, а ботаник, чьё имя я так и не узнал, переместил фикус на соседний стул и продолжал разглядывать его листья. Все остальные продолжали сидеть с пустыми взглядами, всё чаще устремляя их в пол, оставив Пафнутия без какой-либо поддержки. Но его это не расстраивало, он продолжал свою историю, в которой появлялось всё больше пафосных слов, и всё меньше сюжета я в ней улавливал. Вопросов ему тоже никто не задавал, и хотя мне хотелось как-то поддержать его, я боялся, что мой вопрос спровоцирует новый поток речей, чего мне хотелось избежать любой ценой.

На удивление Дарья тоже в этот вечер высказалась. – Я верну его, неважно как – приворотами, угрозами, мольбами, или докажу, что я – самая лучшая, но он вернётся ко мне! Обязательно вернётся! – Её проблемы были уже более реальными, психика не выдержала, что её кинул бойфренд, вот она и решила свести счёты с жизнью.

Ещё один мужчина спрашивал совета, как научиться распоряжаться финансами, долги довели его до самоубийства, но я видел, что он пытается исправиться, преодолевая жизненные трудности. Его история была известна тут всем, они продолжали свои начатые раннее дискуссии, и я ощущал себя тут лишним. Но ведь я мог сам участвовать в беседах, давать советы, и быть может, получить их сам?

Но когда я задал слегка расслабившимся участникам группы после недалёкой шутки свой вопрос, тишина стала пугающей. – Кто-нибудь имеет околосмертный опыт? Мой мозг был мёртв 12 минут, кто-нибудь переживал подобное?

Неправильно я начал беседу, я стал не просто изгоем, а каким-то предвестником фатального кризиса, смерть дала мне пинок назад в этот мир, и я, повидавший что-то по ту сторону жизни, теперь принёс эту заразу сюда. Но всё же любопытство Пафнутия и явные перспективы романтизировать и драматизировать мою историю взяло верх, и он осторожно поинтересовался. – Что там? Что там после смерти?

И тут я понял, что на этом сдулся. Боже мой, мне нечего им сказать, а врать этим потерянным людям, которые заново искали смысл жизни, мне точно не хотелось. И я сказал, как есть. – Ничего, ничего там нет. Пустота, отсутствие какого-либо движения, безликое ничто.

Возможно, все последние события всё-таки начали вгонять меня в депрессию, и я действительно нуждался в антидепрессантах, раз я так прямолинейно и пессимистично ответил. Ведь мог же сказать, что ничего не помню, ведь так оно и было. Я помню лишь пустоту, но мой мозг был мёртв слишком долго, он мог лишиться настоящих воспоминаний. Никто не прокомментировал мой ответ, но уровень тревожности и апатии снова превышал норму, и теперь я уже точно стану изгоем до конца этого унылого собрания.

Психотерапевт или кто он тут был, почти всё время молчал, а ведь именно от него я надеялся получить и поддержку, и какие-то ответы на вопросы, и сплочение коллектива, но его позиция была такова, что мы сами должны общаться друг с другом. Он тут явно был для того, чтобы проследить, что никто никому не набьёт рожу или не покончит с собой сподручными средствами. Зря я вообще сюда пришёл, размышлял я, стараясь избавиться от неуверенности, стыда и чувства одиночества. Наверное, мне нужно было радоваться, что я испытывал такие яркие эмоции, пускай и не самые приятные, но это явно был прогресс исцеления моей эмоциональной инвалидности. Может, всё-таки антидепрессанты делали своё дело? Или я действительно изменился после временной смерти?

Чтобы как-то отвлечься от навязчивого чувства никчемности, я уже пристальнее разглядывал своих братьев и сестёр по несчастью. Шарф с радужным принтом у полноватой девицы, не принадлежит ли она к движению ЛГБТ? Очень грязные ногти у пацана в худи с СССР (отсутствие элементарной гигиены – нехороший знак для людей с суицидальными наклонностями). Нервный тик Пафнутия на левый глаз. Постоянный кашель заядлого курильщика у существа неопределённого пола. Непонятная ультрафиолетовая, светящаяся, эллипсовидная метка над головой у самой маленькой участницы этого кружка.... Стоп, что это такое, метка двигалась, как будто парила над ней? Я сначала подумал, что это кто-то балуется с лазером, но даже Дарья в кои-то веки убрала телефон и разглядывала свой ярко-бордовый маникюр. Я не выдержал и подошёл к этой девчушке, которая вся сжалась при виде меня, как будто перед ней стоял кровожадный маньяк или сама смерть. Я провёл над её головой дрожащей рукой, и ощутил странное тепло, исходящее от этой метки. Я попробовал прощупать её, но она как будто имела своё магнитное поле, и потребовалось немало усилий, чтобы сдвинуть её с места. В этот момент я ощутил острое желание застрелиться, ни секунды не мог выдержать в этом бесполезном мире! Я резко отпрянул от неё, чуть не распластавшись на полу и задев сидящего рядом ботаника с фикусом. Наваждение прошло, смерть больше не казалась выходом и ответом на все вопросы.

Все уставились на меня теперь не только враждебно, но и со страхом. Боже мой, что я учудил вообще? Зачем мне это нужно было? Но как-то надо было оправдать свой поступок, да и я хотел знать, что это была за чертовщина? С такими новыми технологиями я ещё не сталкивался. Но на все мои вопросы, что это было, никто не мог объяснить ничего вразумительного, пока я не начал описывать всё что видел и чувствовал. Теперь я в их глазах был ещё и тотальным психом, потому что никто не видел ничего необычного, хотя эта метка до сих пор висела над головой напуганной девчонки.

- Господин Панов (я был единственный, кого назвали по фамилии, и эта официальность доказала мне в очередной раз, насколько я сюда не вписался), - крикнул психиатр, чей голос оказался громче, чем я ожидал. – У вас галлюцинации, советую вам принять ваши лекарства и вернуться в свою палату.

- Но я лечусь дома, - возразил я, но потом решил оправдаться, потому что никогда в жизни не видел никаких галлюцинаций, и интуиция моя вопила о том, что в этот раз ошибается не меньшинство. – Неужели вы не видите, что над ней навис этот знак...зловещий? Она помечена чем-то...

Мне не дали договорить, специалист по определению поспешных диагнозов приобнял меня и повёл в сторону двери, теперь уже не намекнув, что мне нужно покинуть помещение, а прямо выгоняя. Я понял, что дальнейшие расспросы или попытки договориться ни к чему хорошему не приведут. И буркнув слова прощания, я удалился по просторным коридорам назад в цивилизацию. Хотелось скорее покинуть все эти странные видения и давящие напоминания о самоубийстве и просто подышать свежим воздухом.

На парковке я остановился и достал из своего рюкзака пачку сигарет. Я не был зависим от курения, но бывали дни, когда сигаретка-другая помогала снять усталость или накопившийся стресс. Но в этот раз хаотичные мысли ещё более исступлённо копошились в моей голове, никак не давая ухватиться хотя бы за тонкий лучик логики. Именно в таком состоянии меня и отвлекла та самая маленькая девушка с меткой над головой.

- Что, что ты сделал? – кричала она, хватая меня за полы расстёгнутой куртки.

Кажется, она была не в себе. Я схватил её руки и убрал с себя, она дрожала и смотрела мне в глаза каким-то отчаянным взглядом, явно требуя объяснений. Только я не врубался, что именно она хотела услышать от меня, я уже всё сказал в клинике, но мне никто не поверил, да и слушать не захотел, просто посчитав тотальным психопатом. – Ты никогда не замечала над собой ничего странного? – только и спросил я, хотя ответ уже знал, для неё моё поведение стало полной неожиданностью.

- Нет, - качала она неистово головой, - нет, нет! Что ты сделал в тот момент, когда... когда почти упал? Что именно ты со мной сделал? Отвечай!

У этой барышни была истерика, её отчаяние и страхи были удушающими, хотелось скорее спрятаться в своей городской берлоге, чтобы переварить случившееся и принять возможность галлюцинаций. Так что я решил закончить эту беседу прямо сейчас. – Да ничего я не сделал, просто галлюцинации.

На её лице отразилась такая беспомощность вместе с детской наивностью, что мне стало стыдно, что я так быстро сдался. У меня была возможность обсудить это пугающее событие, только я уже сдулся. Я уже сам начинал верить, что мне почудилось, да и кто знает, какие отклонения со временем могут обнаружиться у меня после 12-минутного кислородного голодания мозга? Но тут в её взгляде снова отобразилась решимость, и закусив нижнюю губу, она выпалила. - Просто в тот момент, когда ты как будто ударной волной накренился в сторону, я...я ощутила себя так легко, так правильно что ли. Прямо как в детстве, это чувство вечного счастья, как будто ангел коснулся меня, а не фрик-суицидник.

За фрика-суицидника мне хотелось ей дать подзатыльник, но её слова напугали меня, потому что когда я пытался схватить эту странную светящуюся метку, она и ощутила себя свободной и счастливой. Как будто именно эта точка мешала ей жить полноценно. В голове у меня кусочки мозаики судорожно складывались в общую картину, какое-то неожиданное откровение, которое сейчас изменит всё моё существование. Но усилием воли я разбил мозаику, не позволив этому случиться, потому что вдруг осознал, что не хочу этого откровения. Я вернулся из мира мёртвых не для того, чтобы страхи преследовали меня, лучше принять ещё антидепрессантов и грешить на поехавшие нервы. – Я же сказал, мне показалось, раз никто ничего не видел.

Ответ её разочаровал, она замялась, опустила взгляд, но не уходила. А потом пристально взглянув в моё осунувшееся лицо, спросила хрипло. – А вмазка у тебя есть?

Ну да, она подумала, что я – торчок, раз так легко согласился на возможные глюки, ну да ладно, мне не хотелось никого ни в чём переубеждать, хотелось покоя и возможности переварить случившееся, а ещё лучше отправить воспоминания под замок. Потому что я не был готов сейчас принять этот бред, который к тому же не поддавался логическим объяснениям.