Глава 18.
Затишье.
Когда ночные облака понемногу разошлись, а утренний туман слегка рассеялся, золотые лучи солнца прорвались сквозь зарево и упали на землю, освещая ее.
В небесно-лазурном Ханьфу из нежнейшего шелка Мужун Сюэ сидела в тени Гортензии и попивала свой чай. Когда розовые лепесточки цветов, от налетавшего временами шепота ветра, медленно опадали с дерева, ее красота сияла, словно божественный цветок. Это было настолько пленительно и невероятно, что в этот миг казалось, будто она была бессмертной.
– Госпожа Мужун, Наследный Принц Цзин вернулся в Столицу, – поспешила доложить ей служанка Хун Сю с легкой паникой в голосе.
Глаза Мужун Сюэ очерствели, и она прервала чаепитие.
– И когда же он вернулся?
– Вчера между 19:00 и 21:00 часом вечера, – тихо произнесла Хун Сю, не поднимая свой взгляд, – городские стражники сказали, что Наследный Принц Цзин въехал в Столицу один, выглядел нормально, и скорее всего не травмирован.
Мужун Сюэ прикрыла глаза и задумалась.
“Упал с такой большой высоты обрыва, был снесен быстрым потоком реки по частым порогам. Даже если обычный человек в таких условиях не умрет, он будет, как минимум, тяжело ранен и без сознания. Тем не менее, Е Ичэнь не получил даже малейшей травмы, его жизнь действительно непоколебима. Он является воплощением народной мудрости: Хорошие люди долго не живут, а дурного человека ничто не берет. ”
– Молодая Госпожа, Наследный Принц Цзин имеет очень высокий статус и власть, ваша интрига по отношению к нему заставит насмехаться над ним всех жителей Столицы и Императорский Двор! Е Ичэнь, безусловно, не спустит Вам это так легко! – осторожно произнесла Хун Сю с беспокойством.
– Я это знаю! - кивнула Мужун Сюэ, и глаза ее похолодели.
“Народ в Столице слишком сильно любит сплетни и имеет такие дикие фантазии! Они наверняка подумают, что Е Ичэнь своей физической силой пытался заставить меня стать его Наложницей, затем сразился с Охраной Поместья Мужун, и в процессе драки непреднамеренно упал с обрыва.
Учитывая высокомерный нрав Е Ичэня, он вряд ли кому-либо вообще признается, что на самом деле был сброшен с обрыва Оуян Шаочэнем. Поскольку ему не удалось принудить меня к браку в назначенный день, всевозможные сплетни и разговоры эхом будут звучать в ушах людей каждый божий день. Всякий раз, когда он лишь подумает обо мне, сразу же будет вспоминать о позоре, который с ним случился. Теперь он точно ненавидит меня всем сердцем. Однако ради репутации своей семьи, он вряд ли когда-либо снова открыто попытается принудить меня к браку.”Когда она прокручивала это в своих мыслях, то поняла, что это был лишь ее сугубо личный взгляд на ситуацию, а не Е Ичэня.
“В Поместье Мужун охранниками служат простые обычные люди, тогда как охрана Наследного Принца Цзин состоит из профессиональных бойцов, их вообще невозможно сравнивать. Мое тело слабо, и даже если я добавлю к этому свои навыки из иного мира, мое мастерство все равно будет далеко от уровня Е Ичэня, который имеет неординарные способности в боевых искусствах и мощную силу Ци.
Абсолютно все люди и создания уязвимы. Если Принц открыто бросит вызов Клану Мужун, мы не сможем противостоять людям Е Ичэня. Но беря во внимание характер Принца, он вряд ли станет открыто демонстрировать свою силу, скорее всего он сделает это тайно. С его-то дворцовыми интригами и коварными уловками я могу и проиграть Е Ичэню!”
Глядя в ее глаза, пылающие уверенностью, Хун Сю вздохнула с облегчением, но она все равно волновалась.
– Молодая Госпожа, поверьте, легко избежать открытого нападения, но трудно защититься от интриг, мы должны быть осторожны!
– Я это знаю, – кивнула Мужун Сюэ, слабая улыбка озарила ее лицо.
“Пусть в этот раз Е Ичэнь смог благополучно вернуться невредимым, когда Оуян Шаочэнь уронил его с обрыва. Учитывая его неординарные способности, шансы на выживание в речных потоках у него были выше, чем вероятность погибнуть… Но если он осмелится устроить мне заговор, я сумею проткнуть несколько отверстий в его теле, что бы он умер не от серьезных ранений, а от обильной потери крови!”
– Сестра ... сестра ... – ветер донес до нее голос Мужун Е, брат возбужденно бежал к ней, а края его темно-синего Ханьфу развевались от ветра. Его губы немного двигались, но никаких других слов разобрать не удалось.
– Что-то случилось? – взглянула она на него.
– Сестра, пожалуйста, позволь мне позаимствовать Бэйбэя на день! – Мужун Е мило ей улыбался, а его красивое и детское лицо выражало невинность и стремилось угодить.
Красивое миниатюрное личико Мужун Сюэ мгновенно помрачнело.
“Бэйбэй не игрушка, это Тибетский мастиф, и хотя он хорош в бою, из-за чего Мужун Е хочет позаимствовать его, словно это само собой разумеющееся, я уже объясняла брату, что этому псу не место на арене!”
– Старший Брат, мы уже это обсуждали. Бэйбэй - мой питомец, он больше не будет посещать эти бои, и драться с другими собаками тем более. Ты должен забыть об этом.
Услышав это, Мужун Е не рассердился и не расстроился. Вместо этого, он нахально рассмеялся и сказал:
– Тогда почему бы тебе не дать мне десять тысяч таэлей, я пойду покупать другую собаку.
Мужун Сюэ поморщилась и произнесла:
– А где ты всегда получаешь свои деньги? Там что, больше нет? - Основываясь на памяти ее предшественницы, независимо от того, сколько Мужун Е транжирил средств, он никогда не просил у нее денег.
– Я всегда получал свои деньги от Дяди Хуэй. Сегодня же, когда я пришел к нему, он сказал, что основываясь на указаниях Отца, я истратил больше, чем в этом месяце допущено, и что он не даст мне больше денег до конца этого месяца... Но я хочу отыграть свои проигрыши в собачьих боях, поэтому я пришел к тебе, сестра. – наивно произнес Мужун Е.
Выслушав это, Мужун Сюэ призадумалась. “Имя Дяди Хуэй – Гэ Хуэй, раньше он был правой рукой Мужун Юэ. Когда дядя получил серьезное ранение в бою, он больше не мог нести воинскую службу. Тогда он стал дворецким в Поместье Мужун, и ответственным за внешние дела Клана.”
После смерти Мужун Юэ и его супруги, дядя Хуэй взвалил на свои плечи всю ответственность за Поместье и внешние вопросы, касающиеся Клана Мужун, а также заботу о детях Мужун Е и Мужун Сюэ. Можно сказать, что поскольку ответственность за внешние дела попала в руки не Вдовствующей Госпожи Ду, а к дяде Хуэй, это помогло сохранить репутацию Клана, и давало гарантию, что о Мужун Е и Мужун Сюэ заботились хорошо и они пребывали в полной безопасности.
Гэ Хуэй был лучшим служащим Мужун Юэ, а также покровителем его детей. Но, Мужун Е все-таки Глава Клана, а дядя Хуэй его слуга. Несмотря на то, что Мужун Е спускал деньги в собачьих боях, навлекая позор на Клан Мужун, Гэ Хуэй не решался строго наказывать его, а лишь пытался делать все возможное, чтобы ограничить количество расходов до тех пределов, которые не позволят потерять стабильный доход, надеясь, что большой Клан Мужун не угаснет под началом Мужун Е...
– Брат, ты же знаешь, что у меня маленькое месячное довольствие, даже если бы мне пришлось сложить свои деньги за 10 лет, я бы никогда не получила десять тысяч таэлей...
Если дядя Хуэй не хотел, чтобы Мужун Е тратил слишком много денег, то Мужун Сюэ не хотела, чтобы он разрушал репутацию Клана. “У нас есть немного денег, и если бы брату понадобились средства на важное дело, я бы не колеблясь, отдала их ему, но поскольку он хочет использовать их на собачьи бои, то лучше уж пусть они еще полежат в сокровищнице.”
Мужун Е не стал возражать, а в радостном предвкушении произнес:
– Разве ключ от сокровищницы приданого матери не у тебя?..
– Ты что, хочешь продать приданое своей матери в обмен на серебро, чтобы участвовать в собачьих боях? А ты не боишься, что духу матери после этого не будет покоя в мире?! - резко перебила его Мужун Сюэ, и ее глаза вспыхнули ярым огнем.
Получив суровый разнос, Мужун Е мгновенно покраснел и с тревогой отрицательно замотал головой, торопливо оправдываясь:
– Нет ... Нет ... В приданом матери, содержится немного серебра, я лишь хотел взять от этого серебра немного монет, я никогда бы не позволил себе взять все остальное!
Он понимал, что обязан уважать мертвых, и знал, что наследство, оставленное им родителями, должно надлежаще и безопасно храниться, и нельзя просто так его брать. Даже если он разрушает репутацию семьи, он не может опуститься так низко, чтобы продать приданое своей матери.
– Откуда ты знаешь, что приданое матери содержит серебро? – нахмурилась она и хмуро посмотрела на Мужун Е. Когда женщина Цинъянь выходила замуж, приданое передавалось по документу, в котором подробно описывалось содержимое драгоценностей и количество золота и серебра. Но после того, как женщина оседала в семье, очень редко вели счет серебру, потому что серебро – это распространенная монета и может быть потрачена в любое время.
Мужун Сюэ вспомнила счета, в которых записали то количество серебра, которое осталось, когда она проверяла приданое по описи. Она не подсчитывала, сколько серебра было взято из приданого, потому что родители умерли десять лет назад, и даже если она спросит о причинах исчезновения части серебра, то получит тысячи отговорок и оправданий от Госпожи Ду.
Увидев, что Мужун Сюэ успокаивается, Мужун Е вздохнул с облегчением. “Cестра больше не возмущается из-за моих действий, это здорово!” - он лукаво улыбнулся и сказал:
– В то время когда я уходил после встречи с Дядей Хуэй, мне довелось услышать, как Хун Цяо тихо говорил с еще одним слугой о приданом нашей матери, так я и узнал, что приданое матери имеет немного серебра.
Мужун Сюэ усмехнулась.
“Хун Цяо является низшим слугой Госпожи Ду, он прочно завоевал ее доверие. Когда Мужун Е пришел просить у дяди Хуэй серебра, то не могло быть такого совпадения, чтобы Хун Цяо в это же самое время довелось говорить с другим слугой о приданом нашей матери. Это все бабушкины штучки!
Ключ от сокровищницы теперь находится в моих руках, Госпожа Ду более не имеет возможности воровать из приданого нашей матери. Пользуясь слабостью Мужун Е в азартных делах, она могла спровоцировать его взять из сокровищницы что-нибудь, чтобы заложить под залог или продать украшения из приданого, в то время как они, пользуясь такой возможностью, выкупят эти украшения по столь низкой цене! Вот это план!
Не смотря на порочность этой бабушки Ду, неужели ей предыдущего урока не хватило, чтобы понять, что со мной лучше не связываться? Похоже, мне придется еще раз хорошенько проучить ее. Пусть узнает, что значит *!.. ”
*Прим.ред.: Пытаться украсть курицу, а потерять рис – пословица, которая означает: попытаться получить выгоду, а в итоге оказаться в более плачевном состоянии, чем до попытки это предпринять.
.
.
.
Перевод: LAIT
Оформление и редактирование: karamelgca