Глава 4
— Поторопись, Эрик! Ну что ты плетешься как подстреленный олень? — послышался голос Сильвера с холма, которому было легко говорить подобное, учитывая, что он был ростом два метра, отчего его шаги были большими и скорыми.
— Простите! — откликнулся Эрик, держась за лямку сумки, где он хранил некоторые Руны, которые сегодня хотел использовать. — За вами сложно поспевать!
Рядом с мальчиком неспешно шел волк Дэймос, иногда щурясь от яркого солнца в попытках разглядеть в небе птиц. Погода была теплой и солнечной, но по далеким серым облачкам и ветерку, который гнал их всех ближе и ближе, можно было сказать, что на следующий день, наверное, Сакратарум посетит дождь.
Эрик и Сильвер собирались опробовать некоторые заклинания подальше от деревни и городов, опасаясь, что это может кому-то навредить. Заклинания, похоже, были опасными. Следовало обезопасить других от этого. К тому же, Сильвер решил провести какой-то «эксперимент». Почему-то он захотел сделать это вместе со своим учеником.
Сильвер обвел взглядом цветочное после, видневшееся вдалеке возле обрыва и крутого спуска к берегу.
— Почему мы просто не взяли лошадей? — спросил Эрик, снова поправляя лямку сумки и пытаясь не упасть в попытках подняться на холм.
— А твои родители готовы выделить для меня лошадей? — откликнулся Жрец, не сводя взгляда с поляны и водной глади за обрывом, вздрагивающей из-за ветерка и движений морских существ. — Если да, то это очень мило с их стороны. Вот только я знаю, что ни на что милое и любезное они не способны, поэтому мы и идем пешком.
Эрик вздохнул и кивнул. Да, пожалуй, он прав. Но с лошадьми идти было бы гораздо легче.
— А в чем опасность вашего эксперимента? — спросил мальчик, поравнявшись наконец с учителем.
— А? — переспросил тот и отвел взгляд от воды — Да, в общем-то, ничего особенного. Просто я ни разу не применял это заклинание и не до конца уверен, как оно работает. Но думаю, что ничего особенного не случится.
Сильвер погладил Дэймоса по голове и наклонился к нему, чмокнув в нос, тихо сюсюкаясь с ним, пока Эрик продолжал идти вперед, едва не соскальзывая со склона холма, земля на котором так и норовила разъехаться даже под его легкими шагами.
Волк лизнул Сильвера в нос и тот, улыбнувшись, выпрямился и последовал за мальчиком, двигаясь одновременно быстро и грациозно, будто он знал, куда именно ступать, чтобы земля не сыпалась. Эрик же шел, пошатываясь и нередко цепляясь за ветки ближних кустарников, чтобы удержаться на ногах.
— Будь аккуратнее, — посоветовал Сильвер, уже успев обогнать ученика, — Если ты покатишься кубарем с холма, я тебя потом не соберу.
— Да, я вас понял, — пробормотал Эрик, вновь ухватившись за куст, чтобы в самом деле не упасть. Спуск был крутым, а ноге было не на что опереться, отчего поспевать за учителем было проблематично.
Но вскоре они спустились к подножию, окунув ноги в заросли травы и нежных пестрых цветков, заполнивших поляну.
Эрик огляделся. Место выглядело прелестно. В свете яркого дневного солнца оно казалось таким ярким, что складывалось впечатление, будто это все ненастоящее, нарисованное, но окружение было более чем живым. Мальчик буквально чувствовал, как шевелится каждый цветок, подчиняясь дуновению стихи и как склоняют свои ветви деревья, шелестя листвой и обсуждая гостей, попавших в их чудесную обитель. Поляна благоухала и была наполнена чем-то волшебным и манящим, заставляющим с каждой секундой оглядывать ее детали с еще большим восхищением.
— Какое красивое место! — улыбнулся Эрик, стараясь ступать аккуратно, чтобы не повредить стебли цветов.
Сильвер усмехнулся и последовал вперед, к обрыву. Дэймос предано шагал за ним, обнюхивая землю под ногами и чихая всякий раз, когда в нос попадала пыльца. Эрик, вновь оглядевшись и оценив красоту поляны, последовал за ними и, не удержавшись, потрепал волка по голове, на что тот фыркнул и встряхнулся.
— А о каком эксперименте вы говорили? — спросил Эрик.
— Скоро увидишь, — ухмыльнулся Сильвер и остановился, вдохнув чистый и прохладный воздух, который будто наполнял все тело новой энергией, желающей вырваться наружу, — Ты знаешь об одном из направлений Древней магии — Некромантии?
Эрик положил сумку на траву и, ненадолго задумавшись, кивнул.
— Да, но, кажется, этот вид магии запрещен в некоторых королевствах из-за вреда, который она наносит, — пробормотал Эрик, — Кажется, эта магия считается темной и связанной с чем-то нехорошим.
— Что-то вроде того, — хмыкнул Сильвер и сел на траву, жестом показав Эрику приземлиться напротив, — Поэтому я и ушел из Виридиса. Жители этого королевства полны предрассудков и вечно ищут подвох там, где его нет, пытаясь разделить мир на черное и белое. Хотя... Некромантия и вправду довольно опасный вид магии. Она на многое способна. Действительно на многое. Но это единственный вид магии, который берет весомую плату за свое использование.
— Как это? — спросил Эрик, усевшись напротив учителя — Простите, просто я ни разу не использовал заклинания, относящиеся к Некромантии, и не видел никого, кто был бы способен на это. В Сакратаруме, в общем-то, тоже не жалуют ее.
— Не извиняйся, — отмахнулся Сильвер, — Я ведь и привел тебя сюда, чтобы немного рассказать о ней.
Мальчик улыбнулся, приготовившись внимательно слушать, едва скрывая своё любопытство, которое распирало его изнутри.
— В общем-то, Некромантия — магия, которая способна преодолеть рамки смерти: дать вторую жизнь или создать ее, — Сильвер сложил ладони так, будто что-то держал в них, — Говорят, что ее источник — мир мертвых, но я сомневаюсь, что он вообще существует. Этот вид магии считается темным, потому что для создания или возврата жизни понадобится чужая, и энергия, возникшая в процессе заклинания, может сильно навредить окружению. Но... иногда это вполне весомая плата и результат может быть воистину потрясающим.
Сильвер одними губами начал читать какое-то заклинание, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться. Эрик наблюдал за его ладонями, но чуть не подскочил, заметив, что все цветы вокруг них завяли и потемнели, словно растеряв всю свою яркость и... жизнь.
Жрец дочитал заклинание и усмехнулся, взглянув на Эрика. На поляне было так тихо, что мальчик буквально услышал, как совсем рядом зашелестели чьи-то крохотные крылышки. Сильвер разжал пальцы, выпустив на свободу нескольких причудливых бабочек, переливающихся, словно перламутровые камни, становясь похожими на призрачных балерин, репетирующих свой нежный танец. Они закружились в воздухе и выписали круг над головой Эрика, который с удивлением и восхищением смотрел на них.
— Какие красивые! — улыбнулся он, восторженно выдохнув — Это вы их создали?
Сильвер кивнул, так же наблюдая за полетом невероятных летающих существ, являющимися плодом магии, а затем обвел взглядом растения вокруг него и своего ученика.
— Плата за новую жизнь берется другой, — пробормотал Сильвер, сорвав иссохший и рассыпавшийся на глазах цветок, — Полагаю, это вполне честно.
— Но ведь цветы даже толком неживые, — пробормотал Эрик, — Как вообще работают эти правила «расплаты»?
— Ну, цветы, вообще-то, вполне себе живые, — хмыкнул тот, — И от них может зависеть жизнь других существ. Казалось бы, перед нами всего лишь крохотные растения и трава, коей везде полно, но и у них есть свое значение. Пыльцой питаются насекомые, насекомыми лакомятся грызуны, прочей растительной пищей травоядные, ими и грызунами не прочь отобедать хищники. Если здесь не будет доставать цветов, без пищи останутся, к примеру, гиппоцервы и отправятся искать другое место, где они смогут утолить голод. Из-за этого они смогут оказаться вдали от хищников, привыкших охотиться на них, и им в свою очередь, чтобы отыскать новую добычу, тоже придется покинуть привычные места, где они могли бы быть в случае, если бы гиппоцервы осталась рядом. И, может быть, изголодавшиеся хищники забредут в деревню и не исключено, что они лишат жизни какого-нибудь ванафикуса. А ведь всего лишь где-то на полянке вымерли цветы. Покажется, что погибло всего лишь несколько цветков, и это в последующем ни на что не повлияет, но в нашем мире все взаимосвязано и произойти что-то непоправимое может из-за любой мелочи, которой, вероятно, мы даже не придадим значения.
Эрик вытянул руку вперед, и на ладонь ему приземлилась очаровательная бабочка, созданная магией Сильвера. Неужели ее существование и вправду может теперь обрести кого-то на смерть?
— И что, из-за этих погибших цветков тоже случится что-то нехорошее? — спросил мальчик, склонив голову набок, наблюдая, как переливаются в свете солнечных лучей крылья крохотного насекомого.
— Не думаю, — пробормотал Сильвер, — Эти бабочки приживут день, два, может неделю... их жизнь будет коротким мгновением, и, вероятно, не привнесет в этот мир ничего особенного, кроме твоих впечатлений, разумеется. Так что и эти погибшие растения вряд ли многого этот мир лишат. Но если бы я создал нечто большее, нечто более значимое и живущее в разы дольше, то, вероятно, погибших растений стало бы больше, а может, и не только растений.
— А так можно... создать ванафикуса, например? — поинтересовался Эрик и вновь положил руку на колено, когда бабочка вспорхнула и направилась к своим крылатым подругам.
Сильвер ухмыльнулся.
— Я так и знал, что ты спросишь об этом, — он обвел взглядом поляну, — Думаю, это возможно. По крайней мере я уверен, что кого бы то ни было можно вернуть к жизни.
— Правда? — удивился Эрик и тут же осекся — Но... для этого понадобится соответствующая плата....
— Да, — медленно кивнул Сильвер, отведя взгляд, — Другая жизнь. И одной не всегда бывает достаточно... это может зависеть от расы, возраста, времени, которое возвращаемый к жизни был мертв и даже от увлечений и склада ума жертвы и воскрешаемого. Хотелось бы верить, что все мы важны и равны, но я не думаю, что это так, поэтому жертву подобрать тяжело... и... нехорошо все это, — Сильвер вздохнул, — Я вполне понимаю, почему Некромантию многие воспринимают как темный и скверный дар свыше, которым лучше никогда не пользоваться, с целью обезопасить себя и других. Ведь распоряжаться чужими жизнями — не только аморально, но и к тому же рискованно. Кто знает, что случится, если умрет какой-то человек? Что-то сильно изменится или его смерть значительно ни на что не повлияет? Сказать сложно. Даже невозможно. Потому что все в мире связано так крепко и запутано, что в этих связях никогда не удастся разобраться при всем желании. И это еще одно ограничение, которое меня раздражает. Да и обязательная плата Некромантии тоже мне совсем не нравится. Это справедливо, но я ее терпеть не могу. Надеюсь лишь, что плата будет браться меньшая, как только я достигну нужного мастерства.
— Вы раньше практиковались в Некромантии? — спросил Эрик, сильно заинтересованный этим видом магии.
— Да, но... — начал Сильвер и хмыкнул — Не очень успешно. Признаться, она дается мне с трудом, и я уже давно не встречал никого, кто в совершенстве владел бы ею. Лет двести назад я слышал о чудесных воскрешениях, но сейчас чаще всего подобная болтовня оказывается лишь пустыми сплетнями. Самое больше, на что я оказался способен — это воскрешение лошади. Да и мне не попадались те, кто готов был отдать свою жизнь за чужую. Или не попадались такие мертвецы, за которых бы кто-то отдал свою жизнь. Неважно. В любом случае, я не люблю принуждать людей к экспериментам с заклинаниями Древней магии. — Сильвер немного помолчал, — Хотя такое и случалось. Надеюсь, после этого, ты не разочаруешься во мне.
Эрик ненадолго замолк, переваривая сказанное.
— Вы приносили кого-то в жертву?
Сильвер вздохнул.
— Был у меня довольно долгий период, когда я перестал думать о других и был ослеплен пустым желанием отыскать новые заклинания и добиться совершенства во всех направлениях Древней магии любой ценой, — пробормотал он, трепля шкуру Дэймоса, лежащего рядом, — Вот только... я совсем перестал понимать, зачем мне это, оттого действия мои были бездумными и... ужасными... хотел бы я что-то поменять в себе пару десятков дет назад, но теперь уже поздно.
Эрик задумался и вгляделся в лицо Сильвера. Хоть тот это и скрывал, в его глазах мелькали угрызения совести, заставляющие его то и дело переводить взгляд с одной вещи на другую. Мальчик не знал в точности, что делал Жрец «пару десятков лет назад», но, очевидно, это что-то не подкреплялось благородными и чистыми побуждениями.
— Вы убили хороших людей?..
— Я не трогал тех, кто, как мне казалось, не заслуживал смерти, — пробормотал Сильвер, — По своему мнению я тогда «вершил свое правосудие» с добавлением пользы для себя и изучения магии. Хотя иногда причины для убийства находились не слишком весомые. Может, в какой-то степени я был и прав, но, так или иначе, все относительно. Наверное, никто не в праве решать, когда и кому следует умереть. И моя деятельность создала мне и другим немало проблем в родном королевстве.
— Но сейчас бы вы не стали так делать?
— Без веской причины — вряд ли. Я убиваю лишь тогда, когда меня злят или когда вынуждают. Моя злость приводит к потери контроля, и я никак не могу это исправить... впрочем, мне не свойственно убивать ради удовольствия. А если я наношу вред экспериментами, значит, мне очень это нужно. Возможно, с точки зрения порядочного и доброго человека, я полная его противоположность, но в моем понимании я стараюсь поступать по справедливости даже в мелочах, даже тогда, когда я практически отключаю все голоса совести.
Эрик долго смотрел на Сильвера. Надо же, перед ним сидел убийца, а мальчик совсем не чувствовал от него опасности и почему-то верил каждому его слову. Жрец звучал искренне. Может, он совсем не был чист на руку и совершал много всего плохого в прошлом, но он осознавал свои ошибки, и Эрик считал, что это было достойно — признавать их и говорить о них с учеников, являющимся принцем. Это не только большой риск, но и смелый шаг в их общении, как учителя с учеником. Эрик больше всего на свете ценил честность, потому что говорить все как есть — порой бывает трудно и почти невозможно.
— Интересно, что даже когда я стараюсь поступать справедливо и почти великодушно, это мало кто ценит, — пробормотал Сильвер, — Почему-то все предпочитают замечать чужие грехи, нежели что-то хорошее. И судят меня обычно только за мои ошибки. Это меня злит и выводит из себя так сильно, что в такие моменты я будто становлюсь кем-то другим... хотел бы я не зависеть от общественного мнения и не страдать от того, что кто-то счел меня злодеем. Но иногда люди неизбежно сами создают себе проблему и мнимое чудовище. Хотя я и понимаю, что виноват не меньше. Хм... извини, что говорю обо всем этом. Что-то мы отвлеклись.
— Да нет, все хорошо, — улыбнулся Эрик, — Мне нравится говорить с вами не только о магии. Может, вы хотите рассказать о том, что вас делало «другим»?
Сильвер усмехнулся.
— Если ты хочешь послушать о моем прошлом, предлагаю это отложить до следующей нашей встречи, иначе это затянется. Но... ты правда не считаешь меня плохим человеком? Мне казалось, что такой добрый мальчик, как ты, сочтет меня просто отвратительным.
— Нет, я так не считаю, — помотал головой Эрик, — Я верю в то, что вы жалеете о том, что сделали нехорошего. И верю, что вы стараетесь поступать справедливо и... зная некоторых ванафикусов, я думаю, что кто-то вполне мог нечестно осудить вас. Вряд ли клевета хоть кого-то оставит равнодушными особенно если это повторяется не раз. Вы довольно могущественны и могли бы уже захватить, наверняка, целое королевство, если бы захотели, но вас это не интересует. Вы не гонитесь за славой и богатством, и единственная ценность для вас — знания. И, в целом, я считаю, что вы совсем неплохой. И я вам верю.
Сильвер отвел взгляд, усмехнувшись.
— Надо же, давно я не слышал ничего подобного...
Эрик скрыл улыбку, поджав губы и снова перевел взгляд на кружащих над поляной бабочек.
— А вы хотели бы кого-то вернуть к жизни? — спросил мальчик, но замялся, посчитав свой вопрос бестактным.
Сильвер грустно усмехнулся и потрепал Дэймоса по голове.
— Сложный вопрос, — пробормотал он, — Прошло так много времени, что я уже не уверен в том, что буду рад этому. Признаться, мне вообще неловко было бы разговаривать со своими давно погибшими друзьями хотя бы потому, что я уже не тот, кого они знали. И я не уверен, хорошо это или плохо.
— Я думаю, вы бы понравились своим друзьям такой, какой вы есть сейчас, — заметил Эрик, — Вы очень хороший.
Сильвер закатил глаза, но не сдержал улыбки и взглянул на своего ученика.
— Мне очень приятно, что ты так думаешь.
Эрик улыбнулся и заметил, как Дэймос виляет хвостом. Либо он радовался за Сильвера, либо отражал его эмоции.
— Если вы когда-нибудь захотите вернуть кого-то к жизни, — начал Эрик, — Я постараюсь вам помочь.
Сильвер выпустил смешок.
— По-моему я не достоит называться хорошим, находясь рядом с тобой, — усмехнулся он, — Похоже, тебя не зря называют Принцем Лучиком. Я сильно разочаровался за свою жизнь в тех, кто меня окружает, и уже перестал надеяться, что в мире существует справедливость, но, пожалуй, я буду верить в добро, пока ты живой.
— Тогда я постараюсь жить подольше, — хихикнул Эрик и слегка наклонился назад, выглянув из тени дерева и позволив солнечным лучам осветить его детское лицо с редкими веснушками. Волосы слегка вились и на свете переливались словно золото, делая Эрика похожим на солнышко, находящееся на земле.
— Ты только не расслабляйся, — предупредил Сильвер, наконец справившись со своей улыбкой и скрыв ее, — У нас по-прежнему урок.
— Да, конечно, — кивнул Эрик и снова придвинулся ближе, — Вы позволите мне попрактиковаться в Некромантии?
Сильвер кивнул и усмехнулся, довольный энтузиазмом своего ученика.
Беседуя и тренируясь в Некромантии сначала на растениях, принц вместе со Жрецом провели так долгий день, перетекающий в поздний вечер, сообщающий о себе заходящим солнцем и постепенно меркнущими красками окружения. Эрик учился довольно быстро и, совмещая свою силу с силой Сильвера, у них получалось создавать невероятно красивые растения, возникающие посреди омертвелых цветков, и поляна наполнилась еще большими красками и уникальностью, превращая ее в необыкновенное место, манящее своей красотой.
— Только будь аккуратней, — посоветовал Сильвер, разглядывая бутон возникшего цветка, похожий на сиреневую лампочку, окруженную восьмью лепестками, — Некромантия может забрать и твою энергию, если жертвы будет недостаточно. Это нужно уметь контролировать, чтобы не навредить себе.
— А как это контролировать? — спросил Эрик.
— Первое время это будет тяжело, но... ты должен полностью осознавать себя и все свое существо, не упуская ни одну важную деталь и мысленно стараться удерживать все это внутри себя. Так ты вряд ли потеряешь часть своей энергии. Но чем труднее заклинание, тем сложнее разуму будет сконцентрироваться. Поэтому пока мы будем начинать с чего-нибудь простого.
В конце концов Эрику наскучило выращивать цветы, и как раз кстати подвернулся нужный случай: Дэймос начал обнюхивать один из кустов и на голос Сильвера он не откликался. Сочтя это странным, Жрец приблизился к своему Фамильяру и попытался разглядеть, что же волк там нашел. Эрик тоже подбежал к ним, стараясь заметить что-то сквозь тонкие ветви, и взгляд его уперся в клочок перьев возле ствола дерева.
— Так это же птенец! — воскликнул он и наклонился ближе, но заметив, что грудь маленькой птички не содрогается при дыхании и остается неподвижной, в растерянности поджал губы.
— Да, мертвый птенец, — хмыкнул Сильвер и поднял голову. Прямо над ними, почти на самой верхушке дерева, расположилось птичье гнездо, бережно сплетенное не только из веток, но и из цветов, растущих на поляне. На нем обеспокоено щебетала птица, видимо, мать птенца, но она боялась спуститься к незнакомцам, поэтому продолжала держаться на расстоянии. — Глупый мертвый птенец.
— Мы же можем применить Некромантию, да? — спросил Эрик с сочувствием глядя на волнующуюся маму-птицу, которая нетерпеливо скакала на ветке, напевая что-то очень жалобное.
Сильвер немного поразмыслил и кивнул, взяв птенца на руки.
— Не уверен, что у нас получится это так легко, особенно учитывая, что у нас нет другого птенца, но можно попробовать.
Сильвер огляделся.
— Как жертву можем использовать дерево и часть нашей энергии, если ты не опасаешься этого.
— Нет, не опасаюсь, — покачал головой Эрик, — Начнем?
Сильвер двинулся к дереву, растущему по другую сторону поляны. Дэймос преданно следовал рядом, изредка виляя хвостом и подглядывая на птицу, наблюдающую с неба за своим птенцом.
Эрик подскочил к Сильверу и раскрыл книгу, которой они пользовались при использовании Некромантии.
— Будем пользоваться тем же заклинанием? — спросил мальчик — Или нужно что-то другое?
— Для птицы понадобится другое заклинание, — Сильвер переложил птенца в одну руку и пролистнул несколько страниц книги, — Вот это. Но попытка у нас одна. И, кто знает, возможно лишение этого дерева жизни понесет за собой последствия. Ты точно готов?
Мальчик кивнул, вчитываясь в заклинание, стараясь, как и говорил учитель, понять всю его суть. Сильвер, хмыкнув, коснулся одной рукой дерева и опустил птенца ближе к Эрику.
— Накрой его своей рукой и дотронься до ствола, — велел Сильвер, — Все примерно тоже самое, за исключением слов заклинания и того факта, что тебе следует сконцентрироваться на том, чтобы передать частичку своих сил этому созданию.
— Как это сделать?
— Ну, в общем-то, все не так сложно. Тебе нужно лишь представить это в голове и позволить словам заклинания поглотить тебя, сделав одним целым с действием магии. Это и позволит тебе с легкостью передать силу.
Эрик медленно качнул головой, стараясь уложить это в голове и, заверив себя, что все пройдет гладко, кивнул еще раз, но в разы увереннее. Сильвер усмехнулся и закатил глаза.
— Вчитался в заклинание? Тогда начнем.
Мальчик прочитал его всего пару раз и для него было удивительным то, как нужные слова сорвались с его губ в унисон с Сильвером. Следуя примеру учителя, мальчик закрыл глаза и почувствовал, как у него немеют обе руки, будто их соединяло несколько жгутов, фиксирующих их положение. На пальцах Эрик ощущал что-то вроде нитей, которые переплели его, Сильвера, дерево и птенца. Они щекотали кожу, вызывая мурашки, но Эрик был предельно сосредоточен и даже не вздрогнул. Глубоко вздохнув, он мысленно толкнул нити в сторону птенца, собрав с ними частички своей энергии, которую он себе вообразил. Голова слегка закружилась, но мальчик продолжал стоять твердо, начиная чувствовать, как потеет ладонь, накрывающая птенца.
Сильвер и Эрик дочитали заклинание и открыли глаза. Дерево возле них сгнило и почернело, став казаться совсем не устойчивым и хрупким. Листья опали и весь вид могучего растения был теперь жалок. Но растения мальчика интересовали гораздо меньше, чем птицы.
Он убрал руку и взглянул на птенца. Тот поднял голову и с трудом поднялся на лапы, чирикнув что-то одновременно испуганное и удивленное. Птица над их головами тут же засвистела, задорно кружа возле них.
Эрик не содержал улыбки и подпрыгнул от радости, абсолютно не обращая внимания на накатившую усталость. Ему было гораздо важнее, что все получилось.
Сильвер и Эрик с помощью магии вернули птенца в гнездо и, довольные одновременно собой и счастливым воссоединением, наблюдали за тем, как заботливая мама-птица треплет перышки птенцу и кормит его заготовленными для него лакомствами. Ну, вкусностями в извращенном понимании птиц.
– Забавно будет, если через день он опять вывалится – заметил Сильвер — Не было больно? — спросил он, обращаясь к Эрику, но внимательно наблюдая за постепенно заходящим солнцем таким проницательным взглядом, будто в его силах было ускорить спуск могучего светила. Хотя мальчик и не сомневался, что, если бы Жрец очень того захотел, у него бы все получилось.
— Нет, совсем нет, — качнул головой Эрик, улыбаясь глядя на чирикающего птенца, предпочитая не думать о том, что он может вновь упасть, — Но я немного устал. Можно я передохну? У меня вообще хорошо получается?
Сильвер повернулся к нему и как-то особенно тепло улыбнулся.
— Ты каждый раз превосходишь мои ожидания. Принц Лучик мог бы стать очень талантливым Жрецом. Не задумывался об этом? Ты же... вряд ли заполучишь трон. Так почему бы тебе не отдать все свое время тому, что у тебя прекрасно получается? Как Жрец ты бы принес своему королевству немало пользы.
— Думаете? — пробормотал Эрик и так и просиял — Я бы очень хотел! Мне нравится Древняя магия, но... родители вряд ли одобрят...
Сильвер хмыкнул.
— Ну конечно, у них-то такого таланта нет. Умеют только хрюкать и раздавать приказы. Вот и завидуют, — он усмехнулся и потрепал Эрика по голове, — Если захочешь, уверен, у тебя все получится, не взирая на недовольство твоих чопорных родственничков.
Эрик хихикнул и улыбнулся.
— Спасибо, учитель.
Сильвер опустил глаза и хмыкнул.
— Кстати, практика Некромантии не единственная причина, по которой я тебя сюда привел. Подожди чуток.
Мальчик кивнул и с интересом смотрел на заходящее прямо перед ними солнце и тускнеющее небо, утопающие в причудливых розовых оттенках заката, пытаясь понять, что такого нашёл в пожелтевших мягких облаках Сильвер, не сводящий с неба взгляд.
Они пребывали в тишине, наблюдая за незначительными плавными изменениями небесной глади, то поднимающейся на пик своей красоты, собирая палитру таких прелестных оттенков, что любой уважающий себя художник захотел бы запечатлеть сей необыкновенный процесс на бумаге с помощью красок и своих умелых рук, то вновь угасая, наполняясь мрачностью сумерек.
— Знаешь, ты можешь забрать эту книгу себе, — кивнул Сильвер головой в сторону той, откуда они брали заклинания.
— Правда? — удивился Эрик.
Жрец кивнул, и мальчик, несколько раз поблагодарив его, пихнул книгу к себе в сумку.
— О, начинается, — ухмыльнулся Сильвер, когда от заката осталась лишь тонкая золотистая полоса на горизонте, слегка развевающая мрак возле себя, — Возможно, я немного поторопился, назвав это экспериментом. Но хочу, чтобы сегодняшнее событие было еще красивее... ты просто наблюдай. Можешь присесть.
Эрик кивнул и взглянул на небо, с интересом наблюдая за ним, стараясь понять, что же все-таки в нем такого, но, так и не найдя ответ на свой вопрос, приземлился на траву. На темной полосе небесного океана возникли первые звезды, приветливо мигая издалека. Тут некоторые участники этого ровно блестящего строя сорвались вниз. За ними ринулись другие, будто пытаясь вернуть их на место, но не удержав равновесие. По небу скользили звездочки, то и дело сменяя друга. Их было неисчислимое множество и их движения наполнили все небо какой-то далекой, но полной и необъятной жизнью. Ночная небесная гладь засияла мириадами падающих звездочек, преобразивших ее до неузнаваемости.
Эрик смотрел на возникшую перед ним картину с восхищением. С края поляны, у обрыва над водой, открывался просто невероятный вид. Вода отражала блеск и сливалась с небом, и мальчику казалось, будто он сам очутился в космосе. Зрелище было воистину удивительное.
Он хотел было что-то сказать Сильверу, но заметив, что тот читает заклинание, замолчал и продолжил наблюдать.
Когда Жрец все же сжал губы, на небе появилось новое движение: будто приглашая в таинственную небесную обитель, раздвинулись облака, напоминающие ворота, в центре которых возникли перепутанные меж собой брызги красок: сиреневых, розовых, синих и голубых, смешавшихся в облако причудливого дыма, расползающегося по небу и делающего еще более заметными падающие звезды. Чем красочнее было ночное небо, тем невероятнее и необыкновеннее казалось действие. Звезды будто пустились в пляс, заставив собой дрогнуть все небо и наполнив его своей радостью, выражающейся в непривычных для ночного неба красках.
Дым причудливо ветвился, растянув свои языки настолько далеко, насколько хватало глаз. Среди него Эрик мог различить различные силуэты и, как глядя на облака, пыталась понять, на что они похожи.
Сильвер с легкой улыбкой глядел на небо и отошел чуть назад, переведя взгляд на Эрика, который был заворожен так, что нисколько не обратил на перемещение учителя внимания. Ничего красивее он в жизни не видел!
Звездочки сияли все отчетливее и отчетливее, с каждым новым падением делая небо все более красочным. Возникшая на небе картина была так необыкновенна, что казалось, даже пролетающие мимо птицы замерли, чтобы понаблюдать за тем, как меняется небо.
В центр небосвода выкатился скромный месяц, невольно окрасившийся в оттенки небесных врат и заботливо наблюдающий за звездами, словно пастух, проведавший овец. Вода отразила его появление, создав точную копию месяца. А звезды продолжали, словно чьи-то сияющие слезы, литься наземь.
— Так красиво... — выдохнул Эрик и обернулся на Сильвера, который дочитал какое-то заклинание, и в его руках возник пергамент.
Жрец с усмешкой осмотрел его и продемонстрировал изображение на нем мальчику.
— Ой, это я? — скромно улыбнулся Эрик, оглядывая возникшую на пергаменте картину, запечатлевшую происходящее невероятное событие и пытающуюся передать красоты звездопада. Но не одна картина не смогла бы передать того чувства, что возникало, когда мальчик видел все это своими глазами.
— Да, ты, — кивнул Жрец, протянул Эрику пергамент и тоже с улыбкой взглянул на небо, — Такие звездопады случаются очень редко, и нам повезло стать их свидетелями. В Виридисе с особым вниманием относятся к ним и устраивают целые празднования, если Жрецы успевают предсказать их появление. Говорят, что они знаменуют начало чего-то нового. Падающие звезды как бы символизируют перерождение, преобразование чего-то старого в абсолютно новое... это не всегда радостные события, но, надеюсь, в этот раз изменения будут положительными. А этот момент я запечатлел с помощью магии, чтобы ты о нем не забывал. Это не только причина для праздника на моей родине, но и действительно красивое зрелище. И с моим заклинанием оно стало еще лучше. Кроме того, мне хочется, чтобы ты всегда оставался таким же радостным, как на этом изображении.
Эрик улыбнулся, разглядывая на удивление точный и четкий рисунок на пергаменте. Мальчик бережно свернул его и положил к себе в сумку, после чего повернулся к Сильверу, чтобы выразить свою благодарность, но вместо слов, просто обнял его.
Жрец вздрогнул и вскинул руки, но затем, выпустив смешок, обнял мальчика в ответ.
— Ну все, прекрати тыкаться своим носом мне в накидку, — усмехнулся Сильвер спустя некоторое время и отстранился, — Наблюдай, пока не кончилось. Новой возможности у тебя может не быть еще где-то свыше сотни лет.
Эрик хихикнул и снова обратил взор на продолжительный поток падающих звезд. С каждым разом зрелище казалось ему все причудливее и нисколько не надоедало.
— Спасибо вам, Сильвер, — наконец проговорил мальчик, — Я очень ценю вашу доброту.
Жрец вместе с ним наблюдал за небом и блеском спокойной воды, которая, казалось, даже ни разу не шелохнулась, будто все ее обитатели затаили дыхание, поглядывая на звездопад. В ответ на слова Эрика Сильвер удовлетворенно кивнул. Дэймос сидел рядом и с интересом разглядывал воцарившуюся над ними картину, слегка виляя хвостом.
Небо еще долго переливалось различными красками, заставляя все на земле замереть, завороженное блеском звезд и облаков. Так долго, что наблюдающие за ним Жрец и его ученик потеряли счет времени.
Постепенно красочной дым начал рассеиваться, а количество звезд поредело, но к этому времени Сильвер заметил, что Эрик, утомленный сегодняшним днем и словно колыбелью убаюканный видом ночного неба, уже уснул, подложив под голову сумку на манер подушки.
Жрец усмехнулся и, сняв с себя накидку, накрыл ею мальчика. Волосы Эрика растрепал ветерок, на лице застыла легкая улыбка. Кажется, сны его преследовали хорошие.
Сильвер перевел взгляд с неба на заснувшего мальчика, который тихо сопел во сне, изредка морща нос.
Если бы у Жреца был сын, он бы хотел, чтобы тот был таким же, как Эрик. Добрым, трудолюбивым, бескорыстным и щедрым. И Сильвер очень бы хотел, чтобы в жизни Принца Лучика не случилось ничего, что положило бы тень на его светлую душу. Чтобы он оставался таким, какой он есть сейчас и сохранял в себе всю эту искреннюю доброту и любовь ко всему живому.
Но мир, в котором оказался этот мальчик, вероятно, еще успеет насытить его жизнь неприятностями. Сильвер пообещал себе сохранить все то, что есть хорошее в Эрике, надеясь, что хоть кто-то с возрастом не растеряет свою человечность, как это случилось однажды с самим Жрецом. Сильвер отдал бы все на свете, лишь бы этот лучик света не был затронут вездесущей тьмой.
Он бережно поправил накидку на плече Эрика и снова убрал руку. Тот мирно спал, отправившись в страну сладостных сновидений.
.... .... .... .... .... .... .... ....
Жасмин сидела за столом в кабинете, изредка наблюдая за ветвящимся в его пределах белым дымом и разглядывая колбу со странной полупрозрачной жидкостью, напоминающей какие-то сопли. Если девочка правильно понимала, она была нужна для того, чтобы превращаться в ворону. Вот только выглядела она совсем неприятно, и Жасмин не знала, пригодится ли она или нет.
Девочка ждала, когда проснутся ученики, чтобы отвести их к остальным. Будить их она не хотела. Кроме того, ей было интересно, пойдет ли за ней Стефан, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке. Впрочем, тот, похоже, был только рад ее временной пропаже.
Решив заодно передохнуть от драк с монстрами и разговоров с ними, девочка позволила себе остаться в этом кабинете на какое-то время, но, если ученики не проснуться в скором времени, разбудить их и после этого вместе с ними вернуться.
Невольно она начала размышлять над тем, что видела перед собой во время видений, насланных Милдред Бакли. Стоило ли доверять монстрам? Правда ли они способны уживаться с другими Обществами? Нужно ли их винить за совершенные ошибки, учитывая, что им и без того тяжело идти против своей природы? Жасмин всего этого не знала. И история асванга не слишком-то добавила ей знаний. И все же... каким-то сочувствием она могла к ним проникнуться и понять их.
Жасмин вздрогнула, осознав, что Милдред знала, кто она такая. Она не сказала этого вслух, но из ее слов и так было понятно, что ей многое известно. Девочка была сущностью. Представителем не менее опасного Общества, чем монстры. И отношение остальных к ним было примерно одинаковое. Было бы одинаковым, если бы кто-нибудь еще узнал о том, кем Жасмин является. Почему-то принадлежность к тому или иному Обществу сильно меняло отношение к той или иной расе. Если ты ванафикус, тебе все вокруг будут рады, а если монстр, тебя без зазрения совести могут убить. Несправедливо. Жасмин вообще считала все деления на Общества брехней. Каждого должны были судить за его поступки, а не за то, кем он родился. Все это неравенство между расами девочке очень не нравилось. Может, когда-нибудь ей удастся выполнить просьбу Милдред.
На секунду Жасмин представила, как бы к ней относились, если бы все вокруг узнали, кто она на самом деле. Ее друзья вряд ли бы кардинально изменили к ней своего отношение, но остальные... если ее потеря контроля на демонстрации вызвала такой страх, что будет, если выяснится, что она сущность? В глазах других она будет таким же чудовищем, как и Милдред? А что, если они на самом деле правы?
Девочка вздохнула и отвела взгляд от колбы, вновь вспомнив о Беатрис и ее сыне. Ей не хотелось думать о них сейчас, но эти мысли сами возникали в ее голове, и перед глазами вновь мелькали фрагменты из видений. Может быть, она и вправду была не лучше монстра. Но так ли она была ужасна? Значило ли это, что она больше ни на что не способна, кроме зла? Стоило ли ей вообще сравнивать себя с Милдред?
Жасмин услышала чьи-то хлопки крыльев совсем неподалеку и вскочила со стула, пытаясь отыскать глазами свой меч на случай, если какое-то существо ее обнаружит. Она сунула колбу в карман и, подняв свой меч с пола, который, похоже Милдред все-таки вернула, повернулась к двери, откуда в любой момент мог показаться новый монстр. Вот только девочка совсем не ощущала страха, даже наоборот... прилив облегчения?
Хлопки затихли и послышался тихий цокот коготков по каменному полу.
Жасмин сжала меч покрепче, и в эту же секунду дверь распахнулась и в нее заскочило огненное большое пятнышко, которое пронеслось к девочке так быстро, что та едва успела сообразить, что происходит и не сразу поняла, как оказалась на полу, ощущая на своем лице прикосновения холодного, в отличии от остального тела, клюва.
– Аклей! – воскликнула она и, выпустив меч, обняла его, принимая ласку.
Дракеникс вилял хвостом, тычась в нее мордочкой и наваливаясь на нее всем телом, лишь бы выразить свою любовь и преданность. Жасмин же наконец могла вздохнуть с облегчением, ведь с ее Фамильяром все было в порядке.
Дверь еще немного приоткрылась, и девочка с опаской приподнялась, но, заметив, кто это, расслабилась и улыбнулась.
– О, вернулся, – проговорила она и, продолжая гладить Аклея, смерила вошедшего в кабинет Эрика взглядом.
Тот подошел вплотную к котлу, из которого лился дым, и начал оглядывать его содержимое.
– Ого, а тут побывал талантливый маг, – заметил он и развернулся к девочке, – С кем это ты успела тут познакомиться? И почему ты здесь одна?
– Мы были со Стефаном, искали кого-то, кому нужна помощь, но сюда я пошла одна, пока он провожал учеников в залу, в котором собрались целители. Столкнулась же я асвангом, – пробормотала Жасмин, – Милдред Бакли.
– Асванг, – протянул Эрик, сощурившись, – Не самые приятные существа. Но они прекрасно работают с различными зельями и подобного рода снадобьями, как в этом котле. И хоть в зельеварении они мастера, остальная магия дается им с трудом... так что этой Милдред было от тебя нужно?
– Я чуть не умерла от страха, – пожаловалась Жасмин и поднялась на ноги, – Мне свезло словить несколько жутких галлюцинаций. В двоих из них Милдред рассказала немного о себе и том, что с ней случилось. В общем, ее семью казнили, а саму заключили в подземелье. И она хочет, чтобы я когда-нибудь повлияла на систему Обществ в Алио-Мундо... как думаешь, я вообще способна на это? Да, может, у меня есть звание Салватор, но все же...
Эрик внимательно ее выслушал, от нечего делать, толкая ладонью дымок, продолжающий витать в воздухе, и привлекая своими движениями взгляд Аклея.
– Думаю, способна, – кивнул он, – Ну, конечно, если ты сама того захочешь.
Жасмин вздохнула. Почему-то она доверяла мнению Эрика и ей хотелось с ним советоваться, хотя, возможно, ей бы следовало проявлять осторожность в общении с ним.
– А ты считаешь, в этом есть смысл? – спросила она.
– Конечно есть. И было бы здорово, если бы Обществ вообще не существовало больше. Тогда все были бы равны, но... не до конца уверен, что так нужно. Хотя и звучит это заманчиво.
– Да, и вправду, здорово...
Жасмин снова задумалась над этим. Может, пока было рано рассуждать об этом, но она была хотя бы рада, что Эрик ее в этом поддерживал, значит, смысл в этом был, и к просьбе Милдред и вправду стоило прислушаться. Интересно, встретится ли девочка с ней когда-нибудь снова?
– Спасибо, мудрец, – улыбнулась Жасмин Эрику и вдруг вспоминала, зачем тот вообще уходил, – А как у тебя успехи?
– Успехов пока никаких. Нужен ключ от темницы. Но я не знаю, где его достать. Зато я прихватил по пути сюда твоего Фамильяра. Он тоже тебя искал, а мне, благодаря нашей связи, это не составило труда.
– Ключ? – переспросила она – А разве не проще воспользоваться твоими магически штучками?
– Да, это было бы просто, – согласился Эрик, – Но в этой темнице такая заковыристая защита от Древней магии, что мне не удается ее разрушить... даже в Архивы проникнуть было проще. Хоть я и сделал это неаккуратно в тот раз... повезло, что начался весь этот кавардак с куполом, и на пропавшие Руны никто и не обратил внимания.
Жасмин хмыкнула, сев за стол и поглаживая Аклея по спине.
– И где мы будем доставать ключ? – спросила она, удивившись собственным словам. Раньше она бы ни за что не произнесла слово «мы» в отношении себя и Эрика, так как не желала ему ни в чем помогать. Но теперь, кажется, она была не так уж против. Возможно потому, что в глубине души она тоже хотела вернуть Древнюю магию.
Эрик пожал плечами.
– Возможно, в кабинете у кого-нибудь из управленцев Адеутора, – предположил он.
– Кого-то вроде Мисс Шарлье?
– Да, только нужно узнать, где он находится.
– Я знаю, кажется, – пробормотала Жасмин, вспомнив, сколько карт Адеутора ей пришлось пересмотреть, чтобы обнаружить на них Архивы. Да, точно, она видела на них кабинеты многих из учителей.
– О, правда? – просиял Эрик – В таком случае, ты не будешь против, если я посмотрю на это в твоем сознании и доберусь до ее кабинета сегодня? Использую заклинание вроде того, что прочел во время нашей первой встречи. Хотя, если хочешь, можешь просто отвести меня.
Жасмин не очень бы хотела, чтобы Эрик снова копался в ее сознании и пользовался знаниями, имеющимися у нее, но и пойти сейчас рыться в вещах Мисс Шарлье она тоже не могла. Она считала, что ей нужно было прежде всего найти Джеса и убедиться, что с ним ничего не случилось, а затем вместе с остальными вернуться к залу у тренировочного поля. Почему-то ей казалось, что Хейзел едва ли удастся присмотреть за Джесом самой.
И тут девочка вспомнила о ликантропе, которого убил мальчик. Тогда он потерял контроль. И, насколько знала Жасмин, после того как Лариса едва спаслась от ангустусов, она тоже начала вести себя странно и непредсказуемо. А если Джес был способен на это, даже до встречи с этими тварями, что с ним могло случиться сейчас? Ох зря Жасмин оставила его с Хейзел!
Эрик заметил на ее лице беспокойство и склонил голову набок.
– Что-то не так?
Девочка поджала губы и взглянула на него.
– Джес... он... мне кажется, скоро случится что-то нехорошее, а может уже случилось. Мне...
– Я понял, – кивнул тот, – Тогда я просто просмотрю твои воспоминания.
– Угу. Ты справишься один?
– Ну разумеется.
Эрик взял ее за руку, снова, как и в прошлый раз, когда использовал похожее заклинание, через-чур крепко вцепившись в нее. Вновь возникло странное чувство, заставившее все внутри сжаться, будто от стремительного падения. Голова закружилась, и перед глазами замелькали обрывки недавних воспоминаний, касающихся в основном учебы в Адеуторе. Среди них промелькнули и фрагменты того, как Жасмин вечерами сидела за старинными книгами из библиотеки и пыталась сопоставить все планы и карты здания между собой. И девочка четко увидела, где находился кабинет мисс Шарлье. Топать до него сейчас пришлось бы довольно долго.
Девочка жадно вдохнула воздух и пошатнулась, когда Эрик, наконец, разжал пальцы.
– Спасибо, – улыбнулся он.
– Да не за что. Надо же мне хотя бы делать вид, что от меня есть польза, – усмехнулась Жасмин, – Удачи тебе.
– Тебе тоже, – Эрик уже хотел выйти из кабинета и тут же направиться в нужное место, но его остановила Жасмин, внезапно вспомнившая о том, какой вопрос так хотела задать:
– Стой! А кого ты хочешь выпустить? – спросила она – Ты на сто процентов можешь доверять ему?
Эрик кивнул, остановившись в дверях.
– На все двести. Это же мой учитель.
Жасмин широко раскрыла глаза. Точно, кажется, Эрик когда-то упоминал о нем. Вот только... если он сам был так могущественен, на что был способен его учитель? Хотя, это было даже к лучшему. Если учитель Эрика был силен, наверное, он поможет избавится от купола, накрывшего Адеутор, и тогда сюда прибудет помощь, отправленная королем и королевой. Девочка на это надеялась.
– Хорошо, – кивнула Жасмин, – Надеюсь, ты уверен в том, что делаешь.
Тот усмехнулся и скрылся во тьме коридоров.
Жасмин взглянула на учеников у котла и решила их все-таки разбудить. Сейчас ей нужно было действовать как можно скорее и разыскать Джеса. Теперь за ним нужен был глаз да глаз.
.... .... .... .... .... .... .... ....
По лбу на нос скатился холодный пот, крупной каплей упав на пол под ногами. Вокруг было темно. Свет с трудом просачивался сквозь плотную ткань пурпурных занавесок. В глазах все еще шла рябь, голова кружилась. По вискам бежала болезненная пульсация, отдаваясь в раненном плече, туго перевязанном бинтами, пропитанными какой-то мазью. Еще темнее в комнате казалось оттого, что над Вернером нависли чьи-то тени.
Парень проглотил ком тошноты в горле и постарался поднять голову. Глаза слипались и сознание с трудом просыпалось. Вернер постарался пошевелиться и подняться с высокого деревянного стула, но все тело сдавливали тугие веревки.
– Нет-нет-нет... – прошептал он, лениво покачав головой – Не хочу...
Сердце вновь ощутимо забилось в груди, так что Вернеру казалось, что скоро оно сможет пробить в нем дыру. Он жадно вдыхал ноздрями воздух, стараясь успокоиться, но с каждой секундой, чем ближе осознание происходящего прокрадывалось к нему, тем страшнее ему становилось.
Он в замке.
Его схватили.
Это случилось.
Рядом послышались чьи-то шаги, будто кто-то обходил Вернера кругом, пронзая его изучающим взглядом, под которым парню было очень неуютно.
– Проснулся? – наклонившись к нему, спросила обладательница знакомого голоса.
Вернер зажмурился, откинув голову назад, надеясь, что сейчас все, кто находится рядом, исчезнут, если он будет молчать. Он поджал губы, стараясь привести мысли в порядок. Ему хотелось верить, что он найдет выход из этой ситуации прежде, чем случится что-то непоправимое.
Чьи-то холодные пальцы взяли его за подбородок и повернули к себе. Парень сжался от страха, все еще не решаясь открыть глаза.
– Я же знаю, что ты меня слышишь, – сказала королева, – Не заставляй меня применять свою магию. Посмотри на меня.
Вернер покачал головой, чувствуя, как паника растекается по его телу ледяной волной, едва позволяя ему скрывать дрожь.
– Живо открой глаза, – с каждым словом тон женщины становился все более угрожающим, и парень не знал, что хуже, заставить себя все же посмотреть в ее обжигающие злостью глаза, или позволить ей применить магию, о которой она говорила.
Вернер разомкнул веки, взглянув в лицо королевы Мерей. Красивой для своих лет женщины со светлыми волосами и голубыми проницательными глазами. Ее стройную фигуру подчеркивало изящное лазурного цвета платье, считающееся одним из самых простых в ее гардеробе, но даже в нем была заметна роскошь и сразу читался ее статус. Рядом с ней стоял король, и вид его был своей жене под стать. Грозный мужчина с густой каштановой бородой, карими глазами и почти всегда нахмуренными бровями. Он был одет в богатый камзол и синюю мантию, обшитую мехом. А в самом темном углу комнаты стоял тот, кого Вернер боялся больше всего. Королевский Советник.
Парень опустил глаза в пол, опасаясь и предположить, что сделают с ним дальше. Он не хотел умирать. Не хотел оказываться в темнице. Не хотел, чтобы трогали его разум.
Аммонария, Фамильяр советника, словно насмехаясь, моргала своими ехидными поблескивающими в темноте бирюзовыми глазками.
– Прошу, отпустите меня, – выговорил Вернер, умоляюще глядя на королеву.
– Чтобы ты продолжил творить беззаконье в нашем королевстве? – с вызовом спросила та – Мы что, похожи на глупцов?
– Я не делал ничего плохого, – заверил Вернер, подавшись вперед, – И впредь не сделаю! Только отпустите...
– Тогда зачем ты несколько раз пытался пробраться в город? – спросил король Альфред, остающийся темной бесформенной фигурой в центре комнаты, куда не доходил свет – Для чего тебе было это нужно?
– Я... – начал тот, придумывая оправдание – Я хотел увидеться с отцом.
– Твоего отца не бывает в замке, – заметила королева и ухмыльнулась, когда Вернер сглотнул.
Парень старался не думать ни о чем, что не следовало знать королю и королеве. Ни об Эрасте, ни о Дереке, ни о других последователях Беатрис, ни о Кроули – ни о чем. Но чем дольше он пытался об этом не думать, тем более явно он ощущал, словно что-то щекотало его череп изнутри. Советник Франклин очень рьяно пытался прочесть все его мысли.
– Нет, прекратите! – воскликнул он, чувствуя словно кто-то пальцами прощупывает его мозг, и мотая головой, будто это могло ему помочь скинуть то, что рылось в его голове.
– А тебе есть, что скрывать, Вернер Рэй? – спросила Мерей, изучая его взглядом.
– Нет!
– Может, ты сам что-то хочешь сказать?
– Нет!!!
Парень оттолкнул королеву от себя с помощью магии, пытаясь развязать веревки, но стоило Вернеру применить магию, как король подошел к нему и поднял его голову к себе, дернув за волосы.
– Еще одна такая выходка, – предупредил король, – И ты очень пожалеешь о том, что вообще обзавелся когда-то связью с магией.
– Отпустите... – умолял Вернер, скорчившись от боли.
– Обязательно, – ухмыльнулся король и отпустил его, вернувшись на прежнее место, – Как только выясним, что ты пытаешься скрыть.
– Ваше Величество, – донесся голос Франклина, – Вы по-настоящему удивитесь, узнав, на кого работал этот мальчик. У него и вправду есть довольно любопытные секреты.
Вернер почувствовал, как сердце уходит в пятки. Если король и королева узнают о том, на кого и с кем он работал... неприятности будут не только у него!
Парень обвел комнату взглядом, стараясь найти хоть один предмет, который был способен помочь ему ударить советника, но ничего поблизости не было. Комната была абсолютно пуста, и единственное, что в ней находилось, это стул, на котором сидел Вернер.
– И что же там такое? – спросил король, поправляя корону.
Заметив это движение парень не придумал ничего лучше, кроме как с помощью магии сорвать ее с головы Альфреда и швырнуть во Франклина, который уже открыл рот, чтобы ответить на вопрос. Это заставило его замолчать и поморщиться от боли, но тут же Вернер пожалел о том, что сделал, когда в него уперлись рассерженные взгляды короля и королевы.
Мерей стянула веревки, которые парень почти сумел развязать, так сильно, что Вернер застонал от боли.
– Глупый мальчишка, – прошипела она и, наверное, не остановилась, если бы король не положил руку ей на плечо, вынуждая успокоиться. Королева вздохнула и завязала веревки чуть менее туго. Вернер же едва сдерживал слезы.
– Все в порядке, – сказал королеве Франклин и вернул королю его корону, – Наверное, он просто не хочет, чтобы его секреты всплывали наружу. Но что ж, это была жалкая попытка меня остановить.
Парень ощутил на себе его взгляд. Пустой и ничего не выражающий, но именно отсутствие каких-либо эмоций на лице советника особенно пугало Вернера, и он все еще чувствовал, как что-то продолжает щекотать его череп.
– Выкладывай, Франклин, – велела Мерей, сверля парня взглядом.
Тот прокашлялся, а Вернер зажмурился, взаправду надеясь, что все то, что он видел, было не по-настоящему.
– Его нанял своим шпионом Эраст Фламма, Ваше Величество, – сказал советник, и парень зажмурился еще сильнее, опустив голову, – Похоже, император не доверяет вам, поэтому решил выяснить, что вы от него утаили, предлагая вступить в союз с нашим королевством. Кроме того, Эраст Фламма отдал этому мальчику два неких Артефакта, но сейчас, похоже, они не у него. И императору сейчас известно немного больше, чем мы могли предполагать.
– Вот как, – сквозь зубы выговорила королева, – Изменник... ты опозорил себя и своего отца, пойдя на службу к императору против собственного королевства.
– А что мне еще оставалось делать?! – воскликнул Вернер, чувствуя ненависть ко всему, что говорили король и королева – Вы собирались что-то сделать с моей головой и, похоже, делали это с другими не раз! Как мне продолжать быть верным королевству, в котором меня поджидает опасность с вашей стороны?! Вы сами виноваты в том, что я сделал! И сами виноваты в том, что Эраст Фламма узнал ваши секреты, ведь в отличии от вас, он вовсе не глупец!
Королева отвесила Вернеру не слабую пощечину, так что тот вскрикнул от боли.
– Не смей дерзить нам, – прорычал Альфред, подойдя ближе.
По телу парня била дрожь. От страха, злости и негодования. Все эти чувства облепили его со всех сторон так плотно, что с каждой секундой становилось все труднее дышать.
– Это еще не все, – привлек к себе внимание Франклин, – Мальчишка связался с последователями Беатрис. Если быть точным, с Серебряным Вихрем, которого на самом деле зовут Дерек. И, кажется, он сын Беатрис. Кроме того, ее последователи, похоже, хотят объединить силы с Эльфийской Империей. Внутри королевства появился серьезный враг, Ваше Величество. Зря вы не придали Серебряному Вихрю значение. И зря не придавали значения ему.
Мерей глубоко вздохнула и повернулась к советнику.
– Что-то еще?
– Больше ничего важного, кажется, – Франклин ненадолго задумался, – Впрочем, нет. Есть кое-что. В замок он приводил какого-то говорящего лиса и надеялся, что он сможет что-нибудь выведать здесь. А еще, похоже, этот странный купол над Адеутором, как раз дело рук Серебряного Вихря. И в общих чертах обо всем происходящем известно подруге Вернера, Афине Даньелз.
На несколько минут в комнате воцарилась мучительная тишина, и Вернер решил воспользоваться этим, чтобы все-таки развязать веревки. Изнутри его распирало чувство вины. Он подвел всех, кого мог подвести. Ему вообще не следовало попадаться на глаза рыцарям. Нужно было быть осторожнее. Нельзя было позволять себя схватить. Теперь то, что он должен был скрывать, было прекрасно известно королю и королеве Сакратарума, и Вернеру сейчас уже было поздно бежать и оправдываться. Ему хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не знать о последствиях того, что он здесь оказался.
Король и королева о чем-то тихо шептались, и до Вернера долетали лишь обрывки фраз:
– Так что, казним его? – спросил Альфред.
– ...Не стоит лишний раз заставлять подданных волноваться... – королева понизила голос – ...И его отец...
–...Подстроить его смерть...
– Нет... я хочу, чтобы Эраст пока считал, что все в порядке...
– ...Тогда пусть Франклин...
– Да.
Парень почувствовал, как по лбу снова пробежала капелька пота. Страх поглотил его окончательно, и ему едва удалось развязать веревки и освободить руки. Он надеялся, что ему удастся вовремя успеть избавиться от веревок на ногах и убежать, но следующая фраза заставила все его тело онеметь от ужаса:
– Франклин, – обратилась королева к советнику, – Сделай то, что тебе не удалось в прошлый раз.
В глазах потемнело, и, если бы Вернер стоял на ногах, наверное, упал бы. Чувства, возникшие в пещере, когда рядом оказались рыцари, появились вновь и с большей силой. Парень хотел оттолкнуть с помощью магии всех, кто стоял рядом, но ни одна мышца его не слушалась, и все, что он мог, это в ступоре, стараясь сдерживать дрожь, смотреть на советника, чей взгляд по-прежнему был холоден и пуст.
– Нет, нет, пожалуйста... – промямлил Вернер, но всем присутствующим на его слова было все равно.
Мерей и Альфред отступили на несколько шагов, а Франклин, наоборот, приблизился. Стоило Вернеру подумать о применении магии, как всю его голову сковала мучительная боль. Он начал судорожно вырываться и выпутываться из веревок, но руки короля тут же прижали его плечи к спинке стула, с силой сдавив их. Парень кричал от боли, ощущая, будто его голову насквозь проткнули чьи-то когти, продолжая ее сжимать. В его сознании проносились тысячи мыслей, но все они тут же ускользали и на смену им приходили совсем другие, не принадлежащие ему, и их, словно колья в землю, вонзали в его голову, выдавая за собственные.
– «Я не могу сдаться» – мысленно говорил он себе – «Не могу позволить им себя изменить. Не могу позволить себе что-то забыть».
Казалось, что этим мучениям не было конца. Из глаз брызнули слезы, и все попытки Вернера сопротивляться делали ему только больнее. Вскоре он совсем перестал понимать, что происходит.
– «Нельзя ничего забывать» – повторял он – «Нельзя позволять им забрать то, что по праву принадлежит мне!»
Все в голове перемешалось, и Вернер толком перестал понимать, где находится и как туда попал. Но он то и дело повторял знакомые имена, чтобы не забыть о них.
– «Нужно было оставаться с Дереком» – пожалел о своем поступке Вернер – «Каким бы жестоким он ни был, меня бы он защитил... но уже поздно. Нет. Не может быть поздно».
Он не мог заставить себя открыть глаза, да и из-за слез он ничего не увидел бы, но Вернер чувствовал, как все присутствующие, словно чего-то выжидая, продолжали на него смотреть.
– «Если бы я взял себя в руки там, в лесу, все было бы нормально. Какой же я идиот и неженка! Теперь у всех, кто мне доверился, крупные проблемы!»
Вернер уже ничего не слышал, кроме своего крика и толком не понимал, что это кричит он. Голосовые связки начали болеть, но эта была ничтожная боль, в сравнении с тем, какая пронзала его голову.
– «Теперь они знаю о том, кто такой Дерек» – подумал Вернер – «И знают о Кроули. И об Эрасте. Мне доверился император, а я так его подвел! И Афина, теперь, похоже, будет во все это втянута. Никудышный шпион... Никудышный друг...»
Парень старался удерживать мысли в голове, но чем дольше он думал, тем сильнее они расползались в сознании и растворялись так быстро, что схватить их не удавалось.
– «А ведь король и королева молодцы» – подумал Вернер – «Заботятся о своих подданных. Что? Нет! Никакие не молодцы! Они...»
Голову охватила новая волна боли, слезы лились из глаз и у парня не было времени и желания на то, чтобы их сдерживать.
– «Как я мог так предать свое королевство?» – подумал Вернер – «Да при чем тут это?! Соберись!»
Мысли стали совсем беспорядочными и парню едва удавалось складывать слова в предложения. Он чувствовал, что все тело выдохлось. Он не мог больше ни кричать, ни плакать, ни сопротивляться. Все тело обмякло, и Вернер, несмотря на нежелание, прекратил всякие попытки вырваться из опутавших его веревок.
– «Дерек, Афина, Кроули, Эраст» – повторял Вернер, стараясь откинуть теперь все мысли о королевской семье – «Дерек... Афина... Кроули... Эраст... Дерек... Афина...» – парень запнулся, пытаясь вновь вернуть прежние воспоминания, но все было пусто – «Кто это?..»
.... .... .... .... .... .... .... ....
Джес, сжимая в руке рукоять Экскалибура, крепко задумался над тем, что произошло. Его потеря контроля, незнакомец, взявшийся из ниоткуда и принесший его меч... все случилось так быстро!
Когда мальчик очнулся, того ванафикуса не было, и на его зов никто не откликался. Незнакомец ушел. И Джес не мог даже по запаху определить, в какую сторону. Он не знал, кем тот был и зачем помог ему, но мальчик очень хотел получить ответы на эти вопросы. Почему-то он был уверен, что ему просто необходимо было поговорить с этим ванафикусом. Но, похоже, это случится только тогда, когда тот сам этого захочет. У Джеса так и не получилось выяснить, куда он делся. И Хейзел тоже куда-то пропала. Наверное, решила найти безопасное место.
Мальчик испытывал чувство вины за то, что напал на нее и не смог взять себя в руки. Вот только перед тем, как извиниться перед ней, он решил последовать совету незнакомца и принять ванну. Ходить в перепачканной кровью одежде было отнюдь не приятно. Только сначала нужно было взять чистую одежду из своей комнаты. К счастью, в Адеуторе и вправду можно было принять ванную, вот только не было известно, не оказались ли они разрушены монстрами. Мальчик надеялся, что нет.
Он ступал по коридору, изредка разглядывая зазубрины Экскалибура. Это было прекрасное оружие, и Джес был счастлив, что оно снова оказалось у него в руках. Это тебе не та зубочистка, которыми пользовались остальные! Благодаря этому мечу теперь можно было на время воздержаться от превращений, чтобы избавить себя от риска потерять контроль. Джес пока не знал, кем был тот ванафикус, но он был очень ему благодарен. И за Экскалибур, и за то, что помог ему прийти в себя.
Этот меч был настолько хорош, что Джес, даже не пользуясь связью с магией, с легкостью сумел разобраться со вставшей на его пути виверной.
Невольно мальчик задумался над тем, как Экскалибур смог поднять тот незнакомец. Кажется, на это были способны далеко не все, и Джес еще не встречал никого, кто сумел бы это сделать. Как все это странно!
На пути почти не встречались монстры или даже ученики, хотя одна из групп должна была пойти к ученическим комнатам. Впрочем, это было даже к лучшему, Джес бы предпочел, чтобы никто сейчас его не видел, пока он не приведет себя в порядок. Он надеялся, что с Жасмин ничего не успеет случится, пока он отвлекся на все эти процедуры. Джес старался все сделать как можно скорее, поэтому и шел по коридорам очень быстро, даже иногда переходя на бег.
Вскоре он вышел на знакомый и довольно-таки неплохо, в сравнении с остальными, уцелевший коридор, который должен был его привести к ученическим комнатам. Неподалеку находилась библиотека, но проход к ней был завален обломками. Благо, сейчас она Джеса мало интересовала.
Шагнув в коридор, мальчик услышал чей-то угрожающий стрекот. Джес проглотил ком в горле и взял меч покрепче. Иной раз он бы не мешкая ринулся в бой, но, понимая, что этот звук издает ангустус, который находится совсем недалеко, мальчик решил поберечь силы и самого себя. Ведь, как оказалось, опасения Жасмин были более чем оправданы и с Джесом происходило что-то странное. Кто знает, что с ним случится, если он вновь столкнется с этими тварями?
С мыслями об ангустусах, мальчик вспоминал о няне Ларисе, которая попала в схожую ситуацию и тоже начала терять контроль, после чего ее изгнали из Алио-Мундо, отправив на Землю, где она постепенно начала сходить с ума. Джес собирался держать свое состояние в тайне ото всех настолько долго, насколько это было возможно и надеялся, что Хейзел не проболтается. Вот только... что сейчас было с самой Ларисой?
Джес вздохнул и осторожно, почти бесшумно, стараясь не отвлекаться на ненужные сейчас размышления, продолжил двигаться по коридору, держа Экскалибур наготове. Если он не захочет вступать в драку, это вовсе не значило, что притаившиеся в тени коридоров существа того не пожелают.
Стрекот послышался где-то совсем рядом, и мальчик, стараясь ступать все также тихо, ускорился. Краем глаза он увидел, как за приоткрытой дверью в одну из комнат мелькнула чья-то тень. До той, что принадлежала Джесу и раньше Дамиану оставалось совсем немного, поэтому, стараясь не обращать внимание на стрекот поблизости, он вновь ускорился и, когда услышал за спиной чье-то шипение, тут же заскочил в комнату и закрыл за собой дверь.
Мальчик не сводил с нее взгляд. В коридоре послышались чьи-то тихие шаги и скреб когтей по полу, но скоро и он прекратился. Джес выдохнул и отступил от двери на несколько шагов, но чуть не споткнулся обо что-то, лежащее на полу.
Он обернулся и отступил от тела. На полу лежала девочка с черными длинными волосами, заплетенными в косу. На животе у нее оказалась глубокая рана, от которой по ковру растеклось пятно алой крови. Джес удивленно вскинул брови, узнав в лежащей на полу без сознания девочке свою знакомую Рэйчел. Подругой ее назвать у него язык не поворачивался.
Мальчик встал на одно колено и проверил на шее пульс. Он едва прощупывался и был очень слабым, но, может, еще был шанс ее спасти. Она потеряла много крови и, похоже, лежала здесь довольно долго, но оказалась достаточно сильной, чтобы дожить до этого момента.
Видимо, принятие ванны откладывалось.