Глава 1
В куполе, нависшим над полуостровом Когнитио, скопилось облако дыма и пыли, расплывшееся над Адеутором, поглощенным разрухой и пламенем. Над его башнями и ветвящимися корпусами, словно стервятники, кружили виверны, химеры, огромные птицы и множество других опасных тварей. По стенам и земле ползли не менее жуткие существа, жаждущие впиться острыми зубами в плоть жертвы. На Когнитио стало особенно мрачно. Единственным источником света стал огонь, чьи очертания начинали казаться пугающими на фоне черного задымленного неба. Великолепное прежде здание Адеутора всего за несколько часов стало походить на руины. Многолетние труды тех, кто его строил, оказались осквернены и потеряли свой впечатляющий и невероятный облик. Через облака не просачивался даже тусклый свет луны, перекрываемый еще и магическим куполом. Никто не мог открыть портал за его пределы, разрушить его или обойти. Он накрыл учеников Адеутора, словно стеклянная банка насекомых, и из этой ситуации не было выхода. По крайней мере, так казалось. Оттого на смену всеобщей панике еще долго не могло прийти другое чувство.
Многочисленная стража Адеутора кое-как сдерживала натиск чудовищ, но с каждым часом это давалось все тяжелее.
В здании, в котором училось множество ванафикусов и в котором находились огромные библиотеки и Архивы, кто-то проник в подземелья, где в мрачных клетках томилось немало различных существ, многие из которых были очень и очень опасны. Дерек, сын Беатрис, раньше держащей в страхе все Королевство Сакратарум, и он же Серебряный Вихрь, стал причиной этому внезапному событию. Без предупреждения и абсолютно неожиданно парень выпустил всех животных из клеток и с помощью запрещенной во многих королевствах Древней магии создал над Адеутором купол, не позволяющих никому покинуть пределы острова Когнитио, на котором и расположилось сие здание.
Все ученики и учителя, сумевшие уцелеть, сбежались к полю для тренировок учеников. Там они спрятались в небольшом зале, чьи стены были надежно укреплены и оказались еще не затронуты пожарами. Половина зала находилась под землей, и через маленькие окна было сложно заметить ютившихся на полу учеников, прижавшихся друг к другу и старавшихся не издавать ни звука.
Жасмин, тринадцатилетняя девочка, получившая звание Салватора после победы над Беатрис, и еще несколько учеников, обладающих нужными способностями, для пущей надежности оградили эту часть Адеутора высокими стенами из деревьев и валунов, походящих на древесные скалы. Листва деревьев кое-как скрыла зал, но спокойнее от этого не становилось.
Учителя пытались убедить детей, что все будет в порядке, но верилось в это с трудом. Многие едва сдерживали всхлипы, вспоминая, что случилось с их друзьями и понимая, что может произойти с ними самими. Если кто-то и разговаривал, то едва слышимым шепотом.
В центре зала поблескивал тусклый свет, созданный магией перепуганной светловолосой девочки, чей отрешенный взгляд лезвием воткнулся в пол, не обращаясь даже на тех, кто пытался с ней заговорить.
На зал опустилась тишина, прерываемая лишь тихим плачем или шепотом, а также рычанием существ за окном. Тени учеников подрагивали на гладких стенах, но сами дети почти не шевелились. Многих не досчитались и было неизвестно, где они сейчас. Далеко не все ученики поместились в зале. Кто-то мог за себя постоять и хорошо владел связью с магией, но не все могли этим похвастаться. Оттого на душе было неспокойно. И это беспокойство, словно густой дым, нависло над залом и не позволяло нормально дышать.
Жасмин сидела у стены плечом к плечу по одну сторону с Эриком Остесом, прославившимся в Сакратаруме, где и находился Адеутор, как тот жестокий принц, по чьей вине триста лет назад была запрещена Древняя магия, но сейчас ставшим неузнаваемым, омолодившись до подростка с помощью Древней магии, по другую с Джесом, вторым Славатором, с которым Жасмин и начала свое путешествие в Алио-Мундо. Второй то и дело рвался в бой с вселяющими в учеников страх тварями, хотя сам еще не до конца оправился после стычки с Серебряным Вихрем и его ангустусами. И это состояние Джеса начинало очень беспокоить Жасмин. Периодически мальчик говорил что-то совсем несвязное, и находился скорее в полусне. Кроме того, он пользовался частичными превращениями, которые, как он сказал, он не контролировал. В любую минуту у него мог появиться хвост, вырасти когти или волчьи уши. На шее могли образоваться жабры, а глаза могли поменять цвет. Джес говорил, что все в порядке, но Жасмин видела, что это не так. И это ее пугало, ведь она боялась, что само собой это не пройдет и целители тут помочь не смогут. Если с ним происходило то же, что происходило с Ларисой после встречи с ангустусами, девушкой, которая была их няней на Земле и запомнилась Жасмин как очень странная особа с вечно меняющимся настроением, то добром это не кончится. Жасмин молила все на свете, лишь бы ее догадка была ошибочной. К счастью, мало кто замечал состояние Джеса и он, вопреки тому, что у него был жар и, судя по всему, все его состояние было далеко от нормального, не давал никому, кроме Жасмин, поводов для беспокойства и даже старался скрыть свои частичные превращения. Но все были так шокированы произошедшим, что в любом случае смотрели на Салваторов редко.
Учителя, собравшиеся в зале, а именно Мистер Даньелз, Мисс Шарлье, Мисс Марлоу и еще несколько незнакомых Жасмин учителей, тихо обсуждали то, что могло пойти не так и старались придумать, как все это разрешить, но в их разговоры девочка не вслушивалась, так как была уверена, что сейчас они не могли толком сосредоточиться на этом и вряд ли бы пришли к какому-то гениальному решению. Сейчас все не были способны здраво мыслить.
Пытаясь найти глазами знакомых учеников, учащихся вместе с ней, а именно Хейзел, Стефана, Аарона, Рэйчел или пусть даже Афину, Жасмин невольно начинала беспокоиться. Они бы смогли постоять друг за друга, но кто знает, что именно случилось? Девочка толком не помнила, куда делась Рэйчел. Перед тем, как внезапно появился Серебряный Вихрь, она была рядом с Жасмин и Эриком, но сразу после куда-то делась. Неужели сама убежала? Но куда? Зачем? А если кто-то схватил ее? Вдруг ей нужна помощь? Но Жасмин не была уверена, что сможет кого-то спасти. Она потратила много энергии, и даже тот факт, что она сущность, нисколько не придавал ей сил. Может быть, потому что чувство тревоги и страха заглушили злость.
Жасмин держала Джеса за руку, чувствуя, как на ней появились чешуя и перепонки, но стараясь не обращать на это внимания. Она чувствовала, что дрожит, но не понимала, отчего именно. Наверное, от страха. Ей было как никогда страшно. За несколько часов ей пришлось стать свидетельницей не одной, не двух и даже не трех смертей. Она не хотела вспоминать и думать об учениках, кричащих от боли и зовущих на помощь, но вовремя не получивших ее, об учениках, тщетно зовущих своих друзей и пытающихся спасти их и себя, об учениках, истекающих кровью и едва спасенных одним единственным целителем, добравшимся до зала у тренировочного поля, и чья судьба была наверняка известна, в отличии от остальных. Но как бы Жасмин ни хотела не думать об этом, все минувшие за день образы отпечатались в ее сознании, и они так сильно выжали ее и опустошили, что она толком не понимала, о чем пытается думать и какие чувства испытывает.
Помимо ужасов минующего дня, в памяти всплывал образ сына Беатрис. Эта драконья маска, металлические когти, высокомерный тон и безжалостность... все вызывало в девочке отвращение, ведь она знала, что именно из-за него случилось столько несчастий. Зачем ему это? Почему так жестоко? Неужели все это было так обязательно? Что ему сделали ученики Адеутора? Он что, собирается мстить за свою мать всему королевству?
В голове беспрестанно метались навязчивые и порой не имеющие смысла мысли, которые спелись в один единый комок и не собирались распутываться, вызывая этим пульсирующую боль в висках.
Жасмин перевела взгляд на кусающего губу Эрика. Они мало говорили с ним за последние несколько часов. Вообще все говорили мало друг с другом. Но у девочки все же были к нему вопросы, хотя она и не была уверена, какие именно стоит задать.
– Ты знал, что так будет? – шепотом спросила девочка, сама не зная, что именно имела в виду. Она была одновременно усталой и напуганной, и не могла сформулировать что-то более конкретное из-за переполняющих ее неясных чувств.
Эрик вздрогнул от неожиданности и отвел взгляд от тусклого света в центре зала. Его лицо было омрачено, видимо, не самыми положительными чувствами, но, чтобы не нагнетать ситуацию еще больше, он выдавил из себя улыбку и покачал головой.
До этого он упоминал, что у него есть свои источники информации, и когда он говорил загадками, было такое ощущение, словно ему все известно наперед. Поэтому Жасмин решила задать ему этот вопрос.
– Нет, – тихо ответил он – Откуда бы? Если ты имеешь в виду Перстилантию, то она лишь предупреждала, что в Адеуторе случится что-то нехорошее, но и я и не думал, что это «что-то» будет выглядеть так.
Даже в полумраке Жасмин заметила, что улыбка Эрика немного поникла.
– Почему она не сказала, как есть? – девочка с непониманием смотрела на собеседника, чьи шрамы в тусклом свету будто стали отчетливее – Что за нелепая отговорка «я не могу»?
Эрик вздохнул.
– Все немного сложнее, Жасмин Хантер, – он немного помолчал, подперев голову локтем, – Чтобы рассказать о своих знаниях смертным и использовать для них свои способности, высшим существам приходится использовать много Частиц, витающих на территории, где они находятся, что приводит к не самым приятным последствиям... если запас Частиц использовать, не зная меры, то их может стать слишком мало и жить в таких условиях станет трудно. Возникнут болезни, у ванафикусов может исчезнуть связь с магией, появятся другие изменения, которые сильно навредят окружению... Перстилантия бережет нас, как может. Даже из-за подсказок ей приходится использовать магические Частицы, но по крайней мере это нам не вредит. Поверь, если бы она могла, она бы помогла нам. Не нужно винить ее.
Жасмин отвела взгляд. Ее не радовала вся эта перспектива, но она хотя бы была довольна тем, что у молчания Перстилантии была веская причина.
– Неужели недостаток Частиц так сильно повлияет на жизнь ванафикусов? – спросила девочка.
– Еще как, – кивнул Эрик, – И не только ванафикусов. И самое пугающее, что количество Частиц очень трудно восполнить. Магия в целом помогает нам существовать и благодаря Частицам нам удается с ней связываться. Исчезнут Частицы – исчезнем все мы. И чем меньше магии, тем хуже чувствует себя наш разум и тело, теряя связь с источником поддержания жизни.
Жасмин медленно кивнула. Она припоминала что-то такое из рассказов на уроках Мисс Лесли, но из-за всего произошедшего вся информация, полученная на занятиях, будто вылетела из головы.
– Перстилантия? – подал тихий голос Джес, и чешуя на его руке, наконец, исчезла – Так твой поставщик информации высшее существо?
Мальчик знал о них больше, чем Жасмин, благодаря рассказам их няньки в детском доме.
Сейчас девочка была просто рада, что он сказал что-то внятное.
Совсем недавно они поругались и практически не разговаривали. А все потому, что из-за Джеса чуть не казнили Дамиана, мальчика из другого королевства Инвиума, который с ними учился. Он оказался бакэнэко, котом-оборотнем. Жасмин довольно тесно с ним сдружилась, поэтому так разозлилась на Джеса, особенно когда выяснилось, что он это сделал отчасти из-за обещанных Стефаном бумаг и дневников родителей Салватора. Жасмин понимала, что Джес сделал это не только из-за них, но она все равно злилась на него. Хоть сейчас и не очень получалось. Тяжело было обижаться на лучшего друга, который постоянно за нее переживал, хоть этого и не показывал. Тем более, обстановка была не самая подходящая для выяснения отношений.
– Типа того, – пробормотал Эрик и смерил Джеса взглядом, – Вообще, Перстилантия скорее мне друг. Если, конечно, я имею право так говорить. Как ты себя чувствуешь?
– Лучше не бывает.
– Тогда мне интересно, как ты называешь свое состояние обычно. Похоже, я таких слов не знаю.
Джес нахмурился, а Эрик напротив, улыбнулся.
– С ним точно все нормально? – спросила Жасмин, обратившись к Остесу.
Тот пожал плечами.
– Я не сталкивался с ангустусами раньше, – признался он, – Не могу судить. По крайней мере я знаю точно, что он не умрет. Но вот это, – он ткнул пальцем в пушистый хвост, который Жасмин не сразу заметила, – это странно. С тобой что-то действительно не так или тебя успокаивает наличие хвоста?
Джес фыркнул и попытался сосредоточиться, чтобы тот снова исчез.
– Я не понимаю, почему это происходит.
Хвост пропал, но теперь глаза Джеса неестественно поблескивали на свету, как у кота. Эрик цокнул языком. Жасмин же глядела на мальчика с беспокойством, продолжая сжимать его руку и неосознанно вцепившись в нее через-чур крепко.
Какое-то время они молчали, не зная, о чем именно говорить. За окном продолжали слышаться звериные голоса, жутко разносящиеся в ночной тишине. Шепот в зале стал оживленнее, но никто не решался говорить в полный голос. И чем ближе подкрадывалось осознание случившегося, тем чаще был слышен чей-то плач.
Клонило в сон, но заснуть не получалось. Тревожные мысли то и дело заставляли сознание содрогнуться, а тело поежиться, не давая и на минуту провалиться в кажущийся таким сладостным сон.
Конечно, если бы ученики объединили усилия, они бы смогли справиться с некоторыми существами. Но что делать с ангустусами? Избавившись от виверн или кого бы то ни было, ученики рано или поздно наткнуться на этих пугающих существ, которым все было ни по чем. И Жасмин понятия не имела, как с ними бороться. Она полагала, что они не смогут ничего сделать ей, но она волновалась за других. Хотя бы за друзей, оставшихся в стенах Адеутора. Она очень надеялась, что они хотя бы были с целителями. И очень надеялась, что скоро вся эта ситуация уляжется.
Жасмин вздохнула и взглянула на Джеса. Тот, похоже, спал, иногда жмурясь во сне. Девочка была в полном смятении и не знала, что предпринять. Обычно в таких непростых ситуациях ей помогал Джес, но из-за Серебряного Вихря тот теперь не мог помочь, хотя девочка и надеялась, что скоро он будет лучше себя чувствовать.
В голове также крутились мысли о Фамильяре Аклее, оставшемся в центре Адеутора. Жасмин чувствовала, что пока дракеникс в порядке, но она не знала и не могла знать, что случится дальше. И чувство неясного ожидания поглощало ее с ног до головы, нанизываясь новым слоем негативных чувств поверх остальных.
Девочка бы хотела перестать думать и уснуть, но ей в принципе давалось это с трудом, а сейчас она была уверена, что такое ей провернуть не удастся. А даже если она уснет, сон будет сопровождаться кошмарами, которые она видеть совсем не хотела.
Не желая быть поглощенной своими мыслями, Жасмин прислушалась к разговору учителей, наблюдая за выражениями их лиц.
Мисс Шарлье старалась выглядеть уверено, но по ее уставшему лицу все равно скользило беспокойство, делая видимыми мешки под глазами. Черные волосы совсем спутались, и женщина кое-как прятала их под мантией, чтобы они не мешались. Крылатая собака ютилась возле нее, тихо поскуливая. На лице Мисс Марлоу присутствовал все тот же неиссякаемый холод, но бегающий из стороны в сторону взгляд выдавал и ее переживания. Она гладила рогатую кошку, изредка высказываясь насчет предложений учителей. Мисс Лесли покусывала кожу вокруг ногтей и не скрывала своих опасений, стараясь говорить как можно тише. Учитель, которого Жасмин прежде не встречала, имел черты вроде тех, что обычно быстро забывались. Единственное, что уложилось у девочки в памяти, это русый цвет короткостриженых волос и нос с узкими ноздрями. Этот учитель чаще всего учувствовал в дискуссиях. Еще две учительницы, которых Жасмин совсем уж не рассматривала, были очень тихими и говорили редко. Но что девочка отметила для себя, так это явное беспокойство Мистера Даньелза. Он почти не вслушивался в разговор, то и дело менял положение ног и пытался кого-то высмотреть среди учеников, но всякий раз с разочарованием вздыхал, а на вопросы учителей порой не реагировал. От нервов он почти непрерывно чесал руку и казалось, скоро расчешет ее в кровь. Жасмин догадывалась, что переживал он из-за своей сестры Афины. А может, из-за кого-то еще. И в такой ситуации было нетрудно его понять.
– Думаете, нам стоит объединить силы? – тихо спросила Мисс Марлоу, так что Жасмин едва ее услышала.
– Но что мы можем? – отозвался незнакомый девочке учитель.
– Мисс Шарлье, вы не пробовали обратить действие заклинания купола? – спросила Мисс Лесли.
Та вздохнула.
– Я пыталась, – тихо проговорила она, – Но заклинание, похоже, слишком сильное... кажется, это был Серебряный Вихрь. Признаться, я не воспринимала его всерьез до этого момента. Кто бы мог подумать, что ему удастся проникнуть в Адеутор, да еще и незамеченным... как так вышло...
– Пожалуй, сейчас бессмысленно обсуждать то, почему так произошло, – заметила Мисс Марлоу, сверля Мисс Шарлье взглядом, – Нам нужно придумать, как все уладить. Купол, похоже, нам разрушить не удастся и придется ждать помощи. Но нужно придумать, как разредить обстановку и отогнать всех существ от Адеутора. Нужно придумать, как загнать их в ловушку и продолжить обучение, чтобы ученики уж точно смогли за себя постоять. Это будет тяжело, но прятаться тоже сомнительное решение. Думаю, нам нужно найти как можно больше телепатов, чтобы они сумели заставить животных двигаться в нужном направлении. Ловушка для них должна быть крепкая... понадобятся ученики со связью с магией вроде тех, что построили стену.
Остальные учителя задумчиво закивали, обдумывая эту идею. Звучало разумно, но учеников понадобится много, а найти в таком хаосе их было затруднительно. Нужно было еще в точности обдумать, как действовать, чтобы обойтись без жертв.
В ночной тишине раздался громкий вой вампалов, сотрясающий стены и заставляющий поежиться. На него откликнулся чей-то рев, мощные шаги раздались неподалеку, отдаваясь в груди. За окном пронесся поток пламени, привлекший внимание всех учеников, но тут же исчезнувший, будто его и не было.
– Почему бы нам просто не воспользоваться Древней магией? – шепотом поинтересовался у остальных учителей Мистер Даньелз, нарушив тишину.
Его собеседники взглянули на него с удивлением.
– Брайан Даньелз, мы, конечно, уважаем вас, – начала Мисс Шарлье, – Но не забывайте, что эта магия находится вне закона. Мы должны найти решение, не нарушающее установленные в королевстве правила.
Тот покачал головой и фыркнул.
– Я думал, мы должны найти решение, которое спасет учеников, – заметил он, не поднимая на учителей взгляд.
– Древняя магия погубит учеников, – нахмурился другой учитель, – Не несите чушь, Мистер Даньелз. Вы совершили ошибку хотя бы тем, что не выдали представителя непризнанного Общества. И я уверен, что вы знали, кем был Дамиан Шиничи. Если вы примените Древнюю магию, королевская семья будет относиться к вам с большим подозрением. Вам это ненужно, молодой человек.
Мистер Даньелз лениво поднял взгляд на собеседника.
– По-моему чушь несете вы, – заметил он, облизнув пересохшие губы, – Не забывайте, что вся защита Адеутора строится на применении Древней магии. Весь Адеутор строился благодаря ней. Неужели вы правда находите ее применение ошибкой? Как она навредит ученикам, если все это время их спасала? Неужели вы все несогласны со мной?
Он обвел остальных учителей взглядом, пытаясь найти в ком-то поддержку, но те задумчиво отводили глаза.
Жасмин закусила губу, взглянув на Эрика. Тот тоже с интересом слушал разговор и наверняка едва сдерживался от того, чтобы поддержать в этом споре Мистера Даньелза. Но он знал, что мнение простого ученика ничего не решит, поэтому молчал. Они с Жасмин переглянулись и едва заметно улыбнулись. Если Древняя магия сможет помочь, может, многие будут относиться к ней с меньшей предвзятостью. Но пока такая перспектива только зарождалась и, скорее всего, остальные учителя не захотят поддержать Мистера Даньелза.
При первой встрече Жасмин пообещала Эрику помочь ему вернуть Древнюю магию. И теперь он тоже старалась рассматривать всевозможные варианты выполнения этой непростой задачи.
– Может, в каком-то смысле вы и правы, – осторожно начала Мисс Марлоу, повернувшись к Брайану, – Но этот купол был создан Древней магией, и вот он сильно навредил нам. Не факт, что мы сможем управиться с этим видом магии, да и среди нас нет никого, кто владел бы ей. А даже если есть, ему придется отвечать за это перед королем и королевой, и его не спасет тот факт, что он окажет помощь Адеутору. Если мы пойдем в Архивы, не факт, что вернемся. У использования Древней магии есть свои нюансы, поэтому я считаю, если и применять ее, то в крайнем случае.
Незнакомый Жасмин учитель нахмурился
– Я бы не принимал предложения такого ванафикуса, как Мистер Даньелз, уж простите.
– Это еще почему? – возмутился тот.
– Кто знает, что у вас на уме, – фыркнул собеседник, – Сначала вы покрываете представителя Общества оборотней, коим наполовину являетесь, а потом предлагаете применить Древнюю магию и может совсем не из благих целей. Кто знает, может, это вы помогли Серебряному Вихрю пробраться в Адеутор?
Жасмин заметила, как глаза Мистера Даньелза на секунду блеснули в темноте, а змея на его шее недовольно зашипела.
– Да как вы смеете обвинять меня?! – подобно своему Фамильяру прошипел Брайан – У вас нет никаких оснований для этого!
Мистер Даньелз подался вперед, но от второго участника спора его огородила рука Мисс Шарлье.
Жасмин взглянула на Эрика, наблюдая за его реакцией и желала узнать, что он думает. Тот продолжал с заинтересованностью наблюдать, и в ответ на вопросительный взгляд девочки пожал плечами.
– Мистер Даньелз, Мистер Экерс, прекратите, – попросила Мисс Шарлье и убедившись, что они оба немного успокоились, опустила руку, – Я понимаю, что мы все находимся в непростой и стрессовой ситуации, но мы должны сохранять спокойствие и стараться понимать друг друга. Сейчас мы не знаем, кто помог Серебряному Вихрю и помогал ли ему кто-то вообще, но разбираться с этим мы будем потом. Сейчас нам следует придумать, как обезопасить учеников. Мистер Даньелз, мы примем к сведению вашу идею.
Брайан нехотя кивнул и почесал руку, белая змея амфисбена на его шее немного успокоилась, и одна голова заснула, а вторая наоборот, открыла глаза. Мистер Экерс был не очень доволен, но и ему пришлось кивнуть.
Жасмин снова повернулась к Эрику и решила с ним немного пошептаться.
– Как думаешь, Серебряному Вихрю действительно кто-то помог? – спросила она.
– Может быть, – пробормотал тот, – Но я даже не могу предположить, кто это сделал и зачем. Вполне вероятно, что он мог справиться и сам, но как именно... что-то или кто-то, необязательно в Адеуторе, но помогло ему. Он был не один. В этом я уверен.
Жасмин ощутила плечом, что Джес шевельнулся. Тот открыл глаза и кашлянул.
– С ним была... моя мама... – проговорил он, взглянув на Жасмин и Эрика – Сначала Вихрь угрожал мне, что убьет ее, если я не скажу, где находится тот камень. Но она была слишком спокойной и, кажется, была уверена, что он ее не тронет. Я не знаю в чем дело и не помню, о чем они говорили, но беседа их была такой, словно они работают вместе. Могла ли моя мать помочь Вихрю?
– Я думала, ты спишь, – проговорила Жасмин.
– Нет, я просто слушал с закрытыми глазами. Не хочу и не собираюсь спать в такое время.
Эрик почесал затылок, обдумывая слова Джеса.
– Если это так, должно быть, твоя мать очень хорошо владеет Древней магией, – пробормотал он, – Похоже, лучше, чем я думал. Но для меня остается загадкой, как именно она это сделала, если даже я не смог бы обойти стражу... откуда у нее такое мастерство?..
– Завидуешь? – не сдержалась от издевательской шутки Жасмин.
Тот усмехнулся.
– О да, еще как. Если, конечно, это правда. Но я все же не думаю, что она может быть сильнее и опытнее меня. Так что... если у них не было какого-то секретного оружия, выходит, кто-то находящийся в стенах Адеутора помог им.
Жасмин медленно кивнула и беглым взглядом обвела присутствующих в зале. Становилось немного не по себе, ведь любой из них мог быть не чист на руку, и лишь немногим девочка могла доверять. Если так подумать, то только одному из них. Джесу. Как бы странно он себя не вел, она была уверена, что он многое делает для нее и ее безопасности, и она была ему за это благодарна, хоть и все еще злилась на него за ситуацию с Дамианом. Но, наверное, тот даже был бы рад, что его спровадили, узнав он о том, что происходит здесь. По крайней мере так считала Жасмин, не знающая, что на самом деле произошло с Дамианом и его семьей в Инвиуме.
В какой-то степени девочка доверяла и Эрику. Он мог казаться подозрительным и цели у него были расплывчатые, но все-таки что-то в нем вызывало доверие. Может быть какая-то его простота или нечто другое, но сейчас Жасмин не чувствовала от него опасности и надеялась, что так и будет продолжаться. Впрочем, она и не была готова доверять ему на все сто процентов.
– Так каков наш план сейчас? – спросила Жасмин, повернувшись к Эрику – Как будем разрушать купол? Как избавимся от существ? Или следует найти предателя?
– Тяжело, – вздохнул он и потер переносицу, – Я бы мог попробовать избавиться от существ или пригнать их к одному месту, но я вряд ли смогу справиться с такой задачей незаметно. А мне желательно сейчас оставаться неузнаваемым. Эриком Корвус, а не Остес, понимаешь? Поэтому... предлагаю дождаться, какое решение завтра примут учителя, и уже из этого вынести, что нам делать дальше.
– Учеников же много. Мы могли бы справиться со всеми этими животными, – заметил Джес, – Зачем усложнять ситуацию какими-то ловушками и всем прочим, что пытаются придумать учителя?
– Ты недооцениваешь существ, обитающих в подземельях Адеутора, – пробормотал Эрик, – Да и их слишком много... если бы ученики превосходили числом, то ситуация была бы проще и, в самом деле, могло бы получиться. Но никто не готов к таким сражениям, поэтому нужно найти другой, безопасный выход.
Джес хмыкнул, видимо, не очень довольный таким заявлением. Ему только дай повод сразиться с кем-нибудь, особенно с монстрами.
Жасмин вздохнула и согласилась. Она не знала, сможет ли сегодня заснуть, но понимала, что ей понадобятся силы завтра, поэтому все же закрыла глаза, устроившись поудобнее. Джес сделал то же самое, тяжело вздохнув. Девочка продолжала держать его руку, чувствуя, что даже она была ненормально горячей. Но несмотря на беспокойство, Жасмин знала, какой ответ она получит, если поинтересуется насчет его состояния, поэтому промолчала, надеясь, что завтра ему станет лучше и ангустусы не навредили ему слишком сильно.
– А знаете, что хорошо во всей этой ситуации? – спросил Эрик и, не дождавшись ответа, продолжил – По вашим сцепленным рукам я могу сделать вывод, что вы больше не в ссоре.
Салваторы, продолжая держать глаза закрытыми, усмехнулись. Да уж, хоть что-то хорошее.
Но когда голова вновь наполнилась мыслями с предположениями, касаемо ближайшего будущего, улыбка тут же слетела с лица Жасмин. Они по-прежнему были в ловушке. Очень многие ученики оставались в опасности и были невесть где. Девочка могла только предполагать, что случилось с ее друзьями и Фамильяром. Она не знала, что они будут делать дальше, а все возможные варианты решения проблемы вытеснялись головной болью и тут же оставались забыты. Наверное, ей действительно следовало поспать. Пусть сидя, пусть в окружении многих учеников, занявших весь зал и среди которых мог скрываться тот, кто желал Салваторам зла, пусть в душном помещении и под рев животных за окном, но девочке нужно было набраться сил, иначе выход из этой ситуации точно не найдется. Она очень надеялась, что наутро ей, Джесу или Эрику на ум придет гениальная мысль, которую им без проблем удастся осуществить.
.... .... .... .... .... .... .... ....
Громкий свист ветра за окном, будто пытающийся пробиться сквозь стекло, заставил Дерека вновь оторвать задумчивый взгляд от пола и обратить его на зеленеющие лесные пейзажи, окружающие хижину, стены которой будто могли обвалиться под натиском разыгравшейся стихии. Мальчик буквально чувствовал на коже едва доходивший до него порыв ветра, невольно вздрагивая от внезапно окружившего его холодка.
Но несмотря на сильный ветер, погода оказалась хорошая. Солнце было высоко в небе, неумолимо разгоняя облака, которые казались бледными остатками былого их величия, и напоминали собой лишь редкие разбросанные по небесной голубой глади ватные пучки, тщетно пытающиеся соединиться в одно целое. Ветер подгонял их, и они, словно играющие в догонялки, оставались на расстоянии далеком друг от друга, и ни одно из облаков не сбавляло заданный ветерком быстрый темп. Тонкие ветви деревьев прогибались и качались, и казалось, будто деревья кланялись внезапно навестившему лес ветру, который вился среди них и будто следил за порядком, тщательно проверяя каждый уголок в чаще.
Дерек сделал глоток из кружки с маминым чаем и поморщился, в который раз отметив для себя, что тот получился слишком крепким, впрочем, как и всегда, если чай делался по рецепту Беатрис. Мальчик отодвинул от себя кружку и вздохнул, вновь ощутив на себе одиночество, свалившиеся на него тяжеленым грузом и заставившее мысли в его голове клубиться огромным запутанным клубком, обновляя запас его переживаний.
Он сидел за столом, откинувшись на спинку деревянного стула, всякий раз задерживая внимание на какой-то мысли и пытаясь с ней разобраться, чтобы перейти к следующей.
Дерек взглянул на свою руку, невольно вспоминая события, случившиеся с ним пару месяцев назад. Умирающий рыцарь, едва державшийся на ногах, истощенный и изнеможенный настолько, что казалось будто его держали долгое время в плену без еды и воды, странное существо, одним своим жутким и мерзким видом вселяющее ужас, которое вдруг умерло от прикосновения Дерека, и множество других таких же существ, которые внезапно начали его слушаться.
Рука мальчика вновь задрожала, и он, чтобы скрыть этот факт от самого себя, положил ее на коленку и накрыл другой рукой.
Беатрис так ему ничего не объяснила. Лейла хотела это сделать, но мама Дерека не дала права ей говорить, и той пришлось замолчать. Из их разговора, напуганный и шокированный, Дерек мало что понял. Кажется, у него открылась связь с магией. Но в чем его способность? Убивать и управлять этими мерзкими тварями? Ему такое не по душе!
Он снова глубоко вздохнул и, чтобы не сидеть в одном положении, сделал ещё глоток из кружки с чаем. На этот раз он начал привыкать к его горькому вкусу, отдающим травой и стеблями одуванчиков.
Прошло уже больше месяца, а мальчик так и не решился поинтересоваться о случившемся напрямую, и все последующие дни проходили так, словно ничего не случилось, и Лейла с Беатрис будто оставили это без внимания. Но Дерек не мог понять, почему. Его сильно волновало это, но ему казалось, что на самом деле он не хотел знать подробностей. И уж лучше бы он, как мама, умел разговаривать со зверушками, чем был способен причинять кому-либо вред.
За окном вновь засвистел настырный ветер, и Дерек вздрогнул.
Беатрис и Лейла не возвращались уже два дня, и обещали отсутствовать три, но мальчик надеялся, что они вернуться раньше и уж точно не позже.
Сидеть дома одному в хижине было невыносимо. Тишина вокруг казалась угнетающей и била по ушам, заставляя напряжение скопиться в висках. И именно наедине с самим собой Дерек было тревожнее всего.
После того происшествия он пообещал себе никуда не уходить из дома одному, но он просто не мог дальше сидеть в четырех стенах и решил подышать свежим воздухом.
Он почти не слышимо встал из-за стола и, накинув жилет, вышел на улицу, напоследок убедившись, что надежно закрыл дверь.
Холодный ветер тут же ударил по лицу, взъерошив Дереку волосы, заставив их вновь беспорядочно виться. Он поежился и вдохнул теплый воздух, на мгновение ставший таким, когда ветер ненадолго затих. К носу приблизился сладкий запах смолы и лесных ягод, вперемешку с душистым ароматом елей.
На улице все казалось живее, и мальчик перестал чувствовать груз на плечах и выпрямился, невольно улыбнувшись вновь пронесшемуся ветру. Дерек любил прогулки по лесу, но редко выходил один, а даже если такое и случалось, ничем хорошим это не заканчивалось. Теперь мальчик надеялся, что сегодняшний день если и будет полон сюрпризов, то только приятных.
Дерек сделал несколько шагов вперед, продолжая вдыхать чистый лесной воздух, наполняющий всю грудь приятной свежестью. Природа, хоть и немного, но отвлекала его от непрерывных раздумий.
Вдруг до его ушей долетела какая-то суета. Один голос откликался на другой, и тот подхватывал третий, а затем и четвертый отзывался, наполняя лес далеким шумом и звонким жужжанием разговоров.
В груди Дерека что-то екнуло и первым порывом было забежать в хижину, но прислушавшись, он понял, что голоса были детскими, и их не стоило бояться. Вдалеке воздух наполнился беззаботным смехом, и что-то внезапно наполнило грудь мальчика каким-то незнакомым теплом, заставившим сделать неуверенный шаг в сторону голосов.
Детский смех отдавался в ушах эхом, заставив уголки рта приподняться. Мальчик сделал еще один шаг, но осекся. В этих лесах появлялись только рыцари, желавшие отыскать Беатрис и звери, чьим домом и являлся этот лес. Прежде Дерек никогда не разговаривал с незнакомцами и боялся приближаться к кому-либо, кроме Лейлы и Беатрис. Но больше всего опасался отходить от хижины. Казалось, что все вокруг таило какую-то скрытую опасность, но радость, скопившаяся где-то недалеко, отражающаяся веселыми голосами и задорным смехом, все же убедила Дерека пойти вперед.
Голоса стали совсем близкими, и мальчик спрятался за дерево, опасаясь показываться на глаза.
Лес в этом месте был редким, вытоптанную тропу окружали кустарники, качающиеся на ветру и кажущиеся напуганными, ведь не могли устоять перед лесным вездесущим «дозорным». На расширении извилистой тропинки стояло четверо ребят, что-то бурно обсуждающих и старающихся встать так, чтобы ветер дул им в спины, а не в лицо.
Среди них был трое мальчишек и одна девочка, оказавшаяся самой высокой. Кроме того, ее лицо казалось старше, и на нем была написана осознанность и какое-то необъяснимое беспокойство, пытавшееся спрятаться за улыбкой. Ее светло-русые волосы были заплетены в густую косу, спускающуюся до бедра, а сама девочка была одета в длинную рубаху не по размеру, заменяющую платье и перевязанную пояском. Босые ноги были испачканы в грязи, и девочка нередко переступала с одной на другую. За руку она держала мальчика лет семи на вид со светлыми пушистыми волосами, которые безостановочно трепал ветер. Он радостно улыбался и в нетерпении подпрыгивал, так что его широкую камизу то и дело подхватывал ветер, едва не стаскивая ее с него. Рядом стоял высокий конопатый мальчик, чья рыжая голова сильно выделялась на лесном фоне. Он всех громче обсуждал правила будущей игры и, пусть без упрека и агрессии, но оспаривал любые возражения. Ему, будучи совсем недовольным, перечил другой мальчик, предлагающий нечто абсолютно противоположное. Светлые волосы по плечи из-за ветра лезли ему в глаза, и ему постоянно приходилось нетерпеливо из смахивать, закатывая глаза и ворча себе под нос ругательства в сторону ветра.
— Во-первых, просто бегать друг за другом — скучно, — высказался он, придерживая волосы у ушей, — может, придумаем что-нибудь новенькое?
— А во-вторых? — поинтересовался рыжий мальчик, скрестив руки на груди, — Твое мнение не подтверждено вескими аргументами, возражения не принимаются. Следующий?
Тот возмущенно фыркнул, вызвав усмешку девочки.
Они спорили, но казалось, что им не было так уж важно выиграть этот спор, и что-то между ними было такое, что вызвало внутри Дерека какую-то неосознанную зависть.
Он выглянул из-за дерева, чтобы лучше рассмотреть ребят, которых он прежде не видел.
— Я вот не против и просто в догонялки поиграть, — пожала плечами девочка, — Но почему мы зашли в такую глушь?
— Для разнообразия, — ответил рыжий мальчик.
— Тут ягоды вкусные, — отметил самый младший, жуя что-то.
— И это тоже.
Маленький мальчик весь перепачкался в красных ягодах, и его, похоже, старшей сестре, пришлось вытирать рукавом его лицо. Двое мальчиков, прекративших спор, невольно засмеялись, глядя на перепачканного друга.
Дерек наблюдал за ними с интересом. Он редко видел кого-то хотя бы приблизительно своего возраста. Да что там, он вообще не мог вспомнить, когда это было, отчего на душе стало как-то грустно, опять по неясной причине. Дерек вообще плохо понимал, откуда брались те или иные чувства, и пытался в них разобраться, но каждый раз это оказывалось бессмысленно, и он не мог найти причины их появления.
— Ну все, хватит над ним смеяться, — бросила в сторону друзей девочка и выпрямилась, — Вы и без ягод смешно выглядите, но я же держусь.
— Да! — поддержал ее брат, подбоченившись.
Та дала ему почти не ощутимый подзатыльник.
Мальчики снова засмеялись.
Дерек невольно улыбнулся и снова спрятался за деревом, продолжив слушать их разговор.
— Так что, может, прятки? — предложил мальчик, шмыгнув веснушчатым носом.
— Здесь? — переспросил главный его соперник в споре — Где? За деревьями? В кустах? Не то местечко. Уж лучше тогда догонялки. Жаль, мы мяч потеряли... чертовы отпрыски виверн...
— Я уж точно не хочу сидеть где-нибудь под деревом и ждать, когда вы меня найдете и пока мое лицо обдувает этот ветер, — заметила девочка, придерживая за руку брата, который чуть не побежал ловить бабочку, вспорхнувшую и изо всех сил ударявшую по воздуху крыльями, чтобы совсем не сбиться с пути. — Но с тобой, Даррен, неинтересно.
— Почему это? — возмутился мальчик, как бы невзначай дав щелбан своему другу, в очередной раз поправлявшему волосы.
Тот, разозлившись, пнул его в бок.
— А ты как думаешь?
Даррен немного поразмыслил.
— А, — он усмехнулся, — понял.
Дерек вновь осторожно выглянул из-за дерева и обнаружил, что говорящего больше не было с остальными ребятами, будто он вдруг исчез. Дерек стал искать его глазами, но уже через секунду Даррен появился за спиной девочки.
— Поэтому? — спросил он и переместился за следующую секунду обратно на свое место.
— Именно.
Удивленно моргнув, Дерек смерил рыжего мальчика взглядом. Прежде он не видел, чтобы кто-то так перемещался из одного места в другое. Телепортация? Это такая связь с магией?
— Да брось, Лидия, я не стану пользоваться этой способностью. Я вообще никогда не жульничаю. Перед тобой стоит самый честный игрок из всех существующих.
— Сказал тот, кто из-за своих перемещений, в попытках поймать мяч, чуть не столкнул Колла в реку, — проворчал мальчик, дав Даррену щелбан.
Брат Лидии, в подтверждение сказанному, энергично закивал.
— Да! Иэн прав, — сказал он, — Я тогда испугался очень. На меня еще шишка с дерева свалилась. И мяч Даррен не поймал, и он прилетел мне в живот.
— Да это было единожды! — воскликнул тот — Во все остальные разы я не пользовался связью с магией.
— А мне все равно было больно, — заметил Колл.
Спор их продолжался еще с минуту, и Дерек, глядя на них, совсем забыл об осторожности. Ему вдруг показалось увлекательным наблюдать за поведением других. Все были такие разные, но при этом, несмотря на все колкости, казались сплоченными и между ними чувствовалось что-то, что крепко объединило их, делая все более значимым и наполняя грудь радостью и теплом. Так выглядит дружба?
Даррен пообещал остальным, что будет играть честно, и, усмехнувшись на забавные предупреждения от Колла, случайно бросил взгляд на то дерево, за котором стоял Дерек.
Тот, осознав, что на него смотрят, тут же спрятался за деревом, не зная, что делать дальше. Как поступить?
Сердце вдруг заколотилось, хотя мальчик сам не знал, чего боялся, но инстинктивно потянулся за кинжалом в ножнах, правда, к своему сожалению обнаружив, что забыл его в хижине.
— Эй, кто там? — послышался приближающийся голос Даррена — Почему ты прячешься?
Дерек вдохнул побольше воздуха и обвел глазами лес. Как назло, рядом была только тропинка и кустарники, и убежать незамеченным он не смог бы. Хотя он и пытался придумать, от какого дерева к какому бежать.
— Кто там? — спросил Иэн.
— Я не успел разглядеть.
Голоса стали еще ближе, и Дерек сглотнул, желая испариться. Он не хотел ни с кем разговаривать и несмотря на то, что дети примерно его возраста были совсем неопасны, и он в этом убедился, мальчик все равно побаивался незнакомцев, кем бы они ни были. Хотя бы потому, что он не знал, как себя с ними вести.
А пока Дерек думал, куда бежать, дерево, за которым он стоял, обступили все четверо ребят.
— Привет, — поздоровался Даррен, подошедший к нему ближе всего и приветливо улыбнувшийся.
Дерек вздрогнул от его слов, как от удара током, и вжался в ствол дерева, с беспокойством оглядывая остальных детей.
— Ты немой что ли? — спросил Иэн — Как ты вообще оказался в такой глуши? Мы-то понятно, по вине этого рыжего, но у тебя таких чокнутых проводников нет.
Тот стоял, как вкопанный, не зная, что говорить. Невольно он отметил для себя, что разговоров с какими-то детьми испугался больше, чем монстров из Темного мира.
— Может, он дикий? — спросил Колл, повернувшись к Лидии — Или вообще оборотень или вампир. Или... или...
— Чего ты боишься? — тихо и ласково спросил Даррен, усмехнувшись и подойдя чуть ближе — Мы же не монстры какие-то. Как тебя зовут?
Дерек снова вздрогнул, внимательно изучая его взглядом и опасаясь сказать лишнего.
— Я... — выдавил из себя он.
— О, он не немой, — удивленно пробормотал Иэн, — Но вдруг он действительно оборотень? У кого-нибудь есть серебро?
Даррен шикнул на него и снова повернулся к Дереку, глядя на него теперь с беспокойством. Лидия тоже подошла чуть ближе.
Тот вновь напрягся и осматривал лес, выбирая стратегию побега. Одно дело наблюдать за другими ванафикусами, но совсем другое учувствовать в разговорах с ними!
— Меня зовут Лидия, — улыбнулась ему девочка, — Мы не думали, что найдем здесь кого-то, но не против подружиться.
Дерек немного расслабился.
— Я Даррен, — представился мальчик, — А это Иэн и Колл. Может, ты заблудился? Можем помочь.
Тот отрицательно покачал головой.
— О, он подает признаки жизни, — заметил Иэн и тут же получил подзатыльник от Даррена.
— Почему вы бьете друг друга? — поинтересовался Дерек, ведь ему казалось это странным. Они вроде как были друзьями и ладили друг с другом, но при этом все равно были не прочь поднять друг на друга руку. Дереку казалось это вещами несовместимыми.
Даррен улыбнулся и выпустил смешок.
— Да это мы так, по-дружески, — объяснил он, — Так как тебя зовут?
Тот немного поразмыслил, прежде чем ответить, и ощутил, что страх почти ушел.
— Дерек, — ответил он, но поглядывал на ребят все с такой же опаской.
— Ты ванафикус, да? — спросила Лидия.
Тот кивнул.
— У тебя есть родители? — спросил Даррен — Если ты один, мы могли бы позаботиться о тебе, мы тут сами сироты, но, в принципе, справляемся. Вместе всегда проще.
— У меня есть мама, — ответил Дерек, не зная, что еще сказать им. Может, выразить сочувствие? Но какие слова подобрать?
— Мама-волчица? — спросил Иэн, и снова получил подзатыльник.
— Нет, моя мама ванафикус, — пробормотал Дерек, — И я не заблудился... я наверное, пойду... простите... я... мне....
— Даже не поиграешь с нами? — жалобно протянул Колл — Ну вот...
Тот стоял в растерянности и, будто в поисках помощи, взглянул на Даррена, ожидая, что скажет он. Почему-то он немного успокаивал своим присутствием и внушал доверие.
— Ты мог бы остаться с нами ненадолго, — предложил он, заметив на себе взгляд Дерека, — Мы могли бы подружиться. У тебя есть друзья?
Дерек покачал головой.
— Как так, — удивился Иэн, — Ну ты и... — на этот раз его одернула Лидия.
— Так что скажешь? — спросила девочка — Будем дружить?
На коже вновь стал ощущаться ветерок, и Дерека передернуло одновременно от прохлады и неожиданного предложения. Как ему поступить? Хорошо ли все это? Нужно ли это ему? А вдруг он им в конце концов не понравится? А вдруг маме не понравится его поступок? А вдруг они узнают, кто его мама? А вдруг расскажут кому-нибудь, где она живет? Вдруг расскажут, где он?
Но что-то в сознании толкало вперед мысль о том, чтобы сказать «да». Ему хотелось дружить. И все четверо вызывали в нем лишь симпатию, даже заносчивый светловолосый мальчик, который подшучивал над ним. Дереку хотелось стать частью этой компании.
— Вы хотите дружить со мной? — тихо переспросил он.
Те кивнули.
— И я хочу, — произнес Дерек, — Но я... не уверен, что буду хорошим другом.
От своих же слов Дереку стало тревожно.
Даррен усмехнулся.
— Ничего, — улыбнулся он, — Уверен, мы поладим. Будешь с нами в догонялки?
— Ты что, он дикий, он не умеет, — начал Иэн, но теперь уже Даррен и Лидия вместе дали ему подзатыльники.
— Я не дикий, — пробормотал Дерек, — И умею играть.
— Супер, — воскликнул Даррен и хлопнул Иэна по плечу, — Теперь ты водящий.
— Что? — возмутился тот, но все, включая Дерека, тут же разбежались.
Иэн сначала растерялся, не зная, за кем пуститься в погоню, но недолго думая, выбрал своей целью Даррена.
Игра детей тут же охватила чащу. Они молниеносно перебегали от одного дерева к другому, так что целые тучи пыли и грязи поднимались в воздух.
Дерек слышал, как остальные, наслаждавшиеся процессом и вскоре полностью поглощенные забавой, смеются. Смех всех четверых, такой разный, но слаженно переплетенный, казался искренним и чистым, оттого и на лице Дерека невольно возникла улыбка.
Даррен оказался проворным, даже без применения телепортации, поэтому вскоре Иэн переключился на Лидию. Но и ту оказалось догнать не так просто: она ловко проскакивала между стволами, обходила их и с легкостью пересекала кусты.
Ребята не боялись заходить далеко в лес. Они все бежали и бежали, лишь изредка возвращаясь назад и, судя по их расслабленным лицам, никто не уставал. Дерек держался подальше ото всех, не желая быть водящим, поэтому вновь принял на себя роль наблюдателя.
С одной стороны, он ощущал себя лишним, и все ситуация казалось ему странной. Но ему нравилось происходящее. Он был рад неожиданному знакомству и очень хотел ладить с ребятами так же, как они вчетвером. Нахождение рядом с ними вызывало улыбку, и он уж точно не чувствовал одиночество. На его месте появилось что-то новое: пусть и блеклое, но приятное чувство.
Наконец, Иэну удалось коснуться Лидии. Та вздохнула и, слегка замедлившись, вроде как поддаваясь, побежала за Коллом. Тот, заметив это, взвизгнул и помчался от нее со всех ног.
Дерек усмехнулся и притормозил, обнаружив, что находится достаточно далеко.
Лидия почти догнала Колла, но тот вновь ускорился и увеличил между ними расстояние, тогда и девочка перестала медлить и возобновила погоню.
— Если ты будешь стоять за километр, так будет неинтересно, — проговорил кто-то за спиной Дерека.
Тот вздрогнул и, обернувшись, заметил Даррена.
— Тебя тут не было, — пробормотал Дерек.
— Да, ты прав, — усмехнулся тот, — Но ты ведь никому не скажешь, что я чуть-чуть сжульничал? — Даррен подмигнул ему и толкнул вперед — Ну же, держись поближе к остальным. Так веселее.
Дерек сначала замялся, но, вновь заметив сияющую улыбку Даррена, едва заметно улыбнулся ему в ответ и подбежал ближе к ребятам.
Они еще долго продолжали играть. Ветер почти затих, и на улице стало совсем жарко, но дети не прекращали беготню по лесу. Птицы, сидящие на ветках, тут же шарахались от суеты и улетали прочь. Никаких зверей на пути не встречалось, или же они просто попрятались, а может, наблюдали со стороны.
Дереку показалось, что времени прошло немного, но на самом деле, их игра с недолгими перерывами продолжалась уже пару часов. Каждый, не по одному разу успел опробовать на себе роль водящего. Все, кроме самого Дерека.
Как оказалось, он был очень шустрым и проворным, и даже у Даррена не получалось его поймать. Дерек сам удивился тому, как быстро и долго он мог бежать. Он ловко уходил от рук водящего, и даже если они были совсем рядом, Дерек умудрялся как-нибудь пригнуться или отскочить, чтобы вновь остаться не пойманным.
— А ты быстрый! — подметил запыхавшийся Даррен.
Дерек торжествующе усмехнулся.
— Так быстро только волки бегают, — пробормотал Иэн, — Дикие волки.
— Сам дикий — бросил обиженный Дерек, и, когда он отвлекся, Даррену удалось оказаться всего в метре от него, но тот тут же отскочил, вызвав этим усмешку водящего.
— Ладно, ты неуловимый, — сдался он и коснулся плеча Колла.
Тот даже обрадовался.
— А вот я его поймаю! — воскликнул он и побежал за Дереком. Тот тут же сорвался с места. И если бы он слегка не поддался, чтобы не расстраивать младшего, Коллу вряд ли бы это удалось. Дерек замедлился и тот коснулся его.
— Ха! А я говорил!
— Дурачок ты, — хихикнула Лидия.
Брат показал ей язык и отбежал от Дерека, а тот начал присматривать, кого поймать. Рыжие волосы Даррена вновь привлекли внимание, и мальчик решил догнать его.
Тот усмехнулся и продолжил увеличивать между ними расстояние, но получалось это с трудом. Дерек улыбнулся, почувствовав в груди задор. И, что давно не случалось, ему было весело. С новыми друзьями ему было хорошо. И совсем не одиноко.
Но если бы он знал, чем может закончится эта дружба, он ни за что бы не приблизился к этой компании.
Дерек с легкостью догнал Даррена и коснулся его плеча, оставив руку в таком положении. Тогда они оба замерли и улыбнулись.
— Ну, похоже, у меня не было шансов, — усмехнулся Даррен, — А ты и вправду умеешь играть.
Тот улыбнулся еще шире, обрадованный своим достижением и похвалой.
И вдруг он ощутил что-то странное. Он почувствовал на кончиках пальцах покалывание, а все тело, несмотря на усталость, наполняла энергия, которая тут же охватила все тело, и у Дерека вдруг будто появилось второе дыхание.
— Эй, что ты делаешь? — Даррен попытался скинуть его руку со своего плеча, но ничего не вышло. Дерек, сам того не заметив, крепко вцепился в нового друга, глядя куда-то сквозь него.
Даррен заметно побледнел, он тяжело задышал, но Дерек провалился куда-то в забытие, получая наслаждение от силы, постепенно наполнявшей его. Чужая энергия расползалась по его телу, отдаваясь приятным теплом.
— Дерек, отпусти, прошу, — взмолился Даррен и закашлялся.
Заметив, что друг еле держится на ногах, остальные подбежали к ним.
— Эй, дикий, ты что творишь?! — воскликнул Иэн и попытался оттащить Дерека, но ему не удалось сдвинуть его с места.
Сила, продолжающая его наполнять, чужая масштабная энергия, делала его сильнее.
Даррен упал на колени
— Дерек! Дерек... очнись... — тихо проговорил он.
Он тут же похудел на глазах, и худоба эта выглядела жутко и ненормально. На бледной коже стали заметны потемневшие вены, начали проглядываться все жилки, и понадобилось всего пару секунду, чтобы мальчик упал без сознания.
И тут Дерек очнулся, пораженный одновременно знакомым и новым ощущением. Он вдохнул побольше воздуха и с ужасом взглянул на то, что стало с Дарреном.
В глазах потемнело, и мальчик сделал пару шагов назад. Он, тяжело дыша, взглянул на остальных. Те, напуганные, тут же отступили.
— Что с ним?! — воскликнул Иэн — Что ты сделал?!
Дерек, не понимал, как это случилось, но сопоставляя недавние ощущения, осознал, что с Дарреном это произошло по его вине. И, несмотря на появившуюся силу и энергию, Дерек был готов упасть в обморок. Заснуть и проснуться, обнаружив, что это неправда. С ужасом он отметил для себя, что теперь Даррен напоминал того рыцаря, с которым он встретился пару месяцев назад. Но как это случилось? Почему?
Лидия, закрыв глаза перепуганному Коллу, со злобой, смешанной с испугом, взглянула на Дерека.
— Да ты... ты самый настоящий монстр, — прошипела она.
Дерек глядел на Даррена, и слова девочки вонзились в него, как кинжал. Он замотал головой, глотая слезы, и надеялся, что сейчас мальчик очнется, но ничего не происходило.
— Надо позвать на помощь, — проговорила Лидия и, потянув Колла и Иэна, не отрываясь смотрящего на друга, за собой, двинулась в сторону ближайшей деревни.
Дерек всхлипнул и сел на колени рядом с Дарреном. Он осторожно коснулся его груди. Сердце не билось.
— Мы тебя прибьем! — донесся голос Иэна, которого продолжала за руку удерживать Лидия — Слышишь?!
Тот не посмотрел в их сторону, но слезы обильнее полились из глаз. Он дернул Даррена за плечо.
— Ну же, очнись, пожалуйста, — сквозь всхлипы взмолился он, — Прошу... Даррен, проснись!
Перед глазами все поплыло. Полностью опустошенное тело Даррена лежало перед ним и не выдавало никаких признаков жизни.
Он был мертв.
— Почему... — прошептал Дерек, содрогаясь от рыданий, которые подкатывали к горлу от все большего осознания происходящего — Прости меня... я не хотел....
Прежде он сделал то же самое с монстром. Но тот заслужил смерти. Но Даррен нет. Дерек не хотел ничего подобного. Но он сделал это, а потому ему с каждой секундой все больнее было смотреть на истощенное лицо мальчика, с которым он так хотел дружить. Но теперь он даже заговорить с ним не сможет. Теперь Дерек даже не увидит его милую добродушную улыбку. Теперь он снова остался одинок, и сам был тому виной.
Дерек отвернулся и зарыдал, желая оказаться дома. Желая вернуться в прошлое и не выходить за его пределы. Желая сделать так, чтобы Даррен был жив.
Мальчик снова коснулся его руки, надеясь, что тот вдруг очнется, и Дерек отведет его домой и накормит, напоит и вылечит. И сто тысяч раз извинится, надеясь, что Даррен его простит. Но этого не случилось.
Дерек не переставал плакать, не зная, как ему поступить. Не зная, почему это произошло. И боясь самого себя. Ненавидя себя и желая, чтобы его способности исчезли. Он не хотел быть причиной смерти Даррена. Не хотел быть монстром.
Беатрис говорила, что ему не стоит никого жалеть, что жалость делает хуже, он должен быть сильным, но... легче не становилось. Нисколько. Дерек не мог заставить себя не думать о случившемся и не жалеть Даррена.
Всхлипнув, мальчик представил, как вновь сидит на кровати. И пусть там он и был один, зато он никому не причинял вред. И дома он не мог никого убить.
И тут, к его удивлению, он вправду оказался в хижине, на кровати. Дерек испуганно огляделся. Телепортация?
И, осознав, кому принадлежала эта связь с магией, он почувствовал себя еще хуже, будто он забрал что-то ценное и личное. И это что-то принадлежало его другу. Дерек чувствовал себя теперь не только убийцей, но и вором. И все это обрушилось на него тяжелой ношей, настолько невыносимой, словно ему теперь приходилось таскать на себе целое небо.
Дерек уткнулся лицом в подушку и зарыдал снова. Он накрылся одеялом с головой, надеясь хоть так спрятаться от жесткой и ужасной реальности. Или же спрятать реальность от своей жестокой и ужасной способности.
.... .... .... .... .... .... .... ....
На лес опустилась вечерняя тьма. Водная гладь озера вздрагивала на ветру, переливаясь блеском луны и звезд. В воздухе пролетали фениксы, бросая в воздух огненные искры, делая рябь на воде еще причудливее. Ветки хрустели под ногами неизвестных существ, бродящих в чаще и поглядывающие на необычную хижину сквозь листву желтыми искрящимися глазами. Тишину заполнял лишь стрекот чудовищ, преданно глядящих на отражение своего командира в воде, который уже пару часов почти не двигался, тщательно что-то обдумывая.
Дерек смотрел в пустоту, скрестив руки на груди и лишь изредка переходя от одного берега озера к другому. Ангустусы, чьи большие белые глаза были заметны еще издали, следовали за ним по пятам. Маска дракона и до сих пор не очищенные от крови когти были брошены у воды, поблескивая во тьме.
Дракон Радамант, Фамильяр Дерека, лежал возле озера, одним глазом поглядывая на парня. Его серебристая чешуя походила на надежные доспехи.
Эрроне сидела на берегу и, устав от молчания и скуки, пыталась сделать блинчики на воде. Но единственное количество блинчиков, выходивших у нее – один, поэтому каждые полминуты тишину нарушал громкий «плюх».
Дерек глубоко вздохнул, почувствовав, как брызги от упавшего камешка долетели до него. Он вновь перешел на другой берег, пытаясь сосредоточиться на важных мыслях, но в голове то и дело возникал другой голос из недавнего воспоминания, тут же сбивающий его и раздражающий с каждым разом все больше и больше.
Плюх.
Парень бросил гневный взгляд на Эрроне и, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, попытался оттереть кровь от когтей, но это только больше напомнило ему о его поступке. И голос раздался снова. И удовольствие это было сомнительное.
Плюх.
По воде вновь пошла рябь, собрав на себе внимание всех ангустусов. Упавший камешек тут же ушел на дно, распугав нескольких рыб, из-за суеты которых на поверхность поднялись пузырьки.
Дерек старался понять, что он сделал не так. В мыслях казалось, что лучшего решения, как оградить Адеутор и выпустить из подземелий всех существ, попросту не было, если он хотел навредить королевской семье Сакратарума, но он не получал удовлетворения от содеянного. Наоборот. Ему стало хуже. Гораздо хуже. Изнутри его терзало отвратительное чувство, не дающее ему покоя. Что это? Жалость? Сожаление? Совесть? Какая мерзость!
Плюх.
Дерек снова тяжело вздохнул, стараясь держать себя в руках. Он отбросил когти и продолжил сидеть возле берега, невольно задержав взгляд на мелькающей в чистой воде чешуе обеспокоенных рыб.
Он давно решил для себя, что он и не вспомнит о таких чувствах, какие он испытывал сейчас. Они, словно болезненный и жгучий яд, из раза в раз отравляли его жизнь, и он устал от этого. Он не хотел, чтобы что-то или кто-то вновь заставляло чувствовать себя ужасно. Но это вновь случилось. И он догадывался, по чьей вине. Скорее всего, по его собственной.
Плюх.
Дерек пнул песок под ногой и вскочил на ноги, а когда Эрроне вновь замахнулась для броска камня в воду, парень, с помощь магии, перехватил его и запустил женщине в лоб.
– Ай! – воскликнула она и потерла ушибленное место.
– Еще. Один. Камень – и я швырну тебя в воду, – пригрозил он, – Я ясно выражаюсь?
Та скрестила руки на груди и кивнула.
– Ясно, – пробормотала она, – Ну а что мне еще делать? Ты уже кучу времени тут стоишь с серьезной рожей и молчишь. Я слышу твои мысли, но ты явно не рассчитываешь, что я на них отвечу.
Дерек выругался под нос.
– Делай что хочешь, – бросил он, – Главное беззвучно.
– Что? Хочешь побыть со своими мыслями наедине? – вскинула бровь та – По-моему тебя это только все сильнее угнетает.
Тот ничего не ответил, но в голове вновь вспыхнули события минующего дня. В особенности четко он запомнил ссору с Вернером. Даже похищенный Артефакт и голова кокатрикса не скрашивали это событие.
– Так ты из-за этого переживаешь? – спросила Эрроне – Все-таки расстроился, что друга потерял?
– Да отстань ты от меня! – рявнул Дерек и снова бросил ей камень в лоб.
Та ойкнула и кинула камень в ответ, но промахнулась и вздохнула.
– Почему ты не хочешь поговорить со мной? – спросила она – Я же чувствую и слышу, что ты сильно беспокоишься и нервничаешь. Уж что я поняла за время своего существования, так это то, что всем необходимо выговариваться, и даже прочтенные мысли не сделают никому легче.
Дерек отмахнулся от нее и пошел в сторону хижины, в сопровождении лишь своих мыслей.
«И мной пожертвуешь, если придется, да?..»
Каждая фраза Вернера отдавалась в груди, словно укол. И Дерек не мог понять, почему.
«Убьешь меня? Валяй! Моя же смерть ничего не изменит, ведь так?..»
Дерек обещал себе ни к кому не привязываться, ведь знал, что ничем хорошим это не кончится. Попытка подружиться вновь обернулась для него лишь чувством сожаления. Не стоило и надеяться. Не нужно было Вернеру пытаться. Он сделал только хуже. Он дал надежду, которую не оправдал.
Дерек понимал, почему Вернер так поступил. Почему все это сказал. Почему разозлился. Но это понимание не заставляло сожаление исчезнуть. И Дерек не знал, как он должен реагировать и что он должен делать.
«Ты бессердечный монстр, Дерек!»
Парень распахнул дверь в хижину и тут же захлопнул ее перед носом ангустусов и Эрроне. В хижине было еще темнее, чем на улице, ведь даже свет луны с трудом проникал в нее, но Дерек смог добраться до своей комнаты и плюхнулся на кровать, уставившись в потолок.
Слова Вернера невольно пробудили в голове парня воспоминания, которые сам Дерек предпочел бы навсегда забыть. И у него почти это получилось, но они освежились, и теперь вновь пробуждали в нем чувства, которые он всей душой ненавидел. Он ненавидел чувствовать вину и сожаление. Ненавидел думать о том, что он мог поступить иначе, потому что он знал, что все равно не сможет этого сделать. Но у него не получалось просто взять и перестать жалеть. Беатрис потратила столько времени, чтобы научить его этому, и он старался изо всех сил, каждый день скрывая и сглатывая эти чувства, чтобы они ни за что не выбрались наружу, но сейчас у него выходило это с трудом.
Эти эмоции, из-за которых на языке ощущалась горечь, перемешались с неясной злостью на все живое. Дерек думал, что, отомстив за мать и разрушив жизнь кому-то другому, ему будет легче. Но сейчас он уже ничего не понимал. И не хотел понимать. Он хотел просто делать, ведь только во время процесса исполнения своих необдуманных желаний он получал наслаждение. И уж лучше бы этот процесс не заканчивался. И он навсегда забыл о том, что такое жалость и никогда не задумывался о том, насколько неправильные его поступки.
– Паренек, еще минута твоего молчания, и я начну беспокоиться, – осторожно заглянула в комнату Эрроне. Нынешний тон был гораздо спокойнее, чем ее привычный задорный. Она будто действительно чувствовала настроение Дерека.
Тот нахмурился, перевернувшись набок в сторону стены.
– Прошу, уйди, – выговорил он сквозь зубы, – У тебя нет причин переживать за меня. Не притворяйся, будто тебе не все равно. Я знаю, что это не так.
– У меня и нет причин притворяться, – пожала плечами Эрроне и села на корточки возле его кровати, – Я не подлиза, и вовсе не пытаюсь угождать своим хозяевам. Просто... ты через-чур хмурый, даже для себя. И мысли твои еще мрачнее и запутаннее, чем обычно.
– Я что, произношу слова «отстань» и «уйди» на другом языке? – огрызнулся тот, все еще отворачиваясь.
– Я их не воспринимаю, – пожала плечами Эрроне и, взяв его за плечо, перевернула в свою сторону, но тот продолжал смотреть куда угодно, но не на нее.
Дереку было странно разговаривать с Эрроне. Она находилась в теле того, кого он ненавидел больше всего на свете. В теле того, чьей мучительной смерти он бы радовался, как долгожданному празднику и был рад, что сейчас она не испытывала ничего хоть немного похожего на удовольствие, находясь запечатанной в кулоне. Лейла была отвратительной во всех смыслах и Дерека раздражало, что она смогла зайти так далеко, что из-за всей ее авантюры погибла Беатрис.
Парень сглотнул ком в горле, желая вновь загнать всю горечь куда подальше внутрь.
Чуть больше двух месяцев назад он нашел Беатрис мертвой. Безжизненное тело его матери, бледное и холодное, лежало на земле, брошенное и отвергнутое ее врагами. Из всех его ужасных воспоминаний, это было самое ужасное. В тот день он потерял самое дорогое, что у него было. Он лишился всего, что могло наполнить его жизнь хоть искорками счастья. Дерек почувствовал себя брошенным и обманутым. Ведь даже та, кто клялась в верности ему и его маме, не пришла на помощь и не подсказала Дереку, как поступить. Хотя сейчас он был даже этому рад, ведь его не попытались обмануть и в момент растерянности и отчаяния он не повелся на ложь Лейлы, как сделала это Беатрис. Но и быть совсем одному было тяжело, и он даже не знал, что хуже. Все его сознание отравили мысли о мести и желание сделать смерть матери ненапрасной. Потеряв то, что приносило в жизнь Дерека радость, парень совсем перестал разбираться в своих чувствах, ведь теперь их стало слишком много и они будто разрывали его изнутри, и он не знал, хорошо ли то, что верх брала ненависть, поглощающая его.
В Вернере, друге, он, сам того не замечая, нашел спасение и тусклый фонарь посреди поглотившей его тьмы, к которому стоило только подойти, чтобы ее развеять. Но теперь снова стало темно. И кроме ненависти и сожаления Дерек больше ничего не мог разобрать.
– Мне жаль, паренек, – тихо проговорила Эрроне, стараясь поймать его взгляд, – Жаль, что в трудный момент никого не оказалось рядом и жаль, что теперь ты думаешь, что поступаешь неправильно.
– Я не думаю, я знаю, – отозвался Дерек, продолжая смотреть в потолок, – И ты это знаешь. Но я и не рассчитывал, что мои поступки будут правильными. Не трать время на то, чтобы меня жалеть. Все мои решения приняты самостоятельно, и я готов за них отвечать. Я ни о чем не жалею.
– Ты же так не думаешь, – заметила женщина и села на кровать возле него, – Не пытайся обмануть того, кто читает мысли. Ты для меня как раскрытая книга.
– Я знаю, о чем я думаю, – фыркнул Дерек.
– Знаешь, но почему-то не говоришь. Что тебя тревожит?
– Ничего.
Эрроне взяла его за щеки и повернула к себе.
– Прекрати строить из себя холодного, мрачного и неприступного мальчика, – посоветовала она, – тебе не будет легче от этого. Мне не с кем говорить, кроме как с тобой, а тебе не с кем, кроме как со мной. Так почему ты боишься, что брякнешь что-то не то? Все, что ты скажешь, останется в этой комнате.
Дерек нашел в себе смелость, чтобы все же взглянуть на нее. Она правда хотела чем-то помочь? Но почему? Она должна была слушаться его, потому что у нее не было выбора, но она вовсе не должна лезть в его личные дела и так настаивать... неужели она... пытается о нем позаботиться?..
– Что-то типа, – пробормотала она и убрала руки, – Ну а кто еще, если не я.
Дерек вздохнул и снова сглотнул ком в горле, обведя мрачную комнату взглядом. На пол ложились полосы тусклого лунного света, а все остальное в комнате казалось бесцветным и темным. Только белый книжный переплет на полке казался чуть светлее остального.
– Я не могу объяснить, что чувствую, – проговорил он и маска надменности вдруг слетела с его лица, сменившись уже на ничем не скрываемую грусть, – Я не понимаю почему, но чувствую боль и тяжесть. Как будто чего-то не хватает. Как будто из меня что-то вырвали и неаккуратно зашили рану. Я чувствую непреодолимое желание вернуться в прошлое и исправить то, что в настоящем я уже исправить не смогу. Мне хочется вернуться к...
Дерек почувствовал, что у него пересохло в горле и он снова сглотнул. Эрроне поняла, что он хотел сказать и, не зная, какими жестами люди обычно поддерживают друг друга, погладила его по голове, и парень едва сдержался, чтобы не вздрогнуть. Так делала Беатрис, когда он грустил.
– Я хочу, чтобы она снова была рядом, – выдавил из себя Дерек, с тяжестью вытолкнув слова наружу и ощутив, как по щекам пробежали слезы, – Только она могла объяснить мне, что я делаю не так. С ней, даже в самой непростой ситуации я чувствовал себя в безопасности и ощущал ее поддержку, даже когда она молчала. Она единственная, чьи советы я ценил и единственная, чьи советы мне пригождались. Она единственная, кто по-настоящему меня любил и никогда бы не предал...
Слезы вырвались наружу, и Дереку стало стыдно. Он обещал себе со дня смерти матери никогда не плакать, но сейчас он просто не мог сдержать слезы.
Эрроне тяжело вздохнула и обняла его, прижав к себе, а тот, на ее удивление, не сопротивлялся, продолжая плакать и вместе со слезами избавляясь от ядовитых чувств, скопившихся внутри.
– Ну почему... почему все так случилось... – выговорил Дерек, сжимаясь от слез – Я никогда не хотел быть глазах кого-то монстром... почему...
Эрроне продолжала гладить его по голове, сама себе удивляясь. Прежде ей не случалось общаться с детьми и подростками так тесно. Ей была незнакома родительская теплота и забота. Но сейчас что-то близкое к этому проснулось в ней само собой. Может, Эрроне и Дерек оба сумеют пробудить друг в друге человечность.
– Ты совсем не монстр, Дерек, – заверила женщина, – Совсем нет. И ты не виноват в том, что случилось. Ты делаешь то, что считаешь нужным, и раз так, ты скорее смелый, чем жестокий. Да, ты нередко перегибаешь палку, но, если ты найдешь в себе силы довести дело до конца, уверена, ты найдешь среди многих уважение. И я обещаю тебе, ты не останешься один, чтобы не случилось, и какие решения ты бы не принял в дальнейшем. И твоя мама, она наверняка бы гордилась тобой.
Дерек вздохнул, сдержав всхлип. На смену ушедшим слезам пришла усталость.
– Спасибо, Эрроне, – тихо проговорил он, вызвав своими словами улыбку на ее лице.
Какое-то время они молча сидели в одном положении, пока Дерек не выплакал все слезы и не отстранился.
– Поспи, тебе понадобится много сил, паренек.
Эрроне уложила его и накрыла одеялом. Парень вздохнул и, так как голова, уставшая думать, быстро опустела, уже через минуту крепко спал, надеясь, что завтрашний день окажется лучше предыдущего.