забытая Гилберт|Деймон Сальваторе

Если бы когда-нибудь и было время быть в полной заднице своей жизни, то это самое время. Ева, привыкшая к относительно предсказуемому миру Мистик-Фоллс, никогда бы не подумала, что может оказаться одной из похищенных. Ее жизнь, казалось бы, полная обыденности, в последнее время превратилась в череду невероятных и опасных событий. С другой стороны, если вспомнить половину того, что уже происходило с ней, это похищение явно стояло наравне с остальным. С еще одной стороны, она всегда хотела избавиться от скучной жизни в другом штате. Что ж, ее желание исполнилось с лихвой.

Очнулась она от ощущения того, что кто-то несет ее на руках. Шаги отдавались глухим эхом, разносясь по пространству, и это означало, что здание, в котором она оказалась, было достаточно масштабным, возможно, пустым и старым. Ее руки и ноги были связаны, ограничивая любое движение, а предплечье все еще ныло от незаживающей раны, которая слегка кровоточила, оставляя алое пятно на нежно-розовом свитере.

— Пожалуйста, отпустите меня, — пробормотала она, ее голос был слабым, но умоляющим. Она еще не до конца пришла в сознание, но чувствовала, как ее аккуратно укладывают на что-то мягкое, предположительно диван, и кто-то начинает распутывать веревки на ее теле.

— Тише, — послышался глубокий, низкий мужской голос, который сразу же вызвал в ней ощущение угрозы.

Полностью пробудившись от того, что кто-то стягивает с нее последние связки, а с себя – куртку и кепку, скидывая тяжелые узлы, она, наконец, осознала, что оказалась в ловушке. Ее глаза распахнулись, встречая полумрак незнакомой комнаты.

— Что вам нужно? — спросила Ева, ее голос был серьезным, но дрожал от страха. Она инстинктивно вдавилась глубже в диван, словно пытаясь слиться с ним, стать невидимой. — Пожалуйста, мне больно, — добавила она, привлекая внимание к кровоточащей ране на предплечье, которая пульсировала тупой болью.

Мужчина наклонился к ней. В его глазах не было ни сострадания, ни злости, лишь какая-то странная решимость.

— Я знаю, — сказал он. — Просто попробую. — И тут же, без предупреждения, его лицо изменилось: клыки выскочили из десен, острые и белые, и он потянулся к ее раненой руке.

— Нет! — в ужасе закричала она. Страх пронзил ее до костей, когда она заметила, что он слишком близко. Инстинкт самосохранения взял верх. Сама того не понимая, откуда берутся силы, она оттолкнула его ногами со всей силой, которая у нее еще оставалась, и, не оглядываясь, бросилась бежать к выходу. Но ее опередили. В следующее мгновение она почувствовала, как ее вновь хватают, жестко обездвиживая. — Чёртовы вампиры! — выкрикнула она, в ее голосе звучала ненависть, смешанная с безысходностью.

Он прижал ее к себе, его дыхание опалило ее ухо.

— Будет немного больно, — прошептал тот.

И она не знала, что было бы с ней, если бы в этот критический момент не послышался женский голос:

— Тревор! Держи себя в руках! — произнес напряжённый, но властный голос. Мужчина, которого назвали Тревором, мгновенно отпустил ее. Ева устало, с облегчением вздохнула и, подняв взгляд, увидела свою спасительницу.

Перед ней стояла привлекательная молодая женщина с тёмно-каштановыми волосами, облеченными в простую короткую стрижку, и проницательными зелеными глазами. Она смотрела на Еву то ли с сожалением, то ли с ужасом, а может быть, даже с животным интересом и опасением, словно сканируя ее насквозь.

— Весь кайф обламала, — огрызнулся Тревор ей в лицо, прежде чем резко развернуться и уйти, оставив их вдвоем.

Ева медленно поднялась, потирая запястья.

— Что вам от меня надо? — спросила она, оборачиваясь за девушкой, которая не спешила отвечать, а лишь кружила вокруг нее, осматривая со всех сторон, как будто изучала редкий экспонат.

Женщина наконец остановилась, ее взгляд задержался на лице Евы.

— Боже, ты так на нее похожа, — сказала та, ее голос был задумчивым, почти благоговейным. — Даже характером, и взгляд такой же, когда напугана.

— Но я не она, — обессилено ответила Гилберт, понимая, что ее сравнивают с Петровой, но чувствуя, что это сравнение несет в себе нечто гораздо большее.

— Помолчи, — приказала ей незнакомка, в ее голосе прозвучала сталь. — Я знаю, кто ты.

— И что вам нужно? — спросила брюнетка, чувствуя нарастающую угрозу. В этот момент она заметила резкий, осуждающий взгляд женщины, который сопровождался сильным, неожиданным ударом. Боль пронзила голову Евы, заставив ее встретиться с полом, вновь без сознания.

****

Елена, ее легкие горели от бега, наконец прибежала на лужайку, где ее ждали братья Сальваторе. Она спешила как могла, желая срочно сообщить им о том, что Евы уже долгое время нет дома, и ее никто не видел ни в городе, ни на работе. Страх окутывал ее как липкая паутина, стискивая горло. Она не могла поверить, что Ева вновь бросила их с Джереми, что оставила их в опасности, не решив проблему. Но более глубокий, жуткий страх подсказывал: это не Ева.

— Елена, что стряслось? — взволновано спросил Стефан, его брови нахмурились, когда он увидел ее бледное, искаженное тревогой лицо.

— Я не знаю, где Ева, — призналась Елена, когда подошла ближе к братьям, ее голос дрожал. — Она не берет трубку, машина во дворе, ее нет дома и на работе. Я уже молчу про город!

Деймон, который минуту назад был расслаблен и самоуверен, опустил руки. Его лицо вытянулось.

— Ева пропала? — не понимающе спросил он, в его голосе прозвучало замешательство, смешанное с нарастающим беспокойством.

— Да! — испуганно произнесла она, ее глаза наполнились слезами. — Она должна была с тобой заточить Кэтрин в гробнице. Ее там не было?

Деймон отвел взгляд, его челюсти сжались. В его глазах промелькнул страх.

— Ее со мной не было. Я думал, она решила остаться дома. Она серьезно устала вчера, — пробормотал брюнет, явно чувствуя, как ледяная ладонь страха сдавливает его сердце.

— Это точно проделки Кэтрин, — уверенно сказал Стефан, глядя на брата, его тон был категоричен.

— Кэтрин в гробнице. Я лично запер ее, — подметил голубоглазый, в его голосе звучала непоколебимая уверенность, граничащая с упрямством.

— Уверен? — Стефан прищурился, его взгляд был проницательным.

— Уверен в чем, Стефан? — спросил Деймон, прямо в лицо брату, его голос был резким, в нем слышалась скрытая защита.

— Я знаю, как на тебя влияет Пирс, Деймон, — подметил шатен, глядя ему также прямо в глаза, не отступая.

— Она в гробнице и точка. Конец, — ответил Деймон, отходя от брата, его голос был холоден, но в нем промелькнула неуверенность. — Но кое-что она мне успела сказать, — закатив глаза, он произнес это так, словно не хотел верить собственным словам.

— Что она сказала? — спросила Елена, ее сердце колотилось в предвкушении худшего.

Деймон тяжело вздохнул.

— Что Ева в опасности, — признался он, его голос был почти шепотом, но это признание прозвучало как приговор.

— Что?! И ты всё время молчал?! — злясь, Елена ударила его в грудь, ее глаза горели яростью.

— Она вечно лжёт! Откуда я мог знать, что в этот раз будет правдой! — сам злился Сальваторе, его кулаки сжались. В его голосе была смесь вины и отрицания. Он не хотел верить, что проклятая Кэтрин могла сказать правду, тем более такую, которая поставила под угрозу жизнь Евы.

— Надо поговорить с ней, — приказал Стефан, его голос был напряженным, но решительным. Время на обсуждения вышло, теперь им нужно было действовать.

— Конечно, только вот мы попросим о помощи, а она выторгует свободу, мы по глупости согласимся и она убьёт нас, — в голосе Елены звучала горькая усталость, вызванная годами борьбы с изощрённой жестокостью Кэтрин.

— А мне всё равно! — заявил Деймон, его голос был полон неприкрытого, почти животного отчаяния. В его голубых глазах не было ни капли прежней иронии, лишь чистый страх. — Это же Ева… Я не могу оставить её в опасности! Я не могу.

— Как она? — слабый, туманный голос пробивался сквозь нарастающую пелену сознания Евы. Голос принадлежал девушке.

— Всё ещё в отключке, — ответил мужской голос, низкий и равнодушный.

— Ты её не трогал? — в голосе девушки прозвучала нотка напряжённости, словно она предвидела возможные неприятности.

— Обижаешь! — фыркнул он, в его ответе сквозила раздражённая дерзость. — Ты ему позвонила?

— Нет. Я позвонила одному из его людей, — заявила девушка, ее голос был холоден и расчётлив. — Ты же знаешь, как это делается.

                                  ****

Ева проснулась вновь на диване, голова нещадно пульсировала, а лицо ужасно ныло от удара. На щеке уже чувствовалась припухшая, болезненная ссадина. Вокруг не было никого, и это означало, что у неё есть мизерный шанс на спасение, пока эта парочка ведёт свой неспешный диалог. Ее тело, хотя и истощенное, собралось, и в глазах зажегся огонек надежды.

— Ты передала послание Элайдже? — спросил Тревор, его голос доносился откуда-то издалека.

— Мне сказали, что он получил его, — ответила девушка, и, выглянув из прохода, Ева заметила, как она проходит мимо комнаты, где ее держали.

— Чудесно! И что?

— И всё, Тревор. Либо он его получил, либо остаётся ждать.

Ева, стараясь быть неслышной, тихонько продвигалась по длинному, скрипучему коридору. Где-то впереди отчётливо слышались их голоса, и это шло ей на руку: чем лучше их слышно, тем ближе они, и тем дальше от неё.

— Ещё не поздно. Мы можем оставить её здесь, и это не вмешиваться, — говорил Тревор, в его голосе сквозила нервозность.

— Я устала бегать! — резко ответила девушка, ее голос был наполнен усталостью и раздражением.

— Да-а-а? Именно поэтому мы ещё живы! — заявил он, в его словах чувствовалось упрек.

— Элайджа старой закалки. Мы можем стать свободными.

В этот момент, когда она уже почти достигла двери, под ногами раздался предательский скрип пола. Ева замерла, ее сердце пропустило удар. Поймана.

— Эй ты! — обратилась к ней девушка, ее голос был холодным и полным угрозы. Ева инстинктивно вздрогнула. — На несколько миль вокруг ничего нет. Если вздумаешь сбежать, даже не надейся, поняла?

Ева, несмотря на охвативший ее страх, собралась. Она решила узнать больше о своём положении.

— Кто такой Элайджа? — спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно.

— Наш худший кошмар, — ответила девушка, и в ее голосе прозвучала такая искренняя обречённость, что Ева почувствовала странное облегчение. Женщина повернулась и вновь ушла, оставляя Гилберт одну.

Ну, если для них он кошмар, то для брюнетки это было ясное спасение.

                                   ****

Деймон, Стефан и Джереми, их лица были напряжены и сосредоточены, сгрудились вокруг парты в школьном классе, на которой была разложена детализированная карта города и близлежащих домов. На этой карте лежала вся их надежда. Бонни, ее губы были плотно сжаты, а глаза прищурены от напряжения, явно должна была помочь найти Еву хоть каким-нибудь образом.

— И как это работает? — спросил Джереми, его голос был полон нервного нетерпения.

— Я использую твою кровь для создания заклинания поиска, — ответила Беннетт, сосредоточенно глядя на карту. — У вас кровное родство — это усилит связь, сделает заклинание точнее.

— Аларик сказал, у нас 10 минут, и нам стоит запастись ещё оружием, — произнес Стефан, глядя на часы. Каждая секунда была на счету.

— Ты готов? — спросила ведьма Джереми. Когда темноволосый кивнул, решительно протягивая руку, Бонни, не колеблясь, сделала легкую рану на его ладони. Алая кровь, символ их связи, каплями упала на карту города. Бонни закрыла глаза и начала читать заклинание на древнем, низком языке. Несколько капель крови на карте сгустились воедино и, словно живые, медленно двинулись, останавливаясь в одной точке, обозначающей место, где может находиться Ева.

— Вот здесь, — сказала Беннетт, открывая глаза и указывая пальцем на карте.

Деймон наклонился, его взгляд скользнул по отмеченному месту.

— Это триста миль отсюда, — сказал он, в его голосе прозвучало неверие. Такое расстояние означало упущенное время.

— Бонни, нужно уточнить это место, — попросила Елена, ее голос был полон мольбы, глаза блестели от подступающих слез.

— Точнее я сказать не могу, — покачала головой ведьма, ее лицо было бледным от напряжения, а в голосе прозвучало отчаяние. Она отдала все, что могла.

— Можно посмотреть спутниковые снимки, — быстро предложил Джереми, пытаясь найти хоть какой-то выход. — Всё, что в этом округе, можно снизить круг поиска.

— Отлично. Позвони, когда что-нибудь найдешь, — сказал Стефан, его голос был напряженным, но решительным.

— Я поеду с вами, — заявила Елена, ее взгляд был твердым.

Стефан резко повернулся к ней, его лицо стало мрачным.

— Нет, ты останешься с Джереми и Бонни, — сказал он серьёзно, словно приказывая ей.

— Стефан, она моя сестра! — злилась Елена, сквозь слезы, ее голос дрожал.

— Там может быть опасно для тебя, — твёрдо заявил шатен, его глаза были полны решимости. — Я не позволю тебе туда сунуться.

— Когда я была в опасности, Ева всегда была рядом! Она жертвовала собой ради меня! — с гневом в лице и плачем говорила Елена, ее слова были полны боли и отчаяния. — Я не могу оставить её одну!

Деймон, наблюдавший за этим обменом, тяжело вздохнул, его взгляд скользнул от Стефана к Елене, затем обратно. — Она права, Стефан, — произнес он, в его голосе прозвучало нехарактерное для него смирение. — Мы не можем оставить её здесь.

Стефан, видя непоколебимую решимость Елены, наконец, кивнул, словно сдаваясь, но его взгляд был полон беспокойства.

— Хорошо, Елена, — сказал он, обнимая Гилберт. — Только будь всегда рядом со мной. Ни на шаг не отходи.

                                   ****

Ева стояла на пороге огромной комнаты. Это место было жуткой картиной заброшенности и хаоса: лучи света пробивались сквозь пыльные окна, освещая разбросанные вещи и книги, повсюду лежала толстая корка пыли на заброшенной, покрытой паутиной мебели.

— Зачем я здесь? — обратилась Гилберт к девушке, которая неторопливо включала торшер около стола, словно не слышала ее отчаянных вопросов.

Та усмехнулась, не поднимая головы.

— Ты так спрашиваешь, словно ждёшь ответа.

— Вы меня похитили, я не могу выйти и даже сбежать, ведь в этом нет смысла, — продолжала Гилберт, сделав шаг в комнату. Ее голос был полон отчаяния, но в нем прозвучала стальная нотка. — Вы можете хотя бы ответить, что вам нужно?

— Лично я ничего не хочу, — ответила вампирша, наконец поднимая голову, ее взгляд был равнодушен. — Я всего-то служба доставки.

— Я не товар, чтобы меня доставлять, — недовольно ответила Ева, в ее голосе прозвучало презрение. — А впрочем, доставка адресуется Элайдже, верно? — с вызовом спросила она, вспоминая услышанный разговор.

— Два очка за подслушивание, — усмехнулась девушка, небрежно раскладывая книги на столе.

— И разумеется, он вампир, но не обычный, так? — наводящие вопросы, словно поток, выносились из брюнетки, пытаясь собрать воедино осколки информации.

— Один из первородных, — равнодушно ответила вампирша, даже не глядя на нее.

— Кто такие первородные? — спросила Ева, сжимая кулаки.

— Разве Сальваторе не рассказали тебе историю вампиров? Или сама не додумалась прочесть? — спросила она с особой неприятностью, ее голос был полон снисходительности.

— Ты знаешь Деймона и Стефана? — спросила Ева, ее сердце пропустило удар.

— Я знаю о них, — ответила шатенка, перелистывая страницы книги. — Сто лет назад подруга пыталась познакомить меня со Стефаном. Она сказала, что он из хороших. — На ее лице появилась легкая усмешка. — А мне больше нравятся плохие мальчики. Ну, ты понимаешь?.. Я отказалась.

— Кто такие первородные? — вскинув брови, с настойчивостью спросила Ева. На этот раз девушка захлопнула книгу, резко оборачиваясь к ней, и посмотрела на Гилберт ровно так же высокомерно, как и раньше, но теперь в глазах Евы горел вызов, который, казалось, ее раздражал.

— Мы с Тревором скрываемся уже 500 лет, — начала она, ее голос стал глубже, в нем прозвучала усталость. — Мы устали и хотим покончить с этим. С помощью тебя мы выпутаемся из старого замеса.

— Но почему я? — злилась брюнетка, подходя к ней, ее голос был полон возмущения.

— Потому что ты один из двойников Петровой и сестра Елены, — безразлично рассказывала правду шатенка, в ее глазах не было ни сострадания, ни вины. — Кровные родственники, а еще ты попалась под руку. Ты чёртов ключ к снятию проклятия.

— Проклятия? — усмехнулась та, но в ее голосе прозвучало смятение. — Если лунный камень накладывает проклятия, то…

— Жертва его снимает, — перебила ее девушка, ее голос был ледяным. — Кровь двойника, а ты один из двойников.

Ева пошатнулась, ее лицо мгновенно побледнело. Она поняла. Все встало на свои места, и эта правда была ужасна.

— Чтобы разрушить проклятие, я должна умереть… — растерянно, почти шепотом признала Ева.

— Браво, Нэнси Дрю! — похлопала в ладоши вампирша, в ее голосе сквозила откровенная насмешка.

— Расскажите мне больше, — попросила Ева, сглотнув, ее взгляд был твердым. — Я имею право всё знать.

— Прям сделал её нахальной, — послышался голос за спиной. Тревор, ранее отсутствовавший, теперь стоял в проеме, вешая на стену какую-то картину, его взгляд был лениво-презрительным. — Что ты хочешь знать, двойняшка? — спросил он, его тон был грубым.

— От кого вы бежите? — спросила Ева, глядя прямо на Тревора, в ее глазах горел вызов, несмотря на всю ее боль и страх.

— От первородных, — ответил Тревор, его голос был глухим, а глаза, скользнув по Еве, тут же вернулись к Розе, словно в ней он искал спасения от собственного страха.

— Да, она сказала, но что это значит? — настаивала Гилберт, её взгляд, холодный и пронзительный, не отрывался от него. Внутри Евы бушевал шквал вопросов, но ни единая эмоция не отразилась на её лице, застывшем в маске спокойствия.

— Первая семья, — выдохнул Тревор, его плечи ссутулились под тяжестью пяти веков. Он нервно пнул ногой стопку книг, лежащих на полу, и одна из них, старинный фолиант в кожаном переплете, с глухим стуком полетела в сторону Евы. Брюнетка, даже не дрогнув, инстинктивно, с поразительной ловкостью поймала её в воздухе, словно это была не падающая книга, а мяч. — Старый мир. Мы с Розой их разозлили. Поправка: я разозлил. Роза за меня заступилась, и вот уже пять веков мы прячемся от них. — Он махнул рукой в сторону другой стопки книг, и те, словно по волшебству, вновь рухнули прямо перед ногами Гилберт, вздымая облачко пыли.

— И что ты сделал? — Ева нахмурилась, её ум работал с лихорадочной скоростью, складывая обрывки информации.

— Он сделал ту же ошибку, что и все – поверил Катерине Петровой, — ответила Роза, её голос был усталым, наполненным вековой обидой, когда Тревор ушёл от ответа, отвернувшись.

— Кэтрин — единственная и неповторимая, первый двойник Петровой, — пробормотала Ева себе под нос, словно открывая для себя давно известный факт. В её глазах мелькнуло холодное, расчётливое понимание.

— А ты, девочка, не промах, — подметил Тревор, в его голосе прозвучало некое уважение, что было удивительно для него. — Я помог ей избежать участи, и теперь мы меченые.

— Поэтому мы не повторим эту ошибку ещё раз, — отрезала Роза, её голос был жёстким и окончательным, словно приговор. И эта парочка, оставив Еву наедине с её ужасной правдой, покинула комнату.

Брюнетка, ни словом не проронив, бесшумно вернулась на диван. Присаживаясь, она случайно прижала ногой небольшую бумажку, которая издала тихий шелест. Ее ладони, несмотря на боль в запястьях, тут же выдернули её из-под кеда, и, развернув записку, она увидела несколько небрежно написанных слов:

Деймон, Стефан и Елена идут за тобой – Б.

В глазах Евы на мгновение вспыхнул огонёк надежды, крошечный, но яркий. Бонни! Она не одна. Этого было достаточно, чтобы придать ей сил. Она аккуратно сложила записку и спрятала её в задний карман джинсов.

Время шло к вечеру, и Ева, измотанная чудовищными откровениями и физической болью, даже не заметила, как уснула, прислонившись к спинке дивана, с запиской в заднем кармане. Пробудилась она от суеты Розы, которая нервно носилась с дорожной сумкой по комнате, лихорадочно собирая какие-то вещи. Гилберт, теперь уже совершенно безэмоциональная, молча сидела на диване, ожидая своей участи, словно кукла. Однако её взгляд был острым и внимательным, каждый жест Розы фиксировался в памяти.

— Он здесь, — нервно выдохнул Тревор, влетая в комнату, его лицо было искажено паникой, а движения хаотичны. — Это явно была ошибкой!

— Нет. Я же сказала, что вытащу нас отсюда, — ответила Роза, её голос был напряжённым, но в нём звучала отчаянная решимость.

— Нет, он хочет моей смерти! — завопил Тревор, его глаза метались по комнате, ища хоть какой-то путь к отступлению.

— Её он хочет больше, — Роза, ничуть не дрогнув, указала пальцем на Еву, как будто та была лишь объектом, без чувств и желаний.

— Я не смогу! Отдай её сама, и он тебя помилует, а мне лучше уйти! — нервничал парень, его голос срывался на крик.

— Эй, кто мы? — спросила Роза, её голос стал мягче, почти умоляюще, пытаясь достучаться до его верности, напомнить о их долгом, кровавом пути вместе.

— Мы семья, — выдохнул тот, его плечи опустились, и он, казалось, смирился. — Навсегда. — В этот момент, тяжёлый и размеренный стук раздался в парадную дверь. Он был настолько громким и властным, что заставил содрогнуться стены старого дома.

Ева, словно стальной клинок, вскинула голову, её взгляд, полный странного, почти жуткого спокойствия, остановился на Треворе, который дрожал от страха. На её губах появилась тонкая, почти незаметная, но острая улыбка.

— Ты боишься? — спросила Ева, и в этой улыбке не было ни злорадства, ни сочувствия, лишь холодный, острый ум, который оценивал ситуацию и слабости своих похитителей.

— Останься с ней и чтоб ни звука, — приказала Роза, её голос был полон решимости. Она глубоко вдохнула, собирая последние силы, и, выпрямившись, направилась к входной двери, чтобы встретить своего кошмара.