забытая Гилберт|Деймон Сальваторе

Ева поспешно вышла из кабинета и набрала номер Стефана, зная, что он должен быть рядом с Еленой. Стефан ответил немедленно.

— Привет, что-то случилось? — спросил Стефан, как только взял трубку. Он, наверное, подумал, что что-то произошло, потому что сегодня звонила в основном Ева, а не наоборот.

— Все в порядке, просто мы кое-что узнали. Это может прозвучать безумно, но я хочу перестраховаться и предупредить вас, — сказала Ева, услышав, как Елена на заднем плане просит включить громкую связь.

— Что такое? — спросил Стефан. Она быстро рассказала о том, что узнала.

— Я не знаю, правда ли это, и стоит ли нам об этом вообще беспокоиться, но сегодня полнолуние. Стефан, после того, что ты видел, как Мейсон Локвуд сделал… — она запнулась, не зная, как выразить свои мысли.

— Будем осторожны, — заверил он.

— Есть еще кое-что, — добавила Ева, вспомнив кое-что важное.

— Что именно?

— Легенда гласит, что укус оборотня смертелен для вампиров, — сказала Ева, и Стефан замолчал на мгновение.

— Есть еще что-нибудь? — спросила Елена.

— Нет, пока это все.

— Ладно, мне пора. Увидимся, когда вернетесь домой, хорошо? — сказал Стефан, и Ева попрощалась и повесила трубку.

Вернувшись в кабинет, она увидела, что почти все коробки и книги были перебраны. На дне одной из коробок лежала фотография Кэтрин Пирс. Она действительно была похожа на Еву и Елену, но Еву от них отличали более острые черты лица и зеленые глаза. Неужели судьба Елены — прожить жизнь, постоянно убегая от очередного психопата?

— Вы когда-нибудь проводили исследования двойников? — спросила Ева Ванессу, входя в комнату.

— В разных культурах это понятие обозначает разные вещи, но в основном двойник — это живой двойник человека, — сказала Ванесса, и Ева кивнула, внимательно слушая.

— Находила ли Изабель какую-либо информацию о связи между двойниками? — спросила Ева, снова взглянув на фотографию в своей руке.

— К сожалению, это все, что у нее было о Кэтрин, но, насколько мне известно, двойники обычно мучают людей, на которых похожи, пытаясь разрушить их жизни. Не самая вдохновляющая информация, — сказала Ванесса.

— Поверьте, я знаю об этом не понаслышке. Просто хочу знать, почему мы так похожи.

— Голова кругом идет, да? — с ухмылкой произнес Деймон, входя в комнату и давая понять, что подслушивал их разговор.

— Ты что-то знаешь? Или просто испытываешь мое терпение, как обычно? — спросила Ева, сузив глаза.

— Если бы я что-то знал, то ни за что не рассказал бы тебе, — ответил Деймон.

— Ты давал клятву, — напомнила Ева, глядя на ухмыляющегося Деймона.

— "В богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас"? — передразнил он, — Нет, что-то не помню такой клятвы.

И когда Ева обернулась к нему, он подмигнул ей.

— Но мы как минимум напарники, не так ли? Забавно слышать это от того, кто якобы хочет быть моим другом. Отличное начало дружбы, приятель, — съязвила Ева, глядя на него в упор.

Вскоре Аларик закончил разговор с Ванессой, и они тронулись в обратный путь. В машине воцарилась напряженная тишина, которую ни у кого не было желания нарушать.

— Ты просто плохо искала, — с усмешкой произнес Деймон, протягивая Еве старинную книгу и наблюдая, как ее зеленые глаза вспыхивают от предвкушения. Как ребенок, получивший долгожданный подарок, невольно подумал он.

— "Петрова". Но ведь ты забрал у меня эту книгу еще тогда, в библиотеке, — удивленно сказала Ева, и Деймон кивнул.

— Кэтрин приехала из Европы. Петрова — ее настоящая фамилия, — пояснил он, выдержав ее вопросительный взгляд.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Ева, вспоминая историю его отношений с Кэтрин.

— Когда-то давно я увидел герб с этой фамилией на одной старинной реликвии. Мужчины, знаешь ли, тоже обращают внимание на такие вещи. Потом расскажешь, мне самому любопытно, — с улыбкой сказал Деймон. И, увидев ее изумление, добавил: — Что? Нельзя что ли?

Когда она посмотрела на него еще раз, то убедилась, что это была искренняя и открытая улыбка. Ева тоже улыбнулась ему в ответ, прежде чем попытаться пройти в дом, но Деймон преградил ей путь, заставив замереть в опасной близости.

— Ты не сможешь ненавидеть меня вечно, — прошептал он, вглядываясь в глубину ее зеленых глаз.

— Может, нам стоит зайти внутрь? — смущенно предложила Ева, стараясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце.

— Ты ненавидишь меня, вернее, делаешь вид, что ненавидишь. Я понимаю, — с разочарованием произнес Деймон. — Ты и раньше меня не жаловала, но поначалу мы хотя бы дружили. Не хотелось бы потерять тебя совсем, — выдавил он из себя, — Так что, теперь все кончено? Я потерял тебя навсегда?

Словно и не помнил той ночи, тех объятий, того признания, — словно и не было ничего. Но Ева и правда не помнила. Он стер все ее воспоминания, оставив лишь боль и смерть.

Она прошла сквозь него, словно его и не существовало, оставив его в растерянности смотреть ей вслед. Он нагнал ее у входа в дом, пытаясь остановить ее.

— Знаю, я — центральный персонаж твоей "стены ненависти", — произнес он с грустной усмешкой.

— Мне нужно знать правду, вернее, убедиться, что мои предположения верны, — начала Ева, не глядя на него. — Когда ты сломал шею Джереми, ты знал, что на нем было кольцо?

Выражение его лица мгновенно изменилось. Оно стало серьезным и мрачным, его глаза похолодели. Больная тема, подумала Ева.

— Нет, нет, я не знал. Кэтрин меня разозлила, я облажался перед Еленой. Ты и Джереми оказались не в том месте и не в то время. Я сорвался, — начал оправдываться Деймон. — И мне очень повезло, что на нем было кольцо.

— Сколько еще боли ты мне причинишь, Сальваторе? — голос Евы дрогнул, и слезы заблестели в глазах. Она не хотела говорить эти слова, но боль, которую он ей причинял, переполняла ее до предела. Любовь, которую она к нему питала, перемешалась с отчаянием и гневом. Он был темной, манящей силой, и она боялась, что он поглотит ее целиком.

— Прости меня, — шепот Деймона был полон раскаяния, но Ева не могла простить его. Не сейчас.

— Нет, — слезы уже текли по ее щекам, — И ответ на твой вопрос о нашей дружбе... да, ты потерял меня навсегда. Я не могу дружить с тем, кто представляет опасность для моих родных. Мы остаёмся напарниками, но... больше ничего.

Ей нужно было отстраниться, прежде чем он потянет её в бездну своей тьмы, глубоко и безвозвратно. Это решение разрывало ей сердце, но она знала, что это единственно правильный выбор.

— Ты знала свой ответ заранее, да? — Деймон отводил взгляд, не в силах встретиться с её глазами. Его молчание было более мучительным, чем любые слова. Он понимал, что потерял ее, и это причиняло ему невыносимую боль. Он был влюблен в неё, но его собственная тьма мешала ему выразить это чувство, толкая на поступки, которые разрушали все мосты между ними.

— Ты использовала меня, — наконец, выдохнул он, наконец, посмотрев ей в глаза. В них он увидел искры обиды, но и глубокую рану. Они оба страдали, причиняя боль друг другу, не в силах сломить цепь взаимного непонимания и недоверия.

— Я хотела лишь то, что мне было необходимо, — Ева указала на книгу, прижимая ее к груди, как щит от его обвинений. Она пыталась оправдать себя, но сама понимала, что её манипуляции были неправильными.

— Я думала, друзья друзьями не манипулируют,  — голос Деймона был полон горькой иронии, — А знаешь, ты ещё хуже чем Кэтрин, — Он сравнивал ее с Кэтрин, и это было самое ужасное обвинение для Евы. Он видел в ней ту же опасность, ту же способность манипулировать, что и в своей бывшей возлюбленной. И это причиняло ему еще большую боль.

Ева лишь хмыкнула от шока. Она почувствовала, как Деймон прошел мимо нее, задев ее плечо. Он уходил, исчезал на её глазах, оставляя пустоту и невыносимую боль. Его уход был окончательным, как и её решение отстраниться. И обоим казалось, что эта любовь, такая яркая, но несбыточная, навсегда останется несбывшейся мечтой.