Глава 2: Её сердца!
«Он хотел завоевать её сердце только по одной причине, чтобы потом растоптать и разбить вдребезги!» © M.A.S
— Асад, где Кадир и Элиф? — голос Эмира прорезал тишину, хриплый, полный паники.
Асад молчал. Его глаза были красные, слёзы катились по щекам.
— Где мой брат и жена? — повторил Эмир, голос дрожал, но становился всё громче.
— Элиф отвезли в больницу... — тихо проговорил Асад.
— Кадир? Где Кадир? Где мой брат?! — рёв сорвался из груди Эмира, не оставляя места времени или пространству.
Он повернул голову. На земле, покрытый белой простынёй, лежало тело. Его сердце будто остановилось. Воспалённый мозг понимал, а душа не хотела принимать правду: это тело Кадира.
— Нет... нет... нет... — срываясь, он делал шаг вперёд, словно хочет изменить реальность.
Стоя на коленях, сдерживая слёзы изо всех сил, он приоткрыл белую простыню. Судорожный вдох Асада позади него, кучерявые волосы Кадира, холодные и неживые... всё это стало настоящим кошмаром, воплотившимся в реальность.
— Брат... — шепнул он, едва слышно.
Закрыл глаза, потом открыл, потом снова. Каждая мышца, каждый нерв, каждая клетка тела кричала от боли.
— КТОООО?! — срываясь, кричит он на Асадa, не в силах сдержать ярость. — КТО БЫЛ ЗА РУЛЁМ ТОЙ ПРОКЛЯТОЙ МАШИНЫ?! ОТВЕЧАЙ!
— Человек по имени Исхан Атай... — выдохнул Асад.
Эмир почувствовал, как ток проходит по всему телу, оглушая и парализуя одновременно. Его глаза снова упали на лицо Кадира: бледное, лишённое жизни, без привычного движения бровей, без того живого огня в глазах. Слёзы жгли глаза, но он не мог отвести взгляд. Он терял брата, свою семью, свою жизнь.
Внутри всё кричало, пылало, горело. Душа казалась куском палёного мяса. Челюсти сжаты до хруста, кулаки стиснуты, дыхание рвётся, но он не отводит глаз. Он отпечатывает лицо брата в памяти, чтобы никогда не забыть.
Наклонившись к уху Кадира, он шепчет, почти в бреду:
— Я сотру с лица земли того, кто сделал это с тобой, брат. Я клянусь... Клянусь, он почувствует такую же боль, но сильнее. Клянусь!
Обещание рвётся наружу вместе с рыданиями, с яростью и отчаянием. Будто сам Кадир слышит это, будто может почувствовать, как сын боли, разъедающий душу Эмира, превратится в месть.
— КАДИИИИИР! — вырвалось из груди, рёв разорвал воздух.
***
— Брат!
Эмир проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывистое. Он схватил стакан с тумбочки и мгновенно опустошил его. Взгляд упал на часы: 5:30.
— Дьявол... — выдохнул он сквозь зубы.
— Любимый, ты в порядке? — тонкие женские пальцы коснулись его плеч. — Снова кошмары?
— Я в душ, — отмахнулся Эмир, скинув её руки.
— Составить тебе компанию? — кокетливо, с надеждой.
— Отстань, Дефне.
Не обращая внимания, он шагнул в душ, горячая вода обожгла кожу, но не смогла смыть мыслей. Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним возникали карие глаза Элиф, её улыбка — та, что согревала его душу раньше.
— Не сейчас, любимая... — шептал он себе. — Не своди меня с ума... Когда отомщу, тогда, хоть умру, будет всё равно.
После душа Эмир прошёл в спальню. Дефне не спала. Она улеглась рядом, положив голову на его грудь.
— Ты сегодня уезжаешь в Катар? — её пальцы рисовали узоры на его груди.
— Да, — холодно, с закрытыми глазами.
— На сколько?
— Неделя... может больше.
— Ты будешь по мне скучать?
— Нет. Ты это знаешь, — тихо, почти отстранённо.
Дефне надула щёки: — Эй, хоть раз соври!
Эмир открыл глаза, взглянул на неё: высокую, стройную, с белоснежной кожей, серыми глазами, губами малинового цвета. Красивая. Но не любимая.
— Перестань вести себя как ребёнок, Дефне! — холодно. — Ты знаешь, я это терпеть не могу.
Она отвернулась, легла спиной к нему. Он тяжело вздохнул.
Скучать? За всю жизнь он скучал только по двум женщинам — матери и жене. Дефне? Страсть и привычка, вот и всё. Она была рядом, но не ближе сердца.
Дефне перевернулась на бок, осторожно коснулась его лица, губ, щёки.
— Я люблю тебя, Эмир, — шептала, поцелуй как надежда.
— Я бы сказал то же самое, но ты знаешь... это ложь, — прозвучало холодно и отстранённо.
Так холодно и отстраненно.
— Ладно, мне нужно позвонить Асаду и сказать ему подготовить самолет. Мне нужно быть в Катаре в час, — Эмир встал, оделся, взял телефон и вышел на балкон.
Дефне смотрела ему вслед, затем повернувшись, смотрит на свое отражение в зеркале.
Она была очень красивой девушкой. Высокая и худая, словно модель, сошедшая с глянцевого журнала. Белоснежная кожа, которая так гармонично сочеталась с белокурыми локонами, серые глаза, тонкие губы малинового цвета и слегка вытянутый подбородок. Да, безусловно, красивая девушка. Но не любимая!
Не желая расставаться с мужчиной ни на секунду, Дефне вышла за ним на балкон и обняла со спины, чуть морщась от сигаретного дыма. Мягкий свитер слегка колол щёку, но девушка продолжала прижиматься крепче, словно хотела врасти в Эмира кожей, стать его тенью, частью организма — такой же важной, как сердце или лёгкие.
— Не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала Дефне, упершись, лбом аккурат между лопаток.
Пальцы Эмира чуть крепче сжали сигарету и поднесли её к губам. Он очень редко курил, и курил только тогда, когда нервы уже не могли противостоять всему.
Затянувшись, мужчина неспешно выпустил дым и поморщился от ударивших в лицо брызг дождя, вновь хлынувшего с неба. Он ненавидел осень. А ещё терпеть не мог выяснять отношения, тем более, когда и без того всё ясно.
— Не уходи, пожалуйста, — впервые в жизни попросила девушка, судорожно сжав в пальцах чужой свитер.
— Не говори глупости. Мне нужно там быть, — стряхнув пепел, ответил Эмир.
— Ты видел её?!
Эмир прекрасно понимает о ком она.
— Да, видел. Но зачем ты об этом спрашиваешь?
— Какая она?
Дефне отпрянула и, обойдя мужчину, протиснулась в узкое пространство между ним и перилами. Теперь, потемневшие глаза были аккурат напротив её собственных. Уж по ним она надеялась прочитать настоящий ответ, который Эмир не спешил озвучивать.
— Она красивее меня?
— Что случилось? К чему эти разговоры? — устало отвернулся Эмир, но прохладная ладонь на щеке вернула его голову в прежнее положение.
— В глаза мне смотри...
— Что ты хочешь услышать, Дефне? Правду? Ложь?
— Ты хочешь на ней жениться. И это сводит меня с ума...
— Не забивай свою прекрасную голову такими вещами.
Поцеловав раскрытую ладонь, мужчина затушил сигарету в пепельнице и вернулся в спальню. Решив не отставать, Дефне шмыгнула следом, закрыла стеклянную дверь и задёрнула шторы, надёжно скрывая уютную квартирку от чужих глаз.
— Пожалуйста, Эмир, неужели я не заслужила хотя бы капли искренности? Мы никогда об этом не говорили и больше не будем, просто будь сейчас честен со мной.
— Я не понимаю, что ты хочешь услышать. Почему я хочу на ней жениться, или же почему я не женюсь на тебе? И вообще, к чему все эти истерики? Ты с самого начала знала, на что идёшь. И заметь, я ничего тебе не обещал!
— Я всего лишь хочу понять тебя.
— А здесь нечего понимать. Я женюсь на ней из-за мести. Хочешь ты этого или нет, эта свадьба состоится.
— Ты так говоришь, словно она уже дала согласие. Девушка видела тебя раз в жизни, как ты можешь быть так уверен, что она влюбится в тебя или же выйдет за тебя замуж? Откуда такая уверенность?
— Она будет моей, — крикнул он. — Слышишь? И никто не сможет предотвратить это. Даже она сама. Ты меня поняла? Эта свадьба состоится, и ты это примешь. — он смотрел сквозь нее. — Я тебя спрашиваю. Ты меня поняла?
Дефне кивнула и закрыла глаза. Соленые слезы текут по обеим щекам.
— Я ухожу, — бросил он напоследок, хлопнул дверью и ушел.
***
Две недели спустя.
— Подруга, земля зовёт! — Сибель неуверенно махнула рукой в кожаной перчатке.
— А? — Эбру растеряно посмотрела на подругу. — Милая, что ты сказала?
— Где ты летаешь? Снова думаешь о том парне, что чуть не сбил тебя? — остановилась Сибель.
— Да... я не могу забыть его, — тихо призналась Эбру, тяжело вздыхая.
Прошло две недели, а его взгляд всё ещё преследовал её. Те самые глаза, которые одновременно пугали и завораживали.
— Поздравляю, подруга, ты влюбилась, — сказала блондинка с хитрой улыбкой, продолжая путь к выходу.
— Не говори глупости! — раздражённо вскрикнула Эбру, ускоряя шаг.
— А что? Ты задумчива, летаешь в облаках, мечтаешь... Все симптомы любви налицо!
— Нет, ты не поняла. Я не его самого, а его глаза... — Эбру вновь вспомнила взгляд Эмира, и по телу пробежали мурашки. — Странные... пугающие... почти страшные... — она замолчала, тяжело вздохнув.
Сердце вдруг забилось быстрее, словно хотело вырваться из груди.
— Ты в порядке? — Сибель взяла её за руку, улыбка на губах. — Или ты всё-таки влюбилась?
— Сибель! — Эбру подняла голос, но затем смутилась и замолчала, бросив взгляд через плечо.
Подруга последовала за её взглядом. У ворот университета стоял черный Jaguar XJ. На капоте оперся молодой мужчина, безупречно одетый: лакированные туфли, строгие брюки, черная водолазка и пиджак. Несколько прядей волос спадали на лоб, подчёркивая его идеальные черты. Это был он — Эмир.
— Это он... — прошептала Эбру. — Что он здесь делает? Почему пришёл? — прикусила губу, пытаясь удержать дрожь.
— Ух... красавчик, — выдохнула Сибель.
Эбру прижала ладонь к груди. Дыхание сбилось, сердце бешено колотилось. Не волнение, а страх — предчувствие чего-то неведомого.
— Давай просто пройдём мимо. Сделаем вид будто не увидели его, — предложила Эбру, хватаясь за руку подруги.
— А не заметить его вообще реально? — удивилась Сибель. — И как можно быть таким красивым, это законно вообще?
— Молчи, курица! — буркнула Эбру. — Не тупи в такой момент, ради Аллаха!
Они шагнули к воротам, но Эмир остановил их одним движением.
— Не убегай. Я знаю, что ты меня узнала, — его голос был глубоким, уверенным, окутывающим.
Эбру замерла, сердце готово было выскочить. Она с трудом повернулась: — Что вы от меня хотите?
— Не волнуйся. Я не маньяк и не убийца, — засмеялся он, и смех этот прозвучал мягко, тепло, волнующе.
В первый раз она видела его полностью. И теперь взгляд мог разрезать её сердце на части — страшно, необъяснимо притягательно, одновременно пугающе и чарующе.
Эбру сделала шаг назад, прижимая ладонь к груди. Дыхание прерывистое. Словно каждая клетка её тела кричала: «Не подходи! Но не уходи!»
И он стоял перед ней — идеальный, опасный, завораживающий... тот, кого она боялась и не могла забыть.
При их первой встрече Эбру была так взволнована, что толком не успела разглядеть его. Но теперь, когда она могла внимательно смотреть, всё стало ясно.
Он был высоким — почти на две головы выше неё, рост около 1.96–1.98 м. На его фоне Эбру казалась крошечной. Спортивное, подтянутое тело выдавало годы тренировок, занятия спортом. Лицо с грубыми, резкими чертами казалось выточенным скульптором: смоляные пряди волос, словно танцевали вместе с его чёрными бровями, аккуратный нос с лёгкой горбинкой, пухлые губы, а глаза... голубые глаза словно магнит, затягивающий в себя, не отпускающий.
В следующее мгновение их взгляды встретились, и Эбру почувствовала это остро, словно коснулась огня. Глаза Эмира были созданы, чтобы разрушать вселенную и одновременно поглощать всё вокруг. Несмотря на кажущуюся строгость и хладнокровие, он производил впечатление человека, чья сила и уверенность исходят изнутри.
— Эбру? — Сибель слегка задела её плечо, и девушка пришла в себя.
— Сибель, ты иди. Потом созвонимся, — с трудом выдохнула Эбру.
— Ты уверена? — тихо спросила подруга. Эбру кивнула.
— Тогда ладно, вечером расскажешь по телефону, — Сибель подмигнула и ушла, оставив их одних.
Эбру села напротив мужчины, сердце стучало так, словно хотело вырваться из груди. Она пыталась взять себя в руки, заглушить внезапный прилив волнения.
— Так что вы хотели от меня? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
Эмир слегка улыбнулся, его взгляд был пронзительным и уверенным.
— Давай перейдём на «ты». А то я чувствую себя стариком, — сказал он.
Эбру кивнула, ощущая, как напряжение немного спадает.
— Отлично.
Эмир жестом подозвал официантку, и та подошла к их столику.
— Что будете заказывать? — спросила она с лёгкой улыбкой.
— Мне, пожалуйста, турецкий кофе, — сказал Эмир и перевёл взгляд на Эбру. — А тебе?
— Колд брю, пожалуйста, — ответила Эбру, чувствуя, как в груди поднимается странное сочетание волнения и страха. Каждое слово Эмира отзывалось в ней эхом, которое она не могла заглушить.
Официантка ушла, и они остались наедине. Вокруг кафе гудело шумом, но за их столиком казалось, будто остались только они двое. Воздух между ними был натянутым, будто наполнен электричеством.
Эбру невольно задумалась, не замечая пристального взгляда Эмира. Он внимательно разглядывал её.
Ей было всего двадцать один. Она только начинала расцветать, словно цветок на утреннем солнце. Стройная красавица с густыми тёмными волосами, которые мягко спадали на лицо. Белоснежная кожа и чёрные волосы напоминали луну в ночном небе. Ей шло абсолютно всё, что бы она ни надела.
— Я удивлён, что ты сразу согласилась, — негромко произнёс Эмир, и её сердце болезненно дрогнуло. Эбру вздрогнула и подняла глаза на него, тяжело проглотив комок в горле. Встретившись взглядами, они молчали несколько мгновений.
— Ваш заказ, — официантка поставила на стол поднос и удалилась.
— Колд брю? Не слишком холодная погода для такого напитка? — заметил Эмир, кивая на стакан в её руках.
— Всё нормально. Я люблю холодное, — нервно улыбнулась она.
«Мне нужно охладить этот огонь внутри, иначе он сожжёт меня…»
Эбру огляделась вокруг. В кафе было немноголюдно: несколько пар и пара студентов. Но когда она снова встретилась глазами с Эмиром, сердце забилось так часто, что казалось — оно выскочит из груди. Эти безумно голубые глаза лишали её воздуха.
Эмир не отводил взгляда. Он смотрел на неё жадно, с ног до головы, и это заставляло её нервничать ещё сильнее. Её тонкая талия, плавные линии тела, соблазнительные формы — всё в ней словно звало к греху. Она была запретным плодом. И будь она менее красивой, Эмир никогда не выбрал бы её для своей мести.
Ведь в этой жизни за всё нужно платить. Даже за красоту.
— Почему ты смотришь на меня так? — тихо спросила Эбру, и голос её предательски дрогнул.
Эмир чуть улыбнулся, быстро собравшись.
— Я хотел попросить прощения за то, что случилось… — произнёс он.
«Просить прощения? Спустя столько времени?» — мелькнула мысль у Эбру. Но Эмир, словно уловив её сомнение, продолжил:
— Возможно, ты думаешь, что прошло две недели и только теперь я заговорил об этом. Но я был в Катаре по делам. Пусть поздно, но я всё же должен извиниться, Эбру. Мне действительно жаль.
Он произнёс её имя так мягко, что у неё перехватило дыхание. Разве можно было произносить его так красиво?
— Всё нормально, я давно уже забыла, — выдавила она.
Эбру быстро отвела глаза от взгляда Эмира. Она будто попала в водоворот его голубых глаз и боялась утонуть в них.
— Всё это… Ты ждал меня у ворот, привёл сюда — только ради извинения? Ты приехал сюда лишь затем, чтобы попросить прощения? — её голос дрогнул. — Ты мог сказать это у ворот. Зачем всё это?
— Если честно, я и сам не знаю… — неожиданно с губ мужчины сорвались правдивые слова.
И правда, что он тут делает? Ведь ещё этой ночью, в постели с Дефне, он говорил, что ему плевать на эту девушку. Почему же он так постарался встретиться с ней?
— Может, я просто хочу познакомиться с тобой. Разве это невозможно?
— Что? — её ресницы, чёрные, словно крыло ворона, затрепетали. — Не поняла.
— Мы ведь даже не знакомы по-настоящему, — спокойно ответил он.
Эбру удивлённо посмотрела на него, а он продолжал улыбаться, будто глумился.
— И почему же ты хочешь познакомиться со мной? — тихо, но твёрдо спросила она.
Этот вопрос застал его врасплох. Что он мог ответить? «Ты — всего лишь самая красивая деталь моей мести»? Нет, этого она не услышит.
— Потому что ты мне нравишься, — уверенно произнёс он.
Ситуация забавляла Эмира. Её лицо, то испуганное, то смущённое, приносило ему странное удовольствие. Словно он был хищником, а она — жертвой. Впрочем, так и было. Он знал, что он зверь. А она даже не догадывалась.
— Потому что я тебе нравлюсь? — переспросила она, вглядываясь в него.
Он лишь продолжал улыбаться. Было бы слишком сказать прямо: «Я влюбился в тебя»? Может, и нет. Но ему доставляло удовольствие играть этой мыслью.
— Знаю, это звучит странно, но с тех пор, как я впервые увидел тебя, ты всё время перед глазами. Я не могу перестать думать о тебе…
Конечно, не может. Каждую секунду он мечтал уничтожить её отца. И её саму. Даже эти слова, что он произнёс сейчас, он представлял как оружие, которым будет её ломать.
— Ох! Ты и правда влюбился в меня. Поздравляю, Эмир, — она резко усмехнулась. — Я нашла принца на белом коне? Давай поженимся, заведём троих детей, двух мальчиков и девочку, кошку, собаку, если хочешь, ещё и хомячка.
Эмир странно посмотрел на неё.
— Хорошая шутка. Но мне она не понравилась, Эмир, — сказала она уже серьёзно, произнеся его имя так, будто оно жгло её язык.
— Из нас двоих шутишь ты, Эбру, — приподнял уголок губ он.
— Господин Эмир, — её голос стал ледяным, а взгляд тёмным, — мне не нравятся такие игры.
Эти глаза… Именно их он ненавидел. Глаза Исхана Атая человека, которого он ненавидел больше всех. В ней была копия отца.
Эмир понял, что не произвёл на неё впечатления.
— У меня что, на лбу написано «дура»? Ты думаешь, я поверю, будто ты приехал ради признания? Да, я молода и неопытна, — она наклонилась ближе к его лицу, — но я не глупая. Ты либо слишком веришь в себя, Эмир, либо недооцениваешь меня.
Он ухмыльнулся ей в ответ.
Она была резкой, слишком умной для своей семейки. Но для него она оставалась лишь жертвой. Жертвой, которую он принесёт ради своей мести.
— А кто сказал, что я шучу? — улыбнулся он. — Я серьёзен.
Эбру не отводила взгляда, будто что-то начинала подозревать.
— Кто ты, Эмир? — спросила она прямо. — Кто ты и что тебе от меня нужно?
На мгновение он растерялся, но быстро взял себя в руки.
— Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, чья я дочь? — её голос зазвенел холодом. — Я — Эбру Атай. И игры со мной и моей семьёй плохо заканчиваются.
«Умная девчонка, — мелькнуло у Эмира. — Но ничего. Нужно выбить из её головы все подозрения».
— Неужели я настолько страшен, что не заслуживаю хотя бы одного шанса? — мягко произнёс он.
На самом деле решение он принял давно. Жениться на ней, втянуть её в грязную игру. Ему было всё равно, захочет она или нет. Главное — ударить её отца.
Тогда ему казалось, что не имеет значения, сможет ли он с ней говорить, сможет ли выносить её взгляд. Но чем дальше, тем больше эта девушка захватывала его. И всё же, это оставалось игрой. Кровавой, грязной…
Но как же эта игра зашла так далеко?
Почему она доставляла ему удовольствие?
Почему он начал хотеть её? Хотеть её сердце, тело, всю её?
Каждый раз, глядя на неё, он чувствовал, как огонь мести разгорается сильнее. И с каждой секундой он всё больше сходил с ума от мысли о том, что сделает с ней, когда получит её.
— Я…
Только начала Эбру, как её прервала вибрация телефона. На экране загорелась надпись «Папочка» и фотография: Исхан, крепко обнимающий дочь.
Эмир незаметно скосил взгляд и отвернулся. Удивительно, но глаза у них были одинаковые.
— Да, папа… Ты в университете? Я в кафе… Нет, не нужно, я выйду сама. Я… с другом.
Эмир ухмыльнулся, глядя на неё.
«С другом? Ох, принцесса, если бы ты знала, кто я, ты бы сказала “с врагом”…»
— Мне пора. Отец ждёт, — сказала она и поднялась.
Эмир молча кивнул. Эбру, не сказав больше ни слова, взяла сумку и направилась к выходу. В след ей раздалось его тихое, но колкое:
— Подумай над моими словами, Эбру. А вдруг ты упускаешь любовь всей своей жизни?
Эбру замерла. Слово «любовь» ударило в сердце, и по венам пробежал ледяной холод.
Любовь… Она знала о ней по книгам, по сказкам, по примеру отца и матери. И мечтала о такой же. Но её судьба решила иначе: сердце выбрало не принца, а чудовище, которое станет её погибелью.
Эбру всегда была умной. Но разве сердце слушает разум? Сердце не думает. Оно только любит.
Она не обернулась. Вышла из кафе и бросилась к отцу, который ждал у машины. Увидев дочь, Исхан раскрыл объятия.
— Бусинка моя! — сказал он, прижимая её к себе.
Эбру улыбнулась, поднимая голову:
— Я скучала. Но почему ты в очках?
— Твой папа постарел, дочка, — поправляя оправу, ответил он. — Я уже старик.
Эбру положила ладони ему на лицо.
— Ты самый молодой и красивый старик в мире, папочка.
Исхан рассмеялся и поцеловал её в макушку.
— А ты у меня самая сладкая.
— А вы самый милый, господин Исхан, — она тоже рассмеялась.
— Пойдём.
— Домой?
— Нет. Сегодня я освободил весь график, чтобы провести время с любимой дочерью. Мне катастрофически не хватает тебя и твоей улыбки.
— А я говорила тебе, что ты лучший мужчина на свете?
— Да. Уже миллиард раз.
— Тогда в миллиард первый скажу: ты самый лучший, неповторимый мужчина!
— А ты самая лучшая дочь. Моя единственная. Иди сюда, — Исхан крепко обнял её, словно мог защитить от всего зла.
Эмир наблюдал за ними из окна кафе. Его челюсть сжалась так сильно, что заскрипели зубы. Но в следующее мгновение лицо расслабилось, и губы тронула злая усмешка.
— Наслаждайтесь, отец и дочь. Потому что очень скоро вы оба будете кричать от боли. И вам никто не поможет. Я стану вашим ночным кошмаром. Вашим ангелом смерти. Вашим концом.